Три мудреца в одном тазу

Глава 6

– Это ваш остров? – прищурившись, спросил Колобков.

До эйкрийского утра оставалось еще часов шесть. Далеко впереди в луче мощного прожектора виднелась темная масса, круто поднимающаяся из воды. В бинокль можно было разглядеть торчащие на берегу кокосовые пальмы. А дальше вставала сплошная стена зелени.

– Лучше подождем утра, – предложил Фабьев. – В темноте я к берегу не пойду – черт его знает, где там идти. Может камни, может мели…

– Подождем, конечно, – согласился Колобков. – Где на якорь думаешь вставать, Василь Василич?

– Так сразу не решишь… – пожевал папироску штурман. – Но не здесь – смотри, какой тут берег крутой. Может, с другой стороны пристань получше будет? А, деды? Это же ваш остров, или нет?

– Остров? – удивился Мельхиор. – У нас есть остров?

– Кто из вас, молокососов, украл мою вставную челюсть?! – повысил голос Каспар.

– Зачем тебе вставная челюсть, у тебя же все зубы свои! – брюзгливо посмотрел на него Бальтазар.

– Ну и что? По-твоему, я не могу иметь вставную челюсть?! Я ей орехи колю! Кто ее взял?!

– Смотрите, я нашел картинку с нашим островом! – раскрыл книгу Мельхиор. – Точь-в-точь, правда?

– Это не остров, это сливовый пудинг, – фыркнул Бальтазар.

– Пудинг? Мы живем на пудинге? – удивился Каспар. – А почему никто мне об этом не говорил?

– Старый дурак! Вы оба старые идиоты! – разозлился Бальтазар. – Зачем я только с вами связался?! Вы же все время только путаетесь у меня под ногами! И уверен, хотите меня убить! Все хотят меня убить, все! Вот этот стол ведет себя очень подозрительно! И не смотри на меня так!

Колобков, Фабьев и Грюнлау уставились на Бальтазара, орущего на ни в чем не повинный столик, и одновременно вздохнули. От полоумных волшебников помощи ожидать не приходилось.

– Петер, ты не хотеть взять эти старый колдун с собой на Земля? – прошептал Грюнлау. – Я думай, зоопарк Гагенбек их тоже принять с удовольствием.

До самого утра «Чайка» осторожно шла вокруг острова Волхвов, выбирая место, где лучше встать на якорь. Петрович возился с эхолотом, промеривая глубину. Пока что результаты не обнадеживали.

Постепенно воздух начал светлеть. Тепорий завершил очередной цикл и вновь засветился – сначала слабо, потом все ярче и ярче. Наступало эйкрийское утро.

И в бледном тепориевом свете «Чайка» начала входить в крохотную бухточку – пожалуй, единственное место на острове, где можно было спокойно встать на якорь. Подойти вплотную огромная яхта все равно не смогла – у самого берега начиналось мелководье. Осадка «Чайки» составляла четыре метра – не то чтобы очень много, но все-таки и не мало.

Машина работала на самом малом ходу. Гена с Валерой уже разматывали якорную цепь возле клюза[4]. Последний рывок, и вот великолепная яхта замерла неподвижно, а якорь зацепился лапами за грунт. Вадик с Гешкой под руководством Петровича спускали шлюпку.

– Серега! – ворвался в каюту смерчеподобный Петр Иванович. – Серега, офигенные новости!

– Что? – лениво ответил сисадмин, по-прежнему пялясь в монитор.

– Подошли к острову!

– И что?

– Я иду в поход!

– И что?

– И Гюнтер идет в поход!

– И что?

– И Гена с Валерой идут в поход!

– И что?

– И стариканы идут в поход!

– И что?

– И братва моя лихая идет в поход!

– И что?

– И ты идешь в поход!

– Вашу мать!!!

Колобков радостно захохотал, приказал не капризничать и убежал обратно – подгонять остальных.

– Никак не разберу – прилив сейчас или отлив? – припал тем временем к биноклю штурман. – Старею, видно – раньше всегда с первого взгляда определял…

– Дядя Вася, так здесь же ни солнца, ни луны нет, – напомнила Света. – А значит, и приливов с отливами не бывает. Папа, ты готов?

– Светулик, а это обязательно? – заныл Колобков, заметив в ее руках знакомую баночку. – У меня от этой дряни кожа зудит…

– Папа, в другом мире могут быть неизвестные бактерии, – строго напомнила Света, следя за тем, как вся семья мажется обеззараживающей мазью. – И насекомые. И хищники. Тебя и так чуть птеродактиль не сцапал.

– Ой, а дракончика покормили? – вспомнила Оля.

– Накормила я твоего динозавра, – проворчала Матильда Афанасьевна. – Ух и жрет же он! Почти все мясо для фарша сожрал…

– Как это?! – возмутился Колобков. – А что мы кушать-то будем?!

– А не знаю, – растянула губы в улыбке теща. – Что найдете, то и кушайте.

Хорошо, что Петр Иванович не видел, как любимая мама его жены кормила с руки жуткого крылатого ящера и давала нюхать его, Колобкова, галстук, измазанный мясным соком.

Ей очень хотелось, чтобы «дракончик» завершил начатое.

– По-моему, мы тут уже бывали раньше, – посмотрел на берег Мельхиор. – Что это за место?

– Это ваш остров… надеюсь, – покосился на него Сергей. – Где ваш дом?

– Кажется, у нас была башня, – вспомнил Каспар. – Большая блестящая башня. В самом центре.

– Чепуха! Это все твои фантазии! Не было у нас никакой башни!

– Не смей говорить со мной в таком тоне, молокосос!.. хррр-пс-пс-пс…

– Гена, Валера, берите этого бородатого и грузите в шлюпку, – приказал Колобков, руководя высадкой. – Василь Василич, ты идешь?

– Лучше уж посторожу…

– Что так? Боишься? – хитро прищурился бизнесмен.

– Да чтоб я, морской офицер!.. и перся черт знает куда?! Не пойду, Иваныч, и не уговаривай.

В общем, на берег сошли не все. Остался Фабьев – сторожить драгоценную яхту. Остался временно нетрудоспособный Угрюмченко. Остались женщины, не пожелавшие бродить по джунглям. Осталась Оля, хотя как раз она очень просилась.

И Сергей тоже пытался остаться, но как раз ему не позволили. Его, как и телохранителей, и близнецов, навьючили брезентовыми мешками, предназначенными для складывания бриллиантов. Колобков твердо намеревался опустошить башню волшебников дочиста.

Островок попался не самый крупный, но и не самый мелкий. Почти круглой формы, километров пятнадцать в диаметре. И почти весь зарос тропическим лесом – лишь узенькая тропка, исчезающая в чаще, показывала, что люди здесь все-таки проживают. Хотя и всего-навсего трое.

– Я рассуждаю так, – задумчиво окинул взглядом зеленую стену Колобков. – Если эти три пенсионера живут тут совсем одни, значит, ничего опасного на острове не водится.

– Да, но они же волшебники, – напомнил Сергей.

– Гы-гы, Серега, ты сам-то понял, что сказал? – развеселился шеф. – Волшебники!.. фиговы!.. Помнишь, как этот узкоглазый сам себе брови сжег? Хотя репеллентом все равно помажься на всякий случай – в лесу всякий гнус может быть, Светочка правильно говорит.

В магической книге Орто Матезис Сцентия все-таки нашлась подробная карта острова Волхвов, только вот искать ее пришлось очень долго. Когда этим фолиантом пытался воспользоваться кто-нибудь, кроме Мельхиора (или Стефании, явно знавшей какой-то секрет), все листы мгновенно становились чистыми. А сам старик никак не мог сообразить, чего от него хотят, и все время подсовывал картинку со сливовым пудингом. Увы, умы древних волхвов пришли в полную негодность, и теперь они могли сотворить какое-нибудь полезное чудо только по счастливой случайности.

Но в конце концов Сергей все-таки нашел подход к стариканам – он медленно и осторожно направлял их по нужному пути, пресекая все попытки уклониться в сторону. В конце концов, он уже много лет работал системным администратором, а программные оболочки порой ведут себя почти так же, как и эти старые маразматики. Чертанов накопил немалый опыт по борьбе с глюками, багами и червями.

Получив карту, Колобков тут же проложил маршрут. Он быстренько рассчитал время нахождения в пути, прикинул скорость передвижения, ориентируясь на самых слабых и медлительных – Сергея и Свету, и назначил один десятиминутный привал после сорока минут ходьбы.

Сначала Петр Иванович опасался, что ходячие развалины, именующие себя великими чародеями, рассыплются на полпути. Но, похоже, в стариканах все-таки теплились скрытые резервы – двигались они удивительно бодро, хотя время от времени и куролесили. То Каспар засыпал на ходу, то Бальтазар требовал немедленно объяснить, куда его ведут, то Мельхиор начинал гоняться за бабочками.

Потом они нашли какой-то странный папоротник и минут десять стояли перед ним, споря – рододендрон это или не рододендрон? Хотя даже столь далекий от ботаники человек, как Колобков, сразу же понял, что с рододендроном эта флора ничего общего не имеет.

Русский и немецкий бизнесмены чувствовали себя превосходно. Оба облачились в тоненькие шортики, маечки и сандалеты – концентрация тепория на острове Волхвов изрядно превышала норму, так что стояла серьезная жара. Грюнлау напялил пробковый шлем и стал похож на британского колониста.

Зинаида Михайловна сначала требовала, чтобы муж тоже надел шляпу, иначе, мол, получит солнечный удар, но потом вспомнила, что на Эйкре этой опасности не существует, и успокоилась. Петр Иванович в молодости частенько ходил в походы и чувствовал себя в лесу, как дома. Даже таком непривычном.

У остальных дела тоже обстояли вполне нормально. Телохранители переоделись в легкие хлопчатобумажные куртки защитного цвета, и теперь Гена шел впереди, а Валера прикрывал группу сзади. Оба держали наготове девятимиллиметровые бельгийские браунинги, чутко реагируя на малейший шорох. Двадцать шесть патронов только и ждали момента, когда смогут поразить какую-нибудь движущуюся мишень.

– Уяк? – еле слышно подал голос Валера.

– О! У! – ответил Гена.

Если бы эти двое двигались без балласта в виде гражданских, то шли бы куда проворнее и незаметнее. И уж точно не стали бы идти по тропке, где их мог заметить кто угодно. Собственно, они и сейчас в основном бесшумно скользили сквозь заросли, прикрывая начальство.

В первую очередь, конечно, Колобкова.

Полной противоположностью опытным телохранителям были дети Колобкова. Вадик и Гешка гонялись друг за другом, пугали ярких птиц, постоянно толкали сестру, папу, дядю Сережу и дядю Гюнтера. Хорошо хоть, у них хватило ума не приставать к волшебникам – хоть и сумасшедшие, а мало ли что могут сотворить? Сумасшедший маг, пожалуй, даже опаснее нормального.

Света вела себя прилично, но Колобков все равно посматривал на нее с тревогой. Старшая дочь у него не отличалась железным здоровьем, часто болела и быстро уставала. Он вообще оставил бы ее на яхте, если бы она так не просилась.

Светлана Петровна, пожалуй, единственная не хотела побыстрее вернуться в родной мир. Уж она-то сразу смекнула, какие возможности здесь открываются для будущего ученого-естествоиспытателя (а другой карьеры для себя Светлана не мыслила). Другая вселенная, да еще такая необычная! Один только элемент тепорий, привезенный на Землю, может обеспечить Нобелевскую премию.

Если, конечно, сохранит там свои невероятные свойства…

А вот кто раскис почти сразу же, так это Чертанов. Его вся эта природа, дурацкий пеший туризм и прочая лабуда нисколечко не радовали. Вернуться бы в родной офис, к любимым компьютерам, и пусть тогда система виснет, сколько влезет, а юзеры хором орут, что сисадмин тупой и его срочно надо уволить.

Не страшно!

– Привал! – наконец потребовал Колобков, когда отряд вышел на небольшую полянку. – Серега что-то совсем расклеился. Отдохнем минуток десять.

Чертанов тут же блаженно повалился на траву. Ему было жарко, он устал, натер ноги и с ужасом прислушивался к зудящим над головой комарам. Они пока что никого не тронули – только пищали и ярились. Похоже, противокомариная мазь, изобретенная в двадцатом веке, оказалась не по зубам этим порождениям другого мира.

– Серега, а ну встал! – пнул его в бок Колобков. – Не лежать, только хуже сделаешь!

– Петр Ива-а-аныч…

– Я, Серега, уже сорок шесть лет Петр Иваныч. Говорят, не лежать! Гена, Валера, ну-ка, подняли его! И гонять пинками по поляне! Нельзя сразу ложиться, надо походить, расслабить ноги. А то потом не поднимешься. И ступни разотри чем-нибудь, а то волдыри будут.

Перекусить никто не взял – зачем, если часов через пять-шесть уже вернутся обратно на яхту? А вот попить, конечно, захватили – у всех, кроме Светы, на поясе висели фляжки. Колобков сделал большой глоток, плеснул немного в ладошку и смочил лысину.

– Хо-ро-шо! – встряхнулся он. – Благодать какая! Птички, цветочки!..

Один из самых крупных цветочков в этот момент как раз выстрелил стеблем и слопал маленькую птичку. Но этого никто не заметил.

– Серега, тебе что – плохо, что ли? – заботливо посмотрел на подчиненного Колобков.

– Мутит… – ответил позеленевший Чертанов. – Как я выпил эту гадость, так до сих пор внутри все вверх ногами…

– Хреново, – сочувственно кивнул Колобков. – Ты Свете скажи, пусть таблетку даст или ширнет чем-нибудь.

– Нету таких таблеток… и болезни такой нет… Старики говорят – скоро пройдет, но для них и сто лет – скоро…

– Ну тогда терпи. Зато прикинь, какой ты у меня теперь квалифицированный! Я тебя от этих компьютеров выгоню – будешь чисто переводчиком. Оклад повышу, не сомневайся. У меня вот с японцами сделка наклевывается – поработаешь! Гы-гы, Серега, да тебя теперь хоть к президенту в переводчики зачисляй!

– Бу-э-э-э-э-э!!! – ответил Чертанов, выплескивая на траву завтрак. – Слабое утешение, Петр Иваныч…

– А все потому, что ты такой дохлый, – наставительно заметил шеф. – Работник умственного труда! Вот на что ты тут пригоден? Был бы один, давно бы загнулся! Что значит – поколение техники! Небось, пока студентом был, от практики отмазывался? И в армии не был?

– Не был… – вздохнул Сергей. – У меня…

– …желание откосить! – гыгыкнул Колобков. – А вот я своих пацанов после института обязательно в армию загоню – нефиг у батьки на шее баловаться!

– Э-эй! – услышали Вадик с Гешкой.

– А вы как думали? Папа будет военкому иномарку подгонять, чтоб только двух оболтусов отмазать? Ничего, ничего, вам полезно будет! Может, даже до института отправлю, а не после – так что готовьтесь на всякий случай. Школы вам всего два класса осталось. Серега, ты как – дышишь пока?

– Ы-ххы…

– Это хорошо, – успокоился Колобков. – Гюнтер, ком цу мир, битте! Глянь, Серега – вот каким должен быть опытный турист.

– О да, я есть бывать в джунгли Амазонка, посещать африканский сафари, американский каньон и австралийский красный скала! – похвастался Грюнлау. – Если мы быть в мой вилла Мюнхен, я показывать все слайды!

– Ну и я тоже не лыком шит, – не пожелал отставать Колобков. – Был помоложе, каждое лето в поход ходил. Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры – дети рабочих! Костры жгли, рыбу ловили, самогонку пи… хотя вот это пример плохой. Да и самогонка была дрянная – чисто сивуха. Но все равно – весело было! В «Зарницу» играли… щас-то, небось, и не помните, что это за зверь такой? А это круче любых плэйстэйшенов было! Все-таки зря пионерию отменили – нет теперь правильного воспитания, нету… Помню, работаю я на кране, смотрю – колонна пацанов с красными галстуками идет. Все в ногу, под барабан, один знаменем машет… Так сразу на душе тепло – подрастает смена! Теперь разве такое увидишь?.. Одни скинхеды…

– Только при коммунизме у вас такой яхты бы не было, – напомнил Сергей. – И виллы на Кипре, и счета в Швейцарском банке…

– Ну, Серега, ты меня на слове не лови, – запротестовал Колобков. – Я ж не говорю, что при Советах прямо-таки вообще все хорошо было. Но были ведь хорошие моменты! Страна спала спокойно, уверенность была в завтрашнем дне. Люди гордились, что в Союзе живут, а теперь все норовят за границу сбрызнуть… Может, мне бы и лучше было до сих пор на кране работать… – пригорюнился он. – А ты, Серега, спортом займись каким-нибудь – хоть немножко от тебя пользы будет.

– Петр Иваныч, я системщик, – угрюмо покосился на него Чертанов. – Админ. И еще переводчик. Компьютеры и лингвистика – вот тут я кого угодно за пояс заткну. А больше мне ничего не надо. По-моему, главное – свое дело знать.

– Серега, ты не прав. Вот мы уже сегодня домой вернемся, это хорошо. А если б, тьфу-тьфу-тьфу, нельзя было вернуться? Если б мы тут надолго застряли? Кому тут твои компьютеры нужны?

– Зато языки…

– Э, э! Ты, Серега, не гони паровоз! Скажи спасибо ветеранам колдунского фронта, что они тебя волшебной настойкой напоили, и ты весь такой из себя продвинутый стал! А если б не напоили? Хрена тут пользы от твоих английских с немецкими? Вот ты в своем лингвистическом учился, учился, а толку?

– Петр Иваныч, так вы ж тоже институт закончили, – напомнил Чертанов. – Строительный.

– Твоя правда, – хмыкнул шеф. – Один-один. Только ты свой ликбез с моим не равняй – у нас там строить учили, а не в компьютерах зрение портить. Я учился на тройки, я работал на стройке! А смотри – у меня на счету десять лимонов лежит, а ты в однокомнатной живешь, даже машины у тебя нет. А у меня «Майбах»! Видишь часы – «Улисс Нардин»! А у тебя фуфло барахольное – полгода проработает, и выкидывай! Два-один!

– Петр Иваныч, так вы ж меня на восемнадцать лет старше. В моем возрасте вы сколько зарабатывали?

– Эк… – крякнул Колобков. – Гол! Два-два. Да, в… в восемьдесят восьмом я даже меньше зарабатывал… если валютный курс пересчитать, конечно. Ну так у тебя начальник добрый – радуйся! А зато я в двадцать восемь уже два года как женатый был! А ты до сих пор холостой ходишь – смотри, профукаешь всех барышень, поздно будет! У меня Зиночка и сейчас еще ого-го, а в те годы вообще огонь была! Мы ж с ней на одном факультете учились – на нее весь институт облизывался, во главе с преподавателями! А гуляла только со мной, во! А потом и замуж вышла. Три-два!

– Только к жене вы еще и Матильду Афанасьевну получили в довесок.

– Ух, Серега, это уже ниже пояса! – возмутился Колобков. – Да, Матильда – аргумент серьезный… Три-три.

– Пап, мы дальше идем, или как? – подошла Света. – А то старики уже разбредаются. И Вадика какой-то жук чуть не укусил.

– Ладно, Серега, ничья, – встал Колобков. – Светулик, кликни там Гену с Валерой – куда они исчезли?

– Никуда не исчезли, – встал из-за куста Гена.

– Тут мы, шеф, – показался из чащи Валера. – Что?

– Что значит профессионалы, – уважительно хмыкнул Колобков. – Гляди, Серега, вот Гена с Валерой точно тут не пропадут – видел, как они летучую мышь завалили? Боевики! Их хоть в Ирак, хоть в Индонезию, хоть к черту в зубы – я самых лучших себе нанял!

– Шеф, происшествий не было, – доложил Валера из чащи. – Только зверь какой-то пробегал – маленький, белый, пушистый.

– Пристрелил?

– Никак нет! Угрозы не представлял, в мясе не нуждаемся!

– Дурак ты, Валерка! Белый и пушистый зверь – это песец! Хорошо, что мимо пробежал, а если б прямо к нам пришел?!

– А что было бы? – удивилась Света.

– Светулик! Запомни – нет хуже, чем если песец пришел! Примета плохая и вообще…

Примета действительно оказалась плохая – с того конца поляны, где расположились волшебники, донесся шум и запах гари. Трое сумасшедших зачем-то вздумали развести костер, но вместо этого устроили настоящий лесной пожар. Заклинание подействовало не так, как они того хотели, но очень действенно. Саговые пальмы, преобладающие в этом районе острова, почти мгновенно превратились в огромные факелы.

– Вот он – песец! – возопил Колобков. – Деды, вы что – очумели?!

– Мы хотели развести костерок и погреться…

– И еще, возможно, вскипятить чайку.

– Хррр-пс-пс-пс…

– Погреться?! Да я употел, как в парной, а вам холодно?!

– Что?! Кто?! Откуда огонь?! Мне объяснит кто-нибудь, что происходит?! – проснулся от жара Каспар. – Я вас сейчас, молокососы!.. хррр-пс-пс-пс…

– Лучшее средство для тушения пожара… – открыл Орто Матезис Сцентию Мельхиор, – …другой пожар, пущенный навстречу.

Бальтазар наморщил лоб и взмахнул руками. В другом конце поляны вспыхнуло еще несколько пальм.

– Теперь осталось только ждать, – удовлетворенно кивнул Мельхиор, усаживаясь прямо в огонь.

Языки пламени в мгновение ока объяли его с головы до ног, но старый йог только заулыбался, как будто уселся в теплую ванну. Юбка-передник, обладающая теми же магическими свойствами, что и ее хозяин, также осталась целой и невредимой.

– Светулик, прости, что я тебя с собой потащил, – прижал к себе дочь Колобков. – Пацаны, простите, что я вас выпорол за табеля…

– Пап, ты нас не порол… – удивился Гешка.

– А следовало.

Пожар рос все быстрее. Лесную поляну уже со всех сторон окружали ревущие стены пламени. Гена с Валерой пытались что-то сделать, но очень быстро поняли всю тщетность усилий. Здесь нужна была настоящая пожарная машина.

– Мы все умрем!!! – в панике завопил Чертанов, едва не кинувшись в огонь. Валера в последний момент поймал его за шиворот.

– Красиво… – задумчиво сказал Бальтазар. – Хорошо полыхает… Может, шашлычок поджарим?

– Поддерживаю! – крикнул из огня Мельхиор.

– А, что, где?! – завопил Каспар. Он проснулся от искры, залетевшей за шиворот. – Как вы смеете меня будить, паршивцы?! Я же весь день работал!

– Ты весь день спал, – брюзгливо напомнил Бальтазар.

– Но я очень устал спать, мне надо отдохнуть! Зачем вы развели такой большой огонь? Индейка пережарится! Прекратите немедленно! Я вас сейчас!.. вот вам!..

Каспар сдернул колпак и направил его на Бальтазара. Из головного убора вырвался мощный столб воды, снесший дряхлого китайца, как пушинку.

– Вот тебе!.. – крикнул Каспар, переводя импровизированный шланг на Мельхиора.

– Дай-ка кишку, дед! – потребовал Колобков, выхватывая у него колпак.

Петр Иванович ударил магической поливалкой по горящей пальме. К сожалению, он уступал Каспару в массе, да и волшебный колпак не желал повиноваться кому-то, кроме законного владельца. Поэтому Колобкова отбросило назад сильнейшей отдачей, а колпак начал биться, как пожарный шланг, включенный на полную мощность.

Но спустя какой-то миг его уже подхватили Гена с Валерой. Телохранители встали, как два атланта, удерживая шефа, который, в свою очередь, удерживал колпак Каспара. Водяной столб перемещался по кругу, огонь с шипением гас, исторгая в небеса паровые клубы. Через несколько минут от лесного пожара осталось только воспоминание.

Мокрый Бальтазар поднялся на ноги и подозрительно посмотрел на присутствующих, пытаясь вспомнить, кто его намочил. Он посмотрел на такого же промокшего Мельхиора, без малейшего смущения выжимающего юбку (нижнего белья под ней не было и в помине), перевел взгляд на совершенно сухого Каспара и недобро прищурился.

– Хм-м-м… – зловеще скрестил пальцы он. – Хм-м-м… У кого-нибудь есть булочка с изюмом?

– Изюм у меня был, – припомнил Каспар, напяливая на голову мокрый колпак. – Но, кажется, он разбежался…

– Это был не изюм, а тараканы, – сказал Мельхиор.

– Тараканы?.. А на вкус, как изюм…

– Да, они одинаковые на вкус, я проверял, – согласился Мельхиор.

– Чепуха! – заявил Бальтазар. – Тараканы гораздо вкуснее! Они так приятно похрустывают…

Колобков проверил направление по хриспандровой иголке и решительно махнул рукой – если верить карте, до башни чокнутых стариков осталось полчаса пути, не больше. Чертанов тоскливо застонал – ему хотелось просто лечь на землю и умереть.

– Серега, ты слабак, – жалостливо посмотрел на него начальник. – Физически и духовно. В следующий раз, когда пойду в поход, тебя с собой не возьму. Останешься со своими компьютерами.

– О-о-о… – мечтательно улыбнулся Сергей.

– Ну давай, Серега, ты мужик или не мужик?! – подтолкнул его Колобков. – Шагай, уже недолго осталось! Терпи, кандидат, президентом будешь! Светочка у меня вон какая бледненькая, а ничего – не жалуется.

– Жаловаться?! – возмутилась Света, собирающая в спичечный коробок какие-то желтенькие шарики. – Да я бы тут и на месяц осталась! Пап, ты подумай – это же другой мир! Целая новая вселенная! Такое не снилось ни Колумбу, ни Нилу Армстронгу!

– О да, я есть согласен, – присоединился Грюнлау. – Это удивительный приключений, гораздо больше круглосветный плаваний!

– Спать что-то охота, Петр Иваныч… – виновато зевнул Чертанов. – А вроде утро недавно наступило…

– По моим часам я проснулся в семь утра… а сейчас уже почти полночь, – поднял руку к глазам Колобков. – Неудобный тут часовой пояс, хорошо, что нам к нему не привыкать. Вот, глянь, уже холмик впереди приметный, озерцо виднеется – еще чуть-чуть, и пришли. Сейчас бриллиантов нагребем… мешки никто не потерял?

До Сергея только теперь дошло, что обратно идти будет еще тяжелее – с набитым мешком за плечами. Хорошо зная шефа, он прекрасно понимал, что тот нагрузит отряд так, чтоб только на ногах держались.

– Скоро, скоро стану я богатым, стану я богатым… – напевал Колобков, раздвигая листья. – Стану, стану… еще богаче, чем сейчас!.. Алмазы и сапфиры, рубины и топазы… только бы не стразы!.. Ну что, деды, пришли домой! Вот она, ваша ба-а-а-а-а-а-а?!!!

Без сомнения, место было то самое. Холм, озеро, все как на карте. Но башни не было и в помине.

Был только огромный котлован.