Тревожная командировка 2

Глава 11

Дед оклемался и начал ругаться. Ну это не удивительно. Когда есть у него энергия, он всегда недоволен. Иногда я думаю, что бы он делал без меня. Так бы и помер. Хотя я как-то вычитал в интернете, что есть люди, которые живут на грани. Имелось ввиду не адреналинщики, а те, которые идут вперед, даже бегут большими шагами.

Хотя там говорилось, что такие люди умеют рассчитывать свой риск. Может быть, из таких и получаются крупные бизнесмены. А может даже и полководцы.

Старик опять привязался ко мне — где я был так долго.

Мне не хотелось рассказывать, но я решился — может дед прояснит что-нибудь про этот странный город.

Я начал издалека, сказал, что заблудился и вышел на гору. А там поднялся на нее и присел отдохнуть и уснул. И проспал-то всего ночь.

Старик полулежал на одеялах и пытливо смотрел на меня.

— Это все?

— Все, — я старался честными глазами смотреть на деда. Но он, вот зараза, как-то учуял, что я не договариваю.

Наверно после отвара у него прибавилось энергии, потому что он даже попытался встать. Я сначала не понял зачем, а когда увидел, как он шарит рукой около лавки, очень удивился — он что хотел меня палкой поучить?

Мне стало даже смешно. Больной старик пытается со мной справиться. Видимо сильно я его достал. Стало его жалко, и я решил рассказать почти все.

— Да успокойся ты. Я расскажу, что мне привиделось.

Я сел поудобнее, налил себе травяного чая и начал. Собственно, говорил я недолго. Все как-то уложилось минут в десять. Некоторые детали я уже не помнил, кое о чем умолчал. Мне кажется, дед понимал, что кое-что утаиваю.

После моего рассказа он долго молчал. Потом посмотрел на меня, почесал лоб и сказал: — смотрю на тебя, и не понимаю. То ли ты везунчик, то ли силу свою скрываешь. А может то и другое.

Ты понимаешь, что с той горы никто не возвращался. Пропадали там люди. И все считают это место нечистым. Духи нехорошие там живут.

Я пожал плечами. И только хотел выйти на двор, как старик продолжил, — ты там ни с кем не разговаривал?

— Разговаривал. И что? Это же во сне было.

— Никакой это не сон. Духи уносили тебя в свой мир. А вот почему не оставили там, это вопрос.

Старик попросил чаю, я налил ему. Он пил и думал. Я в отличие от него ни о чем не переживал. Я радовался, что вернулся. Снова дома, снова печка, тепло, можно поесть.

Видно было, что старик хочет мне что-то сказать, но опасается. Чего он боялся, я не понимал. Я не мог его торопить. Так в молчании прошло минут десять, я уже подумал, что старик задремал. Но оказалось, это он готовился.

Он попросил поднять его к стене и подать ему чаю. Я все сделал, что он просил и ждал. Я не понимал такого торжественного момента. Неужели нельзя начать сразу, зачем тянуть.

Дед поглядел на меня, шумно выдохнул воздух и начал.

— С детства я был не таким, как все. Ребята бегали, играли в свободное время, хотя его почти не было. В деревне всегда много работы. И никто тебе скидку на то, что маленький не сделает.

Я же в свободное время разглядывал разные растения, травы, жучков мелких. Мне интересно было понять — как они живут. О чем они думают. Я представлял себя маленьким человечком и ходил среди трав и кустов. Иногда мне казалось, что это и есть моя настоящая жизнь. А в этой жизни я как будто случайно.

Меня с детства учили молиться Богу, соблюдать все правила, все церемонии. Хотя я ничего и не понимал. Сейчас я думаю, что все это нужно людям. Иначе страха не будет. Разбалуются люди и натворят дел.

Однажды, а мне было тогда лет четырнадцать, я увидел, как стакан, который стоял на столе, раскололся пополам. Две половинки лежали рядом и жуткое состояние овладело мною. Конечно, я никому не сказал об этом. Избу стали бы чистить, а на меня наложили бы епитимью. Мне было страшно. Я выкинул расколотый стакан, а родителям сказал, что уронил случайно.

Второй случай был уже лет в восемнадцать. Я уже на вечерки ходил. На девок заглядывался. Только зря это было все. Нравилась мне одна, но засватали ее и отдали замуж в другую деревню. Кончилась моя любовь. На меня это так подействовало, что я долго на девок не смотрел.

Шел я однажды мимо кладбища и увидел горящие точки на нем. Меня что-то остановило, и я замер, как столб. Смотрю на эти горящие точки и глаза отвести не могу. Долго ли так стоял я даже не знаю. Только светать уже начинало, когда я очнулся и пошел домой.

Кому я мог это рассказать? Да никому. Бабушка говорила, как нечистого изгоняли из одного парня. Так уморили его. Не выжил. Хотя и получилось, что беса из него все-таки изгнали.

Таких случаев у меня копилось все больше и больше. Я подался на заработки в город. Там мне не понравилось. Я подрядился в работники к одному зажиточному мужику. Там работал. Делал все. Нужны были деньги. И хозяин, хоть и скупился, но все равно платил.

А потом приглянулся я хозяйской дочке, она в возраст пошла. Ну, и соблазнила она меня. А что? Я сколько времени без бабы, а она здоровая, кровь с молоком, я и польстился. А того не понимал, дурень, что хозяин берег ее для богатого человека, не для меня.

Настало время, когда я понял, что бежать мне надо, иначе хозяин просто убьет и закопает за дочку. А та уже почти и не скрывалась. Люди уже начали болтать про нас. Вовремя я ушел, даже денег за последний месяц не получил.

Конечно, хозяин погоню за мной послал. Но я ведь тоже не лыком шитый, пошел совсем не туда, куда он думал. А направился я в другой город.

Вот там я провел пять лет своей жизни. Научился читать, пообщался с умными людьми. Там и приобщился к вере. К старой вере.

А когда война началась, то меня забрали тоже, как и остальных. Прошел всю, на фронте познакомился с одним парнем. Он был старовером и сговорил меня ехать в свою деревню. Там я и женился, дети пошли. А потом стал разбираться в том, во что верят люди. И у меня многое не сходилось. Вот так я поссорился с людьми и ушел в лес. И вот живу тут уже пять лет. Там в деревне я никому не нужен. Так иногда, посылают за мной, лечить кого-то нужно.

Я почему тебе все рассказываю. Потому что ты единственный, кого я знаю, кто прошел на Синюю гору и вернулся. А вообще про нее такие страсти до сих пор рассказывают.

Раньше в этой деревне старик жил. Нелюдимый, наверно, как я. Так вот этот старик знался с духами, про него так говорили. Выгнать его из деревни не могли, хотя и все здесь староверы. Он, когда пытались его выгнать, напустил мор на скотину. Подохло три коровы, потом люди отступились от него. Это еще до революции было.

Потом этот старик начал лечить людей, скотину также. Люди сначала не доверяли ему, потом деваться некуда, лекаря среди них не было, стали ходить к нему. Старик часто ходил в лес за травами, собирал, сушил и делал отвары, настои разные. Вот как я сейчас.

А уже в то время никто не ходил на Синюю гору. Боялись сильно. Еще местные жители, вогулы, да манси, обходили эту гору. Говорили они, что там собираются злые духи и оттуда же насылается мор на людей и животных. Кто туда пойдет, тот не вернется, а если вернется, то быстро помрет.

Старик этот начал ходить на Синюю гору. Что он там делал, что он приносил оттуда, никто не знает. Да и поняли, что он ходит туда, только со слов детворы.

С той поры стали старика еще сильнее бояться. А ну как принесет оттуда какую-нибудь пакость. Но все вроде бы обходилось. Наоборот. Однажды загорелась изба почти в середине деревни, и все уже думали выгорит деревня. Но ветер неожиданно затих и пошел сильный дождь. Огонь и погас. А пацаны увидели, как этот старик стоял в своем дворе и руки поднимал к небу и что-то шептал.

Спорить начали — он огонь вызвал, или все же потушил его. Но к нему не решались обращаться. А вскоре еще одна оказия стряслась. Приехали геологи и начали рыть и искать что-то в земле. И нашли. В деревне стали поговаривать, что производство здесь открывать будут. В деревне задумались, что же делать. Сходили к старику, поклонились. Через месяц приехал чиновник из уезда и объявил, что никакого производства не будет. Тут уж старику поверили. Радеет он за деревню.

Кстати, и жил старик долго, не меньше ста лет. Как-то за ним увязался один мужичок, это когда старик пошел на Синюю гору. Поднялся за ним, и даже вернулся домой в деревню, только с той поры начал заговариваться. Болтал все время о каком-то городе, о пещере, о змее, и о том, что земля там на Синей горе трясется. Кто ему поверил. Город в тайге. Да еще трясение земли. Одним словом, рехнулся человек. А уж после него никто не ходил туда.

Пробовал и я туда пойти. Меня тянуло туда, но дошел только до начала горы. Поднялся шагов на пятьдесят и все … потерял сознание. Не знаю уже, как и выбрался оттуда. Голова еще долго болела потом.

А вот ты, стало быть, дошел. И ничего не рассказываешь. А мне это очень важно. Может быть, я из деревни-то из-за этой горы и ушел.

Я внимательно слушал старика и размышлял, что это старческий маразм, или на самом деле все так и было.

Старик пошевелился, обиженно хмыкнул, и закрыл глаза. Напоследок буркнул, — ты это подумай. Тебе же здесь дальше жить. Может быть, что-то и вспомнишь.

Я колол дрова перед избушкой и думал. Старик, конечно, выздоровеет. С его-то травами и настоями. Как он сказал — тебе же здесь дальше жить. Прозрачный намек на то, что может меня потом запросто попросить уйти. И мне придется искать место, где перезимовать. Мелькнула мысль о пещерке, которую я когда-то готовил. Но это не вариант, точно не вариант.

Так за такими мыслями и прошла пара часов. Всегда так. Задумаешься о чем-то и делаешь работу, время летит.

Все-таки придется мне рассказать все деду. Ну ладно, хоть меня о моей жизни не расспрашивает.

Вечером, когда мы поели каши, и стали пить чай, я начал свое повествование. Старик слушал очень внимательно. Его очень удивило, что духи пропустили меня на гору. Я же когда стал рассказывать, то начал понимать почему меня пропустили. Я из другого времени, из другого мира и духи поняли это и не стали чинить препятствия.

Я рассказал о том, что в городе было землетрясение, что жрецы пробовали остановить его. Потом, что я беседовал со стариком. Я говорил даже о змее в пещере.

Когда закончил свой рассказ, дед долго молчал. Потом попросил еще чаю, видимо выздоравливать начал.

— Я тебе кое-что сейчас расскажу, только ты никому. Да, впрочем, тебе и говорить некому. А если потом расскажешь, когда время пройдет, уже и неважно будет.

Встречался я лет пятнадцать назад с одним шаманом. Поговорили с ним часа три наверно. Только я забыл весь разговор. Помню в конце он сказал мне — не сопротивляйся, а то тебе плохо будет. Я ничего не понял.

А прошло десять лет и началось. Заболел я. То тут болит, то тут. Сначала думал — все старость и дальше конец. Но однажды мне приснился тот шаман. Он сказал мне, что болезни от того, что я сопротивляюсь.

Я проснулся и ничего не понял. Кому или чему я сопротивляюсь? Бросил эти думки стал дальше жить. А мне все хуже и хуже. Однажды пошел в лес, до обеда ходил и выздоровел. Вот чудеса — лес лечит.

Однако через день снова хворь на меня навалилась. И тогда я в лес, и опять мне легче. В общем надумал уйти в лес. А что мне оставалось делать?

Нашел заброшенную избушку. Стал ее восстанавливать, и почувствовал, как здоровье мое поправляется. Вот с тех пор и живу здесь. В деревню хожу по необходимости. Скотину полечить или людей. А продукты мне иногда приносят, потому что я за лечение деньги не беру. Лечу так.

А потом ты появился. Сначала я тебя выгнать хотел, ты мне совсем не нужен. Мешал даже.

А потом мне пошли сны про тебя. Мутные какие-то, непонятные… и вдруг как-то днем, я начал вспоминать наш разговор с шаманом. И почти весь вспомнил.

Он говорил, что шамана выбирают духи. И что сам человек не хочет стать шаманом. Духи заставляют его. В моем случае так и получилось. Духи насылали мне разные хвори. Я сначала не понимал. А вот сейчас хорошо понимаю. Теперь я знаю куда мне надо идти. На Синюю гору. Но идти надо с тобой. Только тебя пропускает гора. И там будет решаться — буду я шаманом или нет.

— Так ты и так лечишь людей и животных, — вырвалось у меня.

— Ты думаешь, что шаман только для этого и существует?

— А для чего еще? — спросил я.

— Шаман общается с силами и духами во всех мирах. Ты этого не понимаешь. А может тебе и не надо понимать.

— А мне-то зачем идти?

— Тебе? Да потому, что ты живешь у меня.

Мне стало жалко деда. Попал он в ситуацию, из которой нет выхода. Или становись шаманом, или все … прощайся с этой землей.

Постепенно дед выздоравливал. Он начал садиться, потом вставать, ходить по избе. Один раз вышел наружу, побыл минут двадцать и снова на лежанку. Это меня, конечно, радовало, но вместе с тем приближалось время, когда он начнет настаивать на походе на Синюю гору. А я опасался ее. Я как будто чувствовал, что там все так непросто и может повлиять не только на деда, но и на меня.

С каждым днем дед ходил все больше и больше. Его здоровье улучшалось прямо на глазах. Однажды мне пришла мысль — а может быть ему духи помогают. Но все это какая-то мистика, но вот моя способность, тоже мистика. Кстати, она в последнее время и не проявлялась. Может быть из-за спокойной и размеренной жизни?

Два раза приходили из деревни. Оба раза я прятался. Зачем лишний раз рисковать. Они принесли продукты, крупу, мед, сушеную рыбу, немного муки и варенье. Унесли от деда несколько трав в своих мешочках, одному дед дал три разноцветных камня, и я слышал, как дед сказал, — растолки все камни и перемешай, потом засыпь туда рябину, лист подорожника и все это в печь. И пусть стоит, томится десять часов. Потом выпои скотине. Через два дня выздоровеет. Только делай все, как я наказал.

Дед не дождался своего полного выздоровления. А может это духи его позвали на гору? Начал он собираться за три дня. Совсем меня загонял. То ему смолы принеси от пихты, то найди гриб чагу. Потом это все надо было готовить. Иногда мне казалось — вот не будет мне работы в моем времени, буду травником, буду лечить людей. Хотя я не слишком запоминал все дедовы рецепты.

Вечером дед сказал, что завтра утром выходим. Он достал из старого сундука чистую одежду. Часть подал мне. И сказал, — утром оденемся и пойдем. В чистой одежде и помирать не стыдно.

Я почему-то спокойно отреагировал на его фразу. Странная уверенность была у меня. Хотя я этим духам и не доверял. Дед не стал пояснять свой разговор. Может быть, ему казалось, что и так понятно.

Вечером прилетел поползень. Он носился перед избушкой, пока я не вызвал деда. А как только дед вышел, сразу уселся ему на правое плечо и что-то начал по-птичьему говорить. Дед слушал его и кивал.

Никогда не думал, что можно разговаривать с птицами. Надо будет спросить у старика, как он научился с ними разговаривать.

Я начал чистить площадку перед избушкой, дед меня остановил. Не надо прибирать, меньше внимания привлекать будет. Нет так нет. Меня удивило, как дед отреагировал на мою спортплощадку. Он подошел посмотрел, потрогал дерево, подошел к турнику, задел палки, которые стояли у дерева, и сказал.

— То, что занимаешься, хорошо. Тело надо держать здоровым, не знаешь когда пригодиться может. Я вот в молодости тоже кое-чем занимался.

Я поглядел на деда, и внутренне хмыкнул. Чем он мог заниматься? Тяжелой атлетикой, или бегом? Присочиняет дед.

Дед покосился на меня и начал ворчать, — вот тебя бы в мое время, я бы посмотрел на тебя. Тогда трудно было выжить. Сейчас народ слабый пошел.

Я хотел возмутиться. Дед меня оборвал и сказал, — чего же ты так Михайло Потапыча испугался? Если ты такой смелый и умный?

Что я мог сказать? Ничего. Мы пошли в избу и по пути я прихватил охапку дров, надо было топить печку. Завтра нам нужно выходить. Хотелось хорошо выспаться, да и к возвращению пусть изба будет натоплена.