Тропа смерти

Глава 9 Чужой след

Ниршав проснулся только поздним утром, проснулся сам. Едва он зашевелился, Аштия повела в его сторону сонным взглядом и, извинившись передо мной, улеглась спать. Несколько минут офицер просто сидел и пялился в пространство, явно не понимая, что с ним происходит, где он находится и почему. Потом вздохнул, передёрнул плечами и подсел к костру.

— Есть чё поесть?

— Вчера всё съели.

— Ну, блин!.. — Он молчал минуты две, не меньше. — А где вы брали еду в прошлый раз?

— Наохотились.

— А как?

— Молча, — меня уже разбирал смех.

Собеседник посмотрел на меня неодобрительно.

— Так надо снова что-нибудь наохотить. Я есть хочу.

— И ты хорошо разбираешься в местных тварях и степени их съедобности?

— Не особо. Но ты-то должен…

— Я плохо разбираюсь даже в тех, которые идут на магические запчасти. А ел я, как правило, самую обычную человеческую пищу. Откуда у меня возьмутся кулинарные познания такого рода?

Офицер нахмурился.

— Но вы же с Аштией ловили какую-то опознанную ею тварь. Кстати, было довольно-таки вкусно. Давай попробуем поймать ещё одну такую.

— Попробовать-то можно, — я с кряхтением поднялся. — Ещё б вспомнить, что там у них съедобное. Требуху вынимала Аштия. И готовила — тоже Аштия.

— Слушай, мы оба бойцы — неужто не сможем сами себя едой обеспечить? — Ниршав поднялся с решительным видом. Немного сник, почёсывая живот. — Ёлки, а есть-то очень хочется…

— Ну пошли охотиться тогда. — Я обернулся к невидимой границе нашей безопасности, куда уже давно не смотрел. Ночью, собственно, было слишком темно, чтоб разглядеть хоть что-то за пределами скудного оранжевого пятна света от костра, а утром я просто позабыл оглянуться и оценить обстановку. — Ого!

На кромке топталось, кажется, раз в пять больше демонов, чем накануне. Несколько мгновений я молча созерцал этот дикий паноптикум лап, щупалец, клешней, пастей, конечностей совершенно уж невообразимого вида, похожих на пилы, долота, кирки, даже лопаты, тела всех форм, размеров и степени заметности. Зрелище завораживало. Одного взгляда было, пожалуй, достаточно, чтоб, вообразив, как рушится граница фона, оцепенеть от ужаса и молча ждать своей участи. Если б сейчас исчезла полоса безопасного фона, и вся эта масса обрушилась на нашу стоянку, они б всех нас взяли тёпленькими в несколько секунд.

Но граница держалась, и спустя несколько мгновений я пришёл в себя, оглянулся на Ниршава — тот тоже замер с открытым ртом.

— Фига себе! Э-э… Это… Тут прямо коллекция целая. Выбирай на любой вкус. Вон, смотри, хвостатый. Нам бы не помешал ещё один бурдюк — как считаешь?

— Вот и смотри — как мы будем выдёргивать из общей массы одного? Да так, чтоб с остальными не разбираться?

— Э-э… Да, это задачка. Гарпуна нет.

— А если б и был — ты умеешь с ним управляться?

— Я умею. А что? Но мне нужен именно гарпун, а не что попало и как попало сделано. Иначе риск будет слишком велик.

— А у меня нет гарпуна. Так что этот вариант не катит.

— Хм… Ну да. Давай тогда… Стоп! А вы-то как охотились?

— Когда мы охотились, их там было намного меньше. И мы смогли спрятаться за камнем и выждать, когда в одиночестве оказался нужный нам объект. Выскочили и по башке отоварили.

— Так давай так же поступим!

— А ты глянь, они теперь учёные, только кучками ходят.

— Но должен же существовать какой-то способ! Иначе мы так и останемся без мяса!

— То есть способ должен существовать потому, что ты хочешь есть?

— А чем не резон?

— Хм, — я усмехнулся, пожалуй, даже поощряюще. Подобный трёп здорово способствовал снятию напряжения.

— Ладно. Давай сюда, — Ниршав потянул меня за камни, и часть пути мы проделали, прячась от всех тех тварей, которые столь пристально следили за нами из-за кромки. — Так. Нужно, чтоб они потеряли нас из виду.

— Они потеря-ают! — усмехнулся я, показывая вверх.

Видимо, граница комфортного для нас и смертельно опасного для них фона проходила и на высоте, потому что летучие демоны к ней не приближались. Однако они парили там, в воздухе, и можно было предполагать, что нас они видят. Запрокинув голову, офицер сперва выругался, и довольно-таки цветисто. Потом просто молча разглядывал пространство над головой — небо вроде бы и ясное, но совершенно лишённое какого-то определённого цвета.

— Слушай, а ты всерьёз думаешь, что у них как-то налажено взаимодействие между собой?

— Ну, может, и нет.

— Да. Вряд ли. В любом случае — впечатляет количество жаждущих нашей крови. Интересно, как они предполагают забирать нашу энергию — с кровью? Или как-то иначе?

— А ты уже решил сдаваться?

— Да нет, просто любопытно. Ты ведь у нас самый крутой знаток демонов, но тоже не знаешь ответа на этот вопрос. Так откуда мне знать? А любопытство в сапог не спрячешь.

— Да. Любопытство дело такое. Но вот мне совершенно это неинтересно. Верю, что от процесса выемки энергии я умру, видимо, умру не очень комфортно, ну и на фиг мне знать остальное?

— В познавательных целях, Серт! Нельзя быть таким аморфным. Не были б мы любопытными, так бы магию и не освоили. Жили б до сих пор в пещерах.

— А у вас вся цивилизация держится на магии?

— Ну, так а на чём ещё она может держаться?.. Прости, забыл, что ты из немагического мира. У вас там своя цивилизация… Да неважно, всё на свете держится на человеческом любопытстве!.. Слушай, а если попробовать так: я быстренько сшибаю демона, а ты его за ногу утаскиваешь к нам сюда?

— Боюсь, быстренько не получится.

— Ещё вариант — у тебя ж есть верёвки? Делаем петлю, кладём на земле, отбегаем в безопасную область. Демоны набегают, ждём, когда нужный наступит — и дёргаем!

— Идея хорошая, но, к сожалению, едва ли осуществимая. Но можно попробовать.

— Пойдём, возьмём верёвки. А я, пожалуй, доспех надену.

— Правильно, третий вариант: ты надеваешь доспехи, переходишь к ним туда и ждёшь, когда на тебя накинется нужный нам демон. Обхватываешь его руками, и я тяну тебя за верёвку обратно. Ногами выпинываем прочь тех тварей, которые нам не нужны.

— Юморист хренов. Давай реально думать, как будем охотиться! Жрать-то надо, по-любому!

— Ладно, более вероятный вариант: просто отойдём подальше. Если у наземных наблюдателей нет связки с воздушными, они нас потеряют, и появится возможность отманить себе одного, а не пачку. Ещё можно попробовать отсюда камнями швыряться, может, кого и пришибём…

— Ты мыслишь креативно, мне нравится! Вот только как мы пришибленного сюда вытащим?

— Надо смотреть по ситуации.

Обсуждая проблемы ловли, мы вернулись к стоянке, вытащили из вещей верёвки, совместными усилиями натянули на Ниршава кольчугу — ею он решил ограничиться. Поколебавшись, я прихватил с собой аптечку. Нагруженными, конечно, труднее было идти внаклонку, прячась за валунами, но надежда на скорый сытный обед поддерживала нас обоих.

— Ну что, вот того попробуем? Хвостатый…

— Не похож.

— Мало ли — не похож! Главное, чтоб был съедобный.

— А откуда тебе знать, съедобный он или нет? Хочешь рискнуть здоровьем?

— Аштию, может, разбудить?

— Ага, тебе, между прочим, никто не мешал отдыхать.

— Да вы б меня не разбудили!

— Хорошо быть наглым, да?

— Ну!

Мы переговаривались, сидя за огромным камнем, и время от времени то один, то другой из нас выглядывал оттуда и оценивал обстановку. Демоны табунились — просто удивительно, как они вообще умудрялись уживаться вместе, такие разные. Едва я подумал об этом, как два из них — червяк с утолщениями на корпусе, с четырьмя крупными клешнями у хребта и изогнутое полумесяцем нечто, клацающее огромной пастью при каждом прыжке, — шумно столкнулись и вдруг накинулись друг на друга.

Спустя долю секунды в потасовку вмешались соседи, да так быстро, что мы толком и увидеть-то не успели, с чего там, по сути, началось и чем продолжилось. Сшибка мигом захватила квадрат пространства три на три метра — не так много, зато очень плотно. Ниршав вскочил с места и с воплем, который остатки лингвозаклинания перевели как: «Банзай!», швырнул в сражающихся демонов крупный камень. Как только поднял такую здоровенную каменюгу…

Я выскочил следом за ним — в общем-то, в его идее был свой смысл. В этот момент самым уязвимым в нашей позиции мне показалось отсутствие на Ниршаве доспехов. Действительно, будь он обдоспешен по полной, всё выглядело бы проще — боевая машина выскакивает из укрытия, с воплем крушит отвлёкшихся на своих собратьев тварей, потом подвижная мелочь вроде меня утаскивает выбранную жертву на свою территорию.

Офицер, видимо, выбрал себе цель ещё до того, как рванул из-за камня, потому что он очень точно и сильно обрушил меч на хвостатое существо, слегка напоминающее того «кенгуру», с хвоста которого мы снимали шкуру. Я смутно вспомнил, что того «кенгуру» мы не ели, ограничились его нерождённым детёнышем. Аштия, кажется, говорила почему. Я не запомнил.

Но вмешиваться было поздно. В три удара, со всей яростью голодного мужика, Ниршав сбил с ног свою жертву. Я подоспел вовремя, чтоб накинуть на тушу петлю и сразу отскочить обратно в безопасное место. Вернее, попытался отскочить. Ощущение опасности заставило меня нырнуть в землю и перекатиться, путаясь в собственной верёвке, хорошо хоть не сильно. Прикосновения я сперва и не почувствовал, и лишь когда попытался вскочить, осознал, что ноги действуют как-то не так. К тому же меня сильно кособочит…

Тварь, накинувшаяся на меня, напоминала помесь свиньи и большого краба. Клешней у существа, кстати, было три — и это в придачу к щупальцам, торчавшим в разные стороны, как щетина. Я увернулся от клешни и попытался ударить «когтями». Попал по «пятачку». Через мгновение над свиньекрабом свистнул меч — Ниршав, покончив с намеченной жертвой, переключился на охотника.

— Мотай! — гаркнул он мне.

Да пожалуйста. Я ускакал в область пониженного фона на карачках, не особо заботясь о том, как это выглядит со стороны (да и перед кем тут красоваться?), и уже только там обнаружил, что подцепил с собой и конец верёвки. Через секунду на меня свалился Ниршав с искажённым, залитым кровью лицом — и тоже с верёвкой. Со второй.

— Тащи! — взвыл офицер.

Мы налегли на верёвки. Почва почему-то ушла у меня из-под ног, ноги соскользнули в ту сторону, откуда я только что сбежал. Пришлось выдёргивать их чуть ли не из лап самого быстрого и сообразительного демона Благо хоть, наткнувшись на незримую преграду, отшатнулся, словно его ошпарило, а там и попятился. Утвердившись снова на ногах, я потянул тушу за верёвку с удвоенным упорством. «Кенгуру» забился на границе фонов, хотя до того казался дохлым, и эта агония не помешала, а наоборот, помогла мне справиться с задачей.

Ниршав с рёвом, достойным какого-нибудь раненого быка, волок на себе свиньекраба. Он свалился в нескольких шагах от меня, но уже за пределами опасной для нас зоны. Твари, которых мы выволокли в область пониженного фона, быстро затихли — похоже, для них действительно смерти подобно попасть к нам сюда. Ну и хорошо. Значит, если фон не рухнет, мы будем преспокойно сидеть под его защитой — неуязвимые для смертоносной магии и местных обитателей.

— У тебя бок в крови, — прохрипел мне Ниршав, отдуваясь.

— О! — Я оглядел себя. Действительно, по рёбрам покарябало, рассекло рубашку. Вот почему ноги сперва не слушались. Странно, что боли не было. — Хорошо аптечка при себе. Кстати, ты без шлема.

— Твою мать! — Ниршав выговорил и более крепкое ругательство, когда схватился за макушку и убедился — да, шлема действительно нет. — Итить твою налево! Надо выручать как-то!

— Да, иди, попроси их вернуть нашу единственную кастрюлю! — Аптечка так и лежала за валуном, где я её оставил. Перевязочный материал, кровоостанавливающее полотно, мазь — всё под рукой. Я поспешно задрал рубашку, прижал к длинной ране лоскут плотной ткани, которая мгновенно напиталась кровью, связала её в себе и закрыла разрез плотно, надёжно. Теперь достаточно было примотать поверх бинт и подождать.

— Блин… Мне тоже дай, — Ниршав прижимал руку к щеке. — Спасибо… А приклеить нечем?

— Поищи сам, хорошо?

— Ладно-ладно… Вот… Слушай, надо шлем-то выручать!

— Ну, видимо, надо. Идеи есть? Нет? Можно камнями закидать.

— Хорош прикалываться!.. Блин, больно! Обезболивающего нет?

— На хрен тебе обезболивающее? Потерпишь.

— Я потерплю, конечно, но предпочёл бы обезболивающее… Не жадничай.

— Откуда ты знаешь, сколько нам тут ещё сидеть? А если придётся что-нибудь отрезать — как это можно будет сделать без обезболивающего? Ты же загнёшься от болевого шока.

— Блин… Оптимист. Ничего не позволю себе отрезать! — Ниршав раздражённо нахмурился, но руку от аптечки отдёрнул. — Ладно. Давай шлем выручать. Давай попробуем веткой подцепить.

— Ну давай…

Первая ветка, которую сцапал мой спутник, сломалась у него в руках, вторая лопнула при попытке подцепить ею шлем, действительно валявшийся неподалёку. Конец третьей ловко перехватил один из толпившихся по ту сторону демонов, но, к счастью для Ниршава, эта ветка тоже оказалась ненадёжной. Мы переглянулись с ним — задача, не имевшая простого решения, уже начинала злить.

— Так, пошли за камни, — позвал я и первым нырнул в укрытие.

— Эй. А шлем?!

— Погоди! Надо всё обмозговать. Так у нас не выйдет. Давай вот что сделаем — ты отойдёшь в сторонку и там начнёшь шуметь — камни кидать, мечом махать, но границу не переступай. И когда они отсюда схлынут к тебе, я выскочу и попробую твой шлем поймать.

— Э-э… Ну, давай попробуем.

И, пригнувшись, мужчина порысил в ту сторону, откуда, как нам обоим казалось, лучше всего было начинать шуметь. Сидя за валуном, я не мог не оценить его артистический дар — выйдя на открытое пространство, Ниршав развернул перед демонами представление: «Богатырь Пересвет вызывает на бой Челубея и всю челубейскую родню, включая такую-то матерь». Разорялся он так, что я едва не рухнул от хохота и не пропустил подходящий момент. Однако, сообразив, к чему всё идёт, опомнился, выскочил, подцепил шлем и умотал обратно. В пятки мне первые два шага дышало что-то змееподобное со щупальцевой гривой, но мигом отстало, стоило мне окунуться в пространство разрежённой магии.

Меня начинала веселить эта поразительная в своей неправдоподобности ситуация.

— Эй, лицедей! — крикнул я. — Кончай развлекать фауну, она не оценит твоего словарного запаса!

— Добыл?

— В лучшем виде. Держи свою кастрюлю.

— Повежливее к предмету доспеха! Если его не будет, придётся жрать одно мясо, сожженное над углями. А похлёбка в нашем положении — самое лучшее, что только может быть.

— Ну да, да, твоя незаменимая кастрюля! Вот она!.. Надо бы тушки освежевать. Ты это умеешь?

— А как же! Давай, ты хвостатого потрошишь, а я — свинку.

— Не буду я этого делать. Не знаю эту тварь и не представляю, что у неё можно взять. Вот хвост сниму. А с остальным даже не знаю, как мы будем разбираться.

— Да элементарно! Что пахнет более или менее пристойно, то и возьмём, — Ниршав решительным и, надо отдать ему должное, почти профессиональным движением вспорол «кенгуру» брюхо.

Омерзительный смрад ударил нам в лицо из недр дымящихся внутренностей. Мы отпрянули, переглянулись.

— Мда-а, — протянул Ниршав. — Согласен, согласен. Давай разберёмся со свинкой, а потом все втроём решим, что делать с хвостатым. У свинки есть клешни — наверняка это вкусно.

Мы перемазались так, что потом с наслаждением мылись чуть ли не с головы до ног в холоднющей воде, щедро бьющей в каменную чашу, и после этого грелись, прыгая, у костра, который слишком уж быстро пожирал пересохшие дрова. Рядом сохла и наша одежда, изукрашенная пятнами всех возможных форм, цветов и размеров. Аштия проснулась явно не потому, что выспалась, а от наших нервных притоптываний и сдавленных матов, и несколько мгновений молча созерцала эту картину лёжа, без тени улыбки.

— Ребята, что у вас стряслось?

Мы почему-то смущённо переглянулись.

— Да так, — с деланым безразличием отозвался Ниршав. — Поохотились чуток.

— Изрядно, вижу, вы поохотились!.. Серт, ты ранен?

— Да, зацепило немного.

— Ниш… Ну тебе-то стыдно должно было морду подставлять!

— Да вот так. За компанию. Зато смотри, сколько мы мяса добыли!

Аштия приподнялась, оглядела свинью с клешнями, потом — «кенгуру». Деликатно прикрыла нос.

— А это вам зачем?

— Как зачем?! Есть!

— Ты будешь это есть, Ниш?

Выражение лица у офицера стало матерным. Женщина усмехнулась и, покосившись на меня, посоветовала:

— Давайте оттащим тушку подальше. А то она со временем станет только круче вонять.

— И что, — я, пыхтя, пристроился поднимать «кенгуру» за лапы, — совсем ничего с этой твари не возьмёшь?

— Шкуру возьмём. Пригодится. А мясо это есть нельзя. И требуху поостережёмся. Можно попробовать взять мозг… Будешь есть мозг?

— Не уверен.

— Тогда увы. У хвостатых съедобны только народившиеся или ещё даже не народившиеся детёныши. А это, кажется, вообще самец… Ребята, а обо что вы умудрились так изгваздаться?

— Об свинку.

— А постираться сразу — не судьба? Или вы реально думаете, что коль уж судьба угораздила меня родиться женщиной, я тут сыграю роль прачки?

— Я стирать всё равно не умею, — хмуро ответил Ниршав.

— Так учись, сердце моё! Всему на свете можно научиться!

Он взглянул на Аштию укоризненно.

— Ты мне мстишь, да? За то, что мы тебя разбудили?

— Есть немножко. — Она поднялась с земли со вздохом. — Однако стирать вам всё же придётся. Набирайте золы из костра и насыпайте вот в этот хвост, который вы сняли, молодцы, как положено. А теперь туда воды. И одежду. А что поделать?! Жизнь требует жертв.

— Это ужасно!

Ниршав произнёс это с таким чувством, что я заподозрил парня в издёвке. Но нет, он с угрюмым видом запихал в новую кожаную ёмкость несколько горстей золы, потом свою одежду и подсунул мне:

— Пихай и иди уж тогда за водой.

— Может, думаешь, я ещё и стирать буду? — усмехнулся я. Меня самого такая перспектива не сильно пугала. Единственное — я ещё никогда не стирал таким допотопным способом, без мыла. Ну да какая разница. Неважно, будут ли на ткани пятна. Главное, чтоб её можно было носить.

Косясь на нас с усмешкой, Аштия занялась приготовлением пищи. Аромат жаренного на углях мяса слегка подбодрил нас и расцветил реальность, в которой приходилось нудно возиться с холодной водой, мерзкой на ощупь рубахой и топать по колким камням мокрыми насквозь сапогами, потому что если их сейчас снять и сушить отдельно, они покоробятся и усохнут, на ногу уже не налезут. Это вам не прорезиненный брезент и кожа молодого дерматина на моей весёлой родине.

Ободряло то, что нам, насквозь промокшим и замёрзшим, светила впереди горячая мясная похлёбка, а это намного лучше для согрева, даже чем чай с ромом. На мой взгляд, конечно. Ниршав, похоже, думал о чём-то подобном, потому что то и дело поглядывал в источавшую ароматы жареного мяса сторону с алчным видом.

— Между прочим! — заявил он, старательно отполаскивая одну из деталей своей одежды от золы. — У меня ведь есть фляжка! Со спиртным! Вот он, случай! Нам надо непременно выпить.

— И пойти громить демонов.

— Тоже можно, но лучше просто посидеть, песни поорать.

— Эй, там! Портомои! Идите сюда, похлёбка готова!

— О! И под похлёбку — выпивка! — Ниршав оживился. Повертев в руках мокрую шмотку, плюхнул её обратно в чашу с взбаламученной водой и тут же вытащил обратно. — Как думаешь? Сойдёт?

— Сойдё-от. Тебе ж не перед императором дефилировать.

— В подштанниках, ага, — оскалил зубы офицер. Тщательно отжал бельё и натянул на себя, морщась. — Пакость. Точно надо выпить. Эй, Аше, тебя не смутит, если я не до конца оденусь?

— Видала я мужиков без штанов, ничего интересного. Идите сюда, а то околеете там от холода, и с кого я буду дальше веселиться?

Похлёбка была упоительно-горячей и вкусной. Жадно черпая в очередь, мы только переглядывались. И плевать, что разнообразием вкусов Аштия нас порадовать не могла — еда была горячей, сытной и очень вовремя приготовленной, а что ещё нужно для счастья?

— Так, — сурово заявил Ниршав, облизав ложку и рыгнув. — Давайте договоримся сразу: когда решим тут строить человеческое сообщество, я на тебе первый женюсь, Аше.

— Э-э… Прости?

— Ну, если мы тут зависнем, как я предполагаю, на много лет или навсегда, собираюсь быть твоим первым мужем и иметь на тебя больше прав. А что ты на меня так смотришь? Тут два мужика и всего одна женщина. Кто первый успел, тот и молодец. Я без женщины жить не могу. Что делать-то?

— Например, заткнуться и перестать бредить, — ласково предложила Аштия.

— А при чём тут бредить? В любом месте надо устраиваться жить, как получится. Понимаю, была бы реальная проблема, если б мы с Сертом сюда попали вдвоём. Но есть же ты, Аше…

— Ты никогда не был героем моего романа, Ниш. Мы это с тобой уже, помнится, обсуждали. Хотя ты можешь и не помнить. Ты тогда был очень пьян.

— А где ты тут видишь возможность перебирать и ломаться? Нас всего двое. И Серт инициативы не проявляет. Помимо всего прочего, он женат.

— Если рассуждать конкретно, то факт моей женитьбы в сложившейся ситуации не имеет значения, — с серьёзным видом заявил я, хотя мне очень хотелось заржать. Шутку надо было поддержать, она получалась очень уж выразительная, а смех — он греет не хуже похлёбки.

— Не примазывайся, я был первым!

— Ниш, заткнись, ну правда. А то у меня закончится чувство юмора, и остатки супа окажутся на тебе. А они ещё не остыли.

— Ладно, — разочарованным тоном протянул Ниршав. — Отложим разговор на несколько дней.

И взялся доедать похлёбку. Я то и дело прыскал в сторону, вспоминая то выражение лица офицера, то реакцию Аштии. Женщина тоже поглядывала на нас с улыбкой, которая радовала меня и явно раздражала Ниршава. Однако он делал вид, будто ничего не видит и не воспринимает. Когда жар костра подсушил одежду, мы оделись, перемотали портянки в мокрых сапогах, хотя толку от этого было немного, и поднялись.

— Надо бы ещё дровишек принести, — озвучил офицер. — Вот что! Тут можно будет построить хоть какое-то подобие дома…

— Ниш, прекрати! Мы ещё не осмотрели окрестности, и займёмся этим завтра же. Занялись бы и сегодня, но уже скоро вечер, нет смысла. Потом обследуем магическое состояние области. Попробуем отыскать поблизости точку, пригодную для перехода. Какое-нибудь подобие «гармошки». Если здесь фон «скачет», значит, неподалёку может располагаться и пространственная аномалия. Ты же в школе учился, должен это знать! А вот если ничего такого не найдём, тогда будем основывать здесь колонию с имперскими законами. По которым я смогу выйти замуж. За одного из вас… — эту тираду она закончила увесистым ругательством, услышав которое, Ниршав удивлённо похлопал ресницами.

— Мне нравится твой оптимизм, — помолчав, произнёс он. — Но я не верю, что ты, при всей своей сообразительности, веришь в эту лабуду. Фон действительно «скачет», и это не исключает вероятность присутствия поблизости точек перехода или иных пространственных аномалий. Однако… — дальше он выдал череду то ли терминов, то ли бранных слов — здесь остатки (а вернее, даже останки) моего лингвозаклинания напрочь спасовали. — Так что по всему получается, что никаких выходов в верхние миры нам тут найти не удастся. Только в нижние. Благодарю покорно. Тут хоть можно будет продержаться достаточно долго. Чтоб потомство нарожать.

— Лично собираешься рожать, Ниш?

— Мимо. Аше, я серьёзно — на что ты ещё можешь тут рассчитывать? На чудо?

Женщина свела брови, и под её взглядом собеседник нахмурился сам.

— Мы до сих пор живы, друг мой. Это не чудо?

— Негодящийся аргумент.

— Поспорим?

На сытый желудок меня снова потянуло в сон. Ничего удивительного, собственно. Мы ведь несколько предшествующих суток почти не спали, а если и отдыхали, то урывками. Теперь, когда нас наконец-то окружила относительная безопасность, а по внутренним ощущениям, так полнейшая, спать хотелось всё время и неудержимо. Что ж поделаешь… Расслабон!

— В этом состоянии нас можно брать голыми руками, — сказала, посмотрев на меня, Аштия. Дискуссии с Ниршавом у них так и не получилось.

— Кому нас тут брать голыми руками? — раздражённо, но вместе с тем лениво отреагировал Ниршав. — Здесь ни одна местная тварь не выдержит!

— А ты в курсе, что в нескольких сотнях метров отсюда располагаются ворота в город?

Он уставился на собеседницу и несколько секунд тупо смотрел на неё не отрываясь. Наверное, ждал пояснений.

— Это… В каком смысле?

— Может быть, и не в город. Но в какое-то рукотворное поселение довольно больших масштабов. Может быть, в замок. Правда, очень своеобразный.

— Аше, ты шутишь, что ли?

— Нет.

— Откуда здесь город может взяться?.. Нет, подожди — ты на самом деле всерьёз всё это говоришь? А что раньше не сказала?

— А зачем?

— Я бы уже начинал паниковать. — Ниршав торопливо заглотнул кусок мяса, который смаковал, потому что был уже вполне сыт, но и от еды отказаться не мог. Повёл взглядом, оценивая расстояние до доспехов. Пощупал подкольчужник. — Чёрт, мокрый ещё.

— Ты куда засобирался? На нас пока никто не нападает.

— Пока… А вы видели вообще эти ворота и этот город? Там есть кто-нибудь?

— Нет.

— Фух!.. Так бы и сказала, что город брошенный. Это уже другое дело… — Через пару мгновений он опять насторожился, снова потянулся к доспеху. — А кто, интересно, этот город построил?

— Медленно ж до тебя доходит, Ниш. Списываю на усталость.

— Так кто построил-то — не знаешь?

— Откуда мне знать.

— А что вы вообще видели-то? Что-нибудь определённое видели?

Я пожал плечами.

— Башни. Проход, статуи по сторонам. Ты на родники-то почему не обратил внимания? Там же явственные чаши выточены. Причём двухуровневые.

— Ну, мало ли… Хорош надо мной ржать! Не до того было, чтоб к родникам присматриваться! Надо ж город-то обследовать! А вдруг там кто-нибудь живёт?

— Не похоже на то. В любом случае нужно ждать утра. Не вечером же туда тащиться. Скоро стемнеет.

— Хм… Тогда давайте ужинать.

— Ты только что поел!

— Я несколько дней жрал как попало! Я имею право на откорм, — Ниршав отковырял себе солидный кусок от туши свинокраба и швырнул его на угли. — Эх, теперь бы запить чем-нибудь вкусным…

— Ну, извини. Запивай мясо вкусной водой.

— Кошмар!

Мы оживлённо переговаривались, поедая охотничью добычу. День вокруг нас выцветал, и силуэты дежурящих за кромкой демонов теряли чёткость очертаний. Холодок становился более пронзительным, и костёр, весело пожиравший сухое дерево, радовал по-настоящему. Доев свою порцию жареного мяса, Аштия улеглась досыпать, мы же с Ниршавом натаскали побольше дровишек, сложили их поддерживающей оптимизм горкой и устроились коротать вечер.

Обсудили все военные вопросы, которые пришли нам обоим в головы. Я рассказал Ниршаву об организации вооружённых сил у меня на родине: кое-что он одобрил, кое-что воспринял с недоумением. Впрочем, его недоумение почти по всем этим вопросам я готов был разделить. Этим вечером от собеседника-имперца я узнал об их армии во много раз больше, чем до того. Несмотря на все трудности в общении, Ниршав оказался толковым офицером, он знал об армии, в которой служил, практически всё, что ему следовало знать, и кое-что из того, что знать было не обязательно.

С некоторым удивлением я был вынужден признать, что оснащённость их армии и её возможности немногим хуже, чем у нашей. Имелись у них и боевые орудия, действующие, разумеется, на магическом принципе. Да, их возили не тягачи или автомобили, а животные, но по своей неприхотливости и выносливости эти животные, пожалуй, могли дать фору трактору. Боевую технику войскам Империи заменяли мощные драконоподобные твари, по большей части выведенные искусственно, под все военные потребности — существа тоже до крайности неприхотливые, выносливые, простые в обслуживании и способные действовать очень эффективно.

— Да уж! — воскликнул я. — Даже и не знаешь, что выгоднее — развитая техника или магия.

— Магия, конечно. Она очень расширяет не только возможности общества, но и возможности каждого отдельного человека. Разумеется, взявшего на себя труд чему-то такому обучиться. Ну, тебе не нужно. Тебе куда разумнее будет хранить свою магическую стерильность.

— Звучит офигенно!

— Да, знаю, — Ниршав тоже улыбался. — Но твоё свойство — очень редкое. Как любая редкость — может пригодиться. И принести неплохие деньги… Эх! — он погрустнел. — Мне бы до своих денег добраться.

— Так понимаю, крупные офицеры в Империи много денег зарабатывают?

— Да уж не жалуюсь. И дело даже не в деньгах, хотя и в них тоже. Положение офицера, командующего подразделением свыше полутысячи, приравнивается к малому дворянскому титулу. А трудящийся в Генштабе или управляющий крупными подразделениями — это почти среднее дворянство. Вполне себе положение.

— Но ты ведь и без того аристократ, разве нет?

— Аристократ. Но глава семьи — мой отец, а не я. А я вообще младший сын. Для таких, как я, всего три карьерных пути: священник, маг и офицер. Но священник — это явно не для меня, а маг… Там, чтоб сделать хорошую карьеру, надо обладать выдающимися способностями. Хоть ты семи пядей во лбу, хоть какой усидчивостью обладай: если нет дара, останешься второсортным чародеем. Правда, боевому магу средних способностей ничто не мешает по окончании обучения стать офицером магических войск. Так что эти два варианта отчасти сливаются.

— Но ты ведь обучался магии?

— А то! Покажите мне такого аристократа, который не даёт своим детям магическое образование. Нет таких! Даже крупные купцы и вообще обеспеченные люди стараются отдавать своих сыновей в школы, где их обучают основам магии. А некоторые — даже и дочерей. Это сейчас модно. Хотя по мне — так перебор. Но обучение в школе ведь не делает магом. Маг — это выпускник Высшей Магической Академии. Курс обучения стоит целое состояние.

Я с удовольствием повернулся к огню другим боком.

— Наверное, потребность вашей армии в магах очень велика?

— Да не сказал бы. Чародеи-специалисты (это те, кто не окончил курс в Академии, отучился всего один или два года, или обучавшиеся в профессиональных магучилищах) очень нужны — для обслуживания грузовых и боевых животных, техники, походных мастерских, госпиталей, служб контроля, оповещения и безопасности. Их всегда не хватает. Каждый боевой маг с обслуживающим его подразделением чародеев-спецов — это, по сути, крупная боевая единица. Они, конечно, ценны, и даже очень. Но каждого такого необходимо обеспечивать — магическими ресурсами, пехотной поддержкой, обслугой, транспортом, кое-какой техникой… Словом, число боевых магов сильно ограничено возможностями по их обеспечению. Понимаешь?

— Очень хорошо понимаю.

— Ну и получается, что в среднем в армию больше сотни боевых магов не нагонишь. Не обеспечишь, — Ниршав мечтательно закатил глаза. — С ума сойти! Только сейчас понимаю, насколько я люблю свою службу. Именно сейчас понимаю, когда она недоступна.

— Ты так уверен, что мы никогда не вернёмся?

— Не хочется верить, но… Здравый-то смысл сапогом не раздавишь. Ну посуди сам! Как мы сможем вернуться? Ведь у нас ни одного подходящего для этой цели артефакта при себе, а отыскать пространственную аномалию, которой можно воспользоваться при переходе из мира в мир без участия магических инструментов — это надо, чтоб повезло неимоверно. Просто-таки неимоверно! И — самое главное! — это сто процентов будет не переход из демонического мира в человеческий. Нижние демонические миры, в одном из которых мы находимся, вообще никогда естественным образом с человеческими не были связаны. Только с другими такими же демоническими.

— Но ведь будет же шанс из демонического мира более высокого уровня перебраться уже в человеческий?

— Намного меньше шансов, чем отсюда. По многим причинам. Например, по тем, что в мирах, более приспособленных для жизни капризных разумных существ, все магические ресурсы строго поделены. Никто нам своим ресурсом пользоваться не даст. Да и переходов этих, судя по состоянию фона, должно быть не меньше четырёх. И это ты ещё только в какой-то из человеческих миров попадёшь, отнюдь не в свой родной, а очень даже отдалённый. Ещё оттуда нужно добираться. Вообще утопия. Как задумаешься о перспективах, вообще хочется лечь и помереть. От тоски.

— Поэтому лучше не задумываться.

— Именно так! Лучше вообще об этом не задумываться. Радоваться тому, что есть. Самой жизни, например…

Аштия проснулась, когда ночь посерела и состарилась, как чёрно-белая фотография, сделанная бог весть когда и на какой технике. Умывшись, она отправила отдыхать нас обоих, пообещав, что не сомкнёт глаз, во-первых, и обязательно растолкает в кратчайшие сроки, если вдруг что, во-вторых. Я выразил сомнение, что ей удастся быстро разбудить Ниршава, и услышал в ответ, что уж теперь-то у неё есть верное средство. С этими словами женщина кровожадно кивнула на переливающиеся оттенками алого угли, чем повергла офицера в глубокую задумчивость.

Однако отказаться от возможности лишний раз поспать он не был способен. Да что там говорить, усталость наслоилась, набралась с избытком, и отдых по-прежнему казался самым драгоценным, что может у нас быть. К тому же военная служба учит ценить крупицы сна. Сколько ни выпало тебе свободных минут — лучше пользуйся ими, потому что потом их может не случиться.

— Ну что, идём на разведку? — весело спросила Аштия, когда для нас наступило утро вместе с пробуждением и перекусом — всё той же мясной похлёбкой без всего, даже практически без соли. Откуда взяться разносолам?

— А то! — Ниршав спешно опрокинул в себя остатки супа и принялся натягивать кольчугу. — Поможешь, Серт?

— Охотно… Думаешь, тут отыщутся разумные обитатели?

— Если есть постройки, должны быть и те, кто их построил. Будем надеяться, что на наше счастье местные строители тут больше не живут. Потому что разумность обитателей демонических миров исчерпывается тем, что они куда изобретательнее умеют ловить себе жертвы — выходцев из человеческих миров. И намного изощрённее, чем фауна, их умерщвляют.

— А зачем? Животные-то понятно, у них инстинкты и потребности? Но изощрённость-то что даёт?

— Ты знаешь, что такое энергия страдания? — спросила, проверяя ремешки у наплечников, Аштия. — Нет? Энергия совершенно определённой частоты, выделяемая человеческим организмом. В сочетании с фоном демонических миров даёт очень редкую и крайне ценную в этих местах разновидность энергии. На основе её здесь можно сделать много полезных систем и артефактов. Я ответила на твой вопрос? Разумные демоны совсем не потому измываются над пленными людьми, что они по природе садисты. Отнюдь. Они намного более практичны, чем люди. У них совсем иная эмоциональность… Я к чему — для одарённых разумом и магическими способностями демонов мы — куда более ценная добыча, чем для местной фауны.

— Ё-моё…

— Но обследовать город надо. Надо знать, что нам может угрожать.

— Э-э… — Я поспешил собрать вещи, надел «когти», проверил другое оружие. — Начинаю сомневаться, что это целесообразно — соваться туда, где могут оказаться демоны сапиенсы.

— Что?

— Ну, эти, демонское население.

— Надо убедиться.

— А вдруг они сюда не суются потому, что им опасно? Так и не заметят, что мы тут поселились, если будем вести себя тихо.

— Может, конечно, — Аштия говорила рассеянно. — Но посмотреть надо. Поверь, Серт, мне намного меньше, чем тебе, хочется попасть в рабочую лабораторию демона-мага. Я, в отличие от тебя, знаю не только что они будут делать с нами, но и как они будут это делать. Пошли. Ниш?

— Готово. — Ниршав вытащил из-под воротника доспеха магическую висюльку. Помахал ею.

Мы подходили к воротам в полном молчании. Разглядывая обколотые временем статуи по сторонам дороги, а вернее, её остатков, и башни, всё такие же молчаливые и пустые, я со страхом думал, что, пожалуй, зря узнал такие подробности из жизни демонс сапиентес. Проще было пребывать в неведении. Теперь же спектр опасностей, могущих подстерегать нас в этом мире, многократно возрос, и область пониженного фона уже не казалась безопасной.

Мы ведь в ней существуем, значит, могут и они. А мучительно умирать в пространстве, казавшемся безопасным, как-то… не хочется! Так же не хочется, впрочем, как и в области сильного фона Просто чуток обиднее.

Ворот как таковых тут не было, нельзя было рассмотреть и петли. Просто две башни, венчавшие собой какие-то несомненно рукотворные постройки, и между ними — довольно-таки широкий проход. Какие-то обломки, загромоздившие добрую половину этого прохода, но пройти можно. Собственно, никто не мешает и по обломкам подняться, всё доступно. С замиранием сердца я поднялся следом за Аштией и Ниршавом.

— М-да — произнесла она покосившись на офицера.

— Либо город, либо что? На монастырь ещё похоже.

— Культовые сооружения в демонических мирах? Что-то невиданное.

— А что мы знаем? Может, и есть.

Я, высунувшись из-за плеча женщины, разглядывал длинный, наполовину засыпанный каменными обломками двор и постройки по его сторонам. Кстати, зияющие пустыми оконными провалами и дверьми — довольно-таки красноречиво. Мох на стенах и неплохо сохранившейся брусчатке. Какие-то деревянные обломки. Никаких следов присутствия разумных существ. Неразумных, впрочем, тоже. Пустота.

— Может, тут так замки строят. В смысле, строили.

— Всё может быть. Может, и город. Только маленький.

— Может, и не маленький. Нам отсюда не видно.

— Ты на размер проезда посмотри. Для большого города слишком узок.

— Н-ну, может, их несколько… Ладно, ладно, согласен. Для большого — узок.

— В любом случае надо посмотреть. Давайте-ка сначала в башню, попробуем оттуда глянуть, сверху.

— В какую?

— Ну, в правую, скажем. Вход не засыпан.

Внутри башня не поражала необычностью обстановки. В приземистую тесную зальцу вела сводчатая арка, налево от арки — лестница наверх, всё добротное, каменное, хотя ступени как-то мелковаты для человеческой ноги. А может, просто кажется. Аштия мельком заглянула в нижнюю залу, многозначительно кивнула нам на остатки мебели, пребывающей в таком состоянии, что понять, стол это был, лавки или стеллажи, не представлялось возможным. На что она намекала, осталось для меня загадкой.

— Наверх? — скучающе уточнил офицер.

— Наверх. Заметил, да?

— Ну, мало ли. Опорный пункт…

— Слушай, уж не настолько. Где центруется система? На входе, что ли?

— Эй, народ, вы вообще о чём?

— Подожди, Серт… То, что родники работали как опоры — это уже понятно. А здесь-то?

— Что тебе непонятно? Огонь, камень. Стихиальная система. Сверху должна была быть воздушная сетка.

— Стихиальная система защиты?

— А с чего ты взяла, что это была только защита?..

— Нет, ну правда, вам трудно, что ли, объяснить?

— Трудно, Серт. При полном отсутствии у тебя знаний по части магии вообще и системной магии в частности. Мы тут обсуждаем вопросы остатков магических систем. Не мешай, пожалуйста.

— А, собственно, обсуждение мы с тобой уже закончили. Мало данных, что тут ещё скажешь?

— Мы ведь можем вляпаться в действующие остатки системы.

— Для того мы и смотрим. Пошли наверх.

Мы миновали три этажа башни — обширных, просторных на изумление и — как я заметил — не очень удобных для отражения нападения извне. Впрочем, что я мог знать о магических способах штурма? Может, для магического боя тут всё и было идеально. Аштия подошла к наполовину обрушенной лестнице, ведущей выше, с сомнением покачала головой, разглядывая её остатки.

— Не стоит. Мало ли…

— Не стоит, — согласился Ниршав. — И отсюда всё замечательно видно… Ёж твою медь… Замечательно…

Он безотрывно смотрел в окно — широкое, сводчатое, отделанное выпуклой каменной резьбой, странными фигурками, украшающими и внутреннюю, и внешнюю части наличника. Кое-где даже сохранились цветастые инкрустации со вставками из красивых цветных камней, может быть, даже полудрагоценных. «Уж конечно, сделаны они были не для красоты, — подумал я. — Для магии, конечно». И потому поостерёгся трогать вставки пальцами.

Отвлёкшись от отделки окна, я посмотрел туда же, куда вот уже почти минуту смотрел мой спутник.

Двор, вымощенный булыжниками, отсюда смотрелся уже как роскошный широкий проспект, уходящий в перспективу, а строения по его сторонам — как высокомерные, массивные, но всё же дворцы… Дворцы, чёрт побери, вполне натуральные. Хоть и лишенные такой необходимой, на мой вкус, принадлежности дворца, как колонны, и явно построенные по одному плану: законы симметрии тут соблюдались с ещё большей скрупулёзностью, чем законы эстетики. Эстетика тоже присутствовала — какая-то грозная, пугающая, нечеловеческая, но затягивающая. От останков титанического комплекса невозможно было оторвать глаз.

Проспект, шедший через комплекс, подходил в конце концов к массивному зданию, мигом вызывавшему у меня ассоциацию и с Вавилонской башней, и с какой-нибудь среднестатистической пирамидой инков, только очень уж сильно вытянутой вверх. Строение было отделано галереями, так же лишёнными колонн, как и все окружающие здания, и галереи эти шли по стенам здания так своеобразно, что зрелище заставляло усомниться в здравости своего ума. Разве галереи могут идти так резко вверх, потом вниз… Может, декоративные? Или там лесенки? Но зачем вообще было так делать? Для красоты? Ради магических надобностей?

— Чёрт побери, — выдохнула Аштия. И, оглянувшись, посмотрела на Ниршава. — Ты такое когда-нибудь видел?

— Нет. В Солиаре строят совсем иначе.

— Что такое Солиар?

— Серт, так называется мир, откуда родом наш император.

— Самоназвание у него другое, но у нас его называют именно так, — пояснила Аштия. — Его величеству, как понимаю, всё равно. Он не настаивал на самоназвании. В Солиаре действительно совсем по-другому строят.

— Так что же здесь за народ?

— Полагаю, нам этого уже не узнать. Как видишь, этот народ был, а не есть. По крайней мере, здесь.

— Ты выдаёшь желаемое за действительное. Посмотри, в каком всё великолепном состоянии! Наверняка они оставили это место сравнительно недавно. А может, и не оставили вовсе.

— Здесь всё заброшено. Как можно говорить о присутствии именно тут кого-то из местного народа?

— Не прямо тут, согласен, но, вполне возможно, поблизости, — Ниршав явственно нервничал, однако пока держал себя в руках. — И, может быть, наведываются сюда. Здесь всё в слишком хорошем состоянии для давно заброшенного места.

— Давай осмотрим поближе, — согласилась женщина. — Идём.

И мы гуськом спустились по лестнице на самый нижний этаж, где я вновь попытался угадать, что же подвигло моих спутников на обсуждение, в котором я понимал лишь отдельные слова, общий же смысл от меня решительно ускользал. Но ничего интересного рассмотреть не смог — обычная зальца, с остатками мебели. Под этими сводами, наверное, охрана коротала время, выходя по необходимости к воротам, и, может быть, проводила расчёты по сборам, ежели таковые в демонических мирах придуманы и совершаются при въезде в город, например, с товаром.

— Идём, Серт! — позвала меня Аштия. Она уже стояла у входа в башню.

Мы выбрались наружу, под мелкий, начавший сеять с неба дождик — практически неощутимый на лице, зато вполне ощутимо впивавшийся в одежду и наполнявший её собой, как кувшин — влагой. Я застегнул куртку и натянул на голову капюшон: что поделать, из всех троих я пока пребывал в самом выгодном положении.

— Идём, — позвал Ниршав, и первым двинулся в проход между башен, напряжённо и вместе с тем с любопытством вертя головой.

Аштия зашагала за ним, легко, несмотря на доспех, прыгая с камня на камень там, где трудно было пройти. Ещё не миновав башни, сняла с пояса диск, потрогала пальцем один из камушков. Задержала шаг, хмурясь, покосилась в небо, словно в досаде на небесный «подарок».

— Подожди-ка. Серт… Ниш! Погоди!

— Жду. Смотри, брусчатка-то в каком хорошем состоянии!

— Подожди, — она нагнала спутника и остановилась рядом, сурово разглядывая развернувшуюся перед нами площадь. Удержала офицера, попытавшегося было шагнуть вперёд. — Нет, постой. Что-то такое мне кажется… Не ощущаешь?

— Что именно, — Ниршав поднёс к глазам свою висюльку. — Всё ж нормально?.. То есть не совсем, да. Смотри, фон даже ниже, чем это нормально для нас, людей. Для демонов тут вообще мгновенная душегубка. Но если мы пару часов пробудем в настолько разрежённом фоне, нам же ничего не будет! Потом вернёмся в нормальный.

— Нет, подожди!

Женщина запустила пальцы в пояс и вытащила одну из иголок с навершиями, позаимствованных у меня из аптечки. Огляделась, подняла с брусчатки деревянный обломок, глубоко засадила туда иголку и вытянула палку перед собой настолько далеко, насколько смогла. Сделала три осторожных шага.

Точёное навершие вдруг полыхнуло ярчайшей вспышкой, полоснувшей по глазам, словно обындевевшая перчатка, и взорвалось мелкой хрустальной пылью.

— Чёрт! — завопил Ниршав. — Чёрт побери!

— Назад! — рявкнула Аштия, бросая палку и отпрыгивая. — Быстро!

И мы бросились бежать. Я скакал рядом с ними, не вполне понимая смысл увиденного, но догадываясь, что если они испугались, то, наверное, не на пустом месте. Остановились мы, уже только миновав башни и останки статуй, там, где дорога терялась в грудах валунов и наплывах земли.

— Понял, да? — отдышавшись, спросила Аштия Ниршава. — Вот почему там всё в таком идеальном состоянии сохранилось. Фон!

— Но какой! Блин! Блин! Блин!!! — офицер по своему обычаю добавил и более крепкое выражение. Очень образное. Вдумавшись в него, я сообразил, что, кажется, там, где разлетелась иголочка, начиналась область крайне для нас неблагоприятная. Где любого сунувшегося могло ждать что-то зловещее.

— Вот почему здесь — полоса практически отсутствующего фона! Вот почему облака покоя по окрестностям шастают. Можно себе представить, что тут творилось раньше.

— А что? — вклинился я.

— Э-э… Серт, ты вообще понял, что это было?

— Нет, конечно.

— Область очень насыщенного фона. Настолько насыщенного, что она смертоносна даже для здешних демонов, что уж говорить о нас. Нас там при одном прикосновении размазало бы в мгновения, просто испепелило бы. Развеяло в пыль. Теперь понятно, что это за место. Оно, видимо, раньше снабжало энергией огромную область, и, видимо, при её штурме сдерживающие системы вышли из строя. Неудивительно, что в окрестностях не осталось следов пребывания тут разумных существ. Наверное, очень много времени прошло, раз образовалась стабильная «пустая» область, в которой мы сейчас находимся. Этот бывший, а потом ещё и разрушенный источник «отстоялся». Стабилизировался в небольшом пространстве.

— Так нам тогда, наверное, лучше поближе к той границе подойти. Разве нет?

— Ни в коем случае! Ты видел, в каком состоянии башни? У насыщенной области, судя по признакам, есть периоды приливов и отливов. Во время прилива башни «накрывает», потом граница опять отступает. Не дай бог нам попасть даже на границу во время прилива! Будем стоять лагерем там, где стояли, пусть и под дождём.

— От дождя можно будет сейчас шкурку свинюшью между камнями натянуть. И деревяху поставить какую-нибудь, — предложил Ниршав. Он явно приободрился, подуспокоился, даже дождь, напитывающий его подкольчужник, огорчал мужчину мало. — Да и панцирь… Они же у нас с тобой, Аше, из лучшего металла отличной обработки. И за год в воде не заржавеют!

— Это верно. — Женщина покосилась вверх. — Эх…

А дождь всё сеял. Мы вернулись на облюбованное место к потухшему костру и ещё два часа обустраивали стоянку, стаскивали издалека брёвнышки поудобнее и кучи высохших до звона веток. Собирая валежник, я подумал, что, наверное, тут раньше была настоящая роща, раз так много высохших деревьев. Интересно, как выглядел озеленённый демонический мир? Стало жалко, что сейчас передо мной расстилается голая и неприютная пустыня, нечем порадовать глаз.

— Как думаешь, тут действительно был парк? — спросил я у Аштии, помогая ей натягивать сырую шкуру «свиньекраба» над тем местом, где мы надеялись укрыться от дождя.

— Думаю, какую-то зелень они тут разводили. Всё для того же — опора для стихиальной системы. Как понимаю, не только защитной, но ещё и сдерживающей. Когда система рухнула, избытки энергии затопили обширные окрестности, вот почему тут всё в таком виде. А пока она не рухнула, тут и деревья росли, как в обычном человеческом мире. Хотя в демонических у них с ростом обычно возникают большие проблемы. Смотри, какие стволы ровные. Прямо мачтовые. В демонических мирах таких обычно не бывает… Кстати, смотри! Мох.

— И что? — Я в недоумении рассматривал поросли густого, длинного, будто водоросли, мха.

— В нём тоже что-то съедобное растёт. Сейчас посмотрим, — Аштия полезла в эту роскошную гущину ножом. Чем-то скрипнула внутри. — О! Да! И смотри, какие крупные, сочные! Можно чуть ли не так есть. Хорошо…

Густая водяная пыль заволокла мир, скрыла от нас топчущихся поблизости демонов, подёрнула камни тонкой водяной плёнкой. За дрова мы были спокойны, потому что их высушило слишком основательно, чтоб мельчайшая морось могла тут что-то изменить. Костерок развели у входа в импровизированную палатку, сооружённую из шкуры и деталей доспеха. Для уверенности Аштия и Ниршав поснимали с панцирей, набедренников и наплечников кожаные ремешки и пристёгивающуюся кожаную подкладку, припрятали их в вещи, за сам же металл нисколько не волновались.

На весело потрескивающем костерке в Ниршавовом шлеме кипела похлёбка, для разнообразия приправленная добычей Аштии. На вкус эти «каштаны» оказались совсем иными, чем давешние, и это по-настоящему порадовало. Как ни крути, питаться каждодневно одним и тем же мы не привыкли. Самые скудные вкусовые различия нами теперь, в относительном покое и безопасности, ценились особенно.

Странное было у нас состояние, странное расположение духа. Мы балансировали на грани жизни и смерти, ощущая, казалось, эти грани всем телом, всеми чувствами, объёмно и болезненно. И в то же время, задержавшись в пространстве между этими двумя абсолютами, отдыхали не только от дышащей в спину смерти, но и от жизни. Ни бытия, ни небытия не было сейчас в нас, были ожидание и безмятежность, легчайшее парение меж двух пластов — страшной реальности и прошлой, когда-то полной проблемами, тяготами, терзаниями, но сейчас казавшейся идеальной жизни.

И в неё мы окунались в наших разговорах — я рассказывал о своём родном мире, Ниршав — о своей семье, живущей где-то далеко в горном районе провинции Ремола. Дед Ниршава, как оказалось, был младшим сыном небогатого и не слишком знатного аристократа, и обзавёлся собственным титулом лишь благодаря участию в захвате этого когда-то автономного королевства. Император в числе прочих наделил своего верного офицера владениями, с которыми теперь семья билась, пытаясь выжать из них хоть сколько-нибудь приличный доход. Но каменистая земля неохотно дарила владельцев своими плодами, так что многочисленные сыновья мало на что могли рассчитывать.

Аштия охотно рассказывала о походах, которые организовывала, и о своей службе в императорской гвардии, и о задачах, которые перед ней и перед её матерью и бабкой ставила военная служба. Немало было и поводов для смеха — смех облегчал наше восприятие действительности, делал грань реальности, в которой мы задержались, ещё более призрачной, неверной, звонкой, словно хрустальный бокал. И это радовало — не было нужды и желания касаться её, вдумываться в неё, предполагать и анализировать. Чем меньше мы задумывались о происходящем, о перспективах будущего, о возможностях и их отсутствии, тем проще было существовать.

Мне логично было расспрашивать двух крупных военных чиновников об армии Империи, тем более что этот вопрос был очень интересен всем троим. Мы обсудили армии обоих миров и по многим вопросам спорили с увлечённостью, которая могла бы показаться странной — ведь теперь ни к той, ни к другой армиям мы отношения иметь не могли, и, видимо, навсегда. Но что ж было делать?! Ведь, по сути, наш досуг могли заполнить только еда, сон и трепотня на любые, самые разнообразные темы.

В какой-то момент, обсуждая возможные способы связи между различными боевыми подразделениями, я вслух пожалел, что не служил в танковых войсках и знал слишком мало об отдаче команд при помощи флажков — просто и экономно. Пришлось заодно пояснять во второй раз, что такое танки и бронетранспортёры, на каком принципе работают, как обслуживаются и снабжаются, эффективны ли и каковы их недостатки.

— Флажками тоже удобно, — оценила Аштия.

— Их, как понимаю, любая армия использует, — лениво вмешался Ниршав. — Самый логичный вариант.

— Ну, и диски, конечно, — женщина похлопала себя по боку. — У меня магический, другие при передаче команды пользуются либо вспомогательными щитами, либо боевыми веерами, либо даже просто факелами. Либо голосом. В зависимости от обстоятельств.

— Ты отдаёшь команды при помощи диска?

— Да. Тактические команды, определяющие перестроение, движение отдельных подразделений. Их систему разработал ещё мой прадед, бабка слегка усовершенствовала.

— Бабка! — фыркнул офицер. — Это ещё штаб над системой условных знаков работал!

— Её штаб, — напомнила госпожа Солор. — Не забывай об этом.

— Но разве со сколько-нибудь приличного расстояния можно различить действия, производимые диском?

— Зависит от действий. Показать? Пока не стемнело.

Она легко поднялась, сняла с пояса диск и отошла.

На весьма приличное расстояние — её фигуру в мороси и медленно накатывающемся вечернем сумраке я уже видел с трудом. Вскарабкалась на один из валунов и встала, крепко утвердившись на самом краю. Подняла руку с диском. Металл даже в водяном тумане отливал явственным золотом, даже — можно было подумать — светился. Нет, всё-таки не светился. Это было всего лишь впечатление.

Потом диск словно бы на миг исчез — я так понял, Аштия развернула его лезвием — и опять появился. Пошёл полукругом, через взмах, вернулся в другом движении. Описал короткую дугу.

— В атаку, перестроение «черепахой», пехота: назад, лучники: залп, — с улыбкой комментировал Ниршав. — Самые простые варианты. Но обычно командующий (конкретно Аштия или тот, кто её заменяет) предварительно разворачивается к сигнальщику того подразделения, которое требуется. Это упрощает задачу.

— Здорово! — отметил я, когда госпожа Солор вернулась к костру. — Очень и очень здорово. Научишь меня различать все эти варианты?

— Почему ж нет. Охотно.

— Да зачем тебе это надо, ради бога? Теперь-то? — с раздражением поинтересовался Ниршав.

Казалось, его тон и слова разбили вдребезги хрустальный кокон, отделивший нас от прошлого и настоящего, от демонических и человеческих миров, от реальности и нереальности наших надежд и страхов. Ощущение было малоприятным. В тот же момент Аштия взглянула на Ниршава холодно, без каких-либо следов симпатии, и я вполне разделил её чувства.

— Давай я тебя поучу, — предложила женщина. — В принципе, эта азбука очень проста…