Трое против дебрей

Трое вместе с дикой природой (Послесловие)

Книга Эрика Кольера, на наш взгляд, представляет ценность в двух планах. С одной стороны, это интересное описание канадской природы, жизни диких животных и приключений профессиональных охотников. Одного этого было бы вполне достаточно, чтобы причислить книгу к хорошим географическим произведениям.

Однако ценность книги не только в этом. В повести излагается мысль, волнующая очень многих и в какой-то мере беспокоящая современных людей, особенно жителей города. Речь идет о стремлении человечества к общению с природой, все усиливающемся со временем и становящемся крайне необходимым одновременно с быстрым развитием урбанизации во всем мире, и в нашей стране в частности. Когда человек жил среди природы или когда она была всюду поблизости в необходимой дозе, потребность в контакте с ней остро не ощущалась. Теперь же особая тоска по природе, своеобразная жажда общения с ней приобретают все более конкретные формы. Эту особенность состояния психики современного человека стали не только специально отмечать, но также и изучать. Постепенно все более выясняется, что природа играет в жизни человека более серьезную психофизиологическую роль, чем предполагали. Все более очевидным становится тот факт, что жизнь без полноценного контакта с природой становится ущербной и потенциальные возможности человеческого организма реализуются не полностью. По-видимому, ученые стоят на пороге раскрытия конкретной сущности явления «тоски по природе». Возможно, что настало время специалистам особо квалифицировать это состояние человека так же определенно, как это сделано врачами и психологами для ностальгии, назвав его натуральгией.

Своеобразно и умно обрисовал свои мысли в этом направлении писатель В. А. Солоухин в ярком очерке о грибах и особой страсти к собиранию этих даров леса (книга «Третья охота»). Он считает, что у человека самая яркая пора — детство. Человека всю жизнь манит эта золотая, но увы! — недоступная больше страна. Но ведь детство было и у человечества в целом. Это была суровая и даже жестокая, но прекрасная пора, когда человек жил среди дикой природы, был по сути дела ее частицей и все для жизни добывал в лесу, в озере, на реке. Солоухин считает, что страсть к охоте, рыбалке, сбору грибов (и к дикой природе вообще) есть не что иное, как смутное воспоминание детства человечества, поэтому так сладка и желанна эта страсть. Говоря иными, более определенными и научными словами, можно заключить, что эволюционное прошлое, формировавшее человека, наложило неизгладимую печать и на современную сущность его организма и предъявляет совершенно определенные требования к его новой, изменившейся среде обитания, где зачастую уже не остается места для «колыбельной стадии» — природы.

Мы как биологи идем еще дальше и, развивая эту понятную мысль, как видно из сказанного выше, переводим такое состояние человека не только в разряд сладкого воспоминания и страсти, как Солоухин, но и в разряд сильной биологической жажды, тоски и даже болезненного состояния.

Поскольку, как нам представляется, сам факт тоски по природе установлен, то жажду эту необходимо утолять. Форм «лечения» может быть много. Одна из очень важных — публикация различных материалов о жизни людей среди дикой природы. Книга Эрика Кольера — прекрасный образец сочинения такого рода.

Книга основана на личных впечатлениях. По сути дела это описание жизни автора и его семьи, сделанное в хорошей художественной форме.

Эрик Кольер — англичанин. Сын коммерческого директора одной из компаний, он оказался неудачливым дельцом и служащим. Отец хотел, чтобы Эрик стал адвокатом, но из этой затеи ничего не вышло, и в 1919 г. семнадцатилетний Кольер покинул Англию. Отец предложил ему отправиться к кузену, владевшему участком земли в Канаде, в Британской Колумбии. Предполагалось, что Эрик займется разведением скота. Однако и это ему не удалось. Неудавшийся фермер долго искал себя, пробуя разные занятия. Он был клерком, служил в доме для приезжих, обслуживающем плато Чилкотин, и на почте в Риск-Крике. Иногда попутно с другими делами Эрик принимал пушнину у индейцев из соседней резервации. Это ему нравилось больше. Однако пушнины в этих краях было мало. Индейцы приносили шкурки койотов, изредка ондатр и даже норок.

В Риск-Крике Эрик встретился с Лилиан, своей будущей женой, и здесь наступил переломный момент в его жизни. Лилиан была на одну четверть индианкой. Ее бабушке — индианке Лале в эту пору было 97 лет (она родилась примерно в 1830 г.). Белый увел из семьи Лалу, когда ей было 15 лет, и с тех пор она не жила среди индейцев. Однако она прекрасно помнила, какой была страна и какими были охотничьи угодья до прихода белых. У индейцев были определенные родовые охотничьи участки. Семье Лалы принадлежали верховья ручья Мелдрам, притока реки Фрейзер. Ручей тянулся примерно на 300 миль, и по его верховьям некогда располагались богатые охотничьи угодья. Во времена детства Лалы здесь бродили стада оленей, было много лосей, бобров, ондатр, уток и гусей, форели.

Бобровые плотины поддерживали благоприятный гидрологический режим всей местности и создавали удобные условия для жизни многих животных, в частности для водоплавающей дичи, форели, ондатры и лосей. Бабушка Лилиан рассказывала Эрику о былом обилии дичи. О тысячах пролетных гусей и гнездящихся уток, об огромных форелях, прыгавших во время миграций вверх по реке через бобровые плотины. Много чудесных рассказов услышал молодой Кольер о жизни бобров, о выдрах, норках и ондатрах. Рассказы эти манили его. Ведь он всегда увлекался дикой природой, охотой и рыбной ловлей, а в обычной цивилизованной жизни был неудачником. Пришли белые, уничтожили бобров, рассказывала старая индианка. Не стало бобров — не стало воды в реке. А нет воды — нет форели, нет мехов, нет травы. Дай снова реке бобров — и, может быть, вернется форель, поселятся утки и гуси, снова разольются заводи, придет исчезнувшая ондатра.

Как видно, мудрые лесные жители давно разгадали загадку структуры биоценозов северных лесов и водоемов и всегда понимали, как тесно связаны между собой отдельные обитатели охотничьих угодий. Истребили бобров — разрушились плотины, сооруженные лесными строителями, и стал прогрессивно разрушаться весь биоценоз, служивший основой жизни индейцев — охотников и рыболовов. Здесь есть над чем задуматься и нашим ученым. Ведь некогда почти всю нашу лесную зону сплошь населяли бобры, впоследствии повсеместно уничтоженные. Несколько десятилетий назад в лесные биоценозы нашей страны была вселена из Америки ондатра, которая сперва размножилась, а затем довольно быстро истребила водную растительность, служащую зверькам кормовой базой. Численность ондатры резко сократилась. Некоторые считают, что вслед за истреблением ондатрой растительности в водоемах уменьшилась и численность водоплавающей дичи, а может быть, и других животных, связанных с побережьями. На сибирских просторах численность ондатры не сдерживалась слаборазвитым промыслом. В то же время в наших угодьях не оказалось некоторых природных врагов ондатры, ограничивавших ее численность в Америке (в частности, норки). С другой стороны, возможно, что почти всюду отсутствующие теперь бобры могли бы оказать благоприятное воздействие на угодья ондатры. Ведь бобры — упорные и трудолюбивые мелиораторы, неустанно создающие новые плотины, новые водоемы, а следовательно, и новые обрастающие растительностью побережья. Бобры настолько строго контролируют состояние подведомственных им угодий, что часто ученые, специально наблюдающие за ними, не успевают проследить «за ремонтом» биоценоза, который проводят эти животные.

Описание Кольером «бобровой мелиорации» угодий и по сути дела всего ландшафта очень интересно для ученых географов и биологов. В данном случае мы имеем возможность познакомиться с опытом широкой таежной «биотехнии», где главным регулятором и орудием направленного преобразования охотничьих угодий является бобр.

В июне 1931 г. семья Кольеров с двухгодовалым сыном Визи приехала на ручей Мелдрам с твердым намерением поселиться там. Охотничьи угодья оказались в плачевном состоянии. Речные заводи обсохли, много хороших лесов уничтожили частые пожары. Мало осталось водоплавающей дичи, бобры исчезли, а лоси, истребленные в первой половине XIX в., еще далеко не восстановили свою численность.

Департамент дичи Британской Колумбии выделил Кольеру охотничий участок площадью 60000 га. Арендная плата за землю и право охоты была чисто символической и составляла 10 долларов в год. Охотник был обязан также отдавать небольшую сумму — долю от добытой пушнины. Арендатор обязывался охранять и способствовать размножению всех обитающих на участке полезных животных, в первую очередь пушных зверей.

Первое время Кольеры жили в палатке. Затем построили избушку, а впоследствии и более благоустроенный дом. Место было труднодоступным, удаленным от ближайшего населенного пункта на 30 миль. Поселенцы проложили и прочистили в лесу дороги, сделали через речки мосты, завели лошадей. Впоследствии семья даже приобрела автомобиль повышенной проходимости, способный передвигаться по лесным дорогам.

Жизнь лесных робинзонов была нелегкой, особенно в первое время. Кольеры были небогаты. Немногие, с трудом заработанные доллары уходили на покупку самого необходимого для жизни в глуши. Зато какую радость доставляли здесь простые и столь нужные предметы — инструменты, оружие, капканы, разное промысловое снаряжение, необходимый набор книг! В тайге вещи, обилие которых в цивилизованной жизни часто становится ненужным и даже тягостным, приобретали истинный смысл, пронизанный необходимостью их как орудий труда. Кольеры все для себя делали сами. И это тоже доставляло огромное моральное и физическое удовлетворение и наполняло жизнь простым и настоящим содержанием.

Постройка просторного и удобного дома была важной вехой в становлении их лесной жизни. Значение «своего дома» как настоящей основы для жизни приобретало в глуши свой изначальный, истинный смысл — прочного фундамента семейного очага.

Особенно трудно было наладить нормальную жизнь для маленького Визи, которому при переезде в лес не было и двух лет. Мальчик начал суровую и порой опасную, но полную интереса жизнь среди природы. Здесь не было разнообразия в пище, любое заболевание могло обернуться грозной опасностью для жизни. Однако мальчик не болел, рос крепким, смышленым и самостоятельным. Родители сами обучали его наукам, и Визи легко и с интересом познавал то, что с трудом давалось детям города, развивающийся интеллект которых был засорен массой шелухи от цивилизации.

В общем, природа отплатила Визи сторицей за любовь и преданность. Он вырос настоящим мужчиной, способным преодолевать серьезные трудности.

Кольеры сразу же стали мелиорировать угодья постройкой плотин на реке. По сути дела они не занимались устройством новых сооружений, а ремонтировали старые заброшенные бобровые плотины. После этого река стала более полноводной и появились возможности для вселения бобров. Угодья стали более благоприятными для обитания водяной дичи и ондатры. В центре внимания поселенцев были, конечно, бобры. В ручей Мелдрам было выпущено две пары бобров, и только через четыре года здесь появилось шесть активных колоний, в которых насчитывалось примерно 36 зверей. Бобры расселялись медленно и не хотели покидать первоначально освоенные места. Для того чтобы заставить бобров шире осваивать угодья, пробовали даже взрывать плотину. Бобры упорно восстанавливали ее. Тогда было признано более целесообразным отлавливать животных и самим переселять их в новые места. Так постепенно упорным трудом Кольеры создали на своем охотничьем участке мощное бобровое поселение, и промысел стал приносить ощутимый доход.

Кольеры всей душой полюбили новую жизнь, полную свободы и труда, доставляющего глубокое удовлетворение. Они охотились за пушным зверем, лосями, всевозможной дичью, ловили рыбу, строили. Полной мерой они познали свободную жизнь среди дикой природы и считали, что нет лучше места на Земле, чем их охотничий участок. Здесь они счастливо прожили почти 30 лет, то есть жизнь целого поколения.

Конечно, счастливой была и мысль Кольера, когда он решил написать книгу о жизни трех людей среди дикой природы. Таким образом, их впечатления стали в известной мере достоянием многих людей.

Нет сомнения в том, что книга Кольера найдет множество почитателей в нашей стране, где имеется самая богатая в мире северная лесная природа, похожая на канадскую, а любителей природы, охоты и рыбной ловли — неисчислимое множество. Книга хороша не только с художественной стороны. Она имеет также большое познавательное общегеографическое значение. Книга насыщена интересными фактами о природе и диких животных Канады. С большим интересом и пользой для себя ее прочитают и взрослые, и молодежь. Очень интересна книга также и для специалистов в области охотоведения, ресурсоведения в целом и дела охраны и рационального использования природных богатств.

Не лишена повесть и некоторых недостатков. Так, по-видимому, Кольер иногда слишком увлекается при описании образа жизни диких животных, бывших его близкими соседями. Кажется не вполне правдоподобным, например, поведение лосей, превратившихся в повести в животных, почти не боящихся человека и даже докучающих поселенцам. Невероятно также, что «голодный волк может съесть оленя за один присест...». Кольер склонен несколько преувеличивать суровость природных условий Британской Колумбии, где, на взгляд, например, сибиряка, климат довольно мягкий. Устрашающе неправдоподобно сделано описание лесного пожара в конце повести. Есть в книге и некоторые биологические неточности.

Перечислять недостатки такого рода, которых в книге немного, не имеет смысла. Их всегда можно найти практически у любого автора, включая наиболее известных писателей-натуралистов.

Книга Кольера, безусловно, хороший подарок советскому читателю. Она заставляет задуматься. Чем больше будет написано и издано подобных книг, тем больше внимания будет привлечено к одной из важнейших проблем современности — взаимоотношению человека и природы.

На наш взгляд, главный смысл книги не совсем точно отражен в ее названии. Истинное содержание основной идеи повести заключается не в том, что трое объединяются «против дикой природы», а в том, что они видят смысл жизни в единстве с ней.

Е. Е. Сыроечковский

Э. В. Рогачева