Троянки

Эгейского покинув моря бездну

Соленую, где хоры Нереид

Свои следы прекрасные сплетают,

Я – Посейдон – явился. С той поры

Как тесаную стену, по отвесу,

Вкруг Трои возвели мы вместе с Фебом,

Всегда хранил я в сердце этот город.

Теперь дымится он, копьем аргивян

Разрушенный. Эпей, Парнаса житель,

Наученный искусницей Палладой,

Создав коня с оружием в утробе,

Зловещее подобье в стены ввел;

Его прозванье «деревянный конь»,—

Он дерево скрывал копейных древков.

Пустынны рощи, в храмах льется кровь,

У алтаря Домохранильца Зевса

Повержен умирающий Приам.

Ахейцы к кораблям везут без счета

Награбленное золото. Ждут ветра,

Мечтают через десять долгих лет

Жен и детей своих увидеть вновь —

Они, войну затеявшие с Троей.

А я Афиной побежден и Герой

Аргосскою – они сгубили Трою:

Я покидаю славный Илион

И алтари свои. Безлюден город,

Скудеют службы, нет богам почета,

А по всему Скамандру стоны пленниц —

Им жребий даст господ. Одних отправят

В Аркадию, в Фессалию других,

Иных в Афины, к доблестным сынам

Тесеевым… А здесь, в шатре,– троянки,

Какие в плен без жребия пойдут.

Тиндара дочь, лаконянка, меж ними —

Елена,– поделом ей стать рабой!

А кто само несчастье видеть хочет —

Так вон Гекуба у дверей простерлась

И столько слез о стольких бедах льет!

Ведь дочь ее убита – Поликсена —

Могильному холму Ахилла в жертву.

Погиб Приам и дети. А Кассандру,

Которую покинул Аполлон

Безумною, – забыв и честь и бога,

Для тайных нег готовит Агамемнон.

Прощай же, город, некогда цветущий,

С твердыней гладко тесанной! Когда бы

Не гнев Паллады, крепко б ты стоял.

Дозволь, отцу ближайший по родству,

Великий бог, богами всеми чтимый,

Забыв вражду былую, говорить.

О, говори, владычица Афина:

Общение с родными сладко сердцу.

Хвалю ответ твой мягкий. Что скажу,

Обоих нас касается, о царь.

Какого-нибудь бога весть несешь?

Не Зевса ли? Иного ль из божеств?

Нет, речь о Трое, где сейчас мы оба.

Я слить хочу с твоею мощь мою.

Иль, ненависть давнишнюю забыв,

С сочувствием пришла ты к погоревшей?

Вернемся к делу. Согласясь со мной,

Намереньям моим пойдешь навстречу?

Да, но сперва узнать хотел бы: ты

Пришла ахейцев ради иль фригийцев?

Былых врагов обрадовать хочу,

Былым друзьям послать исход печальный.

Но как же так пристрастия менять?

Случайно ненавидишь ты и любишь?

Я и мой храм оскорблены… Не знал?

Знал, что Аякс увлек Кассандру силой.

Никем не осужден, не порицаем!..

Но Трою взять дала им силу – ты.

Их покарать хочу с тобой в союзе.

Согласен и готов помочь. Но чем?

Хочу послать возврат им несчастливый.

На суше, здесь, иль на море соленом?

Как будут плыть домой от Илиона.

Нашлет им ливень с градом небывалым

Зевс, небеса грозой он помрачит.

Сулит мне дать перун, чтоб им ахейцев

Разила я, сжигая их суда.

Твое же дело – чтоб простор эгейский

От бурь гремел и смерчей водяных.

Евбеи бухты трупами усей,—

Чтобы меня ахейцы чтили впредь

В святилищах моих… и всех бессмертных.

Да будет так. Тут рассуждений долгих

Не надобно. Я взбаламучу море

Эгейское. Прибрежия Микона,

Делийские утесы, Скирос, Лемнос,

Мыс Каферейский трупов примут много.

Иди же на Олимп, из рук отца

Прими перун губительный и жди,

Когда аргивян рать причалы снимет,

Глуп человек: он рушит города,

Он храмы жжет, священные гробницы,

И вот – опустошитель – гибнет сам.

Несчастная, голову приподыми…

Ах, выпрями шею… Нет более Трои,

Нет с этого дня и царицы у Трои….

Терпи переменчивость рока, плыви

По воле зыбей, по воде судьбы!

Не правь против волн ты жизни ладью, —

Стремит ее высшая сила.

Ох… ох…

О чем же еще злополучной рыдать,

Утратившей родину, мужа, детей?

Богатство, величие предков моих

Исчезло, развеяно, стало ничем.

Кричать ли о горе, молчать ли?..

Над чем зачинать погребальную песнь?

Как мучаюсь! Ломит старушечьи кости,

Все тело свело мне, на плитах простерта,

Я навзничь на каменном ложе лежу.

Ой, голову больно… давит виски…

Бока, ой, бока… А хотела бы я,

Как в море, часами качаясь размерно,

Всем телом то влево, то вправо склоняться,

Потоку сопутствуя стонов и слез.

Страдальцам один остается напев:

Оплакивать горькое горе.