Три жизни бога

Глава 9. Сила внутри

Нежная прохладная ладонь на лбу.

Так тихо, спокойно и даже приятно, что не хочется открывать глаза. Пока он лежит так, мира вокруг не существует, но стоит только пошевелиться и реальность взорвется множеством воспоминаний.

Эмеш моргнул и разом сел, сгоняя с себя остатки сна. Рядом с ним, на краю кровати сидела Тиль, уставшая и немного испуганная его неожиданным пробуждением.

Тиль? Зачем она здесь? Демоны! Он же сам притащил ее из степей, нужно наверно отвести ее обратно, к своим. Нужно много всего, поговорить со степным богом, разобраться с… О небо! Утнапи! Неужели придется сделать это? Или может уже поздно? С начала нужно поговорить с Аттом, с остальными, и только потом решать.

А он сам? Эмеш вдруг понял, что и сам может находиться в таком же положении. Он ведь даже не знает, вдруг какая-то бабочка коснулась его, он мог не заметить, не уследить…

И тогда…

Смерть?

Нет!

Да…

Все возможно. Но он так привык к мысли о бессмертии, что поверить в саму возможность умереть было не просто… а ведь энлиль говорили ему тогда…

Только сражаясь с демонами и бабочками он не воспринимал смерть в серьез. Это была скорее игра, пусть опасная, но игра. Он никогда в серьез не задумывался над теми словами, услышанными после битвы, наверно просто не воспринимал в серьез. Нет, энлиль не могли соврать, просто это все казалось настолько далеко и нереально… И только сейчас, в тишине, он осознал, что это с ним действительно может случиться.

Как ни странно, страха Эмеш не чувствовал, а ведь наверно должен бы был… Внутри застыло лишь какое-то чувство пустоты и неизбежности. И все же очень бы не хотелось, что б Думузи решил его прихлопнуть, как опасную заразу. Интересно, а стал бы он сопротивляться или же безропотно позволил…

— Думузи хотел с тобой поговорить, — прервала его размышления Тиль.

Вот уж чего ему сейчас меньше всего хотелось, так это говорить со степным богом. Сначала надо с самим собой разобраться, понять что к чему. Думузи, кажется, хотел поговорить о Лару… опять будет повторять что зря ее выпустили из Илара, что все слишком сложно. К чему это? Смыться бы сейчас куда-нибудь подальше.

Нужно отвести Тиль домой. Вот! И дело полезное, и время немного выиграет. Он же обещал Кинакулушу позаботиться о его жене, а это значит ей надо бы сейчас находиться подальше от пустыни, бабочек да вообще всего этого.

Тиль… Эмеш смотрел на нее и думал, что уже второй раз за несколько дней просыпается рядом с ней, и не смотря на обстоятельства ему это нравится. Странно… Чего он хочет? Ее? Он может получить любую женщину, если пожелает, а хочет почему-то ее. Она не красавица, хоть и довольно симпатичная, немного располневшая после родов, с большой от молока грудью, со стянутыми в тугой пучок волосами и черной грязью под ногтями. Женщина как женщина… Но смотря на нее Эмеш понимал, что сам перестает понимать кто он такой.

Резко втянув воздух, Эмеш на миг зажмурил глаза и отвернулся.

Потом, стараясь не шуметь, что бы снаружи никто не узнал о его пробуждении, он встал на ноги. Так, вроде бы ничего, нормально, голова не кружится, в разные стороны не шатает. Неужели на бабочек он израсходовал меньше энергии, чем тогда на Тиль.

— Я отведу тебя домой, собирайся, — сказал он.

Тиль удивленно подняла бровь. На сколько проще было бы, если бы в ее глазах были страх и священный трепет, которые он часто видел у людей в городах. Там жрецы падали ниц и смиренно молили о благословении… Он уж начал забывать, что бывает иначе. Избаловался… В степи люди проще.

— Неужели у тебя нет дел более важных, чем я, Саир, — сказала она.

Эмеш вздрогнул. Никогда, даже самые смелые люди, не называли его так. Только Эмеш, что значит учитель и господин. Даже к Утнапи не часто обращался к нему по имени.

Но он сам ей сказал тогда. Она спросила как его имя, и он сказал.

— Ты хочешь остаться? — спросил он.

Тиль нахмурила брови.

— Я обещал твоему мужу заботиться о тебе. Он заплатил за это слишком дорого, что бы я мог легко пренебрегать данным словом. Я отведу тебя подальше отсюда, домой, в твою деревню. Забирай своего ребенка и идем.

Она больше ничего не сказала, только кивнула прикусив губу, и мигом скрылась за дверью. Не хватало только что бы ее заметили, тогда уж точно придется объясняться. Если удастся скрыться по-тихому, то потом их так просто не найти. Это люди всегда светятся как лампочки и видны отовсюду. Но свечение это можно притушить и спокойно затеряться в бескрайних степях.

На счастье Тиль с ребенком на руках вернулась почти мгновенно. Будем надеяться что и дальше все пойдет хорошо.

— Дай руку и приготовься, — приказал Эмеш.

Она смело сжала его ладонь тонкими пальчиками и замерла. От этого прикосновения по всему телу пробежала теплая волна. Вот бы стоять так, держать ее за руку и пусть хоть весь мир летит в бездну.

Хватит. Пора.

При определенном опыте, в перемещениях нет ничего страшного, все происходит почти мгновенно. Ослепительная вспышка, и они уже стоят под высоким лазоревым небом, по колено утопая в шелковистом ковре из душистых трав. Было еще ранее утро, ясное, свежее, сверкающее миллионами капелек росы.

Вот теперь можно и подумать о делах, теперь никто не помешает.

Эмеш осторожно освободил свою ладонь.

— Расскажи мне о Думузи.

Тиль с недоумением посмотрела на него.

— Я? Что я могу тебе рассказать?

— Что он делал после сражения с бабочками?

— Я не знаю — Тиль мотнула головой, — но сегодня утром он зашел и попросил передать, что хочет с тобой поговорить. Он выглядел немного уставшим…

У Эмеша аж челюсть свело, когда он представил себе все что могло случиться за это время. Думузи раньше пришел в себя, и это уже само по себе не доставляло радости. Но хуже всего в этом было то, что по поводу Думузи были некоторые подозрения. У них давно уже были очень натянутые отношения с Лару, да и задурить голову савалар было, пожалуй, вполне в его силах.

— Долго я спал?

— Вечер и ночь, — сказала она.

Интересно о чем именно он собирался поговорить. О том как все сложно и непонятно с Лару? Может быть хочет сказать что-то новое, ведь не зря же тогда перед нападением бабочек он просил Эмеша не пропадать.

— И куда он пошел потом?

Тиль немного замялась и опустила глаза. Наверно она знала что-то, или по крайней мере догадывалась.

— Он пошел искать Утнапи. И сказал что бы ты сам не терял его из виду.

От этих слов Эмешу стало как-то не по себе. Значит вот так, значит оно решилось все без его участия. Он даже не сомневался в том, что степной бог знает о страшной глупости Утнапи, о том, что тот брал в руки бабочку. Это значит Утнапи может быть уже мертв.

Вдалеке уже виднелись островерхие шатры пастухов. Вот тут можно отпустить Тиль и заняться своими делами. Он выполнил обещание, Тиль в безопасности. Только отпускать ее совсем не хотелось. Даже наоборот.

— Видишь там впереди? — Эмеш показал на шатры рукой.

Тиль кивнула, прижимая ребенка к груди.

— Думаю дальше ты сама дойдешь?

Она снова кивнула и подняла на него глаза.

— А ты не пойдешь со мной, Саир? — в ее голосе слышалось разочарование, или ему показалось?

Очень захотелось вдруг притянуть ее к себе, обнять, поцеловать в губы… Эмеш сдержался, к чему все это, что за ерунда. Если ему нужна женщина, то вокруг есть сотни других, с которыми все намного проще, если… ему нужна эта женщина, то об этом лучше забыть. Он пообещал ее мужу позаботиться о ней, хороша забота…

— Прощай.

Эмеш резко повернулся и зашагал прочь.

Так, и что теперь? Возвращаться по меньшей мере глупо, зря что ли он с такой скоростью рванулся в степь. Разумнее всего сейчас попытаться узнать не собирается ли он с минуты на минуту превратиться в кучку маленьких злобных бабочек. Лучше выяснить самому, чем тебя без всякого предупреждения прихлопнет какой-нибудь Думузи.

Демоны должны хорошо разбираться в этих делах. Они могут заглянуть внутрь, в самую сущность. Лучше всех конечно савалар, но они слишком преданы Атту, что бы доверять им свою судьбу. Эмеша даже передернуло, когда он представил последствия.

А стоит ли скрывать? Может просто пойти и признаться Атту, так мол и так… Нет уж, это глупо. Энлиль сказал что он сможет избежать смерти, если будет осторожен… Может быть он даже и не заражен, скорее всего так и есть. Вряд ли какой-то бабочке удалось подлететь достаточно близко в этой неразберихе… не стоит лишний раз подвергать свою жизнь опасности.

Вот Иникер, хоть и не очень грозный, но все же демон. Удобнее и безопаснее. Значит домой.

Подумать только, и недели не прошло, дней пять только, а мир настолько изменился. Эмешу казалось, что дома он не был уже тысячу лет.

Иникер ковырялся в саду, напевая какой-то веселый мотивчик. Наверняка он даже не в курсе последних событий, знает разве что про освобождение Лару, да и то вряд ли.

Эмеш остановился. Просто подойти и спросить — что может быть проще, только вот ноги не слушаются совсем. Какое-то время Эмеш просто стоял и смотрел. Что если…

Хватит!

— Эй, Ник, — крикнул Эмеш, решив побыстрее с этим покончить, и зашагал вперед по извилистой желтой дорожке.

Иникер оторвался от своих дел, заулыбался, отложил свою тяпку и поспешил на встречу хозяину.

— Рад видеть тебя, господин.

— Как дела? — к счастью голос Эмеша не подвел, звучал как всегда спокойно и ровно.

Иникер пожал плечами. Ничего особенного в его жизни не случилось, рассказывать не о чем.

— Для тебя есть несколько сообщений, — сказал он, — на столе в кабинете.

— Спасибо Ник.

Вот теперь. Эмеш набрал в грудь побольше воздуха.

— Послушай, Ник, — начал он, — ведь ты как демон можешь видеть многого больше, чем простой человек, даже больше чем я.

Иникера это привело в некоторое недоумение, он развел руками совершенно не понимая к чему Эмеш клонит. И все же кивнул, да, кое-что он видеть может.

— Посмотри на меня, — потребовал Эмеш, — что ты можешь обо мне сказать?

Иникер задумчиво поскреб шипы на макушке.

— Ты Саир Нимрахим, морской бог, люди…

— Это я знаю и сам, — нетерпеливо прервал он, — Я хочу что бы ты заглянул в самую глубь, изменилось ли что-то, появилось ли что-то новое?

Иникер послушно уставился на Эмеша, даже глубокая морщинка пролегла между бровей. Но это видимо мало что дало, потому что Иникер мотнул головой, закрыл глаза и принял такой отстраненно сосредоточенный вид, что Эмеша пробила дрожь. Это продолжалось довольно долго, а когда Иникер открыл глаза в них было только удивление, хотя наверно должен был быть страх.

— Да, в тебе появилось кое-что, — ухмыльнулся Иникер, — новая огромная сила теперь живет в тебе. Ты не можешь признаться в ее существовании даже самому себе.

Эмеш с трудом сглотнул, не находя слов.

— И еще знаешь, господин, думаю эта сила не доведет тебя до добра.

— И когда это случится?

Губы Иникера вдруг расплылись в широченной улыбке, от которой Эмешу стало еще больше не по себе.

— Все зависит только от тебя, господин.

Вот демон! Не может прямо все рассказать. Эмеш хотел было еще спросить, но передумал, для одного раза достаточно. Он коротко поблагодарил Иникера и направился в дом.

Почти на автопилоте он добрался до кабинета, достал из бара бутылку вина, вытащил пробку, но подумав немного сунул вино обратно и достал коньяк. Потом плюхнулся в кресло, сделал несколько больших глотков. Вот так лучше, Эмеш закрыл глаза, чувствуя как тепло разливается по всему телу. Да пусть катятся в бездну все эти бабочки.

— Сар.

Эмеш едва не подпрыгнул на месте. Вот уж чего-чего, а этого он никак не ожидал. Рядом стоял Утнапи, совершенно живой, но бледный и осунувшийся. Подумать только, а он уж решил что Думузи его пришиб.

— Ут! Как ты здесь оказался?

Жалобно шмыгнув, Утнапи махнул рукой.

— Не спрашивай, это сейчас не важно.

Ничего себе. Признаться, Эмеш был в полной растерянности, это никак не входило в его планы.

— Ты можешь мне помочь? — попросил Утнапи.

— Помочь? Как?

Вот уж только этого не хватало, прятать беглого бога, отбивать его от всех желающих очистить землю от заразы, а потом еще и отбиваться от него самого, когда тот обернется страшным монстром, а потом… Про потом даже думать не хотелось, даже сейчас вполне хватало насущных проблем, еще столько всего надо успеть.

Эмеш уже приготовился говорить о неизбежном и неотвратимом, но Утнапи его опередил.

— Я хочу что бы ты убил меня, — на одном дыхании выдал он.

— Что? — У Эмеша глаза полезли на лоб от такого заявления.

Может быть оно и разумно в данной ситуации, но разве ж можно вот так, сразу.

— Я хочу что бы ты меня убил, — повторил Утнапи, — я знаю что мне все равно долго не жить и ничего сделать нельзя. Я боюсь, — губы его задрожали, — я не хочу ждать этого, не хочу превращаться в чудовище. Ожидание хуже смерти. Сар, я пришел к тебе по тому что ты мой друг, ты ведь мне поможешь?

Демоны! да что же это! Эмеш не мог найти слов. Что за бред — раньше времени лезть на тот свет. Даже недавний разговор с Иникером не вызывал такую бурю эмоций.

— Я не могу, — наконец выдавил он.

— Ты даже не представляешь что я чувствую, — простонал Утнапи, — даже не представляешь что значит каждую минуту ждать конца. Я больше так не могу!

Сначала Эмеш чувствовал страх, едва ли не панику, но страх быстро уступил место раздражению. Ну почему он? Почему бы этому Утнапи не пойти удавиться самостоятельно, он не хочет в этом участвовать.

— Нет, — твердо сказал Эмеш.

— Ну пожалуйста, я прошу — Утнапи был готов упасть на колени, — мне больше не к кому обратиться. Сам я не смогу этого сделать. Я ходил к Лодочнику, он сказал что не возьмет меня, ему не нужны бабочки в Иларе… Он сказал, сначала надо сжечь тело.

Сжечь тело. От этих слов Эмешу стало как-то нехорошо. Если даже Уршанаби не берет, то дело действительно плохо. Вот и с ним будет то же самое… Может признаться и вместе… Да никогда!

— Пожалуйста, — просил Утнапи, вид у него был жалкий, вымотавшийся, — я бы мог попробовать сделать это сам, но боюсь у меня сразу не получится, я не умею это… Ты ведь можешь сделать так, что бы я не мучился.

Эмеш чувствовал что как огромный ком встает в горле, не давая дышать, долго он не выдержит подобных разговоров, слишком уж живо представлялись ему эти картины…

Утнапи смотрел на него с такой надеждой.

Эмеш отвернулся, прошелся до окна и обратно, взял бутылку с коньяком и едва ли не разом осушил ее до дна. Какое-то время еще понадобилось пока алкоголь не начал действовать. Утнапи все время молча и терпеливо ждал.

— Ты поможешь мне? — спросил он, когда Эмеш снова повернулся к нему.

— Да.

Один удар и пламя охватило все вокруг.