Третий сын

Глава 5

А уж как я удивился! Когда понял, что тот большой морской воевода из порта не только Светин дядя, а именно тот дядя! Особенно учитывая, что, с её слов, он меня постоянно материт. Но получается, даже не поинтересовался, как выгляжу. Безумие какое-то!

– Здрасте, – выдал я, несколько опешив.

– Думаю, ещё раз знакомиться не будем? – спросил меня он.

Так-то обеими руками за, но как тут без вопросов!

– Лучезар Агафонович, а можно узнать? – нерешительно спросил, пока не сформулировав, чего мне от него нужно, да и вообще.

– Молодой человек, пытайте! – дал он добро, улыбнувшись.

– Тогда… Почему вы не знаете, как я выгляжу? – проговорил я и застыл в ожидании.

– Как-то попытался. Знаешь ли, такого пакостника и разрушителя планов ещё поискать… Но даже мне вежливо пояснили, что не стоит. В том смысле, что не принесёт эта информация мне ничего нового. Знал бы ты, как меня такое удивило! Теперь вижу, что не так они были и неправы в Службе внутренней тишины дворца. Меня изумляет другое, почему тобой они занимаются, а не Приказ стражей границ, которому по укладу положено безопасность Россеа блюсти. Хотя с учётом твоего возраста, даже они это слишком.

– За мной что, следят? – спросил я, сообразив, какой вывод из его слов следует.

Надо понимать, Приказ стражей границ – это прямой аналог нашей Федеральной службы безопасности. Служба же внутренней тишины дворца прямых аналогов, известных мне, не имела. Это, скорее, смесь нескольких служб, у нас даже по времени не пересекавшихся. Во-первых, Службы внешней разведки, понятно, чем занимающейся. Опять же не трудно догадаться, что к этой части службы бедный я никак не отношусь. Вторым аналогом была Центральная ревизионная комиссия КПСС. Да-да, именно она, учитывая, какие функции она выполняла. Был бы я хоть в золотых поясах… Тогда ещё можно было бы понять их интерес. Но вообще они занимаются финансами его величества, его собственностью, а также в их поле зрения высшая знать и самоцветные пояса. Третья часть этой службы – аналог Центральной контрольной комиссия КПСС. Опять же, они занимались самой элитой страны. Вернее, их морально-этическим состоянием. Учитывая их связи со вторым блоком, рычагов воздействия хватало. И вот, простите меня за мой французский, каким местом я туда относился?!

– Вообще-то должны. И вряд ли ты заметил бы, у них самые сильные тёмные в штате, – совсем не обрадовал меня таким ответом Светин дядя.

– Последние три года только и занимался, что улучшал умение их выявлять, – с усмешкой выдал в ответ.

Думаю, тут как-то всё сложнее. Хотя чего голову-то ломать, в Нахимовке же учился, а значит, всё время на боевом взводе, если не хочешь каждую ночь просыпаться в зубной пасте. Такой залет, знаете ли, минус в дело! Да и к тому же всё время на виду, особо специально наблюдать, наверное, и не требовалось. Только почему? Не из-за привлей же, в конце концов, ни одной секретной у меня нет. Да и вообще, только последние года четыре, как влез в дела, которые хоть с натяжкой, можно назвать затрагивающими государственные интересы.

– Да нет, молодой человек. Забываетесь! А не ты ли заразными идеями где ни попадя раскидываешься? – решил прояснить Светин дядя все мои сомнения, но как-то странно.

– Это вы сейчас о чём? – спросил я, действительно не поняв сути его высказывания.

– Да хотя бы о новой концепции флота! Ты понимаешь, сколько теперь у неё сторонников? Нам же все планы по его строительству перекраивать пришлось. Вот откуда у тебя эти идеи боевых платформ и ударных арсеналов. До этого винтожабли у вояк были только транспортные! – возмущённо воскликнул он, видимо, вспоминая серьёзно задевшую его тему.

– Как бы там ведь ничего такого и нет, – ещё больше удивился я, что и выразил ответом.

– Однако до тебя никто не додумался, зато теперь всем хочется сразу и много. Мы вот с испытаний авианосного варианта возвращаемся, – как бы само собой разумеющееся проговорил он последнее.

– Я ничего такого не предлагал! Постойте, а в чём смысл такой штуки? По-моему, классический-то сподручней, – первым делом открестился я от счастья изобретателя, тем более не понимал, зачем такие сложности.

– Кто-то забыл, что винтожаблю и приводниться нетрудно. Одна проблема – размеры, но и это уже почти решили за счёт новых полимеров и композитов, правда, только в проектах, – продолжал он сдавать государственные секреты, а у меня от того волосы на загривке вставали.

Что ещё за ловушку он мне подстраивает?!

– Как представил, это же обалденная штука получается! А в воздухе с него взлетать и садиться можно? – я решил вести себя как последний олух.

– А ты новости-то смотришь? – с подозрением во взгляде спросил Лучезар Агафонович.

– Честно говоря, не особо, – ответил я, а заодно такую печаль в голос-то подпустил.

– Тогда и твоя реакция на племянницу понятна, – сделал он совершенно никак не относящийся к теме разговора вывод, ещё больше напустивший туману.

– С ней что-то не так? – совсем выбил он такими странными прыжками в словах меня.

– Всё нормально. А по поводу винтожабля – да, можно, даже самолётам, не говоря уже про воздушники, – ответил и на последний возглас, и на предыдущие Светин дядя.

М-да, в прошлой жизни только о таком мечтали, тут построили. Зато там в космосе осваиваются, а тут даже намёка нет. Реально, это здесь нафиг никому не нужно, как-то высотными дирижаблями обходятся, и связь и системы позиционирования, даже все обсерватории и системы наблюдения за погодой на них переместили. Только последние несколько лет начались разговоры. Даже я поучаствовал, потратился на разработку проекта катапульты и старта с самолёта.

Последние тут похожи на знакомых из прошлой жизни только из-за одинаковых в обоих мирах законов аэродинамики. Скорости у них тут до двенадцати тысяч вёрст, но то на максимальных для них высотах, а это, по мне, так уже почти в космосе. У земли же они вполне привычных величин. Высотность – в осадок выпадаю. Ну, я говорил. ПВО на них нет! На полном серьёзе! Опять же, никто особо не озаботился. Появились-то эти разработки только после Второй мировой, а до этого все достижения авиации тут никто всерьёз не воспринимал. Хотя и сейчас они только у военных, из-за местного законодательства. Ни один псих их в коммерческих целях использовать не будет. Да даже у армейцев это скорее вспомогательные силы. Но то общая проблема для любого оружия, встреча с мастерами сил им остро противопоказана.

Воздушники, если упрощённо, самолёты вертикального взлёта, скрещенные с экранолётами, изначально более близкими к нашим «якам», нежели к итальянским «хорькам». Хотя внешне ничего общего ни с тем, ни с другим особо не было. И появлением, и развитием они обязаны базовой модификации двигателя, что и самолёты, а также военным, знати и другим богатым буратинам. Причём последние его и превратили в работающее изделие.

И переместились вверх из пробок, и вертолёты оказались враз никому не нужны. Они же компакт-ней, так же взлетают с небольшого пятачка земли, но не нужно ждать, пока винт раскрутится, а скорость около девятисот верст добила тех окончательно. Цена, а когда она вояк и знать волновала? Решения же, найденные там, изменили мир до почти полной непохожести с тем, из моей памяти. Двигатели здесь теперь не внутреннего, а внешнего сгорания, и работают вообще на всём, что горит, хотя по большей части заправляют обычной сырой нефтью. Да и вообще, не похожи даже по внешнему виду на привычные мне. Аккумуляторы – только где чего старое завалялось, ионисторы правят бал.

– Здорово! – раздалось восклицание Светланы, отвлёкшее нас от беседы, а меня ещё и от собственных мыслей.

Откуда-то появилось большое переносное зеркало, и она себя в нём разглядывала, примеряя ожерелье, крутясь туда-сюда, и, похоже, довольная видимым результатом. Реально непонятно. Никто не заходил, не выходил, а на тебе!

– Ты чего, оно же ещё не закончено, да и вообще… – начал, решив, что пора его забирать, а то не посмотрят на недостатки.

– Я, конечно, не специалист, но, похоже, у тебя получается. Интересное решение, ожерелье с подвеской шара благородного опала, – прокомментировал Лучезар Агафонович.

– Это опалесцирующий алмаз. И те вставки его же, только чёрного. На данное время уникальные экземпляры, созданные искусственно. К сожалению, пока технология промышленного производства дорабатывается, – возразил я против его вывода.

Да, разработка моя лично, и действительно уникальная, к тому же ещё почти нигде не засветившаяся. Потому его ошибка не удивительна, соответственно, и недоумённый взгляд в ответ.

– Извините, совсем забыл, я же только вашей племяннице рассказывал про стразы из искусственных самоцветов, – добавил я в ответ на его взгляд.

– Так, понимаю, подбираешь ключики к синтетическим гидрофанам с нужными свойствами? – опять был совершенно неожиданный вывод.

– Не совсем. Это побочный продукт, хоть и интересный. Создание самоцветов с иными, чем у природных камней, ювелирными свойствами. Вот вы и перепутали алмаз с благородным опалом. Основные же исследования идут в области оптических волокон, использующих некоторые элементы строения этих камней. Опять же, оптроника и разработка оптических вычислителей. «Водяные», да и вообще все опалы серьёзно изучаются именно из-за этого. Хотя… Для себя, конечно, получим. Выбора нет. Потому как людям вроде меня – без особых связей – такие даже за серьёзные деньги не достать. Их, что ли, едят?! – в конце не сдержал я эмоции и высказался.

Искусственных гидрофанов днём с огнём на свободном рынке не сыщешь! Если вдруг появится… Легче закрытую коллекцию музея купить!

– Просто делается таких камней мало, высок брак, – пояснил Светин дядя, как бы намекая, что владеет темой и очень плотно.

– А вы откуда знаете? – решил я не оставлять такие недоговорённости.

Пусть меня лучше считают хамом, чем упущу такую возможность!

– Да знаком тут с некоторыми их изготовляющими. Вот и выходит, связи у тебя те, какие надо, – проговорил он, улыбнувшись, почему-то глянув на Свету.

Она-то каким боком?! Но никакого продолжения взгляд не имел.

– Кто же знал, что так свезёт. Всё никак нормальный пояс себе собрать не могу, уже думал со своего месторождения использовать, но уж больно они мелки. Это не накопитель выйдет, а насмешка над здравым смыслом, – я решил ковать, пока горячо.

И за чудика сойду, и за психа, но нужные камешки приобрету, раз такая возможность подвернулась!

– На четверть пуда поди? – поинтересовался он величиной моих хотелок, но уж слишком размер меня смутил, что не сразу понял, о чём речь.

– Да куда мне такой с первым боевым! По размерам на замену обычного кожаного ремня. Для меня и такой чёрной дырой покажется. Даже эскиз конструкции с собой есть… – проговорил и шокированно замер.

– Чего случилось? – заинтересовался моей реакцией Лучезар Агафонович.

– Это. Все мои вещи в корзинке! – не было предела моему удивлению.

Блин, в самой натуральной. Откуда она тут и кто собрал?! И этот ещё ухмыляется. Походу в курсе. Да что происходит?!

– Ага, значит, твой уровень в свете ниже, чем у сестёр Дорогобудовых, – произнёс он вслух.

– А кто это? – естественно, я заинтересовался персоналиями тех, кто буквально под носом такое мог провернуть и не засветиться.

А ведь считал, что подготовился к встрече с любым тёмным! И на тебе!

– О, это занимательная история, но на неё наложена секретность, – начал наводить тень на плетень Светин дядя.

Не люблю таких. Сначала скажут, потом напустят тумана, и не подкопаешься.

– Светлана, пойдём в более удобное место, и верни своему гостю уже ожерелье, – неожиданно распорядился он же.

С каким же она нежеланием это сделала, как будто у неё жизнь с душой вынимают особо жестоким способом. Взглядом же из бетонной стены, наверно, жалость выжала бы. Одна беда, на совесть мне бесполезно давить, это подарок моей будущей невесте, и точка! И кстати, чего её дядя так на неё удивлённо смотрел? Неужто такое впервые?! Но, несмотря на разыгравшуюся молчаливую трагедию, ожерелье оказалось в корзинке, после чего мы двинулись дальше.

– Следовало такое предполагать, – проговорил я, оглядывая царские палаты.

Если по-русски, просто каюту первого класса.

– Тебе чем-то не нравится наша скорбная юдоль? – со смешинкой в глазах в ответ на мою реплику спросила Светлана.

– Посочувствовать-то вам можно. Тут такой комфорт, что с непривычки сплошное неудобство и напряжение. У вас, кстати, есть что-нибудь не столь экзотичное, как это кресло, в нём будто всё время падаешь, – медленно выговорил я, вылезая из столь коварного предмета интерьера.

– Хм. Вполне обычное, – выдала она, поудобнее устраиваясь в точно таком же с ногами.

– Кому как, а по мне, так хуже было только при выброске нашего курса разгонными центрифугами на Аль-Сода, – прокомментировал я её ответ грустно.

– А что это? – тут же проявила она живейший интерес к сказанному.

– Один безжизненный островок у Аравийского полуострова, – пояснил я, мне не жалко.

– Я про центрифуги, – уточнила она вопрос.

Как-то неудобно сразу стало. Я-то о своём, а её технические детали…

– Нечто вроде карусели с баллистическим вычислителем, закидывающих шестиместные ДК в заданный квадрат. Весьма точно, кстати. А, извиняюсь! ДК – это десантные капсулы.

– А зачем? – продолжила она расспрос.

На этом я завис. Что зачем? И только пошевелив извилинами, сообразил – речь про выброску.

– Чтобы мы, ученики Нахимовки, как будущие морские воеводы, на себе прочувствовали все прелести высадки морской рати на побережье, оборудованное береговыми укреплениями, – осветил я вопрос, хоть и не сразу.

– Толку-то, вы же все там владеете «силой», – прокомментировала она.

М-да. Всё пресловутые кольчуги. Предполагается, что они защитят от случайностей. И мы все так думали, на этом и погорели. Весь вопрос, как к этому делу отнестись. Нам тепличных условий не делали, а даванули так… Да что там, как потом выяснилось, ДК были на списание, даже тормозные двигатели не заправляли. Моделировали, видите ли, их отказ. Назад только металлолом. Мне тогда три перелома перепало. Взбодрили нас будь здоров! На всю оставшуюся жизнь куча воспоминаний.

А перед глазами встала каменистая пустыня вперемешку с разбитыми ДК. Матерки, стоны. Благо целительство изучал и собрал себя довольно быстро, но таким был на всём курсе один. А там куда серьёзней были пострадавшие. И куда я со своим рангом, вернее, тогда ещё даже без него. Благо довольно быстро пришла команда поддержки и всё обошлось без необратимых последствий.

Очнулся уже в госпитале, через трое суток. С полным набором ощущений старой разбитой развалины в довесок. Перегрузился, стараясь помочь самым тяжёлым. Кто же знал, что там вся местность сплошной датчик контроля самочувствия. И всё это ещё имело под собой и второе дно, психологического теста на стрессоустойчивость и лидерские качества. Умереть никому бы не дали. Только не узнать бы мне этого никогда, если бы не один из моих гражданских тренеров ещё с Южнодара.

Почти четверть курса по итогам отчислили, а оставшуюся часть перевели учиться на основную базу. Вот так узнал про фактически две Нахимовки, никак между собой не пересекающиеся. Больше ничего подобного с нами не вытворяли и никого не отчисляли. Надо было после очень постараться, чтобы вылететь. Так что все мои проблемы с женским полом никого из преподавателей не заинтересовали. Как говорится, мои трудности…

– Они что, с ума сошли, вам же по сколько тогда было? – воскликнула Светлана.