Три метра над небом. Навеки твой

4

Душная комната, из огромных окон виднеется «Олимпика». Картины на стенах, одна, точно, кисти Фантуцци. Четыре колонки по углам исторгают звуки хорошо сведенного диска. Музыка опутывает гостей, в разговоре все отбивают темп.

– Ой, Дани, а я тебя и не узнала. Ты как Бонопани, та дура из третьего «б», она еще утром явилась вся перемазанная, – говорит Джулия.

– Ты прямо-таки сама любезность.

– Ну мы же с тобой подруги?!

Джулия наклоняется вперед:

– Поцелуемся и помиримся?

Даниела улыбается. Только хотела поцеловать подругу – как вдруг за ее спиной появился Поломби.

– Андреа!

Она отрывается от щеки Джулии, надеясь применить свое умение на его губах.

– Привет, как жизнь?

Андреа мешкает с ответом:

– Да ничего, а у тебя?

– Отлично!

Они обмениваются поспешным поцелуем. Он идет поздороваться с каким-то своим другом. Джулия подходит к Даниеле и улыбается, стоя рядом:

– Не беспокойся, это он перед другими выпендривается.

Они еще некоторое время глядят ему в след. Андреа говорит с кем-то, потом поворачивается, снова глядит на нее – и неожиданно расплывается в улыбке. До него наконец дошло.

– Вот черт! Ты так накрасилась… Я тебя просто не узнал!

Баби идет по залу. Кто-то из девочек танцует. В углу самодеятельный диджей пытается потягаться с диджеем Франческо, ставя без всякого успеха рэп. Одна девочка отрывается в танце, выбрасывая вверх руки.

Баби улыбаясь, качает головой.

– Паллина! (Катина)

Оборачивается – круглое лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами и диковатой челкой сбоку.

– О, это ты, Баби! – подбегает к ней, обнимает, целует, едва не оторвав от земли. – Как жизнь?

– Лучше всех. Ты к латыни подготовилась? Имей в виду, завтра тебя спросят. Только ты и осталась.

– Да знаю, знаю, я весь день учила, но потом надо было поехать с мамой в центр. Смотри, что я купила, как тебе? – она делает пируэт, подходящий скорее для балерины, чем для манекенщицы, чтобы раздуть миленький комбинезон из синего атласа.

– Не плохо…

– Привет, Баби, – к ним подходит симпатичный молодой человек с черными кудрями и белой кожей.

– Привет, Демо, как жизнь?

– Лучше всех. Ты видела, какой у Паллины комбинезон?

– Да. И если не принимать во внимание мою теорию, то ей очень идет. Пойду поздороваюсь с Робертой, – улыбнулась Баби, – я ее еще не поздравила.

Она уходит, Демо смотрит ей вслед.

– А что это за теория, о чем она?

– Да так, фигня всякая… У нее тысяча теорий и никакой практики. Ну почти что.

Паллина смеется, затем переводит взгляд на Дему. Их взгляды на мгновение встречаются. Возможно, на этот раз они не правы.

– Пойдем потанцуем… – Паллина тянет его к танцующим.

– Привет Роди, поздравляю!

– О, привет, Баби – они от всей души обмениваются поцелуями.

– Тебе понравился подарок?

– Чудесный, правда. Как раз то, что я хотела.

– Мы знали… это я придумала. Но ты как забивала на первые уроки, так и забиваешь, хотя вроде и живешь не так далеко.

За спиной появляется Малыш Бранделли.

– Что это вы тут делаете?

Баби оборачивается с улыбкой, но, увидев Бранделли, скисает.

– Привет, Малыш.

– Ты знаешь, мне подарили замечательный радио-будильник!

– Да, правда, очень миленький.

– А знаешь, Малыш мне тоже такой замечательный подарок сделал!

– Неужели? И что же это?

– Подушку, всю в кружевах. Я ее уже даже на кровать положила.

– Ты поаккуратнее, а то еще попросит ее опробовать, – и, одарив Бранделли натянутой улыбкой, Баби уходит на террасу. Роберто смотрит ей в след.

– Мне правда понравилась подушка. Очень. На самом деле, она не прочь опробовать ее – с ним.

Малыш улыбается ее:

– Я верю, верю. Извини, но мне пора.

– Но… подожди, скоро пасту подадут! – кричит она вслед, пытаясь хоть как-то его остановить.

На выложенной кирпичами террасе стоят мягкие кресла со светлыми подушками, расшитыми цветами, навес из вьющихся растений, рассеянный свет ламп струится из-за побегов. Баби прогуливается. Свежий ночной ветерок играет ее волосами, ласкает кожу, уносит аромат духов и заставляет слегка дрожать.

– Что мне сделать чтобы ты меня простила?

Баби тихонько улыбается, кутаясь в жакет.

– Не спрашивай. Не зли меня.

Малыш подходит к ней:

– Такая чудесная ночь… Глупо тратить ее на ссоры.

– А мне нравится ссориться.

– Я заметил.

– Но мне нравиться и мириться. Даже больше нравится. Но сейчас, не знаю, почему, но я не могу тебя простить.

– Почему ты не знаешь, что выбрать? Тебе и хочется, и колется? Как всегда! Как у всех женщин.

– Вот эти «все женщины» меня больше всего и бесят. – Баби смеясь бросается на него: – Ну ты и козел!

Малыш перехватывает ее руку:

– Стоп. Шутка это. Мир?

Их лица так близко. Баби смотрит в его глаза: такие красивые, и улыбка тоже красивая.

– Мир, – она тоже сдается.

Малыш притягивает ее к себе и нежно целует в губы. Поцелуй грозит стать затяжным, но тут Баби отрывается от него и оборачивается взглянув на улицу.

– Какая прекрасная ночь, взгляни на луну!

Малыш, вздохнув, возводит глаза к небу. Баби глядит вдаль. Дома, крыши, луга на окраинах, вереницы высоких сосен, длинная улица, свет фар, отдаленный шум. Если б она лучше видела, то разглядела бы, как парни едут наперегонки, хохочут, сигналят. Может быть, она бы узнала того типа на мотоцикле. Это он подъехал к ней утром, по дороге в школу.