Транзитом по реальностям

Глава 1

– Нет, я не собираюсь замуж и меня все устраивает. Не надо лезть в мою жизнь. Я буду встречаться с ним столько, сколько хочу, и пусть эта сука хоть слюной ядовитой захлебнется.

Я хлопнула входной дверью и, шумно выдохнув, с силой нажала на кнопку вызова лифта. Кабина в шахте едва слышно заскрипела, покорно двигаясь к моему этажу. Нервно притопывая, я томилась в ожидании.

Вот что мама от меня хотела? Чтобы я пошла ее проторенной дорожкой? Можно подумать, ее жизнь представляла прямо предмет зависти. Выскочила по большой любви в тот самый «замуж» за нищего студента – будущего инженера-технолога, всю жизнь проработавшего по той же специальности на местном полуубыточном заводе. И что? Что он в итоге имел? Двухкомнатная квартира в ипотеке, вторая за всю жизнь машина – «Лада Гранта» – автокредит после сгнившей напрочь «шахи», сданной в утилизацию, и двое детей – моя старшая сестра и я. Вот и все жизненные достижения отца. Это предел мечтания? Конура московской планировки, гремящее корыто отечественного автопрома и два спиногрыза? Наверняка, именно такой судьбы мама мне и хотела. Тихой и спокойной. И унылой. Зато без позора и косых взглядов от соседей.

– Достала уже, – я все также недовольно, на эмоциях. пробурчала себе под нос. – Бесит, – выругалась в сторону закрытой двери, пригладила волосы и запахнула полы плаща, машинально отыскивая пуговицы. Из-за этой перебранки я даже толком застегнуться не успела, не говоря уже о том, чтобы в зеркало взглянуть. – Ключи забыла, – посетовав огорченно, вспомнила о связке так и оставшейся висеть на крючке ключницы. Возвращаться не стала, эту ночь я вообще-то планировала провести не дома.

С чего, собственно, и начался этот очередной, последние два года не прекращающийся, сыр-бор. Мне уже двадцать пять. Слышали? Уже целых двадцать пять лет! И я все еще не замужем. Вообще-то, если разобраться, «четвертак» мне должен стукнуть еще только через неделю, но это все нюансы и, впрочем, даже не этот мой «умопомрачительный» возраст «старой девы» самое страшное. Постоянный камень преткновения, порочащий и очерняющий меня хорошую – я любовница женатого мужчины. Да-да, это именно та самая старая как мир история про гадину и разлучницу, мерзким, постыдным образом вносящую разлад в чью-то семью. Если кто не понял, сучка бесстыжая — это я. Хотя, честно сказать, мне и самой эта ситуация абсолютно не нравилась. Понятно, что когда-то в нежном юном возрасте не о таком принце я мечтала.

Тогда давно все было правильно и как положено. Глупая и наивная я грезила о прелестном юноше на белом скакуне, сошедшем со страниц моих любимых фентезийных книг, который прискакал, чтобы забрать меня единственную и неповторимую к себе в сказку. Или же, наоборот, я вдруг неведомым образом попала в их чудесный мир. И в том мире, естественно, были опять же я и мой принц, и наша на всю оставшуюся жизнь внеземная любовь. Но вышло, как вышло. И я, кстати, не очень люблю на эту тему говорить. Поэтому, когда мама время от времени начинает заводить поучительные разговоры о нравственности, я, как сейчас, стараюсь убежать. Да и вообще, какая к черту нравственность в наше-то время – эпоху свободных отношений. Все моральные ценности, которые когда-то существовали – всё давно обесценилось. Люди легко сходятся и так же расходятся, едва только попробовав пожить вместе. И это «попробовать» порой пробуется по нескольку раз в год. Много моих ровесниц сменили уже больше десятка партнеров, таким образом несколько раз побывав якобы «замужем» в так называемом «гражданском браке», подразумевающем простое сожительство. Это разве менее порочно, чем то, как живу я? Спорный вопрос. И нет, мне нисколько не стыдно. Ц – цинизм – вот что главное сейчас в нашей жизни. «Бери и пользуйся» – это теперь мой девиз. И к черту всех принцев. Если мне не достался свой собственный, то и чужой сойдет. Главное, пусть раскошеливается. А любовь и замужество, да кому они нужны.

Анатолий – мой любовник, конечно, так себе принц. Маленький. В смысле империя его крохотная. Ему немного за тридцать и у него небольшой бизнес на плаву. В свои «немножко за» он уже дважды женат. И где два, там легко может быть и три, только мне быть «номером три» совершенно не нужно. Меня устраивает мое положение. В роли любовницы меня холят, лелеят и дарят подарки. Вот на мой юбилей, например, Толясик обещал мне машинку подарить. За которой, собственно, я сейчас и торопилась. В автосалон. Провести тест драйв и оформить договор купли-продажи. А застраховать автомобиль потом я и сама смогу. Я, кстати, страховой агент и как раз занимаюсь автострахованием. А завтра, если повезет, то возможно и на учет в ГИБДД автомобиль успеем поставить. В связи с надвигающимися событиями настроение, по идее, предполагалось замечательное, но этот спор с матерью, которая считала, что лучше плохонький мужик, но свой, чем шикарный – чужой, вывел меня из себя.

Двери лифта, наконец, отворились. Какой медлительный аппарат нам поставили прошлым летом во время капитального ремонта! Новый, красивый, но уж больно тормоз. Приползет, не спеша откроет двери, радостно попиликает, и, с трудом выговаривая слова, сообщит о прибытии на этаж. После загрузки пассажиров поразмышляет о чем-то своем, потом также «еле-еле душа в теле» в конвульсиях закроется и лишь потом зашуршит на всех парусах в нужном направлении. И стоит молиться всем богам, чтобы никто по пути его не вздумал перехватить.

Так и есть. Буквально через пару этажей лифт встал и запыхтел, в натуге раскрываясь. Видеть мне никого из соседей не хотелось. Я поспешно нажала на кнопку закрытия дверей. Они послушно дернулись в обратку, передумав открываться, но и кабина замороженно озадачилась. Вздрогнула и встала – мозги, похоже, у машины вскипели.

Глава 2

– Похоже, у тебя все же сотрясение. – Иван закрыл в телефоне «2Gis», еще раз проверив правильность названного мной адреса. Все сходилось, вот только в нашей квартире семья Ивановых не проживала. Он даже еще раз постучал в дверь и поинтересовался. Не знали там таких и про Оль тоже первый раз слышали.

– Дай я еще раз маме позвоню, – голос мой срывался – сумасшествие какое-то. И вообще, как это бывает, когда теряешь разум?

– Набранный вами номер не зарегистрирован в сети, – в который раз выслушала я. То же самое мне ответил автомат оператора, когда я попыталась дозвониться до папы и до сестры. Таких абонентов не существовало.

– Ты просто забыла номера, – успокаивал меня, как мог, Иван.

Ага, и адрес, и телефоны. Может, и зовут меня не Оля. Похоже, уже и он во всем сомневался.

– Паспорт у тебя не с собой?

Я мотнула головой.

– Он у Толика, он машину должен был на меня оформлять. Подарить хотел мне на день рождения. Машину.

Не знаю, зачем я рассказывала подробности, но так казалось проще не сойти с ума.

– М-м-м, у тебя день рождения?

– Да, скоро, двадцать шестого апреля.

– А Толик это?

– Это мой парень.

– И он тебя не узнает?! – то ли спросил, то ли подтвердил Иван.

Я пожала плечами и уныло вздохнула.

– Может и узнает, просто не говорит, – встретившись с непонимающим взглядом парня, поспешила пояснить, – он женат, – рассказывать, так уж все начистоту, никто кроме этого водителя сейчас мне не мог помочь разобраться во всем.

Бог его знает, что он там подумал, но неодобрение я явно почувствовала и в выдохе, и в движениях, и во взгляде, брошенном буквально на секунду. Сразу же стало страшно, что он сейчас уйдет, и я останусь совсем одна в этом потерянном мире. Ивана явно уже напрягала вся эта ситуация, он снова тяжело выдохнул и завозился.

– Ну что, может в больницу?

– В психушку?

Он слишком долго молчал.

«Что, реально думает, куда меня лучше сдать?», – напряглась я, повернулась к нему, глаза жгло от назревающих слез. Взгляд его, смотрящий на меня с грустью и сожалением, вывел меня окончательно. По моей щеке побежала первая щекотящая кожу мокрая дорожка, за ней не задержалась и вторая. Я моргнула, шмыгнула и заревела.

– Не в психушку, назад в травматологию, – сжалился и совсем виновато попытался оправдаться Иван, – от сотрясения и умереть можно. Автобус, он хоть и порожняком, больше двух тонн будет. Такой махиной тебя приложило. Вот и последствия...

Мастер он успокоить. Я завыла сильнее. Вопли эхом загремели по подъезду.

Иван схватил меня за руку и потащил вниз.

– Пошли, пошли. На воздухе хоть подышишь. Да тише ты, что орешь как ненормальная? – его явно напрягало мое поведение.

Я не слушала, упиралась, выла и отказывалась куда-либо идти. Из одной квартиры на мою истерику выглянула любопытная бабка – баба Люда, ей всегда до всего есть дело. Завозмущалась, что мы тут шум подняли – бомжи и наркоманы.

Какие бомжи? Это я-то бомж? Она что, охренела совсем? Глаза пусть разует. Да, я как свинья грязная, но я же ее соседка. Опешив, я даже замолкла, уставилась на нее, раскрыв рот.

– Что вылупилась, шалава, – закричала в щель между дверью и косяком бабка, опасливо прячась, – пошли вон, сейчас милицию вызову. Трутся тут. Вон пошли!

– Пойдем, – снова настойчиво потянул меня Иван. Я икнула и поплелась покорно за ним. На улице, вдохнув свежий воздух, снова запричитала.

– Я что, так плохо выгляжу, что она меня бомжом и шалавой назвала?

– Ну, вообще-то да, не очень, – покосился на меня парень.

Да, я чумазая и зареванная, но Баба Люда могла бы и спросить, что со мной случилось. Что за безразличие?

– Она что, меня не узнала? – завопила я с новой силой.

– А ты узнала? – Иван удрученно оглядывался по сторонам, наверное, выискивал удобную причину смотаться от меня.

– Конечно. Баба Люда. Людмила Сергеевна.

– Людмила Сергеевна, – рассеянно повторил он за мной, напряженно размышляя о чем-то своем. Потом взял мое лицо в ладони, большими пальцами стер мокрые дорожки. Уставился. Глаза бегали. – Знаешь, Оля, или кто ты там. Я ни хера не понимаю. И вообще, мне надо автобус в парк загнать давно уже. Я тут из за тебя ужин и все вечерние рейсы пропустил. Деньги еще сдать надо. – В общем и дураку понятно – наделала я ему кучу проблем. Раздраженно отпрянув, Иван торопливо взглянул на часы. Да, у него были наручные часы, предмет встречающийся сейчас довольно-таки не часто. – Что делать будем, потеряшка? Только не реви, – хмуро предупредил.

Глава 3

Почувствовав знакомое прикосновение руки ко лбу, я открыла глаза. Не сразу поняла, где я, однако память быстро воскресила мне все вчерашние события. Чуда не произошло – я не дома. Повернулась, так и есть, меня внимательно разглядывали бегающие глаза.

– Ну, как чувствуешь себя? – голос звучал реально озабоченно. Паренек хоть и держался все время отстраненно, видимо, не на шутку переживал за мое состояние.

Я попыталась пошевелиться. По ощущениям создавалось впечатление, что по мне трактор проехал. Точнее микроавтобус. Болело сегодня абсолютно все, но я ответила:

– Нормально.

Соврала, ибо боялась. Во-первых, из-за моих жалоб, он запросто мог отправить меня в больницу. Во-вторых ввиду моего плохого самочувствия, даже если и не додумался бы сплавить врачам, то скорее всего не рискнул бы с инвалидкой идти искать моих родных.

– Раз нормально, значит, вставай. Завтракаем и идем, – он потянулся сам. Татуировка при этом заиграла на напрягшихся мышцах. Потом он потянул меня за ладошку, помогая подняться, придержал меня за спину. В вертикальном положении я чувствовала себя еще хуже.

– Сестра еще спит? – в квартире было подозрительно тихо, когда я выползла из комнаты Ивана.

– Учится.

– А вы только вдвоем живете? – озираясь, поковыляла в ванну.

Вчера мне было не до рассматриваний, а сегодня я заметила всю бедность обстановки. Хотя и дом моих родителей шикарностью особо тоже не отличался. Пожалуй, наши семьи были примерно одного социального уровня. Тем не менее, в квартире Ивана было пусть и не богато, но чисто и аккуратно, и вполне уютно.

– Да, вдвоем, – он двигался за мной. Когда подошли к ванной, услужливо включил свет и открыл дверь.

– А родители?

– Родителей нет.

Я замерла перед раковиной. Еще не успев включить воду, чтобы умыться, посмотрела сквозь зеркало на отражение стоявшего позади меня парня. Он облокотился о косяк двери и тоже смотрел на мое отражение.

– Погибли, – уточнил он угрюмо.

– О, прости, – смутившись, я извинилась и поспешно взяла зубную пасту. Огляделась. В стаканчике две щетки – его, наверное, зеленая, а у сестренки оранжевая. Для меня, естественно, предмета гигиены не припасено.

– Да ничего, – Иван пожал плечами и довольно-таки равнодушно произнес, – давно это уже было. Лишних щеток нет, извини, – заметил он мои тщетные поиски, чем бы почистить зубы.

– Я поняла, – обреченно вздохнула, никто, конечно, не ожидал, что я тут появлюсь, да еще заночую. Снова взглянула на него, – может выйдешь?

Он хмыкнул и прикрыл за собой дверь. Ушел.

Родители погибли – эта мысль неприятно тяготила меня. А его, похоже, уже нет. С виду он казался спокойным. И все же, наверное, ужасно такое пережить. Не знаю, существовал ли срок давности, когда перестаешь горевать об утрате близких. Я очень тревожилась, куда пропали мои родные. Без них я была сама не своя. Потеряшка. Я уже совершенно не злилась на маму, за ее недовольство на меня. Теперь я согласилась бы целые сутки выслушивать все ее ворчания и даже готова была выйти замуж за какого-нибудь приличного на ее взгляд молодого человека. На все готова, лишь бы родители нашлись. Снова на меня накатила тоска. В горле возник комок и буквально в считанные секунды слеза побежала по щеке. Я поспешно окатила лицо холодной водой.

Не раскисать!

Завтрак – чай, батон с колбасой и сыром. Есть не хотелось. Медленно помешивая ложкой в чашке, я разглядывала колыхания жидкости. В мозгах крутилась одна и та же головоломка: «Что же произошло?» и «Что делать?» Непонимание и бессилие держало меня на грани срыва. Сознание всеми силами цеплялось за надежду, что скоро я увижу Толика, и он мне все расскажет. Объяснит, и я вспомню все: где живу и почему мне кажется, что у меня другой адрес. Надо же, как, оказывается, незаметно может съехать крыша! И я ведь при этом сама себе казалась вполне нормальной. Я передернула плечами. Страшно!

Ложка продолжала заунывно звякать по стеклу.

– Почему не ешь? – Иван с аппетитом жевал уже третий, а может четвертый, бутерброд. Проглот! И как в него только лезло?

– Не хочу, – я поморщила нос, меня и в самом деле подташнивало – от расстройства. Да и по утрам я не завтракаю обычно.

Настаивать Иван не стал. Он шумно хлебнул остатки чая и отодвинул пустую кружку.

– Ну, с чего начнем?

– К Толику поедем, – я воодушевилась, – у него мой паспорт. Наверное... – последнее слово добавила тихо и неуверенно.

Иван кивнул.

– И где твой... хахаль сейчас? Дома? На работе?

Я перевела взгляд на микроволновку. 8:47 мигали электронные часы.

– На работе, скорее всего.

– Где работает? – парень между делом потянулся к телефону.