Света разделась, прошла на кухню, села за стол и закурила. Я ошарашенно двинулась за ней следом:
– Погоди, что значит «все хорошо»? Ты уже съездила? Куда?
– В Сертолово. Это же буквально сорок минут от Питера.
– И что значит «все хорошо»? Все живы? Это шутка?
– Нет, все, конечно, мертвы.
Света была поразительно спокойна, только иногда срывалась на нервный смешок.
– А что тогда хорошо? – продолжала допытывать я.
Всегда, когда у Светы случался очередной ужас, она поначалу становилась немногословна, и подробности нужно быть буквально вытаскивать из нее, как клещами.
– Что съездила. Нужно организовать Ванины похороны, и мне передали его записку предсмертную. Вот что случилось-то вообще, слушай. Ваня повесился, а эта тварь Лена решила себя убить и детей с собой забрать. Накормила всех таблетками. Сама с маленькой девочкой умерла, а с пацаном дозой ошиблась. Он очнулся, в больнице сейчас, ничего не помнит.
– И что? Он в детский дом попадет?
– Нет, сестра Лены вызвалась усыновить.
Я еще раз выразила Свете соболезнования насчет брата. Она поблагодарила и добавила:
– Вообще, это было ожидаемо. Его записка все прояснила. Хочешь почитать?
– Не хочу. Давай в двух словах.
– У него началась шизофрения. Он стал видеть галлюцинации и слышать голоса.
– Это, конечно, очень страшно, но не повод же кончать с собой, когда у тебя два ребенка, – ответила я. – Или ему голоса приказали?
– В нашей семье повод. У моего отца была шизофрения. Это разрушило нашу семью. Точнее, нормальной семьи быть и не могло. Его шизофрения началась еще до моего рождения. Он постоянно избивал меня, Ваню, нашу маму. Когда мне было четыре года, он постоянно насиловал меня. Заламывал мне руки, а я смотрела в потолок и ждала, когда он закончит.
Меня затошнило от таких подробностей, но я подумала, что ей нужно выговориться и оправдать для себя смерть брата. Поэтому я промолчала. Света продолжала:
– Он насиловал меня вплоть до своей смерти. Только когда его не стало, мы смогли выдохнуть спокойно. Ваня – мой младший братик, и он не застал лично всего ужаса, который творился, но тоже много повидал. Если у него начались признаки шизофрении, повеситься – это лучшее, что мог сделать для своих детей. Кто же знал, что эта тварина, эта Лена, такое учудит? Думаю, ее он предупредил в первую очередь.
– А шизофрения передается по наследству?
– Не всегда, но чаще всего. Поверь, если я замечу за собой первые признаки шизофрении, я тоже сразу покончу с собой.
Света рыдала по брату еще около недели. Ей снова начали сниться кошмары, но снилась ей не дочь, а ее отец. Во сне она кричала: «Папочка, не надо этого делать, пожалуйста. Очень прошу тебя, папочка».
У Светланы Богачёвой действительно есть брат. Когда мы вскроем ее ложь обо всем, выяснится, что его действительно зовут Иван, он действительно женат на Елене и у них есть дети. Но со Светланой они совсем не общались. И по сей день брат и его семья живы и здоровы. Письмо с подписями и печатью Светлана подделала.
Вообще, поддельные документы – это ее стихия. Она фальсифицировала анализы, рецепты, ее медицинская книжка – тоже фальшивка. Это письмо она подложила в ящик сама, зная, что я всегда проверяю почту. И подстроила все так, чтобы именно я его открыла и прочитала. Отделение полиции на этой улице в городе Сертолово действительно есть, и сотрудник, якобы подписавший письмо, действительно числится там. Но всю эту информацию она просто загуглила и перенесла на бумагу. Ее брат никогда не жил в этом городе, и сама Светлана Богачёва никогда там не была.
За всю жизнь Светлана сменила огромное количество паспортов, чтобы путать следы после очередных своих жертв. В ее последнем паспорте указан 1986 год рождения. Я всегда думала, что она так плохо выглядит для своего возраста из-за бесконечного горя и болезней, но все это неправда. Ее фамилия раньше была Горюшко. Она поменяла ее на Богачёву, якобы фамилию бабушки, потому что не хотела носить фамилию отца – насильника и тирана. Родители Светы давно умерли и не могут подтвердить или опровергнуть эту информацию. Сколько этой женщине на самом деле лет, неизвестно.