Третья Орда

Глава 9 Плацдарм

Рычача вышел из долгого транса. Ещё несколько минут посидел с закрытыми глазами, приходя в себя. Превозмогая боль, размял затёкшие мышцы дряблого тела. Настроение было прескверным.

— У них там город не меньше, чем наша Бескрайняя степь, — сообщил он напрасно вглядывающемуся с палубы триеролёта вдаль Горрыку. — Три больших острова в центре и ещё дюжина островков рядышком, все соединены мостами и застроены так, что посрать негде. Народу там, должно быть, раз в сорок больше, чем вся наша армия, уместившаяся на кораблях.

Верховный хан, вопреки шаману, сразу же оживился:

— Ну наконец-то нормальное будет сражение! Есть где проявить себя бравым вои…

— Ты меня вообще слышишь, Горрык? Это их там орда, а нас малое воинство. В лоб нам такой большой город не взять.

Могучий хан почесал чуб:

— Манёвры-шманёвры? — понял он намёк мудреца. — Снова окружим…

Рычача покачал головой:

— Я ж тебе говорю, там город, что наша степь по размеру. Наоборот, нужно сконцентрировать силы, чтобы прорвать оборону и закрепиться. При этом постараться отрезать эльфам пути снабжения с ещё не разорённого запада. Лишь ослабив защитников, можно надеяться взять в бою верх.

До Горрыка хоть и медленно, но доходила серьёзность предстоящей задачи. В кои-то веки численный перевес был не на их стороне.

— Странно, мы их били-били, а их теперь больше…

Шаман покачал головой:

— До сих пор мы сражались с армией эльфов, а теперь нам противостоит весь народ. Судя по картам, дальше на западе острова куда меньше, им больше некуда отступать. Нет, знать, конечно, сбежит, но вывозить простых граждан не будут. И жители это знают.

— А значит, вынуждены биться, чтобы спасти свою жизнь. Зря мы, наверное, тогда во Всёпопланустане всех перерезали, да?

Рычача кивнул:

— Минусы необузданной ярости. Теперь вряд ли кто станет сдаваться нам в плен. Итак…

Старый шаман приказал одному из учеников принести позаимствованную в какой-то захваченной крепости карту:

— Предлагаю сосредоточить усилия на юго-западном большом острове. Захватив его, мы рассечём силы противника и сможем перехватывать изрядную часть судов эльфов. Подплывать к городу будем широким разреженным строем, чтобы заставить эльфов рассредоточиться, и лишь в последний момент наши корабли сменят курс. Тем, кто прибудет к намеченному острову первыми, придётся тяжелее всего: им придётся захватить и удерживать плацдарм, покуда не соберутся все наши. О да, я вижу по твоей расплывшейся роже, что ты непременно должен быть в числе этих отважных ребят. И я знаю, что отговаривать тебя бесполезно. Поэтому прошу лишь одно: не умри. Грызня за освободившееся место верховного хана — последнее, что нам нужно в этой военной кампании.

Горрык с наслаждением вдыхал морской воздух, стоя на носу мчащегося вперёд корабля. Занудный шаман остался на триеролёте далеко позади, обеспечивая флоту попутный ветер, а приставленные для подстраховки верховного хана колдунишки боялись Горрыка не в пример старику. Особого вреда, как, впрочем, и прока, от них в битве не будет — лишь Рычача играючи управлялся со стихиями, остальные без долгих предварительных ритуалов могли лишь командовать воронами, да слегка усиливать ветерок.

Эльфы на берегу суетились, словно муравьи в растревоженном муравейнике. Били на высоких башнях колокола, в темнеющем предгрозовом небе проносились летающие рогатые лошади. Кое-где готовились выстрелить по приближающейся флотилии требушеты, но страшных механизмов было слишком мало, чтобы защитить такой большой город. Эльфы хотели обезопасить по возможности всё, а потому не имели шансов отразить концентрированный удар храбрых орочьих воинов.

Вот она сила манёвров! Какой всё-таки Горрык умный, что до сих пор не прихлопнул Рычачу, а слушает, скрипя зубами, его наставления. Пресвятая волчица свидетель, дорого ему стоили все эти занудные указания. Но что поделать, победа превыше всего. Ради неё стоит порой упрятывать свою гордость поглубже.

Бойцы налегали на вёсла. Ветер надувал паруса. Столица империи становилась с каждой секундой всё ближе.

Горрык вновь полной грудью вдохнул свежий воздух. Ах, этот сладкий запах тревоги. Эти ни с чем не сравнимые последние минуты перед сражением. Время буквально замирает. Минуты растягиваются словно часы… Чтобы в следующий миг закружиться в водовороте ярости, страха и боли. Грань жизни и смерти — нет более острого ощущения. Кто там что-то вякает про экстазы и про любовь? Эти сиюминутные удовольствия и рядом не стояли с ярчайшими впечатлениями от боя. Особенно если сила на твоей стороне.

— Сила в силе, — изрёк себе под нос орочью мудрость Горрык. — Не в правде, не в справедливости. Сила — ценность сама по себе.

Рядом плюхнулся в воду тяжёленький камень. Пришла пора отложить философствования.

С минуту или две орки не могли спрыгнуть с галеры на берег, прячась за бортом и щитами от падающей с небес тучи стрел.

— Ничего-ничего, такими темпами они быстро выдохнутся! — подбадривал орков хан, пытаясь оценить через узкую щёлочку между досками ситуацию.

К месту высадки со всех сторон мчались длинноногие хрупкие эльфиечки. Приближаться к выброшенному на берег инерцией кораблю они не решались, намереваясь, по всей видимости, продырявить галеру своими стрелами издали. Странная тактика, учитывая, что стрелы не поджигались.

Не успел Горрык довершить свою мысль, как с небес хлынул даже не дождь, а ливень — Рычача снова продумал всё наперёд. Теперь при всём желании не спалишь корабли, да и намокшая тетива со встречным ветром явно не на руку любителям дальнего боя.

— Пошли!

Верховный хан перемахнул за борт. Низко пригибаясь, сразу помчался вперёд — лишь вклинившись в гущу врагов, можно чувствовать себя в безопасности.

Позади него послышался сокрушительный треск, на неподвижное судно навели-таки стоявший поблизости требушет. Всего какие-нибудь полминуты промедления и ошмётки хана пришлось бы отдирать от бортов.

Не обратив никакого внимания на отскочившую от наплечника стрелу, Горрык с разбега врезался в толпу лучниц. Те были ошарашены пролетевшим перед самым их носом булыжником не меньше орков, не успевших отбежать от галеры. Похоже, командам требушетов дали указание не жалеть ни своих, ни чужих.

Горрык об уничтоженном корабле и экипаже не беспокоился: кому суждено, тот один пёс погибнет. Большая часть бойцов более или менее цела и шикарно.

Он яростно рубил и отталкивал щитом всё, что двигалось в пределах досягаемости его длинных рук. Всё, что не успевало убежать, погибало.

Правую руку пронзила резкая боль — могучий орк слишком увлёкся, став уязвимой мишенью. Верховный хан мигом пригнулся, выставив перед собой верный щит. Ещё пара стрел тотчас угодили в обтянутую кожей деревянную преграду. Плохо, порою, быть слишком большим и заметным.

Подоспевшие воины окружили своего повелителя плотной стеной огромных щитов — в кои-то веки любовь орков ко всему громадному сыграла им добрую службу. Один из выживших шаманов чуть ли не силой влил в глотку Горрыку жутко противное зелье, резко выдернул застрявшую в руке стрелу. Верховный хан не был плаксой и нытиком, но от подобных манипуляций даже он вскрикнул. Шаман не обратил на трёхэтажную ругань ни малейшего внимания, деловито прикладывая к ране зачарованный подорожник и произнося какие-то заклинания.

— Потом, потом, — отпихнул Горрык собравшегося начать перевязку раны шамана. — Нужно убираться отсюда, а то, не ровён час, ещё один снаряд прямо в нас прилетит.

Приподняв большие щиты, отряд орков двинулся гуськом вглубь вражеской территории. Требовалось отогнать от берега стаи лучниц и разрушить проклятые требушеты. А ещё лучше — захватить осадные механизмы и использовать орудие эльфов против них же самих.

Ливень из воды и из стрел сопровождал каждый пройденный шаг. Отряд высадился в ухоженном городском парке, а потому спрятаться было практически негде. Рукотворная ненадёжная стена из щитов была единственной преградой между жизнью и смертью. Такова цена за геройство, за славу быть первыми.

Горрык ни о чём не жалел. Он думал лишь о том, как добраться до следующей цели. Требушет на холме, а там будь что будет.

Вот такая романтика.

— Бей-бей, ушастых баб не жалей! — сочинял Горрык на ходу боевую песнь орков. — Детей рожать не хотят, пусть лиха тогда фунт съедят!

Эльфийки упорно избегали ближнего боя, а гоняться за ними, разрушая строй, было заведомо проигрышной стратегией. Это понимал даже такой тупой орк, как Горрык. Как и то, что стрелы — весьма ограниченный боеприпас, а значит, охотиться нужно не за длинноногими фуриями, а за полевыми складами. Один из таковых находился аккурат рядом с только что захваченным требушетом. Оставалось всего-навсего обнаружить и разорить остальные.

— Ещё две наших галеры подоспели! — указал один из орков на берег. — Теперь дело пойдёт веселее.

— Угумс, — согласился с ним хан. — С требушетом управитесь? Вон там, похоже, ещё один стоит и в только что прибывших целится.

— Ща мы сами как долбанём по нему! Заряжай!

Бравый орк, считавший себя экспертом по осадной технике эльфов, выставил перед собой вытянутую руку с поднятым большим пальцем, с серьёзным лицом произвёл в уме какие-то сложные вычисления. Уверенно приказал повернуть требушет, покрутил ворот, затем дёрнул за верёвку, запуская в полёт благодушно оставленный сбежавшими защитниками Фисаэля снаряд.

Горрык задумчиво проводил взглядом улетающий камешек:

— Мда… Неплохо, конечно, только вражеский требушет в другой стороне.

— Ничего, сейчас поправим, — ни капли не смутился «эксперт». Ну, попутал немножечко, с кем не бывает?!

Верховный хан ободряюще похлопал товарища по разуму по плечу:

— Ладно, разбирайтесь тут потихоньку. Только по сторонам поглядывайте, чтобы стрела шальная не прилетела случайно.

Горрык повернулся к окружившим требушет оркам:

— Ну что, приметили, куда эти бестии бегают? Нам, значит, тоже туда. Построились! Щиты подняли и пошли, только не торопимся.

— Не битва, а игра в кошки-мышки какая-то, — уже тише пробурчал себе под нос вновь разочарованный Горрык.

Огромного численного перевеса эльфов больше не чувствовалось. Оно и понятно, что толку от количества, если качество бойцов никудышное.