Трамвай идет в депо

Глава 3

26 декабря

– Мр-р-р-ряу. Мр-р-р-р-ряу. МР-Р-РЯУ!

Я буквально подскочила на кровати, случайно сбросив на пол стоящую на прикроватном столике чашку, и открыла глаза. Передо мной маячила пушистая кошачья попа.

– Отлично, – пробурчала я.

Пират развернулся парадной стороной и принялся тереться головой о мое плечо, очевидно, выпрашивая корм.

– Семь часов утра! Ты сдурел?

Я отвернулась к стене, попытавшись проигнорировать требования кота, но пушистый террорист забрался на стоящую рядом этажерку с книгами и секунду спустя спикировал оттуда мне на спину. Пришлось подчиниться.

– Знаешь, дружок, возможно, я ошибаюсь, – бурчала я, завернувшись в одеяло и направляясь кухню, – но, может быть, твои хозяева просто уехали, и тебя по понятным причинам не захотели взять с собой.

Вчера мы с Пиратом прибыли ко мне только поздним вечером. После того как я добралась до своей машины и поставила клетку с котом на переднее сиденье, выяснилось, что кто-то в забастовочной пробке тоже не выдержал, бросил автомобиль, перегородив мне выезд, и ушел куда-то по делам.

Я, проклиная все на свете, прождала больше часа, после чего вызвала эвакуатор. Когда тонированный внедорожник с заклеенными дверцами уже погрузили на платформу и эвакуатор медленно двинулся вдоль улицы, появился возмущенный владелец.

Я с некоторым злорадством посмотрела, как он бежит вслед за своей машиной, и выехала с парковочного места. Мужчина понял, что я виновата в эвакуации его авто, и забарабанил мне в окно. Пришлось остановиться и вежливо объяснить человеку, что так поступать нельзя. Это заняло еще несколько минут, после чего обиженный, извинившись и потирая бок, отправился вызывать такси, а я наконец села в машину.

Не доезжая до дома, пришлось притормозить у зоомагазина. Животному требовался корм и лоток.

Дома я поставила клетку в прихожей и открыла дверцу. Пират осторожно высунул голову и огляделся. Потом медленно вышел, потянул носом и двинулся осматривать свое временное жилище. Весь вечер, пока я готовила ужин и принимала ванну, он бродил по квартире, заглядывая во все доступные уголки, и только к ночи, когда я уже приготовилась ложиться спать, запрыгнул на мою кровать и вытянулся в ногах пушистым серо-белым валиком.

– Нет, нет, иди на кресло, – велела я, пытаясь сдвинуть с места мурчащую тушку, но получила когтистой лапой по руке.

Пират твердо дал понять, что для ночлега облюбовал именно мою постель, и я должна быть благодарна, что он предпочел изножье кровати, а не подушку, допустим.

Сейчас, насыпая в новенькую миску сухой корм той же марки, что и в доме Одинцовых, я недовольно глядела на животное, которое, похоже, обжилось и начало наводить свои порядки.

– Надеюсь, все быстро разрешится, и ты поедешь домой, – сказала я коту. – Если ты заметил, я даже рыбок не завожу, и комнатных растений у меня нет.

– Мр-р…

Поняв, что уснуть уже не удастся, я решила сварить себе кофе и посмотреть ленту новостей. Вчера дорожной забастовке в вечернем выпуске местной телекомпании посвятили только маленький невнятный ролик. Уже знакомый мне парень с мегафоном вымучил несколько зазубренных фраз касательно того, что компания «Тарасов-транс» считает конкурс, объявленный администрацией, незаконным фарсом и будет бороться за свои права. Каким образом, где, когда – непонятно. Но журналистка и не спрашивала. Оператор заснял автобусы с плакатами и то, как в эти автобусы начали заходить полицейские, после чего ролик закончился.

– Кто у вас там работает? – вздохнула я.

Журналисты не догадались даже заснять огромную пробку, вытянувшуюся вдоль домов. Видно, сильно спешили. Зато в кадр попала моя машина – как раз в тот момент, когда перед ней парковался внедорожник. Знакомый мне мужик вышел из джипа, посмотрел на мой автомобиль, пару секунд подумал, после чего махнул рукой и быстро пошел прочь.

– Ах ты, гаденыш, – рассмеялась я.

Сегодня интернет-сайты уже пестрели громкими заголовками.

Я открыла первую ссылку.

Я обратила внимание, что текст написан довольно предвзято и эмоционально. Интернет-издание, опубликовавшее его, называлось «Голос Тарасова». Я напрягла память. Пару месяцев назад мне для выполнения одного заказа потребовалась помощь СМИ, и судьба свела меня с главным редактором тарасовского делового журнала «Итоги». Как-то за обедом он коротко ввел меня в курс дела относительно владельцев местных новостных пабликов и изданий. Правда, я уже толком не помнила, что к чему, но кому нужно позвонить, сообразила.

– Гарик? – бодро поздоровалась я, когда главред «Итогов» Гарик Сагателян взял трубку.

В ответ послышалось что-то невнятное.

– Гарик, – настойчивее продолжила я, – ты тут?

– Тут, – выдавил Гарик сонным голосом.

Я спохватилась – время еще явно было не деловое:

– Прости, пожалуйста, я совсем забыла, что рано!

– Татьяна, я всегда тебе рад, – послышалось в ответ. Гарик с наслаждением зевнул. – Что-то срочное?

– Я хотела только спросить – не подскажешь, кто у нас стоит за «Голосом Тарасова»?

– Эта интернет-помойка? Творение Ярослава Буданова, конечно.

– Помойка?

– Я же тебе рассказывал. Лет десять назад этот новостной сайт создал журналист Ярослав Буданов, которого повыгоняли из всех приличных СМИ за неадекватные материалы и чересчур пристрастное отношение к описываемым событиям.

– Это как?

– Да он чуть не матерился в прямом эфире, когда работал на телевидении. Вел себя по-хамски. Не ценил репортерской этики. Возомнил себя, понимаешь, правдорубом и единственным Воином света. В итоге нагадил всем: иски на СМИ, где он работал, лились рекой. Рекламодатели и мэрия были недовольны. Ну и, понятное дело, с ним постепенно перестали сотрудничать. Ярик долго пытался изображать из себя жертву кровавого режима, но в итоге создал свой сайт и начал работать на ниве горячих новостей. Похоже, этот болван так и не понял, что дело не в его гражданской позиции, а в том, что он попросту непрофессионал. Никто из вменяемых журналистов с ним не работает, но горожанам его статейки нравятся. Внутренней кухни они не знают, а жареные скандальчики любят.

– Ясно.

– А тебе эти сведения зачем?

– Я сейчас статью читаю про вчерашнюю автобусную забастовку, и написана она, мягко говоря, с большим пристрастием.

Гарик засмеялся:

– Ты про забастовку «Тарасов-транса»? Ну, а чего ты хотела? Буданов Одинцова ненавидит.

Я уселась поудобнее.

– Рассказывай.

– Господи, ты на Луне, что ли, живешь? Олег Юрьевич опозорил этого гаврика в прямом эфире. Буданов года три назад интервью взялся делать для аналитической передачи городского телеканала, но не по Сеньке шапка оказалась. Этот идиот кривлялся, задавал глупые вопросы, ну, Одинцов ему так и заявил – отвечать, мол, вам не буду. Вы хам и бездарь. Буданов стушевался и толком не нашел что ответить. В эфире по-быстрому пустили рекламу, а когда снова показали студию, Одинцова в ней уже не было. Буданов кое-как завершил трансляцию, краснея и заикаясь. Думаю, за кадром он много чего выслушал и от Одинцова, и от главы телеканала. Короче, из телика его вскоре поперли, и, насколько я знаю, он до сих пор винит владельца «Тарасов-транса» за убитую карьеру. Ярик же мечтал реализовываться именно на телевидении, а вынужден был уйти. Вот такие пироги.

Я присвистнула:

– Ничего себе, страсти по-итальянски! Спасибо, милый друг, за ценные сведения.

– Да не за что, рад помочь. Ты под Буданова, что ли, копаешь?

– Да нет, – уклончиво ответила я, – просто вся эта ситуация вокруг реформы городского транспорта меня сильно интересует.

Гарик помялся.

– Не знаю, насколько тебе поможет, – наконец сказал он, и я замерла в предвкушении полезной информации, – но ходит слух, дескать, в окружении Одинцова есть засланный казачок.

– Что ты имеешь в виду?

– Поговаривают, что у Одинцова все идет прахом, потому что кто-то сливает на сторону информацию о внутренних делах в его компании.

Пират прыгнул на стол и прошелся, помахивая пушистым хвостом у меня под носом. Я попыталась столкнуть его на пол, но он уперся лапами и зацепился когтями за столешницу.

– Сволочь!

– Конечно, сволочь, – отозвался Гарик, думая, что я имею в виду шпиона в «Тарасов-трансе». – Кто это, непонятно. Но судя по тому, что Одинцов предпринял ряд попыток сохранить бизнес и репутацию, которые ни к чему не привели или потерпели фиаско, вывод один: кто-то работает изнутри.

Голос Гарика уже не был сиплым. Он окончательно проснулся и теперь с жаром настоящего журналиста рассказывал мне о событиях в «Тарасов-трансе».

– Противники опережают его на полшага. Два месяца назад, к примеру, Одинцов готовился выступить на телевидении. Интервью было рекламным, он планировал рассказать о высокой компетенции своих сотрудников и отличном техническом состоянии автопарка. Так вот, за полчаса до пресс-конференции его автобус сбивает фонарный столб вместе с остановкой в центре города.

– Помню этот случай, – вставила я.

– Сама понимаешь, удар по репутации. Интервью при этом не отменили. Свои же люди Одинцова не поставили в известность – он уже находился в телестудии и готовился к эфиру. В общем, выходит интервью и, разумеется, на фоне новостей о разбитой остановке выглядит печально.

– А почему сотрудники его не предупредили?

– Этого никто не знает. В «Тарасов-трансе» потом последовали какие-то увольнения, но ситуацию они, конечно, не исправили.

Я погладила кота по загривку. Он спрыгнул наконец со стола и перебрался ко мне на колени.

– Или вот еще случай, – продолжал Гарик громко. Я услышала, как на фоне жена попросила его не орать и выйти из комнаты. В трубке хлопнула дверь, и голос моего собеседника стал чуть сдержаннее. – Перед Новым годом Одинцов планировал уволить одного сотрудника из финансового отдела. За что – не знаю, не вникал. Видно, за дело. Но в СМИ и интернете разгорелся скандал: сотрудник, узнав о предстоящем увольнении, срочно дал интервью – кстати, тому же «Голосу Тарасова». Мужик оказался болен онкологией, он отец-одиночка и вообще. Одинцова выставили монстром, которому плевать на людей. Естественно, в «Тарасов-трансе» отказались от идеи его уволить, чтобы не вызвать еще большего негатива в свою сторону – по крайней мере, до окончания конкурса и реформы транспортной системы. Но так, для справки – видел я этого сотрудника в одном местном ресторане пару недель назад. Тот отдыхал в шумной и веселой компании, налегал на спиртное, ржал как конь и вообще выглядел вполне здоровым. А ребенок его, как выяснилось, живет с бабушкой в Москве уже два года.

– Хорошенькая история.

– Да. Одинцову планомерно перекрывают кислород, подрывают репутацию. Поэтому он нервничает, и, очевидно, результатом этого мандража становятся такие дурацкие ходы, как эта забастовка. Совершенно ненужное действо.

– Согласна.

Мы с Гариком поговорили еще минут пять, после чего я попрощалась и некоторое время изучала статьи в сети, посвященные вчерашним событиям. Материалы других изданий были написаны сдержанно и профессионально, но все они сходились в негативной оценке того, что было устроено компанией «Тарасов-транс» на одном из центральных проспектов города.

– М-да, – задумчиво произнесла я, потрепав Пирата по загривку, – с твоим хозяином происходит что-то непонятное.

– Мяр-р, мяу, – сказал кот.

Я потянулась. Темное зимнее утро за окном навевало мысли о том, чтобы вернуться в постель и поспать еще пару часиков. Но на душе свербело – разве можно валяться в кровати, когда кто-то, совершенно очевидно, нуждается в помощи.

Я отправилась в душ и долго стояла, пытаясь смыть недосып, под струями горячей воды. Между тем мысли мои были целиком заняты добытыми сведениями. Итак, забастовка показалась нелепой выходкой не только мне. Мог ли дальновидный человек и расчетливый бизнесмен, создавший успешную компанию, пойти на столь опрометчивый шаг? Не мог. Но тем не менее заместители и сотрудники фирмы уверяют, что действовали по инициативе главы компании, который связывался с ними по телефону.

Закономерный вывод – писать с телефона Одинцова мог кто угодно. Перекрытие центра города – это глупая акция, которая ударит только по «Тарасов-трансу». Не понимать этого он не мог.

То есть, скорее всего, забастовка организована руками противников Одинцова с целью окончательно подорвать его репутацию и выбить компанию из конкурентной борьбы.

Выйдя из душа, я посмотрела на часы. До встречи с сотрудником Антимонопольной службы оставалось несколько часов.

Кафе «Кебаб» было «своей» достопримечательностью, о которой туристам не рассказывали. С виду оно представляло собой невзрачный павильон – один из многих в длинном, грязноватом палаточном ряду у рынка. Справа его подпирала крытая автобусная остановка, слева – мастерская по ремонту обуви. Внутреннее убранство «Кебаба» искушенному гурману могло показаться даже оскорбительным: деревянные, грубо сколоченные столы с длинными скамейками по бокам, салфетки в пластиковых стаканчиках, на широкой барной стойке – железное ведерко, ощерившееся вилками и ножами. Еду в «Кебабе» подавали на картонных одноразовых тарелочках, освещение тусклое, окна, выходившие на проезжую часть, были захватанными, и в них каждую минуту маячили спины пассажиров, ожидающих на остановке свой автобус.

А вот готовили здесь божественно. Уже с порога тебя окутывал густой аппетитный запах жаренного на углях мяса и аромат свежевыпеченных румяных лепешек, так что желудок сводило голодным спазмом. Огромные блюда с чебуреками, самсой, хачапури и прочими радостями кавказской кухни стояли на раздаче у барной стойки, бережно накрытые полотенцами. За спиной молчаливого бармена-раздатчика маячило окошко кухни, где метались в чаду и дыму повара в заляпанных фартуках.

Войдя, я тут же увидела в дальнем углу человека в красной куртке. В павильоне было холодно, и он только расстегнул верхнюю одежду, но снимать не стал. В это время дня тут было немноголюдно – основной контингент подтянется к вечеру, а более гламурные посетители предпочитали брать еду навынос.

Я подошла к столику, и мужчина поднял голову.

– Татьяна?

– Да.

– Присаживайтесь. Что-то закажете?

На столе стояла тарелка с шашлыком и овощной нарезкой, а также пластиковый стакан с остывшим кофе.

Мне тут же захотелось есть, но я ответила:

– Нет, спасибо. Не хочу вас надолго задерживать разговором.

– Тогда давайте приступим к допросу, – сказал он без улыбки и протянул мне большую медвежью ладонь: – Алексей.

Я пожала собеседнику руку и села напротив, разматывая шарф. Алексей огляделся. Сбоку от нас за соседним столиком сидел невзрачный субъект и цедил пиво из пузатой кружки. Я поежилась – в такую холодину, да еще белым днем!

– Очень приятно.

– Зря вы отказываетесь – мясо и выпечка тут вкуснейшие.

– Знаю, – ответила я, – всегда беру тут хачапури, если проезжаю мимо. Просто недавно пообедала, поэтому ничего не хочу.

– Так что вы хотели узнать? – спросил Алексей, почесав большой нос мясистым пальцем.

Я заметила, что все у него в два раза больше, чем у обычного среднестатистического человека. Рубашка в шотландскую клетку, которая виднелась под курткой, была буквально распята на его животе, и пуговицы на ней с трудом цеплялись одна за другую.

– Владимир Сергеевич сказал вам, что я интересуюсь ситуацией вокруг компании «Тарасов-транс»?

– Да. Но мне кажется, он и сам не понимает, зачем вам это нужно. – Алексей громко чихнул в рукав куртки. – Может, объясните?

Я вздохнула. Терпеть не могу ненужных объяснений.

– В данный момент я работаю над одним делом, которое напрямую касается компании Олега Одинцова.

– Работаете в качестве кого?

– В качестве частного детектива.

Мой собеседник громко фыркнул и оглянулся. Мужик с пивом лениво посмотрел в нашу сторону, но тут же склонился над своей кружкой.

– Вы из американского фильма к нам прибыли?

Я опять вздохнула. Сколько раз в своей жизни я слышала подобные подколки?

– Частный детектив – обычная практика, лицензируемая и повсеместно применяемая в нашей стране. Я не храню дробовик на заднем сиденье своего «Мустанга» и у меня нет чернокожего напарника. Но я могу показать удостоверение.

Мужчина расхохотался. Глаза его покраснели.

– Да не обижайтесь вы. Володька мне про вас рассказывал. Просто трудно поверить в то… – Он замялся.

– В то, что девушка может выполнять эту работу, и выполнять хорошо, – закончила я за него.

– Без обид. Я не хотел показаться рабом стереотипов, но в них есть доля здравого смысла.

Я откинулась к стенке и критически оглядела Алексея-из-Антимонопольной-службы. Он раскрыл руки, словно приглашая меня проанализировать себя.

Через минуту я сказала:

– Вы недавно развелись, хотя, судя по всему, были верным мужем своей жене. У вас двое детей, и они остались с женой. Думаю, причина в том, что вы злоупотребляли алкоголем. Теперь вы завязали и пытаетесь наладить отношения с женой. Но, судя по всему, получается пока не очень. Вы долго состояли в браке и сильно поправились именно во время семейной жизни. А еще у вас, скорее всего, сильная аллергия на кошек.

Алексей явно опешил и сердито зыркнул на меня круглым, как у совы, глазом:

– Ну, допустим. Но Кирьянов мог вам все это рассказать.

– Он не рассказывал. И я могу обосновать каждый из своих выводов.

– Валяйте.

– С разводом просто, – начала я, – след от обручального кольца. Слишком четкий, но уже без красной окантовки по краям. Сняли недели две-три назад. Полностью такой след сойдет через полгода, а то и больше. Судя по пояску от кольца, оно сильно сжимало вам палец. Значит, когда вы его надели, были значительно худее и сильно поправились с годами. Вижу небольшой кровоподтек у сустава. Стаскивали вы кольцо с трудом. Значит, в течение жизни не снимали. Если регулярно снимать и надевать обручальное кольцо, как делают ловеласы и бабники, оно не оставляет такой глубокой борозды. Думаю, вы не изменяли жене. И причиной развода, скорее всего, стал алкоголь. Вы пожали мне руку, и я уловила легкий тремор. А еще мне приходилось иметь дело с алкоголиками, поэтому я знаю, как они себя ведут. Мужик за соседним столом пьет пиво, и вы пожираете его бокал глазами с того момента, как я вошла. Сглатываете слюну, но хмуритесь и отворачиваетесь. Раздражены. Синдром отмены – вы бросили пить и совсем недавно. Очевидно, решив, что трезвый образ жизни вернет вам жену. Но она не идет вам навстречу.

– С чего вы взяли?

– С того, что кольцо вы не надели обратно. А еще с того, что ни одна женщина, решившаяся на развод, не передумает спустя месяц. У вас впереди долгий испытательный срок без всякой гарантии.

– А как вы поняли, что детей двое?

– На тыльной стороне ладони две татуировки с датами. Сентиментальная метка. Свойственна, между прочим, брутальным индивидам. Судя по всему, вашим детям, – я перегнулась, повернула его руку к себе и присмотрелась, – пять и восемь лет. И живут они, естественно, у матери – отцам в нашем государстве присуждают опеку очень редко.

– Но аллергия на кошек?

– Вы чихнули, чешетесь, и у вас покраснели глаза. Других признаков простуды я не вижу, а по симптомам похоже на аллергию. Сейчас зима, ничего не цветет, так что это не аллергия на пыльцу. На еду тоже вряд ли – вы бы не стали есть за обедом продукты, которые содержат опасные для вас аллергены. Скорее всего, это реакция на кошачью шерсть – я недавно брала на руки пушистого кота.

Алексей хмуро посмотрел на меня, потом улыбнулся и поднял руки кверху:

– Сдаюсь, мисс Марпл!

– Давайте к делу.

– Что вас интересует?

– Все просто – в чем суть конфликта и какие игры ведутся против Одинцова.

Мужчина отставил тарелку в сторону и сцепил ладони, положив их на стол перед собой.

– Вы понимаете, что я буду говорить не под запись?

– Я не журналист.

– Ладно. – Он еще раз чихнул и вытер защипавший нос. Я чуть отодвинулась. – Олег Одинцов стоял у истоков транспортной системы города. Он начинал этот бизнес много лет назад. Тогда в городе ползали убитые советские троллейбусы, а еще «Икарусы», которые заводились как механические стиральные машины, и трамваи, которым требовалось больше полутора часов, чтобы проехать из одного конца города в другой. Не знаю, помните ли вы те времена, но народ на остановках стоял по полчаса, ожидая возможности уехать. Потом подъезжал автобус или троллейбус, и пассажиры набивались в него так, что не могли дышать. Не дай бог оказаться в середине салона – пробираться к выходу надо было за три километра. В общем, жуткая ситуация складывалась, но надо сказать, что никто об этом не задумывался, пока Одинцов не вошел на рынок. Частных перевозчиков тогда почти не было, а те, что имелись, строили свой бизнес на первых маршрутках. Олег Юрьевич начинал свой бизнес с нескольких автобусов – перегнал их из Германии, где купил списанными. Крепкие хорошие машины, которые только чуть-чуть подремонтировать надо было. Начал перевозки. Людям понравилось ездить в цивилизованном транспорте, потому что автобусы были хоть и потасканные, но удобные. Одинцов медленно окучивал мэрию. Сначала у него было только три рейса. Потом он начал прокладывать новые маршруты. Ему позволяли, потому что он делал их длинными, охватывающими дальние уголки города и близлежащие поселки, куда ходил только рейсовый областной транспорт. Толп на остановках стало меньше. Власти города сказали спасибо. Одинцов грамотно выстраивал свою систему – маршруты пересекались только на крупных узлах, где нужно было каждые пятнадцать минут разгружать пассажирский поток, и охватывали весь город. Его сеть расширялась. Одинцов изучал трафик, устраивал опросы, выявляя самые популярные направления и места, требовавшие внедрения транспорта. Иногда маршрут даже меняли по просьбам жителей.

– Удивительно здравый подход, – вставила я.

– Именно. Ведь у городского транспорта до сих пор какой принцип? Охватить главные улицы и прилегающие к ним крупные проезды. Крупный узел – в центре, отсюда транспорт разъезжается во все концы. Но если тебе надо добраться из одного района в соседний, чаще всего это сделать одним махом не получится – только с пересадкой в центре. Логика у властей железная – каждый район по факту доступен. А то, что народ добирается, куда ему нужно, с пересадками и это неудобно, никого не волнует. Одинцова первым заволновало. Он ювелирно выстраивал сеть, пока был монополистом частных перевозок. Но потом, глядя, как он гребет деньги лопатой, пришли другие солидные дяди и попросили подвинуться. Им было невдомек, что деньги Одинцов гребет не потому, что резвится в одиночку, как лиса в курятнике, а потому, что с умом подходит к своему бизнесу. Словом, на рынке появились другие перевозчики. Они начали вводить свои маршруты, но многие из них дублировали уже имеющиеся. Кто-то пытался строить новую сетку, чтобы не пересекаться с голубыми автобусами «Тарасов-транса», но делали они это по наитию, а не по науке. Их рейсы часто оказывались убыточными. Игроки уходили, приходили новые. Одинцов по-прежнему был лидером частных перевозок. Но из-за дурачков, пытающихся влезть на рынок, чтобы урвать кусок автобусного пирога, транспорта в городе стало так много, что это стало мешать. Пробки, суета, скандалы. Автобус одного перевозчика подъезжает к остановке, забирает пассажиров, следом подъезжает транспорт другой компании, едущий по тому же примерно маршруту, и ему уже ничего не достается. Дело доходило даже до мордобоя.

– Понятно. Поэтому схему движения транспорта и решено было реформировать? – Все, о чем рассказывал Алексей, было мне неизвестно. Я давний и заядлый автомобилист, поэтому проблемы городского транспорта стали для меня откровением.

– Да. Нужно было сократить число маршрутов и оптимизировать сеть. Тут и начались грязные подковерные игры. Все понимали, что Одинцов, совместно с которым мэрия разрабатывала и утверждала новую систему, заберет себе все самые денежные маршруты. Отмечу, что это было бы правильным решением. Олег давно в бизнесе городских перевозок и подходит к нему профессионально. Остальные игроки – не более чем любители, жадные до бабла. Но такое положение многих не устраивало. В основном – конкурентов.

– Много их?

– Было много. Но на данный момент основной конкурент один. Исаев Денис Валерьевич, глава транспортной компании «Спутник». На рынке около пяти лет. Очень жаждет подвинуть Одинцова.

– А куда остальные делись?

Алексей развел руками:

– Не выдержали конкуренции. Есть несколько ипэшников, которые специализируются на маршрутках. И есть те, кто хотят зайти на рынок. Но этим ничего не светит, поскольку правила конкурсного отбора достаточно жесткие, начиная с хорошо укомплектованного автопарка и заканчивая компетенцией персонала. Рынок перевозок трудозатратный, особенно в условиях города с развитой транспортной системой. Поставить его на ноги тяжело, влезть, расталкивая всех локтями, практически невозможно.

– Есть же еще вроде муниципальный перевозчик.

– Конечно, есть. Но в его парке в основном медленный транспорт – троллейбусы, трамваи. При этом мало автобусов и совсем нет маршруток. Конкурировать с Одинцовым и Исаевым им не под силу. Но они и не стремятся. Городу есть куда потратить бюджет. Им главное, чтобы частные перевозчики покрывали Тарасов плотной сетью и не осталось в ближайшей округе мест, не охваченных транспортной доступностью. Деньги с перевозчиков городские власти все равно имеют.