Тропою легенд

Почему их считают оборотнями?

В старину в Европе было широко распространено поверье о страшных вампирах-оборотнях, которые по ночам нападают на одиноких путников.

Как были удивлены первые исследователи,[42] проникшие в дебри Южной Америки, когда и здесь услышали такие же рассказы о крылатых демонах ночи, сосущих человеческую кровь! Призраки рождаются из тьмы, бесшумно скользят в воздухе на перепончатых крыльях. Искусным волшебством они усыпляют свою жертву. Человек не может разрушить колдовских чар вампира и пробудиться, чтобы прогнать его.

Европейцы были поражены: эти рассказы напомнили им небылицы о фантастических вурдалаках и упырях, которые приходилось слышать от суеверных людей на родине, в Европе. Местные жители перед наступлением темноты всякий раз принимали меры предосторожности: не ложились спать без могущественных талисманов. Не полагаясь, впрочем, только на их волшебную силу, тщательно закрывали все дыры и отверстия в хижинах, укутывали головы и босые ноги одеялами.

Исследователь Южной Америки Александр Гумбольдт был разбужен однажды жалобным воем собаки, которая сопровождала его в путешествиях по Ориноко. Пес жался к гамаку. Из небольшой ранки на морде сочилась кровь. Крупные летучие мыши беззвучно порхали над головой собаки.

Другой известный путешественник, Уоллес, сам стал жертвой крылатого вампира. Во время сна летучая мышь прокусила палец на его ноге. По-видимому, местные легенды о демонах-кровососах не лишены оснований? Но кто мог подумать, что на свете есть летучие мыши, питающиеся кровью?

Вампир (Desmodus rotundas) пьет из блюдца кровь.

Чарлз Дарвин во время путешествия по Южной Америке поймал рукокрылого вампира с поличным: тот сидел на загривке у лошади и сосал ее кровь.

Постепенно было установлено, что вампиры не плод фантазии индейцев. Существует целое семейство летучих мышей, питающихся исключительно кровью млекопитающих животных.[43] Подлетая к спящему человеку или зверю, вампир убаюкивает его мягкими взмахами крыльев, погружая в еще более крепкий сон. Острыми, как бритва, резцами он срезает у жертвы кусочек кожи. Затем кончиком языка, усаженным роговыми бугорками, как теркой, углубляет ранку. Обычно, чтобы не разбудить спящего, вампир парит над ним, слизывая на лету струящуюся из ранки кровь. Слюна вампира содержит особое обезболивающее, анестезирующее вещество (каков хирург!) и фермент, препятствующий свертыванию крови (как в слюне у пиявки).

Кроме своего необычного способа питания, вампиры ничем не отличаются от других летучих мышей. Но уже одной этой их особенности вполне достаточно, чтобы среди суеверных людей за ними утвердилась мрачная репутация оборотней.

Немало есть животных, за которыми прочно укоренилась такая недобрая слава. В каждом случае причиной суеверных страхов служила какая-нибудь необычная особенность их строения или образа жизни.

Какой силой, например, обладает ящерица хамелеон? Как по волшебству, хамелеон может мгновенно менять цвет своего тела. Ученые установили, что в его коже есть растяжимые, как резина, разноцветные клетки – хроматофоры. Сокращая одни и растягивая другие, хамелеон инстинктивно приспосабливает свою окраску к цвету окружающих предметов. Но жителям первобытных лесов Африки об этом ничего не известно. Они считают хамелеона оборотнем и боятся его пуще самых хищных и опасных зверей своей родины.

В Азии дурной славой оборотня пользуется совсем не похожее на хамелеона животное – тигр. Поверье о тиграх-оборотнях широко распространено среди жителей лесов Южной Азии.

Известный русский путешественник В. К. Арсеньев заметил очень интересную особенность этого зверя. Когда тигр бежит по тайге, среди кустарников, цвет его полосатой шкуры совершенно меняется: желтые и черные полосы сливаются в движении в однотонную буро-серую окраску. Зверь, точно серый призрак, мелькает в зарослях и быстро исчезает. Вот почему, решил Арсеньев, считают тигра оборотнем.

Стоит тигру замереть на месте, как его удивительная окраска совершенно сливается с окружающими зарослями, и огромная кошка моментально исчезает из поля зрения, точно растворяется в воздухе. Был зверь – и нет его!

Суеверных жителей Амазонки пугает оборотень с поэтическим именем «Мать Луны». Речь идет даже не о хищном звере, а о безобидной птице, ночные крики которой более страшны, чем рыканье ста тигров.

Это сова. По ночам она летает над лесом с жуткой песней, которая напоминает стенания умирающего.

Не слышно ни шелеста крыльев, ни единого шороха этого летуна-невидимки, и чудится, будто лес вокруг наполнен невидимыми духами, чьи стоны сжимают сердце даже храброго человека.

В Индии тоже водится сова – улама, крики которой похожи на самый пронзительный вопль. Местные жители зовут уламу «чертовой птицей».

Именно бесшумности своего полета совы обязаны репутацией оборотней, которой они пользуются у суеверных людей во многих странах.

Между тем бесшумность полета совы – величайшее из чудес природы, а не дьявола.

Все дело в удивительной конструкции ее крыльев. По переднему краю крыла совы тянется острый гребень. Этот гребень при взмахе крыльев тормозит поток встречного воздуха, отклоняет его в сторону и таким образом гасит шумы, возникающие при смещении воздушных струй.

Задний край крыльев совы тоже снабжен своеобразным глушителем – мягкой бахромой, которая уничтожает воздушные завихрения позади крыльев. Пушистое оперение верхней поверхности крыльев да и всего тела совы действует по принципу глушителя: мягкий пух заглушает возникающие в полете звуки.

Вот почему совы летают бесшумно, точно призраки. Услышать приближение совы совершенно невозможно, даже если она пролетает над вами так низко, что ее можно схватить рукой.

«Демоны» тропических лесов

Маленькие безобидные лемуры, пожалуй, самые бесшумные зверьки. Их странный, полуобезьяний-полукошачий вид дополняет впечатление сверхъестественной химеричности, которое они невольно вызывают у наблюдателя. Даже в науке лемуры известны под мрачным названием «призраки умерших».

Лемуры обитают в Африке, на Мадагаскаре, в Индии и Малайе. И всюду их окружают странные легенды.

Цейлонский лемур – тонкий лори – удивительно проворный зверек. Он приближается, как летучая тень, и исчезает, как привидение, – настоящий дух тьмы. На родине его действительно считают лесным духом, который появляется и исчезает бесшумно, как призрак. Прибавьте к этому дикие крики, которые издают некоторые лемуры, и вам станет ясно, почему всюду, где водятся эти невинные создания, суеверные люди боятся их, словно дьявола.

«Призрак мертвых» тонкий лори.

Крик лемура вари, который обитает в густых лесах на северо-востоке Мадагаскара, звучит, как жуткий смех умалишенного. Случалось, что некоторые слабонервные посетители зоопарков в страхе бросались к выходу, когда этот пушистый, похожий на пегую кошку зверек вдруг разражался своим дьявольским хохотом. В некоторых зоопарках при входе в вольеры с лемурами вывешены объявления, призывающие посетителей не пугаться, если вдруг «смешливые» пленники начнут свои вокальные упражнения.

Лемур вари.

Но даже подготовленный человек не может удержать дрожь, услышав демонический смех лемура. Особенно если к крику животного-запевалы присоединит свои голоса вся стая.

В диких дебрях мадагаскарских гор душераздирающие крики лемуров, повторенные и усиленные многократно эхом, производят поистине потрясающее впечатление. Немецкий путешественник Поллен пишет: «Вопли вари слышны очень далеко и звучат так жутко, что невольно задрожишь от страха, услышав их в первый раз». После концерта вся стая, точно взбесившись, начинает в диком возбуждении скакать по деревьям.

Когда-то лемуров на Мадагаскаре[44] было еще больше. Здесь обитал очень крупный, странного вида лемур хадропитек – ходячая карикатура на человека! Память о нем еще живет в поверьях местных племен.

Рассказывают, что, лишь только ночь прикроет своим черным покрывалом землю, каланоро – маленькие длинноволосые человечки – выходят из мрака лесных дебрей. Их жуткие тени бродят по деревням, заглядывая во все закоулки. Это в обычае у лемуров: зверюшки очень любопытны.

По мнению некоторых исследователей, не все хадропитеки вымерли. Возможно, что немногие из них уцелели в глуши девственного леса, охраняемые страхом, который внушают они местным охотникам.

Исследователей мадагаскарского фольклора всегда поражало обилие в нем легенд о разных мифических существах, прообразы которых вы тщетно стали бы искать сейчас среди представителей мадагаскарской фауны. Животные, которые дали начало этим легендам, – гигантские лемуры, бегемоты, одичавшие ослы – давно уже вымерли на Мадагаскаре.

«Леший» хабеби, как и каланоро, принадлежит к разновидности демонов, которые ведут свой род от гигантских лемуров. У хабеби большие выпученные глаза, морда длинная, уши большие и лохматые. Ростом он с барана, и такая же, как у барана, у него белая шерсть. Показывается хабеби лишь ночью при полной луне.

Другое пугало, мангарисаока, обязано своим происхождением существу особого рода.

Спускаясь с гор, мангарисаока («тот, у кого уши до подбородка») едва ли что-нибудь замечает вокруг: его длинные уши закрывают глаза. На юге острова это лопоухое чучело носит название «токатонготра» – «однокопытный». Согласно преданию у него одно лошадиное копыто, и он ревет, как осел. Это обстоятельство и длинные уши, которыми молва награждает демона-токатонготру, выдают его… ослиное происхождение. Несколько сот лет назад пираты – первые колонизаторы острова – завезли на Мадагаскар лошадей и ослов. Когда было разгромлено пиратское царство,[45] лошади и ослы разбрелись по острову и одичали.

Необычный для местной фауны вид этих животных послужил причиной возведения осла в сан всемогущего демона.

В 1770 году французский путешественник де Модав сообщал, что длинноухие «лешие» водятся еще в окрестностях Фор-Дофина.

«До сего дня, – пишет бельгийский зоолог Б. Эйвельманс, – не прекращаются слухи об одичавших ослах, которые водятся якобы в лесах Мадагаскара. Обнаружили однажды даже следы их копыт. Однако, несмотря на все усилия, натуралистам еще не удалось поймать ослоподобного демона».

Покинем теперь сказочный остров лемуров и совершим морское путешествие: пересечем Индийский океан и высадимся на побережье Австралии.

Если нам повезет, то, поднявшись в лес, раскинувшийся на ближайших холмах, мы, может быть, услышим веселое приветствие австралийских дебрей – громкий заразительный хохот. Говорят, что, услышав его, никто не в силах удержаться от смеха. Но чем больше прислушивается человек, тем большую испытывает тревогу. А таинственный хохотун продолжает потрясать лесную чащу. Его неумеренное веселье приводило в замешательство еще первых голландцев, высадившихся на побережье Австралии. Они дали лесному насмешнику прозвище «Ганс-хохотун».

– Кто так громко смеется в вашем лесу? – спросили австралийцев.

– Табалла, бессмертный мальчик, – отвечали они с некоторой неохотой.

«У нас лешие так-то хохочут. Хорошего от этих весельчаков не жди!» – и мореходы из страны тюльпанов решили держаться подальше от Табаллы.

Но «бессмертный мальчик»-хохотун оказался всего-навсего зимородком – большеносой птицей-рыболовом.

Смеющаяся птица кукабарра живет и в лесах Индонезии. Демоническим хохотом по утрам, в полдень и вечером нарушает она покой дремучих дебрей. Кукабарры начинают свою ежедневную перекличку в одни и те же часы. Говорят, что этот смеющийся «хронометр» настолько точен, что по крику кукабарр можно будто бы проверять часы.

В наши дни весельчак Табалла – одна из достопримечательностей Австралии. Туристы, приезжающие сюда, мечтают услышать его хохот. Оценив должным образом популярность своего пернатого земляка, австралийское радио начинает передачи необычными позывными – смехом кукабарры.

Кукабарра.

В лесах Индонезии по соседству с кукабаррой и на некоторых Филиппинских островах живут маленькие человечки, рассказывают местные легенды. Гномов можно увидеть только ночью. Быстрые и бесшумные, скачут они по деревьям. У них огненные глаза, а на пальцах круглые присоски. С дьявольскими улыбками, которые растягивают рот от уха до уха, окружают «яра-ма-я-ху» заблудившегося человека. Призраки прыгают на парализованную страхом жертву, присасываются к ней всеми своими лапами и «выпивают» из человека кровь.

Итак, миф знакомит нас еще с одним вампиром-призраком. В портрете этого демона, который довольно точно рисует легенда, легко узнать черты маленькой полуобезьянки – долгопята. У него действительно огромные светящиеся в темноте глаза, большой рот до ушей и длинные пальцы с присосками на концах. Иногда его называют обезьяно-лягушкой, потому что долгопят на своих ногах-ходулях скачет, как лягушка. Зверюшка весит не больше цыпленка (140 граммов при длине туловища в 20 сантиметров), а делает прыжки больше 2 метров.

«Демон» ярама-я-ху (долгопят) угрожает.

Долгопят похож на сказочного тролля, но он никогда не нападает на людей и не пьет их кровь. Это один из самых безобидных обитателей тропиков. Однако даже далекий от суеверий человек, когда впервые видит долгопята, испытывает невольное беспокойство. С выпученными сверкающими глазами, острыми ушами, задними ногами, похожими на ходули, и с вечно оскаленным в беззвучном смехе ртом, он и в самом деле похож на привидение. Недаром зоологи дали одному из видов долгопятов латинское название спектр,[46] что значит призрак. В сумерках дикого леса, полных странных криков и шумов, жуткое впечатление, которое производит долгопят, усиливается во сто крат. О том, как сильно оно может подействовать на человека, говорит следующее происшествие.

«Демон» атакует!

Один американский солдат заблудился в джунглях Филиппинских островов. Пробродив много часов по лесу, он прилег отдохнуть. Его пробуждение было кошмарным: прямо перед ним сидел призрак с оскаленным ртом и с двумя огненными шарами вместо глаз. «Лесной дух» усмехался злорадно и торжествующе. Обезумевший от страха человек с криком бросился бежать напролом через чащу.

Когда несчастного нашли, он без конца повторял одну фразу: «Эти глаза! Эти глаза!» Солдат сошел с ума.

Маленький любопытный зверек, который спустился с дерева, чтобы лучше рассмотреть спящего человека, наверное, был напуган не меньше. Солдат мог убить зверька одним щелчком. Но внушенный с детства страх перед нелепыми образами чертей и привидений затуманил его рассудок.

«Ольм – страшный дракон»

Говорят, у страха глаза велики. У суеверия глаза, видно, и вовсе как телескопы: самых ничтожных и безобидных зверюшек способна суеверная молва возвести в ранг всемогущих страшилищ.

«Ольм – страшный дракон затеял игру в горах», – с этой вестью во время большого наводнения 1751 года пришли к священнику жители словацкой деревни Ситтих.

Реки вышли из берегов, затопили поля и селенья, бурные потоки низвергались с горных склонов в долины. Слово «ольм» было у всех на устах. Виновник всех бед сам попался в рыбацкие сети. Священник поспешил за перепуганными рыбаками на берег реки. Жалкое, беспомощное существо, представилось его глазам: бледный «тритон» с двумя красными пучками жабр по бокам головы слабо извивался в ячеях сети. Священник переслал это странное существо своему другу натуралисту, который, изучив его, назвал протеем.

Протей – житель подземного царства.

Протей, или, по-местному, ольм, в истинном смысле слова житель подземного царства. Он обитает и в подземных водах Югославии и северной Италии. Протей никогда не покидает лишенных света пещер. Лишь во время сильных наводнений и ливней вздувшиеся потоки иногда выносят его на поверхность земли. Длинное червеобразное тело протея окрашено в желтовато-белый, реже мясо-красный цвет. У него слабенькие, непригодные для ходьбы лапки и малюсенькие глазки, скрытые под кожей. Кроме жабр, у протея есть и легкие, но он может дышать ими на воздухе не более двух-четырех часов, а потом начинает задыхаться.

Крошечные, заросшие кожей глаза протея способны отличить лишь свет от тьмы. Ничего больше вокруг он не видит. Пищу протей разыскивает с помощью осязания и обоняния. А питается этот «страшный дракон» такими же, как и сам, слепыми обитателями «мрачного царства Аида»[47] – пауками, рачками, насекомыми.

Протей – одно из самых безобидных существ. Нужно ли говорить, что он не имеет никакого отношения ни к драконам, ни к злым духам и чародеям и не может служить причиной стихийных бедствий. Но появление протеев на поверхности земли косвенным образом связано с наводнениями и большими паводками. Поэтому народная фантазия соединила в едином поэтическом вымысле и грозные силы природы и странных «неземных» существ, появляющихся во время наводнений. Так возникла легенда об ольме – миниатюрном драконе, изменяющем течение горных рек.

Ласка – крошечная хищная зверюшка, немногим крупнее протея, но и ее необычные ночные повадки породили поверье о кознях нечистой силы, в былые времена очень широко распространенное по деревням России.

Конюшный суседко

У конюшни собрался народ. Бабы причитают, крестятся. Мужики молчат. Хозяин в отчаянии. Заскорузлой ладонью смахивает с лошади белую пену, пробует расчесать спутанную гриву. Да где там!

– Опять заездил коня, окаянный! – говорит он, оглаживая взмыленную лошадь.

Конь дико поводит глазами.

– Повадился, проклятый бес! Совсем испортил лошадь.

– Значит, Акимыч, ко двору конь пришелся: суседко колтун сколтунил. Так-то старики говорили.

– Какое ко двору! Негодный к работе стал конь.

И правда, где уж тут «ко двору»! Что проку в примете, если конь спозаранку в мыле! И каждое утро так. Заездит домовой за ночь лошадь, всю гриву колтуном сваляет, окаянный, а наутро – паши на ней, едва на ногах стоит. Какой из нее работник! Еще полбеды – коли раз-другой в конюшню заглянет. Но совсем беда, если каждую ночь повадится. Что тут будешь делать?

Хорошо, нашелся умный человек, посоветовал. Бывалый мужик этот Фрол.

– Ты вот что, Акимыч, – сказал Фрол, – домовик этот конюшенный, не избяной. Беды не будет, если отвадить его.[48] Есть домовые одиночки, – продолжал свои объяснения умный человек, – есть сдружливые. Энти пускают во двор свою братию: гуменника, сарайника, конюшника. Вот у тебя, Акимыч, конюшник и безобразит. Изжить его надоть. Пошли за попом, мил человек: место освятит, конюшного суседку прогонит. Хватит тебе избяного домовика.

– А ведь и правда: дельное дело говорит! – зашумел народ.

– Что ж, – почесал Акимыч затылок, – видно, придется разориться на попа. – Беги, Ванька, – крикнул он сынишке, – позови батюшку: так, мол, и так, покорнейше просим прийтить место освятить. Замучил, окаянная нежить, лошадь.

Пришел поп, помахал кадилом, пробормотал свои поповские заклинания, получил «гонорар» и удалился восвояси.

Но домовой-кавалерист по-прежнему не унимается. Не помогли и кресты, намалеванные углем на воротах конюшни.

– Может, то не домовик, – заметил в раздумье Фрол. – Может, кикимора балует. Тогда есть верное средство… Найди, сосед, горло от разбитого кувшина, подвесь на лыке над конем. Немудрящая штука, а боится ее кикимора…

Не помог и лыковый талисман.

– Значит, не кикимора, – решил Фрол. – Не иначе лешего приваживать надо: леший домовому ворог. Домовой, этот с полевым знается, а лешего и духа не выносит.

Мы не знаем, долго ли продолжались эксперименты по изгнанию беса из конюшни и помог ли леший выжить конюшного суседку. Но хорошо известно, что повсюду в России среди русских крестьян было распространено поверье, будто домовой, поселяясь в конюшне, «играет» по ночам с лошадьми. Сплетает их гривы в космы и колтуны, щекочет, а то и совсем до белого пота заездит коня.

А в самом деле, чем объяснить такое странное дело: случалось, что, войдя утром в конюшню, хозяин находил свою лошадь всю в мыле, перепуганную, словно сам черт ее объезжал. А грива перепутана так, что и не распутаешь! Есть тут над чем призадуматься…

Разоблачение козней конюшного домового связано с именем советского ученого – профессора Петра Александровича Мантейфеля.

Однажды П. А. Мантейфель услышал, что лошадь бьется в стойле. Он быстро заглянул в конюшню: конь весь в мыле и чем-то сильно напуган. Тут заметил зоолог маленькую хищную мордочку, которая с беспокойством поглядывала на него из-под перепутанной гривы лошади.

Нет, то был не суседко, а ласка! Зверек из породы куниц, самый маленький, но отнюдь не самый кроткий хищник на свете.

Зверюшка нырнула под гриву, побежала по шее лошади и спрыгнула в кормушку. На следующий день П. А. Мантейфель опять услышал возню в стойле, быстро вошел туда и застал почти ту же картину. Ласка юркнула в щель. Осмотрев лошадь, П. А. Мантейфель заметил у нее на шее под перепутанной гривой несколько капелек крови. Так вот какой «домовой» заплетает гривы лошадям!

Ласки обитают у нас всюду, за исключением лишь северных островов и южных пустынь. Живут они в горах и на равнинах, в лесах и на полях. Прячутся обычно в дуплах, под камнями, в пнях, в кротовых и крысиных норах. Охотно поселяются ласки в скирдах хлеба, амбарах, скотных дворах, где много мышей – их излюбленного меню. Охотясь в конюшне за мышами, некоторые ласки привыкают взбираться на лошадей, где ищут пищу совсем особого рода: кристаллики соли, остающиеся на коже после испарения пота.

Надо сказать, что это необычное лакомство пользуется спросом не только у ласок, но и у многих других животных. Обезьяны, например, проводят долгие часы в традиционной «охоте на блох». Этот ежедневный ритуал производят они с особым увлечением и усердием. Ловкими пальчиками обезьянка расчесывает шерсть своего замирающего от блаженства собрата, находит «блоху» и… отправляет ее в рот. Раньше думали, что обезьяны и в самом деле ищут друг у друга блох. Но оказалось, что у этих животных почти не бывает паразитов, а ищут в шерсти они не блох, а маленькие кристаллики соли, до которых обезьяны большие охотники.

Канадский зоолог Мак-Кауэн сообщил о еще более удивительном наблюдении: он дважды видел, как олень вылизывал соль из… шерсти зайца.

Возможно, охотясь за солью, некоторые ласки пристрастились, прокусив своими острыми зубами кожу лошади, слизывать выступающие капельки крови. Так поступают они со своими крупными жертвами – кроликами, тетеревами, голубями. Мясо этих животных ласка обычно не ест, довольствуясь слизанной кровью. Естественно, что лошадь приходит в бешенство и пытается сбросить со спины маленького мучителя. Чтобы лучше удержаться, ласка забирается в гриву. Бегая взад и вперед в волосяных джунглях, зверек перепутывает волосы до невозможности.

Казалось бы, как маленький хищник своими слабыми лапками может свалять из гривы коня колтун? Кто держал дома белых мышей или хомячков, знает, что, не обладая искусством прядильщиков, эти малютки, бегая по вате, быстро (за одну ночь) сплетают ее в жгуты. То же происходит и с гривой лошади, когда юркая ласка изберет ее для своих ночных прогулок.

Ведьмины кольца

Раз зашла речь о домовом, видно, и о ведьмах придется здесь немного рассказать: несколько необычных явлений из жизни растительного царства нашей природы суеверное поверье связывает с их именем.

Вот на лугу у опушки стоит лесная «карусель». Широким кольцом тесно друг за другом выстроились грибы. С двух сторон, снаружи и изнутри, зеленой изгородью окаймляют их пышно разросшиеся травы.

Это ведьмины кольца. Трижды очертила колдунья магический круг, заклинанье прочла: «Кто бел-горюч камень алатырь изгложет, тот мой заговор переможет», и выросли по ее наговору три кольца грибов и трав. В центре круга трава не растет – здесь плясала лукавая баба, а может, клад зарыла. Только ведь его простым глазом не увидишь! Ведьмины кольца быстро найдешь – они приметные, но сколько ни копай в том месте, клада не сыщешь. Разрыв-травой нужно глаза натереть – тогда увидишь.

«А разрыв-трава на Иванов день в полночь цветет и цвет держит не долее чем нужно прочитать „Отче наш“, „Богородицу“ и „Верую“. А то еще есть примета: „О котору траву коса переломится в Иванову ночь, та и разрыв-трава“.

В старину люди верили в это. Странный вид имеют ведьмины кольца. Кто так тщательно размерил землю и высадил правильными кругами луговые травы и грибы?

Да никто, сами выросли.

Сначала проросло здесь грибное семечко – спора. Во все стороны по радиусам пустило оно свои корни-мицелии – тонкие микроскопические веточки. Чем дальше рос мицелий, тем толще он становился. А когда окончательно созрел, на нем стали развиваться плодовые тела, то есть грибы. Во всех направлениях мицелий рос почти с одинаковой скоростью, и на одинаковом расстоянии от проросшей споры образовались на нем грибы. Веточки мицелия расходились от споры по радиусам, как лучи от центра звезды, и поэтому, когда грибы выбрались из-под земли, оказалось, что они стоят замкнутым кольцом. Мицелий снаружи и изнутри грибного кольца сгнил. На удобренной его перегноем почве пышно разрослись травы, живой изгородью окружили со всех сторон грибное кольцо. Между грибами трава не растет. Ее убивают обильные здесь переплетения живого еще мицелия.

В наших лугах и лесах ведьмины кольца образуют луговые опята, дождевики, некоторые сморчки, рядовки и другие грибы.

Много разных поверий связано с этой грибной «каруселью». В Тироле их называют альберовыми кольцами. По преданию, в день святого Мартина, а в особенности во время звездного дождя, обычного около дня святого Лаврентия, 23 августа по новому стилю, альбер – змей с огненным хвостом – пролетает над лугами. Альбер живет в дыре среди скал. Каждый год в упомянутое время он переселяется (меняет квартиру) и летит над долинами в другую дыру. При этом змей крутит хвостом и, задевая им луговую траву, оставляет на ней опаленные кольца. Трава выгорает, и ничто здесь, кроме грибов, не растет.

В Швеции крестьяне верят, что эльфы, лесные духи-малютки, играют по ночам на лугах, танцуют, шалят и портят траву, вытаптывая ее. Но человек не должен и близко подходить к этим колдовским «танцплощадкам», а то «заболеет болезнью, называемой эльфенблестер, которая особенно опасна для детей».

Однако чаще всего суеверная молва связывает образование грибных колец с деятельностью злокозненных ведьм. Во многих странах Европы считают эти кольца местом сборища ведьм – своего рода «стартплощадками», с которых отвратительные твари вылетают на свои игрища. В Вальпургиеву ночь (1 мая) ведьмы со всей Германии (а возможно, и всей Западной Европы), стартуя с кольцевых аэродромов, летят верхом на помелах и приземляются на вершине Брокена – высшей точки (1142 м) Гарца.[49] Там справляют они дьявольский шабаш.

Наши русские ведьмы облюбовали для своих «пикников» другое место: медведские дубы. Около Мещовска, в бывшей Калужской губернии, близ села Медвежки росли прежде два больших сухих дуба. Здесь, по преданию, и собирались ведьмы.

Ведьмины метлы

Вы заблуждаетесь, если думаете, что ведьмы летают на шабаш на обычных помелах. Нет, для этой цели они выращивают особые метелки. Предварительно колдуньи натираются ведьминой мазью, которую приготавливают из паслена, снотворного мака, болиголова, белладонны и адамова корня (то есть из растений, содержащих наркотики!). Вымазавшись в этой дьявольской смеси, совершают колдовские обряды, околдовывая кусты и деревья. И вырастают на них метлы-самолеты!

Да вы не раз, наверное, видели на суках берез, дубов, сосен, лиственниц и пихт густые, торчащие вертикально вверх метелки. Иные из них действительно похожи на веники, а некоторые напоминают издали птичьи гнезда. Это и есть ведьмины метлы.

Местами, встречаются они очень часто: что ни дерево, то метла на нем. Кому случалось ездить на Дальний Восток по Великой сибирской магистрали, тот, любуясь из окна поезда великолепием таежных лесов, не раз, наверное, обращал внимание на множество сухих серых метел, хорошо заметных среди зеленых ветвей лиственниц и пихт. Окаянные колдуньи – сколько деревьев перепортили!

За окном бушует зеленый океан, сомкнутыми рядами подступили полчища деревьев-богатырей к самой насыпи. Сколько же здесь, если посчитать, ведьминых метел! Учтите колоссальную протяженность наших таежных лесов. Надо полагать, одна Сибирь производит колдовских метел больше, чем требуется для удовлетворения потребительских нужд ведьм всего света.

Что же такое на самом деле эти странные метелки?

Раковые опухоли деревьев! Под корой, в тканях дерева, поселяются возбудители рака – паразитические грибки.

Часть пораженной раком древесины отмирает, сохранившиеся ткани разрастаются, принимая причудливую необычную форму. Ветви пихты, например, зараженные грибком, дают густые вертикальные побеги, напоминающие веник. Кора их вздута в виде губки, древесина недоразвита, почки приобретают необычную форму, они распускаются гораздо раньше почек на нормальных побегах. Листья на ведьминой метле недоразвиты, быстро увядают и опадают каждый год, тогда как на здоровых ветвях «вечно зеленеют» в течение шести-восьми лет. Через несколько лет метла отмирает, засыхает, и тогда среди зелени пихты она выделяется мохнатым темным помелом.

Метловидные опухоли разрастаются на многих деревьях: на сосне, лиственнице, буке, дубе, ольхе, березе, акациях, фисташковых кустах, на грабе, барбарисе.

Бывают опухоли и другого вида. На листьях незабудки, например, под влиянием паразитических грибков образуются золотисто-желтые и желто-красные пузырьки. На альпийских розах развиваются под воздействием паразитов румяные «яблоки», сочные и сладковатые на вкус. Странные «плоды» созревают удивительно быстро: растут не по дням, а по часам – через 24 часа после заражения листа грибком опухоль достигает уже в поперечнике двух – двух с половиной сантиметров. А еще через некоторое время она увеличивается до размеров небольшого яблочка.

Всем известная капустная кила, которая иногда полностью уничтожает урожаи капусты, тоже раковая опухоль (иногда величиной с человеческую голову!) корня капусты. Болезнь причиняет так называемый слизевой гриб пласмодиофора. Долгое время капустная кила представляла загадку. Было выдвинуто несколько теорий для объяснения таинственной капустной болезни, пока в конце прошлого века русский ученый, академик М. С. Воронин, классическим исследованием не доказал, что истинный виновник заболевания – паразитический гриб.

Всем известно, что брусника цветет белыми цветами. Но иногда ее побеги вдруг зацветают кроваво-красными махровыми цветами. Академик М. С. Воронин исследовал эти «цветы» и тоже нашел в них паразитический грибок. Пораженные болезнью, собранные мутовкой и укороченные листья брусники и в самом деле похожи издали на цветы.

Ярко-красные опухоли образуются также на побегах голубики, подбела, багульника.