Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор

Глава 30 Черная смородина

Дамиан чувствовал её даже сквозь рубашку: жар её тела, мелкую дрожь напряжённых мышц. Мара была такой тонкой и хрупкой под ним, но в то же время такой сильной и живой.

Дамиан коснулся губами её шеи за ухом и вдохнул. Она пахла чёрной смородиной. Не приторной, как варенье, а как дикая, только что сорванная с ветки ягода, терпкая и прохладная, как растёртые в пальцах листья. И под этой смородиной было что-то ещё. Что-то едва уловимое, почти недоступное, как полузабытое воспоминание. Что-то, присущее только ей одной.

Её руки — в его волосах, на шее, на груди на боках. Его кожа искрилась под её ладонями. Тело отзывалось на каждое её движение с какой-то острой, почти болезненной радостью.

Он поцеловал её снова, глубже, интенсивнее, провёл языком по её губам. Её пальцы сжали рубашку на его боках.

Дамиан знал, что должен был остановиться. Он знал, что есть граница, которую нельзя переходить, но он и не собирался. Он читал об этом в книгах. Не в библиотечных, конечно же. Он знал, что она хочет этого так же сильно, как и он. Точнее, был в этом уверен, когда его бедро оказалось между её ног.

И в первое мгновение она откликнулась, издала короткий едва слышный стон и подалась навстречу.

Но уже в следующую секунду Мара вдруг отпрянула так резко, что будь они чуть ближе к краю, она бы точно упала с дивана.

— Мара? — Дамиан испуганно отстранился. — Я… сделал что-то не так?

— Прости… — прошептала она, голос дрогнул.

Он моргнул, пытаясь уловить, за что она извиняется.

— За что?

Мара замотала головой. В уголках её глаз блеснули слёзы.

— Я не хотела, — она едва не плакала. — Я… я не специально.

Теперь он был уже не просто смущён — он был не на шутку встревожен.

— Мара, подожди, — Дамиан мягко погладил её по плечам. — Объясни мне. Что случилось?

Мара попыталась улыбнуться.

— Ничего. Всё в порядке.

Дамиан наклонился ближе, его глаза не отрываясь следили за её лицом.

— Прошу тебя… — умолял он.

И тогда она подняла на него взгляд.

— Разве тебе не противно? — её голос звучал тихо, но в нём слышался настоящий ужас.

— Противно?

— Ты… ты тронул меня… там…

Дамиан закрыл глаза. Дьявол… Значит, дело всё-таки в этом. Зря он поторопился, зря он…

— Извини, ты права, наверное ещё слишком рано…

— Ты сделал это специально?

Он моргнул и посмотрел на неё.

— Да, я…

— Но зачем?

Несколько мгновений он молчал и просто смотрел на неё. Она не отчитывала его, она… Кажется, она правда не понимала.

— Я хотел быть ближе к тебе, — признался он, чувствуя, как краснеет. — И… хотел сделать тебе приятно.

Он торопливо добавил:

— Но если ты не готова, я не буду…

Но Мара больше не слушала.

— Приятно? — повторила она.

И Дамиан наконец понял. Понял, что эта взбалмошная девчонка, с которой они применяли магию крови друг на друге, с которой сражались с пауками, воскрешали мертвеца, с которой вместе открыли Башню, и которая убила человека, чтобы спасти его… Эта девчонка только в прошлом году узнала, откуда берутся дети. И она чуть не плакала от ужаса, осознав эту информацию.

— Мара, — он заговорил очень осторожно, тщательно подбирая каждое слово. — Ты… знаешь, что на твоём теле есть… места, прикосновения к которым могут быть очень приятны?

Мара моргнула. В её взгляде читалась смесь смущения и непонимания.

— Опять я чего-то не знаю…? — пробормотала она, хмурясь.

Дамиан вздохнул. Он уже даже не удивлялся.

— Скажи, тебе нравится, когда я тебя касаюсь? — спросил он, по-прежнему осторожно.

— Конечно, нравится, — немедленно ответила она. — Очень.

— Когда я тебя обнимаю?

— Да.

— Когда глажу по волосам?

— Да.

— А когда мы целуемся… — он замялся, но всё же продолжил. — Ты… чувствуешь что-то необычное внизу живота?

Мара втянула носом воздух и, прежде чем успела себя остановить, воскликнула:

— Откуда ты знаешь⁈

Дамиан захихикал чуть-чуть самодовольно.

— А то я уже начал переживать… — пробормотал он.

— Переживать о чём? — подозрительно прищурилась она.

— Неважно, — он помотал головой, но улыбка не сходила с его губ. — Это совершенно нормально. Я тоже это чувствую.

Мара на секунду застыла, переваривая информацию.

А потом Дамиан вдруг понял ещё кое-что.

Склонив голову, он снова осторожно спросил:

— Мара… ты же… ну… — он понизил голос. — Трогала себя… там?

Мара фыркнула.

— Конечно трогала. Я же моюсь регулярно.

Дамиан закрыл лицо рукой.

— Ох, Мара…

Он чувствовал себя невероятно глупо, обсуждая такие детсадовские вещи с семнадцатилетней девушкой, но… Деваться некуда. Он должен был предугадать, что ему предстоит проводить эту воспитательную работу ещё тогда, когда она запустила в него образовательной книжкой.

Он снял руку с лица и ещё раз уточнил, глядя ей прямо в глаза:

— Нет. Я имею в виду… Ты трогала себя, чтобы… ну… сделать себе приятно?

Мара поморщилась.

— Как может быть приятно трогать себя в таком мерзком месте? — недовольно буркнула она.

— В таком… каком⁈ — переспросил он, не веря своим ушам.

— Ну… — Мара замялась, но затем всё же с вызовом вскинула подбородок. — Оно же… мерзкое.

Дамиан цокнул языком и откинулся назад, сложив руки на груди.

— Понятно, — протянул он, глядя в потолок.

Мара поджала губы.

— Что понятно?

— Тебе внушили, что твоё тело — это что-то постыдное.

— Нет! — отозвалась она слишком быстро.

Он прищурился.

— Нет?

Она отвела взгляд. Он не торопил.

— Меня наказывали… — пробормотала Мара, ковыряя обивку дивана.

Дамиан не шевельнулся.

— За что?

— За… — она покраснела и опустила голову. — Когда я была маленькой… когда я себя разглядывала.

Дамиан тяжело вздохнул. Он хотел было пошутить, что ему досталась самая проблемная девушка в мире, но вовремя прикусил язык. Она не виновата. Она не выбирала своё невежество.

— Мара…

Она подняла на него глаза.

— Это не было чем-то плохим.

— Но…

— Не было. — Он склонил голову набок. — И твое тело — не мерзкое. Ни одна его часть.

Она молчала.

— Твоё тело идеально, — продолжал Дамиан. — Оно не грязное, не мерзкое, не постыдное. Оно прекрасно. И оно может дарить тебе удовольствие, если ты это позволишь.

Мара подняла на него недоверчивый взгляд.

— Я могу научить тебя, если ты хочешь.

Мара прикусила губу. Дамиан видел по выражению её лица, как рушатся в её голове устои, которые ей навязывали с самого детства. И это ему нравилось. Нравилось до дрожи. Она не была покорной, не принимала догмы просто потому, что так сказали взрослые. Если что-то не имело для неё смысла, если шло вразрез с её логикой и чувствами — она подвергала это сомнению. Мара Сейр плевала на правила, законы, мораль и авторитеты, если они её не устраивали.

И они её не устраивали.

Она колебалась, сражаясь с внутренними противоречиями. Дамиан молчал, давая ей время. Он не хотел на неё давить. Он не должен был на неё давить. Ему было важно, чтобы она сделала выбор сама.

Наконец, она всё-таки спросила:

— Но разве… это не запрещено? Разве не запрещено заниматься такими вещами до свадьбы?

Дамиан едва заметно улыбнулся. Он почти не сомневался, что ей в конечном итоге будет плевать и на это тоже, но всё же ответил спокойно, пожав плечами:

— Разрешено всё, что не запрещено.

Мара нахмурилась.

— А что запрещено?

— То, что приводит к появлению детей.

Она задумалась. Дамиан с наслаждением наблюдал, как в её голове сходятся кусочки мозаики.

Когда Дамиан предложил остаться в тайном классе после ужина и загадочно сказал, что у него есть «идея для просветительской беседы», Мара сразу почувствовала подвох.

Когда он заварил чай с ромашкой, затушил все лампы, кроме одной, уселся на стул с выражением смертельной серьёзности на лице и объявил, что будет говорить «на щекотливую тему», — она натянула плед на голову.

— Что это вообще значит — «щекотливая тема»? — недовольно буркнул Весперис, потягивая чай.

— А ты сейчас узнаешь, — многозначительно ответил Дамиан. — Этот радиоспектакль мы посвятим телесным удовольствиям. У микрофона: Дамиан Спэрроу, и сегодня у нас в гостях — Весперис Мор. И, конечно, специальный слушатель, укрывшийся под одеялом — Мара Дьюар. Добрый вечер, Мара.

— Меня здесь нет, — прозвучало из пледа.

— Начнём с простого, — не унимался Дамиан, теперь уже явно развлекаясь. — Весперис, как часто ты… скажем так… остаёшься с собой наедине?

— Прошу прощения⁈ — Весперис поперхнулся чаем.

— Нам нужно поговорить о прикосновениях. Об удовольствии, — терпеливо объяснил Дамиан. — О… естественных вещах, о которых, судя по недавним событиям, у нас тут кое у кого нет ни малейшего представления.

— У нас? — Весперис прищурился. — Я всё прекрасно знаю.

— Я не про тебя, о светоч разврата, — сказал Дамиан, закатив глаза. — Ну давай, ради науки. Тут все свои.

Мара протестующе захныкала.

— Ради науки, — хмыкнул Весперис и откинулся на спинку стула. — Ну… не каждый день. Но чаще, чем бывали новолуния в прошлом месяце. Тебя такой уровень откровенности устроит?

— Прекрасно, — кивнул Дамиан. — Если по шкале от «редко» до «постоянно», то я бы… — он на секунду задумался, — … пожалуй, поставил себя где-то между «чаще, чем хотелось бы» и «боже, опять?»

— Ты обеспокоен своей… продуктивностью? — лениво уточнил Весперис, приподняв бровь.

— Немного, — вздохнул Дамиан. — Я в последнее время… стал это делать чаще. Даже слишком часто. Меня это напрягает.

— Почему? — раздалось из-под пледа.

— Ну, потому что мы… — он запнулся, залился краской и закрыл лицо руками. — О, господи…

— Ты сам затеял этот разговор, между прочим, — с наслаждением напомнил Весперис, отхлёбывая чай.

— Как же неловко… — простонал Дамиан. — Неужели это не может быть кем-то другим проведено? Каким-нибудь более компетентным взрослым?

— Например, профессором Кендрик? — с невозмутимым лицом предложил Мор.

— Уж лучше я, — буркнул Дамиан. — Всё, давайте дальше по теме, пока я не испарился от стыда. Теперь, кто во сколько лет начал. Наука требует хронологии.

— Двенадцать, — нехотя отозвался Весперис. — Или одиннадцать с половиной. Я чуть не попался в первый же раз, с тех пор всегда запираю дверь.

— Золотое правило юного джентльмена, — хмыкнул Дамиан. — Я впервые это сделал, когда мне было лет десять. Даже не специально — просто… обнаружил, что определённые касания дают интересный результат. Ну и, как человек любопытный, стал экспериментировать.

— Боже, — простонала Мара, выбираясь из-под пледа. Щёки и уши у неё пылали, но теперь в глазах уже больше было не страха, а изумления и какого-то… облегчения. — Зачем вы мне это рассказываете?

— Потому что ты считаешь своё тело мерзким, — просто сказал Дамиан. — И это ложь. Кто-то внушил тебе, что ощущать удовольствие — это стыдно. А это не так.

— Но вы же парни… — пробормотала она. — У вас это… нормально.

— А у тебя — ненормально? — поднял бровь Весперис.

Мара не знала, что ответить.

— Ты же часть этого мира, — тихо сказал Дамиан. — Такая же, как мы. У тебя есть тело. Оно откликается. Оно может радовать тебя. И оно не мерзкое.

Весперис немного помялся, но всё же осторожно спросил:

— Ты что, правда… никогда не пробовала? Совсем-совсем?

— Совсем-совсем… — Мара опустила глаза.

— Подожди, — сказал он после паузы. — А это вообще нормально? Ну, с медицинской точки зрения? Может, у тебя какая-то… болезнь?

— Я не больная!

— У неё всё в порядке, — встрял Дамиан с уверенным видом и успокаивающе погладил её по спине. — Просто она у нас… поздний цветочек. Посмотри на себя. Магия у тебя тоже пробудилась позже, чем у остальных.

— Зато как пробудилась! — протянул Весперис. — Если с твоей… кхм… чувственностью будет так же, то как бы даже нас двоих тебе не оказалось мало.

Мара покраснела до корней волос и метнула в него уничтожающий взгляд.

— Э, нет, — Дамиан пересел к ней на диван и собственнически обхватил за плечи, прижимая к себе. — Так дело не пойдёт.

— Успокойся, Дамиан, — пробормотала она, хотя его ревность всегда вызывала в ней какое-то приятное, щекочущее чувство. — Я вас двоих-то едва выношу.

— Так. Вернёмся к нашему разговору, — подхватил Дамиан, желая перевести тему. — Академия — место живое, и с уединением тут беда. Но, к счастью, туалеты — наша крепость. Кабинок много, ночью почти никого.

— Главное — запри дверь, — вставил Весперис.

— Если, конечно, не любишь рисковать. Я как-то раз застукал Тарека… впрочем неважно…

Мара пыталась понять, смеяться ей или смущаться.

— Я бы предложил тебе помощь, — Дамиан обольстительно улыбнулся. — Но, боюсь, это была бы услуга из разряда «слепой ведёт хромого» до тех пор, пока ты сама себя не знаешь. По крайней мере, я бы тебя к себе точно не подпустил до тех пор, пока ты не изучишь всю необходимую теорию.

Его передёрнуло и он закинул ногу на ногу.

— А она ведь ещё и эфирная заклинательница, — задумчиво протянул Весперис, подперев щёку кулаком. — Будешь плохо себя вести — Мара тебя не только поджарит, но и вообще превратит твоё хозяйство в свеклу.

Мара самодовольно сложила руки на груди, а Дамиан захныкал:

— Нам нельзя ей перечить, нам нельзя её злить… Мы попали в рабство, Весперис!

— Честно говоря, я не против.