Тройная радость

Глава 2

Коннор пришел за детьми, но сейчас не мог оторвать глаз от женщины, открывшей дверь. Вожделение пронзило его, схватило за горло и вцепилось когтями. Все, что ему удалось, – кое-как дышать сквозь него.

У женщины, негодующе смотревшей на него, были огромные, шоколадно-карие глаза, густые, черные, рассыпавшиеся по плечам волосы и длинные шикарные ноги, красоту которых подчеркивали белые шорты. Красная футболка с короткими рукавами льнула к телу, обрисовав груди прекрасного размера, как раз такие, чтобы наполнить мужскую ладонь.

Кон не мог понять, почему не заметил ее на свадьбе Джеки и Елены два года назад. И как умудрился ее забыть. Эта женщина незабываема!

– Дайна Кортес? – спросил он, хотя прекрасно знал, кто перед ним.

– Да. А вы Коннор Кинг.

Он кивнул. Вожделение так и не унялось. Грызло его, царапало… но он снова глубоко вздохнул и вернулся к делу:

– Теперь, когда с официальной частью покончено, где дети?

Она сложила руки под грудью и вскинула подбородок.

– Вам не следует здесь быть.

– Верно. Мой адвокат тоже так сказал.

Собственно говоря, он не нуждался в адвокатах, чтобы понять: лучше держаться в стороне, пока не получит больше ответов. Да, он знал, что приходить не стоит, но никак не мог стоять в стороне. Он отец. Тройняшек. Как, спрашивается, может мужчина игнорировать такое?

Он должен был прийти, повидать детей и узнать, что может. Что бы там ни говорили адвокаты. Брат его понял, хотя Пенни и возражала. Но тогда, пару лет назад, Колт тоже ворвался к ней, чтобы посмотреть на близнецов и поговорить с женщиной, которая их родила и скрыла от него.

Итак, Кон не мог поговорить с Джеки или Еленой, но близнецы были здесь, что объясняло, по крайней мере ему, причину прихода.

– Адвокаты могут затеять свой юридический танец, – заметил он, мысленно поздравляя себя с умением держать медленно закипающий гнев под контролем. – Но сейчас я был должен прийти.

– Почему?

– Почему?!

Он поперхнулся коротким смехом и покачал головой.

– Недавно обнаружил, что оказался отцом троих детей. Каким способом я это обнаружил? Прочитав, что на меня подали в суд, требуя алиментов на содержание детей.

– Возможно, если бы вы общались с Джеки и Еленой, узнали бы раньше, – пожала плечами Дайна.

– Серьезно? Вы действительно хотите поговорить об этом? Возможно, если бы мой лучший друг не солгала бы мне насчет этих ребятишек, не было бы сейчас этой проблемы, – возразил он, делая шаг вперед. – И ваша сестра тоже участвовала в этой лжи.

Дайна шумно выдохнула, словно выпуская тот гнев, который все еще горел в ее глазах.

– Прекрасно. Вы правы. Они даже мне ничего не сказали. Насчет вас, я имею в виду. Не сказали, кто отец детей.

Он зажмурился. Потому что злился и не знал, на ком эту злость сорвать. Он и Дайна запутались в паутине, свитой Джеки и Еленой. Господи боже, как он хотел поговорить с Джеки хотя бы пять минут. Потребовать ответа. Но поскольку этих пяти минут у него не будет, он спросил:

– В таком случае, откуда вы узнали обо мне?

Дайна вздохнула:

– В их бумагах я нашла письмо, адресованное вам, и прочитала.

Он молча вскинул брови. Она увидела это и пожала плечами:

– Если ждете извинений, их не будет.

Он ощутил невольное восхищение. Крепкий орешек! Он вполне мог это оценить. Она великолепна, и он ценил и это. Вожделение по-прежнему держало его за горло, и чудо, что он вообще способен говорить! Трудно сосредоточиться на том, что происходит, когда тело требовало думать о чем-то абсолютно другом.

Это стройное, изящное тело, оливковая кожа и настороженный блеск глаз заставили Коннора быть благодарным за то, что родился мужчиной. От нее, к тому же, хорошо пахло. Но сейчас все это не имело значения.

– Прекрасно, – удалось ему выдавить. – Как насчет нескольких ответов?

Она кивнула и вошла в гостиную. Он последовал за ней. Дом был маленьким и старым, как всякое бунгало в этой части Хантингтон-Бич. Дворы были узкими, дома практически наползали друг на друга, а припарковаться было почти невозможно.

Он отметил, что ее дворик был так замусорен, словно она держала коз. В подъездной дорожке было больше рытвин, чем асфальта, крыша нуждалась в замене. Домик не мешало бы покрасить, и он почти боялся увидеть то, что внутри.

Но здесь его ждал сюрприз. Дом был старым, но чистым. Дайна, очевидно, вкладывала время и деньги в то, чтобы содержать в порядке интерьер. На остальное не хватало ни того, ни другого. Деревянные полы были выщерблены, но натерты. Стены были выкрашены в мягкий золотистый цвет и увешаны фотографиями родственников и пейзажами. Мебель казалась удобной. Словом, дом был маленьким, но уютным.

От гостиной вел коридор, насколько он мог предположить – в спальни. Здесь была и маленькая столовая, отходившая от жилой зоны, а за ней – кухня, откуда донесся счастливый визг. Кон поежился. Там сейчас тройняшки. Его дети.

Он провел рукой по лицу в бесплодной попытке прояснить голову и, покачав головой, процедил:

– Адвокат провел кое-какую проверку после того, как сегодня утром я получил судебное уведомление об иске.

Дайна слегка нахмурилась, но ему все равно, если она сожалеет о том, что подала на него в суд.

– Он говорит, что Джеки и Елена умерли три месяца назад?

Из нее, казалось, вышел весь воздух. Дайна обмякла и опустилась на ближайший стул.

– Елена брала уроки летного дела. Хотела при любой возможности летать сюда, навещать меня и бабушку.

Кону стало не по себе.

– Так или иначе, она получила лицензию и, чтобы отпраздновать, отправилась вместе с Джеки на уикэнд в Сан-Франциско.

– Без детей?

Дайна кивнула:

– Слава богу, как выяснилось. Одна из подруг осталась присматривать за ними. На обратном пути начались неполадки в двигателе. Елена была недостаточно опытна, чтобы найти выход из положения, и они упали на поле.

Боль набросилась на него при воспоминании о Джеки. О годах, проведенных вместе, о смехе, шутках, прекрасном времени. Страшно подумать, что она мертва. Ненавистна сама мысль о том, что она испытала в самом конце. Ненавистна мысль о том, что ее нет рядом, и не на кого вопить и возмущаться.

Стремясь подавить мятущиеся мысли, он глянул на Дайну и увидел в ее глазах ту же боль, которую она не успела спрятать. И он был вынужден вспомнить, что она потеряла сестру.

– Мне очень жаль. Насчет Елены.

– Спасибо, – вздохнула она. – И простите меня за то, что подала в суд, не поговорив сначала с вами.

У него вырвался короткий смех:

– С чего это мы вдруг стали такими учтивыми?

– Возможно, долго это не продлится, – усмехнулась она.

Кон подумал обо всем, что предстоит уладить: тройняшки и их благополучие. Его все еще бурлившая ярость из-за того, что он стал жертвой беззастенчивой лжи, и должен был согласиться:

– Возможно, нет.

Дайна снова кивнула.

– Так что теперь будет?

– Будем стоять по противоположные стороны забора, – предположил Коннор.

– По крайней мере, честно.

– Я во всем предпочитаю честность. Ложь никогда не приводит ни к чему хорошему.

Он не сказал того, что хотел, но судя по выражению лица Дайны, она поняла намек. Ложь ее сестры и Джеки привела их сюда, впутала в ситуацию, которая с каждой минутой становилась все более неприглядной.

Коннор пришел за детьми. Нужно поступать правильно, независимо от того, кто стоит на пути. В числе последних была Дайна Кортес.

У него все сжалось внутри, когда он услышал взрыв смеха из другой комнаты.

Боже. Он стал отцом, но истинное значение этого еще не улеглось в мозгу. У него было всего несколько часов, чтобы попытаться привыкнуть к тому факту, что все изменилось после того, как он вскрыл конверт от адвоката Дайны.

Он помог Джеки и Елене по своему желанию. Просто считал, что неплохо бы участвовать в жизни ребенка, скорее в качестве снисходительного дяди, чем отца. Но теперь все было по-другому, и им придется приспосабливаться к новым обстоятельствам.

– Так что, перемирие? – спросила Дайна.

Кон немного подумал. Он все еще злился, и сомневался, что скоро остынет. Зато, по крайней мере, мог похоронить этот гнев настолько, чтобы сделать все, как полагается. Постараться, чтобы о его детях заботились. Он не знал, как впишется в будущее Дайна. Но лучше держать ее поближе, пока все не выяснится.

Когда она нервно переступила с ноги на ногу под его неотступным взглядом, он наконец согласился:

– Перемирие. Пока.

Из другой комнаты донесся долгий пронзительный вопль, к которому присоединились два других, так что вскоре оттуда звучал сверливший уши слаженный хор.

– Какого…

Дайна уже побежала туда и, не оборачиваясь, бросила на ходу:

– Вы же хотели быть отцом? Вот он, ваш шанс!

Кон едва справился с нервозностью и пошел за ней. Черт, да за последние несколько лет в семействе Кингов произошел настоящий демографический взрыв! Каждый раз, когда родные собирались вместе, передавали детей из рук в руки, так что он успел привыкнуть к плачущим малышам. Тот факт, что это ЕГО дети, несколько усложнял положение. Но он мог справиться.

Его малыши. Его дети.

Что-то непонятное сжало сердце, и он наконец понял и посочувствовал всему, через что прошел брат, когда узнал о своих ребятишках. В то время Коннор сопереживал, сострадал и выслушивал исповеди. Но теперь понял: насколько подобные моменты изменяют жизнь. Похоже, он должен извиниться перед Колтом.

Но несмотря на то, что попал в весьма непростые обстоятельства, он все же был достаточно мужчиной, чтобы наслаждаться видом уходившей Дайны. Попка у этой женщины роскошная.

Яростно тряся головой, Коннор велел себе опомниться и пошел следом. И хотя идти было совсем недалеко, он чувствовал себя так, будто это самое длинное в его жизни путешествие. От холостяка к отцу. От одиночки к семейному человеку.

И он еще не был уверен в том, что испытывает по этому поводу.

Войдя в кухню, он огляделся, отмечая белые стены, черные столы и мазки красного в узоре занавесок, висящих на окне, в тостере и блендере на стойке. Но сейчас его интересовал не дом. Вместо этого он сосредоточился на дальнем конце большой квадратной комнаты. Там, в манежиках, были тройняшки.

Одна из них, девочка, встала, слегка покачиваясь, сжимая перильца манежа и завывая, как банши. При виде Дайны малышка затопала ножками, словно маршируя на месте. Дайна подхватила ребенка и обернулась к Коннору.

– Сейди, познакомься с папой.

По щекам девочки ползли слезы. Легкие черные локоны обрамляли лицо, и сердце Коннора раскрылось так быстро, так окончательно, что он ощутил физическую боль и мгновенно пробудившуюся к жизни родственную связь при виде этого крошечного существа, которое помог создать. Цвет волос у нее от Кингов, но форма глаз – совсем как у Елены. Как у Дайны.

Малышка перестала плакать и мгновенно расплылась в кокетливой улыбке, которая вцепилась ему в сердце с такой же силой, с какой ее пальчики цеплялись за футболку Дайны.

Та молча отдала ему девочку и отвернулась, чтобы взять мальчишек. Они прижались к ее плечам.

– Им нужно поменять памперсы, и, поскольку они уже пообедали, пора купаться. Потом сказка на ночь и спать, а мне просыпаться от бесконечных криков.

Она откинула голову и взглянула на него.

– Готовы к этому?

Сейди стала шлепать ручонками по его щекам, но тут же с тихим вздохом уронила голову на его плечо. Кон сделает для нее все. И она это знала.

– Готов.

Дайне пришлось сдаться.

Она не ожидала, что Коннор может разбираться в уходе за детьми. Прежде всего, он был мужчиной, а по ее опыту единственное, что умели мужчины, – немедленно отдать ребенка ближайшей женщине. Кроме того, разве богатые люди не нанимают нянь, чтобы самим не разбираться в уходе за детьми?

Но он удивил ее. Снова. Первым большим сюрпризом дня было его появление в доме. Он пришел без звонка. Раздраженный и рычащий. Но все же ухитрявшийся выглядеть потрясающе. Несмотря на неприятную первую встречу, гнев с обеих сторон и все еще тлеющее недоверие, Дайна почувствовала безошибочный укол желания.

О, это не слишком хорошая идея. Но какая женщина не почувствовала бы этого? Высокий, широкоплечий, узкобедрый и длинноногий Коннор Кинг был тем человеком, который привлекал внимание так же легко, как дышал. Его черные волосы были немного длинноваты и свисали над воротником белой рубашки. Густые пряди падали на лоб. Глаза – льдисто-голубые, а рот, казалось, навеки застыл в мрачной гримасе, которая лишь иногда трансформировалась в полуулыбку, которая должна бы стать ободряющей, но не стала. Она понимала, что он имеет право сердиться.

Но у него не было права злиться на нее! Она узнала о нем всего пару недель назад. Да, ей следовало бы связаться с ним напрямую, а не через адвокатов, но она не ожидала, что ему есть дело до детей. Он фактически был лишь донором спермы.

Хотя сестра так и не сказала Дайне, кто отец детей, все же объяснила, что он стал донором, а потом исчез из их жизни. Такова была версия ее и Джеки.

Конечно, Елена не потрудилась сказать Дайне, что Коннор не знал о детях, отцом которых стал.

Она поморщилась и молча призналась себе, что не представляла, насколько сложной может быть ситуация.

Пока не прочитала письмо Джеки Коннору, Дайна предполагала, что ему не нужны дети. Именно поэтому так взбесилась, когда узнала, кто настоящий отец детей. Из-за тайны, хранимой Джеки и Еленой, Дайна едва могла наскрести денег, чтобы заботиться о детях, хотя это вовсе не было необходимым.

Коннор Кинг был так богат, что мог без труда давать деньги на детей. Не то что Дайна. Расходы на детей были огромными, и ей приходилось работать с утра до вечера, соглашаться на все. Пытаться получить любую работу: от дня рождения десятилетнего подростка до торжественного открытия местного банка. Некоторые заказы она получила, некоторые потеряла.

И хотя каждый заказ означал возможность остаться в живых и на плаву, одновременно вставал вопрос: кто будет присматривать за детьми, пока она работает. Бабушка Дайны всегда была рада помочь, но тройняшки были ей не по силам, а плата Джейми почти съедала любую прибыль, которую Дайне повезло получить.

Эти три месяца были самыми трудными: нужно было привыкать к жизни матери-одиночки. Так удивительно ли, что она подала в суд, как только узнала, кто отец детей?

Плеск воды и яростный вопль привлек ее внимание. Дайна с радостью отрешилась от тяжелых мыслей и переступила порог единственной спальни домика. Тройняшки были в ванне. Коннор согнулся над ними. Рукава были засучены до локтей. Бедняга старался справиться с тремя мокрыми, скользкими малышами. На полу уже собрались лужи. Его слаксы были мокры под коленками.

– Не отнимай уточку у сестры, – наставительно сказал он, отбирая утку у малыша, за чем немедленно последовал яростный вой, и Коннор поспешно сказал:

– Вот… э… ты кто? Сейдж или Сэм? Возьми лодочку!

Дайна тихо рассмеялась, наслаждаясь сознанием того, что кто-то другой, для разнообразия, ведет эту битву вместо нее. Сейди любила воду, Сейдж все время пытался сбежать из ванны, а Сэм, если не доглядеть, способен заснуть, сидя в теплой воде.

Сейди снова ударила по воде и восторженно засмеялась, когда Коннор взвыл, потому что вода попала ему в глаза.

– О’кей, малышка, никаких брызг, пока я пытаюсь поймать твоего брата.

Сейди что-то весело болтала, пока Сэйдж взбирался на грудь Коннора – мокрое, извивающееся тельце, спешившее поскорее выбраться из ванны. Коннор схватил полотенце, завернул в него крошечного мальчика и велел:

– Оставайся здесь.

Отвернувшись, он потянулся к другому ребенку. Сейди ловко увернулась, поэтому Сэма завернули, как буррито, в мягкое голубое полотенце.

Дайна молча наблюдала. Да, конечно, она могла взять мальчишек и помочь Коннору, но так было интереснее. Она хотела видеть, как он отреагирует на ежевечерний ритуал. Поведет себя достойно или позорно отступит.

Когда Коннор попытался поймать Сейди, Сейдж уронил полотенце и с хохотом пробежал мимо Дайны в коридор.

– Подожди! Вернись!

Коннор поднял Сейди, закутал ее и, повернувшись, встретился глазами с Дайной.

– Что же, спасибо за помощь, – бросил он и, нахмурившись, глянул мимо нее в коридор и откинул волосы с глаз. – Куда он убежал?

Дайна пожала плечами и улыбнулась еще шире, не в силах сдержаться.

– Как обычно, к ящику с игрушками в своей комнате.

– Супер, – буркнул Коннор, удерживая извивавшуюся Сейди, которая старалась плюхнуться обратно в воду. Коннор подхватил Сэма и повернулся лицом к Дайне.

Он промок насквозь. Белая рубашка облепила весьма впечатляющую грудь. Капли воды катились по лицу и льнули к волосам. Она снова улыбнулась. Да и как не улыбнуться?

– Понравилось шоу?

– Очень, – заверила она, все еще ухмыляясь. – Но шоу еще не окончено. Нужно надеть памперсы на трех голых ребятишек. Сунуть в ползунки и приготовить к постели.

– Думаете, я не смогу это сделать?

– Думаю, что не сможете, – заверила она, прислонившись к косяку. – Сами не сможете.

Сейди снова стала выворачиваться. Сэм дернул Коннора за волосы.

– Хотите пари?

Из другой комнаты донесся визг Сейджа и шум колес маленького грузовика. Дайна нагнулась, подняла сброшенное полотенце и повесила на плечо Коннора. Ему приходилось нелегко, но он не сдавался, и она невольно им восхитилась. Все же у нее было такое чувство, что он едва держится на ногах.

– Конечно! – сказала она, наслаждаясь видом несчастного лица Коннора. Она знала его меньше четырех часов и успела понять, что такое выражение появляется у него нечасто. Перед ней был человек, правивший своим миром. Он привык, что люди ему подчиняются. Но теперь приходилось иметь дело с тремя ребятишками, которые сами привыкли приказывать. Так что он попал в беду, ничего не скажешь.

– Какое пари?

Медленная, обольстительная улыбка искривила его губы, и сердце Дайны ответно вздрогнуло. Может, не стоит так опрометчиво соглашаться на пари с Коннором Кингом?

Он поднял детей повыше и объявил:

– Когда я выиграю, мы посидим за бокалом вина и обсудим, что делать дальше.

– А если выиграю я, напишете чек и исчезнете?

Улыбка на его лице померкла, и Дайна подумала, что зашла слишком далеко. Но чего он ожидал? Она знала его несколько часов, а он вломился в ее дом, ее семью и начал командовать, словно имел на это право. Хотя никаких прав не имел. По крайней мере, с ее точки зрения.

Он шагнул ближе, и она спокойно взглянула ему в глаза. Все еще прижимая к себе детей, он сказал:

– Это будет не так легко, Дайна. Я никуда не уйду, так что вам лучше привыкнуть к этому.

– А если я не смогу? – спросила она.

– Готов побиться об заклад, что сможете.