Три стигмата Палмера Элдрича

Глава 10

Тод Моррис и Норм Шайн полдня провели с Барни Майерсоном. Они учили его управлять бульдозерами, экскаваторами и грейдерами. Вся эта техника, естественно, находилась в весьма плачевном состоянии. Машины кое-как двигались, однако частенько приходилось брать отвертку и гаечный ключ. Машинами никто не пользовался вот уже несколько лет, и, само собой, механизмы разладились.

К полудню Барни устал. Он уселся в тени гигантского, рыжего от ржавчины трактора и съел холодный завтрак, запивая его тепловатым чаем из термоса: его любезно одолжила Фрэн Шайн.

Соседи разбрелись по своим норам и занимались всякой чепухой. Впрочем, Барни это мало интересовало.

Со всех сторон его окружали заброшенные, поросшие сорняком огороды. Когда-то хозяева отдавали им все свои силы, но потом… Скорее всего, с каждым прибывавшим сюда колонистом происходило примерно одно и то же: сначала – отчаянные попытки как-то утвердить себя в этой новой жизни, затем-уныние, чувство собственного бессилия и пустота… Но неужели все действительно так безнадежно? Нет! Этого просто не может быть!

«Все определяется тем, как ты к этому относишься, – размышлял Барни. – Ребята из компании “Пэт-Комплект" указали несчастным изгоям простой выход. Вернее, иллюзию выхода. Мы продавали – они покупали. И каждый жил в своей иллюзии. И вот в мир пришел Палмер Элдрич. Пришел, чтобы открыть адские врата. Не кто-нибудь, но именно торгаши грезами – и я в том числе – проложили ему путь. Сможем ли мы когда-нибудь искупить свою вину пред миром?»

От тягостных мыслей Барни отвлекла Элен Моррис.

– Как ваши успехи? – Она улыбнулась, присела рядом и стала перелистывать толстенный каталог с эмблемой ООН на обложке. – Здесь приведен список всех семян, которые поставляются бесплатно. Все культуры, включая, кстати, и обычную репу, способны расти на здешних почвах. – Элен захихикала. – В этих местах обитает множество грызунов, вроде земных мышей. Они выходят на поверхность в ночное время и сжирают все подчистую. Вам придется поставить на участке несколько ловушек-самоходок.

– Обязательно!

– Вы не представляете себе, какое это зрелище! Ловушка носится за мышкой! Бегают они быстро! И мышки, и ловушки. Еще интереснее наблюдать за происходящим, сделав ставки. Я обычно ставлю на ловушку. Знали бы вы, как я их обожаю!

– Наверное, это забавно.

«К ловушкам следует относиться уважительно, – подумал он. – К ловушкам и к безвыходным ситуациям».

– Помимо прочего, ООН бесплатно выделит вам двух роботов. Вы вправе распоряжаться ими в течение шести месяцев. Вам следует сразу же спланировать их деятельность. Лучше всего бросить на рытье оросительных каналов. Те, что проложены прежде, давно уже занесло песком. Порой длина каналов достигает двухсот миль, но здесь, как вы, наверное, понимаете, все определяется фантазией фермера. Можно откупить…

– Я ничего не собираюсь откупать.

– Вы меня даже не дослушали до конца. Я предлагаю вам не какую-то там грандиозную сделку – нет! Просто вы можете откупить у владельцев их ирригационную систему и довести ее до ума. Им-то она все равно ни к чему! Да, Барни, я вот о чем хотела вас спросить… Вы действительно хотите перевезти к себе эту девицу из Флэкс Бэк-Сплит?

Барни ничего не ответил. Задрав голову вверх, он разглядывал кружащий по черным, сверкающим звездам, полуденным марсианским небесам корабль. Неужели это продавец Чу-Зи? Если так, то в скором времени ему, Барни Майерсону, придется отравить себя. Чтобы гигантская корпорация, к которой он с недавнего времени не имел никакого отношения, росла и процветала.

Его вдруг поразила собственная готовность принести себя в жертву неизвестно чему.

Элен Моррис подняла взгляд и тут же воскликнула:

– К нам гости! Корабль явно не правительственный! Пойду вниз – позову наших!

Барни сунул руку в левый карман комбинезона и нащупал в нем крошечную ампулу. «Неужели я действительно это сделаю?» – промелькнуло в сознании. Все естество, вся его человеческая сущность протестовали против безумного шага. В горнило страдания его толкало отнюдь не отчаяние, но нечто иное – что именно, он не понимал.

Корабль сел шагах в тридцати от жилого модуля. «Если я приму токсин, – подумал вдруг Барни, – она не станет пробовать Чу-Зи». Он улыбнулся. Вот истинная причина. Вот откуда он черпал уверенность.

Из корабля вышел Палмер Элдрич.

Не узнать его просто невозможно. После аварии звездолета на Плутоне газеты буквально пестрели фотографиями Элдрича. Разумеется, фотографиям этим было не меньше десяти лет, однако за прошедшие годы Палмер Элдрич практически не изменился: седой худощавый человек, ростом за шесть футов. Легкая, едва ли не юношеская походка. И наконец, лицо… Лицо настолько изможденное, что казалось, обладатель его ел поедом самого себя. Вызывали удивление огромные стальные зубы, вставленные ему перед путешествием на Проксиму чешскими дантистами. Жуткие клыки, намертво приваренные к челюстям, – с ними он сойдет в могилу.

Правая рука – искусственная. Настоящую руку Элдрич потерял на Каллисто. Лет двадцать назад… Протез практически ни в чем не уступал настоящей руке и даже имел определенные преимущества, особенно возможность менять кисть. В настоящий момент Элдрич пристегнул к руке пятипалую кисть гуманоида, отличавшуюся от обычной разве что металлическим блеском.

И еще. Палмер Элдрич был слеп. По крайней мере, глаз у него не было. Бразильские окулисты за бешеные деньги вставили в глазницы окуляры. Произошло это незадолго до отправления Элдрича на Проксиму. Надо заметить, окулисты действительно поработали на славу. Окуляры, естественно, не имели зрачков и не могли двигаться, что компенсировалось применением широкоугольных линз, скрытых узкими щелями защитных экранов. Зрение Элдрич потерял в Чикаго: наемные убийцы по неведомой широкой публике причине плеснули ему в лицо кислотой. Элдричу причина эта, скорее всего, была известна, поскольку в полицию он заявлять не стал, а кинулся прямиком в Бразилию. Новые глаза пришлись ему по вкусу. Сразу же после операции он прилетел в штат Юта, где проходили торжества, посвященные открытию нового оперного театра. И сделал он это с одной-единственной целью – пощеголять перед публикой жуткими глазами-щелями. Подобные операции считались уникальными, поэтому вид широкоугольных окуляров системы Йенсена потряс Барни до глубины души. Страшные глаза, зловещий протез… С одного взгляда можно рехнуться…

– Мистер Майерсон? – спросил Палмер Элдрич и оскалился. Стальные зубы блеснули в холодном свете марсианского солнца. Он протянул Барни руку, и тот поспешил пожать ее. Однако…

«Голос звучит откуда-то со стороны!» – осенило вдруг Барни. Он обалдело вытаращился. Фигура стоявшего перед ним человека была призрачной: рука оказалась неосязаемой, а сквозь тело можно разглядеть стоявший поодаль трактор. Барни чуть не рассмеялся. Этот монстр и так почти легенда, миф, теперь же он лишился самого главного – плоти и крови. Неужели с Проксимы вернулся только призрак? Если так, значит, Хепберн-Гильберт действительно обманулся. Палмер Элдрич – не человек. Более того – его вообще нет!

– Я все еще нахожусь на борту корабля, – пояснил Элдрич, заметив его замешательство. Голос действительно доносился со стороны ракеты. – Предосторожность совсем не лишняя, особенно если вспомнить, что вы являетесь сотрудником Лео Булеро.

Призрачная рука коснулась Барни, обдав холодом. Понимая, что руки этой вроде как не существует, Барни не обратил внимания на странное ощущение.

– Являлся, – поправил он Элдрича. – Являлся сотрудником.

Из норы один за другим выбрались все обитатели: Шайны.

Моррисы и Риганы. Больше всего они напоминали сильно перепуганных детей.

– Что это еще за чертовщина, – пробормотал Норм Шайн, – терпеть не могу призраков. – Он подошел к Майерсону. – Понимаешь, Барни, мы живем в пустыне. Здесь частенько появляются миражи – корабли, люди, животные, все, что угодно. Это я к тому веду, что ни этого типа, ни его дурацкой ракеты на самом деле нет!

– Обыкновенная оптическая иллюзия, ничего особенно замечательного в ней нет. И ракета, и пилот находятся где-нибудь в шестистах милях отсюда, понимаешь? – добавил Тод Моррис.

– Тогда бы вы не слышали моего голоса, – усмехнулся Палмер Элдрич. – Я нахожусь именно там, где вы меня видите. Более того, я пришел по делу. Кто тут главный?

– Ну я! – хмуро отозвался Норм Шайн.

– Моя визитка.

Элдрич достал из нагрудного кармана карточку и подал ее Норму. Тот машинально потянулся за ней, но визитка прошла сквозь его пальцы и упала на песок. Элдрич улыбнулся. Улыбка была холодной и страшной. Казалось, он в один миг вобрал в себя все, что окружало его. Вобрал, чтобы уже никогда не отдать.

– Вы прочтите, что на ней написано, – посоветовал Элдрич.

Норм Шайн послушно присел на корточки и принялся изучать визитку.

– Надеюсь, теперь у вас нет никаких сомнений касательно меня, – Элдрич продолжал скалиться. – Я прибыл сюда с одной-единственной целью – хочу оформить наши дальнейшие отношения контрактом. Дабы доставить вам то…

– Что Бог лишь обещает, – перебил его Норм. – Лучше скажите нам, сколько это будет стоить.

– Цена вдесятеро меньше той, которую запрашивают наши конкуренты. Поскольку препарат наш куда эффективнее, вам не придется обзаводиться комплектами – сбережете немалые деньги.

Барни показалось, что Элдрич обращается непосредственно к нему, хотя толком понять нельзя – широкоугольные линзы смотрели сразу во все стороны.

– Как вам нравится на Марсе, мистер Майерсон? – полюбопытствовал Элдрич.

– Здесь здорово, – отозвался Барни.

– Этой ночью вы беседовали с Алленом Фэйном. О чем именно вы говорили?

– О деле, – процедил сквозь зубы Барни. Не успел он опомниться от первого вопроса, как тут же последовал второй.

– И вы продолжаете утверждать, что не работаете на Лео? Ну да ладно. Поговорим о другом. Вашу переброску на Марс организовали специально. Не зря вы прибыли сюда за день до начала кампании по распространению Чу-Зи. Возникает вопрос – какова цель вашего прилета? Никакого компромата в вашем багаже не обнаружено. Скорее всего, вы должны стать источником разного рода слухов. Чу-Зи, мол, то-то и то-то. Я угадал, мистер Майерсон? Как, вы меня не понимаете? Скажу иначе. Например, постоянное употребление Чу-Зи может вызвать нежелательные реакции. Что вы на это скажете?

– Что я могу сказать? Я его еще не пробовал. Вот попробую, тогда и отвечу.

– Мы все этого ждем не дождемся – подала голос Фрэн Шайн. Она сжимала в ладонях горсть скинов. – Скажите, когда же мы сможем купить его, неужели мы должны еще чего-то ждать?

– Первую партию я продам вам прямо сейчас, – ответил Элдрич.

В тот же миг люк корабля распахнулся, и оттуда выехала небольшая самоходная тележка. В метре от людей она остановилась и положила к их ногам коробку, завернутую в знакомую коричневую бумагу. Норм Шайн наклонился и осторожно поднял коробку с земли. Никакого обмана, коробка настоящая.

– Чу-Зи, – еле слышно пробормотала Мэри Риган. – Да как много! Сколько мы вам должны, мистер Элдрич?

– В общей сложности – пять скинов, – ответил призрак. Из верхней части тележки выдвинулся маленький ящичек, предназначенный для приема оплаты.

Колонисты начали было спорить друг с другом, но тут же пришли к согласию и положили в ящичек требуемые пять скинов. Ящичек задвинулся, тележка развернулась и уже через минуту исчезла в недрах корабля. Элдрич, однако, явно никуда не спешил. Он так и стоял, довольный собой и миром. Его не могли смутить даже коварные происки Лео Булеро.

Все случившееся окончательно расстроило Барни, и он решительно зашагал к своему крошечному, плохо очищенному от песка участку земли. Барни включил ржавый громоздкий агрегат, и тот, вновь утробно завывая, принялся заглатывать в себя песок. Барни мгновенно и думать забыл об Элдриче, Чу-Зи и прочей дряни. Сейчас его заботило лишь одно – успеет ли он расчистить участок прежде, чем машина окончательно выйдет из строя. Судя по всему, ремонтом таких механизмов на Марсе заниматься некому.

И вдруг сквозь грохот и вой движка вновь прорезался голос Палмера Элдрича.

– Теперь, мистер Майерсон, вы будете жевать его по гроб жизни!

Барни выключил машину и резко обернулся, внезапно осознав, что на сей раз с ним говорит не призрак, но живой человек.

– Подобная перспектива очень радует меня, мистер Элдрич. Не знаю даже, как мне вас благодарить! – Он подошел к землечерпалке и взялся за один из ее стальных клыков. – Мистер Элдрич, вы случаем не знаете, где здесь технику чинят?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю! – ухмыльнулся Элдрич.

Металлический клык выпал из направляющих и остался у Барни в руке. Он прикинул все железяки.

«А ведь этой штукой запросто прибить можно! Что, если я Элдрича пристукну? Тогда все проблемы разом снимутся. Не понадобятся ни токсин, ни суд, ничего такого… Конечно, меня тут же на тот свет отправят, но это, как говорится, уже детали…»

Барни повернулся и…

Дальнейшие события произошли так стремительно, что трудно стало отличать реальность от фантазии. Автоматическая лазерная пушка, установленная на корабле, выбила железяку из рук. В тот же миг Палмер Элдрич, легко пританцовывая, отскочил назад и неожиданно взмыл вверх, подобно воздушному шару. Он взирал на Барни глазами-щелочками и скалил в довольной ухмылке огромные стальные зубищи, затем помахал Барни своей железной лапой. Что и говорить, зрелище нелепое и страшное!

Повинуясь какой-то неведомой силе, Элдрич описал в воздухе что-то вроде синусоиды и скрылся во чреве космического корабля. Он вновь оказался в безопасности.

– Что у вас произошло? – спросила снедаемая любопытством Фрэн Шайн. – Что все это значит?

Барни упрямо молчал.

– Сдается мне, ребята что-то не поделили! – заметил Тод Моррис.

– Бог с ними, какая, в конце концов, разница? – проворчал Норм Шайн. – Главное – у нас теперь есть Чу-Зи! А тебе. Майерсон, мой совет на будущее: держись от Элдрича подальше! Впредь с ним буду говорить я. Если бы знать заранее, что ты работаешь у Лео Булеро…

– Не работаю, а работал! – крикнул Барни. И снова занялся землечерпалкой.

Итак, первая попытка убить Палмера Элдрича закончилась неудачей. Интересно, представится ли подобная возможность в будущем? И еще – можно ли сделать это в принципе?

Немного подумав, Барни пришел к выводу, что на оба вопроса следует отвечать одинаково: нет.

В тот же день обитатели Чумного Барака собрались в кают-компании, чтобы провести первый опыт с Чу-Зи. В комнате царило напряженное молчание, все ждали той минуты, когда они отправятся туда. В свой новый мир, исполненный чудес и тайн…

– Тьфу ты… – скривилась Фрэн Шайн. – Какое же все-таки оно гадкое на вкус!

– Подумаешь, цаца какая! – хмыкнул Норм Шайн, но тут его самого перекосило. – А ты на сей раз права. Вкус – как у гнилого гриба. – Он сглотнул было слюну, но мгновенно согнулся от приступа рвоты.

– Ничего не понимаю, – схватившись за голову, простонала Элен Моррис. – Если у нас нет комплекта, то где мы после этого окажемся? Скажи мне, Норм, ты уверен, что там мы будем вместе?

– Какая разница? – пожал плечами Сэм Риган.

– Смотрите все на меня! – громко проговорил Барни.

Все удивленно посмотрели в его сторону.

– Вот я положил Чу-Зи в рот. Видите? Вот я начинаю жевать. – Сердце его готово было выскочить из груди.

«О боже! – подумал он. – Как же я все это вынесу!»

– Ну и что с того? – усмехнулся Тод Моррис. – Тоже решил немного полетать? Тебе слабо – ты у нас не Элдрич!

Теперь Чу-Зи жевали уже все семеро. Барни вздохнул и закрыл глаза.

Когда он открыл их, то увидел склонившуюся над ним жену.

– Ответь мне толком, – говорила она, – тебе второй «Манхэттен» смешивать или нет? Ведь надо сначала лед приготовить…

– Эмили, – прошептал Барни.

– Да, мой дорогой, – женщина горько улыбнулась. – Каждый раз, когда ты называешь меня по имени, я готовлюсь получить очередную порцию нотаций. Ну давай, говори, что тебе не понравилось на сей раз. – Она уселась на кушетку и небрежным жестом пригладила свою роскошную мексиканскую юбку, которую Барни когда-то подарил ей на Рождество. – Говори, я теперь ко всему готова.

– Никаких нотаций читать не собираюсь!

«Неужели я действительно такой зануда?» – подумал Барни про себя. Он с трудом поднялся с дивана, но тут же понял, что передвигаться самостоятельно не способен, – он был вдребезги пьян.

Эмили смерила его насмешливым взглядом.

– Вон оно в чем дело. Ты опять нарезался!

Нарезался. Последний раз Барни слышал это выражение в бытность свою студентом. Так уже давно никто не говорил. Никто, кроме Эмили.

– Милая… Милая, сейчас говорят «набрался». Понимаешь? Набрался!

Потом Барни каким-то чудом добрался до кухни. Он точно знал: в буфете должно остаться спиртное.

– Набрался так набрался – вздохнула Эмили. Вид при этом у нее был печальный. – Барни – добавила она – ты бы не пил столько, а? Конечно, во всем виновата только я… Ты пьешь потому, что я такая… Потому что я тебе не подхожу, вот! – Она стала поглаживать правую бровь, движение это было у нее чем-то вроде нервного тика.

– Ты здесь ни при чем, – буркнул он в ответ. – Просто я слишком многого хочу.

«Меня приучили быть требовательным к другим, – подумал он, – я подхожу ко всем со своей меркой. Мне кажется, что человек должен владеть собой, собой и своими чувствами».

«Но ведь Эмили не просто женщина, – размышлял Барни, – как ни крути, а все-таки художник. Какая, в конце концов, разница-живописец, прикладник… Все одно, богема. Во-во, точно… Богема. Жить так, как живут все художники, и при этом быть совершенно бесталанным».

Барни принялся готовить коктейль, решив на сей раз обойтись безо льда – просто бурбон и содовая.

– Что на тебя опять нашло? – спросила Эмили. – Зачем ты меня мучаешь?

– Шла бы ты куда подальше!

– А вот и не пойду, не дождешься! Никуда я от тебя не уйду, понял? – Она горестно заломила руки. – Неужели ты не можешь относиться ко мне хоть немного иначе? Мало того, что я сама из-за своих недостатков страдаю, так ты еще норовишь меня носом в них ткнуть!

– Я рад бы их не замечать, да не могу. Ты ведь ничего не доводишь до конца. Все время какие-то безумные планы – то одно, то другое – и что в результате? Вот, например… – Барни махнул рукой. Что толку с этих разговоров? Перевоспитывать Эмили уже поздно. Такое ощущение, что ей, кроме дурацкого гончарного круга и красок, ничего не нужно. Был бы в этом хоть какой-то толк, а так…

Время летело стремительно. Мир, в котором существовали Лео Булеро и сотрудники Отдела прогнозов, так же стремительно рос и мужал. Сам же Барни топтался на месте…

«Никогда мне не стать консультантом Нью-Йорка. Я так и буду торчать в этом богом забытом Детройте.

Хорошо бы возглавить нью-йоркское отделение, вот тогда я был бы счастлив. Что у меня есть, кроме работы? Ничего, ровным счетом ничего. Работать в полную силу и занимать соответственное положение – вот что важно. Все прочее – чушь».

– Я ухожу. – Барни поставил стакан на стол, пошатываясь, добрался до прихожей и снял с вешалки плащ.

– Надеюсь, ты вернешься не поздно? – Эмили проводила его до самой двери.

Барни покачал головой. Какой кошмар, вот уже целых два года они живут в этом жутком доме. Доме номер 11139584.

– Как получится, – буркнул он в ответ и открыл дверь.

В коридоре кто-то стоял. Высокий седой человек с непомерно большими стальными зубами, с неподвижными, лишенными зрачков глазами-щелями, с поблескивающей металлической кистью…

– Привет, Майерсон! – гость сверкнул железной улыбкой.

– Палмер Элдрич, – пробормотал Барни и, повернувшись к Эмили, добавил: – Его фотографии появляются в газетах каждый день! Это самый знаменитый промышленник планеты! – И в тот же миг Барни посетило странное чувство – ему вдруг стало казаться, что все это когда-то уже происходило с ним. Окончательно смутившись, он спросил: – Неужели вы пришли ко мне?

– Вы позволите мне поговорить с вашим супругом? – обратился Элдрич к Эмили. Та кивнула и послушно прикрыла за Барни дверь. Улыбка тут же исчезла с лица Элдрича. Он зло зашептал:

– Майерсон, вы как-то странно распоряжаетесь своим временем. Зачем вы полезли в прошлое? Не стоило давать вам Чу-Зи. Честно говоря, таких извращенцев, как вы, я еще не встречал! У вас осталось совсем немного времени. Через десять минут я отправлю вас назад, в ваш Чумной Барак. Если вы чего-то действительно хотите, то решайтесь побыстрее, слышите!

– Что такое Чу-Зи? – еле слышно спросил Барни.

Металлический кулак со страшной силой ударил Барни в грудь, и он полетел куда-то в кромешную тьму.

Барни хотел закричать, но вдруг сообразил, что никуда не летит, а наоборот – лежит. Лежит на спине… В голове звенит, виски ломит… Он открыл глаза. Комната, в которой он находился, совершенно ему незнакома.

«Я попал в чужую квартиру! Лег в чужую постель, натянул чужую пижаму…»

Барни повернул голову и увидел рядом с собой молоденькую девицу с белыми, как хлопок, волосами.

– Я опоздал, – захрипел Барни чужим голосом.

– Нет, милый, – прошептала девица, не открывая глаз. – Успокойся. От моего дома до нашей работы минут пятнадцать езды. – Зевнув, она открыла глаза и, заметив его тревогу, улыбнулась. – Каждое утро ты говоришь одно и то же. Лучше пошел бы приготовил нам кофе. Без чего не могу, так это без кофе.

– Нет проблем. – Барни тут же выбрался из-под одеяла.

– Зайчик ты мой, – сказала девица насмешливо. – Всего-то ты пугаешься. То из-за меня волнуешься, то на службу боишься опоздать… И все бегаешь, и бегаешь…

– О боже! – простонал Барни. – Как я мог все оставить!

– Что значит «все»?

– Эмили. – Барни посмотрел на девицу и припомнил, что ее зовут Рони. Фамилию же забыл напрочь. – Я потерял все.

– Вон ты о чем! – усмехнулась Рони. – Может быть, теперь мне следует сказать что-нибудь ласковое, чтобы твоя бедная душенька так не терзалась?

– Ведь я только что ушел из дома! Можно подумать, пронеслись годы, а не жалкая пара минут! Я расстался с ней перед самым приходом Элдрича!

– О каком приходе можно говорить, когда Палмер Элдрич валяется на больничной койке где-то в районе Сатурна! Его звездолет попал в аварию, и ООН определила Элдрича в один из своих госпиталей. Неужели ты об этом не слышал? – Рони говорила с легким презрением, однако в голосе чувствовалась изрядная доля любопытства.

– Палмер Элдрич только что был у меня! – отрезал Барни.

Я должен вернуться к Эмили.

Он поднял с пола свою одежду и, пошатываясь, направился к ванной. Заперев за собой дверь, Барни вымылся, кое-как побрился и оделся. Потом выполз из ванной и бросил девице, все еще нежившейся в постели:

– Мне пора уходить. Не сердись на меня – по-другому я просто не могу.

Через минуту Барни уже стоял внизу, под антитермальным козырьком, в ожидании такси.

Такси – сверкающая новая машина – едва ли не мгновенно довезло его до дома Эмили. Барни расплатился и поспешил к знакомой парадной. Еще через мгновение он уже поднимался на лифте. Со временем происходило что-то странное – оно замерло на месте. В этом застывшем мире Барни был единственным движущимся объектом.

Он подошел к двери и позвонил.

Дверь открыл какой-то мужчина.

– Я вас слушаю?

Мужчина был достаточно благообразен; особую значительность его лицу придавали густые брови и темные, зачесанные на пробор волосы.

– Я вас знаю – проговорил Барни. – Вы – Ричард Хнатт.

– Да, вы не ошиблись, – удивленно пробормотал Хнатт. – А вот я вас, честно говоря, что-то не припомню…

За спиной Хнатта появилась Эмили, одетая в серый свитер и старенькие, заляпанные краской джинсы.

– Господи! – воскликнула она. – Да это же Барни! Мой бывший муж. Заходи!

Она распахнула дверь пошире, и он вошел в квартиру, отметив про себя, что Эмили, кажется, обрадовалась его приходу.

– Очень приятно! – бесцветным голосом проговорил Хнатт и хотел было подать Барни руку, но тут же передумал и спрятал ее за спину. – Кофе хотите?

– С удовольствием. – Барни сел за стол. И тут же как чокнутый, выпалил:

– Эмили, мне не следовало разводиться с тобой. Я хочу, чтобы ты вновь стала моей супругой. Пусть у нас все будет так, как раньше.

Эмили залилась звонким смехом и отправилась на кухню за чашкой и блюдцем. Скорее всего, смех и был ответом на вопрос… Барни вздохнул и горестно покачал головой.

Хнатт расположился по другую сторону стола и, немного помолчав, заметил:

– Эмили – моя жена. – Лицо его было мрачным как туча, однако он держал себя в руках.

– Так можно ведь развестись! – заявил Барни громко, обращаясь скорее к Эмили, чем к ее новому мужу. – Я хочу знать – выйдешь ты за меня замуж или нет? – Барни собрался уже пойти на кухню, но в это мгновение Эмили вернулась и поставила перед ним посуду.

– Конечно же нет! – ответила она с милой улыбкой на устах.

Она прекрасно понимала, что Барни говорит искренне, что им движет не минутный порыв переменчивых чувств, а нечто неизмеримо большее, – Барни видел это в ее прекрасных, полных сострадания очах. Так же, как видел он в них и кое-что другое – вечное «нет» ему самому и тому миру, к которому он принадлежал.

«Когда-то я бросил ее, и вот теперь пожинаю плоды предательства. Тот хлеб, что был брошен мною в воду, вернулся ко мне. Неумолимое течение принесло его назад – напитанный водою хлеб встал мне поперек горла – ни проглотить, ни отрыгнуть его уже невозможно… Я получил именно то, что должен был получить. Причем сотворил все собственными руками».

Он тупо взирал, как Эмили наливает кофе. Ее руки. Руки жены. Он отказался от всего. И означать это могло лишь то, что он стремился к смерти, иначе объяснить этот разрыв просто невозможно. Не настолько же он, в конце концов, глуп, чтобы…

– Барни, скажи лучше, как ты живешь? – спросила Эмили.

– Превосходно! – прохрипел он.

– Я слышала, ты теперь живешь с какой-то молоденькой девицей?

Эмили вновь села за стол.

– Это уже в прошлом, – еле слышно пробормотал Барни.

– И кто же у тебя теперь? – Она спросила его об этом таким тоном, словно говорила не со своим бывшим мужем, а с каким-нибудь старинным приятелем или даже с соседкой. Ужас! Как только у нее язык поворачивается!

– Кажется, я понял тебя, – проговорил Барни. – Ты боишься, что рано или поздно я тебя вновь оставлю. Как говорится, обжегшись на молоке… будешь дуть и на воду. Ну так вот, этого не случится. Могу поклясться.

Тон Эмили ничуть не изменился.

– Мне очень жаль тебя, Барни. На твоем месте я обратилась бы к психоаналитику. Кстати, я слышала, что ты обзавелся портативным психиатром. Это правда?

– Да. Его зовут… доктор Смайл.

«Где же я его оставил? – Барни вспомнил о своем чемоданчике. – Не иначе – у Рони Фьюгейт…»

– Мне нужна помощь, – вновь начал он. – Неужели мы не можем… – и не договорил.

«Разве мы можем изменить прошлое? Нет. Причина всегда предшествует следствию. Потерянное уже не вернуть».

Барни поднялся из-за стола.

– Похоже, я сошел с ума – заявил он, обращаясь к Эмили и Ричарду. – Вы уж меня простите. Я и сам чувствую, что со мной творится неладное!

– Значит, вам тем более надо хлебнуть кофейку! – воскликнул Хнатт. – Если хотите, могу налить чего-нибудь покрепче. – Хмурое настроение у Ричарда как рукой сняло, теперь он выглядел вполне жизнерадостным.

– Я сам не понимаю, что происходит, – сказал Барни. – Меня просил прийти сюда Палмер Элдрич.

«Хотя, вполне возможно, мне это только чудится…»

Он собрался с мыслями, но так и не смог вспомнить того, как попал сюда. Единственное, что он помнил точно, что это как-то связано с Палмером Элдричем…

– Понимаете, я считал, что все тут же выяснится, – пробормотал Барни и развел руками.

Хнатт и Эмили переглянулись.

– В данную минуту Элдрич находится в госпитале где-то на…

– Просто все пошло наперекосяк. Скорее всего, Элдрич перестал контролировать ситуацию. Надо срочно отыскать его. Должен же я все-таки понять, в чем дело!

И тут Барни почувствовал, что его начинает захлестывать волна ужаса – темная леденящая волна.

– Прощайте, – просипел он, двинувшись к двери.

– Стой! – приказал ему Хнатт.

Барни обернулся. Улыбающаяся Эмили продолжала пить кофе, рядом с ней сидел ее нынешний супруг Ричард Хнатт. И он, и она смотрели на Барни. Только теперь Барни разглядел, что у Хнатта нет правой руки – он держал вилку пятипалым протезом. Хнатт поднес вилку с яичницей ко рту, и Барни увидел жуткие стальные зубы. Хнатт был совершенно сед – сед и слеп. Его огромное тело занимало собой полкухни, и все же…

Все же это был Хнатт.

Барни недоуменно замер в дверях. Неужели это Элдрич? Так-так… Искусственная рука, стальные зубы, йенсеновские линзы… Все совпадает. И все-таки это не Элдрич!

– Должен признаться честно, – проговорил Хнатт, – на самом деле Эмили вспоминает вас до сих пор. На мой взгляд, она делает это излишне часто. – Он глянул на жену. – Я знаю, что для тебя превыше всего долг!

Ты считаешь, что тебе следует забыть о Барни, но это пока не очень-то удается, верно? Я не хочу, чтобы наш брак держался единственно на чувстве долга! Это просто невозможно. Если в нем нет ни капли искренности, ни толики взаимности, то грош ему цена! Мне от тебя жертв не надо. А то, я смотрю, ты привыкла оправдывать ими все и вся! Будь самой собой. Эмили! Выброси ты из головы весь этот вздор! Вспомни: когда Барни выставил тебя за дверь, ты не стала возражать против этого, ибо считала, что твой долг – пожертвовать собою ради карьеры своего любимого супруга. Ты совершаешь ту же ошибку и сейчас! Еще раз говорю тебе, будь самой собой, Эмили, – и все разом встанет на свои места! – Он посмотрел на Барни, улыбнулся и – как показалось Барни – подмигнул ему искусственным глазом.

Теперь это действительно был Палмер Элдрич. Как говорится, в натуральную величину.

Эмили, однако, вела себя так, словно перед нею по-прежнему сидел ее супруг. Она покраснела и сказала с неожиданной злостью:

– Ох, ты договоришься! Я уже сказала все, что думаю. Понял? А раз я так сказала, значит, так оно и есть!

– Но ведь у тебя всего одна-единственная жизнь, Эмили! Зачем ты будешь ее гробить? Если хочешь жить с Барни…

– Я же тебе уже ясно сказала – я этого не хочу! – Она посмотрела на Хнатта, вернее, на Элдрича, казавшегося ей Хнаттом, с такой ненавистью, что Барни стало как-то не по себе. Он тут же решил ретироваться. Было ясно, что надеяться ему здесь не на что.

– Постой, – крикнул ему вдогонку Палмер Элдрич, – я с тобой!

Вниз они спускались уже вдвоем.

– Не сдавайся! – прошептал Элдрич. – Не забывай о том, что ты воспользовался Чу-Зи только один раз. У тебя еще все впереди, Барни. Ты можешь приходить сюда хоть тысячу раз, и когда-нибудь – ты слышишь меня? – когда-нибудь тебе это удастся!

Барни посмотрел в линзы Йенсена.

– Мистер Элдрич, скажите мне, бога ради, что такое Чу-Зи?

Женский голос повторял раз за разом: «Барни! Барни! Вставай, Барни!» Кто-то стал трясти его за плечо. Он открыл глаза и увидел рядом с собой стоявшую на коленях Энн Готорн.

– Как ты? – спросила она, заметив, что он очнулся. – Что это было, Барни? Я долго не могла найти вас, а потом вспомнила, где вы обычно отлетаете. Прихожу, все лежат на полу. Представляешь, что было бы, будь на моем месте инспектор ООН?

– Ты меня разбудила, – проворчал он. Ему было тошно, тошно и мерзко, поскольку первое путешествие закончилось так бездарно. Он хотел одного – поскорее вернуться туда. Все остальное не имело для него никакого значения – ни нора, ни его товарищи-колонисты, ни Энн Готорн.

– О-о, я смотрю, тебе действительно было хорошо! – понимающе протянула Энн. Она коснулась рукой кармана: – Торговец и у нас побывал. Я тоже немного этой штуки купила! Странный такой человек, и зубы у него странные, и глаза. Большой и весь седой.

– Элдрич. Или его призрак. – Все тело ныло, словно он провел несколько часов в неудобной позе. Барни посмотрел на часы и ахнул – с того времени, как он принял Чу-Зи, не прошло и минуты. – Элдрич всюду, – бросил он Энн. – Дай мне свое Чу-Зи!

– Не дам!

Он пожал плечами и сделал вид, что сказал это так, к слову, хотя на деле испытывал вполне определенные чувства. Он хотел Чу-Зи, он готов был отдать за него все, что угодно.

Палмер Элдрич наверняка знал об этой особенности своего товара, и потому появиться здесь он должен был уже в ближайшие дни. Во всяком случае, Барни очень на это надеялся.

– Расскажи мне о нем, – попросила Энн.

– Что тебе сказать… Это иллюзорный мир, в котором Элдрич играет роль бога. Он может дать тебе шанс изменить прошлое по твоему усмотрению – так, чтобы ты могла исправить все свои ошибки и разрешить все свои проблемы. Как ты понимаешь, дело это очень непростое. Непростое оно и для Элдрича. Оно требует времени. – Барни замолчал и принялся массировать занывшие вдруг виски.

– То есть просто так желания там не исполняются… Во сне оно как? Щелкнул пальцами – все и готово. А здесь все как-то иначе.

– На сон это совсем не похоже.

«Это куда хуже – понял он вдруг. – Больше всего это похоже на ад. Да, да, именно так – ад. Бесконечное повторение одного и того же, зримая тьма. Элдрич считал иначе, он говорил: «терпенье и труд все перетрут», или что-то еще в том же роде…»

– Если ты туда вернешься… – начала Энн.

– Если! – усмехнулся Барни. – Теперь я просто не могу не вернуться туда. На этот раз у меня ничего не вышло. Возможно, мне придется проделать этот путь еще не одну сотню раз. Послушай, Энн, бога ради, отдай мне свое Чу-Зи! Я ни минуты не сомневаюсь в том, что мне удастся переубедить ее. Мне сам Элдрич помогать взялся, ты представляешь! Она сейчас в дурном настроении, но это даже хорошо… – Он замолк на полуслове. Энн Готорн странно трансформировалась. Вместо правой руки у нее был протез – блестящие металлические пальцы находились всего в нескольких дюймах от лица Барни. Ошибиться он просто не мог. Он перевел взгляд повыше и вздрогнул – ему открылись межзвездные дали, породившие Элдрича. Сквозь щели глаз-окуляров он видел пространства, лежащие по ту сторону света…

– Сегодня я тебе его не дам, – улыбнулась Энн. – С тебя и одного сеанса достаточно. Не забывай и о том, что Чу-Зи стоит денег – и немалых! Что ты станешь делать, если в один прекрасный день у тебя кончатся все скины, а?

Энн улыбнулась еще шире, разом обнажив огромные зубы, выточенные из нержавеющей стали.

Обитатели Чумного Барака один за другим приходили в себя. Энн исчезла неведомо куда. Барни заставил себя подняться на ноги. «Кофе, – подумал он. – Наверняка она отправилась готовить мне кофе».

– Уф! – устало вздохнул Норм Шайн.

– Где вы были? – спросил Тод Моррис. Он встал и помог подняться с пола своей жене Элен. – Я вернулся в то счастливое время, когда начинал учебу в колледже. Первое настоящее свидание. В том смысле, что оно было удачным. Ну, вы понимаете… – Он с опаской взглянул на Элен.

– Это куда лучше Кэн-Ди! – воскликнула Мэри Риган. – Если бы я могла поведать вам о том, что со мной происходило! – Она захихикала и густо покраснела. – Об этом как-то не принято говорить в приличном обществе.

Барни отправился в свою комнату, запер за собой дверь и достал из кармана маленькую ампулу с токсином, которую вручил ему Аллен Фэйн. Время пришло. Если… если только они действительно вернулись оттуда. Ему вспомнился образ Элдрича, наложенный на образ Энн. Что это было? Иллюзия? Или ему вдруг приоткрылась подлинная реальность, подлежащая не только его собственному опыту, но и переживаниям всех остальных участников сеанса?

Что-то подсказывало ему, что он видел именно Элдрича, но никак не Энн Готорн, и это означало, что принимать токсин сейчас было бессмысленно.

Тем не менее он раскрыл ампулу.

И тут же услышал тоненький голосок, шедший изнутри: «Ты находишься под наблюдением, Майерсон. Если ты задумал какую-то гнусность, мы вынуждены будем остановить тебя. Как это ни печально, но нам придется строго наказать тебя».

Он тут же вернул колпачок на прежнее место и дрожащими пальцами закрутил его до упора. И тут – тут он заметил, что ампула совершенно пуста!

В дверях маленькой кухоньки, смежной с его комнатой, появилась Энн.

– Что это у тебя? – испуганно спросила она, глядя на ампулу.

– Способ уйти, – прохрипел в ответ Барни. – Уйти от всего этого…

– От чего именно, Барни? – Энн выглядела так же, как всегда, и от этого ему сразу стало как-то полегче. – Ты как-то странно выглядишь. Может быть, это у тебя от Чу-Зи?

– Ты думаешь, после него бывает похмелье? – Он снова посмотрел на ампулу. Неужели Палмер Элдрич действительно сидит там, внутри? – Энн, ты случайно не знаешь, как можно связаться со спутником Фэйнов?

– Скорее всего, по обычному видеофону.

– Пойди к Норму Шайну и попроси его заказать разговор.

Энн покорно вышла, прикрыв за собой дверь.

Барни достал из-под кухонной плиты книжечку с шифрами. Он должен общаться с Алленом Фэйном на условном языке, ведомом только им двоим.

Страницы книжечки были пусты.

«Ну что ж – подумал Барни – значит, придется говорить открытым текстом. Главное теперь – не сболтнуть лишнего». В комнату заглянула Энн.

– Мистер Шайн заказ уже сделал. Он говорит, что к ним можно звонить в любое время дня и ночи.

Барни пошел вслед за Энн по узкому коридору. Вскоре они уже стояли в маленькой комнатке, отведенной под радиорубку. Норм Шайн, сидевший у передатчика, оглянулся и спросил у Барни:

– Шарлотта тебя случайно не устроит?

– Мне нужен Аллен, – ответил Барни.

– О'кей! Старый лось Эл уже на связи. Говори. – Он подал Барни микрофон. На крошечном экране видеофона появилось улыбающееся лицо Аллена Фэйна. – С вами хочет поговорить наш новенький, – пояснил Норм, на миг забрав у Барни микрофон, – Барни Майерсон. Знай, если бы не этот человек и его супруга, мы давно околели бы от скуки! – Он покинул кресло и направился в коридор, бормоча на ходу: – Господи, как голова раскалывается! Кто б знал!

– Мистер Фэйн, – тихо сказал Барни. – Сегодня мне посчастливилось побеседовать с Палмером Элдричем. Помимо прочего, он упомянул в разговоре и нашу ночную беседу. Он все знает, и потому дальнейшие…

Аллен Фэйн холодно осведомился:

– О какой такой ночной беседе вы говорите?

На какое-то время Барни лишился дара речи.

– Я полагаю, – сказал он наконец, – что они наблюдали за происходящим со спутника. Факт встречи отрицать бессмысленно; содержание же нашего разговора, похоже, неизвестно.

– Да вы же просто сумасшедший! – пробормотал Фэйн, внезапно побледнев. – Я вас впервые вижу! Говорите – будете заказывать что-нибудь или нет? – Лицо Фэйна не выражало ничего определенного. Или он был суперагентом, или Барни действительно заблуждался на его счет.

– Так вы, выходит, меня не знаете? – потерянным голосом спросил Барни.

Фэйн зло посмотрел на него и тут же отключил свой видео-фон. Маленький экран погас, и вместе с ним погасла последняя надежда Барни. Все, он попался. Он вышел в коридор и, достав из кармана пачку (последнюю?) земных сигарет, закурил. Элдрич делал с ним то же самое, что он делал с Лео Булеро. Со временем он изловит нас всех, подумал Барни. Теперь понятно, как он это делает: он полностью отключает человека от мира, переводя его в изолированное, ограниченное пределами самого Палмера Элдрича пространство. Начал он с Лео. Теперь пришла очередь Барни.

«И я еще должен бороться с ним – бороться с помощью этой пустой ампулы, в которой некогда содержался редчайший токсин, стоивший целое состояние, – подумал Барни. – Ампулы, в которой с недавних пор поселился все тот же Элдрич, вернее, малая его толика, его голос…»

Спичка обжигала ему пальцы, он же словно и не замечал этого.