Транзит

21

Не считая утреннего плохого самочувствия Мэри (которое, к сожалению, порой становилось еще и дневным, и вечерним), следующие несколько дней были самыми счастливыми в недолгой истории Лагеря Два.

Авери нарисовал карту острова - хотя карта, пожалуй, слишком громкое название для того, что у него получилось. Скорее, даже не карта, а примитивная схема, основанная на смутных воспоминаниях и приблизительных расчетах - скорее, плод богатого воображения, чем неопровержимый факт. Однако оценка расстояния, пройденного ими с Барбарой во время их Большого Путешествия (около сорока пяти миль) базировалась на времени, которое они реально провели в пути. С точностью до нескольких миль она казалась справедливой.

Таков, значит, был периметр их острова. Авери полагал, хотя и не был в том уверен, что очертаниями остров напоминает бутылку. Первый день и часть второго берег, похоже, (учитывая его изрезанность) плавно загибался в одном направлении. Затем он шел совершенно прямо, как горлышко бутылки, затем крутой поворот и снова прямо. Если идти по берегу, то до лагеря золотых людей было примерно двадцать миль. Если его представления о форме острова соответствуют действительности, то он располагался прямо напротив их собственного лагеря - в самой широкой части бутылки. Если двигаться напрямик через лес, то лагерь золотых людей и Лагерь Два разделяло всего каких-то восемь или десять миль.

- Теперь, когда мы знаем, как близко они живут, - сказал Том, - мне становится как-то не по себе. Что-то говорит мне, что рано или поздно у нас возникнут проблемы.

- Вполне вероятно, - кивнул Авери. - Но пока что у нас нет особых причин для беспокойства - если не считать случая с Лагерем Один. Может, они тоже не хотят рисковать. Если бы мы раньше узнали, где они живут, и нанесли им ответный визит, то холодная война вполне могла бы перерасти в настоящую.

- Все равно, я хотел бы как следует рассмотреть их лагерь, - заявил Том. - Кто его знает, вдруг замечу что-нибудь полезное.

- Слишком опасно, - покачал головой Авери. - Если тебя заметят, это может стать поводом для конфликта. Нам с Барбарой повезло. Как-то оно получится в следующий раз - если следующий раз вообще будете Черт его знает. Постепенно мы постараемся с ними подружиться. Но не стоит торопиться.

На том и порешили. Вдохновленные, однако, успехами золотых людей, Том и Авери начали всерьез обдумывать возможность постройки более надежного жилища, нежели палатка. А тут еще беременность Мэри. Ничто, в общем-то, не мешало принять роды и в палатке, но это почему-то казалось неуместным и нелепым. Кроме того, Они, похоже, (шло время, и это предположение превращалось в уверенность) вовсе не собирались нагрянуть на остров с обратными билетами на Землю. А значит, жить им тут еще долго. А раз так, то Лагерь Два можно рассматривать только как временное решение. Скоро им потребуются более просторные апартаменты. Как заявил Том (лишь отчасти шутя), если уж они решили основать племя, то должны позаботиться о Lebensraum[2].

Дни становились все жарче, и больше всех от этого страдала Мэри. Жара и утреннее недомогание - ее сил просто-напросто не хватало, и она делалась вялой и апатичной. Но, к счастью, дней через десять после возвращения Авери и Барбары из них трехдневного круиза, пошел дождь - даже не ливень, а настоящий потоп. Он продолжался целую неделю - и за это время воздух стал прохладнее и свежее. Не считая неизбежных походов за едой и водой, они все время проводили в палатках, читая, слушая музыку, занимаясь любовью.

Барбара очень даже обрадовалась непрерывным дождям - ведь это означало, что большую часть времени они с Авери проводили вдвоем. У них еще оставалось так много всего, чем хотелось поделиться друг с другом. Единственным недостатком можно, пожалуй, считать то, что в это время было невозможно готовить. Несмотря на обилие фруктов, вскоре они начали скучать по рыбе и мясу.

Но вот однажды дождь кончился. Они вылезли из палаток и увидели перед собой свежий, переливающийся на солнце мир...

Авери снова начал писать. Он писал, как одержимый... словно пытаясь наверстать упущенное за много лет время.

Много месяцев в его сундуке валялись ненужные и нежеланные краски и холсты. Но теперь он вдруг с бесконечной радостью вытащил их на свет божий. Как он был благодарен Им за этот подарок! Как счастлив он был оттого, что живет в этом мире.

Теперь, когда им вновь овладело страстное желание писать, он больше ни о чем другом и думать не мог... кроме Барбары. Охота, рыбалка, сбор фруктов, поиск нового места для лагеря, даже купание - все это отошло на второй план. Все это только мешало Авери. Самыми главными в его жизни стали вопросы формы и текстуры, и композиции. Теперь он глядел на мир, в который попал, совсем другими глазами. Он словно увидел его впервые. Ну, кому еще из художников за всю историю человечества представлялась такая необычайная возможность? Авери работал и считал себя очень счастливым человеком.

Он писал все и вся. Он писал лесные пейзажи и морской прибой. Он писал Лагерь Два и натюрморты из экзотических плодов, шкур кроликоподобных и томагавков. Он написал купающихся Тома и Мэри, обнаженную Барбару и ее портрет.

Тому в конце концов это надоело, и он стал ходить на охоту и за фруктами в одиночку. Порой, когда она чувствовала себя достаточно хорошо, к нему присоединялась Мэри. Иногда он брал с собой Барбару - если ему, конечно, удавалось оторвать ее от созерцания величайшего художника со времен Леонардо за работой.

В один их таких дней и произошло нечто, положившее конец этой идиллии.

Авери взялся написать портрет Мэри - как он объявил, этот портрет станет ей подарком ко дню рождении сына... или дочери... Недомогания Мэри понемногу сошли на нет, хотя утром ей все еще было немного не по себе. По утрам она никак не могла проснуться, и от любой работы ее начинало подташнивать. В общем, утро - самое удобное время позировать для портрета. Мэри казалось, что она должна заставлять себя работать, и утверждения Авери, что позирование - тоже работа, помогали ей заглушить чувство вины.

Тем утром они с Авери остались в лагере вдвоем. Мясо кончилось, фрукты тоже, и Том с Барбарой взялись исправить положение. Они отправились в лес, оставив револьвер в лагере: так было заведено.

Шло время (Авери, надо сказать, этого вовсе не замечал), и Мэри устала позировать. Они устроили перерыв - Авери побежал освежиться в море, а Мэри валялась на песке, глядя, как он плещется в воде.

- Как насчет еще одного сеанса перед ленчем? - спросил Авери, вылезая из воды. - Или ты слишком устала?

- Да я, вроде, ничего, - ответила Мэри. - Но ты не слишком затягивай. Том и Барбара должны вернуться с минуты на минуту.

- Ерунда. Еще и часа не прошло, как они ушли.

- Том прав, - рассмеялась Мэри. - Ты совсем чокнулся от этой своей живописи!.. Они ушли три часа тому назад.

Но Авери ничего не ответил. Он уже вновь углубился в работу. Он только что заметил необычный блеск в ее глазах, который раньше как-то ускользал от его внимания.

Наконец он заметил, что Мэри ерзает.

- Сиди спокойно, родная, - попросил он. - Иначе твоя левая грудь станет похожей на помятую дыню.

- Извини... у меня что-то побаливает спина.

- Черт, чего же ты сразу не сказала, - заволновался он. - Впрочем, ты-то не виновата. Это все я. Окончательно потерял чувство меры! Том меня просто-напросто убьет, если узнает, как я тебя измучил!.. Сделать тебе массаж?

Мэри покачала головой.

- Скорее бы они возвращались, - сказала она. - Их нет уже целую вечность. Как ты думаешь, что могло случиться?

- С ними все в порядке, - уверенно заявил Авери. - Том вполне может за себя постоять. Да и Барбара тоже, если уж на то пошло.

- А я все равно нервничаю, - призналась Мэри, потягиваясь.

Авери добавил еще пару штрихов к почти законченному портрету.

- Я только что придумал название для нашего острова, - сказал он, помолчав. - Должны же мы его как-то называть, правда? Как тебе нравится Эльдорадо?

- Если не считать золотых сфер и золотых людей, - усмехнулась Мэри, золотом здесь, по-моему, и не пахнет.

Отложив кисти, Авери критически посмотрел на холст. Затем повернулся к Мэри.

- Если ты простишь мне старую избитую истину... никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь... Знаешь, я все меньше и меньше злюсь на Них. Вы с Томом, мы с Барбарой нашли здесь пусть и не золото, но нечто чертовски на него похожее. По правде говоря, сейчас я счастливее, чем когда-либо в жизни... Да, Эльдорадо - название что надо. Когда Том и Барбара вернутся, мы вспомним о демократии и поставим вопрос на голосование.

Мэри с тревогой поглядела на белую полосу пляжа, на роскошную зелень деревьев и кустарников.

- Хоть бы они скорее возвращались, - повторила она. - Что-то случилось...

- Да брось ты, - начал Авери. - Ты просто... - слова замерли у него на устах.

В нескольких десятках ярдов от них из леса появился человек. Это был Том. Он шатался и, похоже, едва держался на ногах - словно пьяница, возвращающийся домой. У него на груди на рваной рубашке медленно расплывалось кровавое пятно.

С душераздирающим криком Мэри бросилась к нему. Авери - за ней.

Том усиленно моргал и щурился, как будто пытаясь разглядеть, кто это спешит ему навстречу.

- Извини, старина, - с трудом пробормотал он подбежавшему Авери. - Не слишком-то я... Эти гады сцапали Барбару... - и с этими словами он без чувств повалился на землю.

У него из спины, около плеча, торчало обломанное копье.