Трио. Кто отец? (3)

Пролог

Осознание того, что я беременна, оглушило меня. Все тщетные до этого момента усилия в плане выбора моего мужчины оказались под большим вопросом. По той простой причине, что теперь я должна была выбирать не только за себя, но и за своего ребёнка, который пока что никак себя не проявил.

Однако немного подумав, я пришла к выводу, что сообщать о своей беременности мужчинам, среди которых я пыталась найти своего единственного - пока что попросту нецелесообразно. Зная, кто отец, я так или иначе склонюсь к выбору именно его. Но при этом риск свалиться в ту самую пропасть, о которой я говорила им в кофейне, увеличится в разы.

Теперь, когда тест дважды отчётливо показал мне две полоски, выбор перестал быть чем из области личного счастья. Аборт я исключила сразу. Я так давно хотела стать матерью, что пойти на подобный шаг я просто бы не смогла. А это значило только одно - рожать я буду в любом случае. Но вполне возможно, рожать исключительно для себя. В том смысле, что моя беременность останется тайной, если я решу для себя остаться одной.

Моё решение не говорить Роману и Артуру во время этих двух предстоящих поездок в Питер о своей беременности базировалось на очень простой вещи - я не собиралась связывать свою жизнь с нелюбимым человеком только потому, что он стал отцом моего ребёнка из-за незащищённого секса.

Я отдавала себе отчёт в том, что даже просто упомянув о своей беременности, я однозначно спровоцирую этим проведение теста на отцовство. Но я не хотела выбирать так. И чётко решила для себя придерживаться тех же договорённостей, к которым мы пришли в кофейне за неделю до моей первой поездки в Питер.

Я хотела сделать выбор сама. Выбрать не отца своего ребёнка, а мужчину, с которым буду готова прожить всю свою дальнейшую жизнь. Если я угадаю, значит меня ждёт семейное счастье. Если нет, то, как минимум, счастливое материнство независимой женщины.

В любом случае, ни в первую свою поездку к Роману, ни в последующую к Артуру, я не проговорюсь о том, что беременна от кого-то из них.

Но позже, если я справлюсь и выберу своего мужчину из этих двух сексуальных, умных, внимательных и уверенных в себе красавцев, я обязательно скажу ему о том, что жду ребёнка. А также о том, что если ребёнок не от него, то я однозначно выберу остаться одной.

Глава 1

Люблю музыку в стиле нью-эйдж. Особенно, когда никуда не нужно торопиться. Как сейчас, когда я сижу за столиком у окна, смотрю на большой, освещённый оранжевым солнечным светом, сверкающий снегом, аэродром, и пью ароматный кофе из тёплого картонного стаканчика.

Кофе здесь, конечно, довольно дорогой, но очень вкусный. А песня очень знакомая. То ли "Эня", то ли "Энигма". Что-то уже ставшее классикой, но звучавшее в ротациях радиостанций чуть реже, чем самые известные вещи. Кофе я попросила сильно разбавить молоком. На всякий случай. Чтобы не вредить ребёнку. И перед тем, как его заказать, я прочитал несколько статей в Интернете на тему того, можно ли его вообще пить в первом триместре.

Странно и приятно ощущать себя будущей мамой. Или уже мамой? Сложный вопрос. Если бы не задержка и тест я бы ни за что не ощутила себя беременной. Меня не тошнит, мне не хочется солёного, и чувствую я себя, как обычно. Но само осознание очень греет меня. И даже несмотря на то, что я не знаю, кто отец будущего малыша или будущей малышки, я точно знаю одно - это умный и достойный человек.

Надо же... Я беременная. Пью кофе и улыбаюсь украдкой, глядя в окно на красивый солнечный закат. Всё такое золотисто-рыжее. И снег ярко сверкает маленькими оранжевыми огоньками. Через пару часов я увижу Романа. Он встретит меня на выходе в аэропорту. И этому я тоже очень рада. Соскучилась.

Надо будет как-нибудь грамотно решить вопрос с работой и декретными деньгами. Совсем на удалёнку я перейти не смогу, но частично - вполне. Передам ряд функций по организации отдела своему заму, а контролем за продажами буду заниматься из дома. Телефон и Интернет под рукой, а значит работать я волне смогу. Это вопрос договорённостей с гендиректором, не более того. Как и сегодня, когда я без проблем закончила работу в три часа дня. Просто потому, что выполнила все необходимые дела и сообщила, что на выходные улетаю в Питер.

При мысли о Роме и работе снова вспоминается Дашка. Точнее, её предсказуемая реакция в прошедший понедельник, когда мы вновь увиделись в офисе. Видно было, что её с самого утра подмывало распросить меня о двух красивых и импозантных мужчинах, в роскошную машину к которым я села. Но она дотерпела до кофе-брейка. Отозвала меня в сторону и воодушевлённо принялась забрасывать вопросами.

А я не знала, что ей сказать. У нас не настолько доверительные отношения, чтобы я делилась с нею подробностями своей сексуальных контактов, да и вообще предпочитаю не распространяться на работе на тему своей личной или чужой личной жизни. А учитывая обстоятельства моего знакомства с Ромой и Артуром, на её вопросы действительно было очень трудно отвечать. Врать ведь тоже не хотелось.

- Просто хорошие знакомые, Даш.

- Да лаааадно, - улыбка до ушей. - А то я не видела, как они на тебя смотрели!

- Очень хорошие, Даш, - улыбнулась в ответ я.

- Ухаживают за тобой, да?

А в глазах просто какой-то щенячий восторг. Как же всё-таки девочки любят посплетничать!

- Есть немножко.

- А тебе кто из них больше нравится? - не унималась Дашка. - Тёмненький или светленький?

Впечатление было, что она о щеночках говорит. И меня это, помню, очень развеселило. Хотя я и понимала природу таких её вопросов. И она мои ожидания вполне оправдала.

- Они мне оба приятны, Даш.

- Слушай, а.... - замялась, слова подбирать стала. - А ты можешь меня познакомить с тем, который тебе нравится меньше?

- Я не могу тебе этого гарантировать. Они вообще не из Москвы.

- А откуда?

- Дашуль, ты задаёшь очень много вопросов. Это мои хорошие друзья. И это никак не касается нашей работы. Они не инвесторы, не клиенты и не дистрибьюторы. Давай вернёмся к работе. Нам ещё планы продаж на следующий месяц надо обсудить и разослать по отделам. К тому же, - добавил я с некоторой укоризной в голосе, - ты замужем.

И тут же подумала, что лично мне это в своё время не очень помешало. Даже стыдно стало за то, что я Дашке так сказала.

Дашка вздохнула тогда и сказала одну очень важную вещь:

- Рано я замуж вышла, Маш. Глупенькая была. Сейчас бы перед свадьбой ещё подумала.

- А сколько тебе было тогда? - заинтересовалась я.

- Двадцать. Учёбу пришлось бросить из-за декрета. Ну, сначала академ взяла, потом продлила, а потом... потом и вовсе забрала документы. Может быть, если бы закончила, тоже была бы сейчас начальницей вроде тебя.

- Так не поздно же. Возьми да продолжи обучение. И закончи.

- Да сейчас уже как-то... - замялась она. - Быт, работа, планы у нас... В общем... Может и продолжу. Но вряд ли.

- Было бы желание, Дашуль.

- Ну да, - грустно ответила она.

Не знаю почему, но я тогда решилась спросить:

- Ты мужа своего любишь?

И подумала о том, что этот вопрос задал мне в своё время Роман.

- Мужа? - она посмотрела на меня с какой-то тоской во взгляде. - Да. Люблю.

И я не стала продолжать эту тему. Переключила её на работу, потом на шутки, а потом снова на работу, и больше мы эти темы не поднимали. Хотя я понимала, конечно, что её любопытство осталось неудовлетворённым и её время от времени на протяжении всей недели подмывало порасспрашивать меня на тему Романа и Артура. Но, надо отдать ей должное, она сдержалась и больше не приставала.

Теперь эта рабочая неделя позади, а впереди - выходные с Ромой. Двое суток вдвоём. И я даже не представляю, как они пройдут.

Смотрю на часы, допиваю кофе, накидываю дорожную сумку для перелётов на плечо и иду в другой зал. Встаю в очередь у табло с номером своего рейса и вскоре девушка в форме, стоящая за небольшой стойкой, принимается организовывать посадку на самолёт.

Когда чуть позже я уже устраиваюсь у иллюминатора в бизнес-классе, солнце уже почти полностью скрывается за линией горизонта, выстроенной тёмным рядом далёких деревьев. Рядом со мной плюхается, повесивший верхнюю одежду, немного грузный мужчина лет сорока пяти, здоровается и укладывет тёмно-коричневый кожаный портфель на колени. Немного ёрзает, вздыхает, встаёт и всё-таки решает убрать его на полку. Затем плюхается вновь и пристёгивается. Достаёт мобильный телефон и погружается в чтение каких-то сайтов. Я немного смотрю в окно, потом слушаю инструктаж, тоже пристёгиваюсь, и вскоре самолёт принимается набирать скорость.

Глава 2

Почти всю дорогу я сплю, укрытая пледом, который заботливо предложила мне стюардесса. Кресло настолько удобное, что меня вырубает уже минут через пять после взлёта.

После того, как самолёт садится в Пулково, пассажиры разражаются бурными аплодисментами, и я, сонно оглядываясь по сторонам, пытаюсь сообразить, где вообще нахожусь. Поэтому образовавшейся очереди на выход я даже рада: вид у меня, должно быть, несколько помятый, а мне хотелось бы произвести на Рому приятное впечатление. Достаю зеркало и потихоньку прихорашиваюсь, пока люди постепенно, один за другим, покидают самолёт. Немного прыскаюсь цветочной туалетной водой от "Герлен" из небольшого флакона, который взяла с собой. А затем встаю и начинаю потихоньку собираться на выход.

Спускаюсь по трапу одной из последних и, вскоре после того как захожу в автобус, водитель закрывает двери и направляет его к зданию аэропорта.

За окнами тёмный вечер и мелкий дождь. Прозрачные чёрные стёкла, будто зеркала, по ту сторону которых рассеяно множество капель. Вокруг меня тихий гул голосов, редкий негромкий смех, чьи-то уставшие лица и множество дорожных сумок на колёсах и на ремнях.

Закончив с регистрацией прилёта, неторопливо бреду через залы с цветастыми вывесками кафе и магазинов, яркими указателями и снующими туда-сюда людьми. Мне торопиться некуда, до встречи с Ромой ещё десять минут, я никуда не опаздываю. До отлёта и сразу после того, как самолёт сел, я отправила ему пару смс-сообщений, получение которых он подтвердил. Ровно в восемь вечера мы должны встретиться на выходе из терминала-1.

Я одета в вязаное обтягивающее фигуру платье-миди скромного мышино-серого цвета с горизонтальными белыми полосами, длинными рукавами и широким воротником, чёрную куртку из кожзама со множеством ремней и чёрные ботинки на шнуровке и крепком высоком каблуке. В ушах серьги из белого золота с небольшими бриллиантами, а на груди колье из него же, но с бриллиантом побольше. Волосы убраны в конский хвост, макияж весьма скромный, но с с дополнительным акцентом на глазах - подводка, яркая тушь.

На выходе достаю из дорожной сумки серый зонт. На всякий случай, всё-таки на улице дождь.

И сразу же среди разрозненных группок людей замечаю идущего ко мне Рому.

И первое о чём я думаю, что он выглядит, как воплотившаяся женская мечта из прекрасного романа о любви. И дело, наверное, даже не в том, что он очень красивый мужчина, хотя это просто бросается в глаза. А скорее в том, как он держится, как смотрит, в том сколько теплоты в его глазах. А ещё в том, что он производит впечатление очень самодостаточного, надёжного и сильного человека. Человека честного, умного и трудолюбивого. Нет никакой дешёвой выпендрёжности в том, как он одет, хотя он в дорогой тёмно-синий костюм в полоску, нет никакой суеты в его движениях, а есть только ровная осанка сильного и гордого человека, широкие мужские плечи, уверенный и тёплый взгляд, и нежная улыбка при виде меня.

Широким, уверенным шагом он направляется ко мне. Я тоже улыбаюсь ему. Потому что очень рада его снова увидеть.

- Привет, Машенька, - негромко произносит он, подходя ко мне.

А затем нежно целует в щёку. Мягкая щетина щекочет кожу и, в сочетании с уже знакомым мне, густым низким голосом, вызывает во мне волну приятных мурашек. На секунду-две я вообще замираю, потому что "Машенька" из его уст звучало за всё время нашего общения только однажды. В тот вечер, когда мы с ним занимались сексом. Вдвоём. В тот потрясающий вечер... Который сейчас мы не повторим. Таковы условия встречи.

Ещё я думаю о том, что вполне возможно, что я ношу под сердцем ребёнка именно этого мужчины.

- Привет, Ромочка, - нежно отвечаю я.

 Я называю его так впервые. И называю, потому что хочется ответить ему именно так. Взаимностью. Это что-то вроде порыва души. И поэтому я не чувствую дискомфорта, когда произношу его имя вслух именно так.

- Как ты добралась? - забирая мои сумку и зонт, участливо спрашивает он.

- Спасибо, хорошо, - отвечаю я и беру его под руку, чувствуя себя рядом с ним настоящей леди.

Очень трудно объяснить, почему так, но я будто раскрываюсь, как бутон розы, ощущая собственную женственность так же ярко, как и свежесть прохлады влажного ветра, что освежает сейчас порывами щёки.

- Давно ждёшь? - повернувшись к нему, спрашиваю я.

У него аристократический профиль. Ровные, очень мужские и очень правильные черты.

- Нет, не очень, - мотает головой он. - Минут пятнадцать-двадцать. С погодой нам не очень повезло, но ты потерпи немножко - в машине хорошо. Тепло, уютно, музыку включу.

- Хорошо, - улыбаюсь я, и прижимаюсь поближе к нему.

Я будто кошка, которая пригрелась возле тёплой уютной печки. И мне хорошо. Просто хорошо и всё.

Глава 3

По дороге к дому Ромы он рассказывает мне о том, как выбрался  с хорошими приятелями со среды на четверг на ночную рыбалку, и как много удовольствия получил от этой вылазки. Он рассказывает очень увлечённо, а затем переходит к рассказу о районе, в котором купил квартиру, и в которую сейчас меня и везёт.

В очередной раз ловлю себя на мысли о том, что мне с ним легко. Какую тему не возьми, я везде имею вес, везде моё мнение ценно, везде я не "баба, которая ничего не смыслит", а уважаемая Ромой личность. Причём, личность интересная. Это так клёво, особенно с учётом моего общения с мужчинами до того, как мы встретились с Ромой в московской кофейне.

- Слушай, а расскажи о своих предпочтениях в еде, - покручивая руль, обращается ко мне он.

- Мммм... А что конкретно тебя интересует? Блюда?

- Ну, вообще всё. Я же ничего толком о тебе в этом плане не знаю. Закупился продуктами наугад, а может вообще не угодил. Тогда мы заедем в супермаркет и купим то, что надо.

- Я люблю овощи, - улыбаюсь я. - Знаешь, такое всё, полезное. Помидоры, брокколи, зелень, перчик там всякий. Орешки люблю - фундук, миндаль, кедровые. Обычный мой завтрак - либо пару яиц всмятку, либо тарелка овсянки, йогурт и орешки. Если речь о мясе, то я не ем красное, только птицу - в основном курятину и индейку. Мой рацион - это такой, знаешь, - снова улыбаюсь, - чисто ЗОЖевский рацион, за исключением иногда алкоголя и, конечно, кофе.

- Понял, - усмехнувшись, отвечает он. - Тогда нам стопудов надо заехать в магазин. Я, получается, набрал всякой ерунды типа суши и...

- Слушай, я очень люблю суши! - восклицаю я. - Ты молодец.

- Да?

- Да.

- Но овощей я толком не купил. Гавайскую смесь взял - пару пачек, огурцов, петрушки, килограмм помидоров, и в общем-то и всё. Куриные грудки купил. Я их часто беру - там белка полно, а у меня же спорт.

- Ну и отлично, - одобряю я. - Прекрасный набор.

- То есть, не надо в магазин заезжать?

- Нет. А спиртное ты брал?

Он поворачивается ко мне и ухмыляется:

- В этом нет нужды. У меня дома бар. И, смею тебя заверить, он покруче того, который был в номере отеля.

- Верю, - улыбаюсь я.

Немного едем молча.

- Ром?

- М?

Вздыхаю:

- Скажи, а как ты себе представляешь вот так два дня без... без секса?

Кровь приливает к щекам после того, как я задаю этот вопрос. Но он реально меня очень волнует.

Рома отвечает не сразу. Думает.

- Честно?

- Конечно.

- Плохо себе представляю. Я даже вот сейчас, в дороге, очень тебя хочу. Я тебя как увидел, так сразу, знаешь... будто собака охотничья - стойку принял. Не знаю пока, в общем. Но мы же договорились, верно?

- Да.

- Это ведь не с бухты-барахты.

- Да, - соглашаюсь я. - Я понимаю.

- Арту сейчас очень тяжело. Он не в Питере, но я уверен, он очень хорошо понимает, что ты либо уже прилетела ко мне, либо вот-вот прилетишь. Ревнует сильно. Это стопудов.

Не знаю, что на это ответить. И поэтому перевожу тему.

- Ром, а ты можешь рассказать мне о том, как живёшь? О том, как пережил развод и стал холостяком?

- Конечно, - отзывается он, то и дело поглядывая в боковое зеркало справа от меня. - Живу я очень просто. И одновременно с тем довольно необычно.

- Заинтриговал, - улыбаюсь я.

- Ну, я вообще фанат тайм-менеджмента. Очень ценю время. Поэтому у меня дни на недели вперёд расписаны очень чётко. В выходные я чуть более расслаблен, но всё равно, тебе придётся со мной немного помотаться.

- В каком смысле? - удивляюсь я.

- Понимаешь, мы с Артом, когда обсуждали эту затею, решили, что наиболее честным подходом будет не демонстрация себя клёвыми мужиками, а обычные выходные, в которые ты либо вольёшься, либо нет. То есть, у меня нет намерения что-то из себя изображать. Я проведу с тобой эти выходные так, как провёл бы их один. С учётом, конечно, того, что ты у меня в гостях.

- Я рада этому, - совершенно серьёзно отвечаю я.

Рома бросает на меня осторожный взгляд.

- Уверена?

- Да. Сто процентов. Я хочу узнать тебя именно таким, какой ты есть.

- Тогда давай, пока едем, устроим блиц, - ухмыляется он.

- Серьёзно? - воодушевляюсь я.

- Ага.

- То есть, теперь я задаю вопросы?

- Точно, - кивает он.

- Хорошо, - мурчу я. - Тогда... Подожди, мне надо придумать. Я не подготовилась.

- Чего ж ты так?

- Ща, ща, ща... Подожди. Так. Вот. Давай, как будто ты отвечаешь на вопросы анкеты. Только честно. Ладно?

- Ладно.

- Сколько у тебя было женщин?

Он смеётся:

- Неплохо ты так начала!

- А то!

- Ну... - он задумывается. - Дай-ка посчитаю... Блин... Сложно...

- Что, так много?- удивляюсь я.

Он смущается и выглядит при этом так, что мне хочется его поцеловать.

- Много, мало - это очень частные категории. Для всех по-разному. Скажи, мне в ответ включать все отношения, включая только секс и отношения без секса?

- А у тебя были и такие? - ещё больше удивляюсь я.

- Конечно, - усмехается он. - Например, в десятом классе. Я откровенно сох по одной девице, которая взаимностью мне так и не ответила. Стихи на листочках, интриги, надписи на асфальте, вся эта подростковая мура.

- А ты можешь разделить? Вот сколько у тебя было сексуальных партнёрш?

- Маш, - хмурится он, - точно не скажу. Но больше двадцати - это стопудов.

- Ага. А романов?

- Три.

- Три?! - поражаюсь я.

- Да. Три.

- Всего?!

- А что тебя так удивляет?

Учитывая даже только то, как он выглядит, меня в этом ответе удивляет всё.

- Блин... Я даже растерялась как-то, если честно... Вот уж не думала, что у тебя было всего три романа...

Он усмехается.

- Я не очень влюбчивый человек. Скорее недоверчивый и осторожный.

Глава 4

Буквально ощущаю, как он напрягается.

- Ты это всерьёз сейчас? - после некоторой паузы спрашивает он, глядя перед собой.

- Абсолютно, - отвечаю я.

Вижу, как он сглатывает. Кадык вскидывается кверху, а затем опускается вниз.

- Как ты себе это представляешь?

- Ну, просто... - пожимаю плечами я, - Будем хотя бы просто спать в обнимку.

- Маш...

Он вздыхает:

- Давай без провокаций, а?

- Никаких провокаций... - растерянно отвечаю я. - Просто я действительно...

Машина замедляет скорость и поворачивает вправо, на маленькую улицу, ведущую под красивую арку в современном высотном здании. Я умолкаю.

- Нам в магазин надо зайти, - хмуро произносит Рома.

Он припарковывается на автомобильной стоянке и, включив в салоне свет, поворачивается ко мне.

- Я тебя огорчила, да? - осторожно спрашиваю я.

Он внимательно смотрит на меня.

- Нет.

Он выключает зажигание, забирает с заднего сиденья мою дорожную сумку и мы выходим.

В магазине заполняем тележку, причём Рома даёт мне полную свободу в выборе продуктов, а я, выбирая их, прикидываю то, что хотелось бы ему приготовить, и потому советуюсь с ним по поводу едва ли не всего, что беру с полок.

Наконец, мы выходим и направляемся во двор дома. Он довольно большой, хорошо освещён фонарями и, учитывая то, что с неба потихоньку падает мелкий снег, а людей во дворе - немного, местами дорожки выглядят совершенно нетронутыми. И вообще, здесь очень красиво и как-то по-зимнему уютно. Наверное, перед Новым Годом здесь царит атмосфера предвкушения настоящего праздника.

Подъезд производит на меня очень сильное впечатление. Мраморный пол, скульптуры, крутой дизайн стен с выемками и полуколоннами, стильные современные лифты. Мы будто в музей какой-то вошли, а не в подъезд.

- Круто! - оглядываясь по сторонам, тихо восклицаю я. - А на каком этаже ты живёшь?

- На предпоследнем, - нажимая на кнопку лифта, говорит Рома. - На девятнадцатом.

- Должно быть, у тебя очень красивый вид из окон.

- Очень, - улыбается Рома.

Мы заходим в лифт.

И пока он поднимается, и мы стоим в этой маленькой, плавно едущей вверх, хромированной комнатке с большим зеркалом, я ощущаю нарастающее и просто какое-то животное желание секса.Сам факт того, что мы уединились и можем остановить лифт и заняться здесь сексом, заставляет меня безумно хотеть. А Рома так смотрит на меня, что только от одного этого взгляда я в прямом смысле чувствую разливающееся волнами потягивающее тепло внизу живота.

- Тебе тоже трудно, да? - тихо спрашивает меня Рома, когда мы выходим из лифта: я первая, он следом за мной.

Я оборачиваюсь.

И видя его губы, чувствую какое-то приятное головокружение...

Наверное, замираю. Наверное, он подаётся вперёд. Наверное, наши лица, наши губы сближаются, но... Но Рома берёт в руки и, медленно выдохнув сквозь почти сомкнутые губы, выпрямляется и говорит:

- Дурдом.

- Да, - тихо соглашаюсь я.

Он ставит сумку и пакеты на пол. Смотрит мне в глаза. Между нами - всего метр, не больше.

- Я тебя очень хочу, - сглотнув, говорит он. - Просто пиздец как.

- А я тебя... - почти шёпотом отвечаю я. - Стою и теку.

Он смотрит в сторону, взъерошивает ладонью волосы.

- Мда-а... - тихо произносит он.

Качаю головой.

- Не понимаю, на что ты рассчитывал, когда вы решили выставить такие условия. Это же просто нереально... В нашем случае, Ром, это же просто полный бред. - вздыхаю. - Давай зайдём к тебе, разденемся и ты меня...

- Вытрахаю.

- Да... Вытрахай меня. До донышка вытрахай. Измотай меня сексом... Я хочу кончать под тобой... Хочу, чтобы ты видел, как я кончаю, балдея от твоего члена... Хочу, чтобы ты называл меня "сучкой"...

Он смотрит мне в глаза. Щурит свои.

- Что ты делаешь? - тихо спрашивает он. - Что ты делаешь, Маша....

- Я? - облизываю губы. - Просто признаюсь тебе... Говорю правду... Я очень тебя хочу...

- Маш, условия...

- Они - дурацкие, Ром. Посмотри, - я оглядываюсь по сторонам. - Мы на лестничной площадке. И уже сейчас сходим с ума от желания. Как ты представляешь себе двое суток вдвоём без секса? Я не понимаю, правда... На что расчёт? Мы с тобой - не роботы, Ром...

Он играет желваками. Смотрит то мне в глаза, то в сторону.

- Маш...

- Ром, я - живая. И я очень хочу тебя. У меня сейчас киска сжимается. И разжимается. Хочется, чтобы ты хотя бы палец в меня засунул... Прям тянет.... Изнывает она... Из меня течёт, Ром... Я сейчас стою напротив тебя и теку... Реально. У меня трусики мокрые. Правда, Ром... Хочешь - проверь.... И то, что я могу говорить тебе это, вот так, глядя в глаза, возбуждает меня ещё больше...

- Тогда надо остановиться, - жёстко произносит он.

Я опускаю взгляд. Его брюки топорщатся спереди. Его напряжённому члену тесно в них, несмотря на то, что они не в обтяжку.

- Позволь мне... - я протягиваю руку к его ширинке.

- Нет. Маш. Маш, взгляни на меня.

Я заставлю себя посмотреть ему в глаза.

- Маш...

- Ром... - качая головой, перебиваю я. - Я никогда так не хотела мужчину... Хочешь, возьми меня прямо здесь. А хочешь - я оглядываюсь и киваю на уже закрывшиеся серебристые двери, - в лифте. Прижми меня к стене... Целуй меня. Задери моё платье...

- Маша!

- Ром, я не смогу... Это будут невыносимые два дня. Я даже через стену буду чувствовать, вот как сейчас, как сильно ты меня хочешь. И буду изнывать от желания. Рома, я и сама не думала, что будет вот так... Ты вышел из машины, я смотрела на тебя, на твою попу, и вспоминала, как отдавалась тебе... Как ты меня трахал... Рома... Это было так классно... Услышь меня, прошу тебя. Давай отменим это условие.

Он качает головой.

- Я слово дал, Маш, - хрипло произносит он. - Слово дал, понимаешь?

Глава 5

Мы сидим за диванчике за большим стеклянным столом на лоджии, перед которой открывается сумасшедше красивый вид. Огромный парк с иллюминацией, оранжевые фонари, синие и белые сверкающие в ночи гирлянды, опутывающие ветви высоких деревьев.

Лоджия оформлена очень стильно и оборудована по последнему слову техники. Здесь даже огромные окна до пола открываются наполовину с помощью пульта, не говоря уже о жалюзи и свете. Более того, здесь очень уютно. Электрокамин в боковой, оформленной красным кирпичом стене, мягкие ковры, удобный диванчик и кресла, музыкальные динамики - это, как сказал Рома, место, где он может отдохнуть душой.

А ещё здесь очень приятно пахнет. Чистотой и свежестью. А ещё лёгким, едва уловимым ароматом мужского парфюма. Впрочем, и в гостиной, и в ванной и на кухне - везде так. Стильно, дорого, чисто, опрятно и приятно пахнет.

Две дымящиеся серые чашки наполнены кофе почти до краёв, но мы оба пока не притронулись к ним. Диванчик сделан в виде буквы "П" и мы сидим друг напротив друга. Но от стыда я не знаю, как смотреть Роме в глаза.

- Прости, - глядя на чашку, тихо говорю я. - Не знаю, что на меня нашло. Просто я... просто, видимо, неровно дышу к тебе.

Звучит, как признание. Впрочем, это оно и есть. Было бы неправильным врать тут и себе и ему. Другое дело, что сейчас рядом нет Артура и меня не ставят перед выбором. Вдвоём - как-то всё проще. Точнее, было бы, не будь условия, которое я по глупости приняла в Москве.

- Ты думаешь, я не понимаю? - горько усмехается он. - Была бы моя воля, я бы раздел тебя уже в аэропорту. Но... - он делает паузу, берёт в руки чашку и чуть откидывается назад, на спинку комфортного, мягкого дивана. - Пойми правильно, Маш... Ведь не бухты-барахты такая тема. С отсутствием секса.

- Тогда расскажи мне, - говорю я и тоже беру в руки чашку. Не горячая, тёплая. Хотя кофе сварен минут пять назад. - Расскажи, зачем нужно именно так. Я ведь даже всерьёз подумала об отъезде...

- Да, уловил, - хмуро говорит он. - Имей только в виду: тебе сейчас полегче. Ты кончила.

Наверное, краснею. Чувство, что кровь прилила к щекам. На пару секунд невольно опускаю взгляд. Правда стыдно...

- Это не значит, что я стала меньше тебя хотеть...

- Маш. Посмотри на меня.

Заставляю себя взглянуть в его умные карие глаза.

- Секс, когда он хороший, вводит в заблуждение, - мягко произносит он. - Люди часто делают глупости в контексте серьёзных решений просто потому, что им хорошо в постели. Секс - очень важен. Но он не база для серьёзных отношений. Сейчас желание переполняет нас обоих. Спустя полгода мы будем хотеть друг друга меньше. Спустя два, если будем вместе, хотеться будет тоже сильно, но значительно реже. Не будет желания трахаться круглосуточно. Понимаешь?

- Конечно, - пожимаю плечами я. - Я была замужем.

- Так вот нельзя на этом выстраивать что-то всерьёз. Отпустит, Маш.

- А выбор надо делать сейчас, - куснув губу, говорю я.

Перед глазами проносятся две полоски на тесте... Так хочется признаться... Но вдруг ребёнок не от него?

- Да, - не сводя с меня глаза, коротко кивает он.

Делаем по глотку.

- Вкусно, - говорю я. - Здорово варишь.

- Просто кофе хороший. И корицы добавляю немного.

- Расскажи, Ром. Как мы будем жить эти два дня? Как?! Я правда не понимаю. Я очень рада, что приехала к тебе. Мне нравится твой дом. Он просто шикарный.

- Дом не здесь, - усмехается Рома. - Это квартира.

- Квартира, - покорно соглашаюсь я.

- Маш, я пригласил тебя именно сюда, потому что в основном здесь я и живу. Дом я вообще сейчас сдаю. Партнёру по бизнесу, - и добавляет: - Не Артуру.

- Я поняла...

- Маш. Как и у тебя, у меня тоже прошлое. И у меня до тебя были женщины. И нередко. Но я не привозил их сюда. И я не хочу перед тобой ничего из себя строить. Ты меня видишь таким, какой я есть.

Молча пью кофе. Слушаю.

- По сути, уже начались выходные. Я отменил все субботние встречи. У нас завтра будет прекрасный, насыщенный день. И конечно я тебя очень хочу. Но ты знаешь, я не смогу себя уважать, если буду думать членом, а не головой. К тому же - ну нельзя так... Ты представь только, что первые выходные ты провела бы с Артуром. Что вы сейчас вдвоём там, у него. И что я чувствую при этом. Ну, просто представь. Поставь себя на моё место. На его место. Ты думаешь, ему плевать?

- Нет, не думаю так.

- Ну, вот.

- Ты выходил ему звонить?

Он качает головой:

- Нет. Хотел, но не стал. Мне нечего ему сказать. Отменить эти условия? Огорошить этим? Причинить боль? Предать, подставить? Слушай, даже если меня будет разрывать от желания тебя, я всё равно не пойду на это. Я не мудак. И не юноша со спермотоксикозом. А ещё хочется думать, что на меня можно положиться. Сказал - сделал. Понимаешь?

- Понимаю. Просто меня...

- Тебе не за что извиняться. Просто ты тоже... подумай и обо мне, ладно? Трудно так. Ты охуительная, особенно когда смеёшься, соблазняешь или... кончаешь, и я это вижу. И я балдею от твоих оргазмов. Но, Маш...

Он умолкает.

- Я поняла. Больше не буду, Ром. Честно.

- Хорошо, - кивает он.

Молча пьём кофе. Смотрю в огромное, занимающее всю стену просторной лоджии окно.

- Скажи мне... - повернувшись к Роме, тихо произношу я. - А чего ты конкретно ждёшь от этих двух дней? И что делать мне, если я не захочу потом ехать к Артуру?

- Хорошие вопросы, - потирая пальцами щетинистый подбородок, говорит он.

Делает глоток кофе, ставит чашку на стол.

- Я закурю, ты не против?

- Кури.

Он встаёт, выходит из лоджии, возвращается с пачкой сигарет, зажигалкой и пепельницей. Пультом включает кондиционер со своей стороны и, закинув ногу на ногу, закуривает. Выглядит, как английский лорд. Особенно с учётом дорогих и изысканных наручных часов, тёмно-синего жилета и брюк, и расстёгнутой на верхнюю пуговицу белоснежной сорочки.

Глава 6

Карпаччо, греческий салат, чай сенча.

Тихая приятная музыка, аромат уже полюбившегося мне мужского парфюма, внимательный взгляд.

Мы едим со широким столом с серой, винтажной столешницей, и то и дело смотрим друг другу в глаза.

- Ты восхитительно готовишь, - произносит Роман. - Правда. Очень вкусно.

Мне приятно. Очень.

- Так мы же вдвоём это сделали, - улыбнувшись, отвечаю я.

Он мотает головой:

- Нет. Без тебя я сделал бы макароны по-флотски. А то и вовсе ограничился бы парой бутербродов.

- Я рада, что тебе нравится.

- Нравится, - внимательно глядя на меня, произносит он.

По понятным причинам от предложенного Ромой вина я отказалась, сославшись на то, что выпившей мне будет сложнее владеть собой.

- Ты злился на меня, да?

- Не на тебя, - качает головой он. - На себя.

Он ставит чашку на стол.

- Скажи мне, пожалуйста, а зачем ты это сделала? Не хочу додумывать.

- Ты про то, что произошло после того, как мы вошли?

- Да.

Чувствую, как меня охватывает смущение. В которое снова врывается стыд.

- Честно?

- Ну, конечно.

- Хотела тебя очень. Не передам. Очень. Просто оставшись с тобой наедине, я словно... - вздыхаю, прячу взгляд. - Не знаю, как объяснить. Вот, если бы ты сейчас вскочил на лошадь и помчался сквозь поле, полное колосьев, в день, когда безумно ярко светит солнце, когда тепло, хорошо в груди и дует навстречу свежий ветер... Ты бы... Ты бы кричал?

- Очень возможно. Внутренне ликовал бы однозначно.

- Вот и я. Просто поддалась порыву. Это было нечестно, знаю.

- Отнюдь. Это как раз было честно.

Задумываюсь. Опускаю взгляд. Волнуясь, пью вкусный чай, чтобы хоть чем-то себя занять. Внимательно смотрю в Ромины глаза, пытаюсь понять, о чём он думает сейчас.

- Доверишься мне? - вдруг спрашивает он.

Растерянно пожимаю плечами:

- В чём?

- Хочу поговорить с тобой. Только не здесь. В гостиной.

Облизываю губы.

- Хорошо.

Он встаёт из-за стола:

- Пойдём?

Чувствую сильное волнение. Допиваю чуть остывший чай , промакиваю салфеткой губы и тоже встаю.

Мы заходим в гостиную и садимся в стильные и удобные серые кресла, стоящие друг напротив друга. Справа - высокий стеллаж с книгами. Единственное освещение - лампа на невысокой тумбе под ним. Обстановка щемяще интимная. Из кухни доносятся звуки музыки в стиле "нью эйдж".

- Почему тебе стыдно? - поймав мой взгляд , вдруг спрашивает Рома.

Вопрос ошарашивает меня. Я ведь ничего не говорила про стыд...

Ромин смотрит на меня без осуждения. Более того, в его проницательном, умном взгляде есть кое-что очень важное: чувство, что любой мой ответ - ценен. Что не надо отвечать правильно. Надо просто сказать, как есть.

Закусываю губу. Прислушиваюсь к себе.

- Потому что... нарушила договорённость. И... потому что провоцировала тебя нарушить её. Потому что делала это специально...

Невольно опускаю взгляд.

Рома качает головой:

- Нет. Не нарушила.

- Правда? - спрашиваю я.

Грудь переполняет что-то очень большое, объёмное. Трудно справиться. В горле ком. Не понимаю саму себя. Хочется плакать.

- Правда, - кивнув, спокойно отвечает Рома.

Его низкий, бархатный голос звучит умиротворяюще. Но почему-то расплакаться хочется только сильнее.

- Мы все находимся в плену тех или иных установок, - говорит Рома. - Правда, это так. Они взращены в нас с детства. И воспринимаются, как сама наша суть. Как свойство личности. Но это ведь часто не так. С самой первой встречи с тобой, я поймал себе на мысли о том, что ты постоянно подавляешь свою сексуальность, свою женственность. Помнишь, в первый раз, в отеле, я говорил тебе об этом?

- Да, помню, - кивнув, тихо отвечаю я.

- Я не о смущении, которое было вполне понятным, продолжает Рома. - Не о том, что ты чувствовала себя неловко, решившись на такой шаг. Нет. О другом. О чувстве, что твоё тело для тебя - будто клетка. А в нём бьётся птица. Жаждущая свободы.

Снова кусаю губу. Глаза уже откровенно влажные. Очень стараюсь сдержать эмоции, но... моргаю и... и слеза катится по щеке. За ней сразу вторая...

- Скажи мне, Маш, ты не устала? - тихо спрашивает меня он.

- Устала... - шепчу я в ответ. - Устала, Ром... И ты даже не представляешь как...

- Скажи мне, ты - красивая?

Пожимаю плечами:

- Тебе виднее.

- Ты красивая, Маш. И очень.

Говорить трудно. Стараюсь сдержать нахлынувшие, распирающие грудь, эмоции, но, наверное, получается очень плохо:

- Правда?

- Да, Маша, да. Он изменял тебе не потому, что ты - плохая. Ты не плохая. Ты - замечательная.

Зубы дрожат на прикусанной нижней губе. Я всячески стараюсь сдержать слёзы, но они просто текут и всё...

- Почему тебе так плохо? - спрашивает Рома. - Ты думаешь, я спасу тебя сексом, да?

- Я не знаю... - шепчу я.

Он внимательно смотрит на меня.

- Знаешь такую писательницу, Маргарет Этвуд?

Качаю головой:

- Нет.

- "Никто не умирает от недостатка секса. Умирают от недостатка любви". Её афоризм. Сексом нельзя спасти, Маш. Даже помочь им трудно. Помнишь, я говорил тебе о том, что ты пока не готова к отношениям с мужчиной? Не к сексу. К отношениям.

Всхлипнув, вытираю слёзы ладонью:

- Да, помню.

- А о том, что говорил, что ты очень стараешься быть хорошей девочкой, помнишь?

Понимаю, что моё лицо невольно искажает гримаса боли. Понимаю, что выгляжу глупо и недостойно... И слёзы мои меня не красят... Но ничегошеньки не могу с собой поделать...

- Расскажи мне про папу, - мягко произносит Рома.

О Боже... Он будто видит меня насквозь... Только зачем он ковыряет это всё? Зачем сейчас?... Слёзы душат меня. Рвутся наружу.

- Зачем? - шёпотом спрашиваю я. - У нас с ним не самые лучшие отношения...

Глава 7

Мой разговор с отцом поначалу мало напоминает диалог. Я действительно начинаю с того, что звоню ему просто для того, чтобы сказать, что люблю его. А дальше - молча выслушиваю много претензий, с частью из которых совершенно не согласна. Но чем больше проходит времени, тем мягче становится тон отца. Тем больше в его фразах прорывается какая-то забытая мной нежность. И в конце-концов он начинает сам вытягивать меня на диалог, слушать то, что я говорю, чем немало меня удивляет, и успокаивает, когда слышит по интонациям моего голоса, что я распереживалась и плачу. А потом говорит мне... что очень любит меня. И всегда любить будет. Что я - его маленькая, чудесная девочка. Что я его счастье. И что он хочет, чтобы мы могли хотя бы иногда общаться. Чтобы он мог меня обнять, выслушать, поддержать, да и просто как-то помочь, если нужно.Когда он это говорит, я уже не в состоянии сдерживать слёзы, а просто плачу и говорю о том, что он тоже мне очень дорог, что он любимый и что меня очень ранят его слова, когда он резок со мной. И он говорит мне, что постарается быть мягче. В конце-концов, я уже давно взрослая и он это понимает.

Мы очень тепло завершаем диалог. Прошу передать маме, которая уже легла спать, то, что я её люблю. Отец обещает мне это и говорит, что если я позвоню завтра днём, то смогу сказать ей это сама. Потом мы желаем друг другу приятной ночи и я жду, пока папа повесит трубку. И несколько секунд потом, замерев, слушаю тишину.

Погасив экран телефона и убрав его в сторону, я чувствую тихую, тёплую радость.радость. А ещё безмерную благодарность Роме за то, что он не просто поспособствовал этому разговору, но и настоял на нём. Без него, сама бы, я бы ни за что не позвонила. Ни сегодня, ни завтра, ни потом.

Некоторое время просто прихожу в себя. Рома даёт мне это сделать. Он по прежнему меня на лоджии, и я понимаю, что он ждёт, пока я сама зайду туда.

Поскольку я много плакала, мне нужно умыться. Иду в ванную и привожу себя в порядок. Приходится смыть всю косметику, а точнее то, что от неё осталось. Глаза, щёки и нос у меня покрасневшие и я, конечно, понимаю, что сейчас выгляжу не соблазнительно, но может быть, оно и к лучшему. В конце концов, ненакрашенная - я именно такая. И утром Рома меня всё равно увидит без косметики.

Я захожу к нему, закрываю за собой дверь и сажусь рядом с ним на диванчике. Тихо играет приятная музыка. Я придвигаюсь к Роме поближе, он молча обнимает меня, и я утыкаюсь лицов в его грудь. Он обнимает меня и гладит по голове.

Мне тепло и спокойно. И ещё мне очень нравится слышать тихое и мерное биение его сердца.

- Поговорила? - спрашивает он.

Вздохнув, выпрямляюсь и смотрю в его тёплые глаза.

- Да, - улыбаюсь.

- Умничка, - нежно улыбается он в ответ. - Довольна разговором?

Киваю:

- Очень. Спасибо тебе.

Он качает головой:

- Не за что, Маш. В своё время я так пообщался с мамой. Было непросто.

- Понимаю.

- Ты без косметики нравишься мне больше. Заплаканная только.

Мне так приятно, что я даже немного вжимаю голову в плечи от этого. Прям до мурашек приятно.

- Тебе надо поспать, - говорит Рома. - Трудный был день. А у нас завтра много всего интересного. Поэтому нужно выспаться.

- Хорошо, - говорю я. - Ты не будешь против, если я приму душ?

- Нет, конечно. Иди, а я пока приготовлю тебе постель.

Встаю. Смотрю на него:

- Ты точно не хочешь спать со мной вместе?

- Очень хочу. Даже не представляешь как, - я вижу, что он говорит правду. - Но спать эти две ночи мы будем порознь. Я не смогу совладать с собой, если прижму тебя к себе. Тем более, что сплю я обычно голый. Поэтому давай не будем провоцировать. Если мы будем вместе, то в дальнейшем нас ждёт множество страстных и нежных ночей.

- Ладно, - потупившись, говорю я. - Тогда я пойду?

- Иди.

В душе раздумываю над прошедшим диалогом с отцом, над тем, что сказал мне Рома и просто прислушиваюсь сама к себе. Несмотря на накатившую на меня усталость, мне очень спокойно и хорошо. Вылезую, насухо вытираюсь свежим и ароматным банным полотенцем, и думаю о том, что с Ромой у меня появилось какое-то новое чувство. Чувство того, что я под защитой. Что я в безопасности. В полной. И всё будет хорошо. С ним по другому не может и быть.

А ещё меня просто подмывает признаться Роме в том, что я беременна. Но я мысленно переубеждаю себя. Потому что считаю, что ещё не время. Что если бы я знала, кто отец ребёнка, то давно бы уже об этом сказала. А поскольку я этого не знаю, лучше уж будет сначала понять, с кем из мужчин мне действительно хочется быть. Сейчас, безусловно, с Ромой. Но не факт, что ребёнок его. К тому же Артур, несмотря на то, что я испытываю сейчас, мне в Москве безразличен не был. И поскольку он возможный отец моего ребёнка, мне как минимум, нужно будет съездить на следующих выходных и к нему. В конце концов это просто честно. Да и просто - мне это нужно. Я не хочу сомневаться в том, что сделала правильный выбор.

Выхожу из ванной в одной маечке и трусах. Рома, переодетый в домашние шорты до колен и футболку, подчёркивающую атлетичность его торса, встречает меня, улыбается, берёт за руку и отводит в роскошную, но тем не менее очень холостяцкую спальню. Тёмно-серые с широкими белыми полосами стены, скромное минималистическое оформление в виде пары белых изогнутых ваз, стеллажа с книгами и нескольких чёрно-белых постеров в деревянных, выкрашенных серой краской рамках. Мягкий белый ковёр по центру пола. Тумбочка у кровати с парой флаконов туалетной воды и толстой книжкой в мягкой обложке. Гардеробный шкаф рядом с зашторенным тёмно-серыми, почти чёрными, шторами, окном. Два включённых серебристых торшера. Верхний свет выключен.

Сама кровать широкая, для двоих, но с одной подушкой. Уголок одеяла, заправленного в белоснежную, с серыми узорами, накрахмаленную наволочку, гостеприимно откинут в сторону.

Забираюсь в постель и чувствую, как мне в ней удобно и уютно. Рома садится рядом, на краешек кровати и берёт меня за руку. Поднимает и касается пальцев губами. Затем отпускает, встаёт, наклоняется ко мне и, поцеловав в висок, тихо и нежно произносит:

Глава 8

Несмотря на то, что постель очень удобна, а я порядком вымоталась за прошедший день, спустя несколько часов я просыпаюсь. И, поворочавшись немного, решаю встать и сходить в туалет.

Еле слышно ступая босыми ногами по мягкому ковру, подхожу к открытой двери и выглядываю в соседнюю комнату. В лунном свете, раскинувшись на кровати, спит, лёжа на спине Рома. Испытываю неловкость из-за того, что брожу ночью по его квартире. Мышкой прошмыгиваю мимо него и ненадолго закрываюсь в туалете.

Мою руки в ванной и возвращаюсь назад. Но в комнате, где спит Рома, замираю. Осторожно подхожу ближе и, присев рядом, замираю. Просто смотрю на него. Он такой классный, что я вздыхаю. Очень хочется залезть к нему под одеяло и, свернувшись калачиком в его объятьях, заснуть и видеть добрые сны. Он так мило посапывает... Еле слышно, но очень уютно.

К моей неловкости примешивается стыд за то, что я сейчас так себя веду. Но оторвать взгляда от этого спящего мужчины у меня просто нет сил. Сижу рядом и балдею. Так хочется его коснуться... Конечно, я не делаю этого, чтобы ненароком не разбудить. Но он будто чувствует моё присутствие рядом. Вздыхает во сне и переворачивается набок, лицом ко мне.

При это одеяло спадает с его тела, оставаясь лишь на ноге. Я заворожённо смотрю на его тёмный лобок, на свесившийся набок большой и такой желанный член, на рельефный в свете луны пресс, на сильные бёдра.

Возбуждение накрывает меня стремительно и с головой. Мне безумно хочется придвинуться ближе и взять этот прекрасный член в рот. Нежно пососать, чтобы он отвердел, а затем доставить удовольствие ночным минетом наверняка проснувшемуся Роме. И я настолько увлечена этими фантазиями, что даже стыд уходит без следа, оставляя место только и исключительно сильному желанию спящего напротив мужчины.

Я не выдерживаю и придвигаюсь ближе. Ещё ближе... Осторожно поглядывая на Ромино лицо - не проснулся, нет? - снова и снова возвращаюсь взглядом к его члену. Он притягивает меня, будто магнит. Как же мне хочется... 

И в какой-то момент мне становится наплевать на то, что я ужасно глупо и в общем-то неэтично себя веду. Я так хочу его, что ничего не могу с собой поделать.

Между моими губами и Роминым бедром всего-ничего. Сантиметров десять, не больше. Ближе боюсь разбудить дыханием. Сердце колотится, как бешеное. Киска тихонько сжимается, выделяя влагу. Мне так хочется секса, что я не в силах встать и уйти.

Свет из наполовину заштореного окна становится тише: луну закрывает большое облако. В сгустившейся темноте чувства обостряются. Я вижу лишь слабо разлимый контур Роминого тела и его такого желанного мною члена. Придвигаюсь ещё ближе. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Я так сильно промокла, что чувствую себя ужасно похотливой. Но ощущения очень приятные. Единственное что - киска ждёт продолжения, а я сейчас больше женщина, больше самка, чем воспитанный и разумный представитель цивилизованного общества.

Соски напряжены едва не до боли. Киска полыхает желанием, источает влагу так, что я чувствую себя сучкой во время течки... Не выдерживаю и запускаю пальцы в трусики... О Боже... Какая же я мокрая... Тихий звук хлюпания нарушает тишину, потому что немного поласкав пальцами клитор, я запускаю два пальца в мокрую дырочку... Какой кайф.... Свожу ноги вместе... Ласкаю себя, но понимаю, что дыхание становится слишком громким, а удержать себя я не в силах... Заставляю себя прекратить...

Встаю, чтобы уйти. Замираю, с тоской глядя на безумно красивое тело спящего на боку мужчины. Рома чуть вздыхает и снова переворачивается на спину. Испуганно замерев, жду, в страхе, что он вот-вот проснётся. Но он спит крепко. Теперь член ровно, царственно лежи на мошонке. Ноги чуть раздвинуты, а одеяло и вовсе сползло на кровать и укрывает лишь одну ногу от колена до пальцев.

Тут темно и мне хочется посмотреть на член Ромы ближе... 

Поддавшись порыву, я склоняюсь над ним и.... будто прыгаю в омут с головой - касаюсь нежной кожи губами. Отпрянув, испуганно замираю.

О Боже... он всё ещё спит... Позволяю себе легонько провести по члену кончиком языка... Он манит меня, завораживает, вызывает тянущее и очень тёплое нетерпение между ног... Я так увлекаюсь тем, что делаю, одновременно лаская пальцами киску, что в какой-то момент совершенно теряю над собой контроль... Тем более, что член Ромы заметно увеличился в размерах и сильно отвердел. Теперь он такой большой.... Запах чистого мужского тела с едва заметной пряной ноткой, кружит мне голову... И я позволяю себе взять Ромин член в рот... И как только я это делаю, у меня будто крышу срывает... Я настолько сильно возбуждена, что кроме безумного желания секса не испытываю вообще ничего... Подступающий то и дело оргазм, вновь отступает, а потом снова даёт о себе знать... Эти сладкие приливы и отливы, подобные морскому прибою, заставляют меня совсем потерять голову....

Обхватив вставший и торчащий теперь кверху член рукой, я принимаюсь жадно сосать его... Я подобна дорвавшейся до эскимо сладкоежке, которая лижет и лижет мороженое, потому что желает растянуть удовольствие... Предоргазменное состояние будто приподнимает меня над полом.... Я чувствое такое сильное и такое сладкое возбуждение, что даже убираю с киски пальцы... Просто, чтобы растянуть это невероятно приятное чувство подольше... Рот заполняю членом, наслаждаясь собственной лаской мужского достоинства... Которое стало настолько большим, что от одного только понимания, что я дорвалась до этого великолепия, у меня коленки дрожат...

Никогда раньше я так не балдела от минета... То, что происходит со мной - просто невероятно. Это похоже на волшебство. Я вот-вот кончу, но испытываю не жгучее нетерпение, а будто мягкий, очень ровный оргазм... Тёплые волны разливаются по моему телу, отзываясь приятными мурашками на коже... А весь мой рот, от губ до основания языка будто превращается в сплошную эрогенную зону...

Я настолько увлекаюсь этим минетом, что не сразу понимаю, что что-то изменилось. Испуганно вспархиваю на блестящим в свете вышедшей луны членом и вижу Ромины глаза...

Глава 9

Вновь просыпаюсь я уже в его объятиях. И первое чувство, которое сразу охватывает меня - необыкновенный уют. Я повёрнута к нему спиной, лежу на боку, чуть согнув ноги. Под моей шеей его огромный бицепс, сейчас расслабленный и мягкий, будто подушка. Другой рукой он обнимает меня за талию. Пальцы расслабленно касаются моего живота. Спиной, попой и бёдрами я чувствую его большое тёплое тело. А затылком ощущаю его ровное, и тоже очень тёплое, дыхание. Обнимая меня сзади, он тихо спит.

Мне так классно лежать в его объятиях под тёплым одеялом, что я просто наслаждаюсь моментом. Сна совсем уже нет, комната залита утренним солнечным светом. Мне хорошо.

Лежу так, наверное, минут пять. Потом потихоньку, приподняв его руку, поворачиваюсь к нему. Ещё несколько минут рассматриваю его лицо. Красивый, расслабленный, совсем не хмурый. Сладко и спокойно спит.

Но вот он легонько вздыхает и открывает глаза. Чуть потягивается. Смотрит на меня. Обнимает вновь. Уютно устраиваюсь напротив него.

- Привет, - тихо говорю я.

- Привет, - улыбнувшись, тихо отзывается он.

Голос спросонья очень низкий и немножко хриплый. Но в интонациях - сплошная нежность.

Видя его внимательный взгляд, смущённо утыкаюсь лбом в его грудь. Чувствую ласковое прикосновение пальцев к волосам. Он легонько гладит меня по руке. Целует в макушку.

- Ты выспалась?

- Не знаю, - отвечаю я. - Наверное.

- Пойдём завтракать?

- Давай ещё немножко так полежим? - прошу я.

- Хорошо.

Наверное, надо что-то сказать. Всё-таки я нарушила уговор. И спровоцировала Ромку нарушить его. Но отчего-то мне совсем не стыдно. Мне просто хорошо и спокойно.

Спустя минут пять мы всё же поднимаемся и уходим в ванную, где вместе чистим зубы. Потом Рома уходит делать гимнастику, а я иду в душ.

Придя на кухню в его огромном халате, рукава которого достают мне едва ли не до колен, вижу дымящиеся чашки кофе на столе, тосты, варёные яйца на блюдечке и персиковый джем в миниатюрных розетках.

Садимся завтракать. Немного смущаюсь из-за Ромкиного внимательного взгляда.

Сидя на стуле напротив меня, он, одетый в стильный спортивный костюм какого-то при этом очень домашнего вида, отпивает кофе и говорит:

- По субботам утром я играю в теннис. Составишь мне компанию?

- С удовольствием, - улыбаюсь я.

С минуту молча пьём кофе и задумчиво жуём хрустящие тосты с джемом.

- Почему ты пришла ко мне ночью? - глядя в глаза, вдруг спрашивает Рома.

В голосе нет ни нотки наезда. Ни намёка на претензию. Просто вопрос.

Но я снова смущена. Потому что, несмотря на всю эту утреннюю нежность, я не знаю, как Рома отнёсся к тому, что произошло.

- Я проснулась. Пошла в туалет. А когда возвращалась, замерла, глядя на тебя. Ты лежал раскрытый, красивый и соблазнительный. И я не смогла уйти. Просто не смогла уйти. Луна так светила нежно... Твоя кожа серебрилась в её свете.

- Маш.

- Да?

- История не терпит сослагательных наклонений. Но у меня есть важный вопрос. Точнее, два.

- Я, кажется, догадываюсь, о чём ты хочешь спросить, - пряча взгляд, тихо произношу я.

- А если бы первые выходные были с Артом?

- Так и думала...

- Согласись, это вполне логичный вопрос.

- Чтобы я не ответила, ты же мне не поверишь...

Немного вызывающе, заранее защищаясь, смотрю ему в глаза.

- Почему же, - чуть хмурится он. - У меня нет оснований тебе не верить. Ты - честный и порядочный человек. Я просто хочу понять. Ценность, что ли...

- Да, понимаю, - вздыхаю, делаю глоток кофе: прячусь за этим простым движением, - Задай сразу второй. Мне так легче будет ответить тебе.

- Хорошо. Но тут надо кое-что рассказать. Чтобы было понятнее. Понимаешь, Маш, насколько я знаю, мы с Артом никогда друг другу не врали. И бизнес совместный выстроили на этом принципе. На честности друг перед другом. Думаю, что он всё равно ревнует, но... Понимаешь, если бы я сейчас был на его месте, я думал бы о том, что ревность - беспочвенна. Потому что был уговор. И Арт сказал, что ни поцелуев с тобой, ни тем более секса, не будет. Меня бы очень грела эта мысль. Я бы знал, что раз он так сказал, значит, так и есть. И ревновать мне незачем. И вот отсюда вопрос, Маш. Что мне теперь сказать ему?

Чувствую какую-то внезапно охватившую меня слабость. Похоже, я всё-таки не выспалась. Немудрено, на часах всего пять минут одиннадцатого.

Рома замирает с тостом в руке, пристально смотрит на меня.

А я почему-то чувствую себя дурно. Не могу понять, в чём дело. Голова кружится, будто с карусели слезла. И тошнота подкатывает к горлу. Меня уже откровенно мутит. Будто в машине укачало. Превозмогая себя, хочу ответить Роме, но не успеваю.

Новый приступ тошноты мгновенно превращается в рвотный спазм.  Чуть дёрнувшись вперёд и машинально прикрыв ладонью рот, я вскакиваю со стула и бегу в туалет.

Поспешно закрыв за собой дверь, склоняюсь над унитазом, и новый спазм уже не захватывает меня врасплох. Меня рвёт секунд двадцать, не меньше. Чувствую ужасную слабость. Уперев руки в края стульчака, опускаюсь на корточки. Жду, пока меня отпустит. Слабость такая, что ноги дрожат. Мне ужасно неловко, но я ничего не могу с собой поделать. Мне всё ещё дурно. Тошнота то вроде отсупает, то снова накатывает. Новый спазм и, склонившись над унитазом, я понимаю, что мне уже нечем рвать. Сплёвываю в него тягучую слюну. И на всякий случай остаюсь пока в туалете.