Трое на острове

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ, в которой мы попадаем в плен к пиратам

– Ой, ой! – вдруг закричала Мила. – Смотрите, ребята, волны несут корабль прямо на камни!

Он сейчас разобьется!

Молча и быстро, царапая до крови руки, мы начали спускаться со скалы. Внизу на камнях пенился ревущий океан. А дальше на волнах шевелилась широкая дорога. Темный силуэт корабля стремительно пересек эту дорогу и скрылся за изгибом острова. А еще через минуту мы услышали глухой удар и пронзительный треск ломающегося дерева.

Внизу мы сняли ботинки и побежали по песку.

Нагретый за день солнцем, он все еще был теплым.

Потом нам пришлось вброд перейти через маленький заливчик. От океана его отделяла гряда рифов, на которых ревели и разбивались могучие волны.

За поворотом мы увидели корабль. Он лежал на камнях, и океанские волны перекатывались через него. Черные фигуры людей сновали по берегу.

Они что-то спасали с погибшего корабля, волны сбивали их с ног, но они поднимались и снова что-то тянули. Мне показалось, что это была бочка.

Наконец пираты выбрались на сухое место. Теперь нам хорошо были видны в лунном свете крепкие фигуры этих людей. Их было пятеро.

– А что, если они увидят нас? – наклонилась ко мне Мила, силясь перекричать шум прибоя.

– Пускай увидят. Не страшно! Но на самом деле мне стало очень страшно, когда я увидел, что пираты двинулись в нашу сторону. Мы пустились наутек, в заливчике я споткнулся о подводный камень и с головой окунулся в солоноватую воду. Ребята помогли мне выбраться на песок в ту минуту, когда пираты подошли к заливчику.

Задыхаясь от волнения и быстрого бега, мы домчались до скалы и начали подниматься вверх. Мокрая одежда хлюпала и мешала мне. Я скользил на камнях и срывался.

– Скорей, скорей! – торопила Мила, насмерть перепуганная этим неожиданным приключением.

Можете представить наш ужас, когда мы увидели, что следом за нами к нашему костру поднимаются и пираты! Но тут я подумал: "А чего я боюсь? Ведь у меня есть волшебный платок!"

Я сунул руку в карман и крепко сжал платок в кулаке. Другой рукой я неторопливо подбросил в костер хворосту и совсем спокойно взглянул на подходящих к нам морских разбойников.

Впереди выступал в полосатой тельняшке и в высоких ботфортах плечистый мужчина с рыжими бакенбардами. Я сразу узнал его. Он приближался к нам, держась за пояс, на котором висел большой изогнутый нож. Пламя костра сверкало в его черных глазах. Я сделал шаг ему навстречу.

Пират остановился, снял с головы блестящую клеенчатую шляпу и сказал хрипловатым басом:

– Бедные моряки, потерпевшие кораблекрушение у этих берегов, приветствуют юную леди и юного джентльмена.

Он сделал знак остальным четырем пиратам, и все они также стянули со своих голов клеенчатые шляпы и поклонились нам. Они были один страшнее другого – точно такие были нарисованы у меня в моей приключенческой книжке.

– Здравствуйте, Рыжий Пес! – сказал я.

– О-ля-ля! – воскликнул пират с рыжими бакенбардами. – Юный джентльмен знает мое имя?

– Я читал о вас в книге.

Рыжий Пес взглянул на своих спутников и горделиво тряхнул гривой рыжих волос.

– Тысяча чертей и одна ведьма! Я всегда был уверен, что мое имя переживет меня!

– А это Рваное Ухо, – указал я на коренастого пирата с большим оттопыренным ухом, в котором отсутствовала мочка.

– Вы точно смотрели в воду, сэр! – кашлянул он.

– А это Кошачий Зуб! – продолжал я.

Низенький человек с большим носом и тонкими усами неопределенно хмыкнул.

– А вас, кажется, зовут Кривой Ногой? – сказал я пирату со смуглым восточным лицом, в ухе которого покачивалась серьга.

– Так точно, сэр.

– А меня, сэр? – почтительно склонился огромный человек с черной повязкой, закрывающей один глаз.

– Одноглазый!

– Ха! – восторженно воскликнул он.

Как я потом убедился, этим коротким словом он выражал восторг, и недоумение, и все другие свои чувства.

Пираты склонились к своему капитану и о чем-то пошушукались. У Рваного Уха был такой громкий и свистящий шепот, что, когда он заговорил, мне сразу стало ясно, что их всех беспокоит.

– Капитан, – шипел человек с расплющенным ухом. – Нет ли здесь подвоха? Может быть, этих детей нарочно выпустили на нас и, пока мы точим с ними лясы, нас окружит стража?

– Молчи, Рваное Ухо! – пробасил Рыжий Пес, небрежно отталкивая его. Ты всегда был трусом. Посмотри, девочка, кажется, сама трясется от страха. Сейчас мы все выясним.

Держа в руках шляпу, капитан сделал шаг вперед и продолжал, обращаясь к нам:

– Не скажут ли молодая леди и юный джентльмен, где находятся их достопочтенные родители? Клянусь брюхом акулы, нам не терпится засвидетельствовать им свое почтение.

– Это невозможно, капитан, – сказал я.

– Почему, сэр? Разве нельзя послать за родителями вашего слугу? – и Рыжий Пес ткнул пальцем в чернолицого Юрку.

– Я не слуга! – вздрогнул Юрка.

– Молчи, бой! – рявкнул Рыжий Пес. – Клянусь брюхом акулы, ваш чернокожий дьяволенок не умеет разговаривать с господами!

– Что? – вдруг громко вскрикнула Мила, которая до сих пор робко жалась к скале. – Он не дьяволенок, а наш хороший товарищ! И вы не имеете права так называть его!

Она говорила все это очень быстро, наступая на Рыжего Пса и размахивая руками перед самым его носом. Я никогда не видел Милу такой сердитой. Капитан отмахнулся от нее, как отмахиваются от назойливой мухи, пожал плечами и расхохотался.

– Не вижу ничего смешного! – кричала рассерженная Мила.

Рыжий Пес с любопытством рассматривал ее. Он даже отступил на один шаг.

– Прошу прощения, миледи. Я обошел на своей лоханке полсвета, пока она не разбилась на этих проклятых рифах, но я никогда не видел, чтобы белые дружили с черными.

Я потянул Милу за рукав и сказал пирату:

– Видите ли. Рыжий Пес, есть другие полсвета, где дружат все люди.

– Ноне хотел бы я туда попасть!

– А вас туда и не просят! – громко выпалила Мила.

Стоявший в отдалении и не перестававший что-то жевать Кошачий Зуб невнятно пробормотал:

– Не могу сказать, что хозяева гостеприимно встречают своих гостей.

– А пусть гости не обижают хозяев! – не унималась Мила.

– Ха! – словно выстрелил Одноглазый. – Разве черные могут быть хозяевами?

Он стоял перед нами, расставив ноги в ботфортах и уперев руки в бока.

– Такими же, как белые! – резко проговорил Юрка, заражаясь горячностью Милы.

– Ха!

Человек с серьгой в ухе неторопливо подошел к капитану, припадая на одну ногу.

– Капитан, не вздернуть ли нам негритенка на этой пальме?

– Не торопись, Кривая Нога, всему свой черед, – поморщился Рыжий Пес и, заметив, что я их слушаю, сладко улыбнулся мне: – Скажите же, сэр, как нам повидать ваших родителей?

– Наших родителей нет на этом острове, – ответил я простодушно. – Мы здесь одни.

Это было непростительной глупостью. Пираты переглянулись, а Кошачий Зуб зажевал что-то еще быстрее.

– Вы жуете табак? – наконец сообразил я, с интересом наблюдая, как перекатываются под его загорелой кожей желваки и смешно топорщатся усы.

– Так точно, сэр… – заулыбался Кошачий Зуб.

– Так я и думал! – сказал я Миле и Юрке. – Настоящие морские волки всегда жуют табак и курят трубки.

Мягко ступая на носках, как будто крадучись, ко мне подошел Кошачий Зуб. Я уже заметил, что все его движения были легкими и даже грациозными.

Он очень походил на артиста балета. Церемонно кланяясь мне. Кошачий Зуб проговорил мурлыкающим, грудным голосом:

– Хотите попробовать, сэр? Чудесный табачок, сэр! Всегда такое ощущение, точно у тебя во рту ночевали лошади.

Пираты захохотали дружно и громко.

– Нет… не надо… – сказал я. – Спасибо… Кривая Нога протянул мне дымящуюся трубку.

– Может быть, вам дать мою трубочку, сэр?

Две-три затяжки, и у вас будет такое блаженное состояние, словно вы наглотались гвоздей пополам с паукам и пиявками.

– Нет… спасибо…

– Ха! – проговорил Одноглазый. – Молодой джентльмен не жует и не курит табак. Зато он любит, наверное, этот напиток, сладкий, как змеиный яд! – Одноглазый протянул мне большую фляжку.

– Вино? – догадался я.

– Нет, сэр! Ром! Отхлебните, сэр. Нам удалось спасти целый бочонок. Чем больше пьешь, тем короче путь на кладбище.

Я отстранил рукой фляжку, которую Одноглазый держал у моих губ, и покачал головой:

– Я не тороплюсь на кладбище.

Пираты снова расхохотались.

Рыжий Пес издал вдруг какой-то странный шипящий звук. В ту же секунду пираты бросились на нас и скрутили нам руки. Я слышал, как громко стонала Мила и как кряхтел и сопел, отбиваясь от пиратов. Юрка.

– Пустите! – что было сил закричал я. – Вы не имеете права!

– Ха! – усмехнулся Одноглазый, связывая мне руки.

Он приблизил свой единственный глаз к моему лицу, и я увидел в черном зрачке столько ярости и жестокости, что почувствовал, как весь холодею от ужаса.