Тропою снежного барса

6

В пять утра я уже был на ногах. Наши гости наконец угомонились. Отель спал мёртвым сном. На кухне я сам себе сварил кофе и затемно выехал в Алдаркент.

Сумников жил в центре города, в симпатичном частном домике, увитом виноградником, на улице под вековыми чинарами. Оглушительный птичий гомон в кронах могучих деревьев приветствовал восход солнца. У ворот в палисаднике расцвёл розовой пеной урюк. Залаяла собака.

Я помахал рукой появившейся на крыльце жене Сумникова. Она подержала кобеля, и я вошёл в дом.

– Доброе утро, Аня. Прошу извинить за столь ранний визит. Супруг дома?

– Завтракает. Проходите на кухню.

Николай, свесив пузо под стол, намазывал булочку «рамой» и улыбался весь рот, демонстрируя крепкие белые зубы, достойные украсить собой рекламный ролик зубной пасты.

– О, явление Христа народу! – пробасил Николай. – Тебя ещё не выдали замуж? Верный рыцарь Круглого стола ждёт в горной обители, когда возлюбленная вернётся из земли обетованной и броситься ему на шею со словами: «Прости меня дуру, милый. Сердцем я любила только тебя». Ещё пару лет и останешься в девках.

Сумников, удивительное сочетание ума, пошлости и цинизма, жизнерадостно заржал.

– Заткни фонтан, дружище. Анюта, как ты живёшь с этим циником? Кто доверил ему воспитание детей?

– Видел бы ты его на педсовете, Женя, – заметила она. – Макаренко и Ушинский в одном лице.

– А ну, жена, сделай омлет одинокому, голодному и несчастному страннику. Падай за стол, старый.

Меня вкусно накормили яичницей, горячими лепёшками и ранними огурцами. Потом, продемонстрировав хозяину целлофановый пакет, я приступил к делу.

– Умник, посмотри эти бумажки и напряги мускулы в голове. Вместе с ними нашли золотые царские червонцы. Кто бы мог организовать тайничок в наших горах?

Николай вынул несколько затхлых бумажек.

– Акции, – авторитетно изрёк кандидат наук. – Вот эти – бельгийские, акционерное общество «Ташкент-Трамвай». А это английские и французские, банков и промышленных предприятий… Девятьсот седьмого, двенадцатого года… Пойдём в кабинет, я посмотрю внимательнее…

Сумников нацепил на нос круглые очки.

– Откуда ты их выкопал? Слушай, некоторые компании существуют до сих пор! – Азарт зажёг его глаза. – По тем акциям, на которых сохранился номер и номинал можно получить проценты! Представляешь, сколько там наварило за девяносто лет?

Я предъявил ему полустёршуюся надпись на коробке. Николай наморщил лоб и через минуту выдал:

– «ТУРКЕСТАНСКИЙ БАНК», РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. Цифры – это номер отделения или что-то в этом роде. Так ты говоришь, вместе с акциями нашли золотые червонцы? На Арашанских озёрах у Чаткальского хребта? Так вот, что я тебе скажу, дружище: вероятно, это клад Осипова!

– Какого Осипова?

– Константина Павловича! Военкома Туркестанской республики! Ты ничего не слышал о мятеже Осипова в 1919 году?

– Только в общих чертах. Ты – гений, Коля! Но какое отношение имеют мятежники к акциям и золоту?

Сумников стал рыться в книгах на стеллажах, которые до потолка прикрывали три стены кабинета.

– Нет, это не здесь… Наверное, в архивах… Я дам тебе толковую статью об этих событиях, там всё написано. – Кандидат наук встал на стул, достал с верхней полки большой коричневый пакет. Вытащил из него пачки перевязанных по годам папок. – Начало 1919 года, январь… Вот оно. «Вестник Востока».

Николай сунул мне в руки исторический журнал за прошлый год.

– Один ушлый дяденька тиснул здесь любопытный очерк. Он тебе лучше расскажет, чем я. А сейчас, извини, мне пора на работу. Труба зовёт.

– Спасибо, старый. Приезжай как-нибудь с женой ко мне в Чаргам кумыс пить. Я всегда рад вам.

– Лучше пригласи на свою свадьбу.

Я легонько двинул его свингом в плечо.

– Пока. Увидимся. Ты здорово помог мне. И не болтай об этом деле.

Сумников понятливо кивнул головой.

– Будь спок. Полная тайна вкладов.