Три подруги и разбитое зеркало

Глава 3

– Ты о ком? – не поняла подруга, запустила пальцы в волосы и поскребла череп.

– О Грише, – зашипела я, борясь с желанием перезвонить и нахамить. Но я была воспитанной девушкой, внучкой своей бабушки. Её бы такое поведение огорчило, а я ненавидела расстраивать бабулю.

– Да хрен с ним, с Гришей! – заорала Ниса. – Делать-то что?

– А что мы можем? – устало пожала я плечами, возвращая телефон подруге.

– Ну, что-то же мы можем! – не сдавалась Ниса.

– Например? – раздражённо всплеснула я руками. – Влезть во внутренние разборки ягуаретт? Не дать новому лидеру спихнуть с нагретого насеста старого?

– У них же подобные вопросы вроде в драке решаются. Кто победил – тот и следующий король мохнатых, – напомнила Ниса.

– Да, но что делать, когда власть отдавать не хочешь, как не хочешь и драться, ведь знаешь, что проиграешь? – спросила я и сама ответила: – Искать другие способы повлиять на ситуацию.

– Все совершившие нападения мохнатые были из того интерната, о котором говорил Ян? – Ниса еще раз продемонстрировала, что без стеснения подслушала весь наш с Гришей разговор.

– Скорее всего, – подтвердила я. – По крайней мере, именно на это так рьяно намекал Гриша. И его слова выглядят очень правдоподобно, по крайней мере, понятно, почему в критический момент, а именно после принятия таблеток, оборотни не смогли справиться с собой, потеряли контроль и напали на любовниц. Мы долго не могли понять, в чем же дело, но теперь всё встало на свои места. Они знали, что оборотни, но росли как люди, а потому понятия не имели, как нужно справляться с собой в подобных ситуациях.

– Вряд ли они все были девственниками до сих дней, – скривилась Ниса, продолжая чесаться.

– Нет, но раньше они были одиночками, оторванными от семьи, а после воссоединения они стали частью стаи. Помнишь, Ян нам рассказывал. Сила каждого ягуаретта сливается с сородичами в общий поток и замыкается на вожаке.

Я умолкла и отвернулась.

– Второму лидеру придется наказать тех, кто убил девушек. Если он еще этого не сделал. Наказание должно быть равноценно преступлению. Смерть за смерть. Ему придется убить тех, кто был верен ему.

– Пострадавшие из-за любви…

– Но где же все-таки Руся и что она пытается сделать?! – яростно сверкнула глазами подруга и с еще большей интенсивностью начала чесать спину. – Чего добиться?!

– Вот пойдем сейчас к ней и спросим, – решила я и выбралась из-за руля.

Обойдя машину спереди, остановилась, приставила ладонь ко лбу козырьком и осмотрела фасад дома.

– Ты об этом говорила? – спросила присоединившаяся ко мне банши, указывая вправо. – Вон там от балкона осталась только нижняя плита… Вид жуткий.

Действительно, балкон на восьмом этаже выглядел так, как будто строители забыли его доделать, пока строили. А потом достроили все, кроме него. Но я знала, что Мишка самолично выковырял все кирпичи из трех стен, и теперь, когда выходил покурить, цеплялся ногой за косяк, чтобы случайно рыбкой не соскользнуть вниз. Его затея сделать остекление собственными силами с самого начала показалась мне некоторой формой садомазохизма, но, как говорится, каждый развлекается по-своему. Если Романову нравится испытывать приступ акрофобии каждый раз, когда он открывает форточку, то, кто я такая, чтобы его осуждать.

– Говорит, у него там голуби гнездо свили, – сообщила я и направилась к въездной арке, ведущей внутрь двора. – И яйца отложили.

– И что? – спросила у меня Ниса, догоняя.

– И ничего, – пожала я плечами. – Скоро Романов станет счастливым отцом голубиного семейства. Если я не прикончу его раньше…

– Если ты не прикончишь его раньше, я пришлю ему корзину с фруктами, – бодро пообещала подруга и потянулась к шее, чтобы вновь породить этот жуткий шкрябающий звук.

– Ты что, болеешь? – не выдержала я, покосившись на подругу с опаской. Видимые участки кожи Нисы были покрыты светло-розовыми полосами, которые оставляли её же ногти.

– Нет. Не знаю, что со мной, – пропыхтела подруга, пытаясь разными путями дотянуться до лопаток. – Может, нервное?

– Ты бы к врачу сходила, – посоветовала я, направляясь к центральному из трех подъездов, возле которого как раз копошилась крохотная пожилая женщина. Несмотря на погоду, она была укутана в просторную вязаную кофту, длинные и широкие рукава которой не позволяли ей справиться с туго отворяющейся и всё время норовящей захлопнуться обратно дверью. Ловкости не способствовало и полное отсутствие мышц в иссохшем теле.

– Давайте я вам помогу, – оживилась Ниса и поспешила на помощь бабуле, чей безобидный вид так и стимулировал желание о ней позаботиться. – Вот, проходите.

Подруга легко распахнула металлическую створку, запирающуюся на электромагнитный замок, позволяя пожилой даме и самой выйти и вытащить за собой хозяйственную сумку на колесиках. Сумка подскакивала на неровностях и звонко тарахтела содержимым.

– Ой, спасибо, милая, – завздыхала бабуля, поправляя редкие светлые и собранные в тонкую косу волосы. – Дверь такая тяжелая, а я уже совсем слабой стала…

– Да не за что, – просияла улыбкой моя добросердечная и крайне сообразительная подруга, не спеша отпускать дверь.

– А вы кто? – вдруг догадалась спросить дама преклонных лет. На морщинистом лице появилась легкая тень сомнения, быстро сменившаяся подозрением.

– А мы к Мише Романову, в семьдесят пятую, – подскочив, бодро отрапортовала я и бочком начала протискиваться в подъезд. Ниса стойко держала дверь, не забывая озарять мир своей улыбкой, уже ставшей немного натужной.

– Так, – медленно пронаблюдала за моими маневрами старушка, вновь поддергивая рукав норовящей соскользнуть с плеча кофты. – Миша Романов в восемьдесят четвертой живет. Я знаю, его квартира прямо над моей.

– Ой, точно! Восемьдесят четвертая! – радостно подхватила Ниса, одним ловким движение аккуратно оттеснила местную жительницу в сторону, чтобы не задело закрывающейся дверью, и следом за мной шмыгнула внутрь.

– Фух! – выдохнула подруга, а после с облегчением и уважением покосилась на меня: – А ты это ловко придумала! Бабули – недооцененный клад полезных сведений. Всегда на страже и всегда готовы поговорить!

– Ага, главное вовремя отделаться от местной стражи, не вызвав опасного желания начать орать «полиция!», – безрадостно хмыкнула я и подошла к шахте лифта.

В этом доме было предусмотрено два подъемника. Один был пассажирским, другой – грузовым. Но оба почему-то застряли на восьмом этаже и не желали трогаться с места. Сколько бы я ни тыкала, над кнопкой вызова мигал белым цветом символ ожидания.

– А на каком, говоришь, этаже квартира Романова? – уставившись на раздвижные хромированные двери, которые по-прежнему не желали реагировать на наше присутствие, задумчиво поинтересовалась Ниса.

– Если судить по балкону, то на восьмом, – глядя в том же направлении проговорила я.

Секундная заминка и мы синхронно сорвались с места.

– Там! Там должна быть лестница! – притормозила меня на повороте подруга, указывая на белую пластиковую дверь в противоположной от лифтов стороне.

По ступенькам мы неслись долго, по крайней мере, так показалось. Возможно, я была слишком уставшей и не выспавшейся, утомленной событиями, на которые были так щедры последние дни.

Когда мы ступили на общий внутриподъездный балкон, соединявший изолированную лестницу и непосредственно пролет с квартирами, мои ноги мелко подрагивали, а сердце тяжело билось о ребра. Впереди на всех порах мчалась Ниса, и я бежала за ней, пытаясь не отставать.

Мы ворвались на этаж, дверь за нашими спинами с грохотом ударилась о дверную раму.

– Там, – слабо прохрипела я, указывая на дверь слева, украшенную цифрами «84». – Эта квартира.

– Ди, – замирая посередине, протянула подруга, не оборачиваясь. – Там дверь приоткрыта.

– Опять?! – едва не падая на пол, простонала я и схватилась за стену. Кажется, еще одну плохую новость мой организм просто не вынесет. Нужна была передышка. Всё происходило слишком быстро. И я теряла контроль. – Почему везде, где мы появляемся не заперты двери?!

– Что будем делать? – Ниса решила предоставить мне право выбора. – Пойдем или…?

– Пойдем, – с трудом выпрямилась я. – Хуже уже не будет. Либо мы найдем там Русю, либо…

– Либо? – повторила подруга, чье лицо застыло, превратившись в маску. Кажется, она испугалась. Возможно, впервые в своей жизни она по-настоящему и очень сильно испугалась.

Ей было страшно заглянуть за эту дверь и столкнуться с тем, что скрывалось за ней.

– Либо мы пойдем искать её в другом месте, – проговорила я и первой подошла к квартире. – Но мы её найдем.

Внутри стояла неколебимая тишина, такая, которую ожидаешь услышать в заброшенных деревенских домах, где жизнь, кажется, остановилась вместе со смертью последнего жителя.

– Ты когда-нибудь была в квартире Романова? – зашептала мне на ухо подруга, следуя по квартире след в след, словно нам нужно было избегать капканов и ловушек как в фильмах про Индиану Джонса.

– Да, конечно! – шепотом огрызнулась я. – Регулярно на борщ с пампушками заглядываю!

– Борщ – это вкусно, – кивнула подруга, чье умение понимать сарказм, кажется, экстренно собрало чемоданы и удалилось, не прощаясь. – Я бы сейчас не отказалась от пампушек.

– Домой вернемся – напечешь, – щедро разрешила я, заглядывая в первое попавшееся нам на пути помещение, которое оказалось кухней. Обстановка была чистой, чинной, каждая вещь находилась на своем месте. Даже грязные кружки в мойке отсутствовали, что казалось совсем уж нетипичным для одиноко живущего мужчины.

– Почему это я? – начала возмущаться подруга.

– Кто хочет пампушек, тот их и готовит!

– Я хочу поесть пампушек, но я совершенно точно не хочу их готовить! – выдала она и добавила, углядев на обеденном столе вазочку со сладостями: – О, конфетки!

Хотела было запустить пятерню в конфетницу и набрать пригоршню вкусняшек, но была остановлена моим резким:

– Куда?! – я покачала головой. – Еще неизвестно, почему квартира пуста и дверь не заперта, а ты намылилась здесь отобедать?

– А что? – надула она щеки.

Но на конфеты больше не покушалась.

Я двинулась дальше. Романов оказался счастливым обладателем трехкомнатных апартаментов, весьма со вкусом обставленных.

Обойдя скромную спальню, лаконичную гостиную и еще одну комнату, отведенную под домашний спортзал, я с не утешением сделала два вывода. Первый: Мишка оказался патологическим чистюлей, который даже зубные щетки выстраивал в шеренгу. Второй: квартира была совершенно точно и абсолютно пуста.

– Ни следов борьбы, ни крови, ни вообще каких-либо намеков на недавнее вторжение посторонних. Или хотя бы на присутствие хозяев, – развела я руками, замирая посредине оборудованного Мишкой тренажерного мини-зала.

Справа от меня покрывалась пылью скандинавская стенка, слева болтались мужские спортивные штаны на велотренажере, в углу аккуратной кучкой радовали глаз гантели, рядом лежала скакалка и стояла бутылка с водой.

– Твой знакомый мог куда-то уйти, – предположила Ниса, подходя к окну и выглядывая в него. – У него есть машина? Тут под окнами стоянка.

– Откуда мне знать? – я оставалась раздраженной. – Может есть, – потерла лицо и попыталась размышлять логически: – Ладно, допустим, Мишка ушел. А Фируса куда делать? Она ранена! Не разгуливает же муза по городу с дыркой в боку!

– Откуда ты знаешь, где у неё дырка? – фыркнула Ниса, облокачиваясь о подоконник.

– Гриша сказал, что после ранения она скрылась, оставляя за собой лужи крови. А Зонтиков нам с тобой сообщил, что Фируса явилась к нему позапрошлой ночью вся в бордовых разводах. Может её и не в бок подстрелили, но в том, что куда-то подстрелили – сомнений нет!

– Если стреляли обычными пулями, то рана могла уже затянуться, – вздохнула Ниса, складывая руки под грудью. – А если она смогла доехать до журналиста, которого сделала таким себе связным, то всё не так уж и плохо.

– Хочешь сказать, что еще двое суток назад она пулю словила, а сегодня уже скачет горной козой? – скривилась я, опираясь рукой о велотренажер.

– Не знаю, Ди, – подруга пождала губы. – Мы блуждаем в трех соснах, ориентируясь на догадки. У нас даже нет никаких доказательств, что Руся была в этой квартире! Может, мы не так поняли намек? Не знаю, как ты, а я заметила здесь исключительно мужские вещи. Если она не возвращалась в наше укрытие, то где ночевала две ночи подряд? У родителей?

– А смысл? – махнула я рукой с ощущением полной безнадеги. – Там бы искали в первую очередь. Кроме того, представь себе лицо Марисы, если бы единственная ночь заявилась в её идеальную квартиру, больше похожую на музей, роняя капли крови на дорогой паркет? Да её удар бы хватил!

– Это да, – согласилась Ниса. – Помнится, однажды я случайно пролила на скатерть красное вино. Мама Руськи так глянула, что мне захотелось заползти под этот самый стол и остаться там навсегда! Я даже гостевой уборной боюсь в их доме пользоваться. Вдруг не с той стороны на стульчак пристроюсь!

– Да уж, – согласно вздохнула я. – Мариса чудо, но в её доме не хочется не только шевелиться, но даже дышать. Я уверена, что Руся там не появлялась. Она четко дала понять, где находится. Мы пришли, а её нет!

– Ну, на самом деле, – громко поскребла за ухом Ниса, морщась то ли от боли, то ли от удовольствия. – Мы пришли сюда из-за цветка, в котором ты углядела большой смысл!

– Цветка, который оставила нам Руся, – с нажимом произнесла я. – Мы здесь, потому что она хотела, чтобы мы были здесь! Иначе всё произошедшее вообще не имеет никакого смысла!

– И дверь была открыта, – пробормотала Ниса, обводя глазами пространство вокруг себя. – Тебе не кажется, что всё это выглядит так, словно…

– …словно нас сюда специально заманили? – договорила я за неё.

Мы переглянулись, одновременно застыв как по приказу.

– Как думаешь, – одними губами проговорила подруга, – здесь может быть бомба?

– Если здесь бомба, то где тогда Мишка? – стараясь не шевелиться, а лишь водить глазами, ответила я.

– Не знаю, – гулко сглотнула Ниса, её рука дернулась к шее, желая вновь почесать кожу, но замерла на полпути. – Руся его убила? Или его убили те, кто пришел за Русей? Если мы догадались, где она, то и другие могли! Или за нами следили!

– А труп куда дели? – указала я на очевидный недостаток подружкиной теории. – В квартире его нет!

– С собой забрали? – моргнула Ниса, выглядя так, словно её заморозил злой волшебник.

– А смысл? По городу с трупом особо не погуляешь. Мертвый мужик слишком заметная ноша, да и вонять очень быстро начинает! И почему мы не шевелимся?! – не выдержав, всплеснула я руками и шумно выдохнула.

– Потому что мы боимся, что здесь бомба, – пискнула Ниса, удерживая руку приподнятой.

– Если бы здесь была бомба, то она бы взорвалась сразу, как только мы вошли. Её бы активировал тот, кого оставили следить за квартирой, – я подошла к велотренажеру и приподняла спортивные штаны, пояс которых был еще влажный, пропитанный потом. Кому бы они не принадлежали, в них совсем недавно интенсивно занимались спортом. – Сами собой взрываются только те устройства, у которых установлен таймер, но их действию никак не помешает отсутствие движения с нашей стороны.

Едва договорив, я осознала – нет никаких гарантий, что в квартире не установили именно такую бомбу, отсчитывающую в обратном порядке оставшиеся нам секунды жизни.

– Пошли-ка отсюда, – взлетевшим к потолку тонким голосом предложила Ниса. – Всё равно мы здесь вряд ли что-то найдем, а мне как-то очень неспокойно.

– Да, – быстро согласилась я. – Пойдем.

И мы торопливо направились к выходу. Тихо, словно две мышки, выскользнули из квартиры. Я на всякий случай плотно притворила створку и кивнула подруге в сторону площадки с лифтами.

– Давай на этот раз без забегов по ступенькам.

Но стоило нам приблизиться к пассажирской кабине, как сразу вскрылась причина, почему подъемный механизм не желал спускаться на первый этаж.