Триггер убийства

Глава 3

Самбуров остановил взор на Ане, майоре МВД и сотруднице его отдела. Что-то поменялось во внешности, он не сразу понял, что именно.

– Ты постриглась!

– Вы удивительно наблюдательны, товарищ подполковник, – засмеялась девушка. – И покрасилась. И со среды в отпуске, вы сами его подписали.

– Да-да, – согласился Григорий, не желая демонстрировать, как он удивлен. Когда это он подписал ей отпуск? О! Она еще и в форме, а не в своем обычном балахоне! Это что, грудь? Майор Терехова оказалась обладательницей всех женских округлостей и вообще выглядела весьма привлекательно с аккуратно уложенными волосами, в юбке и рубашке. Ну надо же. Это явно что-то значило.

В размышлениях, тревоге и недоумении, которые он только что испытал у себя в отделе, Самбуров зашел в кабинет полковника Вольцева и опять забыл постучать.

– Кира Даниловна говорит, твое нежелание стучать в дверь, перед тем как войти, характеризует тебя как человека, не желающего подчиняться правилам, не признающего авторитетов, очень уверенного в себе, везде чувствующего себя на своей территории, – встретил его такими словами Дмитрий Юрьевич.

– А Марина Александровна говорит, что наше Управление стоит в зоне неуравновешенной отрицательной энергии, потоки гармонии уходят в землю, а вход, расположенный не в ту сторону, блокирует движение природных сил, – парировал Самбуров, намекая на новое увлечение супруги Вольцева. – А ваша Вергасова устроила очередное представление.

– Вергасова, если мне не изменяет память, уже полгода как ваша. На что и я, и все Управление закрываем глаза не хуже старообрядческих слепых старцев. Даже радуемся.

– Не наша она, и не ваша, и вообще ничья. Своя собственная Вергасова она, – буркнул Самбуров, располагаясь в кресле поодаль стола Вольцева. – Как кошка, сама по себе гуляет.

– Я с тобой и хотел об этом поговорить. – Вольцев повертел в руках стопку бумаг и отложил. – Ты когда думаешь жениться, Гриша?

От такого «с места в карьер» Самбуров аж поперхнулся.

– Вот! Нечего в кресле крутиться в кабинете начальства, – поругал его полковник. – Серьезнее надо быть. Ответственнее. И о будущем… подумать.

Чего нельзя было отнять у полковника Вольцева, это легкости проведения самых серьезных, личных и щепетильных бесед. Кратко, конкретно, по существу, но тактично. Без сомнений, сложностей с подбором слов, чувства вины и ложной стеснительности.

– Вы мне еще родить предложите, чтобы было кому стакан с водой на смертном одре подать, – фыркнул Самбуров, прокашлявшись.

– Вот тут ты себе не льсти. Родить у тебя не получится. Физиология не та, – ни грамма не смутился Дмитрий Юрьевич. – Это еще ни одному мужику не удалось. Да и стакан воды, может, и не понадобится. А вот женщина рядом нужна. Это самое главное, что в жизни мужчины есть и в первую очередь должно быть – достойная женщина рядом. – Полковник многозначительно помолчал и добавил: – И тебе, балбесу, повезло!

Вольцев встал и подошел к креслу, в котором сидел Самбуров, уже утратив вальяжность позы в связи с разговором, который затеял начальник.

– Очень повезло! Потому что, несмотря на то что ты безответственный первосортный кобель, это я, заметь, как комплимент тебе говорю, ты встретил такую достойную, главную в своей жизни женщину. Она не сбежала от тебя со скоростью ветра, несмотря на то что умная, прозорливая и точно знает, с кем связалась.

«Доминирует», – подумал Самбуров, поднимая взгляд на возвышающегося над ним полковника Вольцева. И слова эти прозвучали в его голове голосом Киры Вергасовой.

Вот ведьма! Всех подсадила на психологию. Иногда Григорию казалось, что он скоро найдет в себе черты маниакального психопата и самоликвидируется в тюремную психушку, как ответственный и профессиональный мент.

Чтобы доминировать над Самбуровым, даже сидящим в кресле, просто стоять над ним было маловато, но Вольцев брал и авторитетом.

– Так я не против! Я женюсь! – неожиданно для себя признался Григорий.

В кабинете установилась тишина. Ни тот ни другой явно не ожидали такого поворота в разговоре. Первым пришел в себя полковник Вольцев. Сказывались опыт и должность. Он просиял:

– И когда мы приглашение на свадьбу получим?

– Не хочет она. – На лице Григория отразились грусть, обида, непонимание и страх.

Полковник нахмурился. Жалеть здорового мужика в косухе получалось плохо, но у подчиненного сделался такой потерянный вид, что у Дмитрия Юрьевича почти получилось.

– «Нет», что ли, сказала? Отказала? – в голосе полковника звучало сочувствие, на лице отразилась решимость не спускать это дело без атаки.

– Я не спрашивал, – признался Самбуров.

– Понятно, – вздохнул начальник. Он еще немного потоптался возле Григория и вернулся к себе за стол. – Знаешь, Гриша, почему сейчас почти все браки несчастные? Я даже не про разводы. Я про то, что живут люди вроде вместе, а друг другу совсем посторонние. Потому что головы в телевизоре или в телефоне. А что в голове, в душе и в сердце у того, с кем живут, не знают.

– Ага, вовлеченности в жизнь друг друга нет, – согласился Самбуров. И, отведя взгляд от хмурого взора начальника, поделился: – Между настоящей женщиной и настоящим мужчиной почти никогда ничего не получается.

– Это еще почему? – Вольцев удивился искренне, по-детски, как будто Григорий его жизненные устои подрывал.

– Потому что настоящая женщина никогда с первого раза не соглашается, а настоящий мужчина два раза не предлагает, – изрек Григорий истину.

– Тьфу! – всхрюкнул полковник и, вскочив из своего кресла, ткнул в Самбурова пальцем. – Все оправдания себе ищешь! Глупостей в своем тырнете начитаешься и мне голову мусоришь! Настоящий мужчина не то что два раза предложит! Он десять раз позовет и еще пятнадцать переспросит. А если понадобится, за руку в загс отведет. А потом всю жизнь спрашивай, предлагай, выясняй! Потому что любимая женщина – это не уси-пуси, слова, обидки и эти ваши статусы! Любимая женщина – это забота, понимание, это постоянное… – Слова вдруг стали подбираться сложно, значит, Вольцев волновался. – Как ты там сказал? Вовлеченность в жизнь! Вот! Интересоваться надо, чем живет твой любимый человек! Близко к сердцу принимать! А читать следует Пушкина, Толстого, Достоевского! Не статусы модные и тупые! Диккенса читать надо и Кастанеду![3]

– Вот уж где точно свихнешься, – хмыкнул Самбуров и, покусав губу, тихо прибавил: – Боюсь я. За нее боюсь. Все время за нее боюсь.

Вольцев шумно вздохнул и медленно опустился в свое кресло. Посмотрел на Самбурова сочувственно, почти грустно. Он, как никто, понимал, о чем говорит Григорий.

– Она же без тормозов, – подполковник косился в сторону. – У нее, когда любопытство включается, – все, «стоп» не работает! Она уверена, что самая умная, что с помощью своего интеллекта и знаний сквозь стену пройдет, гору отодвинет и реку развернет. Так я и не спорю. Горы, может, и свернет, а у бандитов обычный лом, им даже самую умную башку проломить… как скорлупку… Вот и думаю я не о деле, а как ее защитить… Она же, если влетит куда… я потом не смогу…

– Все я, Гриша, понимаю… – Дмитрий Юрьевич кивал. – Вижу! На тебе вон лица нет! Того гляди, руки трястись начнут и заикаться станешь! А еще я понимаю, что у меня все Управление не работает, а за вашу личную жизнь переживает. Коллектив на два лагеря раскололся! Одни Вергасову ведьмой считают, которая мужика психологическими приемчиками околдовала и теперь измывается. Другие убеждены, что это ты, эгоист, бабник и тиран, мучаешь милую девочку. Они скоро войной друг на друга пойдут, а мне трупы в Управлении не нужны. Потому что труп сотрудника полиции – это очень-очень плохо. И у меня уже есть один в Крыму. – Вольцев поднял со стола папку и снова плюхнул ее на стол.

– Может, к делу? – миролюбиво предложил Самбуров.

И Вольцев кивнул, раскрывая уже продемонстрированную папку:

– Давай к делу. Но ты подумай. И сделай что-нибудь! Все всегда зависит от человека!

Самбуров взял фотографии и присвистнул:

– Ну тут явно не просто ломом поработали. Впечатляет.

– Не то слово! А еще добавлю, что это майор МВД в отставке, Андрей Павлович Родионов.

– А, Павел Андреевич Родионов?.. – вскинул брови Самбуров, вертя карточкой и разглядывая фото под разными ракурсами.

– Все верно помнишь. Сослуживец мой и отца твоего. Хороший мужик. Полковник МВД. Инсульт случился три года назад. Вроде выкарабкался, а теперь вот с сыном… – Вольцев говорил медленно, спокойно, как всегда, когда речь шла о преступлении. – Как ты понимаешь, пустить на самотек такое мы не можем. Он хоть и не при исполнении. Но это убийство сотрудника правоохранительных органов. – Вольцев помолчал, потом добавил: – Сына полковника МВД убили. Сына у моего друга убили, зверским, бесчеловечным образом. Дело, конечно, завели в Крыму, в Ялтинском районе. Я позвонил кому надо, мне информацию пересылают, но не официально. Пока.

– Такое в пылу драки или разборок не устраивают, – Самбуров читал тонкое, в несколько страниц дело. – Да и не заказное. Просто пулю в лоб бы пустили. А тут… Ого! Вот эти круги, это то, что я подумал? – подполковник быстро перевернул несколько страниц. – Точно! Ох как… Псих какой-то поработал.

– Именно, – поморщился Вольцев. – Согласен, такое сотворить способен только человек с психическими отклонениями. А по психическим отклонениям у нас есть специалист – Кира Даниловна. Вот и работайте.

Самбуров показательно возмущенно выпучил глаза:

– Сами же сказали, дело не мы ведем?

– Пока не мы. Я над этим работаю. А вы идите поработайте над тем, чем можете. Психологический портрет убийцы, опросы друзей и сослуживцев, жертва жила в Краснодаре.

– Ясно, товарищ полковник, – отчеканил Самбуров, забирая папку.