Тренер: молодежка. Книга 2

Глава 18

Утром не пришлось мне никого будить ни пинком, ни добрым словом. Все дружно вскинулись ровно в срок, и я вновь прямо-таки окатился медовым душем. Ну а чего, и вправду у нас получается команда в лучшем смысле слова. Коллектив товарищей, сплоченных общей целью. Ура! Три раза.

Разумеется, ничего этого я не сказал, и даже лицом не выразил, пусть пацаны не расслабляются. Для них — я краткой улыбкой поприветствовал ребят и тут же принял деловой вид.

— Ну что, вижу, все живы-здоровы?.. Приступаем к занятиям! Разминка: бег полтора километра в среднем темпе с легкими ускорениями. Норматив — девять минут. Погнали!

Парни в меру бодро припустили по беговой дорожке, и я еще раз убедился в правильности выбранного нами пути. Но Бог мой, сколько еще надо пройти и одолеть, чтобы добиться результата!..

Ладно! Пока мои игроки пыхтят, стараются, и это хорошо. В норматив уложились все.

Я улыбнулся пошире:

— Пробзделись? Разогрелись?.. Теперь комплекс разминочных упражнений на пластику без мяча.

Работали все на совесть, никого подгонять, подстегивать — без надобности. Кое у кого я отмечал, конечно, огрехи, некоторую «деревянность» движений. Но ладно, пустяки это все сейчас — замечаний делать не стал, потом подработаем. А вот у Вербного и Баграмяна все выходило на загляденье, мягкость и грация у них врожденные, это уж либо дано от природы, либо нет. Я невольно залюбовался тем, с какой прямо нечеловеческой, кошачьей ловкостью у них выходят самые простые упражнения. Впрочем, об остальных пацанах тоже не забывал — приглядывал и за остальными.

Решив, что достаточные физические кондиции достигнуты, я дунул в свисток:

— Окончить разминку! Все сюда! Языки с плеч убираем и слушаем!

Разгоряченные футболисты собрались вокруг меня, я подождал, пока они угомонят дыхание, после чего объявил им план на ближайшую половину дня, который, думаю, их удивил.

Дело в том, что я решил отправиться в «Зорьку» с тайным, ну пусть полутайным визитом. Суть этого визита я, конечно, раскрывать не стал. Лишь сказал, что должен отлучиться на полдня примерно. Тогда как моим парням предстоит провести легкую тренировку в это время. Когда приеду, скажу, что будем делать дальше.

— За старшего остается Онуфриев, — твердо объявил я, следя за реакцией. Реакция оказалась самой благоприятной, никто уже не оспаривал Пашин приоритет, соображая, что это себе дороже. Еще бы, лидерская позиция Павла только на пользу команде шла, а значит, и лично каждому.

Далее я постарался быстро и дельно расписать меню упражнений технического плана на утреннюю тренировку. Блок включал: жонглирование мячом; ведение мяча внешней и внутренней сторонами подъема, с разной скоростью и мгновенной сменой направлений, применением обманных движений и последующим ударом в цель. Также следовало отбработвать прием и остановку мяча, катящегося по газону с разной скоростью и под разными углами по отношению к игроку, а также летящего по воздуху. Ну и обязательно разнотипные удары по мячу… и еще ряд упражнений. Короче работы — пахать не перепахаешь. Ясное дело, все о чем я просил — наглядно показал. Пашка хоть и пацан толковый, но по тренерским приблудам и премудростям не в курсах. Онуфриев внимательно смотрел за тем, что я показываю, как губка впитывал.

— Паша, справишься? С руководством такой тренировкой?

— Не вопрос, Иван Сергеевич! Будем стараться.

— Не стараться надо а делать, — поучительно сказал я. — Ну что ж, тогда вперед! Закончите, пообедаете без меня. На отдых — час. Вернусь, скажу, что дальше.

— А вы куда, Иван Сергеич? — вдруг полюбопытствовал Вербный.

— Дима! — сказал я особым тоном, отчего он слегка напрягся, скукожившись корочкой апельсина. — Как ты думаешь, ты умный человек?

Он недоуменно заморгал, а ребята осклабились, не зная еще, что я скажу дальше, но предвкушая нечто.

— Ну… — протянул Дима, — как бы…

— Молодец! — воскликнул я. — Старайся дальше. И запомни: умный не тот, кто много знает, а то, кто хорошо думает. Усвоил? А много знать незачем. Лишний груз в голове.

Лица ребят расплылись в улыбках и смешках, Дима тоже заухмылялся — видимо, ожидал какой-то подколки, но ничего обидного не услышал.

— Учту, Иван Сергеич! — буркнул он, расслабляясь.

— Вот и ладно. Вижу, что думаешь правильно. Работаем, орлы! Онуфриев, за старшего. Встречаемся после обеда.

И я рванул в «Зорьку».

План мой был гениально прост в теории и черт знает, что из него выйдет на практике. А именно: я решил с корыстной целью охмурить директрису лагеря, уловив ее симпатию ко мне. С какой-то стороны это была, конечно, авантюра, но шестое чувство подсказывало, что у меня тут может выгореть. И я положился на Фортуну.

Без проблем добравшись до «Зорьки» на рейсовом автобусе, я поначалу огляделся, убедился, что на входе несет вахту добродушного вида старушка и без опаски устремился к ней.

— Доброе утро, бабушка!

— Утро, сынок, с петухами, а счас уж полдень на носу! Ты откудова к нам и зачем?

— А к директору я к вашему. По физкультурным делам, она знает. Иванов Иван Сергеевич.

— Ишь ты! А что ж не Иваныч?

— А уж это дедушку моего надо было спросить, зачем сына Серегой назвал. Да теперь уж не спросишь.

— Ох, это верно… Ну, ступай. Знаешь, куда?

— Знаю, бывал у вас, да не раз, — само собой вышло почти в рифму.

Я отправился в административный корпус, мысленно дивясь наивности и доверчивости советских людей, к которой никак не мог снова привыкнуть. Впрочем, эти ненужные мысли тут же как ветром сдуло, только я заприметил директоршу, выбежавшую на крыльцо и энергично зашагавшую от меня вдаль.

Черт, я не знаю, как ее зовут! И у бабки не спросил, балбес!..

— Товарищ директор! Товарищ директор, можно вас на минуту⁈

Она резко развернулась и тут же расплылась в широчайшей улыбке:

— Иван Сергеич!..

— Он самый. К вам в гости. Принимаете?

— Ой, да конечно! Прошу ко мне в кабинет! — и она засеменила навстречу, вмиг позабыв про все свои дела.

— С удовольствием! — воскликнул я, лихорадочно припоминая всякие джентльменские обороты речи. — Буду признателен… то есть, очень рад составить компанию…

Бормоча этот вздор, я топал вслед за ней, вдруг особенно фигурно заигравшей булками, что, надо признать, выглядело довольно завлекательно.

— Вы извините, — продолжал я включать светского кавалера, — я ведь так и не знаю, как звать вас! Подскажите, будьте добры…

Вихляния ягодиц стали как будто еще отчаяннее. Дамочка захихикала:

— Меня-то? Антонина Дмитриевна!

Нет, ну надо же как в масть! Я не особо какой эрудит, но хрен знает где и когда, и хрен знает зачем, как-то услыхал, что Антонии — древний уважаемый римский род, правда, почему-то плебейского происхождения… Ну да это неважно. А Антонина — значит, принадлежащая Антонию.

И я постарался разлиться соловьем на тему античной классики. Больше, конечно, порол чушь, так как историк из меня аховый, но сейчас и этого хватало, я видел, что каждое слово проливается в душу завлага молоком и медом, а мне только того и надо.

Наслушавшись сладкой чепухи, Антонина засуетилась насчет чаю, а я сдуру чуть было не ляпнул: «Спасибо, не хочу», но вовремя сообразил, что этим разрушу доверительный климат. И с подъемом воскликнул:

— С удовольствием! Чаепитие в компании прекрасной дамы — что может быть лучше!..

От этого она совсем чуть не растаяла, как Снегурочка. Словно по волшебству явились чай, лимон, печенья, и я все это добротно потреблял. Не забывал похваливать, и ни слова конкретно не сказав, всем видом давал понять, что очарован-околдован эротическими флюидами администраторши. Если что готов припасть к ее стопам… ну и так далее. Говорил же о другом, мягко стеля.

— Не в службу, а в дружбу! — умильно улыбался я.

Суть темы была в том, чтобы следующую игру нам поставили не на «огороде», а на нормальном поле. Понимал, что если у нас не будет возможности к полю привыкнуть, схемы игровые обкатать, то когда настанет черед играть с профиками, те нас раскатают играючи. Потому я был железно заинтересован в нормальном поле, и включил всевозможное обаяние, хлопая глазками:

— Антонина Дмитриевна, любезная! Нам это исключительно важно. Понимаете? Вы такой опытный руководитель, я не верю, что вы не сможете нам помочь. Организуйте нам это поле, а? Мы играем с «Пионером». Ну, а мы… то есть я… я в долгу не останусь, — договаривал я уже шепотом.

Антонина Дмитриевна сложно менялась в лице. Видно было, как кочегарит ее внутренний компьютер — еще немного, и дым из ушей пойдет. Задача непростая: надо кого-то уламывать, с кем-то увязывать… но и отказывать мне ей явно не хотелось. Вот она и напряженно думала, как ей разрулить эту «вилку», как невозможное возможным сделать.

— Ну… — протянула, наконец, она, — попробую. Есть кое-какие рычаги…

— Премного обяжете! — внезапно выскочил в памяти еще один роскошный оборот. — Антонина Дмитриевна, благодарности моей не будет границ… — воспламенился я.

Совесть меня малость подъедала, пока язык балаболил это, но я утешал себя тем, что все это не ради себя, но для пользы дела. Общего в смысле. Потом как-нибудь отмажусь, когда за обещанное отвечать придется.

— Прямо-таки границ не будет?.. — она сощурилась с сомнением, но и надеждой.

Вот кто за язык тянул?.. Пришлось скрепя сердце подтверждать, что не будет. Она же вдруг так изменилась в лице, что нет сомнений — осенило.

— Слушайте, Иван Сергеевич…

— Слушаю внимательно!

Она помолчала, соображая, глаза на стол опустила, принялась салфетку ковырять пальцам, будто там отверстие сверля.

— Вам поле для чего нужно, Иван Сергеевич?

Понятно для чего, чтобы из группы выйти и достойную игру показать. Но я подумал так, но сказать ничего не сказал — только широко улыбнулся. Она кашлянула в свой кулачок.

— Знаете, к сожалению, поле я вам не выдам. Из Москвы звонили, говорили, чтобы там только молодежка играла из клубов. Но… — она подняла свои глаза, прищурилась. — Физрук-то наш лагерный, Степан Семеныч… У него вроде бы какая-то там не то категория, не то лицензия судейская есть. Что, если его судьей на ваш матч назначить? Назначенный судья после матча под дождем — простыл.

Интересненький расклад получается. Вроде и понятно куда директриса «Зорьки» дорожку стелет, но я решил послушать.

— Он, паразит, у нас огнетушитель с пожарного щита угробил, теперь должен мне.

— Как это?

— Да от большого ума, как еще. Дружки-алкаши приперлись тут к нему, поддали втихомолку в раздевалке. Ну а пьяный же всяко приключения найдет на ровном месте! Попался на глаза огнетушитель… «мы просто принцип действия хотели посмотреть!..» — передразнила она. Ну и посмотрели. Все в пене было!.. Чтоб им этот принцип по ночам снился! Честно говоря, так пустой баллон на щите и висит. Где я деньги на новый найду? По смете таких расходов нет.

— Так. Ну и что Степаныч этот ваш? — вернул я Антонины к сути дела.

— Семеныч. Ну что! В общество трезвости вступил. Характеристику-то мне на него писать. Пригрозила: такое напишу, что потом и полотером не возьмут. Пока по струнке ходит.

И далее директриса пояснила: нажмет на физрука, чтобы в лепешку разбился, но прорвался в судьи на наш матч с «Пионером».

— Захочет нормальную характеристику — прорвется, — закончила она.

Я поскреб макушку. Хех, вот подарок судьбы. Я не сторонник договорняков, купленных судей и прочей шелупони. А тут мне прямо указывают — поможем выйти из группы товарищ Иванов, поле для этого вам даже не понадобиться. Эх… в общем, не тот я человек, чтобы на договрняки соглашаться. Но! Если у Антонины судья свой есть, то воспользоваться этим надо в любом случае. Как? Ну например, обезопасить себя от такого же судейского беспредела, только в свою сторону. Чуть подсказывало, что во время игр с «грандами» все будут свистеть в одну сторону. Мне же хотелось честной игры.

— Антонина, — я рискнул обратиться к директрисе без упоминания отчества, отчего на ее щеках выступил еще больший румянец. — Премного вам благодарен за такую чуткую реакцию. Что если вашего Степаныча на наш матч с «Динамо» поставить. Свистеть только в нашу сторону не нужно совершенно, у меня пацаны без поддержки могут играть в футбол. Но вот пресечь попытки нас на поле… похоронить, скажем так — самое то.

Директриса кивнула, соглашаясь. От основной темы — про хорошее поле — я тоже не отстал. И так, мытьем да катаньем вытянул из директрисы обещание «посодействовать», ощутив, что это не пустые слова. Полагаю, что из Москвы пришла рекомендация, а рекомендацию всегда можно обойти и отбрехаться потом. Неудобно это все конечно, но с должностью директрисы — реализуемо.

Добившись искомого, я не стал сразу сматывать удочки. Еще посидел, поболтал, нещадно лил ей в уши комплименты, демонстративно взглядом ее пожирал… и лишь после этого вежливо распрощался, когда после очередного моего взгляда Антонина в креслице своем сползла.

После обеда, как и планировал, я был в нашем лагере. Первое, что мне бросилось в глаза — Лена, которая спешила в сторону дирекции, с озабоченным видом. На меня она даже не взглянула, наверное, просто не заметила. Я тоже не горел желанием вступить с ней в диалог, но волей-неволей отметил, что вид у нее не просто хмурый, а прямо встревоженный, взволнованный, и неслась она чуть ли не рысью.

Неужто опять с мажором что-то у нее не так?..

Помня ее скверного жениха, я тоже напрягся, невольно предчувствуя, что роман нашей Пупса с этим поганцем еще икнется нам уродскими чудесами. Угораздило же девку влюбиться в гаденыша, а что делать? Такое сплошь и рядом бывает: хорошие девчонки влюбляются в поганцев, а хорошие ребята…

Я вздохнул и оборвал лирику, настраиваясь на работу.

Ребята, уже успевшие пообедать и передохнуть, разыгрывали легкую, без фанатизма двухсторонку, отрабатывая технику передач. Они так увлеклись этим делом, что не сразу меня заметили, и я приостановился немного поодаль, понаблюдал. Ну, тактику, конечно, еще наигрывать и наигрывать, но я еще раз с радостным удивлением убеждался, что ребята в самом деле прирожденные таланты, и спартаковскую тактику освоят. Не сразу, конечно. Ну, а начнем прямо сейчас!

И я решительно двинулся к полю.

Разгоряченные ребята обрадовались, увидав меня. Паша рысью подлетел:

— Иван Сергеевич, задание выполнено! Решили отработать точность паса, вот…

— Я видел. Молодцы, что так решили. Десять минут отдыха! Потом урок по тактике, потом практика.

Про визит в «Зорьку» я ничего не стал говорить, а ребята дисциплинированно не стали расспрашивать. И верно, незачем им знать про мои интриги. Даже не ради моральных принципов, а просто чтобы не расслаблялись. А остаток дня нынешнего и весь день завтрашний я решил посвятить отработке фирменных спартаковских, точнее бесковско-романцевских «стеночек и забеганий», хотя название это мне не очень нравилось. Я бы лучше сказал… а как бы я сказал? Да черт его знает. Атака лавиной? Ну, неплохо, но все же не то.

— Ребята, сюда! Смотри, слушай.

И я стал растолковывать суть.

Суть в том, что команда бежит в атаку как одно целое. Три-четыре, а то и больше человек стремятся открыться, то есть оторваться от опеки защитников соперника, вырваться на свободное место. Да, одного-двух противник успеет перекрыть, но кто-то один-двое обязательно останутся свободными. Кому-то из них тут же следует пас, а пока мяч летит, все непрерывно смещаются, стараясь открыться, и получивший мяч мгновенно отпасовывает тому, кто в самой выгодной позиции… и так до завершающего удара по воротам.

— Понятно? Смотрите: вот мяч, допустим, у Данько. Сразу же открываемся: по центру Осипов, слева Пчелкин, справа Савельев или Соломатин. Ясно?.. Отлично! Данько пасует, скажем Пчелкину, и так же быстро открываются Осипов и Баграмян. Пчелкин!

— Я! — чуть не по-солдатски откликнулся Олег.

— Сморишь, кто у тебя лучше всего открыт. Ну и так далее. Вроде бы просто, да? Но гладко только на бумаге, ясное дело. На самом деле не просто. Здесь главное — взаимопонимание…

Я ощутил, что сам увлекся, говорю с жаром, и это передается ребятам, они зажигаются, соображают, им не терпится попробовать. Я-то знал, что это не сразу получится, но потенциал моих парней позволял применить этот стиль на турнире такого уровня как наш. Конечно, без «физики» и техники ни о каком стиле и говорить нечего, но с функционалом и технической оснащенностью у нас как раз было неплохо, на этой базе можно было строить всякие креативы, как говорят в двадцать первом веке…

— Все понятно? Ну, поехали в лес за орехами, блин!

Как я и предполагал, дело пошло не сразу, но пацаны старались. Тем более раньше мы уже пытались внедрять в игру элементы такой тактики, пусть и не до конца осознанно. Остаток дня мы добросовестно отрабатывали стеночки с забеганиями до упаду, я с некоторым опозданием уловил момент, когда ребята «переели» беготни — они-то этого не ощущали, готовы были еще носиться, как лоси, но я, тренер, обязан просекать такие вещи, а я упустил. Ладно, спохватился все же вовремя.

На следующий день мы только и делали, что шлифовали тактику, и ведь стало получаться! Игроки и сами ощутили, что на поле они начинают чуять друг друга какой-то телепатией, что ли — ну, собственно, так и надо, тут никакого чуда, этого и добивается всякий нормальный тренер. День вообще пролетел стремительно, тренировку я закончил пораньше, отправил ребят ужинать, а сам поспешил к Оксане.

Та была у себя в кабинете, и какая-то задумчивая. На меня посмотрела странновато.

Что с ней?..

Но вникать я не стал. Не до того.

— Оксана Вадимовна! Завтра игра.

— Знаю.

— Автобус…

— Заказан.

— Питание…

— Заказано. Вода тоже.

Какой содержательный диалог!

— Вы с нами едете?

— Обязательно!

Вот тут в ее глазах что-то блеснуло. Но опять же она умолкла, а мне загадки разгадывать было недосуг. Я распрощался и помчался готовиться к выезду.

Назавтра мы без заминок выехали. Оксана Вадимовна и Пупс дружно уселись на передние сиденья обе такие загадочные, что сил нет. В ребятах же чувствовался здоровый азарт, взвинченность ровно в меру, не больше. Я из всех сил старался именно этот градус поддержать, чтобы и не погасли они и не перегорели, а это совсем не просто… Приехали за полтора часа до игры, были встречены улыбчивой Антониной… и вот тут-то до меня дошло: да Антонина-то с Оксаной наверняка созваниваются по делам, и директриса «Зорьки» возьми, да что-то ляпни о наших с ней разговорах — похвастаться решила. Вот наши-то дамы дружно так и насупились…

Антонина стала делать мне таинственные знаки, что, конечно, не осталось без дамского внимания, но черт с ними.

— Ребята, разгружайтесь, я сейчас… — сказал я мы с директрисой отошли в сторону.

— Я все сделала! — таинственно зашептала она. — Играете на главном поле. Степан Семеныч судит.