Трио для миллиардера (СИ)

Конечно, Сафаров бросился на её поиски, но, правда, не сразу, поскольку его мама попала в больницу, и врачи не давали гарантий, что она поднимется. Увы, Марту найти не удалось: девушка, как в воду канула. Сестра Инара предположила, что это дело рук завистников их семьи, но кто это мог быть, всё равно оставалось неясным. Время шло, и Эльдар повстречал Марту в Германии. Но расспросить, что тогда случилось, не успел: ушла его мама.

Родительский дом Сафаровых, где Эльдар остался один, погрузился в уныние. А у Дара не осталось шансов узнать правду. Он собирался позвонить Марте, но она его опередила и сама связалась с ним по видеосвязи. Однако потом было уже не до вопросов.

Сафаров был просто потрясён, когда стал нечаянным свидетелем сцены, когда любимая — скромная чистая девушка, не сдержалась и показала ему, как сильно по нему стосковалась.

Погружённый все эти дни в себя, Эльдар вдруг понял, что жизнь продолжается. А затем на экране телефона неожиданно появились их дети и растрогали Сафарова просто до слёз своим выступлением. Конечно, после всего увиденного поднимать вопросы о прошлом со стороны Эльдара было бы неэтично, если не сказать — глупо.

В данной ситуации Эльдару надо было радоваться, что Марта не помнит прошлых обид, что она его любит и хочет. А напоминать о былом — это значит сделать любимой больно.

Сафаров опять начал думать, кому могло не понравиться, что он женится на Марте. Вот тут-то он и вспомнил про Венеру Якубову.

Известно, что женщины не любят, когда их отвергают. Они могут бросить влюблённого в них мужчину, могут обидеть его: походя, и без причины, но, когда происходит ситуация наоборот, женщины начинают мстить. Может, потому что им не нравится чувствовать себя бывшими. Может, потому что уверены, что только они могут бросить мужчину. Почему? А просто так! Женщин умом не понять.

Естественно, не все так поступают. Естественно, не всегда. Но, судя по звонку Венеры и отправленным ею на телефон Марты фотографиям, она затаила глубокую обиду на Эльдара.

Так почему бы Венере Якубовой повторно не очернить своего бывшего парня в глазах его юной, доверчивой невесты? Да так, что бедняжке станет казаться, что побег — единственный выход из ситуации.

Для Сафарова пазл сложился, и он, не мешкая, набрал Венеру.

Трудно найти кошку в тёмной комнате

Венера Якубова ответила на звонок Эльдара. Судя по её беззаботному тону и даже смеху, она с кем-то разговаривала. Но для Сафарова также стало ясно, что Венера не сохранила его номер в памяти своего телефона. Поэтому и не поняла, кто ей звонит.

Однако, стоило ему произнести эти несколько слов: “Здравствуй, Венера. Говорит Эльдар Сафаров”, как женщина тотчас сбросила звонок и отключила свой телефон.

Естественно, Сафаров посчитал, что он находится на верном пути. Похоже, его бывшая девушка, зная, что её “рыльце в пушку”, пытается теперь избежать с ним встречи. Однако Эльдар, переживший по милости Венеры немало страданий, твёрдо решил выяснить, о чём она разговаривала с Мартой на следующее утро после их свадьбы.

С одной стороны, он хотел понять мотивы поступка Марты, из-за которого они столько лет прожили в разлуке. С другой, Сафарову нужно было убедиться, что Шахноза не имеет к бегству его невесты никакого отношения. Эльдар очень надеялся, что его память о матери не будет ничем омрачена, и у него по этому поводу не останется никаких сомнений.

Конечно, мёртвых не судят. Но не зря на Востоке говорят: “Сколько ни говори: халва, во рту слаще не станет”. Так и здесь: можно сколько угодно повторять “Так получилось, никто не виноват”, а неприятный осадок на душе останется. Уж лучше знать наверняка.

Поэтому Сафаров связался с начальником своей службы безопасности и поручил Олегу, чтобы он разузнал всё о Венере. Если его бывшая девушка отказывается идти на контакт, он сам её найдёт. За свои неблаговидные поступки человек должен нести ответственность. Хотя в данном случае речь не шла о наказании. Эльдар просто хотел знать правду.

Однако Олег находился сейчас в их московском офисе. Он обещал попробовать выяснить всё, что можно, через свои источники. Но уже в ближайшее время Олег собирался приехать в родной город босса, чтоб поработать на месте.

В свою очередь, Эльдар также не сидел сложа руки. Поначалу он попытался найти Венеру через соцсети. Выяснилась любопытная вещь: страницы его бывшей девушки оказались закрыты и в Инстаграмм, и в Фейсбуке.

Со слов бывших однокурсников, с которыми он в своё время успел отучиться один курс в местном университете, о Венере ничего не слышно уже несколько лет. Раньше она часто сама выходила на связь, была организатором их встреч, а теперь вдруг куда-то запропала.

Кто-то видел Венеру в городе, но на звонки друзей она больше не отвечает и к общению с ними не стремится. Ходили слухи, будто Якубова вышла замуж, и что муж у неё ещё тот ревнивец, из-за чего бедняжка носу казать на улицу не смеет.

Разумеется, Сафаров порадовался за свою бывшую девушку, что она худо-бедно устроила личную жизнь. То, что муж ей попался слишком ревнивый, — это, конечно, не очень хорошо, но зато он её, наверное, любит. А вот его дело по-прежнему топталось на месте.

По-хорошему, Эльдару нужно было улетать в Москву, однако сначала он хотел убедиться, что его мать не причастна к исчезновению Марты шесть лет назад. И он действовал.

По памяти Эльдару удалось найти родительский дом Венеры. Однако оказалось, что этот дом давно снесли. На его месте высилась девятиэтажка. Хотя не факт, что родители Венеры ещё живы. Ведь, когда они дружили, старики уже находились в почтенном возрасте.

Тогда Сафаров обратился в городскую справочную службу в надежде узнать адрес, либо номер домашнего телефона Венеры Якубовой. Попытка не увенчалась успехом. Женщина с таким именем нигде не значилась.

Сафаров начал уже подумывать об отъезде. Он и так много времени потерял в Германии, а дела сами по себе не делаются. Пусть приедет Олег и разбирается, кто и зачем шесть лет назад подставил его шефа.

И вдруг однажды вечером Венера сама позвонила Эльдару. Она говорила тихим голосом, как будто опасалась, что её кто-то может услышать.

— Здравствуй, Элик. Ты меня искал? Что-то случилось?

— Мне нужно с тобой встретиться, — ответил Сафаров, озадаченный звонком, которого он уже и не ждал. — Скажи, куда мне подъехать?

— Это обязательно? — в голосе Венеры отчётливо прозвучало разочарование.

Сафаров невольно усмехнулся. Шесть лет назад Венера сама искала с ним встречи, однако теперь, когда её личная жизнь наладилась, он её больше не интересует. Эх, женщины!

— Да, — коротко ответил Эльдар.

— Может, обсудим всё по телефону? — Венера явно пыталась избежать с ним встречи.

— Нет. Я хочу посмотреть тебе в глаза.

На том конце провода задумались. Наконец, взвесив все “за” и “против”, Венера сказала:

— Ты можешь подъехать через полчаса к старому корпусу университета? Помнишь, старый дуб, а под ним скамейку, на которой мы любили сидеть после занятий?

— Конечно, — широкие брови Сафарова сдвинулись к переносице. Эльдару не понравилось, что Венера решила провести их встречу в месте, которое когда-то было ему безумно дорого. В голове мелькнула мысль: неужели однокурсники ошиблись, и его бывшая девушка замуж не вышла? А теперь Венера будет пытаться надавить на него воспоминаниями о прошлом и, не дай бог, начнёт плакать. Но для Эльдара женские слёзы — это ещё то испытание.

Пока он перебирал в памяти другие, более нейтральные места, она снова заговорила:

— Только, Элик, пожалуйста, не опаздывай, — попросила его женщина. — Мне нужно успеть вернуться домой до приезда мужа.

У Сафарова враз отлегло от сердца. Венера замужем, а значит, слёз не будет. Быстренько переодевшись, он сел за руль Гелендвагена и уже через двадцать минут был на месте.

На территории старого корпуса университета никого не было. Только вдалеке виднелся дворник, который, не спеша, подметал дорожки между деревьями. Приободрившись после звонка Венеры, Эльдар упругой походкой зашагал к дубу. Вскоре подошла и Венера.

Однако их разговором Дар остался даже не то чтобы недоволен, а скорее — обескуражен. Хлопая своими густыми тёмными ресницами, Венера несколько раз повторила, что она не встречалась с его невестой, ей и в голову такое просто не приходило.

Потом, потупив глаза, она призналась, причём по собственной инициативе, что есть на её совести грех — это, когда она позвонила Марте, представившись сестрой Элика Инарой, да ещё скинула на телефон снимки из ресторана, хотя между ней и Эльдаром ничего не было.

Но это Венера сделала по дурости, хотела хоть как-то насолить Элику за то, что не захотел взять её в жёны. Зато теперь она ему очень благодарна, потому что, будучи свободной, она встретила любовь всей своей жизни. Точнее, со своим избранником Венера и раньше была знакома. Это — одноклассник её бывшего мужа.

Но тогда Венера, хоть ей с первого взгляда приглянулся Гурам, не могла признаться ему в своих чувствах. Гураму Венера понравилась, но и он тоже не был свободен. Как говорится, без вариантов. Да и виделись они только раз: на свадьбе Венеры и Вали. Слишком разные у бывших одноклассников были интересы, чтоб постоянно поддерживать общение.

Между тем семейная жизнь Венеры не заладилась. Её муж оказался наркоманом. Венера с Вали развелась и осталась жить с дочкой в том же доме, который приобрели для молодых родители бывшего мужа. А однажды к ним на огонёк заглянул Гурам. Ну и слово за слово, они объяснились. Потом поженились, купили новый дом, у супругов растёт общий сын. В общем, всё у Венеры хорошо. Одно только плохо — муж очень ревнивый.

Наблюдая за Венерой, Эльдар был вынужден признать, что она говорит искренне. Трудно заподозрить в фальши человека, который краснеет, признаваясь в собственном некрасивом поступке, хоть с тех пор утекло немало воды. Да и раскаяние её выглядело чистосердечным.

Заметив, что Сафаров хмурится, Венера спросила, что не так? И он, вдруг почувствовав огромную усталость, также честно ответил, что был уверен, что это она шантажировала его невесту шесть лет назад, однако теперь опять не понимает, кому было нужно расстроить их свадьбу? Кому он мог перейти дорогу, если на родине бывает нечасто?

Но расспрашивать Марту он не станет. Бедняжка и так натерпелась, поднимая тройняшек на ноги, что загружать жену тяжёлыми для неё воспоминаниями, Эльдар не хочет. Тем не менее для него важно поставить в этом запутанном деле точку. Но — без участия Марты.

Прикусив нижнюю губу, Венера задумалась. Потом задала Сафарову несколько вопросов и, наконец, сказала, что у её мужа — бывшего сотрудника полиции, имеется частное сыскное агентство, которое занимается разными, очень серьёзными вопросами.

Возможно, её Гурам сможет помочь Элику. Ведь он работает не первый год, его агентство пользуется большим авторитетом в городе, у мужа много связей на очень высоком уровне. Но у неё будет одна просьба: не говорить Гураму, что они знакомы.

В конце концов, даже если муж узнает, что они учились в одном университете, Элик сразу после первого курса перевёлся в московский вуз. Так что Венера может просто-напросто его не помнить. Разумеется, их прошлая и нынешняя встреча должны остаться в тайне.

Поэтому пусть Эльдар при обращении в компанию мужа скажет, будто узнал об их фирме из рекламы в интернете, иначе у неё могут быть большие проблемы.

Когда Сафаров сказал, что в ближайшее время в городе должен появиться начальник его службы безопасности, чтоб провести расследование, Венера тонко улыбнулась и заметила, что она верит в то, что у этого человека большой опыт работы. Однако на Востоке большое значение имеют связи и, что ещё важнее, знание менталитета местного населения. Вряд ли с приезжим человеком кто-нибудь из местных захочет поговорить по душам.

Немного подумав, Эльдар согласился с её доводами. Венера протянула ему руку и быстро пошла по тропинке между деревьями. А Сафаров с удивлением отметил про себя, что его бывшая девушка, пожалуй, действительно счастлива в семейной жизни. Во всяком случае, Венера не обратила никакого внимания на место, где они когда-то провели немало хороших и даже счастливых минут. А он-то боялся истерики! Время всё расставило по своим местам.

Дело было вечером

Сегодня меня с детьми неожиданно пригласила в гости Эмма. Я немного растерялась, так как у немцев в гости принято звать только близких родственников или хороших друзей. Но мы с моей соседкой общаемся не очень давно: с того времени, как Эмма с двумя дочерьми арендовала квартиру в нашем доме.

Знаем-то мы друг друга уже давно, ведь наши дети ходят в одну группу в садике. Однако Эмма раньше иногда истерила на пустом месте. Я считала её женщиной с неуживчивым характером и старалась лишний раз с ней не пересекаться. А потом оказалось, что бедняжке не даёт нормально жить её муж — классический семейный тиран.

Эмма ушла от него, сняла квартиру, стала ухаживать за собой и теперь выглядит вполне довольной жизнью. Мы порой гуляем во дворе нашего дома, болтая о разных пустяках, пока дети играют на детской площадке.

Тем не менее приглашения в гости я от неё не ожидала и даже сначала хотела отказаться. Но Осси (а он питает нежные чувства к дочери Эммы Берте) начал меня умолять, чтобы мы сходили в гости. Я купила в магазине тортик, и мы пошли.

После лёгкого ужина дети побежали играть в детскую комнату. Мы с Эммой остались на кухне. И вот тут она мне призналась, почему пригласила нас к себе. Оказалось, что у Эммы сегодня праздник — она всё-таки решилась подать на развод, и теперь у неё начался отсчёт так называемого года разлуки.

Между тем в Германии развод — удовольствие недешёвое, а ещё сама процедура занимает немало времени. К ней обязательно подключают адвоката, вносят авансовый платёж в суд, платят госпошлину. Время рассмотрения — от года до трёх (недаром этот период называют “год разлуки”). Может, поэтому у немцев не очень высокий процент разводов — где-то около 33 % от общего числа заключённых браков.

Конечно, Эмма была счастлива, что она дала делу ход. Долго собиралась с духом, а потом поняла, что подаёт своим девочкам плохой пример, и решилась. К тому же Герман Сафаров, с которым у неё сложились доверительные отношения, сказал Эмме, что год разлуки можно будет уменьшить и получить развод раньше, если удастся доказать факт насилия со стороны её, фактически уже бывшего мужа.

Есть ещё один неплохой вариант — забеременеть от другого мужчины. В обоих случаях суд стремится рассмотреть дело о разводе быстрее.

Сестра Анна Кляйн помогла деньгами, и Эмма развила бурную деятельность. А ещё, как я догадываюсь, не последнюю роль в том, что моя соседка твёрдо решила получить развод, сыграла её встреча с Германом. Она увидела в нём мужчину, на которого можно опереться, и не стала упускать шанс устроить свою личную жизнь.

Разумеется, я не могла не порадоваться за Эмму. Она предложила выпить по бокалу вина и уже откупорила бутылку, как мне вдруг стало нехорошо. Извинившись, я бросилась к себе домой. Очистив желудок с помощью рвоты, вернулась назад. Конечно, от вина отказалась. Я, вообще, не могла спокойно смотреть ни на питьё, ни на еду, да и пришла обратно только за тем, чтобы забрать детей. И тут Эмма выдала:

— Марта, а вы случайно не беременны?

— От кого?! — у меня глаза полезли на лоб.

— Ну, наверное, не от святого духа, — Эмма улыбнулась.

Я смотрела на неё и хлопала глазами, мысленно удивляясь, какую ерунду может нести с виду вполне адекватная женщина. Понятно, что каждый меряет по себе или, как мы шутили в детстве: “У кого что болит, тот о том и говорит”. А я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что беременна моя соседка. У Эммы отношения с Германом. Понятно, я свечку не держала, но люди взрослые, всякое может быть. А ещё беременность позволяет убыстрить развод.

Эмма сама мне всё объяснила на пальцах. И я прекрасно её понимаю. Потому что, когда ты не любишь человека, единственное, о чём ты думаешь, — поскорее разорвать отношения.

В общем, у кого-кого, а у Эммы есть внятные причины для беременности. Но я?! Мы же с Даром ничем таким не занимались, конечно, если не считать нашего виртуального секса. Но, извините меня, в виртуальной реальности, при всей её реальности, детей не бывает!

Внезапно в памяти всплыла наша упоительная близость в больнице. Тогда на ночь глядя меня попросила приехать моя коллега. Как показалось фрау Майер, русский пациент после операции чувствовал себя не очень хорошо. Зная, что я родом из России, она понадеялась, что мне удастся разговорить Эльдара и выяснить, что не так.

Я приехала, оставив малышей на попечение своей соседки Ольги Петровны. А у Дара, как уже позднее пояснила мне фрау Майер, было временное помутнение сознания. Поэтому он меня не узнал, в том смысле, что не признал во мне медсестру фрау Вебер.

Метаясь в постели, Дар звал Марту и, когда я наклонилась над ним, он, не открывая глаз, притянул меня к себе. Сначала я попыталась вырваться, ведь после того, как я узнала, что Сафаров оставил беременную от него девушку, чтоб жениться на мне, я его возненавидела.

Да и разве могло быть иначе? Лицо Лейлы с огромными чёрными глазами, исполненными страданием, в первое время мне часто снилось. Я понимала, что тоже могла оказаться на её месте. Но мне “повезло”. Миллиардер Сафаров влюбился в меня — обычную медсестру из сибирской глубинки, и захотел меня “осчастливить” своей женитьбой.

Но я очень хорошо помню многие вещи, которые мне приходилось слышать от бабушки. Одна из них — “на чужом несчастье счастья не построишь”. Внезапно узнав ужасную правду о своём женихе, я сбежала и запретила себе о нём думать.

Однако судьбе было угодно свести нас снова. В затемнённых очках, с короткой стрижкой и перекрашенным в другой цвет волосом Сафаров меня не узнал. Я же, со своей стороны, постаралась сделать всё, чтобы он не выносил меня на дух. И мне это, в принципе, удалось.

Но только сердцу не прикажешь. С самой первой встречи на чужбине я чуть не била себя по рукам, когда входила в палату Дара. Почему-то руки сами тянулись к его непослушным чёрным волосам. Мне очень хотелось их пригладить, хотелось (что уж теперь греха таить) приласкать Дара, поцеловать его в губы, вновь пережив те упоительные ощущения, которые я испытывала несправедливо мало.

Иногда я вспоминала о Лейле, корила себя за то, что меня, к моему ужасу, по-прежнему безумно тянет к чужому мужу. В том, что Эльдар женился на ней, я ничуть не сомневалась. На Востоке, как я успела понять, детей не бросают. И даже, если Сафаров будет упираться, его родные вынудят жениться на бедняжке.

Мне удавалось держать себя в руках, но, как оказалось, ровно до того момента, пока Дар не заключил меня в свои крепкие надёжные объятия. И я вдруг потерялась в пространстве и во времени. Выбросив из головы все мысли о том, что Эльдар женат, я отдалась великому инстинкту любви.

Отчасти мою совесть успокаивало, что Дар, находясь в таком состоянии, был уверен, что он любит Марту (не Лейлу, или ещё какую-нибудь женщину, меня!). А, с другой стороны, говорила я себе, от Лейлы или другой женщины не убудет, если я хоть на какие-то минуты тоже почувствую себя счастливой. Ведь я столько лет совсем одна!

Потом события так закрутились-завертелись, что я совершенно позабыла про Лейлу. Вряд ли и она обо мне помнит. Так что всё по-честному. Ведь Лейла хотя бы замужем, думала я, так почему бы мне не позволить себе одну ночь любви?

Правда, теперь я не уверена, что Дар женат, во всяком случае, сейчас. Может, развёлся? Мы с ним толком не успели поговорить из-за неожиданной встречи с Анной Кляйн, которая оказалась его единокровной сестрой. А потом ему пришлось срочно лететь на родину. Но из того, что я поняла, Дар любит меня и очень счастлив, что у нас растут тройняшки. Я тоже счастлива, очень. Единственное, чего я никак не ожидала, — это беременность.

— У меня есть тест, — внезапно сказала Эмма, — сейчас принесу, — и вышла из кухни.

Узнав результаты теста, я уже не очень удивилась. Ночь была очень жаркой, чтоб можно было думать, что всё обойдётся. Да и к тому же я не предохранялась. Учитывая мой, почти монашеский образ жизни, мне такая мысль в голову не приходила.

В общем, я была очень рада, а вместе с тем немного озадачена. Конечно, дети — это всегда здорово, и Дар, помню, мечтал о большой семье. Просто мне казалось, что я уже выполнила свой план по материнству, и троих детей нам достаточно. Теперь к мысли, что я вновь стану мамой, нужно было ещё привыкнуть. Надеюсь, тройняшки будут счастливы, когда узнают, что у них должен появиться братик или сестрёнка.

А Эмма чуть не хлопала в ладоши от радости и всё время повторяла, как она за меня рада. Я в ответ кивала головой, как китайский болванчик. И тут мне неожиданно позвонил Дар по видеосвязи. Увидев моё растерянное лицо, он испугался.

— Любимая, что случилось? — спросил Эльдар с беспокойством в голосе.

— Всё хорошо, — я постаралась улыбнуться, — просто я жду ребёнка.

В бездонных чёрных глазах Дара я сначала увидела потрясение. Затем его широкие брови сдвинулись к переносице, на скулах заходили желваки. Такая реакция меня обескуражила, и я пожалела, что не рассказала ему эту новость потом, при встрече. Хотя объяснить себе не могла, почему Эльдар не рад ребёнку.

Внезапно в голову пришла мысль: что, если я всё неправильно поняла, и Эльдар вовсе не собирается на мне жениться, потому что у него есть семья? Понятно, что от тройняшек он не намерен отказываться. Но ещё один ребёнок в его планы, очевидно, не входит.

— Ну и ладно, — решила я, — сама воспитаю! Если уж я троих смогла выносить и воспитать, ещё с одним дитём и подавно справлюсь! А нашего папочку я пошлю на небо за звёздочкой.

Одним словом, мне всё было понятно. Конечно, в душе мне было обидно и за тройняшек, и за ещё неродившегося ребёнка. Но тут ничего не попишешь. Навязываться я не стану. А Сафаров меня удивил. Глядя на меня своим фирменным сумрачным взглядом, от которого меня всегда бросало в дрожь, он вдруг спросил:

— От кого и когда?

У меня, уже второй раз за этот удивительный вечер, полезли глаза на лоб. Я хотела сказать фразу, которую сегодня услышала от Эммы: “Наверное, не от святого духа”. Но не успела. Сафаров вдруг взревел страшным голосом:

— Я понял! Значит, этот паршивый музыкант от тебя не отстал и таки добился своего? Я убью его! Приеду и убью его! Жаль, в прошлый раз мерзавец мало получил. Ну теперь так легко он от меня не отделается.

— Какой музыкант? — пролепетала я и запахнула на груди рубашку. Мне стало зябко, а ещё страшно. Сафаров в гневе — это что-то.

— Что значит — какой? — чуть не поперхнулся Эльдар. — Или у тебя их несколько? От кого-кого, но от тебя, Марта, я такого не ожидал. Ты же была для меня символом чистоты, из-за чего я и стал тебя звать Подснежником! Холодная, недоступная, невинная…

Чувствуя себя без вины виноватой, я покраснела.

Сидевшая напротив меня Эмма ничего не поняла, поскольку мы с Даром разговаривали по-русски. Но, догадавшись, что у меня возникли какие-то проблемы, сходила в комнату и принесла мне плед. Я поблагодарила её кивком головы. Сафаров понял это по-своему.

— Как ты могла, Марта? — он уже не кричал, а разговаривал шёпотом. Наверное, выдохся.

И тут до меня дошло, кого Сафаров имел в виду. Ну, конечно, учителя музыки. Господи, да господин Мюллер и близко не стоял с Даром!

Я улыбнулась. Моё сердце просто переполняла глубокая нежность ко взрослому, умному, но такому смешному мужчине, который, будучи ослеплён ревностью, придумал большую проблему на ровном месте.

— И ты ещё улыбаешься?! — свистящим шёпотом ужаснулся Эльдар. — Тебе смешно, да?

— Я люблю тебя, Дар. С господином Мюллером у нас ничего не было. Зато было с тобой.

— Что за шутки, Марта?

— Это не шутки. Мы были, любимый, вместе, когда ты лежал в больнице. Правда, я совсем не уверена, что ты тогда что-то понимал. Но любил меня по-настоящему.

— Да?.. — между бровями Дара залегла продольная морщина. Но потом его лицо осветилось улыбкой. — Так, значит, это был не сон? Ты приходила ко мне, Марта? Ты хотела меня, да?

— Вообще-то, я приходила узнать, что тебя беспокоит, по просьбе фрау Майер, — я немного смутилась, но продолжила: А затем ты притянул меня к себе, и я не смогла сопротивляться.

— Ты не смогла сопротивляться, — зачарованно повторил Дар и воскликнул: Какая же ты у меня умничка, Марта! Я так мучился на следующий день, думал, что это во сне мне было так хорошо! Хотя, если честно, меня тогда очень смущала моя измятая постель.

— Не зря смущала, — я тихонько рассмеялась.

— И теперь у нас будет ребёнок? — спросил Дар и посмотрел на меня с надеждой в глазах.

— Да! Я сама об этом только недавно узнала, — и показала ему тест с двумя полосками.

Вопросов стало ещё больше

После разговора с Мартой Сафаров хотел вылететь в Германию. Конечно, в Москве у него было много дел, однако мысль, что он вновь может стать отцом, оттеснила на задний план всё остальное. И, наверное, именно так он бы и поступил, если бы не одна встреча…

У восточных народов принято приходить в дом усопшего в течение сорока дней после его ухода, чтоб принести близким соболезнования, если по каким-то причинам это не удалось сделать сразу. Для таких случаев в доме всегда накрыт стол. Людей обязательно встречает кто-то из близких покойного.

Все эти дни в родительском доме, помимо Эльдара, находилась одна из его сестёр. Однако в тот день, когда Сафаровых навестил знакомый их отца, в доме никого не оказалось, кроме Эльдара. Попросив Зухру, которая прислуживала Шахнозе, а после её ухода осталась здесь кем-то вроде экономки, приготовить чай, Эльдар пригласил гостя присесть.

Этот человек, Азад Вахидов, в начале 80-х годов прошлого века работал вместе с Амиром Сафаровым на советско-германском предприятии “Висмут”. Отец Эльдара трудился там в качестве инженера-геолога, а дядя Азад работал врачом. Его пригласили в это престижное, в глазах советских людей место, так как он хорошо владел немецким языком.

Очень скоро земляки подружились. Однако спустя два года Амира отправили обратно в Советский Союз за связь с немкой. Вообще, семейных мужчин в Германию командировали, как правило, на пять лет вместе с их семьями, а холостых — на три года. Но из-за того, что Шахноза в своё время отказалась ехать на чужбину, глава семейства отправился один.

Наверное, в этом случае он мог проработать заграницей не меньше трёх лет, но любовь к Ангеле Шмидт поставила на карьере Амира Сафарова жирный крест. Он не только лишился партийного билета, но ещё некоторое время находился под наблюдением КГБ, как человек неблагонадёжный.

Разумеется, Азад Вахидов знал о жизненных перипетиях своего товарища. Но, в отличие от невезучего геолога, он сумел закрепиться в Германии и проработал в “Висмуте” вплоть до распада СССР. Ну а потом смысла возвращаться в страну он уже не видел.

Поскольку за годы своей работы Азад сумел обзавестись друзьями и полезными связями среди немцев, то нашлись люди, которые предложили врачу-профессионалу, владеющему немецким языком, остаться в Германии и помогли с получением гражданства.

Вахидов работал в больнице небольшого городка близ Берлина, где поселились с семьями также несколько его бывших сослуживцев. Сейчас он вышел на пенсию и решил приехать на родину поклониться могилам родителей, а заодно проведать родственников и знакомых. Узнав об уходе Шахнозы, а еще ранее Амира, зашёл в дом Сафаровых, где застал Эльдара.

После приветствия Вахидов выразил Сафарову свои соболезнования, а Дар, как водится, пригласил гостя к столу.

С большим волнением хозяин дома слушал рассказы дяди Азада, как вместе с его отцом они работали на совместном предприятии; с какими трудностями в то время сталкивались; как молодые, энергичные, любознательные, они пытались уйти от слежки комитетчиков, и иногда такие фортели им удавались.

Молодым мужчинам просто хотелось получше узнать другую страну, а комитетчикам во всём мерещились предательство и шпионаж. Однако в том, чтоб постоянно находиться под присмотром агентов КГБ, — хорошего мало.

Правда, как, посмеиваясь в усы, признался дядя Азад, ему было чуток проще, чем Амиру, потому что в чужой стране рядом с ним была его семья — жена и трое детей. А вот Амир со временем стал стараться попасть под каким-нибудь предлогом в отдел кадров предприятия.

Понятно, что геологи в силу характера своей работы не могут долго находиться на одном месте. Их деятельность связана с постоянными разъездами. Но даже, возвращаясь обратно в город, Амир Сафаров умудрялся изыскивать возможность для встреч с девушкой, которая покорила его сердце. А потом эта любовь вылезла ему боком.

— Старею я, однако, — вдруг покачал головой дядя Азад. — Как можно рассказывать сыну о любовных похождениях его отца? Выбрось, пожалуйста, Элик, всё из головы. Да и кто по молодости не влюблялся так сильно, что забывал о семье? Вот и Амир не смог удержаться. Хотя, — призадумался он на мгновение, — я понимаю своего друга. Ангела была красивой и хорошо воспитанной девушкой. В такую трудно не влюбиться.

— Всё в порядке, дядя Азад, — улыбнулся Эльдар. — Я знаю, что у папы была в Германии девушка. Благодаря отцовской невоздержанности у меня и моих сестёр появилась ещё одна единокровная сестра. Разве это не здорово? Нас, Сафаровых, стало больше!

— Вот как? — гость вперил острый взгляд в Эльдара. — Ты не ошибаешься, Элик? Я потому так говорю, дорогой, что нынче много мошенников развелось. У меня и в мыслях не было тебя обидеть.

— Ну, что вы, дядя Азад! — Эльдар улыбнулся, вспомнив Анну Кляйн. Она так сильно была похожа на его старшую сестру Инару. Они быстро нашли общий язык. Единственное, что в какой-то мере напоминало ему, что Анна — человек, не совсем близкий к их семье, — это то, что она разговаривала на немецком. Во всём остальном они находились на одной волне.

— А сколько лет этой девушке? — напряжённо думая о чём-то своём, поинтересовался гость.

— Анна моложе меня на два года, ей 36, — ответил Эльдар и, заметив вопрос в его глазах, сказал: Я родился уже после отъезда папы в Германию. Думаю, мама потому и не захотела уезжать, что знала, что скоро на свет должен появиться я. А она у нас всегда была человеком консервативных взглядов и, видимо, побоялась рожать на чужбине. Зато, как рассказывала мама, для папы моё рождение явилось сюрпризом. Он был на седьмом небе от счастья.

— Да?.. — рассеянно произнёс Вахидов. Такое впечатление, будто слова Эльдара об их новоиспечённой сестре его то ли удивили, то ли взволновали.

Тем не менее больше вопросов об Анне он не задавал, только уточнил, сколько в семье Сафаровых детей. И опять Эльдару показалось, что в глазах их гостя промелькнула какая-то растерянность. Хотя на Востоке считается, что четверо детей в семье — это не очень-то и много, особенно для советского периода времени, когда родились Эльдар и его сёстры.

Дядя Азад только пробормотал себе под нос непонятную фразу:

— Получается, лечение помогло.

Конечно, Эльдар не понял, что имел в виду Вахидов. Однако, вспомнив про совместный снимок в ресторане Франкфурта, он показал их гостю фото с Анной. А потом, пролистав в телефоне папку с фотографиями, показал, как выглядит его старшая сестра Инара.

— Правда, они очень похожи? — с гордостью и некоторым волнением произнёс Эльдар. Но гость его снова удивил.

— Что-то общее есть, но не могу сказать, что сходство очень сильное.

— Неужели? — спросил несколько обескураженный Сафаров.

— Просто у тебя, сынок, глаз, как нынче говорят, замыленный, — добродушно улыбнулся дядя Азад. — А, если внимательно присмотреться к обеим фотографиям, то разница заметна.

— Но это не только я так думаю, — с некоторой горячностью заметил Сафаров. — Все, кто знает Инару и видел фото Анны, очень удивляются их внешнему сходству.

— Наверное, так оно и есть, — не стал спорить дядя Азад, — просто мы, врачи, привыкли на всё и всех смотреть под своим углом зрения. Что поделаешь? Издержки профессии!

— А-а, понятно! — облегчённо выдохнул Эльдар, а Вахидов сказал:

— Всё нормально, даже хорошо. Ангела родила замечательную дочь. Красивая и, по глазам видно, — умная, порядочная девушка.

Уже прощаясь, Эльдар решился задать гостю ещё один вопрос:

— Скажите пожалуйста, дядя Азад, а какая у вас специализация, как у врача?

Вахидов на мгновение задумался, как будто думал, отвечать, или нет, но потом ответил:

— Уролог-андролог.

— Простите, — невольно побледнел Эльдар, — а у папы не было никаких проблем с мужским здоровьем?

— Были, — нахмурился Вахидов и добавил: Не бери в голову, Элик. Я рад за Амира. Если здраво подумать, всё хорошо.

Конечно, такой ответ Эльдара не устроил. Но на Востоке не принято перечить, а тем паче спорить со старшими. Сафаров мог только констатировать, что вопросов стало ещё больше.

Дорогие друзья, просьба поддержать автора лайками и подпиской. Понятно, что комментарии требуют каких-то усилий, но, судя по прочтениям, интерес к книге есть. Понятно, что роман не совсем вписывается в привычный формат, однако не исключаю, что именно этим он может быть и интересен. Поймите, пожалуйста, автор — такой же человек и нуждается в какой-то мотивации своего творчества.

Заранее благодарю всех откликнувшихся!

Ху из ху Сафаровы?

Секретарь Гурама Ахмадова, мужа Венеры, назначила Эльдару встречу на три часа дня. Он появился в офисе сыскного агентства “Детектив” без двух минут три, поскольку очень не любил опаздывать. Секретарь по телефону доложила боссу о клиенте, и Сафаров прошёл в кабинет. Его хозяин — высокий худощавый мужчина, вышел из-за стола и, обменявшись с Эльдаром рукопожатием, пригласил его сесть в кресло. Сам Ахмадов устроился напротив.

— Не ожидал, господин Сафаров, увидеть вас в моём офисе, — произнёс он с улыбкой. И, хоть улыбка у него была очень приятная, цепкий взгляд чёрных глаз выдавал в нём бывшего полицейского.

— Бывших милиционеров не бывает, — вспомнил Сафаров и, улыбнувшись, сказал: Эльдар. Просто Эльдар.

— Просто Гурам, — ответил Ахмадов и распорядился по телефону, чтобы им принесли чай. На Востоке вопрос не стоит: чай или кофе? Как правило, люди предпочитают пить чай.

— Я догадываюсь, по какому вопросу, Эльдар, вы пришли, — не дожидаясь, пока принесут чай, начал разговор Гурам.

Сафаров чуть приподнял левую бровь, но промолчал. На Востоке мальчиков сызмальства приучают не задавать лишних вопросов и сохранять сдержанность в любой ситуации. Хотя уверенность владельца сыскного агентства, безусловно, сильно удивила Эльдара.

А потом Сафаров подумал, что Венера, видимо, не удержалась и рассказала мужу об их встрече, но, памятуя, с каким ревнивым человеком ей приходится иметь дело, обрисовала всё так, будто бы она случайно встретила бывшего однокурсника на улице.

Конечно, сердобольная женщина не могла не посочувствовать Эльдару, от которого жена сбежала на следующий день после свадьбы, и посоветовала обратиться в сыскное агентство “Детектив”, заодно обрисовав Гумару в общих чертах ситуацию. Но Ахмадов вновь удивил Сафарова.

— Понимаю, Эльдар, ваше, абсолютно естественное желание, узнать, кто ваши родители, — и, заметив, как при этих словах взлетели высоко брови его посетителя, добавил:

— Узнав, что вы записались ко мне на приём, я попытался подготовиться к вашему приходу и за тот небольшой отрезок времени, что у меня был, поискать информацию о вашей семье.

Сафаров нахмурился. Это не очень приятно, когда кто-то узнаёт что-то о тебе или о твоих близких. Но осознание этого приходит, когда ты сталкиваешься с этим вплотную.

До этого дня Эльдар особо не задумывался, как будет проходить расследование, и теперь мысль, что есть люди, которые знают о тебе и твоей семье чересчур много, его напрягала. Но, пожалуй, не стоит относиться к этому слишком серьёзно.

Ведь полицейских, как и журналистов, хлебом не корми, дай только раздуть сенсацию на пустом месте. Вот и владельцу агентства “Детектив” захотелось сделать вид, будто он знает нечто такое, что Эльдару и не снилось.

Пересилив себя, Сафаров вернулся к вопросу, который его волновал.

— Конечно, Гурам, я хорошо знаю, кто мои родители. К вам я пришёл по другому поводу.

— Значит, я ошибся, — улыбнулся Ахмадов и сказал: Простите, внимательно вас слушаю.

— Прошло примерно шесть лет с того происшествия, когда моя невеста сразу после нашей свадьбы от меня сбежала, — начал свой рассказ Сафаров. — К счастью, мы встретились, но мне не даёт покоя вопрос: Почему Марта так поступила? Спрашивать у неё самой я не хочу. Для этого есть свои причины. Но дело в том, что не так давно ушла моя мать. Мне хотелось бы сохранить о ней добрую память, а я знаю, что мама изначально была против того, чтобы я женился на девушке другой веры. Тогда я даже готов был отречься от своей семьи, однако потом мама неожиданно согласилась. Вот только счастье моё продолжалось недолго.

— Вы хотите, Эльдар, знать, кто вас подставил? — уточнил Гурам и забарабанил пальцами по столу. Впечатление, будто он хотел что-то спросить, но не мог решить для себя, стоит об этом говорить, или — нет.

В этот момент в дверь постучали. Оказалось, это секретарь принесла чай. Дождавшись, когда девушка сервирует стол, Гурам перешёл на общие темы, вспомнил свою молодость.

К удивлению Сафарова, выяснилось, что Ахмадов в курсе того, что его жена встречалась на первом курсе университета с Эльдаром.

— Я вас прекрасно понимаю, Эльдар, — произнёс он с улыбкой, — в такую девушку, как моя Венера, сложно не влюбиться. Но для меня главное, что между вами ничего не было. Верно?

— Вы сами, Гурам, знаете, что у нашего народа принято беречь честь девушки до свадьбы, — спокойно ответил Эльдар.

А про себя он очень удивился, что муж Венеры вовсе не похож на того патологического ревнивца, каким его описывали их бывшие однокурсники. А, может, он просто держит себя в руках перед бывшим парнем своей жены.

В любом случае, Сафаров был рад, что ему не нужно притворяться или лгать, как его об этом просила Венера. Наверное, она очень любит своего мужа и перестраховывается, боясь потерять из-за какой-то глупости. В свою очередь, в том, что Гурам в курсе его отношений с Венерой, Эльдар увидел профессионализм владельца сыскного агентства.

— Приятно это слышать от человека, который хоть и давно живёт за пределами страны, но уважает обычаи своего народа, — сказал Гурам и пожал руку Эльдару.

Они попили чай, обсудили, кому теоретически мог перейти дорогу на родине российский бизнесмен, чтоб шантажировать его невесту, после чего, довольные друг другом, мужчины распрощались.

Гурам проводил клиента до автомобиля и уже, когда Эльдар хотел тронуться, неожиданно попросил его, чтобы он и кто-нибудь из его сестёр, на кого он может положиться, что они не станут почём зря трепать языком и ставить брата в неловкое положение, сдали ДНК-тест. Зачем это нужно, Гурам не объяснил, сославшись на то, что он доверяет своей интуиции.

С другой стороны, собирая материал для расследования какого-либо дела, Ахмадов ещё с тех времён, когда он служил в полиции, уяснил, что мелочей не бывает. И то, что на первый взгляд кажется мелочью, иногда приводит к распутыванию самых сложных дел.

Конечно, Эльдар сразу же направился к старшей сестре Инаре. Но, подъезжая к её офису, неожиданно велел водителю развернуться и отвезти его в дом сестры. В памяти вдруг сами собой всплыли слова Гумара, с которых он начал их разговор.

То, что сказал владелец сыскного агентства, совершенно не укладывалось в голове. Но, памятуя о том, как Инара долго переживала по поводу того, что это якобы она виновата в уходе их матери, Эльдар решил, что лучше, если он попросит сдать тест свою племянницу Лалу — дочь Инары от первого брака.

Молодёжь к подобным вещам относится гораздо проще, и если вдруг вскроется какая-то нелицеприятная правда, Сафаров мог рассчитывать, что с Лалой не случится истерика. Она всё правильно поймёт и не будет, говоря словами Гурама, “почём зря трепать языком”. Ну а он, как мужчина, обязан принять правду, какой бы тяжёлой она ни была. Впрочем, какие-либо выводы делать ещё рано.

Сначала ему нужно поговорить с Лалой и договориться о том, что они завтра же вылетят в Москву. Не то чтобы Сафаров не доверял местным специалистам: после слов Гурама он уже ни в чём не был уверен и не хотел рисковать, опасаясь придать огласке то, что, может, придётся скрыть.

Ведь первые сомнения поселились в душе Эльдара ещё после того, как их дом посетил бывший сослуживец отца Азад Вахидов, проживающий ныне в Германии. Но тогда он смог эти неприятные мысли от себя отогнать. А теперь понял, что не успокоится, пока не узнает ответы на все вопросы.

Друзья, “ТриО для миллиардера” приближается к финишу. Не пропустите завтра следующую главу “А что, у русских так положено?”.

А что, у русских так положено?

Я едва успела приехать в суд к назначенному часу. Неделю назад мне сделали операцию по удалению шрама под левым глазом. Ведь теперь, когда в моей жизни появился Дар, мне опять хочется быть, чувствовать себя красивой и уверенной в себе. А сегодня я ездила уже просто показаться пластическому хирургу, который проводил операцию.

Правда, это не была операция, как таковая, скорее — процедура по коррекции лица. Доктор тщательно меня осмотрел и сказал, что без операции можно обойтись. Конечно же, я этому очень обрадовалась, потому что мне в моём положении анестезия противопоказана. Однако все женщины, когда они влюблены, стремятся выглядеть красивыми и ухоженными. Я — не исключение.

Помню, как неловко я чувствовала себя, когда Дар в ресторане попросил меня снять очки. Когда я попыталась отказаться, он нежно шепнул мне на ухо, что в его глазах я буду всегда самой красивой и даже, когда мы оба состаримся. После этого он отвёл меня в сторонку и, найдя в своём телефоне песню “Исчезли солнечные дни” в исполнении Валерия Леонтьева, дал мне её послушать.

Слова великого аварского поэта Расула Гамзатова меня очень вдохновили, а Эльдар мне внезапно признался, что ещё в юности, слушая эту песню, он мечтал о такой старости рядом с любимой. Я была сильно растрогана. И всё же, пока я молода, мне нужно стремиться быть достойной моего мужчины.

В конце концов, я не слепая, и вижу, какими глазами провожают Дара другие женщины. Когда я думаю об этом, то начинаю с ума сходить от ревности. Но Эмма, с которой мы с некоторых пор в очень хороших отношениях, надоумила меня убрать шрам под глазом. Я её послушалась и не жалею.

Столько лет я пряталась за затемнёнными очками, что даже забыла, как выглядит зелень, и как прекрасны плывущие по небу пушистые облака. А теперь я хожу по улицам с гордо поднятой головой и ловлю на себе восхищённые взгляды, причём не только мужчин, но, что особенно приятно, и женщин. Но, думаю, дело ещё в том, что все влюблённые люди излучают флюиды, которые выделяют их из любой толпы.

Да, конечно, скоро моя фигура и походка изменятся по вполне понятным и волнительным причинам, но это всё ерунда. Потому что видеть мир во всех его красках — это такое ни с чем несравнимое, огромное счастье!

И вот в таком приподнятом настроении я приехала в суд вместе с Эммой, которая решила выступить в качестве моей группы поддержки. Мне ведь ещё никогда не приходилось быть в качестве обвиняемой.

Правда, со стороны потерпевшего, то есть Дара, должен был быть начальник его службы безопасности Олег, знакомый мне человек, и адвокат. В Германии так положено. И, хоть я понимала, что претензий ко мне не будет, и что, как ни странно это прозвучит, но, благодаря той аварии, у нас с Даром всё хорошо, я немного волновалась.

У здания суда мы встретили не только Олега, но ещё Германа Сафарова и Карла Беккера. Видимо, Герман, понимая моё состояние, захотел поддержать без пяти минут жену своего товарища. А у Карла была ещё более веская причина присутствовать на суде, поскольку его пригласили в качестве свидетеля.

На улице я заметила также инспектора Бормана, по инициативе которого моё дело было передано в суд. Естественно, здороваться с ним у меня не было никакого желания. Однако бабушкино воспитание не позволило мне проигнорировать полицейского, и, проходя мимо него, я кивнула головой.

Перед началом судебного заседания судья вызвала Олега и адвоката в отдельный кабинет для беседы. Я немного заволновалась. Герман Сафаров объяснил, что это обычная судебная практика. Но меня смутило выражение недовольства на лице судьи — женщины средних лет.

Я подумала, что сейчас она начнёт до меня докапываться по поводу и без. К тому же, для этого у судьи имелись основания, поскольку я оставила место ДТП. Да, я не скрылась тупо с места аварии, а повезла Эльдара в больницу, но бог его знает, как расценит мой поступок судья, которая сегодня явно встала не с той ноги.

И я не ошиблась. Вернувшись из кабинета, судья открыла заседание, провела перекличку, выяснив, кто есть кто, и сразу же обратилась ко мне с вопросом:

— Почему, фрау Вебер, вы оставили место ДТП?

— Я работаю медсестрой в больнице района Нидеррад, — начала я, но судья меня перебила.

— Мне это известно. Я задала вам конкретный вопрос: Почему вы покинули место ДТП?

— Я подумала, что сейчас важнее как можно быстрее довезти пострадавшего в больницу, — ответила я упавшим голосом, — потому что я не знала, что с ним, и боялась за его жизнь.

— Ваша честь, позвольте мне объяснить? — обратился к судье Карл Беккер.

Но судья холодно произнесла:

— Вы изложите свою версию случившегося, когда вам дадут слово, — и повернулась ко мне: Разве вы не знали, фрау Вебер, что на место аварии всегда выезжает скорая помощь? С чего вы взяли, что пострадавший находится при смерти?

От этих слов мне стало нехорошо. Представив, что Дар мог тогда погибнуть, я схватилась за сердце. Ведь несмотря на то, что я работаю медсестрой, а значит, всегда должна иметь холодную голову, воображение у меня очень развито, и сейчас я реально испугалась. К тому же Дар находится от меня так далеко, что я в последнее время часто не нахожу себе места от беспокойства, а иногда плачу без видимой причины.

— Послушайте, Ваша честь, — Эмма вскочила со своего места и приобняла меня за плечи, — я хотела бы попросить вас вести себя с фрау Вебер более бережно, поскольку моя подруга находится… — но судья теперь перебила Эмму.

— А вас, — она заглянула в бумаги и продолжила: фрау Шульман, я попрошу выйти. Ведь вы даже не являетесь свидетелем по делу. Что вы тут вообще делаете?

— Фрау Вебер нуждается в поддержке друзей, — возразила Эмма.

— Не переживайте, никто вашу подругу здесь не съест, — съехидничала судья и повторила: Я прошу вас, фрау Шульман, выйти и не мешать проведению судебного заседания.

— Всё будет хорошо, Эмма, — подбодрил её Герман Сафаров, но его тут же прервала судья:

— Скоро, господин Сафаров, очередь дойдёт до вас. Ведь, насколько я понимаю, вы в этой истории являетесь потерпевшей стороной?

Герман вытаращил глаза от удивления, потом расхохотался. Сообразив, что суровая дама перепутала Германа с Эльдаром, начал смеяться Карл Беккер.

Я не смеялась. С одной стороны, я уже жалела, что отказалась от адвоката, которого мне предлагал нанять Олег. Мне казалось, судебное заседание — это просто формальность, а теперь выясняется, что у меня могут быть серьёзные неприятности. А ещё после слов судьи на меня накатила паника, и я стала бояться, как бы с Даром не случилось какой-то беды.

— Что смешного я сказала? — нахмурилась судья. — Я вас спрашиваю, господин Сафаров?

— Простите за опоздание, — внезапно раздался голос Эльдара. — Какие ко мне, ваша честь, будут вопросы?

— Вы кто? — спросила судья с удивлением.

— Эльдар Сафаров. Та самая потерпевшая, — Дар быстро подошёл ко мне, — но, как показала жизнь, в действительности счастливая сторона.

С этими словами он поцеловал меня в щёчку. А я смотрела на любимого и никак не могла насмотреться. Впечатление, что я не видела его целую вечность, не меньше. К тому же Дар никого не предупредил о своём приезде. Просто прилетел, как добрый волшебник, и всё.

— А кто тогда он? — спросила судья ледяным тоном и показала пальцем на Германа.

— Это мой друг и однофамилец Герман Сафаров, — улыбнулся Эльдар такой обаятельной и просто обезоруживающей улыбкой, что судья впервые с момента начала заседания вдруг тоже улыбнулась. Кстати, улыбка у неё оказалась довольно приятной.

Наверное, судье похорошело при мысли, что никто не держит её за дуру. Но в следующую минуту она вспомнила, что находится при исполнении своего служебного долга.

— Ну что же, господин Сафаров, — вернулась она к своему прежнему сухому тону, — какие у вас есть претензии к фрау Вебер?

И вдруг я услышала:

— Только одна.

Я ничего не могла понять. Посмотрела на Дара. Он выглядел очень серьёзным. Эмма, о которой судья забыла, снова вскочила со своего места и, взяв меня за локоток, встала рядом со мной.

— Прошу вас, говорите, — обрадовалась судья. Видимо, она опять вошла в привычную ей роль грозной вершительницы судеб.

— Я хочу услышать от фрау Вебер, — начал Дар, — что она примет моё предложение.

— О, не стесняйтесь, господин Сафаров! Пожалуйста, озвучьте сумму вашего морального ущерба. Виновные должны понести наказание в соответствии с законодательством нашей страны, — сказала судья, понятия не имевшая, с кем она имеет дело. — Я подумаю, насколько запрашиваемая вами сумма соответствует принятым в Германии нормам. Но, прошу вас, не будьте слишком суровы. Ведь фрау Вебер предстоит ещё оплатить административный штраф и расходы на нанятого вами адвоката.

— Вы не против, ваша честь? — Дар чуть наклонил голову, обращаясь к судье.

Она в ответ поощрительно улыбнулась. Я подумала, что улыбка у женщины не такая уж и приятная. Дар вдруг встал на одно колено, вынул из кармана пиджака красную бархатную коробочку, в которой находилось изумительной красоты помолвночное кольцо с крупным бриллиантом и протянул мне со словами:

— Я люблю тебя, Марта, и прошу стать моей женой!

— Какая неожиданность, — пролепетала я, а потом сказала: Конечно, я согласна, любимый!

— Ну, наконец-то! Браво! — закричали в один голос Герман и Карл, а Эмма бросилась меня обнимать. Счастливый Эльдар заключил меня в свои объятия. Олег с адвокатом по очереди пожимали руки друзьям Эльдара. Эмма выкрикивала: “Браво! Браво!”. В одно мгновение шум поднялся просто неимоверный. Впечатление, будто ни много ни мало наступил Новый год. А я кивала головой, как китайский болванчик.

И вдруг в зале суда раздался донельзя удивлённый голос:

— А что, у русских так положено: делать в суде предложение руки и сердца?

Я обернулась. На нас потрясённо смотрели судья и секретарь суда.

— Да, ваша честь, — продолжая держать меня в своих объятиях, невозмутимо ответил Дар. — Это у нас такая традиция. Согласитесь, очень хорошая традиция? Мы в суде женимся, а иногда и разводимся по формуле: “два в одном”. Но у нас с моей Мартой, — он бросил на меня взгляд, полный обожания, — в суде состоится только помолвка. Надеюсь, что и свадьба не за горами.

Я отвернулась в сторону, чтобы скрыть свою улыбку.

— Какие же вы, русские, интересные? — продолжала удивляться судья, а секретарь коротко вздохнула и заметила:

— Загадочная русская душа…

— А я что, лысый? — вдруг воскликнул Герман Сафаров и полез в карман своего мундира, откуда с довольным видом вынул чуть потёртую чёрную коробочку и протянул её Эмме: Я прошу тебя, дорогая, осчастливить одного из злостных холостяков Германии.

— Но я ещё не… — растерялась Эмма, однако договорить свою мысль не успела. Герман её перебил, кивнув на судью:

— Надеюсь, нас здесь запомнят и тебя с твоим бывшим разведут в два счёта.

— Тогда я согласна! — кокетливо поправляя причёску, ответила Эмма.

— Это дело нужно отметить! — сверкая своими живыми чёрными глазами, заявил Эльдар и обратился к судье: Позвольте, ваша честь, пригласить вас и госпожу секретаря в ресторан по случаю нашей помолвки?

— Но мы ещё не закончили заседание, — судья была в шоке. — А фрау Вебер, даже если вы, господин Сафаров, не имеете к ней претензий, должна оплатить штраф.

Дар опять бедную судью шокировал, когда полез во внутренний карман пиджака и вынул бумажник, после чего спросил:

— Десять тысяч евро достаточно?

— Эльза, — простонала судья, обращаясь к секретарю, — воды! Заседание суда закончено.

Мои дорогие, завтра будет опубликована последняя глава романа. Она называется “Настоящая свадьба”. До встречи на!

Настоящая свадьба

Мне кажется, я шла целую вечность к свадебной арке, которую по предложению Инары было решено установить у подножия горы, где находился аул старейшины рода Сафаровых — двоюродного брата отца Эльдара, дяди Акбара.

Таким образом семья Сафаровых хотела выразить своё уважение близкому родственнику, а вместе с тем сделать свадебное торжество более запоминающимся.

Может, мне показалось, но в этот раз сёстры Дара выглядели ещё более взволнованными, чем во время нашей первой свадьбы. Как мне по секрету призналась племянница Дара Лала, её мама — современная, уверенная в себе женщина, бизнес-леди, накануне нашего приезда даже сходила в мечеть помолиться за нас с Эльдаром и сделала крупное пожертвование.

Наверное, после той нашей неудачной попытки начать семейную жизнь, Инара опасалась, как бы свадьба снова не сорвалась. Две другие сестры также постоянно крутились вокруг нас, то и дело спрашивая, как я себя чувствую, чего хочу. А младшая сестра не выдержала и попросила разрешения погладить мой живот. Я немного обалдела от неожиданности, но, чтоб не обижать Айдану, кивнула головой.

Как же она обрадовалась! Несколько раз очень осторожно провела рукой по животу, после чего попросила, чтобы то же самое проделала средняя сестра Ширин. И хоть Ширин своих эмоций, как Айдана, так ярко не показывала, но я видела, как сильно она взволнована. Они обе смотрели на меня с таким восторгом, что мне стало немного неудобно. Каждую из них я обняла, и мы ещё некоторое время так, обнявшись, постояли.

Конечно, я их понимаю. Для народов Востока вообще характерно трепетное отношение к детям, и тут сёстры Дара узнали, что я жду двойню. А уж как был счастлив мой любимый, словами не передать! Дар ведь думал, что у нас будет один ребёнок, и вдруг! Я сообщила ему об этом в ресторане, куда мы отправились после того памятного судебного заседания.

Правда, по дороге заехали в детсад, чтоб забрать наших тройняшек и дочку Эммы. А Карл Беккер — добрейшей души человек, съездил в Майнц за тётей Леной. В свою очередь, Дар отправил свой бизнес-джет в Берлин за Анной и её сыном. В общем, мы опять собрались большой компанией.

Официанты уже принесли салаты и лёгкие закуски, когда я рассказала Дару эту новость. Широко открыв глаза, он сначала смотрел на меня, потом поцеловал мне руку и вдруг встал из-за стола и вышел на середину танцпола.

Музыканты на сцене играли народную музыку, подвыпившие немцы пробовали под неё как-то танцевать, а мой красавчик раскинул руки в стороны и как пустился в пляс! И ничего, что мелодия не соответствовала энергичному темпу танца, который исполнял Дар, главное — он танцевал от души.

Публика в зале опешила от удивления. Всё-таки немцы — народ консервативный, поэтому у них чистота, порядок не только на улицах или в домах, но прежде всего строгий порядок царит в голове каждого немца.

Неудивительно, что сначала они не понимали, как реагировать на выходки этих странных русских. Но потом самые креативные присоединились к танцу Дара и пытались копировать его движения. Глядя на папу, на танцпол вышел и Оскар, чем восхитил Эльдара. Он тут же начал ему объяснять, как надо правильно становиться на кончики пальцев ног, как держать руки и прочие тонкости народного танца.

Музыка умолкла, Дар поднялся на сцену. Найдя меня глазами, он послал мне воздушный поцелуй. Затем объявил, что у него есть трое детей, но только что он узнал, что его любимая ждёт двойню, и по такому случаю он угощает всех присутствующих за свой счёт.

Немцы проводили Эльдара со сцены овацией. Я их понимаю. Как говорили в моём родном Медвежьем, “на халяву уксус сладкий”. Но всё равно было приятно. Потому что при всей практичности немцев в эту минуту они были действительно потрясены, очень взволнованы и рады за нас с Даром. Ведь в немецких семьях в основном один-два ребёнка, и поэтому мы в их глазах выглядели чуть ли не героями.

Пока Дар шёл к нашему столику, ко мне подбежали Ода с Оли, и Ода, уткнувшись мне в плечо, застенчиво спросила:

— Мамочка, а у нас появятся два братика или две сестрёнки?

— Ещё не знаю.

— Я хочу, чтобы были сестрёнки! — заявила Оли и поцеловала меня в щёку. — Мы с Одой будем играть с ними в дочки-матери. А то куклы уже надоели.

Но тут подбежал Осси и высказал своё пожелание:

— Вас и так двое, пусть теперь будут братья! А я отдам им свои конструкторы и машинку, которую мне подарил папа. Конечно, не сразу, сначала я сам этими игрушками наиграюсь.

— Пусть у нас будут братик и сестрёнка, — решила Ода и пояснила: Тогда никому не будет обидно.

— Так и будет! — пообещал им подошедший сзади Дар и сгрёб нас всех в охапку.

Помню, в ту минуту я подумала, что счастливее меня нет женщины на свете. Но теперь, когда я шла к свадебной арке, мне казалось, что большего счастья не может быть. Я люблю и любима. Осталось уже недолго до той минуты, когда мы с Даром станем мужем и женой. Детей я уже записала на его имя, но теперь я хочу, чтобы у нас всех была одна фамилия — Сафаровы, чтоб мы почувствовали себя одной семьёй.

И вот, наконец, этот долгожданный день наступил. Что меня порадовало, наша свадьба во многом отличалась от предыдущей. К тем свадебным торжествам мы готовились в большой спешке, какие-то вещи оказались не продуманы, на какие-то — просто не хватило времени.

А в этот раз у нас была самая настоящая свадьба с выездной регистрацией, со свадебной аркой, с оркестром, и с моей стороны была не только моя старая подруга Таня Кострова (А куда же без неё?), но ещё и наши с Даром немецкие друзья: Герман Сафаров с Эммой, две её дочки, Анна Кляйн с сыном, Карл Беккер, русский полицейский Андрей Сафронов, наши тройняшки и, конечно же, тётя Лена.

Дар решил сделать своим родственникам сюрприз и не стал заранее рассказывать, кто с нами приедет на свадьбу из Германии. Но, понимая, что в его Гелендвагене все просто не поместятся, попросил двоюродного брата Заура приехать в аэропорт с кортежем. Тот понял Дара по-своему и приехал встречать нас с кучей родственников. В итоге пришлось родным искать в аэропорту автобус, который довёз бы их до родительского дома Сафаровых.

Конечно, никто не обиделся. Наоборот, все были приятно удивлены и счастливы. Ведь на Востоке считается, что гостей в дом посылает бог, а значит, это своего рода божий дар. И тут такой подарочек в квадрате!

Сёстры Эльдара встречали нас дома, как положено. Увидев толпу гостей, они поначалу опешили от удивления, а потом кинулись целовать своих племянников. Без преувеличения Ос, Ода и Оли были героями этого вечера. И детям так это понравилось, что они пообещали своим новым родственникам навещать их как можно чаще.

Несколько дней мы приходили в себя после перелёта, а Дар заодно решил устроить для наших немецких друзей экскурсию по городу и его окрестностям. Восторгу не было конца и края. Восточное гостеприимство так поразило сдержанных немцев, что Карл Беккер всё время повторял, что он хочет сюда ещё раз приехать, но теперь уже с женой. А то она в этот раз поскромничала и отказалась, но оказалось — много потеряла.

Конечно, я тоже была счастлива. Тем не менее в первые два дня я испуганно оглядывалась по сторонам, опасаясь, что сейчас вдруг объявятся Лейла с Гульнарой и с упрёком скажут, что я нарушила данное им слово. Хотя это не совсем так.

Однажды, когда Дар ещё находился у себя на родине, во время нашей видеосвязи я у него спросила, нет ли у него каких-то обязательств перед другой девушкой? Он сильно удивился (я видела это по его глазам) и ответил, что никаких обязательств у него никогда не было и нет, что в противном случае он не искал меня и не предлагал мне выйти за него замуж.

А я не захотела ворошить дела давно минувших дней и не стала ему рассказывать про ту свою встречу с двумя сёстрами. Я просто поверила Дару. Может, те девушки меня обманули из каких-то корыстных целей. А, может, им не понравилось, что красивый успешный умный мужчина взял в жёны девушку не из местных. Всякое может быть, чужая душа — потёмки.

Но я с тех пор повзрослела, набралась жизненного опыта и поняла, что за своё счастье нужно бороться. В конце концов, у меня только одна жизнь, и я хочу быть счастливой здесь и сейчас. Хочу, чтобы у моих детей был отец. Хочу, чтоб у нас была крепкая дружная семья.

А тем двум сёстрам, которые грозились подать на Эльдара в суд, пусть будет бог судьёй. И если они до сих пор не объявились, чтоб если не заставить Дара жениться на Лейле, то хотя бы потребовать от него алименты, теперь тем паче не появятся. В общем, через пару-тройку дней мне удалось успокоиться и думать только о свадьбе.

Наконец, этот чудесный день наступил. Вместе с детьми, Таней и Эммой меня привезли в белой карете с открытым верхом к подножию гор. Солнце медленно клонилось к закату, красота вокруг была неописуемая. На небольшом плато высилась свадебная арка. Кажется, она была каменной. К арке вела длинная красная ковровая дорожка.

По обе стороны от неё выстроились в ряд высокие напольные вазы. В одних вазах были белые розы, в других — чайные, они чередовались с вазами, в которых находились жёлтые хризантемы, и связаны между собой узелками, как символом нерушимости семьи.

Моя группа поддержки заняла места в ряду стульев, стоявших напротив арки. Они были в красивых чехлах, а сзади завязывались бантом. Эти стулья заранее оставили свободными, потому что народу было очень много, а я пошла по дорожке. Откуда ни возьмись появились маленькие девочки в одинаковых розовых платьях с кружевами. Они начали осыпать меня лепестками роз и кричать мне: “На счастье! На счастье!”.

Я шла и чувствовала себя самой настоящей принцессой. Вся моя прошлая жизнь казалась мне сном. Вот сейчас я — настоящая, и всё, что меня окружает, — настоящее. Ведь в детстве, как все маленькие девочки, я мечтала однажды проснуться в красивом замке и узнать, что, оказывается, я — принцесса, которую то ли украли, то ли потеряли, но теперь она вернулась туда, где её истинное место. И вот моя детская мечта сбылась. Это было очень волнительно.

На середине дорожки ко мне приблизился Карл Беккер и взял меня под руку. Это была его инициатива — подвести меня к свадебной арке. Карл — щепетильный, как все немцы, не хотел, чтобы традиция нарушилась, поэтому взял на себя роль, отведённую на свадебных торжествах отцу невесты. Я была не против, тем более в том, что мы с Даром вместе, есть и определённая заслуга Карла Беккера.

Правда, соблюсти традицию до конца не удалось, и причём по моей вине. Ведь, когда до арки оставалось несколько шагов, я не выдержала и, слегка подобрав платье, чтоб нечаянно не споткнуться в самый решающий момент, побежала навстречу своему счастью. Я больше не могла ждать ни секунды. Я хотела поскорее оказаться рядом с Даром и никогда с ним не разлучаться. Я торопилась сказать Дару, что я очень его люблю.

Дар кинулся мне навстречу и крепко прижал к себе. А я, заливаясь счастливыми слезами, выдохнула: “Я люблю тебя, любимый! Сильно-сильно!”. Смущённый регистратор отвёл от нас взгляд. Понимаю, на Востоке не принято выражать свои чувства при посторонних. Но я знаю, что Дар меня поймёт, а всё остальное — неважно.

Потом, обменявшись кольцами, мы произнесли клятву. Конечно, я сильно волновалась, хоть и написала свою клятву заранее. Но потом, глядя в до боли родные бездонные чёрные глаза Дара, я вдруг успокоилась и завершила клятву словами:

— Обещаю тебе, любовь моя, и в радости и в горе быть всегда с тобой. Обещаю, что наши дети будут всегда любить и помнить родину своего папы. Обещаю, что они научатся языку твоего народа и будут соблюдать все традиции и обычаи. Потому что этот народ, — я слегка наклонила голову в сторону сидевших перед аркой гостей, — подарил мне тебя — лучшего из представителей сильной половины человечества!

Воздух сотрясли бурные овации. И вдруг, как будто в подтверждении моих слов, на самую середину ковровой дорожки вышли наши дети. Не знаю, может, у них была договорённость с организаторами торжества, но оркестр, находившийся сбоку от арки, неожиданно заиграл народную мелодию, а Ос, поклонившись, сказал: “Выступает трио Сафаровых!”.

И потом, как заправский танцор, Осси пустился в пляс, раскинув руки и встав на кончики пальцев ног, совсем, как наш папа. А рядом с ним поплыли две лебёдушки — Ода и Оли, одетые в белые, длинные платья. Наши дети устроили нам и нашим гостям потрясающий сюрприз! Мы с Даром, обнявшись, стояли под аркой и смотрели на них во все глаза. Потом не сдержались и присоединились к танцорам. Нас поддержали гости.

В какой-то момент ко мне подбежала Инара и, обняв меня, прошептала на ухо: “Спасибо тебе, Марта, за детей! Ты — самая лучшая на свете мама!”.

А когда музыка стала затихать, в небе появился вертолёт. Я сначала думала, что он просто летит мимо, но ошиблась. Вертолёт завис прямо над нами, из него вылетели разноцветные шары, а на головы гостей посыпался дождь из долларов и евро.

Что было приятно, никто из гостей не кинулся поднимать деньги, разве что дети, которым всё интересно. А взрослые стояли, задрав головы, и провожали взглядами направившийся в сторону города вертолёт, который выполнил свою миссию. Может, люди загадывали про себя желание, не знаю, но такая сдержанность пришлась мне по душе.

Я подумала, что наши дети обязательно должны как можно чаще приезжать на родину своего папы, чтоб впитать дух этого свободолюбивого и гордого народа. И, вообще, делить людей по национальному признаку нельзя. Мы все — в первую очередь, просто люди, у нас общий дом — земля. Однако в виду различий в культуре, традициях, языке, благодаря в том числе межнациональным бракам, мы можем сделать друг друга лучше. И это здорово!