Три лица Януса

"ВАЛЬКИРИЯ" НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ

В июне 1944 года подводная лодка германского флота "Валькирия" не вернулась из рейса.

Когда истекли контрольные сроки, корабли военно-морской базы, к которой была приписана "Валькирия", приспустили флаги, офицеры надели траурные повязки, в штабе внесли подводную лодку в реестр пропавших без вести, и родные невернувшихся моряков узнали о их славной гибели в бою с врагами великого рейха.

Об истинном предназначении подводной лодки знали немногие. Еще в меньшей степени были известны маршруты ее длительных рейсов.

Загорелый мускулистый человек ступил из океана на золотистый песок пляжа, стряхнул капли и не торопясь двинулся вдоль кромки воды.

Стоял тот час, когда на пляже Копакабана в Рио-де-Жанейро людей было немного. С Атлантического океана тянул освежающий ветер, отодвигая в глубь континента плотное покрывало горячего воздуха, поднимающегося от асфальтовых улиц города.

Человек остановился и ногой шевельнул полузасыпанную раковину.

— Здравствуйте, Герман, — обратился к нему пожилой мужчина с рыжеватой шкиперской бородкой и крепко сбитым, не по возрасту, телом. Он лежал на спине шагах в пяти и сейчас приподнялся на локте, рукою прикрывая от солнца глаза.

— Здравствуйте, доктор Зельхов, — ответил Герман и опустился рядом на песок.

— Вы опоздали на пятнадцать минут.

— Чистейшая случайность, доктор… — сказал Герман.

— Не надо подробностей. Давайте о деле, и да пусть обходят вас случайности стороной, мой мальчик.

— Шхуна пришла ночью. Команда рассчитана сразу и теперь, верно, уже пропивает полученные деньги. На судне остались капитан и этот мексиканец Перес…

— Как он работает, Перес?

— Надежный парень, на него можно положиться.

— Но вдвоем они не выведут шхуну из порта!

— Да, конечно, — ответил Герман. — Но я подготовил еще двоих.

— Будьте осторожны. Не забывайте, что правительство этой страны формально соблюдает нейтралитет.

— Понимаю вас, доктор. Где произойдет встреча?

— Квадрат 27-15. Вы должны находиться в нем с двадцати трех часов до полуночи. Сигнал — красный огонь, видимый по всему горизонту, и ниже его зеленые вспышки. Сигнал подаете вы. Они подойдут к вам сами. Их пароль: "Доброе утро!" Вы ответите:

"Неисправен компас, ночи сейчас холодные".

— Все понятно, — сказал Герман. — Сегодня в ночь?

— Именно. Сколько груза на борту?

— Сто шестьдесят тонн, — сказал Герман. — Сто пятьдесят в слитках, остальное в монетах.

Доктор Зельхов поморщился:

— Надо переплавлять все. С монетами опаснее.

Герман пожал плечами.

— Это уже не наша забота, доктор, — сказал он.

— Да, — подтвердил Зельхов. — Идите, Герман. Сначала в воду. Потом выйдете где-нибудь. Отдохните днем. Сегодня ночью вам предстоит тяжелая работа. И помните: в квадрате 27-15.

Крупный марлин стремительно пошел в атаку. Стайка летучих рыб вырвалась на поверхность, поднялась над водой и на длинных плавниках заскользила в сгустившейся темноте, спасая жизнь… Вскоре рыбы опустились в воду, и только одна из стаи, летевшая выше остальных, не вернулась обратно. Зацепив перископ, она упала под ноги стоящих на мостике субмарины людей, едва не сбив фуражку с командира лодки.

— Пакость! — выругался командир и пинком отшвырнул летучую рыбу в угол.

— Срок через полчаса, — отозвался Теодор фон Бетман.

— Вы уверены в нашем месте? — спросил командир.

— Вполне.

— Хорошо, подождем.

"Валькирия" с погашенными огнями стояла в квадрате 27-15. Она находилась в позиционном положении: длинный узкий корпус ее прятался под водой, и лишь рубка, словно рифовый утес, едва угадывалась в ночи.

— Наше место как раз на тропике Козерога, — после минутной паузы нарушил молчание старший помощник.

Тем временем шхуна "Ориноко" приближалась к месту встречи. Несколько часов назад под командованием Ганса Древица, немца, родившегося в Аргентине, она вышла из порта Рио-де-Жанейро в открытое море. Портовые власти по заявлению капитана отметили в документах: порт назначения Санто-Каравелос, груз — швейные машины, команда — пять человек.

На борту помимо капитана находился его помощник, мрачного вида мексиканец Перес, по слухам, отъявленный в прошлом бандит. Был здесь и Герман, а также два матроса с аргентинского парохода, отставшие от судна и соблазненные перспективой подработать немного в этом рейсе. Звали их Джо и Луис. На шхуне был установлен сильный двигатель с дистанционным управлением из рубки. Он гнал сейчас "Ориноко" в указанный квадрат. Капитан и Герман смотрели вперед. Перес стоял на руле, матросы играли в кубрике в кости.

— Кажется, на месте, — сказал капитан и сбросил ход до малого.

— Стопорите машину и приготовьте огни. Через пятнадцать минут начнем:

Над морем загорелась красная звездочка, а ниже ее мигнул зеленый огонек.

— Уже пора бы им появиться, — проворчал командир "Валькирии", поднося к глазам светящийся циферблат часов.

— Прошло только десять минут, — ответил фон Бетман, — они могли и опоздать.

— А вы уверены, что мы находимся там, где следует нам быть? — снова спросил командир.

Теодор фон Бетман обиженно засопел:

— Я лично проверил расчеты штурмана. Можете посмотреть сами.

— Вижу огни! — крикнул сигнальщик.

— Нельзя ли потише! — буркнул командир. — Вы не на загородной прогулке. Становитесь к штурвалу.

…Перегрузка тяжелых ящиков со шхуны на субмарину продолжалась до рассвета. В ней участвовали экипажи обоих судов.

Дважды ходил на подводную лодку Перес и возвращался с бутылкой настоящего шнапса в руках. В один из таких походов, улучил— момент, когда в отсеке никого не было, Перес быстро вынул из внутреннего кармана куртки металлическую плоскую коробку размером с портсигар, нагнулся и засунул ее под одну из многочисленных труб, идущих вдоль внутренней палубы "Валькирии".

К утру все "швейные машины" лежали в стальной утробе "Валькирии". Герман поднялся на мостик лодки, минут пять поговорил с командиром, склонившись к его уху, затем вернулся на "Ориноко". Матросы с "Валькирии" отдали концы, и корабли разошлись в разные стороны.

— Пойдем на север, капитан, — сказал Герман, — в Ресифи. Перес, станьте к штурвалу. Хочу выдать аванс этим ребятам. Эй, Джо, Луис!

Матросы, сидевшие на трюме, опустив уставшие от ночной работы руки, тяжело поднялись и направились к стоявшему у дверей рубки Герману.

— Вы молодцы, парни, — сказал Герман. — Что скажете в отношении доброго глотка и пары монет авансом?

Джо, здоровенный мулат, радостно засмеялся а подпрыгнул на палубе.

— Хорошо, хозяин, это хорошо, — сказал он. Луис, длинный худой индеец-полукровка, застенчиво улыбнулся.

— Держите бутылку и деньги, — сказал Герман. — И можете отдохнуть.

Матросы повернулись и плечом к плечу пошли в свой кубрик на баке. Герман посмотрел на капитана, стоявшего у открытого окна рубки, показал глазами на длинную спину Луиса и левой рукой достал из шкафчика короткий автомат.

Выстрелы грянули одновременно. Луис споткнулся, ничком упал на палубу, дернулся, затих, и бутылка из его рук медленно покатилась к фальшборту. Пуля остановила Джо, словно стена возникла перед ним. Мгновение он стоял, не двигаясь с места, и Герман стал вновь поднимать короткий автомат. Только он не успел выстрелить еще раз в спину мулата. Джо резко повернулся. Побелевшими глазами мулат смотрел перед собой и надвигался на Германа, поднимавшего автомат. Джо приближался, а Герман пятился к рубке. Наконец над притихшим утренним океаном разнесся треск очереди, и пули из автоматной обоймы разодрали в клочья здоровенную грудь мулата.

Он сделал последний шаг.

— Хозяин, — прохрипел Джо, — зачем…

…Субмарина германского флота "Валькирия" некоторое время шла в надводном положении, затем командир приказал начать погружение. Лодка пересекала район интенсивного судоходства, и немецким подводникам не хотелось быть обнаруженными кем-либо.

— Послушайте, Теодор, я посплю часа два, — обратился командир к фон Бетману. — Идите к острову Мартин-Вас. Оттуда повернем к экватору. Я сменю вас через два часа.

Теодор фон Бетман думал о превратностях судьбы, забросившей его, блестящего офицера-подводника, в эту жестяную банку, начиненную "швейными машинами" вместо грозных торпед. Он, Теодор фон Бетман, понимает, конечно, как важен этот груз для рейха, но его дело топить корабли врага, а не мотаться через океан на субмарине без торпедных аппаратов. Он взглянул на часы, выругал рулевого, отклонившего лодку на три градуса от курса, и, сгибаясь в овальных дверях отсеков, пошел в свою каюту. Дойти Теодору фон Бетману не удалось. Плотный воздух толкнул его в спину. Фон Бетман упал, ударившись подбородком о комингс двери. Боль в подбородке — последнее, что ощутил старшин помощник командира.

Рулевой в центральном посту увидел, как развернулась вовнутрь обшивка и черная вода ринулась к нему, чтобы схватить, смять его и уничтожить. Командир лодки умер, не просыпаясь. Матросы в носовом отсеке, оторванном взрывом, но сохранившем герметичность, прожили еще немного. Железная урна, кувыркаясь, падала на дно океана, и где-то на третьей сотне метров ее раздавила толща воды.

…В полумиле по правому борту грузового парохода, идущего из Рио-Гранди в Монровию, поднялся и заискрился на солнце водяной купол. Он помедлил мгновение, а затем лопнул, вызвав переполох среди экипажа бразильского парохода "Сао Пауло".

Радужное пятно ширилось на месте исчезнувшего купола. Пароход подвернул к нему, спустил шлюпку, стал подбирать обломки и трупы, выброшенные вместе с воздушным пузырем.

Время было военное, и капитан "Сао Пауло" запретил сообщать о случившемся в эфир. Он попытался определить национальность тех, кого выловили его матросы, но это не представлялось возможным. Ни документов, ни каких-либо примет, кроме признаков расы, капитан не обнаружил

На подводной лодке "Валькирия", исчезнувшей при загадочных для германского командования обстоятельствах, находилось сто шестьдесят тонн никеля в слитках и монетах Соединенных Штатов Америки и Канады.

Никель — серебристо-белый металл, значащийся в периодической системе Менделеева под номером 28, тугоплавкий, твердый и не изменяющийся на воздухе, — был такой же сложной проблемой для Германии, как и горючее, а может быть, и более сложной. Ведь горючее из нефти можно хоть чем-то заменить. Никель же незаменим. Без никеля нет брони. Без брони, нет танков. Без танков нет победы на огромных военных театрах второй мировой войны. Природа обделила Германию никелем. Незначительные запасы его есть в Рейнской долине. Основную часть никеля Германия получала из Канады.

Началась война, и канадский никель был потерян для рейха. Гитлер захватил Грецию, а вместе с нею и никелевые рудники. Вассальная Финляндия открыла для немцев рудники на Севере, в районе Петсамо. Там работали заключенные и военнопленные. Целый эсэсовский корпус обеспечивал охрану рудников и гарантировал бесперебойную добычу красного никелевого колчедана и отправку его в Германию на металлургические заводы.

Когда советские танки Т-34 появились на полях сражений, немецкие специалисты были поражены неуязвимостью их брони.

По приказу из Берлина первый же захваченный Т-34 был доставлен в Германию. Здесь за него взялись химики. Они установили: русская броня содержит большой процент никеля, что и делает ее сверхпрочной.

Недостаток никеля в стали привел к тому, что к 1944 году имперские военные заводы вынуждены были изготовлять танковую броню повышенной толщины. Но и такая броня была хрупкой, и "тигры", "пантеры", "фердинанды", одетые в нее, оказывались тяжелее и слабее советских танков и самоходок.

Никель и никель! Больше никеля!

Ведомство Гиммлера получило указание фюрера взять никелевую проблему под особый контроль.

Помимо европейских источников никель решено было добывать через немецкую агентуру на Северо-Американском континенте. "Пятая колонна" Германии в Штатах и Канаде не гнушалась даже сбором никелевых монет, часть которых переплавлялась в слитки, а часть прямо монетами, вместе с серебристыми брусками, отправлялась в рейх.

Тщательно продуман был маршрут таких транспортов. Никель отправляли в нейтральные латиноамериканские государства на обычных судах. Там в условленном месте их ждали подводные лодки -. "Валькирии". С лодок снимали торпедные аппараты, чтобы взять побольше никелевых брусков.

К 1943 году Германия потеряла преимущество в танковых силах. Советский Союз, создав новую танковую промышленность на Урале, выставлял против немецких танковых армий все новые и новые машины с непроницаемой броней. Чтобы успешно соперничать с русскими, необходимы были новые танки, нужна была отличная броня. Нужен был никель. Никель — любой ценой!..

Карлхорст, загородный район Берлина, раскинул свои улицы, составленные из уютных особняков, на берегу озера Руммельсбург. Предместье надвое разрезает железная дорога, идущая из Франкфурта в столицу.

В тот день, один из последних дней июля 1944 года, погода с утра была солнечной. Но ближе к полудню, когда человек среднего роста в новеньком мундире гауптмана германской армии вышел из вагона метро на последней станции в северной части Карлхорста, небо было затянуто тучами. Вскоре стал накрапывать дождь. Переходя мост через железнодорожную линию, гауптман развернул черный клеенчатый плащ и набросил его на плечи.

Вдоль озера он прошел километра полтора и свернул наконец в тенистую улицу.

На калитке третьего от поворота дома висела бронзовая табличка с готической надписью: "Д-р Иоганн фон Шванебек. Профессор медицины. Урология и венерические болезни. Прием с 9 до 12 часов".

Гауптман помедлил, оглядел пустынную улицу — очевидно, так поступали все клиенты профессора, — нажал кнопку звонка. Над головой его что-то щелкнуло, и один из двух массивных столбов из песчаника — между ними находилась калитка — откашлялся и пророкотал:

— Входите, не заперто.

Гауптман толкнул калитку, быстро прошел к входной двери особняка, взбежал по ступенькам и открыл тяжелую дверь.

После небольшой прихожей гауптман попал в просторный высокий холл с мягкими креслами вдоль стен и лестницей, спиралью поднимающейся наверх, где опоясывал помещение круглый балкон. Вдоль балкона, за резной балюстрадой, поблескивали книжные шкафы библиотеки.

Офицер сделал шаг и остановился, осматриваясь.

— Молодой человек — жертва любви?

Гауптман обернулся. За спиной его стоял плотный седой старик с короткой клочковатой бородой, обрамлявшей румяные щеки. Старик улыбался.

— Здравсгвуй, Янус, — тихо сказал он, — Наконец-то…

Гауптман бросился к старику и обнял его.

— Полегче, эй, полегче! — смеялся старик.

Он вдруг напрягся, легко оторвал того, кого назвал Янусом, от пола и закружил по комнате.

Наконец они оба угомонились и принялись хлопать друг друга по плечам.

Янус вспомнил свою первую встречу с профессором, когда он, недавний курсант разведшколы, впервые приехал в Германию и два месяца жил в доме Иоганна Шванебека в качестве "родного племянника", гостившего у столичного дядюшки.

Согласно разработанной для Януса легенде, он вырос в Азии, потом жил в Южной Америке, в семье германского дипломата, и почти не бывал в фатерланде.

Профессор Иоганн Шванебек был первым человеком, с которым встретился Янус на чужой земле, его наставником, по-настоящему добрым другом, оберегавшим молодого разведчика от неосторожных поступков, за любой из которых пришлось бы заплатить жизнью.

— В чем дело? — сказал Янус. — Почему на меня надели этот мундир? Ведь я был прочно гарантирован от возможности служить в вермахте.

— Указание Центра, мой дорогой. Приказ… Завтра ты явишься в свое ведомство и получишь назначение в Кенигсберг. Будешь работать в штабе, у генерала Отто фон Ляша.

— А мое задание у Круппа?

— Ты его выполнил, Янус. Теперь мы имеем надежные связи в Швеции. И все это благодаря— тому, что именно ты руководил поставками оттуда редких металлов для Круппа. Очень полезными оказались сведения о некоторых американских монополиях, которые сотрудничают с немцами через нейтральные государства. Эта информация передана правительству, и оно использует ее по назначению. Я уполномочен передать тебе благодарность командования. И большой привет от твоего отца…

— Спасибо, дядя Иоганн, — сказал гауптман.

— Сейчас твой старик — наш непосредственный и главный шеф.

— Какой он сейчас? — задумчиво произнес Янус. — Столько лет не виделись!..

— Ну, судя по его указаниям да разносам, Арвид Янович еще хоть куда! Я ведь его больше, нежели ты, не видал. А когда-то вместе с ним воевали в дагестанских горах.

Гауптман грустно улыбнулся.

— Горы… Увижу ли я их когда-нибудь?

— Э, брось, дружок! Ты что-то хандришь! Ведь недавно побывал в горах…

— Это Альпы, дядя Иоганн. А мои горы далеко отсюда.

— Ладно, перестань! Еще вместе с тобой туда уедем, шашлыки будем жарить! И обязательно поедем в то ущелье — поклониться могилам Ахмеда и Муслимат. Да! Есть приятная новость. В Латвии нашли Велту…

— Мама Велта! — воскликнул гауптман. — Говорите же, что с ней?

— Все в порядке. Она была в партизанском отряде под другой фамилией. Сейчас ее вывезли в Москву самолетом. Индра была ранена, ее демобилизовали. Анита тоже хотела удрать на фронт — не пустили, мала еще. Так что все Вилксы в сборе, один ты еще здесь.

— Не пришло время, дядя Иоганн, — сказал Янус.

— Кстати, пользуюсь случаем сообщить тебе о новой акции, проведенной твоими воспитанниками в Бразилии.

Гауптман улыбнулся:

— Перес — молодец. Отличный он человек, этот мексиканский патриот. Внешность — ну только детей пугать, а большой души человечище… В Испании воевал.

— Слушай. Сейчас немцы хотят отказаться от доставки никеля через океан: они наладили активную разработку никелевых рудников на севере Финляндии, в Петсамо. Оттуда они доставляют руду в порт Турку. А от Турку рукой подать до Кенигсберга. Это ближайший германский порт, к тому же с отлично оборудованным грузовым хозяйством. Транспорты С никелем идут в Кенигсберг, а затем по сухопутью никель поступает в центральные районы. Надо закрыть и этот источник. Командованию нужен график движения транспортов.

— Понятно, дядя Иоганн.

— У нас в Кенигсберге есть старый работник — Слесарь. Я тебе дам к нему открытое рекомендательное письмо. Будешь держать через него связь. Он в курсе всех дел.

— У меня будет прямой выход в Центр? — спросил Янус.

— Да. Через Слесаря. Твоя миссия в Кенигсберге основная.

— Подробную ориентировку я получу от вас?

— И только от меня. Здесь тебя никто больше не должен знать. Но это не все. Нам известно, что в Управлении имперской безопасности подготовлен проект приказа о создании на германских территориях, занимаемых Красной Армией, диверсионных подразделений. Заниматься этим будут гестапо и СД. Возможно, к организации таких групп привлекут армию.

— Когда вступит в действие приказ?

— Его прочитал Гиммлер и сделал ряд замечаний. Они учитываются сейчас. Я думаю, что, когда приказ вступит в силу, ты будешь уже в Восточной Пруссии. Это твое второе задание. И я не знаю, какое из них важнее.