Тридцатого уничтожить!

Знак опасности

В спальной комнате было темно, и только красный огонек телекамеры ярко светился. Неожиданно вспыхнула лампа дневного света, и в комнату вошел Шестой. — Подъем! — скомандовал он и оба соседа Савелия моментально вскочили со своих кроватей и начали быстро их заправлять.

Савелий тоже проснулся, но почему-то решил проверить, какая реакция последует на то, что он сразу не встал по приказу. Сквозь чуть приоткрытые ресницы он видел, как Шестой взглянул в его сторону, подал знак его соседям, приставив к губам палец, и на цыпочках подошел к нему. Он наклонился с явной целью сбросить его на пол, но в этом момент Савелий захватил его руку в «замок» и сделал болевое движение. Шестому поневоле, чтобы не сломать руку, пришлось согнуться в три погибели, и сквозь боль он выкрикнул:

— Сегодня у тебя утренняя разминка: ходи — присматривайся!

Это было так смешно со стороны: щуплый на вид парень заломил руку верзиле, намного здоровее себя, и тот из-под его руки, согнувшись в неловкой позе, выкрикивал ему свой приказ.

Соседи Савелия заржали на всю комнату, и Савелий, выпустив Шестого из своих рук, встал у кровати.

— Чего ржете, цирк, что ли? Все на плац! — зло бросил Шестой и быстро вышел, раздраженно хлопнув дверью. Семнадцатый внимательно посмотрел на Савелия:

— А ты ничего! — одобрительно хмыкнул он, потом пояснил: — Мы все не без греха, но… Здесь не армия, но дисциплина почище и потому не советую экспериментировать, а подчиняться распорядку и приказам старшего по званию.

— Ага, поди разбери, кто тебя старше по званию! — прикинувшись «ванечкой», хмыкнул Савелий.

— Чем меньше номер, тем выше звание! — пояснил Семнадцатый, потом взглянул ему в глаза и тихо добавил: — Для тебя сейчас все начальники, Тридцатый — самый последний номер на базе. Ладно, пошли.

Савелий отметил для себя, что последние слова Семнадцатый произнес как раз в тот момент, когда их сосед уже вышел из спальной, а глазок телекамеры погас. «Молодец, осторожный сосед!» — одобрительно промелькнуло у Савелия.

Раздевшись по пояс и сложив свои футболки на скамейке, обитатели базы группой человек в двадцать побежали вокруг песчаного бугра, на котором восседал Пятый. В руках Он держал секундомер и блокнот. Над его головой был раскрыт огромный зонтик, укрывавший от палящего солнца.

Невдалеке от него находился Психолог с такими же атрибутами.

На первый взгляд тренировочный полигон базы напоминал собой любой полигон хорошей воинской части, точнее, части спецназа или ВДВ: разнообразные полосы препятствий, сложные нагромождения из стенок, ям, колючей проволоки и автомобильных шин.

Однако Савелий заметил и то, что среди песков были проложены замысловатые кольца автодороги, по периметру тренинг-полигона были разбросаны вышки с телекамерами.

Повсюду виднелись воронки от взрывов, вдали была навалена куча искореженной выстрелами машины, мотоциклы и даже один бронетранспортер. Видно было, что средств здесь не жалели.

Савелий бежал легко и уверенно, замыкающим в цепочке. Было заметно, что он привычен к бегу по песку: ногу ставил всей ступней, и потому ноги меньше в нем утопали.

— Тридцатый! — неожиданно услышал он голос Пятого. — Ко мне! Савелий выбежал из цепочки и подбежал к нему,

— Слушаю вас, Пятый!

— До обеда у тебя отдых, приглядывайся, Знакомься с территорией, с обстановкой, пригодится! После обеда — бассейн и спортзал! Завтра — полная нагрузка! Свободен, Тридцатый! — проговорил Пятый привычным приказным тоном. Отметил Савелий и обращение на «ты».

— Слушаюсь, Пятый! — он четко повернулся и направился к скамейке, где они разделись.

Психолог посмотрел на него и что отметил в своем блокноте.

Савелий взял свою футболку, но надевать на потное тело не стал, а просто закинул на плечо, Он решил понаблюдать за тренировкой. Присев метрах в десяти от Пятого, он увидел, что все были разделены на группы и каждая группа занималась отличным от остальных делом.

Одна группа остановилась у препятствия под названием «окно». В двухметровой стенке, вкопанной в песок, в метре от земли было окно, через которое каждый в полном обмундировании и с автоматом на груди должен был совершить кувырок и в падении поразить мишень автоматной очередью. За ним следующий, следующий.

Другая группа училась преодолевать препятствия на специальной стометровой дорожке, нашпигованной различными сюрпризами: то ров с водой откроется перед бегущим, то несколько рядов торчащих из доски шипов выскочат.

Первым начал бег по этой дорожке Седьмой. Он бежал ровно и уверенно, преодолевая одно препятствие за другим. Но когда решил перепрыгнуть ров длиной метра три, наполненный грязью, поперек рва внезапно вырос невысокий деревянный барьер. Скорее от неожиданности, нежели от трудности препятствиям Седьмой прыгнул с задержкой и зацепил ногой барьер. Его развернуло, и он упал прямо лицом в грязь.

Все вокруг громко рассмеялись, и Седьмой, вскочив на ноги, стал поливать всех матом, выплевывая изо рта грязь.

С трудом сдерживая смех, Савелий заметил, что Психолог что-то пометил у себя в блокноте.

— Седьмой, кончайте базар и отправляйтесь переодеваться, у вас — четыре минуты! — крикнул ему Пятый, и тот мгновенно бросился выполнять приказание.

А по той дорожке отправился уже другой боевик. Он удачно прошел то, на чем споткнулся Седьмой (на этот раз барьер не выскочил перед бегущим, программа на дорожке была разнообразной), но перед ним возникло какое-то корыто метра в два длиной, и наполненное чем-то черным. Когда он, изо всех сил ускоряя бег, приблизился к корыту, черная жидкость неожиданно вспыхнула, и это заставило бегущего на какие-то доли секунды приостановиться, поскольку от сильного ветра огонь полыхнул в его сторону. Задержка привела к тому, что боевик не сумел преодолеть препятствие и приземлился задом прямо в огонь.

Савелий хмыкнул и посмотрел в сторону Пятого, тот был явно недоволен и с раздражением смотрел на Психолога, который невозмутимо что писал.

Савелий встал и направился в сторону входа на базу. Вдруг мимо него пронесся парень, угодивший задом в огонь, и бросился в небольшой водоемчик, где его встретил другой, вступивший с ним в бой. Савелий остановился, чтобы посмотреть на занятия еще одной группы, использующей на тренировке транспорт.

Один боевик оседлал мотоцикл, развил бешеную скорость и за несколько метров до мишени, встав с седла на ноги, выхватил из-за спины два ножа, бросил их и точно попал в центр мишени. После этого профессионально завалил мотоцикл на бок и проскользил до самой мишени.

Другой боевик уверенно вел открытый «Уазик», рядом с ним сидел его партнер. Из догнавшего их «ниссан-патрала» прямо на ходу в него перелез боевик, ногой выбил за борт сидящего рядом с водителем, то же самое хотел повторить и с тем, но водитель, управляя рулем ногами, неожиданно захватил его руками и, применив удушающий прием, выбил за борт, успел дать очередь по мишени, точно поразив ее, и только после этого перехватил руль руками.

Савелий восхищенно покачал головой: виртуоз! В этот момент он услышал команду:

— Огонь, Одиннадцатый! — эту команду выкрикнул Шестой.

Воронов стоял перед десятью мишенями на расстоянии метров двадцати. В каждой его руке было по пистолету-пулемету. Он одновременно вскинул обе руки и начал стрелять.

Сначала упала первая мишень, потом пятая, потом седьмая и только потом стали падать остальные.

Савелий чуть заметно усмехнулся: все нечетные, значит, готовность «один»! На этот раз он пошел не останавливаясь и не оглядываясь.

В комнате наблюдения — «КН» — находился только дежурный оператор. Перед ним светились экраны мониторов: три давали информацию с тренинг-полигона, на других были видны ворота базы, забор, коридоры базы. Неожиданно на одном из мониторов возникло лицо Савелия: он ткнулся лицом в самую камеру и во весь экран показал оператору язык.

— Придурок какой-то! — ругнулся тот и отключил камеру.

Савелий на это и рассчитывал увидев, что огонек погас, он довольно усмехнулся и быстро прошмыгнул в дверь с «ОО». Осмотрелся внимательно по сторонам телекамер не было видно. После этого он стал просматривать чуть ни каждую щель в туалете. Заглянул даже в сливной бачок, под рулон туалетной бумаги и только за бачком, у самой стены, обнаружил тщательно замаскированный микрофон.

В этот момент он услышал шум открываемой двери и еле успел снять брюки и сесть на унитаз. В дверную щель кабинки ему было видно, как в туалет вошли двое парней в белых халатах и встали у писсуаров.

— Что за чертовщина! — сказал один из них. — Сунул каргу во «второй», а открыть не смог. Еле успел вытащить без тревоги.

— Ты что, забыл? Сегодня же среда, каждую неделю плюс-минус семь,

— дальнейшие слова Савелий не расслышал из-за шума смывающей воды. А двое парней павши к выходу.

Не слишком ли много совпадений с числительным «два»? Схема номер «два», блок номер «два», и сейчас эти двое говорили о том же. Интересно, «каждую не делю плюс-минус семь». Что бы это значило? Стоп! «Сунул карту во „второй“. Кажется, так он сказал?! Это значит? Карта! Карта — это ключ. „Плюс-минус семь“ — скорее всего шифр, который меняется в электронном замке каждую неделю! Это уже кое-что.

С первых же минут своего появления на этой странной базе Савелий был многим удивлен, и многое его насторожило. Получив предупреждение Воронова об опасности, он стал еще более осторожным и старался запомнить любую деталь, любое слово, любую мелочь, которые казались ему либо странными, либо непонятными.

Помимо недоумения от увиденного, Савелий испытывал непонятное беспокойство, охватившее его еще при встрече с Четвертым.

Тогда, стоя веред ним, Савелий неожиданно для себя начал думать о своем Учителе, пытаясь вызвать его образ, словно желая ощутить его Поддержку, его помощь. Он взывал к нему! Он хотел хотя бы мысленно представить его глаза, руки, но…

Обычно при одной только мысли об Учителе он слышал его голос, видел его глаза, а в тот момент ему что-то мешало. Словно на голову ему накинули какой-то невидимый колпак, нарушивший связь с Учителем. Колпак не пропускал его мысли, и они беспомощно метались вокруг Савелия. Правда, был момент, когда он сумел на мгновение прорваться сквозь это препятствие, увидеть лицо Учителя, губы которого что-то шептали, а глаза смотрели с тревогой, но потом все исчезло.

Это произошло в то время, когда Четвертый снова повернулся к нему, оставив в покое свой сейф. Странное совпадение!

После довольно сытного обеда, состоящего из первого четырех видов, из второго — трех видов, различных салатов и десертов, был объявлен часовой отдых, во время которого каждый из обитателей базы был предоставлен самому себе.

Когда свободный час закончился, Савелия пригласили в бассейн, расположенный под землей. Савелий был поражен этим сооружением, представив, какие средства затратили на него. Он мог быть сравним в Москве только с тем бассейном, где проходили Олимпийские игры: пятидесятиметровые дорожки, трех-, пяти-, десятиметровые вышки, вода постоянно циркулировала.

Вокруг бассейна были выстроены различные приспособления для боевых состязаний: повсюду раскиданы мишени, метрах в восьми над водой перекинут висячий мостик.

Боевики, а их собралось человек пятнадцать, были одеты в полную форму и полностью вооружены: автомат за спиной, пара ножей, закрепленных либо на поясе, либо за спиной.

Пятый сидел на верхней скамейке, чуть ниже — Психолог со своим неразлучным блокнотом в руках. В разных местах виднелись телекамеры.

Шестой выстроил их у бассейна, внимательно осмотрел, словно решая какие-то сложные проблемы, потом бросил:

— Первые пять человек, — кивнул он тем, что стояли слева от него,

— В зал борьбы и рукопашного боя, вы трое, — указал он на следующих по порядку боевиков, среди которых был и Семнадцатый, сосед Савелия по спальной комнате, — в тир! Остальные остаются здесь, в бассейне! Выполняйте! Две группы направились к выходу. Шестой оглядел оставшихся постановил взгляд на Савелии.

— Тридцатый! Савелий вышел вперед и вытянулся перед ним:

— Слушаю, Шестой!

— Сейчас тебе предстоит схватка с двумя противниками. Так как ты новенький здесь, поясню за задачу. У тебя есть два ножа и автомат. Автомат оставь здесь, а ножами ты должен будешь поразить вон те две мишени, — указал он сначала на одну, укрепленную в пяти метрах от края бассейна, потом на другую, укрепленную на высоте трех метров. — Но поразить мишени ты должен поочередно: сначала нижнюю, после схватки с первым противником, потом верхнюю, после схватки со вторым. Пораженной мишень, считается тогда, когда нож вонзится в ее центр. Центром мишени считается черный круг диаметром сорок сантиметров. Поразить мишень ты имеешь право с любого расстояния: хоть подойди и воткни рукой. Внимательно вглядись в расположение всего, что находится в метре от воды и что висит над водой — пригодится для схватки.

Савелий и так уже все запомнил, но еще раз внимательно осмотрелся по сторонам. Потом закрыл глаза, представил все, что увидел, открыл их и проверил себя. После этого повернулся к Шестому:

— Запомнил, Шестой!

— Ну-ну! — усмехнулся тот, недоверчиво покачав головой. — Твой первый противник, — он ткнул пальцем в грудь Седьмого. — Второй, — он указал на того, кто попал в огонь. Они вышли из строя. — Остальные — зрители!

Не участвующие в этом поединке, с жалостью поглядывая на Савелия, отправились на верхние скамейки, предвкушая интересное зрелище. Дождавшись, когда они расселись. Шестой сказал:

— Сейчас свет погаснет ровно на пять минут. Ты, Тридцатый, и один из твоих соперников должны оказаться на висячем мостике, третий должен будет страховать своего коллегу внизу. Начало боя — включение света, начало занятия исходных позиций — его выключение! Итак, приготовились!

— Он махнул рукой, и свет мгновенно погас.

Савелий, услыхав про новость со светом, сразу же прикрыл глаза и слушал Шестого уже с закрытыми глазами, чтобы легче было привыкнуть к темноте.

Он слушал Шестого и благодарил своего Учителя за то, что тот несколько месяцев заставлял Савелия ходить по знакомым и незнакомым местам с повязкой на глазах. Более того, он учил его схватке вслепую с одним, двумя, тремя и с большим числом соперников.

Кал только свет погас и в помещении воцарилась кромешная тьма, он открыл глаза и почти сразу же начал различать силуэты предметов, окружавших его. Освещение, чуть заметное, все-таки существовало, хотя происхождение его было неизвестно.

Савелий устремился к дальней лестнице, ведущей на висячий мост, решив, что время, проигранное в расстоянии, он выиграет у того, кто решит встретиться с ним наверху, за счет того, что какие-то доли секунды уйдут у противника на привыкание к темноте и принятие решения: кто пойдет наверх.

Он оказался прав: находясь уже на середине веревочной лестницы, почувствовал ее колыхание. Его противник тоже начал взбираться вверх. Савелий первым оказался на мостике и имел достаточно времени, чтобы внутренне успокоиться и собраться для поединка.

Когда его внутренние часы подсказали, что остались считанные секунды до истечения пяти минут, он крепко зажмурился и представил, что видит яркое солнце. Это оказалось как нельзя кстати: кроме обычного освещения были включены прожекторы, направленные на мостик.

Савелий открыл глаза и увидел перед собой мощную фигуру Седьмого, который щурился, ослепленный ярким светом. Он пытался рассмотреть соперника и махал руками, чтобы не быть застигнутым врасплох.

Мостик раскачивался из стороны в сторону, а держаться можно было только за толстый канат, натянутый в полутора метрах над мостиком. Балансируя руками, Савелий решил не использовать канат, чтобы руки были свободны. Он бросился на Седьмого, пытаясь сразу сбросить его, но тот успел отпрыгнуть назад. С трудом удержавшись на мостике, Савелий сделал вид, что вот-вот упадет и беспорядочно замахал руками, чуть наклонившись вперед.

Создавалось впечатление, что он едва держится, и Седьмой попался на эту удочку. Он бросился на Савелия, чтобы подтолкнуть его и завершить поединок. Но когда между ними остались какие-то сантиметры, Савелий вдруг резко выпрыгнул вверх, отталкиваясь от мостика в сторону, и Седьмой, совершенно не ожидая такого подвоха, нелепо взмахнув руками, стал валиться на бок.

Савелий ухватился руками за канат, толкнул Седьмого ногами в спину и тот рухнул вниз, покрывая матом весь белый свет.

Через мгновение Савелий прыгнул за ним — Седьмой приводнился боком и довольно сильно ударился о воду, подняв мириады брызг.

Савелий вошел в воду ногами, тут же обхватил за шею Седьмого, так и не успевшего прийти в себя, приподнял его, выскочил по грудь из воды и бросил свой первый нож, который воткнулся точно в центр черного круга первой мишени.

— Седьмой из поединка выбыл! — крикнул Шестой, и Седьмой, матюкнувшись грязно на прощанье, поплыл к бортику бассейна.

Не успел Савелий прийти в себя после одной схватки, как к нему подплыл под водой второй соперник, выдернул у него нож, укрепленный за спиной, и выбросил за бортик бассейна. Мгновений, потраченных противником на бросок Савелию хватило, чтобы легким ударом, незаметным для наблюдающих этот поединок, оглушить его и на несколько секунд лишить сознания. Затем он выхватил его нож и приставил к горлу.

— Четырнадцатый из поединка выбыл? — неуверенно крикнул Шестой, не понимая, почему тот не сопротивляется Савелию.

Савелий доплыл вместе с Четырнадцатым до края бассейна и вытащил из воды безвольное тело. Тот понемногу стал приходить в себя, не понимая, что с ним произошло.

Савелий подхватил свой нож, лежащий на кафельном полу, и взмахнул обеими руками: оба ножа точно вонзились в черный круг второй мишени, укрепленной в воздухе.

Это было так неожиданно, что несколько секунд стояла мертвая тишина нарушаемая лишь покашливанием Четырнадцатого. Потом вдруг кто-то из наблюдающих боевиков зааплодировал, а Седьмой, сидящий уже с ними, презрительно бросил:

— Клоун-циркач!

— Да, «циркач», — прошептал Психолог. — Лично я не хотел бы сталкиваться с этим «циркачом» в качестве противника.

— Зря ты, Седьмой, артачишься: он сделал тебя честно! — проговорил Двадцать пятый. — Одно слово — Рэкс! — уважительно произнес он, потом добавил: — И не курит.

— Подумаешь, Рэкс! — хмыкнул презрительно Седьмой. — Видали мы и «шариков» и «бобиков» почище этого!

— Не скажи, у меня дружок в Афгане парился: порассказывал, что такое Рэксы-десантники-афганцы.

— Ладно, хватит воспоминаний! — оборвал Шестой. — Тридцатый!

— Слушаю, Шестой!

— Переодеться и в зал, к Двенадцатому он сегодня там за «сэнсея». Через час тренировок в зале — в тир. Ясно?

— Так точно!

— Вперед! — бросил он с явной симпатией и повернулся к остальным.

— Вас разделю на две группы — трое против четверых. И не смотри на меня волком, Седьмой! Работать надо было! Двое таких опытных боевиков и не смогли справиться с новичком.

— Что ни говори, а я ставил на Тридцатого и выиграл! — усмехнулся Двадцать пятый. — Двадцать «гринов»?

Последние слова Савелий услышал, уже выходя из бассейна.

Когда он переоделся и подходил к круглому залу рукопашного боя, то наткнулся на Воронова, успевшего шепнуть ему одну фразу:

— Не очень усердствуй в зале, не раскрывайся до… — он оборвал себя на полуслове, заметив, что телекамера через мгновение повернется в их сторону. Он бросился в противоположную и скрылся за поворотом.

Савелий распахнул с усилием железную дверь с буквами «ТЗ» — тренировочный зал — и вошел внутрь.

Увидев его, Двенадцатый поднял руку, жестом предложив ему остановиться у входа.

— Раз! Два! Три! — отсчитывал Двенадцатый удары, которые один бойцов наносил ногой другому в живот. — Сильнее! Жестче! — командовал он. — Нога должна быть похожа на хлыст во время удара. Так! Так. Уже лучше! Поменяйтесь местами и повторите весь цикл. — Он взглянул на другую пару, недовольно буркнул. — А вы что балетом занимаетесь? Полный контакт! Я сказал: полный! Не нужно жалеть соперника!

— Так можно и почки отбить, — скривился один из них.

— Можно, если не научишься смягчать удары, — ехидно ухмыльнулся «сенсей» и тут же предложил. — Давай так: сначала ты бьешь меня в это же место, потом я тебя, идет?

— Идет! — с удовольствием согласился тот. — А как бить: в тренировочном или в боевом цикле?

— Разумеется, в боевом! Перед тобой враг: или ты его, или он тебя!

— Он взглянул на Савелия. — Снимай куртку, Тридцатый, и начинай разминку! — Затем снова повернулся к своему «противнику»: — Ну что, начали!

Снимая куртку, Савелий обратил внимание на то, что Двенадцатый действительно, был очень опытным бойцом, не зря его сегодня назначили «сенсеем», видимое он имел опытных наставников: его поза, взгляд, мышцы, расслабленные до удара, все мгновенно подчинялось его внутренней органике, и было заметно, что боли он не ощупает.

В какой-то момент Савелий подумал, что на месте партнера Двенадцатого он бы постоянно менял ритм и силу ударов, чтобы сбить того с толку, заставить быть в постоянной готовности, то есть поставить на измотанность, усталость.

А тот продолжал монотонно долбить Двенадцатого, и сам уставал все больше и больше, отчего удары становились все слабее и слабее.

Кончилось тем, что цикл из тридцати ударов он не довел до конца и остановился на двадцать четвертом ударе.

— Вот видишь, ты устал, задыхаешься, пот с тебя градом, а я хоть бы что, — он скорчил физиономию и передразнил парня. — Теперь ты становись, или отдых нужен?

Парень упрямо мотнул головой и встал в исходную позицию, пытаясь подготовиться к ударам Двенадцатого, но не успел, как говорится, и глазом моргнуть, как тот нанес ему сильный удар, потом другой, третий.

Дыхание его было сбито вконец, и он жадно хватал воздух открытым ртом в короткие промежутки между ударами.

«Вряд ли он выдержит более десяти ударов», — промелькнуло у Савелия, и он решительно подошел к ним.

— «Сенсей», я готов! — сказал он. Двенадцатый нанес парню еще один сильный удар, потом сказал:

— Восемь! — парень, согнувшись пополам, рухнул на пол.

Двенадцатый, не обращая на него никакого внимания, повернулся к Савелию:

— Что, уже размялся? — удивился он. — Или решил пощадить моего соперника? — он хитро взглянул в глаза Савелию.

— И то и другое! — сознался он.

— В таком случае, у нас заведен следующий порядок если кто-то прервал поединок по каким-либо причинам, то этот кто-то занимает место моего противника и получает двойную порцию. Как тебе такой расклад? — Он испытывающе замолчал, ожидая ответа.

— Что ж, вполне справедливый порядок, — спокойно заметил Савелий.

— Разрешите дополнение, «сенсей»?

— Валяй, Тридцатый!

— Итак, мне полагается шестьдесят ударов без остановок?

— Точно так.

— Разрешите мне, после того как вы, «сенсей», прикоснетесь ударной ногой к татами, сразу же поменяться с вами местами!? — Савелий предложил это настолько простым, без иронии, тоном, что тот неожиданно рассмеялся.

Все вокруг перестали заниматься и с удивлением уставились на странного новичка то ли у него с головой не все в порядке, то ли шутить вздумал.

— Ты это серьезно, Тридцатый?

— Просто хочу попробовать, дурашливо улыбнулся Савелий и застенчиво опустил глаза.

— Ну ты даешь! — покачал головой Двенадцатый. — Попробовать он хочет! Слышали? А потом переживай за него, в лазарет ходи.

— Да ладно, бей, я жилистый — выдержу! — снова улыбнулся Савелий во весь рот.

— Ну смотри, я предупреждал. Будешь готов, скажи.

Савелий чуть перенес тело вперед, «пробежался» по всем мышцам и тихо, уже без всякой улыбки бросил:

— Готов!

Очень легко и быстро Двенадцатый нанес ему серию ударов.

— … пять, шесть, семь, — с трудом успевали считать удары окружившие их боевики.

Что-то поняв, Двенадцатый увеличил силу и быстроту ударов, однако Савелий стоял как вкопанный, и его лицо не меняло своего выражения, оставаясь спокойным.

Двенадцатый смог выдержать свой темп только до тридцатого удара, после чего начал явно сдавать. На сорок втором ударе он устало встал на две ноги и тяжело дыша выговорил:

— Довольно с тебя и сорока двух: понятно уже, что пресс у тебя как из дерева. Всю ногу отбил. Но и мы не лыком шиты? Начинай!

— Может, отдышишься? — участливо предложил Савелий. — А еще лучше, в другой раз продолжим, ты уже выдержал одну серию, — он сказал это настолько дружелюбно, что Двенадцатый даже не подумал о том, что и сам Савелий только что выдержал еще большую серию.

— Хорошо, считай, что свой тренинг на сегодня ты уже закончил. Можешь отправляться в тир, — сказал он, довольный, что не пришлось выдерживать еще одну серию ударов.

— Спасибо, «сенсей», за урок! — Савелий поклонился ему, повернулся и пошел за своей курткой.

Ответив на его поклон, Двенадцатый повернулся и увидел хитрые взгляды боевиков.

— А вы что уставились? Для вас тренировка еще не окончилась! Быстро разбились на две группы!

Савелий надел куртку и быстро вышел из зала: кажется, он сумел не ударить в грязь, но и не очень раскрылся.

Тир оказался не совсем обычным, и Савелий недоуменно огляделся, когда вошел в железную дверь с буквой «Т». Это была круглая комната диаметром метров пятнадцать.

В центре виднелся небольшой красный круг. До потолка было метров восемь-девять. При входе стоял небольшой столик, на нем — деревянный ящик с несколькими отделениями, занятыми различными системами пистолетов как отечественных, так и иностранных и обоймами. В нескольких местах комнаты на разной высоте Савелий заметил телекамеры.

Комната была пустой, но едва он успел ознакомиться с ней, как в потайную дверь вошел Психолог:

— Я не ожидал увидеть вас раньше назначенного времени. — Он уставился на Савелия немигающим взглядом. — Видно, быстро разделались и с другими противниками. Савелий глуповато улыбнулся.

— Хорошо. Сегодня у вас три упражнения в тире: первое — ознакомительное. Выбирайте оружие на свой вкус, становитесь в центр и, когда вы скажете, что готовы, в разных местах будут раздаваться звонки и там же выскакивать мишени ровно на три секунды. При поражении мишени звонок прекращает звенеть и она исчезает. На это упражнение нужно затратить не более пятнадцать секунд и не более одной обоймы на пять мишеней. Вам понятно, Тридцатый?

— Разрешите вопрос, Девятый?

— Слушаю вас!

— А если я не уложусь в норму или наоборот, останутся лишние патроны? — поинтересовался невозмутимо Савелий.

— Если не уложитесь в норму, то лишитесь возможности увеличить свое свободное время, а также можете получить минус, который сыграет отрицательную роль при получении поощрений. Если останутся лишние патроны, — он хитро посмотрел в его глаза, — в чем я сильно сомневаюсь, то все будет на наоборот. Итак, три обоймы, три задания, и в каждом — задании по пять мишеней! Выбирайте оружие! Да, можете не сомневаться: все оружие пристреляно.

Савелий подошел к столу и сразу же увидел, что там были пистолеты не только различных калибров, но и различного количества патронов в обоймах.

Не раздумывая, он выбрал пистолет Макарова и взял к нему три обоймы. После чего повернулся к Психологу.

— Вы правильно поступили, что не стали брать оружие с десятью зарядами: они заряжены не полностью, более того, в них на патрон меньше, чем в остальных, — одобрительно пояснил тот и кивнул на красный кружок в центре тира:

— Чтобы жадность фраера сгубила — усмехнулся Савелий.

— Однако вас не сгубила, — в тон ему ответил Психолог.

— Готов! — выкрикнул Савелий, подал обойму в пистолет и внимательно застыв в центре круга.

То сзади, то спереди, то сбоку стали раздаваться звонки и подниматься ярко-красные мишени.

Психолог нажал на кнопку секундомера с последним выстрелом:

— Отличный результат: десять секунд и пять выстрелов! Три патрона

— запас! Следующее задание таково: — Психолог или не захотел показывать своих эмоций Савелию, или был готов к такому результату, — Вы берете второй пистолет такой же системы в другую руку и с полной обоймы перезаряжаете в пустую четыре. Хотя нет, вам достаточно одного к оставшимся трем. После этого вам предстоит поразить пять мишеней, но с двух рук. Приступайте!

— Слушаю, Девятый! — Савелий дозарядил обойму с тремя патронами еще одним, вставил обе обоймы в пистолеты и занял, место в центре тира. — Готов!

Снова замелькали мишени, и вновь Савелий справился с заданием, использовав только пять патронов.

— О, сейчас вы даже превзошли самого себя: восемь секунд — это рекорд базы! А левой рукой вы стреляете даже быстрее, чем правой: три мишени за четыре секунды. Если и третье задание будет иметь такой отличный результат, то вас можно будет вообще избавить от этих тренировок. — Психолог выговаривал каждую фразу, словно разбрасывал драгоценные семена на вспаханное поле, стараясь, чтобы каждое зерно попало в хорошие условия. — Третье задание будет несколько посложнее. Если в первых двух можно проверить вас на быстроту реакции, на скорость оценки ситуации и скорость принятия решения, то в третьем — способность ориентации во времени и пространстве по памяти. На пять мишеней у вас четырнадцать патронов. Такого в этом тире пока еще не было, и у вас отличные шансы!

— Разрешите вопрос, Девятый?

— Пожалуйста, Тридцатый!

— Если это, конечное не военная тайна: у кого лучший результат на базе и какой?

— Это не секрет, и о нем знают все! — проговорил Психолог и машинально посмотрел в сторону камер. — Лучший результат принадлежит Четвертому: к третьему заданию он вышел, имея двенадцать патронов и после поражения пяти мишеней в третьем задании у него осталось три патрона.

— Впечатляет, — серьезно кивнул Савелий.

— Да, забыл сказать одну вещь: в этом задании время на поражение каждой мишени не ограничено, и сигнал будет подаваться до тех пор, пока мишень не будет поражена.

И вновь Савелий в который раз мысленно поблагодарил своего Учителя. Савелий конечно же, учился всем этим штучкам еще в спецназе. Приобретал опыт во время войны в Афганистане, но это обучение проводилось механически, отрабатывалось до автоматизма.

Учитель сумел вложить в него ответственность и умение определять не только источник звука, но и характер звука, определять предмет, который звук издавал.

Савелий перенял от Учителя умение ощущать с закрытыми глазами контуры биологической массы с расстояния четырех-пяти метров, а во время дождя и того больше. Любое живое существо он «видел», словно в театре теней.

Сейчас он встал в центр комнаты и несколько раз проверил устойчивость своего положения, определяя высоту и расположение тех мишеней, которые уже выскакивали. «Труднее будет с теми, которые еще не были задействованы в первых двух заданиях», — подумал Савелий и повернулся к Психологу, разведя руки в стороны:

— Я готов!

— Можете не волноваться, — сказал тот, подойдя к нему. — Выскакивать будут только те мишени, которые вы уже видели! — словно подслушав его мысли, проговорил Психолог и завязал его глаза черной повязкой. Затем, опасливо оглядываясь на Савелия, вышел за дверь и стал наблюдать за ним, отодвинув в сторону задвижку, скрывающую небольшое отверстие с бронированным стеклом.

Надо же, как Психолог смог догадаться, о чем думал Савелий? Это действительно опасный противник, и с ним нужно держать ухо востро.

Когда Савелий закончил стрелять и снял повязку с лица, Психолог быстро вошел внутрь, взял у него пистолеты, проверил обоймы и не поверил своим глазам.

— Восемь патронов! — удивленно воскликнул он.

— Да, шестой выстрел пришлось сделать потому, что один патрон дал осечку! — Савелий наклонился и поднял с пола девятый неиспользованный патрон.

Психолог взял его, повертел в руках и недоверчиво обошел мишени, которые на этом упражнении не убирались после поражения, а только прекращался звон. В каждой мишени была отметина после выстрела Савелия.

Психолог вернулся к нему и вдруг подозрительно поглядел на него:

— Но когда вы успели избавиться от некачественного патрона?

— Я дернул затвор, когда вы дверь открывали, — смутился Савелий. — А что, я допустил ошибку?

— Никакой ошибки! — довольно улыбнулся тот. — Вас ждет большой сюрприз! Если вы и тренинг-полигон пройдете так же как прошли сегодня бассейн и тир. Кстати, а почему в зале вы так скромничали. — Психолог хитро улыбнулся, затем подмигнул. — Не удивляйтесь — профессия! — Он прямо расплылся на глазах, довольный, что сумел все таки удивить этого странного новичка. — Ладно, свободны на сегодня, можете отправляться в Комнату отдыха. А это ключ от нее! — он протянул Савелию пластиковую карту. — Пока он принадлежит вам! — со значением добавил он. — Все, свободны, Тридцатый!

— Слушаюсь, Психолог! — он четко повернулся на месте и быстро вышел из тира, а Психолог направился в Компьютерный центр базы, с удовольствием отметив, что новичок назвал его Психологом.

Кроме дежурного оператора там находился еще и Четвертый, который задумчиво смотрел на монитор с пустым тиром. Психолог взглянул на экран, потом на дежурного:

— Разрешите поговорить с вами наедине, Четвертый?

Четвертый бросил взгляд на оператора и молча кивнул ему. Тот сразу же встал и быстро вышел, тщательно прикрыв за собой дверь.

— Слушаю вас, Психолог! — он кивнул ему на кресло. Девятый сел и снова взглянул на экран:

— Это очень серьезный боевик: такого еще не было в моей практике! Его подготовка уникальна. Владение телом, реакция, память. И все-таки у меня есть ощущение, что он хитрит. Не знаю, может быть я и тороплюсь с выводами, но…

Четвертый молчал и, казалось, не очень внимательно слушал его, потом неожиданно сказал:

— А еще мне нравится этот паренек. Что-то в нем есть! Это хорошо, что вы дали ему ключ. Надеюсь, что он подходит и к другим помещениям?

— Разумеется! — пожал плечами тот. — Хотя я и не понимаю, зачем это вам нужно.

— А вам и не обязательно все понимать! — резко начал Четвертый, но тут же смягчил тон. — Не обижайтесь, Психолог, меньше знаешь — крепче спишь! Не так ли?

— Вам виднее? — выдохнул тот. — Хотя хотелось бы вам напомнить, что я здесь нахожусь с определенными функциями и могу не только принимать собственные решения, но и получать любую нужную мне информацию.

— Спасибо за напоминание, уважаемый Специальный Уполномоченный, — с еле заметной иронией произнес Четвертый. — Но я нисколько не собираюсь ущемлять ваши права и действую только в соответствии с полученными инструкциями. Так что прошу не держать на меня обиды. Тем более, что сейчас нам предстоит выполнить очень важную миссию. Пришел не совсем обычный груз, который должны получить лично мы с вами. Это километров триста от базы, и мы полетим за ним на моем вертолете. Пошли! Четвертый подошел к стене напротив обычного входа и нажал невидимую кнопку в стене — потайная дверь бесшумно открылась, и они вышли в нее.