Тропический ад

Что-то двигалось по водной глади лагуны. Это был небольшой аутригер[1], и он старался не попадать в полосу лунного света, дабы не быть замеченным с парохода «Поиск», который стоял на якоре за пределами барьерного рифа, опоясывающего остров Марава[2]. Второй помощник с этого судна, Джо Доусон, опираясь на поручень, механически жевал загубник своей трубки и пытался справиться с волнением.

Вернётся ли Лоретта Кент? Ах, если бы она наконец удостоверилась в правде слов Доусона о том, что остров, расположенный в южной части Тихого океана — неподходящее место для юной девушки из Фриско[3], чуть ли не вчера бывшей ещё ребёнком? Плечи второго помощника передёрнулись, когда он вспомнил тот обжигающе-гневный взгляд, каким его окинула Лоретта.

— Я знаю, что делаю, мистер Доусон, — восклицала она, — и способна сама о себе позаботиться. Пожалуйста, уберите от меня свою руку!

Что Доусон и вынужден был сделать, а затем, слегка побледнев под густым слоем загара, наблюдал, как стройная и прекрасная девушка в белом платье покидает борт, легко перепрыгивая в моторный катер, ожидавший, чтобы отвезти её на Мараву. Ну, вряд ли он мог винить это милое существо, будучи хорошо осведомлённым о произошедших событиях.

Единственный из живущих близких родственников Лоретты, её брат Тим Кент, владел плантацией на маленьком и скудном островке Марава. Не виделись они в течении ряда лет. Теперь, после окончания колледжа, она рванула к брату, стремясь любым способом добраться до него, даже если бы пришлось плыть на таитянском каноэ.

На рассвете пароход-фрахтовик поднимет якорь и отбудет с грузом на Папети. Может, во всём виноваты тропики, особым образом заставляющие кровь бурлить, но Доусон никак не мог выбросить из памяти образ Лоретты: это колышущееся на ветру пламя волос, будоражащие случайные прикосновения молодой упругой груди, соблазнительная походка стройных ножек с волнующимися под тонкой хлопчатобумажной тканью литыми бёдрами. Они мелькнули на миг, когда их обладательница скакнула вниз в моторную лодку…

Моряк никак не мог забыть и впечатляюще-достойное поведение девушки в те часы, когда их по пути нагнал шторм «Руди». Вот это был настоящий ад! Но теперь всё кончено… Ка, судьба… Теперь они с Лореттой расстались навсегда!..

Две хрупкие фигурки весьма споро вскарабкались по раздвижной лестнице, соединившей аутригер с бортом парохода. Ага, местные девчушки — с неожиданным разочарованием определил Доусон. Они очень напуганы, так решил моряк, отметив панические взгляды, которыми нежданные гостьи перманентно бросали в сторону берега. Он пошёл к ним навстречу.

— Алоха[4]! Что произошло? — Поинтересовался Доусон.

Вахине[5] постарше, внешне на первый взгляд напоминала девочку-подростка, но её тело было развитым совсем не по-детски. Изгибы фигуры способны были взволновать кровь у любого мужчины. Яркий цветок по-праздничному украшал роскошные волосы, но полные губы женщины дрожали. Она начала говорить:

— Отведи меня к своему капитану. Быстро!

Доусон покачал головой:

— Он спит, и ему не нравится, когда его будят среди ночи. Можешь говорить со мной!

Женщина заколебалась, некоторое время обменивалась взглядами со своей спутницей.

— Хорошо, согласна. Но отведите нас, пожалуйста, в какую-нибудь каюту. Здесь мы не можем разговаривать… Нас могут увидеть…

Доусон, в свою очередь, на мгновение задумался, как поступить правильнее? Затем побормотал «Ка!» и пошёл вперёд, указывая путь в каюту. Вахине была напряжена до тех пор, пока дверь в каюту не оказалась закрытой. Она подошла к столу и быстрыми жестами что-то приказала своей спутнице. Та вынула из складок парео[6] суконный свёрток, развернула его. Груда жемчужин рассыпалась по столешнице. Брови Доусона поползли вверх:

— Я и не знал, что на Мараве водится жемчуг!

— Я — Утота, принцесса нашего племени. Жемчуг здесь добывали всегда. Всё это Ваше, если увезёте меня с этого ужасного острова!

От лампы на молодое испуганное лицо легли синеватые тени. Нижняя челюсть Доусона отпала…

— Погодите-ка минутку! А не украли ли Вы этот жемчуг у malihini[7] Тима Кента?!

— Нет! Вы не понимаете… — волнуясь, начала говорить Утота, когда дверь вдруг с шумом распахнулась.

Высокий массивный гигант с ярко-пылающими рыжими волосами и ледяными серыми глазами стоял на пороге. На нём был характерный для тропиков белый костюм, а волосатая веснушчатая лапа лежала на рукояти револьвера, закреплённого на поясе. Это был Руди Шторм, надзиратель с плантации Кента.

Он шагнул вперёд; за его спиной виднелась группа местных полицейских. Обе девушки испугано вскрикнули, но не сделали ни единого шага. Доусон увидел безнадёжное отчаяние на их лицах.

Утота прошептала:

— Не позволяйте им забрать нас с собой!

Моряк неприязненно поджал губы и спросил:

— Чего тебе надо, Шторм?

Гигант ловко подхватывал жемчужины со стола и складывал их в мешочек.

— Они украдены, — попутно объяснял свои действия Шторм, — у мистера Кента. Воры — эти девицы!

— Он лжёт! — Заявила Утота, и надсмотрщик дрогнул под леденящим, смертельно-холодным её взглядом.

— Они отправятся со мной, мистер Доусон, и не стоит препятствовать… — Гигант обернулся к туземным служителям закона. — Арестуйте их!

Утота резко двинулась вперёд, подобно тигрице. Откуда-то из-под парео она извлекла нож, лезвие которого сверкнуло в свете лампы. Женщина набросилась на Шторма, целясь ножом в его грудь. Грудь принцессы вздымалась, глаза сверкали.

Великан даже хрюкнул от удивления. С неожиданной для такого громоздкого туловища ловкостью он нырнул в сторону, а когда нож приблизился почти вплотную, схватил женское запястье, вывернул его и нож упал на пол.

Утота дралась как бешеная, словно последний раз в жизни. Парео изорвалось и изодралось. Гладкая бронзовая кожа просвечивала сквозь многочисленные прорехи; атласная грудь обнажилась, когда девица ногтями стала царапать Шторма. Тот в злобе ударил своей огромной рукой по женской голове, и принцесса с жалобным всхлипом упала.

Другая вахине скорчилась в углу, безнадёжно рыдая от страха. Затем внезапно он спряталась за спиной Доусона, который смотрел на всё с крепко сжатыми и побелевшими от гнева губами. В принципе, он отдавал себе отчёт в том, что Утота напала на Шторма с целью убить его.

Из-за спины донёсся тихий шёпот:

— Кент мёртв…

Шторм предъявил ордер на арест. Прибывшие с ним туземцы споро обездвижили девушек и потащили их на палубу. Но как только рыжеволосый гигант повернулся, чтобы проследовать за ними, Доусон остановил его:

— Подождите-ка немного, мистер!

— Да? — Льдисто-серые глаза уставились на второго помощника.

— Вы слышали, что сказала вторая девушка?

— Я ничего не слышал! — Отрезал Шторм и стал ждать продолжения.

— Она сказала, что Кент мёртв!

— Ну, она солгала.

Доусон кивнул:

— Возможно! Но тогда почему Кент не пришёл встретить сестру?

— Я же сказал, — буркнул гигант, — он болен. Слёг от лихорадки. Местные лекарства не помогают — и он не в состоянии передвигаться.

Шторм вышел. Доусон услышал, как он на палубе громко отдавал приказы туземцам. Вскоре послышался плеск вёсел.

И что теперь? Было во всей этой истории что-то неправильное… много неправильного! Второй помощник явственно это ощущал. И к кому обратиться за помощью? Деккер, первый помощник, как обычно лежал мертвецки пьяным в каюте, а капитана не интересовало ничего, сверх поисков подходящего груза и продажи его за максимальную цену после перевозки. Нет никакого смысла даже разговаривать с ними! Лоретта Кент полностью рассчиталась за поездку до Маравы — это было всё, что их интересовало.

Но ведь была та лунная ночь после отплытия с Таити, когда Доусон сорвал поцелуй с милых губ Лоретты! Да, это был ничего не значащий тропический флирт, он отдавал себе в этом отчёт. После того случая девушка вела себя так, будто ничего не случилось. Но моряк не забыл, и теперь даже мысль о том, что Лоретта полностью находится во власти громилы-Шторма, будоражила его. Он отлично помнил, как смотрел на неё гигант…

Кент мёртв? Это противоречит логике. Разве что он скончался на этой неделе или на предыдущей. По словам Лоретты, письма от него приходили регулярно.

Абсолютно импульсивно Доусон вызвал боцмана, «Сиплого» Ласкара.

— Я сойду на берег, — сказал он, — вернусь через час или около того.

В ответ лишь блеснули зубы на смуглом лице.

Второй помощник убедился, что собственный револьвер заряжен, спрятал его под рубашкой и, спустив на воду кормовую шлюпку, направил её в сторону острова. Сильно налегая на вёсла, грёб он умело, почти без всплесков. Вода под светом луны отливала серебром. Гладь лагуны казалась ровной и плоской, как грань огромного алмаза. Пальмы вдалеке слегка покачивались на фоне фиолетового неба. Нал горизонтом сиял Южный Крест.

«Ну, много времени это не займёт», — подумал Доусон, — «он просто глянет одним глазком и вернётся на „Поиск“ раньше, чем кто-либо, кроме боцмана, узнает о его отсутствии».

Нос шлюпки уткнулся в жёлтый песок. Моряк выпрыгнул, вытянул лодку подальше от воды и направился к деревушке. Никого из туземцев не было видно. Тяжёлая, какая-то зловещая тишина, казалось, нависла над Маравой. Лишь однажды длиннохвостый попугай вспорхнул откуда-то из-под ног и сонно опустился на ближайшую ветку, вот и всё. Ароматы гибикуса[8] был чуть ли не удушающими.

Достигнув края посёлка, Доусон остановился и осмотрелся вокруг. В ярком лунном свете он увидел пару десятков хижин, грубовато слепленных из бамбуковых стволов и крытых листьями пандана[9]. Чуть вдали горел свет в окнах куда более массивного строения… явно — жилища белого человека.

Крадучись, моряк подобрался поближе к этому дому. Переходя от окна к окну, Доусон нашёл кое-что любопытное: в тускло освещённой комнатке на узкой кровати тихо и неподвижно лежал человек с туго забинтованной головой. Кент? Определённо, так!

Подобно тени, мужчина скользнул дальше. В большой гостиной он увидел Шторма и Лоретту, сидящих на ротанговых[10] стульях и потягивающих какие-то напитки. И девушка, и гигант обильно потели, не смотря на размерные движения подвешенного опахала. Стали различимы голоса:

— … врача? — Это явно Лоретта.

Она сменила платье на лёгкое льняное одеяние, плотно прилипающее к разгорячённой коже. Когда девушка слегка наклонилась вперёд, у неё приоткрылся краешек груди, приковавший к себе взгляд Шторма. Доусон на преминул это заметить.

— Ему это не нужно. Через день или чуть позже он сам полностью оправится.

— Но… он спелёнут бинтами как младенец! Даже говорить из-за этого не может.

Доусон уловил из соседнего окна всхлипывающие звуки. Он торопливо вернулся назад и заглянул в маленькую комнатушку. Забинтованная фигура лежала на прежнем месте и не двигалась. Точно ли это Кент?

Второй помощник бесшумно перелез через подоконник. Лежащий человек явно ничего не услышал, пока не стало слишком поздно — одна жёсткая рука чуть сдавила его горло, а другая целенаправленно сдирала бинты…

Открылось тёмно-коричневое испуганное лицо местного уроженца, с которого на Доусона глядели широко раскрытые глаза.

— Ауве[11]! — Туземный юноша смог лишь тихонько ахнуть, поскольку рука на горле тут же заставила его умолкнуть.

— Где Кент?

— Ауве! Я…

Моряк усилил хватку:

— Говори по делу!

— Мёртвый! Он мёртвый! Не убивай меня! Не…

Доусон удовлетворённо кивнул. Сноровисто и быстро он крепко связал аборигена, не забыв лишить его и возможности кричать. Всё это время из соседней комнаты невнятно доносились голоса беседующих.

Моряк толкнул дверь, соединяющую оба помещения, и вошёл к говорящим. В руке он держал пистолет, дуло которого угрожающе было нацелено на громилу-надсмотрщика.

— Не двигайся, Шторм! Держи руки на столе.

Лоретта тихонько вскрикнула. Она смотрела на второго помощника с приоткрытыми алыми губами. Лицо Шторма единожды дёрнулось; он подчинился, положив ладони на столешницу перед собой. Глаза гиганта напоминали серые ледышки.

— Лоретта, — произнёс Доусон, не глядя на девушку, — твой брат мёртв. Шторм убил его.

— Нет! Не может быть… — она явно не поняла.

— Поправь меня, если я ошибусь, Шторм… — Доусон продолжал говорить. — Ты убил Кента уже довольно давно и принял на себя управление плантацией. Будучи единственным оставшимся на Мараве белым человеком, затруднений ты не встретил. Затем, подделав почерк, писал письма его сестре — и это сошло с рук. Восемь раз, да?

Гигант не отвечал. Покрасневшее лицо сравнялось цветом с рыжими волосами.

— Ты не ожидал, что сестра жертвы приедет сюда, но был готов и к такому развитию событий. Сговорил одного из туземцев, чтобы тот притворился больным братом перед Лореттой. На какое-то время этого было достаточно — до отплытия «Поиска». Потом ты собирался прикончить и её тоже?

Девушка переводила взгляд с лица одного мужчины на другого.

Доусон кивнул на соседнюю комнату:

— Зайди туда и убедись сама, если не веришь…

Лоретта неуверенно встала, проскользнула за спиной второго помощника и нырнула во мрак комнатушки. Шторм сидел неподвижно, руки на столе не шевелились, глаза излучали смертельный холод. Позади раздался женский вскрик.

Доусон непроизвольно обернулся. Краем глаза, впрочем, он заметил молниеносное движение Шторма, а потому попытался уклониться, но слишком поздно. Гигант выхватил свой пистолет и тут же выстрелил. Агонизирующая боль пронзила правую руку Доусона, выпавший револьвер подлетел вверх и столкнулся с опахалом.

Моряк нырнул в сторону, перекувыркнулся и увидел, как Шторм поднимается из-за стола с торжествующей ухмылкой. Снова громыхнул пистолетный выстрел.

Но Доусона уже не было в гостиной — он поспешил скрыться в соседней комнате. Пуля лишь срезала прядь волос с его головы. Второй помощник услышал, как стол отодвинули в сторону и тяжёлые шаги Шторма стали приближаться.

Две фигуры боролись в полусумраке комнатушки — Лоретта и юноша-туземец. Лунный свет из окна блестел на девичьих локонах и колышущихся обрывках бинтов. Абориген оказался сильнее, чем предполагал Доусон. Достаточно сильным, чтобы освободиться от пут…

Моряк выбросил вперёд кулак в прямом сокрушительном ударе. Плоть столкнулась с плотью, и туземец беззвучно осел на пол. На пороге замаячила тень Шторма.

Внезапно гигант-надсмотрщик отступил, видимо осознав, что есть более лёгкий способ одержать победу. Скрытый от глаз противника, он громко и гневно что-то прокричал.

Доусон отыскал во мраке тёплую руку девушки и притянул Лоретту поближе к себе. Затем прошептал:

— Он поднимет всю деревню. Тогда у нас появится шанс. Есть у Вас оружие?

— Н-нет…

— Мы возвращаемся на корабль! — Моряк подтолкнул девушку к окну. — Вылезайте! Старайтесь только не шуметь. Я буду рядом.

Лоретта подчинилась. Её ноги мягко ударились о землю снаружи. Доусон колебался, прислушиваясь, не донесётся ли хриплое дыхание Шторма у порога комнатушки. Ах, как же ему хотелось двинуть кулаком по челюсти рыжеволосого гиганта, но в нынешней ситуации это принесло бы мало пользы. Громила-надсмотрщик был вооружён, а он сам — нет. И самым важным делом теперь было доставить Лоретту в безопасности на борт судна.

Доусон почти уже перелез через окно, когда пуля ожгла его бок близ рёбер. Прогремел ещё один выстрел. Силуэт девушки вдалеке был уже почти не виден в лунном свете, и моряк побежал за ней, с тоскливым ожиданием получить в спину пулю от более точного выстрела.

Позади раздалось громкое проклятие Шторма и топот голых ног по земле.

Второй помощник нагнал Лоретту и схватил её за руку. Затем потащил девушку в сторону.

— Прямой путь нам не подходит. Шторм попытается нас отрезать от берега. Обойдём кругом…

Джунгли поглотили обоих. Пальмовые кроны тихо шелестели над головой. Издалека доносился плеск волн, разбивающихся о барьерный риф. Под деревьями было темно, поэтому беглецы перебегали от одной пальмы к другой, стараясь не попадать а полосы лунного света.

Довольно скоро ветки и шипы истрепали одеяние Лоретты, и каждый раз звук рвущейся одежды напоминал утробный смех гоблинов. Шум погони слышался всё отчётливее. Девушка стала уже задыхаться.

— Погодите-ка! — Остановил её Доусон.

Он раздвинул несколько пальмовых кустов и обозрел окрестности. Тёмно-фиолетовые воды лагуны были уже близко.

Но ещё ближе — на пляже — находились туземцы, их тени скользили по белому песку. Бычий рёв Шторма подгонял всю эту толпу.

Сигнальные огни «Поиска» хорошо просматривались за рифом. Но докричаться до кого-нибудь с парохода было нереально. Это представлялось пустой затеей.

— Чёрт возьми, — прошептал Доусон, — они отрезали нас. И охраняют лодки…

— Но мы же умеем плавать!

Моряк покачал головой:

— Акулы. Нам придётся подождать…

— Ждать? Но ведь «Поиск» уплывёт без нас!

Доусон развернул девушку к себе:

— Умерьте волнение! Положение скоро переменится. Дождёмся подходящего шанса, захватим лодку и отплывём.

— Разве там не будет охранников? Вы же сами только что говорили…

Вместо ответа моряк мрачно улыбнулся, его кулаки крепко сжались.

— Мы получим лодку, — сказал он наконец, — но сейчас нам нужно набраться терпения. Так и поступим…

Беглецы отступили подальше от пляжа в растительные заросли. Доусон помог девушке поудобнее устроиться под кустами.

— Они не найдут нас здесь. Но разговаривать нужно только шёпотом.

Они выждали, пока далёкие крики не стали ещё слабее. Но те не утихли совсем: по ночным джунглям ходили, перекликаясь, люди, ищущие беглецов…

— Туземцы не любят Шторма. — Доусон размышлял вслух, частично адресуясь самому себе. — Та девушка, вахине, что поднялась на борт «Поиска»… она была напугана до смерти. Думаю, что и другие тоже. Но они будут подчиняться — не посмеют ослушаться.

Второй помощник взглянул на Лоретту, лежащую чуть в сторонке. Её белые плечи, едва прикрытые обрывками одежды, мелко дрожали. Да, тяжело было этому вчерашнему ребёнку, только-только закончившему колледж, столкнуться со всем этим… Её брат мёртв…

Моряк резче посмотрел на девушку — её рыдания стали громче и содержали нотки истерики. С мягкой настойчивостью Доусон произнёс:

— Рыдайте потише! Они услышат Вас…

— Я… я не могу успокоиться. — Всхлипы и дрожь усилились. — Ну, ударьте меня за это!

Бледное заплаканное лицо Лоретты с широко раскрытыми глазами повернулось ко второму помощнику. «У неё истерика», — понял Доусон. Губы девушки снова распахнулись, и он ладонью захлопнул ей рот.

Она стала бороться, отчаянно извиваясь. «Без крепкой пощёчины не обойтись», но моряк не хотел бить любимую. Наконец, она укусила его ладонь, и Доусон отдёрнул руку, чертыхнувшись от боли.

Как только Лоретта снова собралась кричать, он закрыл ей рот поцелуем. Это был самый подходящий способ, который только моряк смог придумать. Нестандартного рода кляп — но он эффективно остановил крики девушки.

Рот был запечатан. Лоретта пыталась вырваться, но Доусон крепко держал её. И вдруг, неожиданно она ответила на поцелуй. Её губы и язык стали горячими, сладкими, и — требовательными!

С большой неохотой второй помощник прервался и отступил назад. Его глаза блеснули во мраке. Разом он оглядел соблазнительное тело девушки, едва прикрытое изорванным одеянием — длинные ноги с изящным изгибом бедра, округлые очертания груди…

Она снова начала дрожать. Доусон увидел, как густой румянец распространяется от губ девушки и заливает её бледные щёки. Белый руки охватили его шею, пытаясь приблизить его голову к пылающему лицу.

На уровне подсознания он понял, почему Лоретта жаждала поцелуев. Она ведь боится — боится думать и вспоминать о недавно произошедшем. А объятия Доусона несли хоть краткую иллюзию безопасности, потому девушка так крепко и настойчиво вцепилась в него — стремясь утопить предчувствие опасности в эмоциональном выплеске…

А губы эти были так сладки! И дурманящие запахи окружающих растений осаждали нос второго помощника… Он забыл обо всём, кроме сахарно-белого нежного тела, находящегося так близко.

Наконец девушка отстранилась, страх ушёл из её глаз:

— Мы не можем вернуться на «Поиск» прямо сейчас? — Голос был прерывистым.

Доусон с трудом сглотнул. Без лишних слов он сконцентрировался и скользнул во тьму. Когда же вернулся, мрачноватая улыбка искривила его губы.

— Да! Теперь мы можем сделать попытку. Лодка находится не очень далеко — и при ней лишь пара охранников.

Подобно теням они прокрались к кромке джунглей. Моряк скомандовал:

— Ждите здесь! Я отвлеку охранников, а Вы быстро запрыгивайте в лодку — скоро я присоединюсь к Вам. Если же у меня не получится, гребите в сторону «Поиска».

Доусон, не выходя из тени деревьев, двинулся вдоль пляжа. Затем выскочит на миг — и, как он и ожидал, туземцы клюнули на эту уловку. Они бросились к нему навстречу. Второй помощник ждал их, отмечая про себя, что аборигены вооружены новыми армейскими дубинками.

Рядом ногами лежал кусок плавника, и он поднял его. Ждать оставалось недолго. За спинами бегущих охранников он увидел Лоретту, спешащую к аутригеру.

Под чьими-то шагами зашуршал песок у него позади. Моряк слишком поздно обернулся: множество тёмных гибких тел внезапно материализовались рядом — и что-то летело из мрака по направлению к его голове.

Ловушка! Только эта короткая мысль мелькнула в мозгу, а затем тот взорвался от ослепляющей болевой вспышки и Доусон погрузился в беспросветно-тёмную ночь…

Очнулся он в гостиной Шторма, голова так сильно раскалывалась от боли, что аж в глазах становилось темно. Тугие верёвки связывали его по рукам и ногам. Доусон увидел себя лежащим в одном из тускло освещённых углов комнаты, фактически прикованным в вертикальному столбу-балке. Недруг же в расслабленной позе сидел на ротанговом стуле и одной рукой обнимал Лоретту.

Одеяние девушки, и так довольно тонкое, изодралось до крайней степени. Оно почти не прикрывало интимные места. На руках и плечах набухли тёмные, зловещего вида, синяки. Ярко-блестящие волосы окончательно спутались, поскольку несчастная яростно пыталась вырваться из объятий Шторма.

Гигант полностью игнорировал эти попытки обрести свободу. Не отрываясь, он глотал джин из горлышка бутылки. Наконец, повернул лицо к девушке. Взгляд надсмотрщика был малоприятным…

Доусон до предела сжал челюсти и напряг все силы, пытаясь разорвать или ослабить верёвки. Но те были завязаны крепко и не поддались. Моряк вынужден был беспомощно смотреть, как пьяный и разгорячённый страстью громила ласкал тело Лоретты.

Но унынию второй помощник не поддавался. Он отчаянно пытался хоть как-то ослабить верёвки.

Шторм прерывисто заговорил:

— Послушай! Я не видел белую женщину уже долгие месяцы. Почему бы тебе не быть со мной поласковее? Я…

Девушка укусила его руку, и гигант, выругавшись на каком-то незнакомом (даже не таитянском!) языке, громадной пятернёй сжал её лицо.

Внезапно распахнулась дверь и в комнату вбежала Утота, уже знакомая женщина-вахине. Двигалась она стремительно и бесшумно, а в руке блестел пахоа — небольшой острый кинжал. На тех частях тела, которые не были скрыты парео, отчётливо виднелись рубцы. Несомненно, туземную принцессу жестоко истязали за давешнюю попытку побега!

Шторм не видел Утоту, его внимание было полностью поглощено Лореттой. Доусон лихорадочно стал молиться про себя, чтобы кинжал аборигенки беспрепятственно смог достичь нужной точки на широкой спине гиганта.

И вот лезвие вонзилось в плоть, но… сокрушительного удара не получилось! Лапища злодея-надсмотрщика метнулась за спину и перед глазами увечного моряка возник быстро движущийся клубок из человеческих тел. Лоретта вскоре выскользнула из рукопашной схватки. Шторм потянулся было за ней, но тут же забыл о своём намерении — Утота ногой ударила его в пах, а кинжалом — в грудь. Великан задохнулся от боли и ярости. Хлынула кровь…

Забликовала кожа на стройных ногах Лоретты, когда она помчалась вон из комнаты. Утота снова нанесла удар. Но громадная рука Шторма успела схватить запястье вахине. Крутанула. Зажатый в женской руке кинжал резко изменил направление — и поразил грудь самой туземной принцессы. Та легонько вскрикнула и стала оседать на пол.

Гигант выпрямился. Лоретта успела прошмыгнуть к двери и пропала в ночи. Негодяй помчался в погоню.

Доусон ощутил струйки пота на своих щеках. В неистовом желании разорвать верёвки он окончательно ослабел. А ведь Шторм вернётся через несколько мгновений…

После столкновения свет в комнате стал тусклым. В полумраке моряк различил какое-то движение. Это была Утота. Она ползла на локтях и коленях по направлению к нему. Парео соскользнуло с её залитой кровью груди. Вахине из последних сил притянула себя к Доусону, глаза её померкли. Слабый шёпот почти не нарушил тишины:

— Пахоа…

Доусон почти не ощущал веса умершей на своих коленях. Пахоа! Он наконец обратил внимание на рукоять кинжала, торчащую из груди женщины. Нож с острым лезвием!

— Спасибо тебе, Утота! — Поблагодарил Доусон туземную принцессу, хотя та уже не могла его услышать.

Моряк напрягся, стремясь достичь ножа. И ему это удалось!

Верёвки врезались в тело. Из-за крови вахине нож был скользким, поэтому перерезать волокна приходилось одно за другим. Но это не заняло много времени. Как только руки стали свободны, орудовать пахоа стало несравненно легче.

Ноги затекли, особенно в районе ступней. Моряк перерезал последнюю верёвку и тут же неловко вскочил — конечности одеревенели из-за от отсутствия циркуляции крови. Времени растирать их, возвращая к жизни, не было!..

Шторм уже стоял на пороге, пойманная Лоретта слабо трепыхалась у него подмышкой. Челюсть гиганта в изумлении отпала. Но тут же его рука метнулась вниз и вернулась с пистолетом.

Стремительным толчком девушка была отброшена в сторону. Выстрел. Пуля ударилась в стену совсем близко. Но Доусон уже прыгнул вперёд со сверкающим ножом в руке и диковатой усмешкой на окровавленном лице.

Шторм допустил просчёт. Он попытался схватить Лоретту и прикрыться ею как щитом. Но моряк нырнул вниз и плечом врезался в ноги надсмотрщику.

Все втроём покатились вниз по ступенькам, беспорядочно кувыркаясь. Громыхнул пистолетный выстрел. Доусон ощутил, как левую руку пронзила агонизирующая боль. В конце концов он оказался лежащим на спине, придавленный громадной тушей Шторма. Серые глаза гиганта бешено уставились прямо в лицо второго помощника. В поле зрения вернулся пистолет, чёрное дуло которого стало раскачиваться у переносицы моряка.

Собрав остаток сил, Доусон ударил Шторма в челюсть. Одновременно он убрал голову в сторону, и попавшая в грязь пуля обрызгала всё лицо.

Шторм пытался уклониться от удара, но кулак Доусона достиг цели и поразил шею гиганта. Не сильно, нет… Но ведь он всё ещё сжимал в кулаке нож!

Кровь злодея хлынула прямо в глаза моряка. Шторм издал жуткий захлёбывающийся вопль и отшатнулся назад. Палец его то и дело конвульсивно нажимал на курок пистолета, грохотали выстрелы. А затем тело гиганта бессильно опало, его глаза в лунном свете потускнели… Блестела лишь рукоять кинжала, чьё лезвие оказалось полностью погружённым в человеческую плоть.

Пошатываясь, Доусон встал на ноги и осмотрел свои раны. Левая сторона туловища содрогалась от боли, и рука едва двигалась. Не страшно — эти раны не смертельны!

Он обернулся к Лоретте, которая тоже поднималась с земли, и поддержал её здоровой рукой, когда та покачнулась.

— Я… я невредима, — пробормотала девушка, — невре…

Послышался глухой звук приближающихся босых ног. Доусон поднял револьвер и замер в ожидании. Но он не сильно опасался неприятностей со стороны туземцев. Те будут только рады, став свободными от тирании жестокосердного Шторма.

Так что же дальше?..

Моряк подтолкнул Лоретту в сторону двери надсмотрщикова дома:

— Скройтесь! Ждите меня внутри.

Затем он повернулся навстречу аборигенам. Будет ли с их стороны какое-то противодействие?

Не было!

Десять минут спустя Доусон полулежал на кушетке погибшего врага, а Лоретта перевязывала ему руку. Она выглядела очень красивой в свете ярко горевшей лампы.

— «Поиск» до рассвета не поднимет якорь, — озвучила она вслух его же собственную мысль.

Торопиться не было нужды… До рассвета!

Примечания: