Требуется жених

Глава 8

Хейли и Джастин остановились в недоумении на пороге своей каюты «люкс». Пока в главном салоне проходила свадебная церемония и они притворялись, что женятся, каюту превратили в романтический будуар.

Стюард распаковал их багаж и в форме лебедя выложил на постели белый пеньюар Хейли. По всей видимости, стюард тоже был поклонником теории «радуги любви».

Не менее трех бутылок шампанского торчало из ведерок со льдом, на столике стояли серебряные подносы с разнообразными закусками, а обе прикроватные тумбочки превратились в розарий. На туалетном столике горело множество толстых витых свечей.

Хейли чувствовала себя разбитой и опустошенной. «Остаться бы сейчас одной, – подумала она, – и залечь в горячую ванну с плиткой шоколада».

Джастин снял сюртук и повесил его в шкаф. А потом уставился на «лебедя».

– А это что такое?

Это была «радуга любви», но она не собирается ему об этом рассказывать.

– Мое белье и ночные рубашки. Джастин отбросил в сторону короткую комбинацию в желтых маках и такое же кимоно и вытянул длинный халат, верх которого был сделан из кружев цвета персика, а низ – из розового шифона. Совершенно прозрачного. Он перевел взгляд с Хейли на халат и положил его на место.

Пока Джастин разглядывал белье, Хейли вспомнила, что никакого другого у нее здесь не было. Она доверила матери и сестрам собирать вещи, не подозревая, чем это может обернуться. Дома остались и махровый халат, и ее любимая ночная рубашка с Микки-Маусом.

У нее есть только белый пеньюар. Если как следует его запахнуть, будет не так уж и плохо.

– «С наилучшими пожеланиями от Росса», прочел Джастин, достав одну из бутылок шампанского.

– Росс? Интересно, что у него на уме? А вдруг он сойдет с парохода в Виксберге?

– Я проверю. Если он сойдет – хотя я сомневаюсь, ведь он затеял игру в покер, – я подожду, пока он не сядет вместе со всеми в автобус, а потом возьму такси и поеду следом до самого отеля.

– Вы меня успокоили, – призналась Хейли и скинула туфли.

– Послушайте, вам нужна помощь, чтобы выбраться из вашего платья? – Хейли многозначительно на него посмотрела, но он усмехнулся. – Да ладно вам! Мы это уже проходили.

– Вы только расстегните верхние пуговицы, а остальное предоставьте мне.

Повернувшись к нему спиной, она приподняла волосы на шее и вспомнила, что однажды уже так делала.

– Теперь я понимаю, почему в прошлые времена у дам были горничные, – сказал Джастин, расстегивая пуговицы. – Готово. Заодно помогу вам избавиться от кринолина.

Как только он развязал первую ленту на талии, Хейли почувствовала, что может наконец нормально дышать.

– Спасибо, – сказала она, повернувшись. – Вы не можете себе представить, как приятно чувствовать себя свободной.

– Я сейчас уйду в ванную, чтобы не смущать вас. Постучите, когда будете в приличном виде.

Джастин выхватил из шкафа рубашку и брюки и скрылся за дверью ванной. Хейли с трудом выбралась из корсета и кринолина и надела белый пеньюар.

– Можете войти, – окликнула она Джастина и стала думать, как пристроить в шкафу платье.

– Вы знаете, здесь целая корзинка с пеной для ванн… – начал он и запнулся.

Хейли была в белом пеньюаре – и очертания ее ног были видны сквозь шифон в свете свечей.

– Это вы считаете приличным видом?

– Разве он просвечивает?

– Я… Это ведь… а…

– Это – пеньюар, – спокойно подсказала Хейли. – Вы бы предпочли, чтобы я надела что-нибудь из тех… других? – Она посмотрела на него вопросительно.

Он видел те, другие. Неплохо было бы, если бы она их надела. Особенно то черное, с интересными кружевными вставками. Но он в эту ловушку не попадется.

– В данной ситуации оно выглядит слишком… вызывающим.

– А что это за ситуация? – спросила Хейли, отводя взгляд.

Джастин понял, что все-таки угодил в капкан. Что бы он сейчас ни сказал, все будет не правильным.

– Я думал, что мы с вами посидим и дождемся того момента, когда я один или мы оба сможем сойти с парохода.

– Видите ли, мои чемоданы паковали мама и сестры, и мне больше нечего надеть. – Она провела рукой по кружевной оборке. – Знаете, что вам надо сделать? – продолжала Хейли. – Посмотреть какой-нибудь фильм по телевизору или чего-нибудь съесть. А я должна поплакать, мне просто необходимо выплакаться. – И она направилась в ванную. – Надеюсь, там большой запас бумажных платков.

– Хейли… – Он пошел за ней следом.

– Не беспокойтесь, Джастин. – Ее голос звучал приглушенно: похоже, она уже начала плакать.

– Хейли! – Она обернулась. Так и есть, в глазах блестят слезы. – Не плачьте.

– У-у-у! – Она выхватила из коробки сразу полдюжины платков. Ее лицо исказила гримаса. – После такого дня, как сегодня… нет, после целого года я имею право поплакать, и никто мне в этом не помешает.

Он протянул к ней руки, но она покачала головой и попыталась закрыть дверь в ванную, но Джастин загородил ей дорогу.

– Уйдите!

– Нет.

Она пристально на него посмотрела, икнула и… очутилась в его объятиях.

Хейли сотрясали рыдания. Джастин держал ее, чувствуя себя таким же беспомощным, как в детстве, когда до него доносились рыдания матери. Иногда он поднимался и шел к ней. Обычно он заставал ее в маленькой кухоньке за столом, на котором были разложены какие-то бумаги – теперь-то он понимает, что это были счета. Стараясь ее утешить, он обнимал ее, точно так же, как сейчас обнимает Хейли.

Джастин молча гладил Хейли по волосам и по спине, давая волю собственным чувствам и воспоминаниям: о своем детстве, о дружбе с Россом и о событиях последних дней. Именно с этой минуты он стал думать не о себе, а о Хейли. Время, проведенное с ее матерью и сестрами, дало Джастину ясное представление о том, каким было ее детство. Все относились к ней как к гадкому утенку, и никто не заметил, как она превратилась в прекрасного лебедя. Рыдания Хейли постепенно утихали.

– Простите меня, – прошептала она. – Я знаю, что мужчины не выносят женских слез.

– Это потому, что они чувствуют свою беспомощность. – Он протянул руку и выключил свет в ванной. В комнате горели только свечи. – Давайте сядем.

Все еще обнимая ее за талию, Джастин подвел ее к маленькому диванчику, который он развернул так, чтобы была видна река. Огни в домах на берегу Миссисипи отражались в воде. Мирная картина, по мнению Джастина, должна была успокоить Хейли.

– Мне уже лучше, – призналась она. – Просто так много на меня навалилось. То есть я хочу сказать… Считается, что день свадьбы самый важный день в жизни женщины и она… она… Да что ж это такое! – Она снова поднесла платок к глазам.

Джастин встал, открыл бутылку шампанского, которую прислал Росс, и, придвинув столик с ведерком поближе к дивану, налил вино в два бокала. Протянув один Хейли, он сказал:

– Выпейте. Может, это поможет вам расслабиться.

– Шампанское пьют, когда что-нибудь празднуют, а не для того, чтобы расслабиться.

– Так давайте праздновать. – Джастин поднял свой бокал. – Как насчет того, чтобы выпить за успешное завершение вашей свадьбы?

Тень улыбки промелькнула на губах Хейли, и у Джастина сжалось сердце. Они чокнулись.

– Может, хотите перекусить? – поспешно спросил он, опасаясь, как бы не ляпнуть какую-нибудь глупость. – Здесь столько всего вкусного.

– Пожалуй.

Он принес ей тарелку, полную замысловатых крошечных тартинок.

– Копченая лососина. – Хейли вздохнула и отправила в рот розовую клумбочку. – Я ее обожаю.

Джастин быстренько положил ей на тарелку все тартинки с копченой лососиной, чем заслужил благодарный смех Хейли.

Ему тут же показалось, что он совершил нечто замечательное.

«Опасное чувство, – подумал он. – Одно из тех, что заставляют мужчин забыть о своих денежных обязательствах».

С бокалом в руке Хейли откинулась на спинку дивана, а ноги положила на стоящее рядом кресло. Полы пеньюара скрывали ее ноги, но под полупрозрачным шифоном четко обрисовывалась их форма. Ногти на пальцах были покрыты прозрачным лаком, все время менявшим свой цвет в мерцающем свете свечей.

Джастин, как завороженный, смотрел на ногти и на то, как их цвет становится то розовым, то голубым, то серебристо-белым. «А может, женитьба не такая уж плохая вещь?» – подумал он. Мгновенно опомнившись, он сунул в рот кубик сыра и схватил гроздь винограда.

– Пожалуй, и я съем винограда, – сказала Хейли. – А вы не хотите попробовать копченую лососину?

– С удовольствием.

Поедая тартинки, Джастин думал о том, что, будь на месте Хейли кто-то другой, он чувствовал бы себя ужасно неловко. А с ней он мог себе позволить расслабиться. Убаюканный мерным постукиванием гребного колеса, он вдруг увидел себя со стороны: сидит рядом с Хейли, часами любуясь проплывающими мимо берегами и наслаждаясь экзотической едой. И так днями. Неделями. Вечн…

– Вы ничего не слышите? – прервала его мысли Хейли.

Джастин прислушался: откуда-то доносилась негромкая музыка, да шлепало по воде гребное колесо.

– Это где-то на палубе, – предположил он и открыл стеклянную дверь на балкон. Тишину ночи нарушало чье-то пенис.

– Это опять Росс, – улыбнулась Хейли.

– Столько лет знаком с Россом, а не подозревал, что он умеет петь. А вообще – он настоящий друг. Когда я решил поступать в юридическую школу, мне был нужен кредит. Но я уже и так здорово задолжал за учебу в колледже. И тогда знаете, что сделал Росс? Он пошел к отцу и попросил у него денег. Он выслушал целую лекцию на тему «Я тебе говорил», но деньги получил. Затем Росс положил их в банк и выдал мне под них кредит. Он сделал это для меня, а я даже не знаю, почему.

– Потому что он ваш друг!

– Хейли, а я так ужасно поступил с ним. Ведь Росс упал, потому что это я разлил жидкость для стирки и, между прочим, до сих пор не вытер пол. Несчастный случай с Россом произошел исключительно по моей вине.

– Как можно не любить человека, который признает свои ошибки и старается их исправить?

– Хейли, вы еще кого-нибудь встретите, глухо сказал Джастин.

– Да, конечно. – Она снова шмыгнула носом. – И тогда я ему скажу: «Дорогой, я выхожу замуж в первый раз, но это моя вторая свадьба. Не обращай внимания на то, что говорят о моем бывшем женихе».

– Если вы ему все объясните, он поймет. Поймет, если полюбит вас.

– Вы думаете, он не ужаснется, узнав, что я сделала? – Хейли печально улыбнулась. – Я сама была в панике от того, что события катились лавиной, как снежный ком. Но мне ничего не оставалось, как катиться вместе с ним.

– Этот ком захватил и меня…

– Знаете, что мне более всего противно в этой истории? – спросила она, комкая бумажный платок. – Когда я объявлю, что развожусь, все будут уверены в том, что я не сумела вас удержать. Они все сейчас в полном недоумении, как это я вообще сумела привлечь ваше внимание.

– Не правда, – Джастин придвинулся ближе. – Вы умны, с вами интересно, вы умеете найти смешное даже в самой нелепой ситуации. Любой мужчина был бы счастлив…

– Если я такой подарок, как вы говорите, почему вас ко мне не влечет? – Она смотрела на него сквозь слезы.

– Ошибаетесь. Но я сейчас не имею права поддаться этому влечению.

– Ваша страсть прямо-таки ошеломляет! – Она схватила его тарелку и отнесла вместе со своей на столик.

Она прошла мимо свечей, и Джастин вдруг почувствовал, что время остановилось. Он видел очертания ее ног, ее тела… Как она могла подумать, что его не влечет к ней? А как же поцелуи? Разве они не свидетельствовали о том, что их влечет друг к другу – во всяком случае, он так думал. Может быть, она привыкла к таким поцелуям и они ничего для нее не значат?

Бросив на Джастина уничтожающий взгляд, Хейли вернулась на свое место на диване и стала вытирать слезы.

Это его доконало.

– Возможно, моя страсть вас и не ошеломляет, зато меня она вот-вот захлестнет. – Джастин распалялся все больше. – Я слушал вас, когда вы рыдали. Теперь выслушайте меня. Я с самого начала был с вами честен, сказав, что я не в том положении, чтобы начать какие-то отношения. У меня еще остались невыплаченные долги, в первую очередь – долг Россу. Я постараюсь вернуть его как можно быстрее. В настоящий момент я не собираюсь пользоваться ситуацией, чтобы соблазнить вас, несмотря на весь романтизм обстановки в этой комнате.

Хейли смотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами, но Джастин уже не мог остановиться.

– Ваши сестры очень красивы, и они вправе ждать от мужчин, чтобы те восхищались ими. Но знаете что? – (Хейли покачала головой.) – Это раздражает. Но если вы хотите услышать от меня, что вы прекрасны и что я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не распускать руки, считайте, я это сказал.

– По вашему мнению, я прекрасна? – тихо спросила она.

Это все, что она слышала? Он кивнул, и она расплылась в улыбке.

Каким-то образом она оказалась совсем рядом, взяла его ладонь и прижала к ней свою.

– Хейли! – сказал он строго. Во всяком случае, он постарался придать своему голосу суровость.

– Не беспокойтесь. Вы выразились предельно ясно. Никаких отношений. Никаких обещаний.

– Нам не следует… – Его ладонь горела. Она водила по ней пальцем вверх – вниз, вверх вниз.

– Чего не следует? Мы ничего не сделали. «Пока не сделали». Джастин содрогнулся.

– Вам холодно? А мне жарко. – Она стала с томным видом обмахиваться сначала рукой, а потом прозрачной полой пеньюара и нечаянно задела бокал в его руке, так что шампанское выплеснулось ей на грудь.

Она ахнула, и это вывело Джастина из транса.

– Извините, – сказал он и схватил со столика салфетку.

– Вы не виноваты. – Хейли встала и сняла пеньюар, оставшись в ночной рубашке.

Именно в этот момент Джастин решил, что Хейли самая красивая, самая желанная, самая соблазнительная женщина на свете.

Хейли оттянула мокрую ткань и стала на нее дуть, как будто это могло чему-нибудь помочь.

Все, чего ей удалось достичь, – это лишить Джастина остатков благоразумия. В ушах у него стоял звон, а это было верным признаком того, что он думает совсем не о том, о чем надо. Поэтому он вообще перестал думать.

Он поднялся с дивана и стал медленно к ней приближаться. Остановившись прямо перед Хейли, он протянул руку.

– Позвольте мне.

Что-то в его голосе заставило ее поднять глаза. Джастин взял салфетку и медленно провел ею от шеи до груди, а потом – по животу и бедру. Мокрая ткань прилипла к телу. Джастин уронил салфетку на пол.

Дыхание Хейли стало прерывистым. Она опустила взгляд и задохнулась от того, что увидела.

– О, мне надо бы… – сказала она, попытавшись прикрыть грудь, но Джастин перехватил ее руку.

Он опустил голову, а она потянулась к нему навстречу. Ее губы разомкнулись в ожидании поцелуя. И он поцеловал. Но не в губы.

«Когда я сдерживаюсь, ей это неприятно, подумал он, – а когда играю по правилам, она меня презирает. Жизнь коротка. Начинать надо с десерта – так, кажется, любит говорить Росс? Может, настало время последовать его совету?»

Джастин начал с того места, куда пролилось шампанское, то есть с груди. Он почувствовал, как она вздрогнула в тот момент, когда его губы коснулись нежной выпуклости. Языком он ощутил вкус шампанского, шифона и ее кожи. Высосав из ткани шампанское, он двинулся дальше.

– Что вы делаете? – прошептала она, задыхаясь.

– Начинаю с десерта, – шепнул он в ответ, наслаждаясь тем, как она дрожит. Или это он дрожит?

Хейли схватила его за плечи и откинула голову. Его губы спустились чуть ниже. Они были уже возле самого соска. Джастин слышал, как стучит кровь у него в ушах.

– Джастин!

Он схватил губами сосок. Его руки блуждали по ее телу. Шифон мешал ему. Он потянул его вниз, и тот белой пеной упал к ногам Хейли.

В свете то ли звезд, то ли свечей она показалась Джастину женщиной его мечты. Ее красота стала совершенно неземной, и Джастин хотел сказать ей об этом, но не был уверен, что найдет нужные слова.

Подумать только! Он держит се в своих объятиях, а она целует его и шепчет его имя. Джастин был счастлив – счастлив до головокружения. Такого он еще никогда не испытывал.

Он снял с себя рубашку и чуть не потерял сознание, когда их обнаженные тела соприкоснулись. Она расстегнула пряжку ремня на его брюках – и вот уже горка одежды лежит у его ног. Это, конечно, было не так романтично, как горка шифона вокруг ног Хейли!

Они оба разом рассмеялись. Уже не в первый раз Хейли поняла его без слов. Это ему нравилось в ней больше всего.

Хейли без стеснения окинула Джастина взглядом сверху вниз.

– Мои сестры были правы. Вас действительно стоило подождать. – Она обняла его, поцеловала в шею и прошептала:

– Не сходите с парохода в Виксберге.

Да он и не собирается!

Он поцеловал ее в губы и крепко прижал к себе, как будто боялся ее отпустить. Но именно в это мгновение он понял, что должен это сделать. Если он сейчас займется с ней любовью, то уже просто не сможет ее отпустить.

А Хейли взяла его за руки и потянула к кровати. Джастин не сдвинулся с места.

– Я не могу.

– Конечно, можешь.

Прежде чем подойти к кровати, Хейли вынула из ведерка со льдом бутылку шампанского.

– Если повезет, я и это вино расплескаю. – Она подняла бутылку, и несколько ледяных капель упали на обнаженный торс Джастина.

Капельки были небольшими, но они помогли ему восстановить способность мыслить.

– Хейли – нет. – Он покачал головой.

– Нет? Но почему?

Он взял из ее рук бутылку и поставил ее обратно в ведерко.

– Секс с тобой слишком много для меня значит.

– А это плохо?

– В данный момент – да, – Не понимаю.

– Хейли, мои родители поженились, когда еще учились в школе, потому что моя мать была беременна мною.

– Если ты об этом беспокоишься, значит, не изучил содержимое призовой корзины от аптеки Мартина. – Она показала на белую корзинку, украшенную огромным красным бантом, на полу возле кровати.

Джастин невольно рассмеялся.

– Не в этом дело. – Потом он посерьезнел и добавил:

– Ты ждешь от меня большего, чем я могу тебе дать.

Хейли снова потянулась за бутылкой.

– С того места, где я стою, я вижу, что ты можешь дать мне очень даже много. – Она как бы невзначай коснулась его.

Когда она вот так к нему прикасается, он теряет всякую способность думать. Более того, ему в этот момент думать не хочется вовсе! А хочется погладить ее по спине. Ну, и почему бы не сделать этого? Долгие годы он отказывал себе во всем, никогда не отступал ни на шаг от своего плана, ожидая, когда жизнь вознаградит его за упорство. Чем? Счастьем!

Никогда еще он не испытывал такой страсти. Он хватал ртом воздух, словно пробежал марафонскую дистанцию, но чувствовал себя на седьмом небе. А Хейли мурлыкала. Только этим словом можно было определить те звуки, которые она издавала, обнимая его ногами.

Постепенно их дыхание становилось более ровным. Так же постепенно Джастин начинал приходить в себя.

Хейли потянулась.

– Я просто умираю с голоду.

Раньше Джастин думал, что она красива. Сейчас она вся светилась. Он понял, что она влюблена в него. И не просто влюблена. А любит его той любовью, которая неизбежно должна привести его к женитьбе.

Не слишком ли скоротечна такая любовь?

Он вдруг испугался. Что он наделал?

– Давай что-нибудь съедим, – предложила она, опуская ноги. – У нас вся ночь впереди, а потом еще целая неделя.

Джастину удалось изобразить улыбку. Кажется, Хейли не заметила, что он ей не отвечает.

Она встала с постели, продолжая непринужденно болтать о том, как они доплывут до Нового Орлеана и какие остановки им предстоит сделать в пути.

Она строила планы об их общем будущем, вопреки всему тому, что он ей говорил.

Так он и знал, что секс изменит всю его жизнь. Он пытался ей объяснить, но…

Все случилось слишком быстро. Все – знакомство, всплеск чувств, секс. Джастину нужно было время, чтобы осознать, что случившееся может оказать влияние на всю его дальнейшую жизнь. Ему было необходимо подумать о том, что делать дальше. Не может же он отказаться от своей цели из-за нескольких минут удовольствия.

Не подозревая о том, в каком смятении пребывает душа Джастина, Хейли весело щебетала:

– Может быть, после круиза отправиться в Пуэрто-Рико, как ты думаешь? Ты сможешь продлить свой отпуск?

О чем она говорит? При нынешнем состоянии дел с его компьютером он и думать не смеет об отпуске. Похоже, в этом вопросе у них со Слоуном есть что-то общее.

– Нет, не смогу.

– Ну, попробуй! – Она прижалась к нему и провела пальцем по подбородку. – Будет здорово. Мы сможем целыми днями заниматься любовью…

– Нет! – Она определенно не помнит, что он ей говорил. Неужели она не понимает? Отступив от нее, он сказал, запинаясь:

– Вообще-то мне надо сейчас сойти!

– Что?

– Мне нужно время. Чтобы… подумать.

– Подумать о чем?

– Хейли, я к этому не готов.

– Значит, ты просто так возьмешь и уйдешь? – недоумевала она. – Даже после того, как мы…

Она посмотрела на постель, потом обвела взглядом каюту, и Джастин понял, что она ищет что-нибудь, чтобы прикрыть наготу. Переступив через белый шифон на полу, она подошла к шкафу и выбрала короткое, в ярко-оранжевых цветах кимоно. Только после того, как туго завязала пояс, Хейли посмотрела на Джастина, а потом отвела взгляд.

Вот что происходит, когда мужчина следует своим инстинктам. Бормоча себе что-то под нос, Джастин натянул брюки.

– Мне хотелось бы все-таки получить объяснение, – заявила она, глядя, как он надевает рубашку. – По всей вероятности, никакого приемлемого объяснения нет, – продолжала она. – Выскажи хотя бы одну причину, и я докажу тебе, что она глупа.

– Я расскажу тебе о моих родителях. Мама вышла замуж, не доучившись в школе, а отец ушел от нас, когда мне было четыре года. Он все время презирал меня за то, что я, как он выразился, «лишил его удовольствий жизни». Ему казалось, что часть жизни, которую он провел с мамой и мною, была прожита им зря. Он все время что-то доказывал матери, а она плакала. Они не были готовы ни к браку, ни к тому, чтобы иметь детей.

– А сколько лет им было, Джастин? Семнадцать? Восемнадцать? И образования у них не было. Тебе скоро тридцать, и ты – юрист. У нас есть презервативы. Разве нас можно сравнивать с твоими родителями?

– Еще как можно! Я начал работать с тех пор, как научился управлять газонокосилкой. В моей жизни не было поры, когда бы я не трудился. У меня никогда не было времени для себя. Я не ходил в клубы, не занимался спортом, потому что все выходные крутился возле супермаркетов в надежде немного заработать. В колледже было то же самое: я либо учился, либо работал. Больше ничего. Когда я начал преподавать в средней школе, то понял, сколько в жизни потерял, но даже тогда стал по вечерам ходить в юридический колледж. Я не собираюсь повторять ошибку родителей. Не хочу связывать себя обязательствами до тех пор, пока не испытаю все то, чего был лишен в жизни.

Она выслушала его с каменным лицом.

– Значит, тебя беспокоит мысль, что ты многое пропустишь… если останешься со мной, так?

«Ее послушать, так выходит, что я подонок. Но может, ей будет легче, если она будет так обо мне думать? А может, я и впрямь подонок?»

– Сколько, по-твоему, пройдет времени, когда я начну презирать тебя так, как мой отец презирал меня и мою мать? – наконец спросил он.

– Это никогда не случится.

– Я не хочу рисковать.

– В таком случае тебе лучше уйти.