Тридцать минут под прицелом

Глава 4

Мой телефонный звонок весьма удивил Веронику, но она сразу же согласилась встретиться и даже пригласила к себе. Нельзя сказать, что она жила в двух шагах от родителей Натальи. Пришлось проехать два квартала на машине, а потом еще поискать на улице Боголюбова дом номер 28-г. Я не сразу обнаружила в тихом дворике этот двухэтажный домишко, спрятавшийся за чередой посаженных очень близко друг к другу пирамидальных тополей. Похоже, Громушкина жила в коммуналке: на косяке двери во вторую квартиру располагались четыре разноцветных звонка. Я прочитала подписи к каждой кнопке и пришла к выводу, что мне надо нажать на самую верхнюю.

– Проходите, – сказала мне высокая худая девушка в мини-юбке и топике. У нее была очень короткая, почти мужская стрижка, которая, впрочем, ничуть не портила ее, а скорее подчеркивала правильные, не лишенные привлекательности черты лица. – Значит, Басманов, говорите, вас нанял? Очень любопытно! Зачем ему это понадобилось, интересно? Рискует…

– То есть как это зачем? Чем рискует? Андрей Георгиевич хочет побыстрее узнать, кто убил его жену и за что. Нормальный ход. Ко мне многие обращаются в подобной ситуации. – Я специально дразнила эмоциональную Веронику, следуя за ней по длинному коридору коммунальной квартиры. Чувствовалось, что у девушки свои соображения по поводу убийства подруги, и мне хотелось их непременно услышать. – Басманов сказал, что вы были самой близкой подругой его жены. Это так?

– Он вам так сказал, правда? Удивительно, что он обо мне вспомнил! – Громушкина распахнула широкую дверь и пропустила меня вперед. – Он ведь меня терпеть не может…

– Почему? – спросила я, оглядываясь на хозяйку и чуть поднимая голову кверху.

Что поделаешь? Вероника была намного выше меня! Она таинственно улыбнулась, но промолчала. В общем-то ответ на этот вопрос и так был известен. Наверняка мой клиент не относил Громушкину, проживающую в коммунальной квартире, к «своему» кругу. Словно прочитав мои мысли, она сказала:

– Басманов слишком высокомерный… Разве вы этого сами не заметили? Надменность так и прет из него. Да вы присаживайтесь!

– Спасибо. – Я опустилась в покрытое потертым плюшевым пледом кресло, а Вероника уселась напротив меня на старенький диван.

– Представляете, ему не нравилось, что я без предупреждения приходила к Наташке. Его бесило то, что мы долго разговаривали с ней по телефону. Он называл это – вечерний треп. В последнее время он ее вообще не отпускал ко мне. Говорил, что здесь гадючник. Слово-то какое подобрал! Однажды Наталья забежала ко мне после работы, мы заболтались, потом она позвонила мужу, попросила приехать за ней. Басманов приехал. – Вероника горько усмехнулась. – Зашел сюда с таким брезгливым видом, а я взяла и сказала ему, что он, сидя в своем кресле, наверное, думал: все тарасовцы уже живут в его новостройках… Короче, он мне ничего не ответил, а взял Наташу за руку и вывел за дверь.

– Да, бывает, что люди не находят общего языка. Вы, Вероника, были с ним не слишком учтивы, Андрей Георгиевич к такому не привык.

– Да, я такая! – с достоинством сказала девушка. – Всегда говорю что думаю. А вы, Татьяна, наверное, готовы лебезить перед Басмановым, раз он платит.

– Почему же сразу лебезить? Конечно, существует определенная этика общения с клиентами, но интересы расследования превыше всего…

– Интересы расследования, – передразнила меня Громушкина. – Хотите знать мое мнение относительно того, кто убил Наташку?

– Хочу, – ответила я.

– Басманов это и сделал, – сказала Вероника, внимательно наблюдая за моей реакцией. – Да, я думаю, что убийца – он.

Разумеется, столь смелое заявление меня шокировало, но я старалась сохранить невозмутимость и спокойно попросила аргументировать такое предположение. Наверное, Громушкина ожидала от меня более бурной реакции, но поскольку ее не последовало, то она вся как-то сникла и только после продолжительной паузы стала пояснять свою позицию.

– Знаете, Басманов денег на ветер не бросает, проще говоря, он – скупердяй и вдруг раскошелился на услуги частного детектива! Интересно, сколько он вам платит? Правда, сколько?

– Это коммерческая тайна.

– Жаль. – Мой ответ сильно разочаровал девушку. – Наташка как-то купила себе новую сумку, а ему – галстук, чтоб не обидно было, но они все равно поцапались из-за этих незапланированных покупок… Андрюша обвинял Наташку, что она неэкономная, деньги тратит необдуманно. Так вот судите сами: какой ему смысл нанимать частного детектива, тратиться, если расследованием бесплатно занимается милиция? А знаете, что я по этому поводу думаю: Басманов хочет пустить людям пыль в глаза, вроде бы заинтересован в поимке убийцы… Кстати, вы знаете, что у него самого алиби нет?

Разумеется, этого важного обстоятельства я не знала, поэтому вместо ответа неопределенно мотнула головой и спросила:

– А вы-то откуда это знаете?

– Следователь проболтался. Он меня насчет Басманова расспрашивал, ну я его и разговорила… Скажите, Татьяна, а кто дал вам номер моего телефона – Наташины родители или Андрюша? – Имя Басманова Вероника произнесла с оттенком пренебрежения.

– Какое это имеет значение?

– А все-таки?

– Басманов.

– Ну вот видите! – Вероника аж подскочила. – Андрюша знает, что я его недолюбливаю, впрочем, как и он меня, поэтому то обстоятельство, что он нанял вас, должно бы изменить мое мнение о нем. Но как бы не так! Чувствовала я, что на беду Наташка за него замуж вышла, отговаривала ее… А она говорит: это любовь.

Не берусь описать охватившее меня смятение: неужели мой клиент на самом деле убийца? В обвинительных словах Громушкиной вполне могла быть доля истины. Моя богатая детективная практика показывала, что нередко клиенты пытаются водить за нос. К счастью, мне в конечном итоге удавалось вывести их на чистую воду и востребовать дополнительное вознаграждение за моральные издержки. Неужели это такой же случай? Те-то клиенты занимались бизнесом, граничащим с криминалом, а Басманов – ответственный работник областного ведомства!

– Предположим, Басманов убил свою жену, но какой у него был мотив? – спросила я без особого выражения.

– Ревность, – ни секунды не размышляя, ответила Вероника. – Андрюша ревновал Наташку без всякого повода, а уж после того, как подслушал один телефонный звонок, у него вообще появилась идея фикс, будто она собирается наставить ему рога. Удивляюсь, что он ее на вечеринку отпустил одну… А может быть, и не отпускал, а она все равно ушла.

– Что это за телефонный звонок?

– Вскоре после свадьбы Наталье позвонил Колька Егоров, ее первая любовь, поздравил и сказал, что будет ждать, когда она разойдется со своим чиновником, и тогда уж они непременно поженятся. Андрюша подслушал это и закатил скандал. Наташка говорила, что при любом удобном случае супруг попрекал ее прежней связью с Егоровым.

– Из всего сказанного следует, что Басмановы жили плохо, ругались по любому поводу, так?

– В том-то и дело, что не совсем так. У Натальи был такой уживчивый характер! Она мало внимания обращала на все упреки и запреты мужа и, что удивительно, все равно делала что хотела, хотя на словах с Андрюшей и соглашалась. Как вы думаете, Татьяна, к чему мог привести такой брак?

– В худшем случае – к разводу. – Я говорила вполне искренне, так как, проанализировав ситуацию, пришла к выводу, что Громушкина перегибает палку, обвиняя Басманова.

– Я вас не убедила, – разочарованно сказала Вероника. – А вы знаете, что Андрюша бил свою первую жену?

– Нет, не знаю.

– А я вот знаю. У меня нашлась одна общая знакомая с ней, мир, как говорится, тесен. Вам рассказать некоторые подробности, чтобы вы могли составить психологический портрет своего клиента?

– Не надо. – Информация, которую собиралась поведать мне Вероника, была получена ей не из первых уст, поэтому подобно детской игре в «испорченный телефон» могла полностью исказить реальность. – Верю на слово. Похоже, вы хорошо осведомлены о многом, в том числе и о сердечных делах своей подруги.

– Да, это так, а она – о моих.

– А что-нибудь о Леве Казинце вы слышали?

– Этот дурачок Наташке прохода не давал, а она его жалела, говорила, что ей на том свете зачтется эта добродетель.

– А что вы понимаете под словом «жалела»?

– Лично я на ее месте послала бы этого чокнутого подальше и все, а она слушала его бредни. Ничего, конечно, не обещала, но и не отталкивала. Неужели вы всерьез думаете: это Лева Наталью убил? Он глуповат, но не буйный.

– А я включила его в число моих подозреваемых.

– Зря время теряете. Говорю же вам: займитесь лучше Андрюшей. – Это замечание меня просто вывело из себя, но я промолчала и через мгновение с самым непринужденным видом спросила ее:

– Кстати, Вероника, а где вы сами были в момент убийства?

Как интересно было наблюдать за реакцией этой доморощенной сыщицы, считающей, что ей удалось раскрыть убийство по счету «раз»! Зрачки ее глаз расширились, щеки побагровели, а рот напомнил заглавную букву «о».

– О-ля-ля! Вы меня в убийцы, что ли, записали? Между прочим, у меня есть стопроцентное алиби, – быстро справившись со своими эмоциями, сказала Громушкина. – Но, кстати сказать, я не обязана перед вами отчитываться. Примите к сведению, что следователю известно, где я находилась в тот вечер.

– Так он вас об этом тоже спрашивал? – Вопрос в принципе был риторический, но так хотелось насладиться впечатлениями от него. Впрочем, портить взаимоотношения с этой болтушкой в мои планы совсем не входило, поэтому я добавила: – Конечно, вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Это я так, для порядка спросила. Уж вам-то не было никакого смысла убивать Наталью, например, чтобы выйти замуж за Басманова. Вы же его не любите и он вас, так?

– Терпеть друг друга не можем, – процедила сквозь зубы Громушкина.

– Тогда давайте вернемся к Николаю Егорову.

– Вы что же считаете: это его рук дело? Нет, Колька не мог пойти на такое, – все еще продолжая на меня дуться, сказала Вероника.

– Никто не знает, что на уме у человека, чувства которого уязвлены. Если он – первая любовь Натальи, то почему у них ничего не получилось?

– Они какое-то время жили вместе, не расписываясь, но возникли материальные трудности, и все разладилось… Колька остался без работы, а жить за Наташкин счет не хотел. Когда же он нашел работу, то Семерякова уже с Андрюшей познакомилась.

– Интересно, каким образом? – спросила я и совершила величайшую глупость.

Вероника почувствовала, что я впервые проявила к ее словам нескрываемый интерес, и решила помучить меня.

– Это не имеет никакого отношения к делу, – сказала она, лукаво прищурив глазки.

– Действительно, не имеет. Пожалуй, я пойду, – сказала я усталым голосом.

Такой поворот событий Веронику тоже не устраивал, похоже, ей хотелось еще поиграть в детектива. Тактический прием сработал, Громушкина меня задержала, и в конце концов я узнала все, что хотела. Обстоятельства знакомства Натальи и Андрея Георгиевича на самом деле не имели никакого отношения к расследованию.

Оказалось, что служебный автомобиль Басманова обрызгал стоящую на тротуаре Наталью, и она пригрозила вслед ему рукой. «Нексия» дала задний ход, и чиновник, сраженный красотой обиженной девушки, извинился за своего водителя и предложил подвезти ее.

– Начиналось все, как в сказке, только эта сказка оказалась с очень печальным концом! – подытожила Громушкина. – Как знать, если бы Наташка вышла замуж не за принца, а за нищего, то, возможно, жила бы с ним долго и счастливо…

– А нищий – это Егоров?

– Да, Колька, наш одноклассник, – подтвердила Вероника и рассказала историю первой любви Егорова и Семеряковой.

Несмотря на симпатии Громушкиной, Николай вызывал у меня подозрения, потому что он так и не смирился с замужеством Натальи. Неизвестно где раздобыв номера ее нового домашнего и сотового телефонов, Егоров постоянно звонил, не обращая внимания на запреты, караулил Наталью около «Тарпластмета», а вот на похороны не пришел. Короче, проверить его не мешало. А Басманова?

Да, подруга убиенной смогла бросить тень сомнения на моего клиента. А почему я, собственно, должна пренебрегать показаниями Громушкиной? Уж не такие они и абсурдные, в них есть своя логика. Преступникам свойственно запутывать следы. Может быть, это как раз такой случай? В общем, после разговора с Вероникой у меня появилось еще два подозреваемых: Егоров и Басманов.

Я ехала домой и думала о том, что неплохо поработала сегодня. С другой стороны, мне скорее хотелось задать Андрею Георгиевичу несколько изобличающих вопросов, нежели отчитываться перед ним о проделанной работе. Только, прежде чем уличать Басманова в убийстве, надо иметь в руках конкретные факты, а не предположения. Даже отсутствие алиби – информация непроверенная, поэтому оперировать ею я не могла.

«Вероятно, придется рассказать Андрею Георгиевичу о двух других подозреваемых, но я обещала отцу Натальи, что не буду понапрасну порочить ее честное имя». Только теперь я поняла, что это обещание было опрометчивым, сделанным под впечатлением, а частный детектив должен быть бесстрастным. К людям моей профессии вполне можно отнести слова Железного Феликса о чекистах: нам тоже надо иметь холодную голову, чистые руки, а что касается горячего сердца, то это уже по обстоятельствам.