Требуются девушки для работы в Японию

ГЛАВА 16

Подъехав к кафе, мы вышли из машины и направились к дому.

— Машину оставим здесь, а как стемнеет, поедем выбрасывать труп, — шепнула я Натке.

Проходя мимо кафе, я увидела сидящего на ступеньках Идиота. Он сидел, расстелив газету, и вертел зажигалкой. Увидев нас, Идиот побагровел от злости и направился к нам решительной походкой. По его виду я поняла, что настроен он сурово и поэтому снисхождения нам ждать не следует.

— Надо было машину подальше припарковать, — сказала я Натке, почувствовав, как затряслись коленки.

Идиот подошел совсем близко и схватил меня за воротник платья.

— Ну что, накаталась?

— Накаталась, а ты что тут делаешь?

— Тебя поджидаю и подружку твою.

— А с чего ты решил, что мы приедем именно сюда?

— А куда вы еще можете приехать, если живете в соседнем доме?

— Откуда ты это знаешь?

— У меня было много времени все узнать. Я даже знаю, какую квартиру вы сняли.

— Ты что, вообще никуда не уезжал?

— Нет, а на чем я поеду?

— Ты столько времени сидел и ждал?

— Представь себе.

Идиот по-прежнему держал меня за шиворот. Мне было больно, и я попыталась вывернуться. Тогда он замахнулся, чтобы ударить меня, но я закричала так громко, что сама чуть не оглохла

— Не ори, — рявкнул он.

— Не вздумай ударить, — взмолилась я.

— Буду я тебя спрашивать!

— Пожалуйста, пожалей меня! Ты ведь видишь, что на мне живого места нет.

— Мало тебя били. Я сейчас еще добавлю!

— Умоляю, не надо.

Я схватила Идиота за руку и попробовала опустить ее вниз. Он слегка ослабил хватку. Почувствовав это, я прижалась к его груди и прошептала:

— Пожалей, ну что тебе стоит!

— Еще чего!

— Пожалей. Ты же знаешь, что у меня никого, кроме тебя, нет.

— Ты сумасшедшая! Ладно, прощаю. Давай ключи от машины, мне пора ехать.

Я посмотрела на Натку. Она стояла ни жива, ни мертва.

— Ты хочешь так быстро уехать?

— Ничего себе — быстро! Я тут уже черт знает сколько сижу. А вы, я смотрю, неплохо провели время. Перегаром несет, как от мужиков.

— Да это мы так… Раны ноют, решили залить их спиртным, чтобы боль притупилась.

— Давайте ключи, я поехал.

— Ты просто так возьмешь и уедешь?! — притворно возмутилась я.

— Уеду и тебя не спрошу, — буркнул он. Я прижалась к его груди и погладила ее

пальчиками.

— Не уезжай, ну, пожалуйста…

— Мне пора.

— Давай поднимемся к нам и выпьем кофе.

— Только ненадолго, — неожиданно согласился он.

Я обрадовалась и сунула в карман этому идиоту ключи от машины. Он поднялся к нам в квартиру и, за неимением стула, сел на железную кровать.

— Ничего более убогого я не встречал, — присвистнул он, оглядывая наши хоромы.

— Мы деньги экономим, нам не до шику, — пояснила я.

Натка села прямо на пол и спросила меня:

— Ирин, а откуда у нас кофе? Мне кажется, что у нас его нет.

— Точно, нет. Но это нестрашно. Я сейчас схожу к хозяйке, она заварит.

Сходив к хозяйке, я вернулась в комнату и села рядом с Идиотом.

— Ну что? — поинтересовался он.

— Принесет минут через пятнадцать. Послушай, а ты на нас не сильно злишься, что мы у тебя машину угнали?

— Не злюсь, — засмеялся Идиот. — Сказали бы сразу, что покататься хотите, я бы вас сам покатал.

— Да уж, ты покатаешь! Дождешься от тебя.

Идиот еще раз обвел взглядом нашу убогую обитель и пожал плечами.

— Такую дыру еще поискать надо.

— Это точно, мы ее с таким трудом нашли, — сказала я голосом примерной ученицы.

— В этом доме есть приличные квартиры, а вы поселились на чердаке…

— Приличные квартиры и стоят прилично.

— Слушай, а ты вообще смотрела на свою губу? У тебя там нитки какие-то торчат.

— Это швы полопались.

— Сейчас выпьем кофе, и я отвезу тебя в клинику.

— Нет, она сама заживет.

— Не заживет. Останешься без губы, будешь тогда знать.

— Это точно. Если ты при нормальной внешности» не оказывал мне никаких знаков внимания, то при такой и подавно не будешь. Здороваться не захочешь.

В дверь постучали, и на пороге появилась хозяйка. Она была изрядно навеселе и с трудом удерживала поднос с тремя кружками кофе. Поставив поднос на стол, хозяйка игриво посмотрела на нашего гостя и пошла к двери, потряхивая толстыми ягодицами. Идиот усмехнулся и взял свою кружку. Сделав глоток, он сморщился и выплюнул содержимое на пол.

— Ты что это гадишь в чужой квартире! — возмутилась я.

— Да это же не кофе!

— А что это, по-твоему?

— Помоги.

— Не говори ерунды!

Сделав глоток, я едва не последовала его примеру. Деньги взяла как за натуральный кофе, а принесла какую-то отраву!

— И в самом деле, мура, но пить можно. Здесь выбирать не приходится, главное, что горячее, — пришлось сказать мне, чтобы хоть как-то оправдаться.

— Я такую муру пить не буду, — отодвинул свою кружку Идиот.

— Извини, больше нам нечего тебе предложить.

Натка не выдержала, подошла к кровати, завалилась на нее прямо в туфлях и тупо уставилась в потолок. Ее трясло. Я сразу поняла, что она в который раз прокручивает в голове убийство лысого.

— Нат, попей горячего, легче будет.

— Не хочу. Я уже ничего не хочу. Если Янг не сможет отправить нас на родину, я выброшусь из окна,

— Не говори ерунды!

Натка закрыла глаза и вытерла платком слезы.

— Прекрати немедленно! — разозлилась я. — Если ты будешь постоянно находиться в депрессии, да еще и я начну ныть и жаловаться на судьбу, то мы никогда не выберемся отсюда. Нельзя падать духом!

— Мы и так никогда не выберемся отсюда… Скоро у нас закончатся деньги и нам нечем будет платить за квартиру. Нас выгонят на улицу. Работы мы не найдем и, следовательно, придется голодать, затем износится наша одежда, а потом мы сдохнем. Страшно то, что никому до нас нет дела. Твой Марат никогда не поможет нам, потому что он порядочное дерьмо. Для него мы живой товар, проститутки, не имеющие никаких прав. Твой приятель, который не желает пить бормотуху, тоже не поможет нам, потому что ему плевать на чужие проблемы. Но ведь мы же русские. Мы находимся в чужой стране и должны помогать друг другу. Это там, у себя на родине, можно не встречать в чужие дела. Там есть крыша над головой, родители, друзья, документы. Там я могу кокетничать с мужчинами и чувствовать себя принцессой, которой оказывают знаки внимания и дарят цветы. Здесь я просто шлюха, «телка», которую можно выгодно продать и неплохо заработать. У меня ломается психика, пойми! Я начинаю бояться и ненавидеть мужиков. Неужели я родилась для того, чтобы удовлетворять их грязную похоть? Выходит, да. Я просто кукла, механическая кукла для занятий сексом!

— Понятно, а как же Янг?

— А что — Янг?! Не забывай, что он мне платил за все ночи, проведенные вместе. Я для него обычная проститутка! Русская проститутка! Зачем ему отправлять меня на родину и нести лишние расходы, если ему удобно пользоваться мною именно здесь. Где гарантия, что по возвращении он сломя голову бросится решать наши проблемы? Мы же не дамы, а всего лишь русские проститутки! Сегодня твой знакомый не захотел нам помочь, так как это, видите ли, подрывает его авторитет, но ведь и Янг может не захотеть подрывать свой авторитет. Нет, Иришка, ждать нам нечего. Пойми, это утопия. Я постоянно говорю, что Янг поможет, но говорю это для собственного успокоения. Я и сама точно не знаю, захочет ли помочь нам Янг? И еще неизвестно, подпустят ли меня к нему близко, ведь он же важная политическая фигура. Он вращается в высшем обществе. Янг может просто сделать вид, что не знает нас, и все. Это намного проще, чем пятнать безукоризненную репутацию и решать проблемы каких-то проституток.

— Ната, но попробовать все равно надо?!

— Конечно, попробуем, только будет ли результат?

Я посмотрела на Идиота. Вне всякого сомнения, он чувствовал себя лишним.

— Ну, девчонки, вы и попали… — протянул он, нервно затянувшись сигаретой.

Я взяла его за руку и тихо спросила:

— Ты можешь нам помочь?

— Попробую.

— Кто ты и чем занимаешься?

— Какая тебе разница.

— Ты тоже вербуешь девушек?

— Нет, — засмеялся он. — В Японии есть много других способов заработать деньги. Я попытаюсь узнать, как можно вам помочь. Ладно, мне пора.

— Ты нас покидаешь?

— Конечно. Я уже и так столько времени потерял. Как вас найти, я знаю, как что-нибудь выясню, обязательно заеду.

Поднявшись, он направился к двери. Я вышла его провожать. На лестнице было темно, пахло кошками и еще какой-то гадостью. Уткнувшись к нему в грудь, я заплакала. Он склонился надо мной и сказал:

— Мне пора. Возвращайся, а то у тебя подруга в скверном состоянии.

— Отойдет.

Я еще крепче прижалась к нему и почувствовала легкое возбуждение. Только этого мне еще не хватало!

— Хочешь, поехали со мной. Нужно показать твою губу.

— Не хочу. Тут такая медицина дорогая…

— Я заплачу.

Я прерывисто вздохнула. Он уткнулся в мою голову и шепотом спросил:

— Ты поедешь?

— Знаешь, если я скажу тебе одну вещь, ты сильно будешь меня ругать?

— Какую вещь?

— Обещай, что не будешь злиться…

— Смотря, что ты скажешь.

— Мне нужно твое слово, что ты не будешь злиться.

— Ну, хорошо. Я не буду злиться, — улыбнулся Идиот.

— Клянись.

— Ну, клянусь.

— Мы немножко намусорили в твоей машине.

— Это ерунда, — засмеялся он. — У меня есть пылесос. Сейчас мигом все почищу. Ночью заеду на мойку. Не бери в голову!

— Понимаешь, здесь одним пылесосом не обойдешься.

— Как это?

— Вот так…

— Не понял.

Я набралась смелости и быстро произнесла:

— У тебя в багажнике лежит труп, а все заднее сиденье залито кровью.

— Что?!

— У тебя в багажнике лежит труп, — повторила я. — Ты же не сможешь его пылесосом затянуть. Он не влезет.

— Ты что несешь?!

— Я правду говорю. Только ты остынь, успокойся. Ты же обещал не ругаться.

— Ты что, совсем чокнутая! За придурка меня держишь!

— С чего ты взял? Ты очень хороший парень.

Идиот тяжело запыхтел, схватил меня за больное ухо и потащил к машине. Я сморщилась от боли и завизжала. Идиот ударил меня по голове и зло пробурчал:

— Закрой рот, сучка, а то прямо тут урою!

Я поняла, что с ним лучше не шутить и закрыла рот, но было уже поздно — на площадку выскочили встревоженные соседи. Увидев, что лично им ничего не угрожает, они не спешили уходить, ожидая продолжения интересного для них «спектакля».

Идиот потащил меня вниз. Молодой парень европейской наружности громко засмеялся и закричал нам вслед на ломанном русском языке:

— Рашен дьевьюшка отказывайся работай. Так ее! Так ее! Дави гадьину!

Мне захотелось ударить этого недоноска чем-нибудь тяжелым, но я даже не успела пригрозить ему кулаком.

Дотащив меня до машины, Идиот открыл багажник. Закрыв рукой больное ухо, я тихонько всхлипывала. В багажнике лежал лысый. Из его горла торчала пика.

— Моей пикой?!!

— Твоей.

— Как ты посмела?! — возмущению Идиота не было предела.

— А зачем ты ее в машине возишь? Мы случайно нагнулись. Смотрим — лежит. За чем ей пропадать без надобности? Вот мы ее в дело и пустили.

Идиот открыл заднюю дверь и схватился за голову. Все заднее сиденье было залито кровью.

— Вот тварь! Машину мне загадила! Что, трудно было его сразу в багажник кинуть? Зачем вы его вообще на заднее сиденье положили? Кровь даже химчистка может не взять! Придется новые чехлы покупать.

— Я тебе отмою сиденье, ты не переживай. Ты мне только дай порошок и щетку. Я тебе отдраю лучше всякой химчистки!

— Эта машина продажная. На нее уже покупатель есть. Ее завтра надо на пароход грузить. Как я ее погружу в таком виде?!

— Я же тебе говорю, что отмою. Мы же не виноваты, что он сам на заднее сиденье уселся. Вот и пришлось его тут убивать, а уж затем в багажник перекладывать.

Идиот трясся от злости.

— Вот сука, и откуда ты взялась на мою голову! Такую тачку запорола! У тебя что, хобби такое — мужиков мочить?!

— Нет. Просто они сами напрашиваются. Если бы я его не убила, то он бы убил меня, и мы бы с тобой больше не увиделись. Ты только подумай, как это страшно!

Идиот выпучил глаза и взял меня за подбородок.

— Послушай, подруга, а ты, случаем, в дурдоме на учете не состоишь?

— Нет, пока не поставили, можешь не волноваться.

— Что-то я в этом сильно сомневаюсь. Надо бы запрос сделать, а то вдруг тебя разыскивают как уклоняющуюся от лечения. Вот что, быстро садись в машину!

— Зачем?

— Садись, кому говорят.

Идиот схватил меня за шиворот и затолкал на заднее сиденье. Сам сел за руль и включил зажигание.

— Мы куда? — спросила я, глотая слезы.

— Поедем от трупа избавляться.

— Как ты от него избавишься?

— Молча. В море скинем, а затем ты мне будешь салон драить. Если хоть одно кровавое пятнышко останется, я тебя вместе с твоей подружкой утоплю!

Мы приехали на какой-то пустынный пляж и вылезли из машины. Идиот достал труп лысого из багажника и положил на песок. Затем он наступил ему на грудь и вытащил из горла свою пику.

— По карманам можешь не лазить. Я уже все прошмонала. Там, кроме сотни баксов, ничего нет.

Идиот поднял голову и криво усмехнулся:

— А я вовсе и не хотел шарить по карманам…

— Это я так, предупредила на всякий случай. Вдруг захочешь.

— Сука, если ты сейчас не заткнешься, я зарою тебя в этот песок!

— Господи, ну почему ты такой грубый! И почему меня к тебе так тянет?

Идиот хотел меня ударить, но затем убрал руку и промолчал. Привязав к шее лысого приличный валун, он положил труп в оказавшуюся неподалеку лодку и позвал меня.

— Садись, будешь грести.

— Что?

— Что слышала. Бери весла — и за работу.

— А ты?

— А я буду отдыхать, потому что я никого не убивал. Это чтобы тебе в следующий раз неповадно было.

— Вообще-то, это мужское занятие…

— Греби, я кому сказал, а то сейчас ляжешь рядом с этим педиком на дно лодки.

Я стала невпопад махать веслами. Идиот выругался, приказал мне пересесть на корму, и мы поплыли.

— Только далеко не надо, а то я плавать не умею.

— Научишься.

— Я честно говорю, что плавать не умею. Не научусь, уже поздно.

— На море живешь, а плавать не умеешь.

— Самарская я. У нас моря нет.

— Вон откуда тебя принесло… «Эх, Самара-городок, неспокойная я, успокойте меня». Тебя что, успокоить некому?

— Некому.

Идиот перестал грести, и лодка остановилась. Выкинув труп за борт, он закурил сигарету и спросил:

— Куришь?

— Вообще-то нет. Бросила, но как в Токио приехала, опять стала. Тут такие нервы нужно иметь.

Идиот протянул мне сигарету, и я с удовольствием затянулась.

— Сейчас будешь драить багажник и салон.

— А порошок?

— Купим.

Добравшись до берега, мы поехали в магазин. Идиот набрал целый пакет чистящих средств и протянул мне, Я послушно пошла к машине. Идиот включил в салоне свет. Я принялась драить сиденье, а он стал возиться с магнитофоном, тыкая в него отверткой.

— Ты зачем в магнитофон полез?! Испортишь музыку, и все, а тебе завтра машину на пароход гнать, — возмутилась я.

— Что-то одна колонка не пашет.

— Сейчас дождешься, что и вторая пахать не будет.

— Занимайся своими делами и не мешай мне.

— Больно надо мне тебе мешать!

Обивка постепенно принимала первоначальный вид, будто и не было здесь никакого трупа. Идиот закончил возиться с музыкой.

— Пойду искупнусь, тут море рядом. Только не вздумай угнать машину, а то закопаю живьем.

— На фиг мне нужна твоя машина. Подожди меня, а то мне одной тут страшно. Ночь все-таки. — Тебе что, и вправду бывает страшно?

— Конечно, я же живой человек.

— Да? А мне показалось, что ты родилась с одним слишком явным отклонением.

— Каким?

— Отсутствием чувства страха.

— Нет, у меня с этим все в порядке.

— Сразу и не подумаешь.

— Возьми меня с собой. Я тоже хочу искупаться.

— Ты же не домыла сиденье.

— Я быстренько, приду и домою.

— Пошли.

На берегу, Идиот снял с себя шорты и остался в безразмерных семейных трусах.

— Ну, у тебя и трусы, — присвистнула я.

— Чем тебе не нравятся мои трусы?

— Какие-то немодные…

— А я плевал на моду! Ты думала, я буду в плавочках-бикини?! Бикини носят мальчики, у которых там ровно с пол пальчика, а у меня будь здоров какое — в бикини точно не поместится.

— Спасибо за откровенность.

— Пожалуйста.

Идиот бросился в воду и поплыл. Я скинула платье и осталась в одних трусиках. К сожалению, лифчики я не ношу, поэтому придется купаться так. Идиот подплыл ко мне и встал рядом.

— Ты что тут стриптиз устроила?

— Какой еще стриптиз?

— Почему без лифчика?

— Я их в жизни не носила.

— А что же не плаваешь?

— Я ж плавать не умею.

— Что, так и будешь стоять?

— Буду.

— Ты всегда так купаешься?

— Всегда. Зайду по горлышко и хожу. Иногда матрас беру. Ой, раны щипят, сил нет терпеть, — поморщилась я.

— Это хорошо.

— Что ж хорошего-то?

— Это они у тебя дезинфицируются. Ладно, я поплаваю.

— Только далеко не уплывай.

Идиот уплыл, а я осталась совсем одна. На небе тускло мерцали звезды. Море было черным и зловещим. Мне стало страшно. Я не выдержала и позвала Идиота. Никто не откликнулся. Я позвала еще раз, но ответа не последовало. Меня затрясло, и я бросилась к берегу. Где-то тут лежит лысый. Говорят же, что покойники иногда оживают. А вдруг правда? Вот сейчас схватит меня за ногу и утащит на дно… Споткнувшись, я упала на торчащий из воды камень. Из больной губы хлынула кровь, но я даже не почувствовала боли.

На берегу никого не было. И куда подевался Идиот, может, утонул? Я заревела и достала сигарету. Неожиданно из воды показался Идиот. Он подошел ко мне и спросил:

— Ты что ревешь?

— Куда ты уплыл?

— Да хотел посмотреть, как он там лежит…

— Что?!

— Посмотреть хотел. Лежит, все нормально. Наверное, скоро его рыбки начнут клевать.

— Ты псих.

— Я-то как раз не псих. Это ты у нас психованная. Что с твоей губой?

— Болит, сил нет терпеть. Я упала и опять ее разбила, да и колено тоже.

— А как ты упала?

— Бросилась бежать, споткнулась и упала. Испугалась…

— Кого?

— Мне показалось, что лысый меня в воде за ногу схватит…

— Дурная ты, — засмеялся Идиот. Нисколько не стесняясь, он снял свои безразмерные трусы и выжал.

— Пошли. Сейчас печку включу, трусы быстро высохнут.

Открыв рот, я уставилась на его «хозяйство». Оно было таких внушительных размеров, что захватывало дух.

— А ты-то что стриптиз устраиваешь?

— Ничего я не устраиваю. Я же не могу в мокрых трусах ходить.

— У тебя «хозяйство», как у слона!

— Я же тебе говорил, а ты: «бикини надень». Твои бикини мне только на одно яйцо налезут.

Я засмеялась и встала с песка. Мы подошли к машине. Идиот включил печку и повесил сушить свои трусы.

— Снимай и ты, подсушим.

— Нет уж, спасибо. Они на мне быстрее высохнут.

— Смотри, я хотел как лучше.

Идиот придирчиво стал разглядывать меня.

— Отделали тебя по полной программе, даже места живого не осталось. Я хотел тебя наказать за то, что ты машину угнала, но не буду. На тебя смотреть страшно.

— Как наказать?

— Трахнуть хорошенько.

Я с ужасом посмотрела на него и быстро натянула платье.

— Боюсь, для меня это смертельно.

— Не так уж и смертельно, говорят, что даже приятно.

— Вот тех, кто говорит, и наказывай, а меня не надо.

— Те машины не угоняют.

Я поняла, что разговор на щекотливую тему лучше поскорее закрыть, иначе это может закончиться для меня не самым лучшим образом. Схватив тряпку, я принялась драить сиденье, мурлыкая незатейливую песенку. Как только сиденье приняло первозданный вид, я принялась отчищать багажник.

— Принимай работу, — примерно через полчаса сказала я Идиоту, который собрался было спать.

— Ты все сделала?

— Сделала.

— Помнишь, что я тебе обещал? Если плохо сделала — живьем закопаю.

— Помню.

— Боишься?

— Нет.

— Почему?

— Потому что ты добрый.

Идиот встал и открыл багажник. Посветив фонариком, он довольно кивал головой.

— Как будто бы и не было ничего, — улыбнулась я. — Только мокрое все.

— Высохнет. Это ерунда. Может, ты мне и машину помоешь?

— Вот еще! Ты уж совсем-то не наглей. Колесо поменяла, багажник отдраила и сиденье тоже. Машину мыть не буду. Я устала. У меня губа болит.

— Тогда поехали на мойку. К утру эта тачка должна быть как картинка.

Я села на переднее сиденье, положила го лову Идиоту на плечо и тут же заснула. Мне снилась маленькая девочка в беленькой коротенькой юбочке, танцующая на пуантах. Девочка сделала высокий прыжок и подвернула ногу. Упав на пол, она громко заплакала и попыталась встать. К девочке подошел педагог, перетянул ей ногу толстым эластичным бинтом и велел начать все сначала. Девочка сжала кулачки, смахнула слезы, перевязала потуже свои маленькие пуанты и вновь принялась танцевать. Нога жутко болела и хотелось кричать на весь зал, но девочка терпела. Господи, да это же я! Сколько времени прошло с тех пор! …Занятия закончились, но девочка по-прежнему танцевала, смахивая пот и слезы. Иногда, возвращаясь после занятий домой, она рассаживала вдоль стены своих кукол и представляла, что это зрители. Она подрастала, но все так же танцевала целые сутки напролет. Ее хвалили за великолепную технику и упорство. Упав в очередной раз, она так сильно ударила позвоночник, что получила серьезнейшую травму, но даже в больнице она постоянно тренировала спину, нисколько не сомневаясь в том, что придет время — и она будет танцевать на сцене Большого театра. Время пришло, только жизнь расставила все по своим местам. Девочка приехала в Японию, в надежде танцевать и хорошо зарабатывать, но попала на такое дно, откуда многие выбраться были не в силах. Она больше не хотела танцевать. Она хотела только одного: вырваться из этого ада, не потеряв при этом чувство собственного достоинства.

…Я проснулась от легкого удара в бок. Открыв глаза, я увидела Идиота. Он сидел за рулем машины и улыбался. Я перевела взгляд на его «хозяйство» и облегченно вздохнула — Идиот успел одеться.

— Ну ты и спишь! Уже минут десять не могу тебя разбудить. Что тебе снилось?

— Родина.

— В Японии тоже неплохо.

— Может быть. Только мы ее видим разными глазами.

— Пошли, я привез тебя в клинику.

— Зачем?

— У тебя губа уже до носа доросла. Скоро дышать будет нечем. Нитки торчат. Противное зрелище.

— Не нравится — не смотри. Мне наплевать, как я выгляжу. Мне не перед кем красоваться!

— А я?

— Ты не захотел мне помочь ^ когда я была симпатичная, а теперь и тем более.

— Ладно, пошли.

— Не пойду. Мне сейчас не по карману

лечение в клинике.

— Я же сказал, что заплачу.

— С чего это ты такой добренький?

— Потом отработаешь.

— Что?!

— Я имею в виду со мной, — засмеялся

Идиот.

— Пошел ты!

— Да ладно, я шучу.

Мы вышли из машины и зашли в клинику. Я посмотрела на часы: было четыре часа утра, но уже потихоньку начинало светать. К моему удивлению, Идиот, как и Марат, свободно владел японским. Меня провели в операционную и положили на стол. Я схватила Идиота за руку и со слезами на глазах попросила:

— Не уходи. Будь рядом. Мне же будет

больно…

— Тебе сделают наркоз.

— Ну и что, будь рядом.

— Я должен уйти. Это же операционная.

— Тогда я сейчас убегу подальше от этого стола.

Идиот усмехнулся и стал что-то объяснять японцу. Тот сначала отрицательно качал головой, затем сдался и разрешил ему присутствовать во время операции. Идиот быстренько натянул белый халат и колпак, я засмеялась, взяла его руку и крепко сжала. Меня раздели догола. Врач внимательно осмотрел мое тело, затем что-то сказал Идиоту. Я тихонько потянула его за полу халата и спросила:

— Что он сказал?

— Сказал, что не видел ничего более ужасного. Очень много глубоких ссадин и порванных тканей. Придется наложить несколько швов.

— А что он про губу сказал?

— Придется зашивать по новой и удалять гной.

— Какой еще гной?

— У тебя уже гной собрался. Так недолго и сепсис заработать. Вовремя я тебя сюда привез. Считай, что теперь ты моя должница.

— Ладно, отработаю, — улыбнулась я. — А ты что, собственно, на меня пялишься? Что, голых баб не видел?! Пользуешься моментом!

— Господи, да на что там пялиться! Меня никогда не возбуждали избитые тела. Ты похожа на синяк.

— На что?

— На один большой синяк. Смотреть страшно.

— А что же ты тогда смотришь?

— Да ничего я не смотрю, что ты прицепилась?!

Вернулся врач и поставил мне капельницу, я смотрела на Идиота и старалась улыбаться.

— Сейчас тебе введут наркоз, — сказал он. — Ты вырубишься и будешь кайфовать.

Вскоре я почувствовала какую-то приятную легкость и дикое желание спать. Не прошло и минуты, как я увидела яркую вспышку света.

— Просыпайся, просыпайся, — кто-то тряс меня за плечо. — Хорош балдеть, потом отоспишься.

Я открыла глаза и увидела Идиота.

— Уже все?

— Все. Полежи немного, и надо ехать.

— Куда?

— Отвезу тебя на твой чердак, а мне нужно машину на пароход гнать.

— А потом?

— Что потом?

— Ты приедешь?

— Приеду.

— Ты обманешь.

— Не обману.

— Помнишь, ты обещал помочь?

— Я постараюсь. Как все узнаю, так и приеду.

— Если ты не приедешь, я сама тебя найду. Можешь не сомневаться.

— А я в этом и не сомневаюсь, — засмеялся Идиот.

Когда мне стало чуть-чуть полегче, я поднялась и пошла к машине. Идиот поддерживал меня, так как голова ужасно кружилась.

— Береги губу, иначе твои дела будут совсем плохи. Горячее и холодное не пить, только теплое.

— Спасибо за заботу. Обо мне уже давным-давно никто не заботился.

Мы сели в машину и поехали к Натке.

— Подруга у тебя совсем сдала, — сказал Идиот. — Ты бы ее немного поддержала.

— Я и так, как могу, поддерживаю. Это все ты виноват.

— Почему это я?

— Я тебя уже давно просила помочь, а ты все палец о палец ударить не хотел. Может, мы бы и не попали в такую передрягу.

— Я уж точно здесь ни при чем. Я тебя в Токио не тащил.

Доехав до кафе, я печально посмотрела на Идиота и грустно спросила:

— Когда тебя ждать?

— Скоро.

— А точнее!

— Как узнаю, так сразу приеду.

Я посмотрела вслед отъезжающей машине и поплелась на свой чердак.