Тройное удовольствие, или На счет «три» кайф лови

Глава 1

В Трентоне наступил январь. Небо приобрело металлический серый оттенок, а на машины и тротуары опустился мертвецкий холод. Атмосфера внутри конторы залогового агента Винсента Плама была угрюмой под стать погоде, и я потела отнюдь нет от жары, а от охватившей меня паники.

- Не могу я этого сделать, - уговаривала я кузена Винни. – Прежде я никогда не отказывалась от дел, но за этого парня я не возьмусь. Отдай это дело Рейнжеру. Или Барнсу.

- Не стану я давать этого грошового Не Явившегося в Суд Рейнжеру, - заявил Винни. - Это плевое дельце как раз по тебе. Ради Бога, будь профессионалом. Ты же охотник за головами. И пробыла в этой ипостаси уже пять проклятых месяцев. Так что за дела?

- Это же Дядюшка Мо! – воскликнула я. – Не могу я схватить Дядюшку Мо. Меня все будут ненавидеть. Моя мать будет меня ненавидеть. А лучшие друзья сживут со свету.

Винсент поместил свое хилое бесхребетное тело в кресло за столом и откинул голову на мягкую спинку. – Мо был выпущен под залог, но исчез и не явился в суд. Таким образом стал мешком с дерьмом. Это все, что берется в расчет.

Я так высоко закатила глаза, что чуть не опрокинулась.

Мозес Бидмайер, более известный как Дядюшка Мо, начал торговать мороженым и дешевыми сладостями 5 июня 1958 года, и с тех пор прошла вечность, а он все еще держал свой магазинчик. Магазинчик этот располагался на окраине Бурга, уютного жилого района Трентона, где дома и умы гордятся своей узостью, а сердца щедро распахнуты настежь. Там я родилась и выросла, и хотя моя квартира находилась примерно в миле от границы Бурга, я все еще была связана с ним невидимой пуповиной. Годами я пыталась перерубить чертову связь, но никак не могла полностью ее разорвать.

Мозес Бидмайер был солидным гражданином Бурга. Со временем Мо и его линолеум состарились так, что истрепались по краям, а первоначальные краски потускнели за тридцать с лишним лет под флуоресцентными лампами. Желтый кирпичный фасад и висящая над головой металлическая вывеска, рекламирующая магазинчик, устарели, и погода оставила на них свой след. Хром и пластик стульев и столов потеряли блеск. Но все это было несущественно, поскольку для Бурга Дядюшка Мо являлся чем-то вроде национального достояния.

И передо мной, Стефани Плам (вес сто двадцать пять фунтов, рост пять футов семь дюймов, каштановые волосы, голубые глаза, полномочный охотник за головами), была поставлена задача приволочь Дядюшку Мо за почитаемую всеми задницу в тюрьму.

- Так что он сделал? – спросила я Винни. – Почему его в тот раз арестовали?

- Задержание произвел за превышение скорости до тридцати пяти миль в час на участке дороги с ограничением в двадцать пять офицер Придира… более известный как офицер Бенни Гаспик, недавний выпускник полицейской академии, у него молоко еще на губах не обсохло. Нет, чтобы забрать у Мо карточку ПБО, отпустить, и дело с концом. (карточка Полицейского благотворительного общества, которую дают лицам, внесших пожертвования на счет этого общества или семьям погибшим полицейских, либо выдают членам семей полицейских. Карточка ПБО дает ряд льгот, в том числе помогает избегать штрафов и задержаний за нарушение правил дорожного движения – Прим.пер.)

- Залог за дорожные штрафы не требуется.

Винни водрузил на угол стола ногу в остроносом фирменном кожаном ботинке. Винни – сексуальный маньяк, имеющий особую склонность к темнокожим молодым людям с кольцами в сосках и к дамам с торчащими вверх сиськами, владеющими пыточным инструментарием четырнадцатого столетия. Он является залоговым поручителем, то есть ссужает деньги людям, чтобы те заплатили залог, назначенный судом. Цель залога – сделать экономически невыгодной идею удрать из города. Как только залог внесен, содержащийся под стражей подозреваемый выходит на свободу и спокойно спит в своей постели в ожидании судебного разбирательства. Оплата конторе Винни составляет пятнадцать процентов от общей суммы и не возвращается независимо от решения суда. Ежели ответственное лицо не является в суд в назначенное время, то судебные власти придерживают выдачу денег Винни. И не только пятнадцатипроцентную прибыль, Суд удерживает все, всю оплату поручительства за явку ответной стороны в суд. Ясно, как день, что Винни никогда от этого не прыгал от радости.

И тогда в дело вступаю я. Я нахожу сие ответственное лицо, которое на тот момент становится уголовным преступником, и возвращаю в систему. Если я обнаруживаю Не Явившегося в Суд, более известного как НЯС, своевременно, то суд возвращает Винни его деньги. За это задержание я получаю десять процентов от залоговой суммы, а Винни достается пятипроцентный утешительный приз.

На самом деле я занялась этой работой от отчаяния, когда меня уволили (не по моей вине) из продавщиц нижнего белья у Е.Е. Мартина. Альтернативой безработице было надзирать за упаковочной машиной на фабрике тампонов. Достойная задача, но не та, что привела бы меня в экстаз.

Не знаю точно, почему я все еще работаю на Винни. Полагаю, есть нечто в том, как это солидно звучит: охотник за головами. Накладывает определенную печать. Даже более того, эта работа не требует ношения колготок.

Винни расплывался в масляной улыбочке, наслаждаясь историей, которую поведал мне.

– В своем неуместном рвении стать Самым Ненавистным Копом Года Гаспик прочитал Мо лекцию о правилах дорожной безопасности, а пока он разглагольствовал, Мо ерзал на сиденье, и Гаспик уловил блеск рукоятки пистолета сорок пятого калибра в кармане куртки Мо.

- И Мо был арестован за скрытое ношение недозволенного, - продолжила я.

- В точку.

В Трентоне осуждали незаконное ношение недозволенного. Исключения делались только нескольким ювелирам, судьям и курьерам. Быть пойманным за скрытое нелегальное ношение рассматривалось, как незаконное владение огнестрельным оружием, и было преступлением, за которое привлекали к суду. Оружие конфисковывалось, устанавливался залог, а тот, кто носил это оружие, мог считать, что ему крупно не повезло.

Конечно, это не отвращало растущий процент населения Джерси от ношения недозволенного. Оружие продавалось в оружейном магазине Буббы, унаследовавшего его от родственников, сбывалось среди соседей, друзей и перекупалось через вторые, третьи и четвертые руки жителями, которые имели смутное представление о контроле над оружием (Меры правительства по регулированию приобретения, хранения, ношения и использования огнестрельного оружия гражданским населением на основе федерального Закона о контроле над оружием 1968 - Прим.пер.). Логика диктовала, что раз правительство выпускает лицензию на владение оружием, то, должно быть, санкционирует то, что ты положишь его в свою сумочку. Я имею в виду, зачем же еще иметь оружие, если не носить его в сумочке. А если это неправильно – носить в сумочке, то закон тупой и хреновый. А в Джерси никто не будет мириться с тупым законом.

Даже я таких носильщиков незаконного случайно знаю. Прямо сейчас я могла видеть пристегнутую на лодыжке у Винни кобуру, высовывающуюся из-за края его брюк из полиэстера. И он не только носил недозволенное, но я подозревала, что оружие еще и не зарегистрировано.

- Это ведь не матерое преступление, - обратилась я к Винни. – ничего такого, ради чего стоит становиться НЯС.

- Наверное, Мо забыл дату суда, - предположил Винни. – Видимо, все, что тебе следует сделать – это поехать и напомнить ему.

Вот и придерживайся этой версии, сказала я себе. Может быть, в итоге это не такая уж и катастрофа. Было десять часов. Я могу смотаться в магазинчик сладостей и поговорить с Мо. В сущности, чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что моя паника беспочвенна. У Мо не было причин податься в бега.

Я закрыла дверь по пути из кабинета Винни и обошла вокруг Конни Розолли. Конни была секретаршей и сторожевой псиной Винни. Она ставила Винни на одну доску со слизняками, но работала на него долгие годы и пришла к согласию сама с собой, что даже слизняки являются частью замысла Божьего.

Конни накрасила губы помадой цвета фуксии, в тон покрыла ногти эмалью и надела белую блузку в огромный черный горошек. Эмаль на ногтях была крутая, но вот такая блузка – не лучший выбор для того, чей вес на шестьдесят процентов сосредоточен в области грудной клетки. Хорошо, что полиция моды не часто совершает туры по Трентону.

- Ты же не собираешься этим заняться, верно? – спросила она. Сей тон подразумевал, что только собачье дерьмо причинит Дядюшке Мо хоть каплю огорчения.

Я, в общем-то, не обиделась. Поскольку знала, где она живет. У нас один и тот же почтовый индекс.

- Имеешь в виду, не собираюсь ли я поговорить с Мо? Ага, поговорить с Мо я собираюсь.

В праведном негодовании брови Конни сошлись в прямую линию.

– Тот коп не имел права арестовывать Дядюшку Мо. Да все знают, что Дядюшка Мо никогда ничего не сделает плохого.

- Он носил недозволенное.

- Будто это было когда-то преступлением, - фыркнула Конни.

- Это и есть преступление!

Лула оторвала голову от своих бумаг.

– Что это все носятся с этим Дядюшкой Мо, а?

Лула – бывшая проститутка, перевоплотившаяся в конторскую служащую. Недавно она вступила в программу перестройки, которая включала в себя окраску ее волос в белокурый цвет, а потом их выпрямление и завивку в крупные локоны. Это преображение сделало ее похожей на двухсоттридцатифунтовую (104 кг – Прим.пер.) черную и сражающую всех наповал Ширли Темпл (знаменитая юная актриса 30-х годов, по прозвищу «Девочка в кудряшках», получившая «Оскар» в шесть лет – Прим.пер.)

- Это Мозес Бидмайер, - пояснила я. – Он держит магазинчик сладостей на Феррис Стрит. Очень популярная личность.

- Ой-ей-ей, - сказала она. – Думаю, я его знала. Ему чуть больше шестидесяти? Лысина на макушке? Весь в пигментных пятнах? У него нос похож на член?

- Хм, никогда не замечала, какой у него нос.

Винни выдал мне папку с документами Дядюшки Мо, в которой значились скрепленные скоросшивателем копии ордера на арест, подписанное им залоговое соглашение и фотография. Я повернулась к фото и уставилась на Дядюшку Мо.

Лула уставилась через мое плечо.

- Угу, - подтвердила она. – Точно он. Этот Старина Носочлен.

Конни подалась на стуле.

– И ты говоришь мне, что Дядюшка Мо был твоим клиентом? Не поверю ни на секунду!

Лула сощурила глаза и выпятила губу.

– Ну и дура.

- Ничего личного, - уточнила Конни.

- Че? – отозвалась Лула, уперев в бедра руки.

Я застегнула молнию на куртке и обмотала шарф вокруг горла.

– Так ты уверена, что знаешь Дядюшку Мо? – спросила я Лулу.

Она бросила последний взгляд на фотографию.

– Трудно сказать. Ты знаешь, как эти все белые старикашки похожи друг на друга. Может, следует отправиться с тобой и лично проверить этого чувака.

- Нет! – потрясла я головой. – Это плохая мысль.

- Ты думаешь, я не справлюсь с таким простым дерьмом, как охота за головами?

Лула пока еще не начала борьбу за перестройку языка.

- Ну, конечно, ты можешь справиться, - успокоила я ее. – Только дело это в некотором роде… деликатное.

- Черт, - произнесла она, впихиваясь в куртку. – Я могу выбить из себя деликатность ради твоей задницы.

- Да, но…

- На всякий случай, вдруг тебе понадобиться помощь. Думаю, он не захочет пойти по-мирному. Тебе может понадобиться большая, самая что ни на есть полноценная женщина типа меня для уговоров.

Наши с Лулой пути пересеклись, когда я охотилась на своего первого НЯСа. Она была уличной проституткой, а я была простодурой. Я невольно впутала ее в дело, над которым работала, и в результате однажды утром обнаружила ее избитой и истекающей кровью на своей пожарной лестнице.

Лула прониклась ко мне доверием из-за спасения ее жизни, а я проклинала себя за то, что подвергла ее опасности. Я склонялась в пользу того, чтобы забыть свое позорное прошлое, но у Лулы выработалась ко мне что-то вроде привязанности. Я не зашла бы так далеко, чтобы утверждать, что это культ моему героизму. Больше похоже было на эти китайские штучки, где, если вы спасли чью-то жизнь, то она принадлежат тебе… даже если ты ее не хочешь.

- Мы не будем никого принуждать и уговаривать, - предупредила я. – Это ведь Дядюшка Мо. Он продает детворе леденцы.

Лула повесила свою сумку на руку.

- Я могу просечь, - произнесла она, выходя вслед за мной за дверь. – Ты все еще водишь старину «бьюика»?

- Ага. Мой «лотос» (марка спортивного автомобиля – Прим.пер.) еще в магазине.

Разумеется, мой «лотос» только в моих мечтах. Пару месяцев назад мой джип украли, и матушка в порыве добрых заблуждений насильно всучила мне руль «бьюика» 1953 года выпуска, унаследованного от дядюшки Шандора. Напряженка с финансами и недостаток характера все еще заставляли меня смотреть поверх длиной с милю голубого капота, размышляя, какие же ужасные поступки я должна была совершить, чтобы заслужить такую машину.

От порыва ветра загрохотала вывеска магазинчика Фиорелло, стоящего рядом с конторой Винни. Я подняла воротник и пошарила в карманах в поисках перчаток.

- По крайней мере, «бьюик» в хорошем состоянии, - сказала я Луле. – Это ведь принимается в расчет, верно?

- Че? – произнесла Лула. – Только те, у кого нет крутой машины, могут ляпнуть такое. Как насчет радио? У него дрянное радио? Долби есть? (схема шумоподавления Долби – Прим.пер.)

- Долби нет.

- Держи карман шире, - заартачилась она. – Ты же не ждешь, что я буду кататься без Долби. Мне нужно малость горячей музыки, чтобы поднять дух для ареста этой задницы.

Я открыла ключом дверь «бьюика».

– Мы не арестовываем ничью задницу. Просто собираемся потолковать с Дядюшкой Мо.

- Конечно, - согласилась Лула, усаживаясь и с отвращением бросая взгляд на радио. – Я это знаю.

Я проехала один квартал по Гамильтон и свернула на Роуз в Бург. В январе район выглядел немножечко нерадостным. Дьявольски подмигивающие огоньки и красные пластмассовые Санты уже убраны, а весна еще только маячит на горизонте. Кусты гортензии представляют собой скучные коричневые ветки и ничего больше, трава пожухла от холода и потеряла краски, на улицах нет ни детворы, ни мойщиков автомобильных стекол, не орут радио, и даже кошка не пробежит. Двери и окна плотно закрыты ради спасения от холода и мрака.

Даже собственность Дядюшки Мо выглядела стерильной и неприветливой, когда я медленно подъехала и остановилась перед магазинчиком.

Лула бросила взгляд через боковое окно.

– Не хочу портить тебе малину, - произнесла она, - но, думаю, рай для сосунков закрыт.

Я припарковалась к тротуару.

– Это невозможно. Дядюшка Мо никогда не закрывается. С тех пор, как открылся в 1958-м, Дядюшка Мо ни дня не был закрыт.

- Ну, так знаешь что? Говорю тебе, он сейчас закрыт.

Я выпрыгнула из Большого Голубого, прогулялась до двери магазинчика Мо и заглянула внутрь. Света внутри не было, и Дядюшки Мо нигде не было видно. Я проверила дверь. Закрыто. Потом хорошенько громко постучала. Ничего. Проклятие.

- Должно быть, он заболел, - сказала я Луле.

Магазинчик сладостей стоял на углу, лицом к Феррис Стрит, боковая сторона приходилась на Кинг. Длинный ряд чистеньких двухквартирных домов тянулся вдоль Феррис, устремляясь в сторону самого центра Бурга. С другой стороны Кинг переживала трудные времена, и ее двухквартирные дома превратились во многосемейки. На Кинг не бросались в глаза чистые простыни и крахмальные занавески Бурга. Личная жизнь на Кинг являла себя в виде заношенных простыней и порванных штор и будила неприятное ощущение, что это было не более чем нежелательное общество.

- Какая-то жуткая старуха глядит на нас из окна соседнего дома, - сообщила Лула.

Я взглянула на следующий по Феррис Стрит дом и содрогнулась.

– Это миссис Стигер. В третьем классе она была моей учительницей.

- Спорим, это было то еще удовольствие.

- Самый длинный год в моей жизни.

До сего дня деление больших чисел вызывает у меня содрогание.

- Нам нужно с ней поговорить, - предупредила я Лулу.

- Ага, - согласилась Лула. – Такая пронырливая старушенция, наверняка, много всякого дерьма знает.

Я повыше подтянула на плече сумку, и мы с Лулой, чеканя шаг, подошли и постучали в дверь к миссис Стигер.

Дверь открылась достаточно, чтобы я смогла рассмотреть, что с годами миссис Стигер не сильно изменилась. Она все еще была тощей, как трамвайная рельса, со страдальческой физиономией и колючими маленькими глазками, сидящими в засаде под бровями, которые, видимо, были нарисованы коричневым фломастером. В прошлом году она овдовела. А за год до этого ушла на пенсию. Она была одета в коричневое платье с маленькими белыми цветочками, чулки и удобные туфли. Очки на цепочки висели на шее. Волосы, выкрашенные в коричневый цвет, были закручены в тугие локоны. Не похоже, что она приспособилась к праздной жизни.

Я вручила ей мою карточку и представилась, как агент по задержанию сбежавших из-под залога.

- Что это значит? – поинтересовалась она. – Ты офицер полиции?

- Не совсем. Я работаю на Винсента Плама.

- А, - выдала она, переваривая информацию. – Так ты охотница за головами.

Сказано было с тем же чувством, что приберегалось для наркодилеров или малолетних алкоголиков. Наклон ее подбородка предостерегал о возможных дисциплинарных взысканиях, а поза подразумевала, что если я одолела контрольные по делению, то могла бы что-то поделать и с собой.

- Какое это имеет отношение к Мозесу? – спросила она.

- Его арестовали по незначительному обвинению, а он пропустил заседание суда. Агентство Плама организовало залог, поэтому мне нужно найти Мо и помочь ему назначить новую дату.

- Мо никогда ничего плохого не сделает, - заявила миссис Стигер.

Золотые слова.

- Вы не знаете, где он? – спросила я.

Она выпрямилась еще на полдюйма.

– Нет. И думаю, стыдно тебе, что ты не нашла себе лучшего занятия, чем слоняться тут и беспокоить таких хороших людей, как Мозес Бидмайер.

- Я не беспокою его, просто собираюсь помочь ему назначить новую дату суда.

- Врушка, врушка, завирушка, а в трусишках - обманушка, - выдала миссис Стигер. – В третьем классе ты была маленькой врушкой, такой же врушкой и осталась. Всегда пыталась украдкой протащить жевательную резинку в мой класс.

- Ладно, все равно спасибо, - сказала я миссис Стигер. – Приятно было видеть вас после всех этих лет.

БАМС. Миссис Стигер закрыла дверь.

- Учись врать, - посоветовала Лула. – Ты никогда ничего не узнаешь, если будешь выкладывать всю правду, как на духу. Надо было сказать, что ты работаешь в комиссии по лотерее, и Мо выиграл дерьмовую кучу денег.

- Может, в следующий раз.

- Может, в следующий раз, когда нам откроют дверь, с ходу ошарашим каким-нибудь враньем.

Я послала Луле убийственный взгляд.

- Только предложение, - уточнила Лула.

Я поднялась на крыльцо следующего дома и уже собралась постучать, когда миссис Стигер опять высунула голову из двери.

- Не суетитесь, - заявила она. – Уайтхеды во Флориде. В это время года Гарри всегда берет отпуск. Вернется через две недели.

БАМС! Она исчезла за закрытой дверью.

- Подумаешь, - поделилась я с Лулой. – Проверим дверь номер три.

Дверь номер три открыла Дороти Ростовски.

- Дороти?

- Стефани?

- Не знала, что ты здесь живешь.

- Уже почти год.

На бедре у нее сидел малыш, а другой ребенок смотрел телевизор. Пахла от нее так, будто она опрокинула в себя смесь бананового пюре и шабли.

- Я ищу Дядюшку Мо, - обратилась я к ней. – Думала, он работает в магазине.

Дороти переместила малыша.

– Его нет здесь уже два дня. Ты ведь не ищешь его для Винни, верно?

- На самом деле…

- Мо никогда ничего плохого не сделает.

- Ну, верно, но…

- Мы ищем его только потому что он выиграл в лотерее, - встряла Лула. – Собираемся отвалить ему кучу денег на задницу.

Дороти издала возглас отвращения и захлопнула дверь.

Мы проверили следующий за Дороти дом и получили те же сведения. Мо не появлялся в магазинчике два дня. И больше ничего хорошего, кроме бесплатного совета, что я могла бы подыскать себе другую работу.

Мы с Лулой забрались в «бьюик» и еще раз просмотрели залоговое соглашение. Мо указал адрес на Феррис 605. Это означало, что он жил над магазином.

Мы с Лулой вытянули шеи и посмотрели на четыре окошка второго этажа.

- Думаю, что Мо свалил, - высказала свою версию Лула.

Был только один способ проверить. Мы вышли из машины и обошли здание с обратной стороны, где лестница вела к двери на второй этаж. Мы вскарабкались по ступенькам и постучали в дверь. Ничего. Мы потрогали круглую дверную ручку. Закрыто. Посмотрели в окна. Все было тихо. Никаких признаков Мо. Свет не горел.

- Может, Мо там окочурился, - предположила Лула. – Или заболел. Может, его хватил удар, и он лежит на полу в ванной.

- Мы не будем ничего разбивать.

- А если из добрых побуждений? – уточнила Лула.

- И вопреки закону.

- Иногда эти добрые побуждения действуют на грани законности.

Я услышала шаги и, посмотрев вниз, увидела копа., стоящего у подножия лестницы. Стив Олмни. Я с ним ходила в школу.

- Что случилось? – спросил он. – От миссис Стигер к нам поступила жалоба, что некие подозрительные личности выслеживают Дядюшку Мо.

- Это, должно быть, насчет меня, - пояснила я.

- Где Мо?

- Мы думаем, возможно, он умер, - вмешалась Лула. – Думаем, лучше кто-нибудь бы сходил и взглянул, не свалился ли он на пол в ванной.

Омни поднялся по ступеням и постучал в окно.

- Мо? – заорал он. Потом приложил нос к двери. – Трупом не пахнет. - Он посмотрел в окна. – Не видно никаких тел.

- Он из Не Явившихся в Суд, - объяснила я. – Его арестовали за ношение недозволенного, и он не показался в суде на слушании.

- Мо никогда ничего плохого не сделает, - сказал Олмни.

Я с трудом удержалась, чтобы не завизжать.

– Неявка в суд является нарушением закона.

- Наверное, он забыл. Может, уехал в отпуск. Или его сестра на Стейтен-айленд заболела. Тебе нужно проверить его сестру.

Звучало как по-настоящему стоящая идея.

Мы с Лулой вернулись в «бьюик», и я прочла залоговое соглашение еще раз. Без сомнения, Мо указал сестру и дал ее адрес.

- Нам следует разделиться, - предложила я Луле. – Я поеду, повидаюсь с сестрой, а ты можешь последить за магазином.

- Я за ним славно присмотрю, - пообещала Лула. – И муха не проскочит.

Я повернула ключ в гнезде зажигания и отъехала от обочины.

– Что будешь делать, если найдешь Мо?

- Схвачу маленького урода за яйца и засуну в багажник.

- Нет! У тебя нет полномочий на арест. Если увидишь Мо, тебе нужно тотчас же со мной связаться. Позвони по сотовому или пошли сообщение на пейджер.

Я дала ей мою карточку с номерами.

- Помни, никакого запихивания в багажник твоей машины!

- Ладно, - согласилась Лула. – Я поняла.

Я высадила Лулу у конторы и доехала до Роут 1. Был разгар дня, и транспорта было не густо. Я добралась до Перт Эмбой и нацелилась на мост, ведущий к Стейтен-айленд. Обочина дороги, ведущей к контрольному посту, изобиловала глушителями, изъеденными солью, которой зимой посыпают дороги, и пугала неизменными кратерами, выбоинами и многослойными кусками щебеночных заплаток, которые составляли мост.

Я влилась в транспорт на мосту и пристроилась в хвост к «Оптовой продаже овощей Петруччи» и грузовику с надписью «Опасные взрывчатые вещества». Пока ждала, сверилась с картой. Сестра Мо жила в самой середине острова в жилом районе, который, по моим сведениям, был похож на Бург.

Я заплатила пошлину и продвинулась слегка вперед, всасывая смесь из дизельных выхлопов и других неведомых ингредиентов, от которых запершило в горле. Меньше, чем через четверть мили, я свыклась с отравой и, когда добралась до дома сестры Мо на Крейн Стрит, чувствовала себя уже прекрасно. Адаптация – это одно из величайших преимуществ для тех, кто рожден и вскормлен в Джерси. От плохого воздуха или загрязненной воды мы только становимся лучше. Мы - как те моллюски с легкими. Вырви нас из привычной среды, и мы просто отрастим необходимые для выживания части тела. После Джерси жить в любой другой части страны просто плевое дело. Вы желаете послать кого-нибудь в зону радиоактивных осадков? Возьмите его из Джерси. Он там прекрасно устроится.

Сестра Мо жила в бледно-зеленом двухквартирном доме с жалюзи на окнах и бело-желтым алюминиевым навесом. Я остановилась на обочине и поднялась по двум пролетам бетонной лестницы на цементное крыльцо. Потом нажала на звонок, и обнаружила, что смотрю в лицо женщины, которая выглядела очень похожей на моих родичей со стороны бабули Мазур. Добротное прочное венгерское племя. Черные волосы, черные брови и смотрящие по-деловому голубые глаза. На вид ей было за пятьдесят, и мое появление, казалось, ее не взволновало.

Я протянула карточку, представилась и сообщила, что ищу Мо.

Сначала она удивилась, потом отнеслась с подозрением.

- Агент по задержанию, - повторила она. – Что бы это значило? Какое это имеет отношение к Мо?

Я выдала сжатую версию, чтобы внести некоторую ясность.

– Я уверена, что неявка Мо в суд - это просто недоразумение, но мне нужно напомнить ему о переносе даты, - сказала я ей.

- Я об этом ничего не знаю, - сообщила она. – Давно не видела Мо. Он всегда в своем магазине. Почему бы вам не сходить в его магазин.

- Он там не появляется последние два дня.

- Это совсем не похоже на Мо.

Ничего из того, что происходит, не похоже на Мо.

Я спросила, нет ли у них других родственников. Она заверила, что нет, никого нет из близких. Я спросила о второй квартире или загородном домике. Она ответила, что ничего такого ей не известно.

Я извинилась, что отняла у нее время, и вернулась в «бьюик». Я оглядела район. Ничего не происходило. Сестра Мо закрылась в доме. Наверно, гадает, что за чертовщина приключилась с Мо. Конечно, была вероятность, что она покрывает брата, но мои инстинкты говорили обратное. Она, казалось, ужасно удивилась, когда я рассказала, что Мо не стоит за прилавком, раздавая Сладких Мишек.

Я могла понаблюдать за домом, но такой род наблюдений был утомителен и требовал много времени, а в данном случае я не была уверена, что усилия стоят того.

Кроме того, у меня было странное предчувствие насчет Мо. Такие уважаемые люди как Мо не забывают дату суда. Респектабельные люди типа Мо беспокоятся о таком дерьме. Они ночи не спят от этого. С адвокатами консультируются. И респектабельные люди вроде Мо не срываются и не покидают свое дело, даже не повесив объявление на витрине магазина.

Может быть, права Лула. Возможно, Мо лежит мертвый в своей постели или валяется без сознания на полу ванной.

Я вышла из «бьюика» и снова направила стопы к парадной двери сестры Мо.

Дверь открылась прежде, чем я попыталась постучать. Две маленькие морщинки прочертили лоб сестрицы Мо.

– Что-нибудь еще? – спросила она.

- Я хочу уточнить насчет Мо. Не собираюсь вас пугать, но я предполагаю, есть вероятность, что, может, он болен, сидит дома и не в состоянии подойти к двери.

- Я стояла здесь и думала о том же, - согласилась она.

- У вас есть ключ от его квартиры?

- Нет, но насколько я знаю, такого не существует вообще. Мо любил уединение.

- А вы не знаете кого-нибудь из его друзей? У него есть подружка?

- Простите. Мы не были столь близки. Мо - хороший брат, но, как я уже говорила, был очень замкнут.

Через час я возвратилась в Бург. Я проехала по Феррис и притормозила возле Лулы.

- Как дела? – спросила я.

Лула сгорбилась за рулем своего красного "файерберда".

– Совсем ничего не происходит. Более скучной долбаной работы у меня еще не было. Делать такое можно хоть в коме.

- Кто-нибудь приходил покупать леденцы?

- Мамаша с малышом. Это все.

- Они возвращались?

- Нет. Только взглянули на дверь и ушли.

Я посмотрела. Скоро заканчиваются занятия в школе. Оттуда вывалит куча подростков, но дети меня не интересовали. Меня интересовали взрослые, которые могли появиться. Чтобы полить его растения или доставить почту.

- Поторчи пока здесь, - сказала я. – Я собираюсь опросить побольше соседей.

- Че? Поторчи ей. Я замерзну до смерти, сидя в машине. Это не тебе не Флорида, знаешь ли.

- Я думала, ты хочешь быть охотницей за головами. Именно этим и занимаются охотники за головами.

- Не имеет смысла с этим связываться, если в конце я никого не пристрелю, а даже гарантии нет, что мне это удастся. Все, что я слышу - типа, не делай то, да не делай это. Не могу даже запихнуть сукина сына в багажник, если его найду.

Я пересекла улицу и поговорила еще с тремя ближайшими соседями. Ответы были стандартны. Они не имеют понятия, где Мо, и думают, что с моей стороны большая наглость предполагать, что он преступник.

В четвертом доме открыла девочка-подросток. Мы с ней были одеты почти одинаково. «Мартенсы», джинсы, фланелевая рубашка поверх футболки, слишком много туши на ресницах, копна каштановых локонов на голове. Она была фунтов на пятнадцать легче, и лет на пятнадцать моложе. Я не завидовала ее молодости, но мне следовало дважды подумать о той дюжине пончиков, что я прихватила по дороге, проезжая через Бург, зовущие меня с заднего сиденья машины, пока мы тут болтали.

Я дала ей мою карточку, и ее глаза широко распахнулись.

- Охотник за головами! – прочла вслух она. – Круто!

- Ты знаешь Дядюшку Мо?

- Конечно, я знаю Дядюшку Мо. Все вокруг знают Дядюшку Мо. - Она наклонилась вперед и понизила голос. – Он что-то натворил? Вы пришли за Дядюшкой Мо?

- Он пропустил дату суда за незначительное правонарушение. Я хотела назначить новое расписание.

- Вот это да! Когда вы его найдете, то выволоките и закроете в багажнике своей машины?

- Нет!

Да что это все помешались на багажниках? – Я хочу только поговорить с ним.

- Спорим, он творил что-то по-настоящему ужасное. Голову даю на отсечение, вы его хотите забрать за людоедство.

Людоедство? Помилуйте, этот человек продавал леденцы. Что ему толку от пальцев рук и ног? Это дитя разбиралось в обуви, но склад ума у нее был ужасный.

– Ты знаешь что-нибудь о Мо, что могло бы мне помочь? Есть ли у него близкие друзья по соседству? Ты недавно его видела?

- Я видела его пару дней назад в магазине.

- Может быть, ты могла бы понаблюдать для меня за магазином. Мои телефоны на карточке. Увидишь Мо или кого-нибудь подозрительного, позвони мне.

- Так я буду почти охотником за головами?

- Почти.

Я припустила назад к Луле.

- Ладно, - предложила я, - ты можешь вернуться в контору. Я нашла замену. Девчонка, что живет через улицу, согласилась пошпионить для нас.

- Отличные новости. А то уже надоело.

Я проводила Лулу в контору и позвонила своей подруге Норме, которая работала в Управлении автомобильным транспортом.

- Дам тебе имя, - обратилась я к ней. – Нужны номер и какая машина.

- Что за имя?

- Мозес Бидмайер.

- Дядюшка Мо?

- Он самый.

- Информацию о Дядюшке Мо я не стану тебе давать!

Я опять выдала эту сказку про белого бычка о пересмотре расписания, которая уже навязла в зубах.

В отдалении послышали клики клавиатуры.

– Если хоть один волос упадет с головы Дядюшки Мо, я никогда больше не дам тебе номер машины.

- Я не собираюсь причинить ему ничего плохого, - успокоила я, - я никого не обижаю.

- А что насчет того парня, что ты убила в августе? А как быть с похоронным бюро, что по твоей милости взлетело на воздух?

- Ты собираешься давать мне сведения или нет?

- У него девяносто-два «хонда цивик». Голубая. У тебя ручка есть? Я зачитаю номер.

- Черт возьми, - высказалась Лула, заглядывая мне через плечо. – Похоже, мы добыли целую уйму улик. Возьмемся искать эту тачку?

- Да.

А потом мы поищем ключ от квартиры. Всякий беспокоится, чтобы не оказаться у собственной запертой двери. Если у тебя нет соседей, которым ты мог бы доверить ключ, спрячь его поблизости. Предусмотрительно помести его над дверным косяком, положи под ближайший к фундаменту фальшивый булыжник или сунь под коврик.

Я не собиралась насильственно вторгаться, но если бы нашла ключ…

- Я еще не обедала, - заявила Лула. – А я не могу работать, если основательно не подкреплюсь.

Я вытащила пакет с пончиками из своей огромной черной кожаной сумки, и мы стали жадно поглощать их.

- Делу время, потехе час, - произнесла я чуть попозже, отряхивая сахарные крошки с рубашки, тайно мечтая, чтобы я остановилась на двух пончиках.

- Я пойду с тобой, - предложила Лула. – Только на этот раз я веду машину. У меня большое убойное стерео в машине.

- Только не веди слишком быстро. Не хочу, чтобы нас забрал офицер Гаспик.

- Ой-ей-ей, - догадалась Лула. – Ты, как и Дядюшка Мо, таскаешь недозволенное?

Не сейчас. Мой тридцать восьмой «Смит и Вессон» дома, сидит в кухонном столе, в коробке из-под печенья с бурым медвежонком. Пистолеты до смерти пугают меня.

Мы втиснулись в Лулин красный «файерберд» и отправились на Феррис с рэпом, оставляя за собой след из дребезжащих окон.

- Может, тебе стоит немного убавить, - проорала я Луле через пару кварталов. – Я заработаю аритмию.

Лула выбросила в воздух кулак.

– Ун ха, ха, хаа.

- Лула!

Она полоснула меня взглядом.

– Ты что-то сказала?

Я убавила звук.

– Ты оглохнешь.

- Мелкая зануда, - высказалась Лула.

Мы совершили путешествие вдоль по Феррис в поисках голубых «цивиков», но около магазинчика ни одного не было. Потом с обеих сторон осмотрели пересекающие Феррис улицы и параллельные к ней. «Цивиков» не обнаружили. Припарковавшись на углу Феррис и Кинг, мы прошли в переулок за магазинчиком, выискивая гаражи. Единственный гараж, который располагался на краю маленького дворика на задворках магазинчика сладостей, был пуст.

- Он смылся, - сделала вывод Лула. – Спорим, он уже в Мексике и надорвал животик, представляя, как мы тут танцуем тустеп среди кучи долбаных гаражей.

- А что случилось с твоей утренней версией «труп в ванной»?

Лула была одета в ярко розовую лыжную куртку и белые с искусственным пятнистым мехом сапоги до колен. Она подняла воротник куртки и взглянула вверх на крыльцо, ведущее на второй этаж в квартиру Мо.

- Поищем-ка сперва его машину. Если бы он был трупом, то к этому времени начал бы вонять.

Я тоже именно так и думала.

- Конечно, он мог закрыть себя в холодильнике для мороженого, - продолжила Лула. – Тогда он вонять не будет, потому что заморожен. Наверное, этого не случилось, хотя бы потому, что Мо должен был вынуть все мороженое прежде, чем там поместиться. А мы уже смотрели в окна магазина и что-то не видали кучу коробок с мороженым, разложенных вокруг и тающих сами по себе до следующего года. Наверняка, Мо мог бы сначала съесть все мороженое.

Гараж Мо был деревянным, покрытым дранкой и со старинной двойной деревянной дверью, шатающейся на дверных петлях и оказавшейся приоткрытой. Добраться до гаража можно было из переулка, но имелась еще боковая дверь, ведущая к короткому тротуарчику, доходившему до задней стороны магазинчика.

Внутри гаража было темно и затхло, вдоль стен выстроились коробки с соломкой «Тасти Строуз», салфетками, очистительными средствами, сухим горючим, фруктовыми консервами, сиропом Херши и моторным маслом. В углу были свалены, ожидая очереди на макулатуру, газеты.

Мо был популярной личностью и, по-видимому, доверчивой душой, но оставить открытыми двери гаража, когда сам гараж полон запасов, казалось уж слишком чрезмерным грузом для человеческой природы. Была вероятность, что он оставил все в спешке и был слишком расстроен, чтобы думать о двери. Или, возможно, он не планировал вернуться. А, может, его силой заставили уехать, и у его похитителей на уме было совсем другое, помимо гаражных дверей.

Из всех предположений, последнее мне понравилось меньше всего.

Я вытащила фонарик и дала Луле указание искать в гараже ключ от дома.

- Я похожа на собаку-ищейку, когда дело доходит до ключей от дома, - высказалась Лула. - Не хлопочи ты об этом ключе. Найдется.

Миссис Стигер глазела на нас из окна. Я улыбнулась и помахала ей, и она скрылась из виду. Похоже, за тем, чтобы по телефону вызвать копов с целью снова натравить их на меня.

Между гаражом и магазинчиком находился маленький дворик, и было не похоже, что его использовали для развлечений. Никаких качелей, жаровен для барбекю, ржавеющих стульев. Только тротуар нарушал скучное однообразие низкорослой травы и слежавшейся грязи. Я проследовала по тротуару к заднему входу в магазинчик и заглянула в контейнеры для мусора, прислоненные к кирпичной стене. Все контейнеры были полные, мусор был аккуратно упакован в пластиковые пакеты. Несколько пустых картонных коробок были засунуты за контейнерами для мусора. Я обшарила место вокруг контейнеров и коробок в поисках ключа. И ничего не нашла. Потом пошарила по верху косяка задней двери магазинчика. Поднялась по лестнице и сунула руку под перила на маленьком заднем крыльце. Постучала еще раз в дверь и заглянула в окно.

Из гаража появилась Лула и пересекла дворик. Она взобралась на крыльцо и гордо вручила мне ключ.

- Ай да я, верно? – произнесла она.

Глава 2

Я вставила ключ в автоматический замок, и дверь открылась.

- Мо? – крикнула я.

В ответ тишина.

Мы с Лулой на всякий случай осмотрелись. Никаких копов поблизости. Никакой детворы. Никаких соседей, которые могли бы поднять шум. Наши глаза встретились, и мы молча проскользнули в квартиру. Я быстренько пробежалась, отметив, что в спальне, ванной, кухне и гостиной трупа Мо не было. Была только еда в холодильнике да одежда в шкафу в спальне.

В квартире было опрятно и чисто. Автоответчика у него не было, поэтому я не могла отследить его сообщения. Я пошарила в ящиках, но книжку с адресами не нашла. Нигде не валялось в спешке накарябанных записок, упоминающих о бронировании билетов на самолет или места в отеле. Никаких брошюр с рекламой Диснейлэнда.

Я уже, было, собралась спуститься вниз и обыскать магазинчик, когда на заднем крыльце появился Карл Констанца. Карл был одним из моих любимых копов. Помимо всего прочего, мы с ним ладили.

- Так и знал, - произнес Карл, твердо упираясь на всю стопу: видно, оружие и форменный ремень тянули его к земле. – Мне следовало сразу понять, когда поступил звонок, что это будешь ты.

- Я пошла, - произнесла Лула, проскальзывая мимо Карла и крадучись спускаясь по лестнице. – Вижу, вам двоим нужно поболтать. Не буду мешать.

- Лула, - крикнула я. – Не смей уезжать без меня!

Лула уже заворачивала за угол.

– Я могла бы уже свалиться от простуды и не хочу, чтобы вы все тут заразились.

- Ну, - продолжил Карл, - хочешь рассказать об этом?

- Ты имеешь в виду, что мы с Лулой делаем в квартире Мо?

Карл состроил гримасу.

– Ты, поди, собираешься сочинить какую-нибудь нелепую историю?

- Мо является НЯС. Я пришла сюда, чтобы его поискать, а дверь была широко распахнута. Должно быть, от ветра.

- Угу.

- И тогда мы с Лулой забеспокоились. А что, если Мо ранен? Может, он лежит на полу в ванной, ударившись головой, и без сознания.

Карл поднял вверх руки.

– Стоп. Больше ничего не хочу слышать. Ты закончила свои поиски?

- Да.

- Нашла Мо без сознания на полу ванной?

- Нет.

- Сейчас собираешься домой, верно?

- Верно.

Карл хороший парень, но, думаю, вламываться в магазинчик Мо, пока Карл заглядывает мне через плечо, значило бы искушать судьбу, поэтому я закрыла дверь квартиры и убедилась, что замок защелкнулся.

Когда я вышла на улицу, Лулы с «фейербердом» нигде не было видно. Я повесила голову и поплелась в дом родителей, где совершенно точно могла разжиться поездкой за чужой счет.

Мои родители жили в самом центре Бурга в узком двухквартирном домике, который и в холодный зимний день будет пахнуть, как поспевающий в духовке шоколадный пудинг. Действовало это как песнь Лорелей (по преданию - прекрасная белокурая девушка, сидевшая на одноименной скале (что на Рейне, неподалеку от Кобленца) и своим сладким пением заманивавшая рыбацкие и прочие лодки прямо на камни, где лодочники погибали – Прим.пер.), зовущая всех этих моряков, плывущих на сладкие звуки и налетающих на скалы.

Я миновала три квартала по Феррис и повернула на Грин. Промозглый холод пробрался в башмаки и перчатки и стал кусать за уши. На мне была куртка из гортекса с меховой подстежкой и черный свитер, рекламирующий мою алма-матер Дугласский колледж. Я подняла капюшон куртки и затянула его шнурком. Вид совершенно дурацкий, но, по крайней мере, уши не отломятся, как сосульки.

- Какой приятный сюрприз, - произнесла матушка, открывая мне дверь. – А у нас на обед жареный цыпленок. И много подливы. Как раз, как ты любишь.

- Я не могу задерживаться. У меня планы.

- Какие планы? У тебя свидание?

- Нет, не свидание. Планы по работе.

В кухню заглянула бабуля Мазур.

– Черт возьми, ты при деле. Кто на этот раз?

- Ты его не знаешь, - ответила я. – Так, мелкий случай. Взялась в качестве одолжения Винни.

- Я слыхала, старину Тома Гейтса арестовали за то, что тот плевался в органах пенсионного обеспечения. Ты не его ищешь? – спросила Бабуля.

- Нет. Это не Том Гейтс.

- А как насчет парня, о котором пишут сегодня газеты? Тот, что вытащил того автолюбителя за галстук через окно из машины?

- Там простое недоразумение, - пояснила я. – Они не поделили парковочное место.

- Ладно, тогда кто? – поинтересовалась Бабуля.

- Мозес Бидмайер.

Матушка осенила себя крестом.

– Святая матерь Божья, ты выслеживаешь дядюшку Мо. – Она всплеснула руками. – Этот человек святой!

- Вовсе он не святой. Его арестовали за ношение недозволенного, а потом он не явился в суд. Поэтому сейчас мне предстоит найти его и установить новое расписание.

- Ношение недозволенного, - повторила матушка, закатывая глаза. – Что за идиот будет арестовывать такого славного человека, как Мо Бидмайер, за ношение недозволенного?

- Офицер Гаспик.

- Не знаю никакого офицера Гаспика, - сказала матушка.

- Он новичок.

- Вот что значит нанимать новых копов, - вмешалась бабуля Мазур. – Не говоря уже о том, что они могут натворить. Спорим, пистолет Мо подбросили. Как-то вечером я видела в телешоу, что, когда копы хотят выслужиться, они подбрасывают людям наркотики, чтобы можно было тех арестовать. Готова поспорить, здесь то же самое. Голову даю на отсечение, этот офицер Гаспик подбросил пистолет Мо. Все знают, что Мо никогда ничего плохого не сделает.

Я уже устала слышать, что Мо никогда ничего плохого не сделает. На самом деле, меня уже разбирало любопытство, что за личностью в действительности был этот самый замечательный Дядюшка Мо. Кажется, все его знали, и в тоже время не знал никто.

Матушка воздела в мольбе руки.

– Как я все это объясню? Что скажут люди?

- Они скажут, что я делаю свою работу, - успокоила я матушку.

- Твою работу! Ты работаешь на своего никудышного кузена. Мало тебе, что ты носишься вокруг и стреляешь в людей, сейчас ты еще взялась за Дядюшку Мо, словно он преступник какой.

- Я застрелила только одного человека. А Дядюшка Мо самый обычный преступник. Он нарушил закон.

- Вообще-то, это не тот закон, о котором мы сильно заботимся, - заключила Бабуля, взвешивая в уме преступление.

- Мо был когда-нибудь женат? – спросила я. – У него есть подружка?

- Конечно, нет, - ответила Бабуля.

- Что ты имеешь в виду под «конечно, нет»? С ним что-то не так?

Матушка с Бабулей переглянулись. Очевидно, до сих пор они не задумывались об этом.

- Полагаю, он что-то вроде священника, - наконец, выдала Бабуля. – Похоже, он был женат на магазине.

- Черт возьми, Святой Мо, давший обед безбрачия сладкий старикашка, также известный как Старина Носочлен.

- Не то, чтобы он был в не курсе, как хорошо провести время, - добавила Бабуля. – Как-то слышала от него один из этих анекдотов про лампочку (распространенная в Америке форма анекдота, которая начинается с вопроса: сколько нужно…. , чтобы вкрутить лампочку. Например, такой анекдот. Вопрос: сколько нужно полицейских, чтобы вкрутить лампочку. Ответ: не меньше двух. Один вкручивает, другой зачитывает ей права. – Прим.пер.). Ничего такого голубого. Он никогда не задевал этот цвет. Всегда вел себя, как джентльмен.

- Ты о нем что-нибудь знаешь? – продолжила я допрос. – Ходил ли он в церковь? Принадлежит ли к Обществу ветеранов американских зарубежных войн?

- Ну, я не знаю, - ответила Бабуля. – Знаю его только по магазинчику сладостей.

- Когда ты с ним последний раз говорила?

- Должно быть, пару месяцев назад. Мы останавливались купить мороженое по дороге за покупками. Помнишь, Эллен?

- Это было перед Рождеством, - подтвердила матушка.

Я сделала жест рукой, показывая, чтобы она уточнила.

– И?

- Ничего больше, - откликнулась она. – Мы вошли. Поговорили о погоде. Купили мороженое и уехали.

- Мо выглядел нормально?

- Выглядел как обычно, - удивилась матушка. – Может быть, волос поменьше, да больше округлился в талии. На нем, как всегда, была белая рубашка с надписью ДЯДЮШКА МО на кармашке. Так что насчет цыпленка? – сменила тему матушка.

- В другой раз, - отказалась я. – Мне нужно прокатиться до конторы Винни. Кто-нибудь может меня отвезти?

- Где твоя машина? – спросила Бабуля. – Снова угнали?

- Припаркована у конторы Винни. В общем, длинная история.

Матушка достала пальто из шкафа в прихожей.

– Думаю, я смогу тебя отвезти. Мне все равно нужно по пути заехать в магазин.

Зазвонил телефон, и ответила бабуля Мазур.

- Угу, - произнесла она. – Угу. Угу. Угу.

Лицо ее, нахмурившись, сморщилось.

– Я слышу тебя, - произнесла она.

- Ну, скажу вам, это было нечто, - начала она, повесив трубку. – Звонила Майра Биаблоки. Сказала, что она разговаривала с Эммой Роджерс, и Эмма поведала ей, что, будто, слышала о Стефани, как она устроила облаву на Мо. Майра добавила, что, по ее мнению, за несчастные времена, когда человеку больше нечем заняться, как только причинять беспокойство таким людям как Мо Бидмайер.

- Твоя кузина Морин только что устроилась на пуговичную фабрику, - обратилась ко мне матушка. – У них, наверно, еще есть вакансии.

- Я не хочу работать на пуговичной фабрике. Меня вполне устраивает моя работа.

Снова зазвонил телефон, и все переглянулись.

- Может, ошиблись номером, - предположила бабуля Мазур.

Матушка протиснулась мимо Бабули и схватилась телефонную трубку.

- Да? – ее губы вытянулись в тонкую линию.

– Мозес Бидмайер не выше закона, - произнесла она. – Проверь сначала факты, прежде чем разносить слухи. А что касается этого дела, то на твоем месте я бы лучше вымыла передние окна, а не тратила попусту время на телефонную болтовню.

- Должно быть, Элеанора из соседнего дома дальше по улице, - предположила Бабуля. – Я тоже заметила ее окна.

Жизнь в Бурге проста. Грехи отпускались католической церковью, грязные окна вызывали омерзение у соседей, слухи смазывали колесо бытия, и вам лучше чертовски поостеречься говорить женщине в лицо что-нибудь о ее дочери. И неважно, насколько это правда.

Матушка повесила трубку, завязала вокруг головы шарф и прихватила сумку и ключи со столика в прихожей.

- Ты с нами идешь? – спросила она у бабули Мазур.

- Я собиралась посмотреть несколько телешоу, - ответила Бабуля. – И, кроме того, кто-то должен позаботиться о телефонных звонках.

Матушку передернуло.

– Боже милостивый.

Через пять минут она высадила меня у конторы Винни.

- Подумай о пуговичной фабрике, - напомнила она. – Я слышала, там хорошо платят. Ты получишь льготы. Медицинскую страховку.

- Я подумаю об этом, - пообещала я. Но никто из нас не придал значения моим словам. Мы обе уставились на мужчину, который стоял, прислонившись к моей машине.

- Это не Джо ли Морелли? – спросила матушка. – Не знала, что между вами все еще дружба.

- Нет, и никогда не было, - промолвила я, кривя душой. История наших отношений с Морелли простиралась от почти дружбы до устрашающей дружбы, вплоть до состояния на грани убийства. Он лишил меня девственности, когда мне было шестнадцать, а в восемнадцать я пыталась сбить его папашиным «бьюиком». Эти два инцидента замечательно отражают суть наших постоянных отношений.

- Похоже, он ждет тебя.

Я вздохнула.

– Везет же мне.

Морелли сейчас был копом. В обыкновенной штатской одежде. По отношению к Морелли употреблять сей термин неправильно, поскольку с его стройными бедрами и мощной мускулатурой не было ничего обыкновенного в том, как на нем сидели «левайзы». Он на два года старше меня, на пять дюймов выше, шрам не толще папиросной бумаги пересекает его правую бровь, а на груди татуировка орла. Орел остался от службы в армии. Шрам был недавнего происхождения.

Я вышла из машины и нацепила широкую фальшивую улыбку на лицо.

– Черт возьми, какой ужасный сюрприз.

Морелли хмыкнул.

– Ну, ты и врунья.

- Не могу представить, что ты имеешь в виду.

- Ты меня избегаешь.

Этот процесс был взаимный. Морелли сделал стремительный рывок в мою сторону в ноябре, а затем вдруг… ничего.

- Я была занята, - отговорилась я.

- Как я и слышал.

Я подняла бровь.

- Две жалобы на подозрительное поведение в один день плюс взлом и проникновение. У тебя, должно быть, своеобразный рекорд, - пояснил Морелли.

- У Констанцы длинный язык.

- Твое счастье, что это был Констанца. Если бы тебе попался Гаспик, ты бы сейчас выпрашивала у Винни залог.

Подул ветер, и мы поплотнее закутались в куртки.

- Могу я поговорить с тобой без протокола? – спросила я Морелли.

- Дерьмо, - произнес Морелли. – Ненавижу, когда ты с этого начинаешь разговор.

- С Дядюшкой Мо происходит кое-что странное.

- Черт возьми. Да неужто?

- Я серьезно.

- Ладно, - уступил Морелли. – Так что ты нарыла?

- Ощущение.

- Если бы кто-то другой сказал такое, я бы не стал слушать.

- Мо не явился в суд по вынесенному предписанию. Это грозит ему штрафом и взысканием. Как-то это лишено смысла.

- Жизнь вообще не имеет смысла.

- Я его обыскалась. Машины нет, гараж стоит с распахнутой дверью. В гараже лежат галантерейные товары. Вещи, которые он не хотел бы, чтобы их украли. Чую, это неспроста. Магазинчик его уже дня два закрыт. Никто не знает, где он. Ни сестра, ни соседи.

- Что ты обнаружила в квартире?

- В шкафах одежда. В холодильнике еда.

- Признаки борьбы?

- Никаких.

- Может быть, ему нужно было уехать, чтобы поразмыслить, - предположил Морелли. – У него был адвокат?

- От адвоката он отказался.

- Полагаю, ты спешишь с выводами.

Я пожала плечами.

– Может быть, но ощущение все еще странное.

- Не в характере Мо.

- Ага.

Из «Деликатесов Фирелло» вышла с пакетом продуктов миссис Туркевич.

Я кивнула ей.

– Прекрасный морозный денек.

- Хмммф, - ответила она.

- Послушайте, это не моя вина! – обратилась я к ней. – Я только делаю свою работу.

Усмешка расплылась по лицу Морелли.

– Борцы с преступностью в США ведут трудную жизнь, а?

- Ты все еще работаешь в нравах?

- Сейчас я в убойном отделе. Временно.

- Это что, продвижение вверх по службе?

- Более похоже на продвижение в сторону.

Не уверена, что могла бы представить Морелли копом убойного отдела. Морелли любит устраняться и позволять событиям идти своим чередом. А убийство – ситуация, которая требует быстро соображать и тотчас реагировать.

- Какова причина этого визита? – спросила я.

- Был в этом районе. Дай, думаю, взгляну, что происходит.

- Ты имеешь в виду случай с Мозесом Бидмайером?

- Тебе нужно поостеречься. У Мо очень заботливые, но крайне шумливые соседи.

Я плотнее запахнула воротник куртки.

- Не понимаю я этого. Что такого примечательного в этом парне?

Морелли поднял вверх ладони.

– Полагаю, он из тех милых типов, что дружат со всеми.

- А я вот обнаружила, что он не дружит ни с кем. Очень замкнутый тип. Даже сестре не доверяет. Моя бабушка выразилась как-то, что, похоже, он женат на магазине. Как священник.

- Куча народа позволяет своей работе взять верх над личной жизнью. Это же так по-американски, - заметил Морелли.

Тут у Морелли запищал пейджер.

- Черт, - выразился Морелли. – Надеюсь, что-нибудь жуткое. Обезглавливание или, может, изрешеченный пулями труп в мусорном баке. Ждать убийства в Трентоне – то же самое, что наблюдать, как растет трава. У нас никогда не происходит ничего настолько интересного, чтобы ради этого мчаться куда-то, сломя голову.

Я открыла дверцу машины и скользнула за руль.

– Дай мне знать, если это окажется Мо.

Морелли поигрывал своими ключами. Его черная полноприводная «тойота» стояла сразу за мной.

– Постарайся держаться подальше от неприятностей.

Я поехала, размышляя на ходу, что делать дальше. Я проштудировала уже всю информацию, которую выудила из залогового соглашения. Проверила соседей, обыскала квартиру, поговорила с единственной сестрой.

После десятиминутного круиза, я обнаружила себя на стоянке у собственного дома. И здание, и парковка в январе были стерильными. Кирпич и щебень, не смягченные видом летних кустиков. Свинцовое джерсийское небо, довольно темное, чтобы уже заставить замигать фонари.

Я вышла из машины и направилась к заднему входу в дом, толкнула двойные стеклянные двери и с благодарностью ощутила неожиданное тепло.

Потом вошла в лифт и нажала кнопку второго этажа, раздумывая, что же я пропустила в поисках Бидмайера. Обычно на начальных стадиях расследования что-нибудь да наклевывается… подружка, хобби, любимая булочная или винный магазин. Сегодня же ничего не всплыло.

Двери лифта открылись, и я, пока делала короткий переход по холлу, распланировала звонки. Я могла бы проверить счет Мо в банке, не снимал ли он недавно деньги. Можно было провести оценку кредитоспособности. Иногда кредитные проверки таят в себе скрытые проблемы. Могла, например, наткнуться на коммунальные платежи за вероятное второе место обитания. И еще можно было позвонить Сью Энн Гребек, которая знала все обо всех.

Я открыла дверь квартиры, ступила в тихую прихожую и провела инвентаризацию своего жилища. Мой хомячок Рекс спал в банке из-под супа в своей стеклянной клетке. На автоответчике не мигала лампочка, оповещающая о новых сообщениях. И не слышно было ни звука, свидетельствующего о том, что под кроватью скребется какой-нибудь большой волосатый кривозубый парень.

Я бросила сумку на кухонную стойку, а куртку сложила на стул. Налив в кружку молока, пару минут подвергла его быстрому нагреву и бросила в горячее молоко две ложки растворимого какао. Присовокупила парочку кусков маршмэллоу, и пока они превращались в клейкую массу, сделала себе бутерброд с арахисовым маслом на мягком бесполезном ломте белого хлеба.

Собрав все в кучу и прихватив радиотелефон, я отнесла все в столовую и позвонила Сью Энн.

- Ах, Стефани, Стефани, Стефани, - начала Сью Энн. – У меня телефон звонит, не переставая. Все болтают о том, как ты преследуешь Дядюшку Мо.

- Я не преследую Дядюшку Мо. Ему необходимо переназначить дату суда. Подумаешь, мелочь какая!.

- Так почему все исходят на дерьмо?

- Это ты мне скажи.

- Я не знаю, - призналась Сью Энн. – Еще бы не говорили. Все его любят. У него свое собственное дело. Он хорошо относится к детям.

- Должно что-то быть. Ты не слышала каких-либо слухов?

- А тебя волнует, правдивы ли они?

- Не совсем.

- Итак, другими словами, ты ищешь необоснованную грязь.

- Точно.

Наступило молчание.

- Ну? – спросила я.

- Моя племянница говорила, что иногда в магазинчике Мо воняло мерзким дерьмом.

- Фу-у-у.

- Пожалуй, все, - закончила Сью Энн.

- Не густо.

- Он святой. Что тут скажешь?

- Святые не воняют, как мерзкое дерьмо, - напомнила я ей.

- Может, только старые.

После разговора со Сью Энн я съела сэндвич, выпила какао и стала думать о Мозесе Бидмайере. Квартирка у него была опрятная, мебель подержанная, но удобная. Наподобие моей. Центром гостиной был телевизор. Телевизионная программа на кофейном столике была недельной давности. Еда в холодильнике была самая простая. Мясо для бутербродов, хлеб, сок, молоко.

Долгие годы Мо жил один, и я предполагала, что жизнь его в большей степени текла по заведенному распорядку. Ни единого сюрприза в квартире. Единственной причудой были журналы о кино. В спальне лежала стопа таких журналов. Должно быть, Мозес Бидмайер читал на сон грядущий сплетни из «мыльных опер».

Я сделала звонок кузену Бунни в кредитную контору и потерпела неудачу. Не было ничего уничижительного ни по части личного, ни относящегося к бизнесу.

Я откинулась на спинку стула и бесцельно уставилась в пространство. Оконное стекло было темным и отражало, как зеркало. Изредка внизу парковку освещали фары. Хлопали двери автомобилей. Со всех концов после трудового дня возвращались мои соседи.

Мо пропал, у меня не было ни единой зацепки, и я не представляла, откуда мне плясать. Я проделала все обычные манипуляции. Единственное, что оставалось, только ждать. А ожидание не было моей сильной стороной.

Я отволокла посуду обратно на кухню и снова стала размышлять о Дядюшке Мо. Проблема в поисках пропавших людей в том, что они могут пропасть где-нибудь очень далеко. Я тут обшариваю весь Трентон в поисках Мозеса Бидмайера, а он, может, в Гваделупе нацепил толстые линзы и фальшивый нос. Так что, если он на мое несчастье в Гваделупе, мне вообще лучше не стоит об этом думать. Лучше предположить, что Мо близко от дома, вот тогда я могу еще надеяться.

Большую часть времени люди, так или иначе, стараются держаться поближе к дому.

Им гораздо лучше сбежать подальше, но вдали не чувствуешь себя в безопасности. Только дом дает это ощущение. Рано или поздно все НЯС связываются со своими родными, подружками, закадычными дружками. И обычно раньше, чем позже.

Я сменила фланелевую рубашку на трикотажную футболку с надписью «Рейнджерс» и стала переключать телевизионные каналы. Наверно, следовало еще кому-нибудь позвонить, но сегодня играли «Рейнджерс». А приоритеты есть приоритеты.

Будильник зазвонил в семь утра. Я протянула руку, чтобы прихлопнуть кнопку и взглянула на часы, удивляясь, зачем установила будильник на такое безбожное время. Не было никакого признака солнца, и дождь стучал в оконное стекло. Даже в лучшие времена утро не было моим любимым временем дня, а сейчас и близко не были лучшие времена.

В следующий раз я проснулась в восемь тридцать. За окном все еще шумел дождь, но, по крайней мере, небо сменило цвет с черного на серый. Я с трудом выволокла себя из кровати в ванную и некоторое время стояла под душем. Думала я о Меле Гибсоне и Джо Морелли и пыталась решить, у кого из них лучшая задница. Потом вспомнила о Майке Ричтере, вратаре «Рейнджерс», что же он такой мазила.

К тому времени, когда я вытирала волосы полотенцем, с Ричтера я переключилась на Дядюшку Мо. И пришла к заключению, что это тупик. Интуиция подсказывала мне, что Мо недалеко сбежал и, в конце концов, всплывет на поверхность. К несчастью для словаря охотников за головами слова «в конце концов» не являлись желательными. В конце концов, рента за квартиру сама собой не заплатится.

Побрызгав волосы лаком самой сильной фиксации, я надела свою обычную униформу из джинсов и фланелевой рубашки и рывком раздвинула занавески.

Я пропела «Дождик, дождик, прекрати, в день другой к нам приходи». Но дождик не прекратил, и пришлось нанести повторный визит шкафу и добавить теплые носки и свитер к моему снаряжению.

Не придумав ничего лучшего, я поехала в контору. По дороге я завернула в «Голубую Ленту», прокат и продажа подержанных автомобилей, и страждущим взглядом окинула стоянку. Каждое утро я вставала в надежде, что автомобильная фея посетила меня ночью. И каждое утро меня ждало разочарование. Может, настало время взять дело в свои руки.

Я припарковалась к тротуару и осмотрела украдкой ряд выстроившихся машин. Все выглядели весьма прозаично… кроме маленького синего пикапа «ниссан» в конце стоянки. Маленький синий пикапчик был ПРЕЛЕСТЬ. Я вышла взглянуть поближе. Новая краска. Сплошное сиденье, слегка потертое, но не рваное. Стандартный привод.

Ко мне прибежал мужчина в желтом плаще.

– Желаете купить машину?

- Сколько стоит?

- Для вас? Сможем договориться. Восемьдесят четыре. Бегает как игрушка.

Я заглянула в чековую книжку.

– Наверно, не смогу ее себе позволить.

- Эй, - заверил он. – Ваша кредитоспособность у нас на хорошем счету. Можем для вас профинансировать ее. Вы даже не заметите выплат.

- Мне нужно на ней проехаться для проверки.

- Подождите минуту, я повешу номер.

Я проехала четыре квартала, и меня купили с потрохами. Я откажусь от апельсинов и урежу прокат фильмов. Но жертвы стоят того. У меня будет пикапчик!

Лула подняла взгляд, оторвавшись от своих папок, когда я ввалилась в дверь, роняя капли на ковровое покрытие.

- Надеюсь, ты не потратила уйму времени на свою прическу сегодня утром, - заметила она.

Я стойко приняла удар в адрес моей влажной лохматой головы.

– Красота в глазах смотрящего.

- Ха, - откликнулась Лула. – Если это не какая-нибудь куча наглых какашек.

- Этот человек у себя? – обратилась я с вопросом к Конни.

- Еще нет.

Я плюхнулась на диван из коричневой искусственной кожи.

– С Дядюшкой Мо мне не везет, а мне нужны деньги. Не найдется ли у тебя какой-нибудь халтуры?

- Вчера поступил только один Не Явившийся в Суд. И это точно плевое дельце. Стюарт Баггет. - Она достала желто-коричневую папку из ящика «входные» и раскрыла бумаги. – Возраст двадцать два года. Белый. Пол мужской. Пять футов семь дюймов. Развлекался ездой в пьяном виде с тремя приятелями поздно ночью три недели назад и расстрелял четырнадцать машин на стоянке. Сделал это из пневматического ружья. Пропустил суд и сейчас числится как беглец… не говоря уже о том, что он болван. Две машины, из тех, что он расстрелял, были полицейскими.

Я только удивилась, что кто-то смог заметить повреждения на полицейской машине. Трентоновских «сине-белых» не так-то легко ночью рассмотреть. Все «сине-белые» в Трентоне выглядят так, будто служили где-нибудь в Боснии.

Я забрала у Конни папку.

- Он живет на Эпплгейт с родителями, - добавила она. – Работает в сосисочной в торговом пассаже. Похоже, залог внесла его мать.

Я позвонила к нему домой и попала на его мать. Я спросила, работает ли Стюарт сегодня, и мне сказали, что он работает до четырех.

- Я могла бы прошвырнуться до торгового пассажа, - предложила Лула. – Могу взять перерыв и понаблюдать за твоей охотничьей техникой, пока ты будешь делать задержание.

- Да там не будет никакой техники, не на что смотреть, - произнесла я. – Только один глупый парень, который в пьяном угаре проделал идиотский трюк. Или он забыл дату, или слишком стесняется, чтобы явиться в суд.

- Ага, но ты ведь собираешься проявить ловкость, чтобы схватить его, верно? Ты навешаешь ему какое-нибудь фальшивое дерьмо, заманишь на стоянку, а тут уж мы наденем на него наручники и пинками затолкаем его задницу в машину.

- Я очень вежливо собираюсь известить его о его же ошибке и потребовать, чтобы он поехал со мной в участок и переназначил дату суда.

- Из этой работы людям никогда не сделать телесериал, - заключила Лула.

- Если будешь поблизости от универмага «Мейси», купи мне лак для ногтей. Что-нибудь по-настоящему красное, - попросила Конни.

Я сунула папку в свою огромную черную сумку и застегнула куртку на молнию. Лула втиснулась в длинный до пят черно-коричневый пыльник и нацепила на голову коричневую в тон кожаную ковбойскую шляпу.

- Похожа я на охотника за головами или как?

Надеюсь, что Стюарт Баггет не упадет замертво при виде ее.

Открылась дверь, и из дождя показался Рейнжер.

Рейнжер был моим наставником, когда я только вступила в дело, и был очень плохим охотником за головами. В данном случае, плохой означает наикрутейший. Он был одним из тех армейских парней, которые по ночам рыскают в маскировке, питаются корой деревьев и жуками и до чертиков пугают всяких мятежников в третьих странах. Сейчас-то он, можно сказать, на гражданке и временами работает на Винни в качестве агента по задержанию. Предположительно, он обитает в гетто среди своих кубинских сородичей. И знает такие вещи, которые мне никогда узнать не доведется.

Он носил прическу в виде стянутых сзади в хвост волос, одевался в черное и в хаки, имел твердый, как стиральная доска пресс, как из железа отлитые бицепсы и реакцию гремучей змеи.

При виде Лулы в одеянии в стиле Дикого Запада, губы его изогнулись в улыбке. Он признал мое присутствие, встретившись со мной взглядом и одарив почти незаметным кивком, что для Рейнжера было равносильно расцеловать в обе щеки.

- Мои поздравления, - сказала я ему. – Слышала, ты поймал Джизеса Родригеса.

Джизес Родригес удрал из-под залога в полмиллиона долларов и был ненормальным как бешеный пес. Рейнжер всегда ловит всяких шишек. Ну и ладно. Мне еще дорога моя жизнь.

- Малость повезло, - ответил Рейнжер, вытаскивая квитанцию о сдаче тела в полицию - документ, удостоверяющий, что Рейжер передал требуемое тело властям.

Он протиснулся мимо нас к столу Конни, и я подумала, что Лула упадет на месте. Она схватилась за сердце и, пошатываясь, вышла в дверь следом за мной.

- Каждый раз, как он появляется, у меня чуть приступ не случается, - поделилась она. – Подойти близко к этому типу, будто очутиться рядом с молнией. Все волоски на теле дыбом встают.

- Звучит так, будто ты насмотрелась «Секретных материалов».

- Хмм, - произнесла Лула, скосив глаза на связку ключей. – Может, стоит взять мою машину. Этот «бьюик», который ты водишь, не кричит всем: «Обеспечение правопорядка», если ты понимаешь, о чем я толкую. Не как у Старски и Хатча (персонажи одноименного комедийного полицейского сериала, у которых была крутая ярко-красная машина – Прим пер.) Тебе следует поработать над своим имиджем. Тебе нужны клевые шмотки. Машина с настоящими колесами. И стань блондинкой. Точно тебе говорю, голубушка, блондинка – то, что надо.

- У меня пикапчик, - показала я на «ниссан». – Купила сегодня утром.

После того, как подписала бумаги, я вызвала папашу, чтобы он поехал со мной и потом смог отвезти «бьюик» домой, а я поехала на своем новом пикапчике. Ты делаешь ошибку, заметил он. Япошки не знают, как делать машины для американцев. Этот пикап в подметки не годится «бьюику». Какая-то половинка «бьюика».

- И именно поэтому я предпочла пикап… за половинку «бьюика».

- Разве он не прелесть, похож на жука, - заявила Лула. – Детская машинка! - Она посмотрела в окно. – Не надеюсь, что ты дашь мне поводить. Всегда хотела порулить этими крохотульками пикапами.

- Ну, конечно, - промолвила я, вручая ей ключи. – Думаю, это будет здорово.

Лула врубила двигатель и отъехала от тротуара. Дождь перешел в дождь со снегом, и переднее стекло начали залеплять льдинки. Хлопья снежной жижи цеплялись на дворники и чертили дугу над очищенным стеклом.

Я смотрела на моментальный снимок, пришпиленный к залоговому соглашению, и старалась запомнить лицо. Не хотелось бы задержать не того человека. Потом порылась в сумке и быстро проверила свое имущество. У меня был спрей безопасности, на использование которого в людных местах накладывалось строгое табу. Здесь был электрошокер, которому при более близком рассмотрении нужна была новая батарейка. Две пары наручников были в рабочем состоянии, и у меня был почти полный баллончик лака для волос. Ладно, наверно, я не самый оснащенный охотник за головами в этом мире. Впрочем, что еще мне нужно, чтобы притащить старикана с носом, похожим на член, и неудачника-продавца сосисок?

- Давай будем подходить к этому профессионально, - предложила Лула, направляясь к Роут 1. – Нам нужен план.

- Типа, как сперва достать лак для ногтей, а потом добыть парня?

- Угу, но как мы собираемся действовать? Мы не можем просто так встать в очередь, а когда подойдет наш черед, сказать «Две сосиски на вынос, кстати, ты арестован».

- Это не так сложно. Я просто отзову его в сторону, покажу предписание и объясню ему процедуру.

- И ты думаешь, он собирается стоять и слушать? Мы же говорим о беглеце.

Лула дала полный газ пикапчику и вылетела за дорогу. Мы облили грязью несколько осторожных водителей и снова втиснулись в поток автомобилей. Печь обдала горячим потоком, и я почувствовала, как задымились брови.

- Так что ты думаешь? – спросила я Лулу. – Хороша поездочка? И гораздо теплее.

Перед нами вспыхнули стоп-сигналы, красные пятна за качающимися дворниками. А Лула молча уставилась впереди себя.

- Лула?

Никакого отклика.

- Ух, впереди остановились машины, - напомнила я, не желая раздражать ее, но, предполагая, что Лула могла унестись мыслями в потусторонний мир.

Она тряхнула головой.

– Не то чтобы я боюсь беглеца…

- МАШИНЫ! – завопила я. – МАШИНЫ ЗАТОРМОЗИЛИ!

Глаза у Лулы выкатились, и она ударила по тормозам.

– Дерьмо святое!

«Нисссанчик» протащило футов на сорок и накренило на бок в полдюйме от какого-то вэна. Потом нас развернуло на сто восемьдесят градусов, и мы встали навстречу движению.

- Легкий как пушинка, - сказала Лула. – Ты могла бы положить что-нибудь тяжелое на эти колеса.

Мой первый выбор в качестве балласта падет на 230-фунтовую делопроизводительницу.

– Может быть, стоит повести мне.

- Да все со мной в порядке теперь, - заверила Лула, с легкостью возвращаясь в поток транспорта. – Я только не врублюсь, как это на самом деле происходит – задержать кого-нибудь.

- Да так же, как забрать белье. Ты идешь в химчистку. Показываешь квитанцию. И оттаскиваешь свой хлам домой. Только в этом случае, мы тащим хлам в полицейский участок.

- Ну, дорогу в полицейский участок-то я знаю, - обрадовалась Лула.

Глава 3

Мы с Лулой припарковались у ближайшего к стойке с сосисками входа в торговый пассаж и заспешили к нему под нависшими серыми небесами сквозь дождь, грязь и слякоть. Мы целеустремленно промаршировали через пассаж к «Мейси». Люди, встречавшиеся на нашем пути, шарахались к стенам и разевали рты при виде Лулы в ее пыльнике.

- Ух ты, взгляни-ка на это, - произнесла Лула. - У них сегодня распродажа сумочек. Я бы с удовольствием поживилась вон той, красненькой с золотой цепочкой.

Мы приостановились взглянуть на красную сумочку и примерили ее Луле на плечо.

- С этим огромным плащом трудно что-либо сказать, - решила Лула.

Тут нарисовалась продавщица.

– Если вам нужно снять плащ, я буду счастлива подержать его для вас.

- Мне бы так и хотелось, - согласилась Лула, - но, станется, это не очень хорошая идея. Мы охотницы за головами, пришли тут за башкой одного парня, и у меня под плащом оружие.

- Охотницы за головами, - произнесла, задохнувшись, женщина. Словно это было синонимом к «сумасшедшему сброду».

Я стянула сумочку с плеча Лулы и положила на прилавок. Потом подхватила подругу под локоть и потащила за собой.

– У тебя же на самом деле нет оружия под плащом, верно?

- Должна же девушка себя защитить.

Я даже боялась спросить, что у нее за оружие. Наверно, противотанковое ружье или ракетная пусковая установка армейского образца.

- Нам нужно купить Конни лак, - напомнила я ей. – Что-нибудь красное.

Лула остановилась у прилавка с парфюмерией и обрызгала себя пробными духами.

– Что ты думаешь?

- Если не выветрится к тому времени, как нам придется вернуться в пикапчик, поедешь домой на автобусе.

Она попробовала еще одни духи.

– Эти лучше?

- Больше никакого парфюма! У меня закладывает нос.

- Черт возьми, ни сумочек, ни духов. Ты совсем не имеешь представления о том, что значит ходить по магазинам, верно?

- Какой лак тебе нравится?

Я представила ее вниманию два оттенка.

- Тот, что слева, нешуточный красный. Словно кто-то вскрыл себе вены и набрал в пузырек. От этого красного Дракула слетел бы с катушек.

И я решила: что хорошо для Дракулы, подойдет и Конни.

Я купила лак, а потом мы поразвлекались с губной помадой, попробовав несколько оттенков на тыльной стороне руки, впрочем, так и не найдя достойную для покупки.

Мы прошли через весь пассаж и улучили момент, чтобы бросить оценивающий взгляд на сосисочную. Благодаря погоде и времени дня в пассаже было относительно пусто. Это было хорошо. Не очень-то хотелось устраивать представление из нашей встречи со Стюартом. Клиентов, покупающих сосиски, не наблюдалось. За прилавком работал один человек. И, согласно пластиковому именному жетону, это и был Стюарт Баггет.

Мне нужен был прыщавый «бритоголовый». Или, к примеру, огромный парень, похожий на людоеда. Короче, мне нужен был такой арест, с которым все было ясно определено. Я не хотела второго фиаско после Мо. Требовался плохой парень для хорошего охотника за головами.

И кого же я получила? Передо мной был Стюарт Баггет, пять футов шесть дюймов, с недавно постриженными рыжевато-белокурыми волосами и глазами кокер-спаниеля. Я мысленно скривилась. Я буду выглядеть как идиотка, арестовав этого парня.

- Помни, - обратилась я к Луле. – Разговор веду я. И, прежде всего, не вздумай стрелять в него.

- Если он сам не начнет чего-нибудь.

- Он ничего не начнет, а даже если что и сделает, никакой стрельбы!

- Че? – возмутилась Лула. – Ни сумочек, ни парфюма, и никакой стрельбы. У тебя чертова уйма правил, ты знаешь об этом?

Я положила руки на прилавок.

– Стюарт Баггет?

- Да, мэм, - ответил он. – Что могу для вас сделать? Сосиску с чили? С кетчупом и капустой? Чиз дог?

Я показала свое удостоверение личности и сообщила, что представляю его залогового поручителя.

Он моргнул.

– Залогового поручителя?

- Угу, - поддакнула Лула. – Того итальяшку-извращенца, который вытащил с помощью залога твою белую задницу из кутузки.

Стюарт все еще выглядел озадаченным.

- Ты пропустил дату суда, - пояснила я Стюарту.

Лицо его просветлело, словно в голове у него вдруг вспыхнула лампочка.

– Верно! День суда. Вы уж простите, но у меня была работа. Мой босс, Эдди Розенберг, не мог найти никого, чтобы подменить меня.

- Ты проинформировал суд об этом и попросил назначить новое расписание?

На лице его опять возникло бессмысленное выражение.

– А надо было?

- Черт возьми, - сказала в сердцах Лула. – Вот дубина.

- Тебе нужно отметиться в суде, - пояснила я Стюарту. – Я подброшу тебя в город.

- Я не могу сейчас отлучиться, - возразил он. – Сегодня у меня нет напарника. Я должен работать до девяти.

- Может, если ты скажешь боссу, он смог бы найти тебе замену.

- Завтра у меня выходной, - предложил Стюарт. – Я мог бы съездить завтра.

На поверку звучало здравой идеей. Но мой опыт охотника за головами, как бы ограничен он не был, говорил мне обратное. Когда наступит завтра, у Стюарта возникнут неотложные дела, которые вряд ли включат в себя путешествие за решетку.

- Будет лучше, если мы позаботимся об этом сегодня, - сказала я.

- Это было бы безответственно, - воскликнул Стюарт, демонстрируя панику. – Сейчас я не могу.

Лула проворчала.

– Не похоже, что у тебя здесь толкучка. Мы в разгаре слякотной бури, Стюарт. Спустись на землю.

- Она тоже работает на моего поручителя? – спросил Стюарт.

- Спорю на твою задницу, так и есть, - заявила Лула.

Я окинула взглядом помещение пассажа, а затем посмотрела на Стюарта и его сосисочное предприятие.

– Она права, Стюарт, - подтвердила я. – Этот магазин пуст.

- Угу, но взгляните только, у меня на гриле полно хот догов.

Я нырнула на дно сумки и вытянула двадцатку.

– Тут хватит денег, чтобы покрыть расходы. Выкинь сосиски в мусор и закрывайся.

- Ну, я не знаю, - тянул резину Стюарт. – Такие хорошие сосиски. Нельзя же взять и просто так выбросить.

Я мысленно завизжала.

– Ладно, заверни их. Возьмем их с собой.

- Я хочу две с соусом чили, - потребовала Лула. – А потом еще те две с капустой и горчицей. У тебя есть здорово прожаренные, чтобы аж свернулись?

Стюарт взглянул в мою сторону.

– А вы? Как вы хотите остальные сосиски?

- Без всего.

- Какое дерьмо, - вмешалась Лула. – Лучше возьми парочку с чили для Конни. Она умрет от зависти, когда увидит у меня с чили, а ей останутся эти доги с голой задницей.

- Ну, ладно, ладно! Еще две сосиски с чили, - сказала я Стюарту, - а оставшиеся положи в пакет.

- Как насчет газировки? – спросила Лула. – Я не смогу съесть все эти хот-доги без содовой.

Я заказала еще три среднепрожаренных сосиски и три большие банки газировки, и выудила еще одну двадцатку.

Стюарт позвонил своему боссу и от всего сердца наврал о том, как его тошнило и как он заблевал все место, и что он продал все сосиски, и никого нет в пассаже, учитывая погоду, и что он собирается домой.

Мы надвинули решетку, заперли предприятие и удалились, прихватив пакеты с едой и содовой.

На стоянке еще были остатки снежной слякоти, но снег с дождем перешел в проливной дождь. Мы втиснули Стюарта с пакетами между нами и в полном молчании поехали в Трентон. Время от времени я проверяла выражение лица Стюарта. Оно было бледным, и я предполагала, что он не очень-то старался, чтобы состоялся день суда. Он выглядел как тип, который сделал свой лучший выстрел в знак протеста и проиграл. Думаю, корчить из себя недоумка и милого мальчика не сильно-то поможет, когда пришло уже время повзрослеть.

Если бы он не расстрелял полицейские машины, наверно, ему даже не понадобился бы залог. И если бы он действовал по правилам, то, скорей всего, его бы отпустили с испытательным сроком, и дело с концом. Нью-Джерси погряз по уши в преступниках. На таких же спортсменов-любителей, как Стюарт, просто не напасешься тюремных камер.

Лула свернула в центр, остановилась на светофоре, и «ниссанчик» заглох. Она снова стартанула, несколько секунд он, грохоча, проехал и опять встал.

- Может, ты неправильно нажимаешь на сцепление, - предположила я.

- Думаю, я знаю, как обращаться со сцеплением, - возразила Лула. – Мне сдается, ты приобрела не машину, а барахло.

- Дай я попробую, - предложила я, открывая дверь и обегая машину к месту водителя.

Лула стояла на обочине и наблюдала.

- Машинка сломалась, - вынесла она вердикт. – Я же тебе говорю.

Я дала старт. Машина дернулась вперед на несколько футов и почила с Богом.

- Может быть, нам стоит заглянуть под капот, - предложила Лула. – Вдруг у тебя на моторе кошка. У моего соседа Миджи однажды на двигателе оказалась кошка. К тому времени, когда Миджи догадался заглянуть под капот, кошка уже выглядела так, словно ее пропустили через мясорубку.

Физиономия Стюарта будто говорила Фу!Бе!

- Все время такое случается, - поделилась Лула. – Они мерзнут и тащатся погреться к теплым моторам. Потом засыпают, а когда ты заводишь двигатель… получается кошачье рагу.

Я подняла капот, и мы с Лулой проверили двигатель на наличие кошек.

- Думаю, ничего нет, - заключила Лула. – Не вижу никаких кошачьих кишок.

Мы захлопнули капот, и Лула вернулась за руль.

– Я могу справиться, - заявила она. – Все, что мне нужно сделать, это дать полный газ двигателю, так он не заглохнет.

Мы проехали еще два квартала и сдулись, когда снова впереди загорелся красный свет. Лула подвинулась к последней в очереди машине.

- Без паники, - сказала она. – Сейчас справимся.

Она дала полный газ двигателю. Пикапчик вхолостую взревел и начал глохнуть. Лула дала полный газ еще раз, каким-то образом пикапчик, пошатываясь, дернулся вперед и врезался во впереди стоящую машину.

- Ой, - вырвалось у Лулы.

Мы вылезли посмотреть. На задней левой панели была отвратительная вмятина. У «ниссанчика» торчал рваный кусок из переда, и на бампере виднелся большой разрез.

Парень, который вел впереди стоящую машину, отнюдь не был счастлив.

- Смотреть надо, куда едешь, - орал он на Лулу. – Сначала научись водить!

- Нечего на меня вопить, - сказала ему Лула. – Я тоже умею орать. Прежде всего, я прекрасно вожу машину. Так уж случилось, что мой транспорт просто не работает.

- У вас есть страховка? – поинтересовался мужчина.

- Да, черт побери, у меня есть страховка, - возмутилась Лула. – И не только страховка, я еще подам заявление в полицию. А в заявлении напишу им о твоих разбитых фарах, которые все заляпаны грязью и снегом, что тоже внесло свою лепту.

Я обменялась с мужчиной информацией, и мы с Лулой вернулись в «ниссанчик».

- Ой-ей-ей, - произнесла Лула, открывая дверь со стороны водителя. – Что-то не вижу здесь Стюарта Баггета. Мальчик помахал нам на прощанье ручкой.

За нами выстроилась очередь машин, одна за одной скапливаясь вокруг инцидента. Я забралась повыше на кузов пикапчика и посмотрела по сторонам, вперед и назад на дорогу, но Стюарта нигде не было видно. Потом постучала ладонью по лбу. Дура, дура, дура. Я даже не надела на него наручники.

- Он не выглядел таким уж умником, чтобы сбегать, - посочувствовала Лула.

- Фальшивый миляга.

- Угу, точно. Фальшивый миляга.

- Думаю, нам нужно поехать в полицию и написать заявление об аварии, - предложила я.

- Угу, мы не собираемся игнорировать эти грязные габаритные задние фонари. Страховые компании обожают это дерьмо.

Я уселась рядом с Лулой, и всю дорогу, пока ехали, мы высматривали Стюарта, но он уже был далеко.

Лула выглядела возбужденной, когда, наконец, мы, пыхтя, въехали на стоянку муниципального здания, служившему приютом для суда и полицейского участка.

- Была бы тебе признательна, если бы ты сама пошла и заполнила форму, - произнесла Лула. – Не хочу, чтобы кто-нибудь сделал неправильные выводы, узрев меня в полицейском участке. Боюсь, когда они увидят меня на скамейке, то могут отобрать шнурки.

Я взялась за ручку двери.

– Ты же не собираешься бросить меня снова, верно?

- Кто, я?

****

Бумажная работа заняла у меня полчаса. Когда я вышла из здания, ни на стоянке, ни на улице синего «ниссана» не было. Ничуть не удивившись, я вернулась в участок и позвонила в контору.

- Я снова в затруднении, - сообщила я Конни.

Тут я услышала шелест разворачиваемой обертки, и потом донеслось, как Конни сглотнула.

- Что это? – потребовала я ответа. – Ты ешь сосиску? Ну-ка, дай мне поговорить с Лулой.

- 'Ло -, проглотила слово «алло» Лула. – Как дела?

- Я промокла и продрогла, я в трудном положении… вот как дела. И я голодная. Только попробуй съесть все эти сосиски.

- Мы подождали бы тебя, но нехорошо заставлять еду простаивать.

Последовала пауза, и я услышала, как она отхлебнула газировку.

- Ты хочешь проехаться? – наконец, произнесла она. – Я могла бы забрать тебя.

- Это было бы неплохо.

****

Полчаса спустя мы вернулись в контору. Там сидела Лулина подруга, уличная проститутка Джеки, и она ела сосиску.

- Эй, подружка, - воскликнула Лула при виде Джеки. – Пришла повидаться со мной?

- Не-а, - ответила Джеки. - Пришла повидать Стефани.

Конни вручила мне холодную сосиску.

– У Джеки мужские проблемы.

- Угу, - подтвердила Джеки. – Типа пропащие мужские проблемы.

Лула подалась вперед.

– Ты мне хочешь сказать, что твой старик свалил?

- Вот это самое и хочу сказать, - подтвердила Джекки. – Я торчу на этом долбанном углу, почитай, на морозе, занимаюсь своим делом, забочусь об этом бездельнике, и что я за это получила? Какую благодарность? Ни записки. Ни «до свидания». Вообще ничего. И это еще не самое худшее. Этот негодный придурок забрал мою машину.

Лула выглядела потрясенной.

– Он прихватил «крайслер»?

- Точно, подруга. Он забрал «крайслер». А у меня еще десять выплат за эту тачку.

Я прикончила сосиску и вручила Конни маленький пузырек лака для ногтей.

– Винни не появился?

- Нет. Еще не пришел.

- Готова поклясться, этот потаскун где-то трахается средь бела дня, - предположила Лула. - Мужик ищет гормональные проблемы на свою задницу. Он из тех, что делают это даже со скотиной.

- Так или иначе, я пришла к тебе за помощью, в расчете на то, что ты здорово находишь пропавшее дерьмо, - сказала мне Джекки. – У меня и деньги есть. Могу тебе заплатить.

- Она лучше всех, - заверила Лула. – Стефани может отыскать тебе любое дерьмо, какое захочешь. Хочешь найти своего старика, считай, дело в шляпе.

- Проклятье, я и гроша не дам за этот бесполезный кусок мусора. Я хочу, чтобы она отыскала мою машину, - заявила Джекки. – Как я буду болтаться без машины? Сюда и то мне пришлось взять такси. А как я смогу вести торговлю в такую погоду, как эта, без заднего сиденья тачки? Думаешь, все эти клиенты пользуют собственные задние сиденья? Ни фига. Мой бизнес страдает.

- Ты подала заявление о краже в полицию? - спросила я.

Джеки выпрямилась и уперла руки в бока.

– И что я им скажу?

- Может быть, твою машину конфисковали, - предположила я.

- Я уже проверила, - вмешалась Конни. – У них ее нет.

- Это был девяносто второй «Крайслер Ле Барон». Темно-синий. Взяла его подержанным полгода назад, - поделилась Джеки. Она вручила мне регистрационную карточку. – Вот номер лицензии. Последний раз я видела его два дня назад.

- Больше ничего не пропало? Деньги? Одежда? Он упаковал в дорогу чемодан? – спросила я.

- Пропали только две вещи: его презренное жалкое тело и моя машина.

- Может, он пьянствует где-то, - предположила Лула. – Наверно, просто шляется по бабам.

- Не-а. Я бы знала. Он слинял, говорю же тебе.

Мы с Лулой обменялись взглядами, и подумала, что Джеки была права по части презренного и жалкого тела.

- Почему бы тебе не подвезти Джеки до дому, - обратилась ко мне Лула. – А потом мы можем прошвырнуться вокруг и осмотреться, вдруг что увидим.

Ее тон меня удивил. Ласковый и серьезный. Это была совсем не та Лула, которая играла в охотника за головами в торговом пассаже.

- Можем так и сделать, - согласилась я. – Возможно, найдем что-нибудь.

Мы все посмотрели на Джеки. Но Джеки ничего, кроме ярости из-за потерянной машины, не выказывала. Ну, такова уж была Джеки.

Лула надела свою шляпу и застегнула пыльник.

– Я вернусь позже и разберусь с бумагами, - пообещала она Конни.

- Только не вляпайтесь во что-нибудь во время этой вылазки, - дала наставление Конни.

****

Джеки снимала двухкомнатную квартиру за три квартала от дома Дядюшки Мо. Раз уж мы очутились по соседству, то сделали небольшой крюк на Феррис Стрит и посмотрели, как там обстоят дела.

- Ничего новенького, - заключила Лула, позволяя праздно прокатиться своему «фейерберду» посреди улицы. – Света нет, вообще ничего.

Мы проехались по Кинг и завернули в переулок за магазинчиком Мо. Я выпрыгнула из машины и заглянула в гараж. Машины по-прежнему не было. И света на лестнице в квартиру тоже не наблюдалось.

- Что-то здесь все-таки происходит, - высказалась я. – Это просто лишено смысла.

Лула медленно ехала к дому Джеки, охватив четыре квартала и потом, дважды проехав по каждой улице, мы втроем высматривали машину Джекки. К тому времени, как подъехали к квартире Джекки, мы обшарили немалые окрестности, но ничего не вышло

- Ты не беспокойся, - уверяла Лула Джеки. – Мы найдем твою машину. Иди домой и посмотри телевизор. В такой денек самое лучшее - это посмотреть телевизор. Иди, выплесни неприятности, поворчи на эти их дневные шоу.

Джеки исчезла за пеленой дождя в двухэтажном, крытом коричневой дранкой доме. Улица была уставлена машинами. И ни одна из них не была машиной Джеки.

- Чем он любит заниматься? – спросила я Лулу.

- Старик Джеки? Да ничем особенным. Приходит и уходит. Торгует помаленьку.

- Как его зовут?

- Камерон Браун. Уличная кличка Опарыш. Думаю, тебе это о чем-нибудь говорит.

- А он слинял бы с машиной Джеки?

- В одну секунду. - Лула отъехала от бордюра. – Ты же у нас сыщик-эксперт. Что дальше будем делать?

- Давай проделаем то же самое еще раз, - предложила я. – Давай проедемся. Проверим места, где обычно зависает старина Браун.

Спустя два часа Лула из-за дождя пропустила поворот, и не успели мы исправить эту ошибку, как очутились у реки, прокладывая путь через комплекс многоэтажек.

- Совсем старухой стала, - пожаловалась Лула. – И так ничего не вижу, напрягая тут зенки из-за этой долбанной машины, а сейчас вообще потерялась.

- Мы не потерялись, - успокоила я ее. - Мы же в Трентоне.

- Ага, но я никогда не бывала в этой части Трентона. Мне не по себе, когда кружу вокруг зданий, на которых не распылили бандитские лозунги. Посмотри на это место. Ни одного заколоченного досками окна. Мусор в канавах не валяется. Никаких тебе братков, толкающих товар на улице. Даже не представляю, как люди могут так жить. – Она бросила взгляд сквозь серую пелену дождя и свернула на стоянку.

– Меняем курс, - сказала она. – Возвращаемся обратно в контору, я собираюсь сожрать те недоеденные сосиски, а потом займусь своими документами.

Меня это тоже устраивало, поскольку слоняться под проливным дождем по трущобам отнюдь не являлось моим любимым занятием.

Лула проехала мимо ряда машин, и там перед нами возник «крайслер».

Мы обе онемели, не в силах поверить своим глазам. Мы старательно объездили каждую возможную улицу и переулок, а машина оказалась здесь, в самом невероятном месте.

- Ах, он сукин сын, - выругалась Лула.

Я изучала здание, прилегающее к стоянке. Восьмиэтажка. Большая коробка из весьма прозаичного кирпича, окна из энергосберегающего стекла.

– Похоже, здесь квартиры сдаются.

Лула кивнула, и мы снова обратили внимание на «крайслер». Особенного желания исследовать его не было.

- Полагаю, нам стоит взглянуть, - наконец, произнесла Лула.

Мы одновременно глубоко вздохнули и вышли из «фейерберда». Дождь перешел в морось, и температура упала. Холод проникал под кожу, пробирал до костей, и перспектива обнаружить труп Камерона Брауна в багажнике машины Джекки нисколько не грела меня изнутри.

Мы предусмотрительно заглянули в окна и подергали двери. Дверцы машины были закрыты. Внутри пусто. Никакого Камерона Брауна. Никаких явных улик… вроде записок, описывающих в деталях недавний жизненный путь Брауна или карт с яркой оранжевой пометкой в виде креста, обозначающей какое-нибудь место. Мы стояли бок о бок, глядя на багажник.

- Не видно, чтобы капала кровь, - произнесла Лула. – Хороший знак.

Она подошла к собственному багажнику и вернулась с ломиком. Потом подцепила крышку у багажника «крайслера», и крышка с треском отскочила.

Запасная шина, грязное желтое одеяло, пара испачканных полотенец. Никакого Камерона Брауна.

Мы с Лулой одновременно со свистом выдохнули.

- Сколько Джеки встречалась с этим парнем? – спросила я.

- Около шести месяцев. Джеки не везет с мужиками. Не хочет смотреть правде в глаза.

Лула бросила ломик на заднее сиденье, и мы вернулись в «фейерберд».

- Так что на самом деле на этот раз? – спросила я.

- Этот Опарыш - мастер заставить на него пахать. Был у Джеки сутенером, а еще пользовался ее машиной, чтобы заключать сделки. Мог бы брать и свою машину, так нет, он использовал машину Джеки, потому что все знали, что она «про», а если копы остановят его, а в багажнике окажется товар, он тут же скажет, что не знает, как это там очутилось. Он скажет, что только позаимствовал машину у своей подружки «про». А все в курсе, что Джекки балуется с наркотиками. Единственная причина для некоторых быть «про», «потому что они имеют дело с наркотой».

- Думаешь, Браун продавал здесь наркотики?

Лула потрясла головой, говоря «нет».

– Он не продает наркотики семейкам такого рода. Толкает воришкам.

- Тогда, может, у него здесь наверху живет подружка.

Лула завела мотор и выехала со стоянки.

– Может и так, только для Камерона Брауна это выглядит слишком уж шикарно.

****

К тому времени, когда я притащилась домой, а было это в пять часов, я уже совершенно впала в депрессию. Я вернулась опять к «бьюику». Мой пикапчик был в сервисном центре фирмы «Ниссан», ожидая ремонта после того, как в «Голубой Ленте» отказались нести за него ответственность, ссылаясь на пункт в моем договоре, который гласил, что я купила машину «как есть». Без возврата. Без гарантий.

В ботинках хлюпало, из носа бежало, а я не могла перестать думать о Джеки. Найти ее машину казалось совсем недостаточным. Мне хотелось улучшить ее жизнь. Хотелось вытащить ее из наркотиков, изменить род занятий. Проклятье, она ведь не была такой уж тупой. Она, наверно, могла бы быть нейрохирургом, если бы только прилично подстриглась.

Я оставила башмаки в прихожей и скинула остальную одежду на пол в ванной. Потом стояла под душем до тех пор, пока не оттаяла. Высушив полотенцем волосы, я продрала их пальцами, моделируя прическу. Затем надела толстые белые носки, теплые спортивные брюки и свитер.

Я достала из холодильника газировку, прихватила с кухонной стойки блокнот и ручку и уселась за обеденный стол. Мне хотелось еще раз просмотреть свои соображения насчет Мозеса Бидмайера и понять, что я упускаю.

Проснулась я в девять часов со спиралькой от блокнота, впившейся в мою левую щеку, и со страницами столь же пустыми, как и моя голова. Я откинула с глаз волосы, нажала четверку на быстром наборе и заказала пиццу – с кучей сыра, черными маслинами, перцем и луком.

Потом взяла ручку и провела черту на чистой странице. Нарисовала счастливую рожицу. Нарисовала сердитую рожицу. Потом изобразила сердечко со своими инициалами внутри, но поскольку у меня не было никаких других инициалов, чтобы написать рядом со своими, то я вернулась опять к мыслям о Мо.

Куда бы мог отправиться Мо? Он оставил большую часть своей одежды. В его шкафу было полно носков и нижнего белья. Туалетные принадлежности были нетронуты. Зубная паста, бритва, дезодорант в домашней аптечке над раковиной в ванной. Это ведь о чем-то говорило, верно? Напрашивалось логическое заключение, что у него была другая квартира, где у него имелась запасная зубная паста. Беда в том… жизнь не всегда логична. Проверка коммунальных счетов ничего не выявила. Конечно, это только означало, что если Мо и имел вторую квартиру или дом, то он зарегистрировал их не под своим именем.

Другая вероятность, что Мо схватили и, похоже, где-то прикончили, так что осталось только ждать, когда его обнаружат, была слишком тягостной, чтобы размышлять над ней. Лучше уж отбросить это в сторону, решила я.

А что насчет почты Мо? Я не могла вспомнить, что видела почтовый ящик. Наверно, почтальон приносил почту в магазин и отдавал Мо в руки. А что творится с почтой сейчас?

Проверить доставку почты, написала я в блокноте.

Я учуяла запах пиццы еще из лифта, заторопилась в прихожую, сняла цепочку, отодвинула два засова на двух автоматических замках, открыла дверь и уперлась взглядом в Джо Морелли.

- Доставка пиццы, - произнес он.

Я прищурила глаза.

- Я был у Пино, когда поступил заказ.

- Так это действительно моя пицца?

Морелли пропихнулся мимо меня и положил пиццу на кухонную стойку.

– Клянусь всем сердцем, чтоб мне провалиться.

Он достал из холодильника два пива, подхватил, балансируя на одной руке, пиццу, потащил все в гостиную и сгрузил на кофейный столик. Потом взял пульт с дивана и нашел канал, где играли «Никс» (нью-йоркская баскетбольная команда – Прим.пер.)

- Чувствуй себя, как дома, - съязвила я.

Морелли заулыбался.

Я поставила две тарелки, положила рулон бумажных полотенец и нож рядом с коробкой. По правде сказать, не так уж я была не рада повидать Морелли. От него исходило мощное тепло, которого мне сегодня явно не хватало, а в качестве копа у него имелись весьма полезные для охотника за головами ресурсы. Может, точно также существовали и другие причины, имеющие отношения к самолюбию и вожделению, но я не чувствовала в себе желания эти причины признать.

Я разрезала пиццу и разложила куски по тарелкам. Одну вручила Морелли.

– Ты знаешь парня по имени Камерон Браун?

- Сутенер, - ответил Морелли. – Весьма скользкий тип. Сбывает понемногу наркоту. - Он взглянул на меня из-за края пиццы. – На что он тебе сдался?

- Помнишь Джеки? Подругу Лулы?

- Уличную проститутку Джеки.

- Ага. Ну, она приходила сегодня в контору Винни узнать, не смогу ли я найти ее машину. Кажется, ее дружок, Камерон Браун, с ней удрал.

- Ну и?

- Ну, и мы с Лулой некоторое время поболтались по окрестностям и, в конце концов, нашли машину, припаркованную на стоянке в районе а-ля «Палм Бич».

Морелли перестал жевать.

– Спасла имущество.

- Вот именно. Джеки уверяла, что ей наплевать на Камерона. Она только хотела вернуть свою машину.

- Так в чем же проблема?

Я прожевала пиццу.

– Я не знаю. В общем, какое-то ощущение… скверное. Незавершенное.

- Держись от этого подальше.

- Прости?

- Это проблема Джеки, - продолжил Морелли. – Занимайся своим делом. Ты вернула ей машину. Пусть все так и останется.

- Она в некотором роде мне друг.

- Она наркоманка. И никому не друг.

Я понимала, что он прав, но все же удивилась столь жесткому комментарию и в таком безоговорочном тоне. Легкая тревога вспыхнула у меня в душе. Обычно, когда Морелли строго-настрого наказывает мне не ввязываться во что-нибудь, это связано с тем, что он не хочет, чтобы я замутила воды, которые он сам застолбил.

Морелли откинулся на спинку дивана с бутылкой пива в руке.

– Что-нибудь прояснилось в тотальных поисках Мо?

- Я исчерпала все версии.

Я уже проглотила два куска пиццы и положила глаз на третий.

- Так скажи мне, - сказала я Морелли. – Что там происходит с Джеки и ее стариком? Почему бы тебе не позволить мне вмешаться?

- Как я уже сказал, это не твое дело.

Морелли наклонился вперед, открыл крышку клетки Рекса и бросил кусочек корочки от пиццы в маленькую керамическую хомячью мисочку.

- Но все-таки скажи, - настаивала я.

- Да нечего говорить. Я только вот думаю, что на улицах складывается забавная обстановка. Торговцы наркотиками сворачивают делишки, осторожничают. Ходит слух, что некоторые исчезли. - Его внимание переключилось на телевизор. – Глянь на это, - возмутился он. – Посмотри-ка на повтор этого траханья.

- Парни из отдела нравов должны быть в экстазе.

- Угу, - согласился Морелли. – А то они только бездельничают, играют в карты да лопают пончики с джемом от недостатка преступлений.

Я все еще обдумывала судьбу третьего куска пиццы. Бедрам моим на самом деле он был не нужен, но жизнь так коротка, а достичь физического удовольствия так трудно в эти дни. Да, черт с ним. Съем долбанный кусок и дело с концом, подумала я.

Я увидела, как дергаются в улыбке уголки рта Морелли.

- Что? – завопила я на него.

Он поднял вверх ладони.

– Эй, не ори на меня только потому, что у тебя не хватает силы воли.

- Да у меня сколько хочешь силы воли.

Черт, ненавижу, когда Морелли прав.

– Так зачем ты здесь?

- Просто пообщаться хотел.

- И ты хотел посмотреть, нет ли чего-нибудь новенького насчет Мо.

- Ага.

Я ожидала, что он будет отрицать, а сейчас мне даже нечего было ему предъявить в качестве обвинения.

- Почему ты так интересуешься Мо? – спросила я.

Морелли пожал плечами.

– В Бурге все интересуются Мо. В детстве я много времени проводил в том магазинчике.

****

Утренний рассвет наступил поздно под унылым покровом облаков цвета и текстуры бордюрных камней. На завтрак я прикончила остатки пиццы и уже кормила колечками и изюминами Рекса, когда зазвонил телефон.

- Боже, что за гнусное утро, - произнесла Лула. – и с каждой минутой становится все гнуснее.

- Ты имеешь в виду погоду? – уточнила я.

- И это тоже. Но по большей части это относится к человеческой натуре. Мы взяли ситуацию в свои руки. Джеки разбила лагерь на этой выпендрежной, как разукрашенная задница, парковке, собирается поймать своего старика, пока он не натворил дел. Я уговаривала ее пойти домой, но она ни в какую меня не слушает. Я ей говорю, что, наверно, его даже там нет. Что у него за дела с женщиной, которая может себе позволить жить в таком месте? Втолковывала ей, что этот ублюдок скрылся. Посоветовала ей лучше проверить мусорные баки, но все мимо ушей.

- И?

- И я думаю, тебе следует поговорить с ней. Она ведь околеет до смерти. Сидела там всю ночь.

- С чего ты решила, что меня она послушает?

- Ты можешь сказать ей, что установила кое-какое наблюдение, и ей нет нужды вмешиваться.

- Но это же вранье.

- Ты что, никогда раньше не врала?

- Ладно, - согласилась я. – Посмотрю, что можно сделать.

Спустя полчаса я на «бьюике» уже сворачивала на парковку в том квартале для богатеев. Точно, Джеки была там, торчала в своем «крайслере». Я подъехала к ней сзади, вышла и постучала в окошко ее машины.

- Ну? – сказала в качестве приветствия Джеки, не сказать, чтобы очень уж радостно.

- Что ты здесь делаешь?

- Жду, когда высунется этот говнюк, укравший мою машину, а потом я проделаю в нем такую дырку, что через нее проедет грузовик.

Я не имела полного представления об оружии, но валяющаяся рядом с Джекки на сиденье пушка выглядела так, будто вполне была способна проделать такую работу.

- Прекрасная мысль, - согласилась я, - но, кажется, ты замерзла. Почему бы тебе не позволить мне установить наблюдение на какое-то время?

- Спасибо тебе за все, но ты его уже нашла, и теперь мое дело его прикончить.

- Я тоже считаю, что это разумно. Только думаю, что куда лучше прикончить его в более теплой обстановке. В конце концов, спешить некуда. Не имеет смысла досиживаться тут до простуды, только затем, чтобы убить парня.

- Ага, но мне страсть как хочется его сейчас убить. Совсем невтерпеж ждать. Кроме того, сегодня из-за этой погоды у меня не идет бизнес. Только ненормальные мужики выходят в такой день, чтобы потрахаться, а мне не нужны эти помешанные дерьмовые члены. Ну, уж нет, могу и здесь с таким же успехом посидеть. Уж получше, чем торчать на углу.

Может, она и была права.

- Ладно, - сказала я. – Будь осторожна.

-Че? – произнесла Джекки.

Я отправилась в контору и сообщила Луле, что Джеки засела в осаде.

- Че? – возмутилась Лула.

Из своего кабинета выглянул Винни.

- Ну? – спросил Винни.

Мы все уставились на него. Что «ну»?

Винни остановился на мне.

– Где Мо? Почему у нас Мо не в тюрьме? Неужели так трудно схватить старикашку, всего лишь продающего леденцы?

- Мо совершил акт исчезновения, - оправдалась я. – Он пропал на время.

- Так где ты искала? Квартиру проверила? Сестру навестила? Дружка проверила?

В конторе вдруг наступило гробовое молчание.

Первой обрела голос я.

– Дружка?

Винни осклабился. На фоне его желтоватого лица ровные зубы сияли белизной.

– А ты не знала?

- О, Боже мой, - произнесла Конни, осеняя себя крестом. – О, Боже мой.

Голова у меня кружилась.

- Ты уверен? – спросила я Винни. Словно на какую-то наносекунду засомневалась, что Винни у нас дока по части альтернативного сексуального поведения.

- Мозес Бидмайер - изумительный фрукт, - поведал Винни, лицо его сияло от счастья, руки подергивались в глубоких карманах его складчатых полиэстровых штанов. – Мозес Бидмайер носит женские трусики.

Винсент Плам, поручитель за явку ответной стороны в суд. Специализация – щепетильность и политическая корректность.

Я повернулась к Луле.

– Помнится, ты говорила, что Мо был твоим клиентом.

- Не-а. Я сказала, что знала его. Иногда, когда я работала на углу, он подъезжал поздно ночью и спрашивал дорогу у меня или Джекки. Он хотел узнать, где найти Лягушонка Фредди или Малыша Лайонела. Я думала, что ему нужна была наркота.

- О, Боже мой, - причитала Конни. – Гомосексуалист и наркоман. О, Боже мой.

- Как ты узнал? – спросила я Винни.

- Слухами земля полнится. И потом я видел, как он со своей «второй половиной» обедал в Нью-Хоупе пару месяцев назад.

- Как ты определил, что это его «вторая половина», а не просто друг?

- Что, хочешь смачные подробности? – наслаждаясь моментом, расцвел Винни.

Я скорчила гримасу и потрясла отрицательно головой.

Конни крепко зажмурила глаза.

- Вот задница, - вырвалось у Лулы.

- Имя тебе известно? – спросила я Винни. – Как выглядит этот парень?

- Парень был возраста Мо. Поменьше, похудее. Приятный, похож на Мо. Темные волосы, лысина на макушке. У меня нет его имени, но могу сделать несколько телефонных звонков.

Я не очень-то верила в версию о покупателе наркотиков, но не хотела, чтобы говорили, будто я хоть один булыжник оставила неперевернутым. В бытность, когда промышляла Лула, она вела свою «торговлю» на Старк Стрит, полосе длиной в милю, на которой располагались бары, потрескавшиеся здания и шеренга домов, превращенных в сдававшиеся в наем душные квартирки и комнаты. Собирать сведения на Старк Стрит заняло бы кучу времени. Никто со мной даже говорить не станет. Поэтому мне оставались две альтернативы. Лула была одной из них. Другой был Рейнжер.

Глава 4

Я могла бы попросить Рейнжера навести справки насчет Мо. Или могла обратиться с просьбой к Луле. Передо мной стояла некая дилемма: перво-наперво я бы, конечно, выбрала Рейнжера, но Лула-то маячила здесь передо мной, сопела и, кажется, читала мои мысли.

- Ну? – спросила Лула. Заерзала. Нервно. Воинственно. Эдакая носорожиха. Похоже, ее больно заденет, если я не попрошу ее работать со мной. Выглядело так, словно она в любой момент, не моргнув глазом, может раздавить меня как козявку.

Поэтому я начала усматривать здравую идею в том, чтобы использовать Лулу. Нет смысла задевать ее чувства, верно? И со всем этим Лула, наверно, классно справится. Я имею в виду, подумаешь, большое дело! Все, что ей предстоит сделать, это показать фотографию Мо нескольким наркоторговцам и уличным проституткам. Не такая уж она неженка. Эй, разве ж это преступление?

- У тебя куча связей на Старк Стрит, - обратилась я к Луле. - Может, ты могла бы покрасоваться там с фотографией Мо. Посмотри, не даст ли нам кто-либо какую-нибудь зацепку.

Физиономия Лулы просветлела.

– Еще бы. Это-то я смогу сделать.

- Ага, - поддакнул Винни. – Отошли ее куда-нибудь из конторы на время. А то она меня нервирует.

- Тебе полезно понервничать, - сказала ему Лула. – Я тут слежу за твоей несчастной задницей. Ты лучше со мной не шути, мистер.

Винни стиснул зубы, а мне померещилось, как у него из ушей идет пар и испаряется на макушке. Но, может, это только мое воображение.

- Пойду, сделаю несколько телефонных звонков. Посмотрю, смогу ли добыть имя дружка Мо, - сообщил Винни, удаляясь в свое персональное логово и захлопывая за собой дверь.

Лула уже засовывала одну руку в пыльник.

– Я с этим управлюсь. Раскопаю и вытащу дерьмо из этого дельца.

Пока все пребывали в движении, кажется, только мне особенно делать было нечего. Я направила свои стопы обратно к «бьюику» и на автопилоте отправилась домой. Въехав на стоянку у дома, я взглянула на свое окно. Уезжая, я оставила в спальне свет, теперь это все выглядело радостно и гостеприимно. Манящий отдыхом прямоугольник, плывущий высоко в серых миазмах утреннего ледяного смога.

Когда я распахнула двойные стеклянные двери и вошла в дом, в вестибюле оказался мистер Кляйншмидт.

- Ого, - произнес мистер Кляйншмидт. – Ранняя пташка-охотница за головами, которая ловит червяка. Разыскала сегодня какого-нибудь жестокого убийцу?

- Не-а. Никаких убийц, - ответила я.

- Торговца наркотиками? Насильника?

- Нет и нет.

- Кого тогда? Что это ты встала спозаранку и куда так рано отправилась?

- На самом деле, я разыскиваю Мозеса Бидмайера.

- А вот это уже не смешно, - заметил мистер Кляйншмидт. – Нехорошо так шутить. Я знаю Мозеса Бидмайера. Мо никогда ничего не сделает плохого. Думаю, тебе следует поискать кого-нибудь другого.

Я вступила в лифт и нажала кнопку второго этажа. На прощание я помахала мистеру Кляйншмидту пальцем, но ответного жеста от него не последовало.

- Почему я? – обратилась я к пустому лифту. – Почему я?

Соизволив войти в квартиру, я пошла полюбоваться на Рекса. Он спал в своей банке из-под супа. Тихо и мирно. Одно из самых замечательных преимуществ иметь в качестве соседа хомяка: хомяки держат свои мысли при себе. Если у Рекса и было свое мнение насчет Мозеса Бидмайера, он мне его не выкладывал.

Я приготовила чашку кофе и уселась сделать несколько телефонных звонков.

Начала я со своей кузины Джанин, которая работала на почте. Джанин сказала, что почту Мо придерживали, и что Мо не оставлял ни адреса для пересылки, ни адреса, по которому можно было бы его отыскать.

Потом побеседовала с Линдой Шанц, Лореттой Бибер и Маргарет Малиновски. Никто мне не рассказал много о Мо, но зато я обнаружила, что моя заклятая врагиня Джойс Барнхардт подхватила лекарственно-устойчивую грибковую инфекцию. Это подняло мне настроение.

В час дня я позвонила Винни, чтобы осведомиться, узнал ли он для меня имя. Звонок переключился на автоответчик, и я поняла, что сегодня суббота. В субботу контора была открыта только первую половину дня.

Я подумала, было, заняться чем-нибудь атлетическим типа пробежки, но, когда выглянула в окно, там все еще стоял январь, и пришлось забраковать идею физической подготовки.

Тогда я вернулась к телефону и набрала еще несколько номеров. Я понимала, что понадобится не один день, чтобы пробежаться по всему списку сплетников, прежде чем можно будет притязать на то, что я чего-то достигла.

К трем тридцати уши мои уже распухли, и не было особой уверенности, как долго я смогу еще висеть на телефоне. Я рассчитывала подремать, когда кто-то забарабанил в мою дверь. Я открыла дверь, и вкатилась Лула.

- Марш с дороги, - приказала она. – Я так околела, что не могу идти прямо. Моя черная задница уже с полчаса, как превратилась в синюю.

- Хочешь горячего шоколада?

- Отставим шоколад в сторону. Мне требуется алкоголь.

Из меня небольшой выпивоха. Давным-давно я решила, что мутить воды моего рассудка в серьезной попойке – не самое лучшее занятие. У меня и так много времени уходит на прочищение мозгов, даже когда я трезвая.

- У меня невелик выбор алкоголя, - сообщила я Луле. – Светлое пиво, красное вино, зубной элексир.

- Проехали. Так или иначе, я только хочу рассказать тебе о Мо. Карла, проститутка с Седьмой и Старк Стрит, говорит, что видела Мо два дня назад. По словам Карлы, Мо искал Коротышку О.

Я ощутила, как у меня отпала челюсть. Два дня назад Мо был на Старк Стрит. Ну и дела!

- Насколько надежна Карла?

- Ну, сегодня она не качалась, ничего такого, поэтому, думаю, смогла разглядеть фотографию, которую я показала ей, - произнесла Лула. – И уж мне-то она не посмела бы голову морочить.

- Что насчет Коротышки О? Ты его знаешь?

- Коротышку О знают все. Коротышка - один из больших шишек на Старк Стрит. Управленец среднего уровня. Занимается некоторыми устранительными работами, когда нужно. Я бы с ним поболтала, но не смогла найти.

- Думаешь, Мо нашел его?

- Трудно сказать.

- Кто-нибудь еще видел Мо?

- Нет, насколько знаю. Я еще опросила кучу народа, но с этой погодой люди не очень-то болтаются на улице.

Лула попереминалась с ноги на ногу и потерла, согревая, руки.

– Мне нужно идти. Пойду домой. Сегодня суббота, и у меня вечером свидание. Мне еще нужно прическу сделать. Только то, что я натуральная красавица, не означает, что мне не нужна иногда лишняя помощь.

Я поблагодарила Лулу и проводила ее взглядом до лифта. Потом вернулась в квартиру и подумала о последних открытиях. Трудно поверить, что Мо был на Старк Стрит по какой бы то ни было причине. Однако я не собиралась совсем уж ничего не учитывать… неважно, сколь нелепым это было. Особенно в свете того, что это был мой единственный ключ.

Я нажала номер быстрого набора Рейнжера и оставила послание на его автоответчике. Если кто и мог найти Коротышку О, то только Рейнжер.

* * * *

В воскресное утро я встала в семь часов. Приготовив горячий шоколад и французский тост, отнесла завтрак в гостиную и вставила кассету с Винни Пухом в видеомагнитофон. Когда приключения Винни Пуха в Чудесном лесу закончились, был уже почти полдень, и я решила, что настало время идти на работу. Поскольку личной жизни у меня не было, конторы тоже, то любое время по моему велению, по моему хотению было рабочим.

И сегодня моей душеньке захотелось отловить глупого и слабохарактерного Стюарта Баггета. Если из Мо что-то там, на задней конфорке, стряпали, то из Стюарта совсем ничего не готовили.

Я приняла душ, оделась и воскресила дело Стюарта. Он жил с родителями на 10 Эпплгейт Стрит в Мерсервиле. Расстелив на обеденном столе карту, я определила, где находится Эпплгейт. Кажется, это было в двух милях от пассажа, где работал Стюарт. Очень удобно.

Мне рассказывали, что в стране существуют места, где по воскресеньям магазины закрыты. В Джерси никогда такого не случается. Терпеть такое мы бы не стали. Отовариваться семь дней в неделю в Джерси является нашим законным конституционным правом.

Я припарковала «бьюик» на стоянке у пассажа и старательно проигнорировала, как таращился на меня народ с менее живописными машинами. Поскольку мой банковский счет вечно пребывал на низшей отметке, я проследовала прямо к стойке с сосисками. Лучше не сворачивать в обувной отдел «Мейси» и не поддаваться соблазнам.

За стойкой торчали две девушки.

- Да, мэм, - произнесла одна из них. – Что бы вы хотели?

- Я ищу Стюарта Баггета.

- Он здесь больше не работает.

Черт возьми. Слегка ужалила совесть. Я вынудила бедного придурка уволиться.

- Ну и ну, это же никуда не годится, - произнесла я. – Вы знаете, что случилось? А вы не в курсе, где я могу его найти?

- Он исчез. Пару дней назад закрыл пораньше сосисочную и больше не вернулся. Не знаем, где он.

Маленькая неудача, впрочем, не катастрофическая, поскольку у меня еще в запасе визит к нему домой.

Эпплгейт была симпатичной улицей содержащихся в порядке односемейных домиков в окружении фруктовых деревьев. Дом Баггетов был коттеджем "Кейп-Код" (Вид коттеджа, типичного для полуострова Кейп-Код в XVIII - начале XIX в. - одноэтажный деревянный коттедж под двухскатной крышей с массивной каминной трубой в середине и полуподвалом – Прим.пер.) с голубыми ставнями и темно-синей дверью. На подъездной дорожке стояли два автомобиля и детский велосипед.

Дверь открыла миссис Баггет. Стюарт вполне подходил мне по возрасту, чтобы мы могли быть друзьями. Я подумала, что мне стоит сначала использовать такой подход, говоря очень мало и позволяя миссис Баггет самой гадать.

- Привет, - поздоровалась я. – Я ищу Стюарта.

Секунду она колебалась, что могло быть отнесено за счет беспокойства или, может, она только пыталась оценить меня.

- Простите, - ответила она. – Стюарта нет дома. Вы собирались с ним здесь встретиться?

- Нет. Я только подумала, что смогу его застать.

- Он с одним из своих друзей, - пояснила миссис Баггет. – Съехал вчера. Сообщил, что у него новая работа, и он собирается разделить место с этим своим другом.

- У вас есть адрес или телефон?

- Нет. У меня нет даже имени. Он перекинулся несколькими словами с отцом и умчался как вихрь. Не хотите ли оставить записку?

Я дала ей свою карточку.

– Стюарт пропусти явку в суд. Ему нужно переназначить дату судебного заседания как можно быстрее. Это очень важно.

Миссис Баггет издала страдальческий возглас.

– Не знаю, что с ним делать. Он только приходит в бешенство.

- Я буду признательна, если вы позвоните. Как только получите от него известия.

Она кивнула.

– Хорошо. Я позвоню вам.

Я могла бы приложить больше энергии, чтобы найти Стюарта, или подождать, когда он заявится домой. И решила остановиться на последнем. Миссис Баггет производила впечатление респектабельной, интеллигентной женщины. Я ощутила большое доверие к тому, что она обратится ко мне. Если я не нанесу повторный визит позже на неделе.

В начале седьмого позвонил Рейнжер с новостью, что Коротышка О подался на юг по случаю зимы. Никто не видел его в последние дни, возможно, включая Мо.

* * * *

В восемь часов я стояла через дорогу напротив магазинчика Дядюшки Мо и чувствовала нервное возбуждение. Хотя у меня имелся ключ от его квартиры, некоторые личности могли бы усмотреть в моих действиях попытку взлома и проникновения. Конечно, я всегда могу наврать с три короба и сказать, что Дядюшка Мо просил меня присмотреть за его вещичками. Ежели бы меня допрашивали в суде, догадываюсь, что мой ответ угодил бы в нежелательную область лжесвидетельства. А лжесвидетельство вещь такая, которую лучше избегать. Хотя в Джерси писаные законы зачастую идут на поводу у общественного мнения. Что означает, клятвопреступление куда лучше, чем тебя спишут в утиль.

Небо потемнело. Луна скрылась за облаками. Во всех концах улицы в домах горел свет, но в окнах квартиры Мо были по-прежнему темно. Мимо проехала машина и остановилась за три дома от меня. Я пряталась в тени, и водитель, выйдя из машины, прошел к себе домой, кажется, меня не заметив. Свой «бьюик» я оставила на Линдал Стрит, за квартал отсюда.

Со своего места я могла видеть, как ходит в своей передней комнате миссис Стигер. Ждала, пока она успокоиться, чтобы подобраться поближе. Она выглянула из окна гостиной, и сердце мое в груди остановилось. Потом она снова отошла от окна, и я выпустила воздух. Перед глазами замелькали черные точки. Я приложила к груди руку. От этой женщины кровь стыла в жилах.

Из-за угла вынырнули зажженные фары, и у дома Стигер остановилась машина. Водитель просигналил, и миссис Стигер открыла дверь и помахала ему. Секундой позже она закрыла за собой дверь. Я задержала дыхание и пожелала себе стать невидимкой. Миссис Стигер осторожно прокладывала себе путь по темным ступенькам и тротуару к машине. Потом села рядом с водителем, захлопнула дверь, и машина уехала.

Какая удача.

Я перешла улицу и попыталась открыть дверь магазинчика ключом от дома Мо, но безуспешно. Потом подошла с обратной стороны и попробовала открыть тем же ключом заднюю дверь. Ключ не подходил ни к одной двери.

Как я поведала в разговоре Рейнжеру, так уж случилось, что из-за вмешательства полиции, мне не удалось наведаться и обыскать магазинчик Мо. Не знаю, что я там рассчитывала найти, но все это смахивало на неоконченное дельце.

Раз уж ключи от дома не подошли к двери магазина, я предположила, что должна быть другая связка ключей где-нибудь в квартире Мо. Я поднялась по лестнице, как к себе домой. Когда сомневаешься, всегда веди себя так, будто знаешь, что делаешь. Я вытащила фонарик из сумки и дважды постучала в дверь. Позвала Дядюшку Мо. Никакого ответа. Тогда я открыла дверь, сделала шаг и осветила фонариком комнату. Все, казалось, было в порядке, но я закрыла за собой дверь и быстренько проверила остальную часть квартиры. На открытых поверхностях ключи не валялись, и на стенах не было маленьких крючков для связок ключей. Никакого подтверждения, что здесь кто-то побывал со времени моего последнего посещения, тоже не было.

Кухня была крошечной. Белые металлические шкафы над пластиковой стойкой и старой фарфоровой раковиной с несколькими черными сколами. В шкафах содержался беспорядочный набор стаканов, чашек, тарелок и мисок. Никаких ключей. Я прошлась по ящикам в столах. Один был предназначен для столовых приборов. Один для кухонных полотенец. Еще один для пищевой пленки, алюминиевой фольги, пластиковых пакетов. В следующем была рухлядь. Ключей все еще не было.

Я улучила момент, чтобы бросить взгляд на фотографии на стене рядом с холодильником. Фотографии детей. Все из Бурга. Я узнала почти всех. Поискала и нашла свою. Двенадцать лет, ем рожок с мороженым. Я помнила, как Мо сделал это фото.

Потом сунула нос в холодильник, проверив его на наличие умело выдолбленных кочанов капусты или фальшивых банок колы. Не найдя ничего, переместилась в спальню.

Двуспальная кровать была застелена стеганым покрывалом, желтые и коричневые цветы выцвели, хлопчатобумажная ткань стала мягкой от долгих лет службы. И кровать, и прикроватная тумбочка были из дешевого орехового шпона. Дядюшка Мо жил скромно. Догадываюсь, что на рожках с мороженым особо не разживешься.

Я начала с верхнего ящика комода, и, конечно же, там обнаружились ключи в своем собственном отделении в выдвижном деревянном поддоне для драгоценностей. Я сунула кольцо с ключами в карман, задвинула ящик и совсем уж было собралась уйти, как взгляд мой упал на стопку журналов. Премьера, Еженедельник Развлечений, Обзор Мыльных Опер, Джаггс (завуалированный порножурнал, печатает фотографии женщин с большим бюстом, означает в прямом смысли «Соски торчком» - Прим.пер). Тпру! Джаггс? Не та разновидность чтива, которую ожидаешь найти в спальне гея.

Я сунула фонарь под мышку, опустилась на пол и пролистала половину номера Джаггс. Какая гадость. Потом пролистала вторую половину. Та же привлекательная до отвращения мерзость. На обложке другого журнала из стопки красовался голый мужик. На нем были черная маска и черные носки, а его мистер Счастливчик свисал почти до колен. Выглядел так, будто он появился когда-то на свет в результате оплодотворения Громом Чудо Жеребцом (Тандер Уандер Хорз, знаменитый белый жеребец-актер – Прим.пер.). Я, было, соблазнилась заглянуть внутрь, но страницы склеились, поэтому я двинулась дальше. Обнаружила еще парочку журналов, о которых никогда не слышала, и которые были посвящены любительским снимкам людей в разной степени обнаженности, в различных позах и подписанных типа «Мэри и Фрэнк из Су-Сити» или «Ребекка Сью на своей кухне». В стопке были еще Еженедельники Развлечений, а на дне стопки парочка фотокаталогов, которые напомнили мне, что я нашла пару нераспечатанных коробок фильмов в холодильнике.

А это в свою очередь напомнило мне, что я призвана искать тут что-нибудь незаконное, а не заниматься сравнением анатомических особенностей женщин, одетых в ремешки вместо трусиков, и с ошейниками пса Спайка.

Я все аккуратно сложила и выползла из комнаты. А затем и из квартиры, думая по дороге, что за странный парень этот Дядюшка Мо

На кольце были два ключа. Я сделала попытку открыть одним из них заднюю дверь магазинчика и потерпела неудачу. Попыталась со вторым ключом и издала нервный смешок, когда дверь со щелчком открылась. Некая часть во мне не хотела, чтобы ключи подошли. Наверно, очень разумная часть. Часть, которая знала, что тюремная роба мне не идет.

Дверь открывалась в узкий холл, который вел в магазин. Я могла рассмотреть холл и магазин во всю их длину через оконное стекло и видела свет в домах через улицу. Это значило, что там также могут увидеть свет, горевший в магазинчике, поэтому мне придется осторожно пользоваться фонариком. Я быстро прошлась по холлу и магазину лучом фонарика, чтобы убедиться, что я одна. Потом открыла первую дверь справа и обнаружила ступеньки, ведущие в подвал.

Я позвала:

- Эй, есть там кто-нибудь?

Никто не отозвался, поэтому я закрыла дверь. Орать в темноту было настолько же храбро, как и собраться провести исследование подвала.

За второй дверью был туалет. Третья дверь вела в шкаф для швабры. Я включила свет и подождала, пока глаза привыкнут. Прошло, наверно, два или три года, когда я последний раз была в магазинчике, я хорошо его знала, и насколько я поняла, ничего не изменилось. У Дядюшки Мо никогда ничего не менялось.

Прилавок тянулся из конца в конец. Задняя часть прилавка была сделана в стиле закусочной с пятью прикрученными к полу стульями. За этой частью прилавка у Мо имелся пластиковый холодильник для лимонада, раздаточный автомат с газировкой с четырьмя кранами, два миксера для молочных коктейлей, автомат мороженого в рожках, две плитки для приготовления кофе. Передняя часть прилавка включала шкаф-витрину для мороженого и другие шкафы-витрины, предназначенные для леденцов.

Я бродила вокруг, неуверенная, что же именно я ищу, но совершенно убежденная, что не нахожу этого. Все казалось на своих местах. Мо прибрался, прежде чем уйти. В раковине не было никаких грязных тарелок или ложек. Ничто не указывало на то, что Мо побили, или он убегал в спешке.

Я открыла кассовый аппарат. Пусто. Ни гроша. В квартире денег я также не нашла.

Освещенное снаружи окно пересекла тень, и я согнулась за прилавком. Тень исчезла, и я, не теряя времени, устремилась в заднюю часть магазина. Потом задержалась в холле, прислушиваясь.

На бетонной дорожке раздались шаги. Я, затаив дыхание, наблюдала, как поворачивается дверная ручка. Дверь не открывалась. Ведь она была закрыта на замок. Потом услышала скрежет ключа и приросла к полу, в панике онемев. Если это не Мо, а кто-то другой, то я в глубоком дерьме.

Я тихо отступила назад на два шага, осторожно прислушиваясь. Ключ не срабатывал. Может быть, ключ не срабатывает, потому что это вовсе не ключ! Возможно, кто-то также пытается проникнуть в магазинчик Дядюшки Мо.

Проклятие. Какие были шансы, что двое человек в одно и то же время будут вламываться к Мо? Я с досадой покачала головой. Преступники в Трентоне совсем распоясались.

Я проскользнула в ванную, тихо закрыла дверь и затаила дыхание. Потом услышала, как щелкнул замок задней двери, и она распахнулась. Раздались звуки шагов. Потом кто-то остановился в холле, пытаясь приспособиться к темноте.

Ступай к кассовому аппарату и проверь его, мысленно послала я приказ. Забирай все мороженое. Устрой вечеринку.

Башмаки прошаркали по деревянному полу, и рядом с моим убежищем открылась дверь. Это была дверь в подвал. Ее придержали открытой достаточно для того, чтобы всмотреться в темноту и тихо закрыть. Кто бы ни был в лавке Мо, он проделывал те же манипуляции, что и я, а я-то определенно знала, какая дверь будет открыта следующей. И почувствовала, что меня подташнивает. Закрыться на замок я не могла, а окна, чтобы сбежать через него, здесь не было.

Я держала в одной руке фонарик, а в другой спрей безопасности. У меня был в сумке пистолет, но я прекрасно знала по прошлому опыту, что в отношении использования пистолетов я тормоз. И, кроме того, не была уверена, что вспомню, заряжено или нет оружие. Лучше действовать баллончиком. Я могу отравить газом почти любого.

Я услышала, как на дверную ручку ванной легла чья-то рука, и в следующее мгновение дверь рывком распахнулась. Я нажала большим пальцем на кнопку фонарика, поймав в луче покрасневшие черные глаза. План состоял в том, чтобы временно ослепить взломщика, провести опознание и решить, как действовать дальше.

Изъян плана состоял в том, что слепота, якобы, ведет к беспомощности.

Меньше, чем через долю секунды после того, как нажала на кнопку фонарика, я ощутила, как куда-то лечу и впечатываюсь в заднюю стенку туалета. Последовала красная вспышка, искры вспыхнули в мозгу, а затем все погрузилось в темноту.

* * * *

Моим следующим воспоминанием было, как ко мне с трудом возвращается сознание, и я с усилием пытаюсь открыть глаза и определить, где же нахожусь.

Было темно. Ночь. Я дотронулась до лица. Мое лицо было влажным. Из-под моей щеки тянулось черное пятно. Я тупо уставилась на пятно. Кровь, подумала я. Автомобильная авария. Нет, неверно. Тогда я вспомнила, что я в магазинчике Мо. Я лежала на боку в маленьком туалете, тело невероятным образом обернулось вокруг унитаза, а голова покоилась под раковиной.

Было очень тихо. Я не шевелилась. Вслушивалась в тишину и ждала, когда проясниться в голове. Потом провела языком, проверяя зубы. Ни один зуб не пострадал. Осторожно тронула нос. Нос, кажется, тоже в порядке.

Кровь, должно быть, откуда-то натекла. А я лежала в этой луже.

Я приподнялась, опираясь на руки и колени, и увидела источник крови. В узком холле лицом вниз лежало тело. Свет из переулка проникал через открытую дверь магазинчика, давая мне возможность узнать мужчину, лежащего на полу.

Это был парень, который шмякнул меня о стену.

Я проползла вперед и взглянула поближе, разглядев дыру в рубашке на спине мужчины, куда вошла пуля, и такую же дырку в его затылке. Стена справа от меня была забрызгана кровью, мозгами и левой половиной лица трупа. Правый глаз был невредим, широко распахнут и незряч. Рот раскрыт, будто мужчина слегка удивился.

Звук, вылетевший из моего горла и прорезавший тишину, был частично воплем, а частично подавленной рвотой, когда я неуклюже бросилась от тела, размахивая руками, как мельничными крыльями, и ища опору, которой не существовало. Потом осела тяжело на пол, привалившись спиной к стене, без единой мысли в голове, с трудом дыша, только осознавая, что время тикает. Я проглотила желчь обратно, закрыла глаза и стала думать, сотрясаясь от ужаса. В мыслях забрезжила надежда… что это не столь плохо, это еще не конец. Что человека еще можно спасти. Вдруг случится чудо.

Я открыла глаза, и все надежды испарились. Этот парень на полу был за пределами творимых медиками чудес. Мои джинсы были усеяны ошметками мозгов и осколками костной ткани. Моего противника убили, а я это прозевала. В отключке в ванной. Нелепая мысль.

А его убийца. Милостивый Боже, где же убийца? Сердце болезненно сжалось. Я только знала, что он прячется в темноте, наблюдая за мной, чтобы напасть. Сумка моя была на полу под раковиной. Я залезла внутрь и достала пистолет. Оружие было не заряжено. Проклятье, я такая неудачница.

Я встала на карачки и выглянула в открытую заднюю дверь. Двор был частично освещен, как и тротуар. Я немного замерзла, но с погодой это не имело ничего общего. Я купалась в испарине, дрожа от страха. Вытерла руки о джинсы. Ступай за дверь, приказала я себе, затем беги на Феррис Стрит.

Я стиснула зубы, ринулась прочь и споткнулась по пути о тело. Потом прорвалась через дверь, миновала на спринтерской скорости здание и перебежала улицу. Вбежала в тень и задержалась, глотая воздух, озираясь, нет ли какого движения, не блестит ли оружейный ствол или пряжка ремня поблизости.

В отдалении завыли сирены, и в конце улицы я увидела вспышки полицейских сигнальных огней. Кто-то вызвал полицию. Второй «сине-белый» показался на повороте с Линдал. К бордюру у магазинчика стали углом две машины. Вышли патрульные и посветили фонариками в окна магазина Мо. Никого из этих полицейских я не знала.

Я вжалась спиной в угол между верандой и крыльцом за два дома оттуда. Не отрывая взгляда от дороги, я поискала в сумке сотовый. Найдя телефон, я позвонила Морелли. К черту личные чувства, Морелли - очень хороший коп. Я хотела, чтобы он первым прибыл на место преступления.

* * * *

Было уже здорово за полночь, когда Морелли доставил меня домой. Он припарковал на моей стоянке свою «тойоту» и препроводил меня в здание. Нажал кнопку в лифте и молча встал рядом со мной. Никто из нас не сказал ни слова с тех пор, как мы покинули участок. Мы оба были слишком измотаны, чтобы говорить что-либо помимо самого необходимого.

Я дала Морелли отчет на месте преступления, и мне было приказано отправиться в больницу Святого Франциска на предмет обследования моей головы снаружи и внутри. Мне сообщили, что меня стукнули, и у меня шишка. Скальп оказался не поврежден. После больницы я отправилась домой, приняла душ, переоделась, и меня отвезли на «сине-белом» в участок для дальнейшего допроса. Там я блестяще и точно пересказала подробности, за исключением небольших провалов в памяти, касающихся ключей от квартиры и магазинчика Мо, и как случилось, что две двери оказались гостеприимно для меня распахнуты. Незачем грузить полицейских неважными деталями. Особенно, если это даст им неправильное представление о незаконном вторжении. А потом еще вопрос с моим оружием, которое, так уж случилось, уже не прибывало в моей сумке ко времени, когда я появилась в участке. С этим я тоже не хотела, чтобы возникли разногласия. И еще не хотелось умереть от смущения, что я забыла зарядить жалкую штуковину.

Когда я закрывала глаза, то видела взломщика. Черные глаза с тяжелыми веками, темная кожа, длинные заплетенные косички «дреды», усы и козлиная бородка. Мощный мужчина. Выше меня. И сильный. И быстрый. Что еще? Он мертв. Застрелен с близкого расстояния из 45 калибра.

Мотив убийства неизвестен. Также неизвестно, почему меня пощадили.

Полицию вызвала миссис Бартл из дома напротив магазинчика Мо. Первый раз, доложив, что видит свет в окне магазина, а потом второй раз, когда услышала выстрелы.

Мы с Морелли вышли из лифта и преодолели короткое расстояние до моей квартиры. Я открыла дверь, вошла и щелкнула выключателем. Рекс замер на своем колесе и, моргая, уставился на нас.

Морелли мимоходом заглянул на кухню. Потом переместился в гостиную и зажег настольную лампу. Прогулялся в ванную и спальню, затем вернулся ко мне.

- Только проверяю, - пояснил он.

- Что ты проверяешь?

- Полагаю, я проверяю наличие призрачных противников.

Я без сил опустилась в кресло.

– Не уверена, что ты мне поверил. У меня ведь точно нет неопровержимого алиби.

- Милая, у тебя вообще нет никакого алиби. Единственная причина, почему не приписываю тебе убийство, я слишком устал, чтобы заняться всей этой писаниной.

У меня не было сил возмущаться.

– Ты сам знаешь, что я не убивала его.

- Я ничего не знаю, - возразил Морелли. – У меня только убеждение. И мое убеждение заключается в том, что ты не убивала парня с косичками. К несчастью, не хватает фактов, чтобы поддержать это убеждение.

На Морелли были надеты башмаки, джинсы и грубая куртка защитного цвета, которая выглядела как армейская форма. В куртке было полно карманов и клапанов, и она слегка потерлась на манжетах и воротнике. Днем он выглядел худощавым и хищным, но иногда поздно ночью его черты смягчались от нервного истощения и восемнадцатичасовой отросшей щетины, и тогда мелькали признаки более ранимого Морелли. Я обнаружила, что ранимый Морелли опасен тем, что мог вызвать к себе любовь. К счастью, этой ночью ранимый Морелли не показывал свое лицо. Сегодня ночью Морелли был просто вконец уставшим копом.

Морелли побрел на кухню, поднял крышку у коробки из-под печенья с медвежонком и заглянул внутрь.

– Где твой тридцать восьмой? Он не у тебя, и в коробке из-под печенья его тоже нет.

- В некотором роде, посеяла.

Потеряла за два дома на другой стороне улицы, ловко сунув его в кусты азалии. Я позвонила Рейнжеру, когда заезжала домой принять душ, и попросила его тихонько найти и принести мне пистолет.

- Посеяла, в некотором роде, - повторил Морелли. – Ух, ты.

Я проводила его и закрыла за ним дверь. Потом потащилась в спальню и шлепнулась на кровать. Я лежала там, полностью одетая, со всеми включенными лампами, и, наконец, уснула, когда уже смогла увидеть сквозь занавески сияющее солнце.

* * * *

В девять часов я проснулась от стука во входную дверь. Какое-то мгновение я валялась в надежде, что этот грохот прекратится, если я не буду обращать на него внимания.

- Откройте. Полиция, - заорал стучавший.

Эдди Газарра. Мой второй лучший друг со времен начальной школы, а нынче коп, женатый на моей кузине Ширли.

Я скатилась с кровати, прошаркала к двери и вытаращилась на Газарру.

– Что надо?

- Боже, - воскликнул он. – Ну, и адский у тебя видок. Выглядишь так, будто спала в этой одежде.

В голове у меня пульсировало, а в глаза словно песок насыпали.

– Облегчает жизнь по утрам, - поделилась я. – Сокращает суету.

Газарра покачал головой.

– Ай-яй-яй.

Я посмотрела вниз на белый пакет из булочной, свисающий с его волосатой руки поляка.

– В этом пакете пончики?

- Догадливая, черт возьми, - сказал Газарра.

- А кофе у тебя тоже есть?

Он поднял второй пакет вверх.

- Благослови тебя Господь, - произнесла я. – Благослови Господь детей твоих и детей твоих детей.

Газарра достал пару тарелок в кухне, прихватил рулон бумажных полотенец и принес все в столовую. Мы поделили пончики и кофе и стали в молчании есть, пока не осталось больше ничего, кроме мазков малинового джема на униформе Газарры.

- Так что это? – наконец, промолвила я. – Личный разговор, акт милосердия или демонстрация доверия?

- Все вместе, - подтвердил Газарра. – Плюс прогноз погоды, который ты от меня не получила.

- Я надеюсь, что там тепло и солнечно.

Газарра скомканной бумажной салфеткой стряхнул с груди остатки пончиков.

– Есть кое-какие личности в департаменте, которые с удовольствием повесят ночное убийство на тебя.

- Но это же безумие! У меня нет мотива. Я даже не знаю этого парня.

- Его имя, кажется, Рональд Эндерс. Арестован одиннадцатого ноября за владение и продажу контролируемого вещества и нелегальное владение огнестрельным оружием. Две недели спустя не явился на судебное заседание. Возврата до сих пор не было… до прошлой ночи. Догадываешься, кто его поручитель?

- Винни.

- Точно.

Прямой удар по мозгам. Ни одна собака не сказала мне о НЯС, включая Морелли.

Пончики тяжело заворочались у меня в животе.

– Что насчет Морелли? Морелли хочет отдать меня по суд?

Газарра собрал бумажные стаканчики из-под кофе и салфетки и отнес все на кухню.

– Я не знаю. Не хватает деталей. Все, что я знаю: во всяком случае, ты могла бы захотеть убить одним выстрелом двух зайцев сразу.

Мы встали лицом к лицу у дверей.

- Ты хороший друг, - сказала я Газарре.

- Угу, - откликнулся он. – Я знаю.

Я захлопнула и закрыла на замок дверь и прислонилась лбом к косяку. Глазные яблоки в глубине болели, и боль распространялась дальше по черепу. Если когда и было время привести в порядок мысли, оно наступило, ведь сейчас я была без единой ясной мысли в голове. Я постояла несколько минут, пытаясь думать, но ни поразительные открытия, ни блестящие выводы не осенили мое сознание. После чего заподозрила, что я еще не проснулась.

Я спорила с собой, принимать ли душ, когда раздался громкий стук в дверь. Я приложилась к глазку и посмотрела наружу. Джо Морелли.

Вот дерьмо.

Глава 5

- Открой дверь, - потребовал Морелли. – Я знаю, что ты там. Слышу, как ты дышишь.

Я посчитала, что это огромная жирная ложь, поскольку с первым же стуком его костяшек затаила дыхание.

Морелли снова постучал в дверь.

- Давай, Стефани, - произнес он. – Твоя машина на стоянке. Я знаю, ты дома.

Напротив, через холл открыл дверь мистер Уолески.

– Вы что, никогда не слышали о людях, принимающих душ? Или о спящих людях? И о народе, который ходит прогуляться? Я здесь пытаюсь смотреть телевизор. А вы поднимаете такой шум, что впору звать копов.

Тут Морелли одарил мистера Уолески таким взглядом, что тот юркнул в свою квартиру. БАМС, клик, клик.

Морелли исчез из виду, и я подождала, приклеив глаз к дверному глазку. Потом услышала, как двери лифта открылись и закрылись, а потом все стихло. Временная передышка. Морелли ушел.

Не знаю, что хотел Морелли, но сочла разумным на всякий случай это не выяснять – вдруг это включало мой арест. Я подбежала к окну спальни, посмотрела в щель между занавесками и украдкой бросила взгляд на парковку. На моих глазах Морелли покинул здание и сел в ничем не примечательную машину.

Я продолжала наблюдать, но ничего не происходило. Уезжать он пока не собирался. Похоже, взялся за телефон. Прошло несколько минут, и зазвонил телефон у меня. Черт возьми, подумала я, кто бы это мог быть? Ставлю на то, что это, сто пудов, Морелли. Я позволила выступить вместо меня автоответчику. Сообщений не оставили. Потом взглянула на стоянку. Морелли уже не был на телефоне. Просто сидел там, сторожа здание.

Я быстренько приняла душ, надела чистую одежду, покормила Рекса и вернулась к окну проверить Морелли. Все еще торчит. Вот гад.

Я набрала номер Рейнжера.

- Йо, - откликнулся Рейнжер.

- Это Стефани.

- У меня есть кое-что, принадлежащее тебе.

- Какое облегчение, - произнесла я, - впрочем, это не самая насущная проблема, у меня тут имеется Джо Морелли, расселся на моей парковке.

- Ему что, некуда податься?

- Есть небольшая вероятность, что ему может захотеться меня арестовать.

- Не лучшее начало дня, милашка.

- Думаю, я могу выбраться незаметно через парадную дверь. Можешь встретиться со мной в заведении «У Бесси» через полчаса?

- Буду там, - подтвердил Рейнжер.

Я закончила разговор, потом повонила в контору и спросила Лулу.

- За ваш счет, – предупредила Лула.

- Это Стефани, - сказала я ей. - Мне нужен транспорт.

- Черт возьми. Еще одно дерьмо с охотой за голоами?

- Угу, - подтвердила я. – Дерьмо с охотой за головами. Я хочу, чтобы ты забрала меня от парадной двери через десять минут. На стоянке не паркуйся. Хочу, чтобы ты покружила перед моим домом, пока не увидишь, что я стою на тротуаре.

Я посушила волосы феном и бросила последний взгляд на Морелли. Без изменений. Он, должно быть, мерзнет. Еще минут пятнадцать, и он зайдет обратно в дом. Я застегнула молнию на куртке, схватила свою внушительную сумку и спустилась по лестнице на первый этаж. Быстро пересекла фойе и вышла в переднюю дверь.

Никаких следов Лулы еще не было, поэтому я жалась спиной к дому, а внутри у меня поджилки тряслись. С трудом верилось, что Морелли торчит тут, чтобы меня арестовать, но известно, что случались и не менее странные вещи. Каждый день обвиняют в преступлениях невинных людей. Больше похоже, что Морелли хотел устроить еще один вечер вопросов и ответов. В любом случае я не могла выйти.

Я услышала Лулу прежде, чем увидела. Если быть точной, я ощутила ступнями и грудной клеткой вибрацию. «Фейерберд» с маху остановился передо мной, Лула под ритм музыки качала головой, двигая в такт губами. Бумбаба бумбаба.

Я запрыгнула рядом с ней и жестом показала «отчаливай». «Фейерберд» мигом вернулся к жизни и ракетой влетел в поток транспорта.

- Куда направляемся? – заорала Лула.

Я убавила громкость.

– В забегаловку «У Бесси». У меня встреча с Рейнжером.

- Твой «бьюик» что ли не в порядке?

- С «бьюиком» все хорошо. Это моя жизнь не в порядке. Слышала об убийстве в магазинчике Мо прошлой ночью?

- Имеешь в виду, что ты обставила Рональда Эндерса? Разумеется, слышала. Да все слышали.

- Я его не обставила! Меня вырубили. Кто-то убил его, пока я была в отключке.

- Точно. Вот об этом и болтают кругом, но я так понимаю… ну, ты знаешь, доставить живым или мертвым, верно?

- Неверно!

- Ладно, ладно. Не стоит доводить себя до ПМС. Как дошло до такого, что тебе понадобилось поехать к «Бесси»?

- Джо Морелли разбил лагерь на моей парковке, ждет меня, чтобы поговорить, а я не хочу разговаривать.

- Думаю, могу тебя понять. У него классная задница, но в тоже время он коп.

В лавке «У Бесси» за углом от офисов государственного пенсионного обеспечения подавали кофе и пончики. Это было небольшое неряшливое местечко с пыльными полами и грязными окошками, где всегда толклись хронические безработные и тунеядцы, работающие в пенсионной службе. Идеальное место заполучить по дешевке чашку ужасного кофе и затеряться в толкучке.

Лула высадила меня у тротуара, крутанув ручку, вернула уровень шума обратно, чтобы дальше глохнуть, и умчалась прочь. Я локтями проложила себе путь в угол, где меня ждал Рейнжер. Он занял последний стул у стойки и привалился спиной к стене. Я никогда не спрашивала, как он все время ухитряется обеспечить себе такую позицию. Такие вещи иногда лучше не знать.

Я заняла соседний стул, подняв бровь при виде кофе и жареного пирожка на стойке.

– Не думала, что ты забиваешь свои внутренности всякой грязью, - произнесла я.

Последнее время Рейнжер перешел на здоровое питание.

- Реквизит, - пояснил Рейнжер. – Не хочу выделяться из толпы.

Не хотелось его разочаровывать, но единственный способ для Рейнжера не выделяться из толпы - это встать в одну шеренгу с Рембо и Бэтменом.

- У меня проблема, - обратилась я к Рейнжеру. – Думаю, я запуталась.

- Милашка, да у тебя путаница с первого дня, как я тебя встретил.

Я заказала кофе и подождала, пока передо мной не появилась чашка.

– На этот раз другое. Я могла бы стать подозреваемой в деле об убийстве. Тот тип на полу в магазине Мо оказался Рональдом Эндерсом. Одним из улизнувших Винни.

- Расскажи мне об этом.

- Я ходила порыскать к Дядюшке Мо.

- Подожди, - прервал Рейнжер. – Ты вломилась в лавку?

- Ну, типа того. У меня был ключ. Но догадываюсь, что технически это незаконное вторжение.

- Это круто.

- Так или иначе, я была в магазине и увидела, как кто-то идет мимо окна, тогда я направилась к задней двери, чтобы выйти. Но прежде чем успела уйти, раздались шаги, и кто-то попытался открыть замок. Я спряталась в ванной. Задняя дверь открылась и закрылась. Потом открылась дверь подвала и тоже закрылась. А затем открылась дверь ванной, и я очутилась лицом к лицу с каким-то огромным злющим парнем, который швырнул меня в стену и вырубил. Когда я очнулась, парень был мертв. Что сие значит?

- Это значит, что после того, как тебя вырубили, появился кто-то и застрелил Рональда Эндерса, - заключил Рейнжер.

- Кто? Кто бы это мог сделать?

Мы посмотрели друг на друга, зная, что оба рассматриваем одну и туже возможность. Мо.

- Не, - сказала я. – Невозможно.

Рейнжер пожал плечами.

- Это же нелепая идея, - обратилась я к Рейнжеру. – Мо не из тех людей, что шляется, стреляя в людей.

- Кто тогда мог застрелить Эндерса?

- Кто-то.

- Это сужает поиски. - Рейнжер кинул на прилавок пятерку и встал. – Я посмотрю, что смогу найти.

- А мой пистолет?

Он переправил мой тридцать восьмой из своего кармана в мою сумку.

– Немного тебе будет от него пользы, если не вставишь патроны.

- Еще кое-что, - произнесла я. – Ты не мог бы отвезти меня в контору?

* * * *

Конни вышла из-за стола, когда я появилась в дверях.

– Ты в порядке? Лула сказала: тебя фактически вырубили прошлой ночью.

- Да, со мной все в порядке. Да, меня вырубили. Нет, я не убивала Рональда Эндерса.

Из своего кабинета высунулся Винни.

– Боже, только посмотрите, кто здесь, - произнес он. – Охотница за головами из ада. Полагаю, ты хочешь получить свои деньги за возврат, разделавшись с Эндерсом.

- Я не разделывалась с Эндерсом, - заорала я.

- Ага, верно, - промолвил Винни. – Как бы то ни было. Только в следующий раз не пытайся стрелять своему НЯС в спину. Не очень-то это хорошо выглядит.

Я показала Винни рукой неприличный жест, но он уже скрылся в своем кабинете и закрыл дверь.

- Подробности, - потребовала Конни, наклонившись вперед и широко распахнув глаза. – Хочу знать все.

По правде говоря, рассказывать было немного, но я прошла через эту рутину еще раз.

Когда я закончила, Лула с досадой вздохнула.

– Что за неубедительная история, - произнесла она. – Копы слетятся на тебя, как мухи на навозную кучу.

- Позволь уточнить, - вмешалась Конни. – ты нигде не видела убийцу. Не почуяла его запах или не услышала его. Фактически, у тебя нет даже крошечной зацепки, кто бы это мог быть.

- Я знаю, что убийца пришел с улицы, - возразила я. – И, думаю, Рональд Эндерс знал убийцу. Полагаю, Эндерс позволил убийце войти и повернулся к нему спиной.

- Партнер?

- Возможно.

- Может, это был Старина Носочлен, - предположила Лула. – Наверно, Рональд Эндерс имел счет у Мо и не заплатил за батончики «Сникерс», поэтому наш парень шлепнул его.

- Это омерзительно, - поморщилась Конни. – И даже не смешно.

- Че? – возмутилась Лула. – У тебя есть идея получше?

- Ага, - парировала Конни, - моя идея такова – иди-ка лучше поработай вместо того, чтобы нести всякие глупости насчет Дядюшки Мо.

- Я бы хотела поработать, - сказала я, - но не знаю, что делать. Я в абсолютном тупике. Как охотница за головами я полная неудачница.

- Ты вовсе не неудачница, - возразила Конни. – На этой неделе ты сделала возврат. Достала Рональда Эндерса.

- Он мертв!

- Эй, такое иногда случается. - Конни вытащила стопку папок из нижнего ящика стола. – Ты всего лишь зациклилась на Мо. Тебе нужно поработать над другими случаями. - Она вытянула папку с верха стопки и открыла ее. – Вот хорошее дельце. Лерой Уоткинс. Поступил вчера, и я его еще не распределила. Если хочешь, можешь его взять.

- Он ведь не миляга, верно? – спросила я Конни. – Моя репутация навечно упала ниже некуда. Больше не возьмусь за дело, где НЯС - Мистер Популярность.

- Я знаю Лероя, - вмешалась в разговор Лула. – Все его кличут Змеенышем, потому что его член…

Я, вздрогнув, крепко зажмурила глаза.

– Не говори мне. - Я пытливо посмотрела на Конни. – Что натворил Лерой, за что его арестовали?

- Пытался продать дозу нарку.

- Сопротивлялся ли он при аресте? – спросила я.

- Мне о том неизвестно, - ответила Конни. – В его бумагах нет ничего о стрельбе по копам.

Я взяла у Конни папку. Если Лерой окажется признанным уродом, я могла бы попытаться расщелкать это дельце. Я перевернула фото. У-у-у! Он был просто мерзким уродом. Очень хорошо.

- Ладно, - заявила я. – Погляжу, смогу ли его найти. - Я снова взглянула на Конни. – Там ведь нет ничего такого, что мне еще следует знать, верно? Типа был ли он вооружен при аресте?

- Да ничего особенного, - добавила Конни. – Сорок пятый, двадцать второй и нож семь дюймов (18 см – Прим.пер.).

Голос мой повысился в неверии.

– Два пистолета и нож? Забудь! Я что, похожа на самоубийцу?

С минуту мы молчали, подсчитывая мои шансы на успех.

- Могу пойти с тобой, - предложила Лула. – Мы могли бы быть поосторожнее.

Поосторожнее? Это с Лулой-то?

- Думаешь, он опасный тип? – спросила Конни Лулу.

- Он точно не бойскаут. Хотя не знаю, захочет ли он в нас стрелять. Наверно, пока он только НЯС, то скорей всего торчит на улице и извлекает максимум выгоды перед тем, как ему перекроют кислород. Я знаю его женщину, Шарлин. Мы могли бы поговорить с ней.

Поговорить с его женщиной. Это звучало разумно. Думаю, с этим я могла бы хорошо справиться.

- Ладно, - согласилась я. – Мы попробуем.

* * * *

Шарлин жила в трехэтажном доме без лифта на южном конце Старк Стрит. Бетонное крыльцо было забросано крупицами каменной соли, которые проедали дорожки во вчерашнем льду, оставляя лоскуты замерзшей серой грязи. Передняя дверь здания разбухла от непогоды и была приоткрыта. Небольшой внутренний холл пребывал в холодной сырости.

- Чувствуешь себя, как в холодильнике для мясных туш, - поделилась я.

Лула фыркнула:

- Что есть, то есть, точно… холодильник для мяса. Просто и ясно. Это болезнь Старк Стрит. Здесь все один большой холодильник для мясных туш.

К тому времени, как поднялись на третий этаж, мы обе запыхались.

- Надо бы привести себя в лучшую форму, - поделилась я с Лулой. - Не мешало бы походить в гимнастический зал или типа того.

- Я-то в довольно хорошей форме, - заявила Лула. – Это меня просто достает высота над уровнем моря. Если бы не высота, я бы так тяжело не дышала. - Она уставилась на дверь Шарлин. – Что будем делать, если Змееныш дома? Думаю, мне следует прояснить этот вопрос, учитывая, что ты не любишь насилия, за исключением случаев, когда ты в отключке.

- Дома ли Змееныш? Ты хочешь сказать, что Змееныш здесь обитает?

Лула заморгала своими огромными, как утиные яйца, глазами.

– Имеешь в виду, ты этого не усекла?

- Я думала, мы навещаем место жительства его женщины.

- Ну, да, - подтвердила Лула, - но так уж выходит, что это и его место жительства.

- Черт возьми.

- Не беспокойся, - успокоила Лула. – Если Змееныш доставит нам хлопот, я надеру ему задницу. - Она постучала в дверь. – С никудышным Змеенышем я много времени не потрачу.

Никто не ответил, тогда Лула постучала погромче.

- ЭЙ! – заорала она через дверь.

Минуту мы стояли, вслушиваясь в абсолютное молчание, а потом изнутри квартиры, в нескольких дюймах от закрытой двери, раздался щелчок передернутого затвора винтовки.

Мы с Лулой на долю секунды сомкнули глаза, и нам в головы пришла одна и та же мысль. О, ЧЕРТ! Мы развернулись на каблуках, ринулись в пролет лестницы и скатились на лестничную площадку второго этажа.

БУМ! Ружье проделало двухфутовую дыру в двери квартиры Шарлин, куски штукатурки шмякнулись о противоположную стену.

- С дороги! – вопила Лула. – Ноженьки мои, не подведите.

Я взяла старт на следующей серии ступенек, но Лула, пропустив первую ступеньку, проехала следующие три на заднице и сбила меня как кеглю. И остаток пути мы вместе катились, визжа и ругаясь, пока кучей не приземлились на полу фойе.

Вскарабкавшись на ноги, мы почти сорвали входную дверь с петель, пытаясь выбраться наружу. Два с половиной квартала до «фейерберда» мы пробежали, и Лула рванула машину с места от бордюра. Никто из нас не произнес ни слова, пока мы не припарковались у конторы Винни.

- И вовсе я не струсила, - нарушила молчание Лула. – Просто не хотела запачкать кровью новый спортивный костюм. Ты знаешь, как трудно очистить кровь с этой вещицы.

- Ага, - согласилась я, все еще тяжело дыша. – Кровь - еще та пакость.

- Ладно, ну, может, малость я испугалась, - призналась Лула. – Я имею в виду, что этот ублюдок застрелил бы нас до смерти! Дерьмо. О чем он только думал? Что с ним такое?

- Мне пора искать новую работу, - сказала я Луле. – Не люблю, когда в меня стреляют.

- Говорю же тебе, сейчас, как только подумаю об этом, так все во мне и закипает от злости. Что, черт возьми, это ничтожество о себе возомнило, а? У меня есть желание позвонить ему и сказать все, что о нем думаю.

Я вручила Луле папку.

– Вперед, пожалуйста. Номер телефона на первой странице. И когда будешь говорить, предупреди, что пусть лучше уносит свою задницу отсюда, потому что в следующий раз к нему в дверь постучится Рейнжер.

- Точно, черт побери, - взбодрилась Лула. – Рейнжер избавится от этого маленького члена. Рейнжер раздавит его жалкую задницу.

- Черт, ненавижу, когда в меня стреляют, - сказала я. – На самом деле ненавижу!

Лула дернула дверь.

– Я не потерплю этого дерьма. Я до сих пор на ногах не стою после такого обращения.

- Я тоже, - тут же присоединилась я. – Этого дурака нужно запереть.

- Угу, - подтвердила Лула. – И именно мы сделаем это!

Насчет последнего я не была уверена, но возражать не стала, и мы с Лулой маршем вошли в контору, как штурмовики, вторгшиеся в Польшу.

Конни оторвалась от бумаг.

– Ой-ой-ой, что происходит?

- Мы только что из-под обстрела, - заявила Лула, выпятив нижнюю губу на добрых два дюйма. – Ты можешь поверить? Я имею в виду, что и раньше попадала в перестрелки на улице. Я к такому дерьму привыкла. Это же дерьмо совсем другое. Это дерьмо было нацелено лично на меня. И мне такое дерьмо совсем не нравится. Это просто оскорбление, а не дерьмо, ты понимаешь, что я хочу сказать?

Конни подняла бровь.

– Лерой Уоткинс?

- Стрелял в нас через закрытую дверь, - пояснила я.

Конни наклонила голову.

– И что дальше?

- И мы убежали прочь, - продолжила я. – Лула беспокоилась, как бы не заполучить пятна крови на своем новом спортивном костюме.

Лула держала в одной руке папку, а в другой телефон Конни.

– Этот Лерой Уоткинс так просто от меня не отделается. Я собираюсь вызвонить его задницу и высказать все, что думаю. Я ему скажу, что не потерплю такого дерьма. - Лула набрала несколько цифр и встала, уперев руку в бок. - Я хочу поговорить с Лероем, - произнесла она в трубку.

На другом конце что-то ответили, и Лула наклонилась вперед.

– Что значит, я не могу с ним поговорить? Он только что почти сшиб с меня шляпу, а теперь его не достать, чтобы поговорить со мной? Так я достану его задницу.

После пятиминутной дискуссии телефон вернулся к Конни.

- Змееныш говорит, он был не в курсе, что это мы, - сообщила Лула. – Сказал, что отправится в суд, если мы вернемся.

- И в кого он стрелял, как он думал? – спросила я Лулу.

- Сказал, что без понятия, в кого стрелял. Говорит, что это только дань осторожности нынче.

- Он же разрушил свою дверь!

- Полагаю, любой мужик с таким бизнесом, как у Змееныша, беспокоился бы.

Я схватила сумку, закинула ее на плечо.

– Ладно, давай с этим покончим.

- Из рук вон плохо стала вестись документация, - обратилась к Луле Конни. – Это дело ведь не займет у тебя весь день, верно?

- Черт возьми, нет, - пообещала Лула. – Мы вернемся после ланча.

Я натянула перчатки, но о шляпе даже думать не пожелала. Вы надеваете поутру шляпу и выглядите как дурочка весь остаток дня. Не то чтобы я выглядела этим утром так уж великолепно. Но не хотелось еще больше усугублять проблему. Особенно с тех пор, как Морелли устроил пост на моей парковке. На случай, если произойдет невообразимое, и меня арестуют… Я не хотела бы иметь на голове шляпу, когда меня будут снимать на полицейское фото.

Мы погромыхали на Старк Стрит, каждая погруженная в свои собственные мысли. Лично мои мысли витали вокруг солнечных пляжей, где полуобнаженные мужчины приносили мне прохладительные напитки в длинных стаканах. По каменному выражению физиономии Лулы я подозревала, что ее думы куда мрачнее.

Лула въехала на стоянку перед домом Шарлин и выкарабкалась из машины. Мы стояли на тротуаре и смотрели вверх на окна третьего этажа.

- Он сказал, что не собирается в нас стрелять, верно? – спросила я для уверенности.

- Именно так и сказал.

- Ты ему веришь?

Лула пожала плечами.

Рейнжер пошел бы с оружием наперевес, но это не в моем стиле. С пистолетом в руке я себя по-дурацки чувствую. В конце концов, какой цели оно служит? Я что, собираюсь застрелить Лероя Уоткинса, если он откажется сесть со мной в машину? Я так не думаю.

Я состроила Луле рожицу. Она состроила рожицу в ответ. Мы вошли в здание, стали медленно подниматься по лестнице, прислушиваясь, не слышно ли, как щелкает затвор.

Достигнув третьего этажа, мы застали в грязном холле Шарлин, таращившуюся на свою разрушенную дверь. Шарлин была среднего веса сухой и жилистой женщиной. Возраст ее мог быть где-то между двадцатью и сорока. На ней были надеты розовые плюшевые тапочки, выцветшие розовые утепленные штаны очень маленького размера и трикотажная в тон рубашка, усеянная пятнами от пищи различных цветов, не одно из которых не выглядело недавно приобретенным. Редкие волосы были острижены. Уголки рта опущены. В глазах никакого выражения. Она держала в одной руке картонную коробку, а в другой молоток.

- В эту тощую крохобористую дверь вряд ли что-то забьешь, - сказала ей Лула. – Тебе нужны тряпки. Единственное, что удержит на месте картон – это тряпки (здесь Лула использует игру слов, на самом деле употребив слово, которое чаще используют в значении «бабенка», «проститутка» - Прим.пер.)

- Тряпок нет никаких, - поделилась Шарлин.

- Где Лерой? – спросила Лула. – Он ведь не будет в нас стрелять снова, а?

- Лерой ушел, - ответила Шарлин.

- Ушел? Что ты имеешь в виду?

- Ушел – значит ушел, - повторила Шарлин.

- Куда он ушел?

- Не знаю, - сказала Шарлин.

- Когда он вернется?

- Этого не знаю тоже.

Лула уперла кулаки в бедра.

– Ладно, а что ты тогда знаешь?

- Я знаю, что собираюсь починить эту дверь, - произнесла Шарлин. – А ты тут стоишь и отнимаешь мое время.

Лула прошествовала в переднюю комнату.

– Не возражаешь, если я осмотрюсь?

Шарлин ничего не ответила. Мы обе понимали, что ничего короче двенадцатикалибрового дробовика, не удержало бы Лулу от того, чтобы порыскать вокруг.

На мгновение Лула скрылась в задней комнате.

- Ты права, - сказала она Шарлин. – Он ушел. Он взял какую-нибудь одежду? Было ли похоже, что он собирается уйти на долгое время?

- Он забрал спортивную сумку, и ты знаешь, что он положил в нее.

Я посмотрела на Лулу, подняв вопросительно брови.

Лула изобразила руками ружье и нацелила на меня.

- О, - произнесла я.

- Время мое дорого, - обратилась Лула к Шарлин. – Что за дела с этим мужиком, гоняет меня как собаку? Он что, думает, мне делать нечего, как бегать по этим лестницам?

Я дала Шарлин свою карточку, и мы устало поплелись вниз по лестнице. Лула ворчала всю дорогу.

- Поднимись по лестнице, спустись по лестнице. Поднимись по лестнице, спустись по лестнице, - повторяла она. – Лерою лучше надеяться, что я никогда его не догоню.

Сейчас, вернувшись на улицу, я вовсе не грустила из-за того, что не произвела арест. Задержание влекло за собой путешествие в полицейский участок. А полицейский участок – последнее место, в котором мне хотелось сейчас побывать.

- Полагаю, мы можем проверить несколько баров, - предложила я без всякого энтузиазма.

- В это время дня Змееныш не ходит в бары, - авторитетно заявила Лула. – Скорее он зависает на школьных дворах, проверяя, какой из него продавец.

Это придало мне некоторый стимул.

– Ладно. Давай объедем школы.

Час спустя мы покончили со школами, но так и не нашли Змееныша.

- Есть другие идеи? – спросила я Лулу.

- Кто еще перечислен в его залоговом списке?

- Шарлин.

- И больше никого? А мамочка?

- Не-а. Только Шарлин.

- Тогда не знаю, - произнесла Лула. – Обычно мужики типа Змееныша торчат на улице. Даже в такую мерзкую погоду он должен быть на улице. - Она медленно ехала по Старк Стрит. – Сегодня вообще никого здесь нет. Даже не вижу никого, у кого можно было бы поспрашивать.

Мы доехали до угла Джеки, там тоже было пусто.

- Возможно, она с клиентом, - предположила я.

Лула потрясла головой.

– Не-е, она не с клиентом. Она на этой снобистской выпендрежной стоянке, ждет своего мужика. Голову даю на отсечение.

Лула покружила вокруг моего дома, пока я высматривала Морелли. Я не увидела его машину, и вообще ничего, имеющего сходство с «копомобилем», поэтому Лула высадила меня перед парадной дверью. Я осторожно вошла в фойе, все еще не полностью уверенная в том, что Морелли ушел. Быстро осмотрелась и прошла к лестнице. Пока что все было хорошо. Я проползла по лестнице, приоткрыла щелочку в двери на втором этаже, заглянула в пустой холл и вздохнула от облегчения. Морелли не было.

Вечно избегать Морелли я не могла, но воображала, что если буду избегать его достаточно долго, то он найдет другие улики, и я, в конце концов, сорвусь с крючка.

Я открыла свою дверь, и меня встретил звук колеса, по которому бегал Рекс. Закрыв за собой дверь на засов, я повесила сумку и куртку на один из четырех крючков, которые имелись в моей крошечной прихожей, и протопала в кухню.

На автоответчике мигал огонек. Четыре сообщения.

Первое было от Морелли.

– Позвони мне.

Я знала, что это Морелли, поскольку при звуке его голоса сморщились мои соски. В голосе его звучали раздраженные нотки. Неудивительно.

Второе сообщение было просто загадочным.

– Оставь Мо в покое. А то... .

Голос мужской, невнятный. Незнакомый. Великолепно. То, чего мне не хватало. Анонимных угроз.

Третий звонок был из сервисного центра «Ниссан», уведомивший меня, что мне починили зажигание и заменили свечи. Наладили регулирование момента зажигания. Машина готова, и я могу ее забрать.

Четвертое сообщение было от моей матушки.

– Стефани! Ты где? С тобой все в порядке? Что это я слышу про какую-то стрельбу? Алло? Алло?

Хорошие новости распространяются в Бурге мигом. А плохие – еще быстрее. А если еще к этому прилагается скандал, то жизнь, как мы знаем, останавливается, пока не будет пересказана, тщательно обсосана, предана огласке и приукрашена каждая подробность этого мишурного события.

Если я позволю себе принять во внимание, что именно в этот самый момент говорят обо мне, наверно, упаду в обморок.

Я набрала номер родителей и услышала сигнал «занято». На короткий миг я подумала, не освобождает ли это меня от обязанности объясняться по телефону, и решила, что нет.

Я приготовила себе тунца, картофельные чипсы и сэндвич с соленьями и устроила трапезу на кухонной стойке.

Потом попыталась снова позвонить матушке. Все еще было занято.

Я посадила Рекса в ванну и вычистила его клетку. Затем вымыла ванну. Потом убрала остальную ванную комнату. Включила пылесос. Повозила мокрой шваброй по полу на кухне. Смыла кое-какую грязь с верха плиты. Просто в случае, если меня арестуют, не хочу, чтобы матушка, придя в мою квартиру, обнаружила грязь.

В три часа я покончила с уборкой и сделала еще одну попытку позвонить матушке. Безуспешно.

Я позвонила Сью Энн, чтобы заполучить самой какую-нибудь сенсацию и взять на заметку. Сью Энн вы всегда можете достать. Сью Энн сидит и ждет у телефона.

- Не слышала ли ты что-нибудь о Дядюшке Мо… странное? – спросила я Сью Энн.

- Странное?

- В романтичном смысле.

- Ты что-то знаешь! – завопила в телефонную трубку Сью Энн. – Что это? Что это? Какая такая грязь у Дядюшки Мо? У него любовная связь, верно?

- Я не знаю. Просто поинтересовалась. Забудь, что я что-то говорила.

Я отсоединилась и опять позвонила матушке. Ее линия все еще была занята. Было уже около четырех, и начинало смеркаться. Я подошла к окну и взглянула на парковку. Никакого признака Морелли.

- Так что ты думаешь? – обратилась я к Рексу с вопросом. – Мне продолжать пытать телефон или просто туда съездить?

Рекс телепатически сообщил, что личное общение с моей матушкой даст лишнее преимущество в виде возможности поживиться обедом.

Я подумала, какой же умница Рекс, а ведь у него мозги с горошину.

Потом схватила сумку и куртку, приложилась к дверному глазку и выглянула в холл. Никого в пределах видимости. Я приоткрыла щель в двери и еще раз выглянула в холл. Чисто. Потом преодолела лестницу, пересекла небольшое фойе и вышла через заднюю дверь на стоянку.

Старики всегда расхватывают лучшие места на стоянке, поближе к заднему выезду, так что мой «бьюик» был припаркован у внешнего края рядом с мусорным баком.

Я слышала непрерывное гудение машин на Сент Джеймс, постоянно мигали уличные фонари. Я уже почти дошла до «бьюика», когда вдруг на стоянку въехал черный джип «чероки» и, развернувшись, остановился.

Опустилось тонированное стекло со стороны водителя, и на меня вытаращился тип в лыжной маске, направил сорок пятый калибр и дважды нажал на курок, чиркнув пулями по асфальту в дюймах шести от моей ноги. Парализованная от испуга и изумления я стояла и не могла двинуться с места.

- Это предупреждение, - заявил тип. – Кончай искать Мо. В следующий раз эти пули окажутся в твоих мозгах.

Он выпустил подряд три пули в мусорный бак. Я нырнула в укрытие. Четвертая пуля просвистела над головой.

Стекло поднялось, и машина умчалась со стоянки.

Глава 6

Когда мое сердце вновь забилось, я поднялась на ноги и осторожно выглянула из-за края мусорного контейнера. В мою сторону направлялась миссис Карватт, пройдя уже половину стоянки, обходя по дороге участки льда на щебенке и прижимая к груди небольшой пакет с мусором.

- Вы это видели? – провыла я чуть ли не по-волчьи.

- Что?

- Того мужчину в машине. Он стрелял в меня!

- Нет!

- Так вы не слышали?

- Ради Бога, - произнесла она. – Не так же все ужасно. Я подумала, что это выхлоп. Только на лед под ногами смотрела. Нужно быть осторожной, знаешь ли. Моя сестра прошлой зимой поскользнулась и сломала шейку бедра. Вынуждена теперь сидеть дома. Никогда уже не поправится. Хотя все не так уж плохо. Она теперь дважды в неделю во время ланча получает зеленый «Джелло» (старушка намекает, наверно, на определенный продукт фирмы «Джелло»: С 80-х гг. XX в. популярен "стаканчик Джелло"- небольшой бумажный стаканчик, в котором содержится смесь желе с водкой, шнапсом или другим крепким алкогольным напитком. – Прим.пер.).

Я пробежалась трясущимися пальцами по дыркам в мусорном баке, где ударили пули.

– За сегодняшний день уже второй раз в меня стреляют!

- С такими делами и носа не высунешь из дома, - посочувствовала миссис Карватт. – С этими гололедом и стрельбой. С тех пор, как мы запустили человека на Луну, вся планета катится к черту в лукошко.

Я искала, кого бы притянуть к ответу за мою жалкую жизнь, но не думаю, что было бы справедливо свалить все на Нила Армстронга.

Миссис Карватт швырнула пакет в мусорный контейнер и направилась обратно в здание. Мне в некотором роде хотелось пойти с ней, но коленки тряслись, а ноги не двигались.

Я рывком открыла дверь «бьюика» и упала на сиденье, крепко схватившись за рулевое колесо. Ладно, сказала я себе. Случились два пренеприятных инцидента. Первый произошел по ошибке: меня не за ту приняли. А вторая стрельба … что это было? Смертельная угроза.

ВОТ ДЕРЬМО,

Я вытащила сотовый из сумки и набрала номер Морелли.

- В меня кто-то стрелял! – проорала я ему в трубку. – Я шла к машине на своей парковке, а этот парень в лыжной маске подъехал и предупредил, чтобы я перестала искать Мо. А затем выстрелил в меня. Предупредительные выстрелы, по его словам. А потом он уехал.

- Тебя ранило?

- Нет.

- Сейчас тебе что-нибудь угрожает?

- Нет.

- В штаны не наложила?

- Почти, черт возьми.

Пару мгновений мы молчали, обдумывая все это.

- Ты номер машины запомнила? – спросил Морелли. – Можешь дать мне описание парня?

- Я была слишком напугана, чтобы думать о номере. Парень среднего телосложения. Белый. Вот все, что у меня есть.

- С тобой все будет в порядке?

- Ага. - Я кивнула головой. – Сейчас уже лучше себя чувствую. Мне только… мне только нужно было с кем-нибудь поговорить.

- Раз уж ты позвонила мне…, - начал Морелли.

Проклятье! Я и забыла, что избегала Морелли! Я резко выключила телефон. Спокойно, не волнуйся, приказала я себе. Никто не пострадал. Впрочем, наверно, околачиваться на стоянке – не лучшее решение. У меня в таком случае оставалось два варианта. Можно было поехать и навестить родителей согласно первоначальному плану, или вернуться домой и спрятаться в шкафу. На короткое время шкаф был гораздо привлекательнее, но наступит момент, когда нужно будет из него выбираться, и сильно смахивает на то, что к тому времени я пропущу обед.

Съезжу-ка на обед, подумала я. В шкафу посижу позже.

* * * *

Матушка не улыбалась, когда открыла мне дверь.

- Что сейчас? – спросила она.

- Я этого не делала.

- Ты так говорила, когда еще была маленькой, и всегда это была ложью.

- Клянусь всем сердцем, - заверила я. – Я ни в кого не стреляла. Я случайно вырубилась, а когда очнулась, то уже делила коридор с убитым парнем.

- Ты вырубилась! - Матушка шлепнула ладонью по лбу. – Наказали же меня дочерью, которая шатается всюду и вырубается!

Бабуля Мазур стояла наизготовку в шеренгу за матушкой.

- А ты уверена, что никого сначала не шлепнула? Я умею хранить секреты, ты же знаешь.

- Я его не шлепнула!

- Ну, что ж, какое великое разочарование, - подвела она итог. – А я уже, было, заготовила хорошенькую историю, чтобы поделиться с девчонками в салоне красоты.

Папаша прятался в гостиной перед телевизором.

- Да уж, - произнес он, не один мускул на лице у него не дрогнул при этом.

Я потянула носом.

– Мясной хлеб.

- Достала новый рецепт у Бетти Жаяк, - подтвердила матушка. - Она крошит в свой мясной хлеб оливки, и делает его с размоченной булкой вместо размолотых крекеров.

Лучший способ обезвредить мою матушку - завести разговор о еде. За тридцать лет мы научились выражать всю любовь и ярость в терминах подливы и пюре.

- Так ты останешься на ужин? – поинтересовалась матушка. – У меня на десерт торт со специями и шоколадной и кофейно-молочной глазурью.

- Конечно, - подтвердила я. – Было бы здорово.

Я помогла бабуле Мазур устроиться за столом, пока матушка заканчивала приготовления на кухне. Мы уже почти расселись, когда раздался звонок в дверь.

- Наверно, мальчишка-газетчик пытается выдоить из нас немного деньжат, - предположила бабуля Мазур. – Я его трюки давно раскусила.

Я открыла дверь и обнаружила, что смотрю в карие глаза Морелли.

Он ухмыльнулся, увидев меня.

– Сюрприз.

- Что тебе надо?

- Тебя интересует полный список или укороченная версия?

- Не хочу никакого списка.

Я попыталась закрыть дверь, но он мускулами проложил себе путь в прихожую.

- Вон! – приказала я. – Сейчас неподходящее время.

Проигнорировав меня, он прогулялся в столовую.

- Добрый вечер, - поздоровался он с матушкой. Потом кивнул отцу в знак приветствия и подмигнул Бабуле.

- А у нас мясной хлеб с оливками, - сообщила бабуля Мазур Морелли. – Хочешь попробовать? У нас его много.

- Не хотелось бы навязываться, - произнес Морелли.

Это был камень в мой огород.

Матушка поставила рядом со мной еще один стул и выставила еще одну тарелку.

– Мы и не подумаем отпустить тебя без ужина, - сказала она Морелли.

- Я подумала бы, - встряла я.

Матушка съездила меня по макушке деревянной поварешкой.

– Мисс Наглый Язык.

Морелли сам обеспечил себя двумя кусками мясного хлеба, картофельным пюре, зелеными бобами и яблочным соусом. Потом вступил в светскую беседу с матушкой, и Бабулей и обсудил счет спортивных матчей с папашей. Внешне Морелли казался расслабленным, улыбающимся, но иногда он терял бдительность, и я ловила его на том, что он наблюдает за мной с бесцеремонной сосредоточенностью древесной жабы, таращащейся на особенно вкусное насекомое.

- Так что там происходит между тобой и моей внучкой? – учинила допрос Морелли Бабуля. – Судя по тому, что ты здесь с нами ужинаешь, все очень серьезно.

- И становится серьезнее с каждой минутой, - подтвердил Морелли.

- У нас с Морелли деловые отношения, - пояснила я Бабуле. – Ничего больше.

Морелли откинулся назад.

– Не надо врать своей бабушке. Ты же знаешь, что сходишь по мне с ума.

- Ну, вы только послушайте, - воскликнула явно очарованная Бабуля. – Разве он не нечто?

Морелли наклонился ко мне и понизил голос.

– Кстати о работе, у меня есть кое-что, что мне хотелось бы обсудить с тобой наедине. Думаю, мы могли бы вместе проехаться после того, как очистится стол.

- Конечно, - согласилась я. А возможно, я выколю себе глаз иголкой.

Я собрала тарелки и понесла на кухню. Матушка и бабуля Мазур последовали за мной с мисками.

- Иди обратно и разрежь торт, - предложила я матушке. – Я пойду, приготовлю кофе.

Я выждала момент, когда останусь одна в кухне, потом тихонько вышла через черный ход. У меня не было намерения ввязываться в поездку, которая увенчается обыском в полостях тела. Не то, чтобы рысканье в полостях тела было бы неким новым опытом. Морелли уже эту процедуру выполнял на мне в различных стадиях моего возраста с различной степенью успеха. Новым поворотом на этот раз было бы, что, обыск, скорей всего, произведет тюремная матрона - а это куда менее привлекательно, чем сделаться жертвой Морелли.

На мне были надеты джинсы, ботинки, фланелевая рубашка поверх футболки, так что к тому времени, когда я пересекла родительский дворик и пробежала два квартала до дома Мери Лу, мои зубы выстукивали чечетку. Сколько я себя помню, Мери Лу была моей лучшей подругой. Последние шесть лет она пребывала в счастливом замужестве за Леонардом Станковичем из «Станкович и сыновья, Водопровод и Теплоснабжение». У нее двое детишек, закладная на дом. И неполный рабочий день в качестве бухгалтера в местном представительстве фирмы «Олдсмобиль» (Отделение корпорации "Дженерал моторс". В 2001 принято решение о закрытии подразделения к концу 2004. – Прим.пер.)

Меня не заботили такие формальности, как постучать к ней дверь. Вместо этого я просто ворвалась в гостиную, притоптывая ногами, размахивая руками, и воскликнула:

- П-п-проклятье, к-к-ак х-х-холодно!

Мери Лу ползала на карачках и подбирала маленькие пластиковые машинки и человечков, которые выглядели как пожарные краны.

– Может, тебе стало бы легче, попытайся ты надеть пальто.

- Я была у родителей, а тут нарисовался Морелли, и мне пришлось смываться через заднюю дверь.

- На это я не куплюсь, - заявила Мэри Лу. – Если бы ты только что была с Морелли, на тебе отсутствовало бы не только пальто.

- Я же серьезно. Боюсь, он мог бы пожелать меня арестовать.

Двухлетка Мери Лу, Майки, проковылял из кухни и вцепился в ногу Мери Лу бульдожьей хваткой.

На расстоянии дети вполне ничего, но я совсем не в восторге от их запашка, когда они подбираются близко. Полагаю, что когда они принадлежат тебе, тогда все воспринимается по-другому.

- Тебе, наверно, стоит перестать отстреливать парней, - посоветовала Мери Лу. – Ты настреляла уже кучу парней, и, в конце концов, копы из-за этого разозлились.

- Именно этого типа я не застрелила. Так или иначе, мне пришлось улизнуть из дома, оставив пальто и все остальное.

Ленни с их четырехлеткой сидели перед телевизором и смотрели повтор «Мунстеров» (сериал, о котором уже упоминалось в предыдущей книге. – Прим.пер.). Ленни – он ничего, но в некоторой степени болван. Мэри Лу всегда западала на таких типов, предпочитая мускулы в ущерб мозгам. Не то чтобы Ленни был полным тупицей. Просто никогда не стоит его смущать компанией Лайнуса Полинга (известный химик и борец за мир, дважды Нобелевский лауреат – Прим. пер.)

Мери Лу свалила кранообразных человечков в пластиковую корзину для белья, которая была полна игрушек, и двухлетка издал вой. Он плакал навзрыд, ручонки его сжимались и разжимались, протягивались неизвестно к кому. К Мери Лу, полагаю. Или, может, к игрушкам, которые убирали на ночь. Он ревел, широко раскрыв рот, глаза превратились в щелочки, а между всхлипами он пронзительно визжал:

- Нет, нет, нет!

Мери Лу достала крекер из кармана и дала его Майки.

Майки запихал крекер в рот и продолжил выть, одновременно жуя и потирая глаза пухлыми кулачками. Размокший крекер смешивался со слезами и соплями малыша, прокладывая путь к его волосам и размазываясь по лицу. Коричневая слюна ползла по щекам и пачкала рубашку.

Мери Лу одарила Майки взглядом типа «иди сюда, посмотри-ка на что ты похож».

– Майки устал, - пояснила она.

Как я уже говорила, детишки издали хороши, но не думаю, что они когда-нибудь заменят хомяков.

- Мне нужен твой телефон, чтобы позвонить домой, - предупредила я Мери Лу.

Она вытирала кашицу подолом рубашки.

– Сама возьми.

Я набрала номер с телефона на кухне, пытаясь слушать сквозь шумиху из гостиной Мери Лу.

- Морелли еще там? – спросила я матушку.

- Он только что ушел.

- Ты уверена? Он нигде там на улице не болтается?

- Я слышала, как отъехала его машина.

Я позаимствовала у Мери Лу свитер и припустила в дом родителей. Срезала через двор и медленно прошлась по подъездной дороге, чтобы проверить улицу. Улица выглядела чистой. Морелли не было. Я проследовала обратно до кухонной двери и соизволила войти.

- Ну, - встретила меня матушка, - что случилось?

- Меня-то никто не застанет улепетывающей от такого красавчика, как Джо Морелли, - заявила Бабуля. – Думаю, я знаю, что делать с таким мужчиной.

Думаю, я тоже знаю, что с ним делать, но, наверно, кастрировать копа будет противозаконным.

- Ты ведь не дала ему с собой кусок торта, верно? – спросила я матушку.

Матушка выставила подбородок на долю дюйма вперед. – Я отдала ему весь торт. Это было меньшее, что я могла сделать, после того как ты бросила его здесь на произвол судьбы.

- Весь торт! – завопила я. – Как ты только могла? Мне ни кусочка не досталось!

- Вот что случается, когда ты сбегаешь. И как мне было узнать, где ты? Может, тебя похитили. Может, с тобой случился психический припадок, и ты бродишь, потеряв память. Откуда мне знать, что ты вернешься и захочешь торт со специями?

- У меня были причины сбежать, - причитала я. – Совершенно оправданные причины.

- Какие такие причины?

- Морелли собирался меня арестовать… возможно.

Матушка глубоко вздохнула.

– Арестовать тебя?

- Есть небольшая вероятность, что меня могут подозревать в убийстве.

Матушка перекрестилась.

Бабуля и близко не выглядела столь же расстроенной.

– На днях по телевизору показывали женщину. В одном из этих ток-шоу. Она говорила, что ее арестовали за травку. Она рассказывала, что когда тебя арестовывают, то копы запирают тебя в маленькой камере, а потом сидят и наблюдают за тобой по скрытой камере, ожидая, когда же ты пойдешь в ванную. Она еще говорила, что там металлический стульчак без единого пятнышка в одном углу, и на нем нет сиденья для унитаза или ничего такого, и это туда ты должна ходить. А еще стульчак стоит лицом к камерам наблюдения, так что у них всех очень хороший обзор на все, что ты делаешь.

Желудок у меня провалился, и перед глазами замелькали маленькие черные точки. Я уже прикидывала, сколько у меня деньжат на счету в банке, и хватит ли их на билет в Бразилию.

Бабулино выражение лица отдавало коварством.

– Женщина в телевизоре сказала, что перед тем, как тебя арестуют, нужно выпить кучу «Каопектейта» ( средство от расстройства желудка – Прим. пер.). Тогда с тобой все будет в порядке, и тебя закупорит так, что ты сможешь подождать, пока тебя выпустят под залог.

Я опустилась на стул и сунула голову между колен.

- Вот что случается, когда работаешь на родственничка твоего отца, - подвела итог матушка. – Ты ведь умная девочка. И тебе нужна приличная работа. Тебе стоило бы стать школьной учительницей.

Тут я вспомнила о малыше Мери Лу с крекером, застрявшим в волосах, и почувствовала себя гораздо лучше в роли охотницы за головами. Посмотри, ведь могло быть и хуже, подумала я. Я могла бы работать школьной учительницей.

- Мне нужно домой, - сказала я, извлекая свое пальто из шкафа в прихожей. – Завтра у меня много работы. Хотелось бы пораньше лечь спать.

- Вот, - произнесла матушка, вручая мне сумку с продуктами. – Немного мясного хлеба. Хватит, чтобы сделать сэндвичи.

Я заглянула в сумку. И вправду мясной хлеб. И никакого торта.

- Спасибо, - поблагодарила я матушку. – Ты уверена, что не осталось ни одного кусочка торта?

- Подозреваемая в убийстве, - произнесла матушка. – Как такое могло случиться?

Я не знала. И тоже этому удивлялась. Фактически, всю дорогу домой размышляла об этом. Не такой уж я плохой человек. Ну, только жульничаю чуть-чуть с налогами, заполняя декларацию о доходах, а так в большинстве своем оплачиваю счета. Не ругаюсь на стариков (по крайней мере, не в глаза). Не принимаю наркотики. Так почему мне так омерзительно не везет? Ладно, ну не хожу я в церковь так часто, как следует, зато моя матушка ходит туда регулярно. Полагаю, это как-то должно засчитаться.

Я въехала на Большом Голубом на стоянку. Все хорошие места, разумеется, были разобраны, поэтому я снова вернулась к мусорному баку. Вот такие дела. По крайней мере, он даст мне прикрытие на случай стрельбы из проезжающего автомобиля. Может, стоит парковаться здесь всегда?

Я взглянула на свою квартиру, и до меня дошло, что в ней горит свет. Это было странное явление, поскольку я почти точно вырубила все лампы, когда покидала днем квартиру. Я вышла из машины и прошла на середину стоянки. И снова посмотрела вверх на окна. Свет все еще горел. Что бы это значило? Это могло значить, что я оставила свет, когда уезжала, или я страдаю начальной стадией слабоумия. Наверно, можно еще добавить к слабоумию легкий приступ паранойи.

На короткое время напротив дальней стены гостиной возник смутный силуэт, и сердечко мое пропустило удар. В квартире кто-то был. Во всяком случае, я с облегчением исключила у себя склонность к слабоумию, но проблема у меня все еще оставалась. Мне на самом деле не хотелось предпринимать собственное расследование и попасть сегодня под обстрел в третий раз. К несчастью, альтернативой значилось обращение в полицию. Поскольку я еще не обеспечила свой организм "Каопектейтом", не думаю, что звонок в полицию был таким уж хорошим выходом.

Снова показался силуэт. И мне хватило времени определить, что это мужчина. Он подошел к окну поближе, и я смогла разглядеть лицо.

Эта физиономия принадлежала Морелли.

Ну и наглец! Морелли вломился в мою квартиру. И это еще не самое худшее. Он что-то лопал. И я подозревала, что это был кусок торта.

- АХ ТЫ, СВИНЬЯ! – завопила я. – Ничтожество!

Кажется, он не услышал. Наверно, включил телевизор.

Я пробежалась по стоянке и обнаружила его черную полноприводную «тойоту». Попинала ее бампер, и включилась сигнализация.

Пока заливалась сирена, в окнах надо мной начали появляться лица.

На втором этаже миссис Карватт открыла окно и высунулась узнать, в чем дело.

– Что там происходит?

Из окна квартиры мистера Вайнштейна показался оружейный ствол.

– Это чья сигнализация? Не мой ли «кадиллак»?

Мое окно было единственным, из которого не торчала ничья физиономия. Я вычислила, что это, наверно, потому что Морелли с грохотом мчится вниз по лестнице.

Я побежала к своей машине с ключами в руках.

- Держись подальше от автомобиля, или я тебя застрелю, - крикнул мистер Вайнштейн.

- Это мой автомобиль, - проорала я в ответ.

- Как бы не так, - заявил мистер Вайнштейн, в подозрением вглядываясь в меня через свои трифокальные линзы толщиной в дюйм. БУМ! Мистер Вайнштейн открыл огонь и вышиб ветровое стекло у стоящей рядом со мной машины.

Я стрелой пронеслась через газон на середину улицы и помчалась за дома на другой стороне. Потом остановилась и обернулась назад. Морелли расхаживал под козырьком над задней дверью и орал на мистера Вайнштейна, явно не рискуя выйти оттуда из-за опасения схлопотать пулю.

Я скользнула в тень между двумя домами, перепрыгнула через забор и вышла на улицу Вязов. Потом пересекла улицу и повторила маневр, оказавшись на Хартлэнд. Прошла квартал вверх по Хартлэнд, пересекла Гамильтон и прислонилась к кирпичной стене круглосуточного магазина.

Прежним владельцем магазинчика был Джо Эко. В ноябре он продал магазин, и новый владелец азиат Сэм Пей поменял название на «Американскую лавку». Я думаю, название подходящее. В «Американской лавке» было все, что могло бы пригодиться американцу по четырехкратной цене. Коробка «Фиг ньютонс» за $7.50. И неважно, что в коробке только двадцать штук. Полагаю, когда вам нужны «Фиг ньютонс» в середине ночи, вас, черт возьми, не заботит, сколько они стоят.

Я достала из кармана вязаную шапочку и натянула ее на уши. В сотовом села батарейка, поэтому, поискав в сумке четвертак, я обнаружила один, опустила в телефон-автомат и набрала свой номер.

Морелли ответил после четвертого гудка.

Я разжала зубы, чтобы выдавить несколько слов.

– Что, черт тебя подери, ты делаешь в моей квартире?

- Жду тебя, - ответил Морелли.

- Что ты только что ел?

- Торт со специями. Тут еще кое-что осталось, но тебе лучше поторопиться.

Я аккуратно повесила трубку.

– Тьфу!

Я купила «Сникерс» у мистера Пея и съела его, пока прогуливалась. Настало время стать реалисткой. В «полицейских-и-воров» Морелли играл куда лучше меня. Мне казалось, что, если бы он захотел меня арестовать, то к сему моменту это уже сделал. Коли на то пошло, если бы он серьезно был настроен притащить меня для дальнейшего допроса, то уже сделал бы это. Наверно, не было насущной необходимости в "Каопектейте".

Так почему Морелли мне надоедает? Потому что он что-то хочет. А что он хочет? Информацию, которую я, возможно, придержала? Может, он думал, что выведает какие-то пропущенные подробности из меня лучше в более неформальной обстановке. Или желал попугать меня без свидетелей. Или, возможно, хотел назначить мне свидание.

Я свернула за угол на Хартлэнд и решила, что стоит побеседовать с Морелли. Это уже больше не простой возврат. Мо все еще пропадал. Какого-то человека убили. Меня запугивали. И были кое-какие подробности, которые я опустила в разговоре с Морелли, когда меня допрашивали в участке. Не говоря уже о торте со специями.

Все выглядело по-прежнему, когда я добралась до парковки. В моей квартире горел свет. Машина Морелли стояла на прежнем месте. Небольшое сборище людей скопилось вокруг «крайслера», на котором мистер Ванштейн отрабатывал учебную стрельбу. Мистер Вайнштейн присутствовал там же с огромным пластиковым пакетом и рулоном клейкой ленты в руках.

- Еще минута и он бы удрал на этой машине, говорю вам, - вещал мистер Вайнштейн. – Уж лучше разбитое стекло, чем украденная машина.

- Воистину так, – добавил Арти Бойт. – Здорово, что у вас под рукой оказалось ружье.

Все тут же закивали. Здорово, подтвердили все.

Я проскользнула в здание и подошла к телефону-автомату на передней стене маленького вестибюля. Опустила четвертак и позвонила наверх.

- Это снова я, - сказала я, когда ответил Морелли.

- Где ты?

- Далеко.

- Врушка.

Я смогла расслышать смешливые нотки в его голосе.

- Я видел, как ты пересекала стоянку.

- Почему ты меня преследуешь?

- Копы не преследуют. Копы следят.

- Ладно. Почему ты следишь за мной?

- Нам нужно поговорить, - признался Морелли.

- Точно? Только поговорить?

- У тебя еще что-нибудь на уме?

- Нет.

Мы помолчали, прикидывая это «еще что-нибудь».

- Ладно, - начала я, - о чем ты собирался поговорить?

- Хочу поговорить о Мо, и не хочу делать это по телефону.

- Слышала, кое-какие люди хотели бы меня арестовать.

- Верно, - подтвердил Морелли. – Но я не из их числа.

- Даешь слово?

- Сегодня вечером я тебя не арестую, но за вечность ручаться не могу.

Когда я вышла из лифта, он поджидал с открытой дверью.

- Похоже, ты замерзла и устала, - заключил он.

- Увертываться от пуль – утомительное занятие. Не понимаю, как копы проделывают это изо дня в день.

- Я предполагаю, что речь о мистере Вайнштейне.

Я повесила куртку и сумку на крючок.

- Я говорю обо всех. Люди то и дело стреляют в меня.

Я отрезала себе большой кусок торта и поведала Морелли о Змееныше.

- Так что ты думаешь? – спросила я.

- Думаю, что охотников за головами следует тестировать и требовать у них лицензию. И полагаю, что ты бы провалила тест.

- Я только учусь.

- Угу, - согласился Морелли. – Давай только надеяться, что тебя не прикончат по ходу учебы.

Обычно подобные реплики я воспринимаю, как оскорбление, но на этот раз я сама мыслила в том же направлении.

– Что за дела с дядюшкой Мо?

- Я не знаю, - сказал Морелли. – В первую очередь меня беспокоит, жив ли он. Сейчас я не знаю, что и думать.

- Какие отпечатки вы нашли в его магазине?

- Твои, Мо и Эндерса на ручке задней двери. Остальные публичные места мы даже не стали проверять. Там обнаружились бы две трети Бурга.

- Соседи что-нибудь видели?

- Только леди через улицу, которая доложила о фонарике. - Морелли облокотился на кухонную стойку, скрестив на груди руки. – Еще вопросы будут?

- Ты знаешь, кто убил Эндерса?

- Нет. А ты?

Я сполоснула тарелку и положила на сушилку.

- Нет. - Я посмотрела на Морелли. – Как Эндерс проник в магазин? Я слышала, как он копошился снаружи, пытаясь повернуть ручку. Сначала я думала, что у него есть ключ, но дверь не открылась. Тогда я решила, что у него отмычка.

- Никакого признака взлома не было.

- Мы можем поболтать неофициально?

- Ты, должно быть, читаешь мои мысли, - подтвердил Морелли.

- Я не говорю ничего из этого копу, верно?

- Верно.

Я налила себе стакан молока.

– Вот что я знаю. Задняя дверь лавки Мо была заперта. Я открыла ее ключом, взятым в его квартире. После того, как вошла, я дверь закрыла. Когда Рональд Эндерс попытался попасть внутрь, она была закрыта на замок. Поначалу по скрежету в замке было похоже, будто у него имелся ключ, но дверь не открывалась. Потом он повозился с ней пару минут, и дверь щелкнула, открываясь. Ты нашел у него что-нибудь, что он мог использовать, как отмычку?

- Нет.

- А ключ от магазина нашел при нем?

- Нет.

Я подняла брови.

Морелли тоже поднял брови.

- Либо кому-то необходима была связка отмычек, либо кто-то стащил ключ, который не совсем хорошо подходил, - сделала я заключение. – Или, возможно, кто-то открыл дверь неудобным ключом, пропустил внутрь Эндерса, исчез на несколько минут, потом вернулся и убил Эндерса.

Мы с Морелли вздохнули. По логике выходило: человеком с неудобным ключом был Дядюшка Мо, а там было недалеко и до предположения, что Мо знал Эндерса в свете того факта, будто Мо время от времени видели на Старк Стрит. Может быть, это имело отношение к наркотикам. Возможно, Мо покупал их. Черт возьми, может, Мо был продавцом. После прикроватного чтива в спальне Мо, я была настроена поверить чему угодно насчет него.

- У тебя имеется кто-нибудь, кто расспрашивает подростков, зависающих в лавке? – спросила я Морелли. – Когда ты работал в нравах, не слышал ли чего о наркотиках, проходящих через лавку Мо?

- Совсем наоборот, - ответил Морелли. – Магазинчик Мо был безопасной зоной. Мо активно выступал против наркоты. Все это знали.

У меня была другая версия.

- Насколько активно? - спросила я. – Настолько, чтобы прикончить дилера?

Морелли смотрел на меня с бесстрастным выражением копа.

- Это было бы странно, - произнесла я, - симпатичный, немного расплывшийся мороженщик превращается в убийцу. Месть маленького продавца.

- Эндерсу стреляли в спину. У него с собой было оружие, но до оружия он не успел добраться. Когда полицейские перевернули тело, то нашли пистолет. Оружие было заткнуто за пояс, за резинку рэперских штанов. Кто бы не добрался до убийцы, ему будет трудно обеспечить самооборону.

- Это все? – спросила я у Морелли.

- Пока что.

Морелли был одет в джинсы, ботинки и рубашку с закатанными рукавами. К поясу крепилось табельное оружие. Он сграбастал куртку цвета хаки с крючка в прихожей и натянул ее.

- Я буду признателен, если пару дней ты не будешь брать заграничный отпуск.

- Вот здорово, а у меня как раз билет в Монако.

Он потрепал меня по подбородку, улыбнулся и вышел.

С минуту я таращилась на закрывшуюся дверь. Потрепал по подбородку. Что бы это значило? В прошлом Морелли старался добраться своим языком мне до горла. Или по меньшей мере делал непристойные предложения. У меня были смутные подозрения насчет этого потрепывания подбородка. Теперь, когда я думала об этом, Морелли представлялся истинным джентльменом, когда принес пиццу. А что насчет прошлой ночи? Он ушел, напоследок всего лишь пожав мне руку.

Я проверила себя, оглядев в зеркале. Мои волосы все еще были под вязаной шапочкой. Не сказать, что сексуально, но раньше это никогда Морелли не останавливало. Я стянула шапку, и волосы встали торчком. Ой. Хорошо, что я не сняла шапку.

Я вернулась на кухню и позвонила Рейнжеру.

- Йо, - отозвался Рейнжер.

- Никто не бахвалится, что прикончил Рональда Эндерса?

- Никто вообще ничем нынче не хвастается. На улицах затишье.

- Борьба за влияние?

- Не имею понятия. Пропала пара игроков. Парочка наркоманов окочурилось. Черт-те что вокруг творится, народ просто косит.

- Передоз?

- Это то, что можно прочесть в свидетельствах о смерти.

- Ты думаешь, здесь что-то другое?

- Чую, дело темное, милашка.

Я отсоединилась, а минутой позже зазвонил телефон.

- Мы взяли ситуацию в свои руки.

- Ситуацию?

- Только что получила звонок от Джеки, и не могу врубиться, что она говорит. Что-то насчет своего старика, который снова достал ее.

- Где она?

- Она в том квартале «Модная Задница». Торчит там день и ночь, и по голосу похоже, что слетает с катушек. Я сказала ей, чтобы оставалась там, где сейчас, и мы подъедем настолько быстро, насколько сможем.

Пятнадцать минут спустя я въехала на стоянку квартала РиверЭдж. Небо было темным и плотным над равномерно расположенными озерцами искусственного света, создаваемыми верхними галогеновыми лампами. Джеки припарковала свой «крайслер» на кромке одного такого озерца. За квартал отсюда была река, и ледяной туман крутился вокруг фонарей и оседал на машинах.

Около машины стояла Джеки, махала руками, крича на Лулу, а Лула орала в ответ на Джеки.

- Успокойся, - приказывала Лула. – Успокойся!

- Он умер, - орала Джеки. – Умер, умер, умер. Мертв, черт возьми. Мертв, как проклятая дверная ручка. Вот гадство!

Я посмотрела на Лулу, та недоуменно пожала плечами: «я без понятия».

- Я только что добралась досюда, - пояснила Лула. – И не могу от нее ничего добиться, кроме того, что ублюдок мертв. Может, она слишком нанюхалась коки. Нам, наверно, нужно чем-нибудь ее успокоить.

- Я не нанюхалась коки, ты, долбанная «про», - возмутилась Джеки. – Я только пытаюсь втолковать тебе, что он мертв, а ты, черт возьми, не слушаешь.

Я оглядела стоянку.

– Он умер где-то поблизости?

Как мне хотелось на этот раз услышать «нет». Я уже исчерпала мою квоту мертвецов на тысячелетие вперед.

- Видишь вон те большие кусты у мусорного бака? – спросила Джеки.

- Ага.

- Видишь, вон там торчит из кустов уродская ножища?

Черт возьми. Она была права. Из кустов торчала нога.

- Черт, Джеки, - произнесла я. – Это ведь не ты прикончила эту ногу, верно?

- Нет, я не убивала эту ногу. Но это именно то, что я пытаюсь тебе сказать. Кто-то меня обставил. Я тут сидела, морозила задницу, ждала, когда прикончу этого сукиного сына Кэмерона Брауна, а кто-то меня надул. Где справедливость!

Джеки порулила к мусорному баку с Лулой и мной, чтобы с ходу подтвердить сказанное.

- Я решила почистить машину, - рассказала Джеки. – Поэтому вышла с мешком мусора, чтобы выбросить в мусорный контейнер, и увидела, как что-то отражает свет. Посмотрела поближе, а это часы. А потом увидала, что они прилагаются к запястью. И тогда сказала себе, черт побери, я знаю эти часы и знаю это запястье. Поэтому потолкалась здесь и посмотрела, с чем имею дело. Посмотрите, что я вытащила из проклятого мусора. - Она остановилась у кустов, наклонилась, схватилась за ногу и выволокла на обозрение труп мужчины. – Только взгляните на это. Он мертв. И если этого мало, так он еще окоченел. Этот ублюдок превратился в огромную сосульку. Не похоже, что мне даже доведется увидеть, как он гниет. Проклятье.

Джеки отпустила ногу и наградила Кэмерона хорошим пинком в бок.

Мы с Лулой отскочили и втянули воздух.

- Вот черт, - произнесла Лула.

- Это еще не все, - добавила Джеки. – Я тут сидела и ждала его, чтобы застрелить, и я это сделаю.

Джеки распахнула пальто, вытащила девятимиллиметровую «беретту» из спортивных штанов и всадила половину обоймы в Кэмерона Брауна. Кэмерон подпрыгнул, как от удара, но по большей части пули не произвели большого эффекта – лишь несколько дыр появились в различных частях тела.

- Ты совсем что ли? – завопила Лула. – Парень же мертв! Ты стреляешь в мертвеца!

- Я не виновата, – заявила Джеки. – Я-то хотела его застрелить, пока он был жив, но кто-то меня обставил. Я только пытаюсь сделать все возможное в дерьмовой ситуации.

- Да ты пила, - догадалась Лула.

- Да, черт возьми. Замерзнешь на фиг до смерти, если время от времени не пропускать по глоточку.

Джеки подняла пистолет, высматривая, как бы еще всадить несколько пуль в Кэмерона.

- Ну, держись, - сказала Лула. – Я слышу сирены.

Мы еще постояли и послушали «оу-у, оу-у, оу-у».

- Сматываемся, - предложила Лула. – Каждый сам за себя!

Мы рванули к своим машинам и разом снялись с мест, почти врезавшись друг в друга, пытаясь выехать со стоянки.

Глава 7

Джеки, Лула и я встретились на парковке у закусочной "Данкин доунатс" за четверть мили от РиверЭдж. Мы бок о бок припарковали свои машины и вышли посовещаться.

- Мне срочно нужен пончик, - заявила Джеки. – Хочу вон тот, разукрашенный, посыпанный цветными крошками.

- Тебе требуется нечто больше, чем пончик, - сказала ей Лула. – Голову тебе нужно проверить. Ты ведь только что стреляла в мертвеца. О чем ты только думала?

Джеки шарила по своим карманам в поисках мелочи на пончик.

– Думаю, я имею право стрелять в кого захочу.

- Че? – удивилась Лула. – Есть же правила. Этот мужик уже мертв, а ты выказываешь неуважение к покойному.

- Этот покойный заслужил неуважение. Он украл мою машину.

- Любой заслуживает почтения, когда умирает, - возразила Лула. – Таков обычай.

- Кто сказал?

- Спроси у Господа.

- Неужели? Ну, так вот, Господь ни хрена не знает правил. Говорю тебе, это дурацкий обычай.

Лула подбоченилась и выпучила глаза.

– Не смей так говорить про Господа, ты… ты… жалкая «про». Я не собираюсь тут спокойно стоять и позволять тебе поносить Господа.

- Хватит! – прикрикнула я. – Что насчет полицейских?

- А что с ними? – поинтересовалась Лула.

- Нам нужно им позвонить.

Джеки и Лула посмотрели на меня так, будто я заговорила на клингонском (язык инопланетной цивилизации клингонов из сериала «Звездный путь» - Прим.пер.).

- Кто-то ведь прикончил Кэмерона Брауна прежде, чем Джеки сделала из него швейцарский сыр. Не можем же мы оставить Брауна лежать там, рядом с мусорным баком, - сказала я им.

- Можешь не беспокоиться, - успокоила Лула. – Сейчас это местечко уже вовсю кишит копами. Они найдут Кэмерона. Он ведь там торчит прямо на виду.

- Ага, но стрельба по покойникам, наверно, является преступлением. Если мы не подадим заявление, это сделает нас соучастницами преступления.

- Я не собираюсь в полицию, - заявила Джеки. – Не-а. Ни за что.

- Поступить так было бы правильно, - заметила я.

- Черт возьми, - возразила Джеки. – Поступить так было бы просто глупо.

- Стефани права, - сказала Лула Джеки. – Только наркотики и виски удерживают тебя от того, чтобы поступать по совести. Похоже, и Господа ты оскорбляешь из-за наркоты и виски. Тебе нужно что-то с собой делать, - заключила Лула. – Ложись-ка ты в клинику для алкоголиков и наркоманов.

- Не-а, мне не требуется клиника, - упиралась Джеки.

- Угу, - настаивала Лула.

- Не-а.

- Угу.

- Я знаю, чего ты добиваешься, - заявила Джеки. – С тех пор, как ты сама исправилась, ты и меня пытаешься запихнуть в клинику для алкоголиков. Так что все это только уловка.

- Можешь быть уверена, - подтвердила Лула. – Либо ты ложишься в клинику, либо мы сдадим тебя копам. - Лула посмотрела на меня. – Верно?

- Ага, - подтвердила я. – Верно.

Похоже на то, что суд, так или иначе, будет ее исправлять. Наверно, клиника на Перри Стрит справится с этим лучше.

* * * *

Все началось с вежливого постукивания в дверь. А потом, когда я не ответила, превратилось в оглушительный грохот. Я посмотрела в глазок и увидела вышагивающего и ворчащего что-то Морелли. Он повернулся и удостоил мою дверь еще одним ударом кулака.

- Давай, Стефани, - бормотал он. – Проснись. Вылезай из постели и открой дверь.

Было восемь тридцать, и я уже час, как проснулась. Успела принять душ, одеться и позавтракать. Я не открывала дверь, потому что не хотела говорить с Морелли. Подозревала, что он только что явился с РиверЭдж.

Я услышала, как он возится с замком. Раздался щелчок, и замок открылся. Через тридцать секунд он справился с засовом. От толчка дверь распахнулась, но все еще держалась на цепочке.

- Я знаю, что ты там, - заявил Морелли. – Учуял запах твоего шампуня. Открой дверь, или я вернусь с болторезным станком.

Я убрала цепочку и открыла дверь.

– Что теперь?

- Мы нашли Кэмерона Брауна.

Я распахнула глаза в притворном удивлении.

– Нет!

-Да. Окоченевшим. И очень мертвым. По моим прикидкам мертв уже несколько дней. Нашли его рядом с мусорным баком у жилого комплекса РиверЭдж.

- Я должна сказать Джеки.

- Угу. Забавно вышло с этим трупом. Похоже, тот, кто убил Кэмерона, сунул его в мусорный бак. А потом некто, проходя мимо прошлой ночью, вытащил тело из мусорки и всадил в него половину обоймы.

- О нет!

- Да. И даже еще забавнее. Двое жителей дали показания, что слышали, как на стоянке поздно ночью спорила кучка женщин, затем послышались выстрелы. Когда они выглянули в окна, как ты думаешь, что они увидели?

- Что?

- Три машины покидали парковку. Одной из них был старый «бьюик». Они думают, он мог быть зеленовато-голубым с белым верхом.

- Они запомнили номер? Женщин они видели?

- Нет.

- Полагаю, не повезло твоим парням, а?

- Я подумал, что ты могла бы пролить свет на этот инцидент.

- А этим утром я с кем разговариваю, с копом?

- Дерьмо, - сказал Морелли. – Не хочу об этом слышать.

- Ладно, это против закона – стрелять в кого-нибудь, если он уже мертв?

- Да, против закона.

Я состроила маленькую гримасу.

– Вот и я так думаю. Только точно, против какого закона?

- Я не знаю, - ответил Морелли. – Но уверен, что нечто такое существует. Полагаю, там будут смягчающие обстоятельства.

- Женщина поглумилась над обидчиком…

- А эта глумливая женщина собирается дать показания?

- Она собирается в лечебницу для наркоманов и алкоголиков.

- Название твоей работы читается как «охотник за головами», - напомнил Морелли. – Социальный работник – это совсем другая работа.

- Хочешь кофе?

Он отрицательно покачал головой.

– Мне еще бумаги заполнять. А потом у меня вскрытие.

Я понаблюдала, как он идет по холлу и исчезает в лифте. Только идиот будет думать, что говорит с Морелли, а не с Морелли-копом. Коп никогда не перестанет быть копом. Должно быть, это самая тяжелая в мире работенка.

На головы трентонских копов сваливается больше попутных обязанностей, чем я смогу перечислить. Они - третейские судьи, социальные работники, стражи мира, приходящие няньки и вершители правопорядка. Работа эта скучная, страшная, отвратительная, утомительная и зачастую совсем лишена смысла. Зарплата ужасная, количество рабочих часов бесчеловечное, бюджет департамента – курам на смех, а яйца у полицейских зажаты в тиски. И год за годом, год за годом трентонские копы всем скопом удерживают город.

В своей банке из-под супа, выставив наружу задик и зарывшись наполовину в деревянные стружки, погрузился в утреннюю дремоту Рекс. Я расщелкнула грецкий орех и положила в его клетку. Через минуту под опилками началось шевеление. Рекс, пятясь задом, выбрался наружу, схватил половинку ореха и унес в свою банку. Я подождала еще пару минут, но шоу уже завершилось.

Я проверила сумку, чтобы убедиться, имеются ли у меня в наличии все предметы первой необходимости… пейджер, носовые платочки, лак для волос, фонарик, наручники, губная помада, пистолет с патронами, заряженный сотовый телефон, заряженный электрошокер, расческа, жевательная резинка, перцовый баллончик, пилка для ногтей. Я крутая охотница за головами или как?

Я схватила ключи и упаковалась в куртку. Первым в повестке дня был визит в контору. Мне хотелось убедиться, что свою часть сделки Джеки выполнила.

Над парковкой низко и мерзко нависло небо, а воздух был холодным как у ведьмы в ступе. У «бьюика» примерз замок, а ветровое стекло покрылось инеем. Я, было, постучала по замку, но он так и не освободился ото льда, поэтому я потащилась обратно домой за противообледенителем и пластиковым скребком. Через десять минут я уже имела открытую дверцу, обогреватель гнал воздух на полную мощность, а я прорубила смотровую дыру в лобовом стекле.

Скользнув за руль, я проверила, как видно через эту дырку, и решила, что сойдет, если не ехать слишком быстро. К тому времени, как добралась до обиталища Винни, я уже окончательно согрелась и смогла увидеть весь капот, не говоря уже о дороге. Перед конторой стоял «крайслер» Джеки. Я втиснулась в просвет позади ее машины и поспешила войти внутрь.

Джеки прогуливалась перед столом Конни.

- Не понимаю, зачем мне нужно это делать, - вещала Джеки. – Видит Бог, что я могу контролировать себя. Могу остановиться, если захочу. Я ведь только изредка люблю этим заниматься. Не понимаю, что тут такого. Изредка все этим балуются.

- Я не балуюсь, - сказала Конни.

- И я тоже, - поддакнула Лула.

- И я, - присоединилась я.

Джеки осмотрела нас всех по очереди.

– Че?

- Ты будешь просто счастлива, когда исправишься, - заверила Лула.

- Неужели? – усомнилась Джеки. – Я и сейчас счастлива. Я так, черт возьми, счастлива, что с трудом сдерживаюсь. Иногда я счастлива просто так.

Конни вытащила из стола копию досье Мо.

– Не достанем в ближайшие пять дней Мо - потеряем залог, - обратилась она ко мне.

Я пролистала досье и еще раз взглянула на залоговое соглашение и фотографию.

Джеки посмотрела поверх моего плеча.

- Эй, - удивилась она. – Это же Старина Носочлен. Так ты его ищешь? Я точно его видела.

Все повернулись и уставились на Джеки.

- Да, точно он, - продолжила она, щелкая искусственным красным ногтем по фотографии. – Ездит на синей «хонде». Помнится, иногда мы его встречали на улице. Видела, как он выходил из многоквартирного дома на Монтгомери. Тот, что следующий за миссией.

Мы с Лулой посмотрели друг на друга. Вот это да.

- Он был один?

- Да я сильно внимания не обращала, но не помню, чтобы с ним кто-то был.

- Я собираюсь отвезти Джеки в клинику на Перри Стрит, - сообщила Лула. – Поможем ей взяться за дело.

Проблема с клиникой на Перри Стрит заключалась в том, что она была полна наркоманов. Следовательно, снаружи на улице было полно наркодилеров. Наркоманы приходили за ежедневной дозой, но пройтись по пути на входе и выходе было подобно прогулке через контролируемый супермаркет. В любом городе легче всего добыть дозу у клиники для наркоманов.

Лула сопровождала Джеки вовсе не затем, чтобы удостовериться, что та взялась за дело. Лула сопровождала Джеки, чтобы та не схлопотала передозировку до того, как подпишет бумаги.

Лула проследовала за мной до родительского дома и подождала, пока я припаркую «бьюик» на подъездной дороге. Потом они с Джеки подбросили меня до сервисного центра «Ниссан».

- Не позволяй им навешать себе лапшу на уши насчет этого пикапчика, – напутствовала меня Лула. - Сделаешь пробную поездочку. А потом скажешь, что надерешь им задницу, если пикап не наладили.

- Ладно, - успокоила я ее. – Не беспокойся. Никто не одержит надо мной верх.

Я отмахнулась от нее и пошла искать менеджера.

– Так что вы считаете? – спросила я его. – Пикап в хорошей форме?

- Бегает как новенький.

- Превосходно, - сказала я, испытав облегчение от мысли, что не придется никому ничего надирать.

Джеки видела Мо, выходящим из многоквартирного дома на углу Монтгомери и Грант. Я не назвала бы это горячим следом, но все же лучше, чем ничего, и подумала, что это заслуживает внимания. Улицы Монтгомери и Грант находились на юго-востоке Бурга в районе Трентона, который тяжко трудился, чтобы оставаться процветающим. Здание замыкало улицу, остальную часть квартала предоставив малому бизнесу. «Кафе Сэла», «Эй энд Джи Бытовая Техника», «Звездные Морепродукты», «Свободная миссия Монтгомери Стрит», «Свободная церковь Монтгомери Стрит».

Я покружила по кварталу, выискивая синюю «хонду». Ни одна не подвернулась. В многоэтажном здании имелась собственная подземная стоянка, но, чтобы проехать через ворота, требовалась карточка-ключ. Никаких проблем. Я могу припарковаться на улице, и проверить гараж на своих двоих.

Я проделала три круга по кварталу прежде, чем наконец кто-то отъехал от тротуара, освободив желанное пространство. Я хотела устроиться на Монтгомери в пределах видимости передней двери и гаражного входа. Рассчитывала сунуть нос в гараж, заглянуть в почтовы ящики, а потом, возможно, поболтаться вокруг и посмотреть, нет ли чего интересного для меня.

Почтовых ящиков было семьдесят два, и ни на одном из них не значилось «Мозес Бидмайер». Гараж был заполнен всего лишь на одну треть. Я обнаружила две «хонды», но ни у одной из них не было нужного номера.

Я вернулась к пикапчику и села в него. Потом понаблюдала за людьми на улице. Посмотрела на машины. Не увидела никого, кого бы знала. В час взяла в «Кафе Сэла» сэндвич. Там я показала фотографию Мо и спросила, не видел ли его кто.

Официантка взглянула на фото.

- Может быть, - произнесла она. – Выглядит каким-то знакомым, но трудно с уверенностью сказать. У нас тут проходит много людей. Перед тем, как на завтрак открывается миссия, множество стариков заходят на чашку кофе. Начиналось это, как миссия для бездомных, но используется теми пожилыми людьми, которые одиноки и испытывают нужду в деньгах.

В четыре я покинула пикапчик и устроилась в точности у входа в дом, где могла посветить фотографией Мо и поспрашивать жителей. К семи я осталась и без жителей, и без удачи. Ни одна личность не опознала Мо по фотографии.

В восемь свернула слежку. Мне было холодно. Я умирала с голоду. И еле сдерживалась, чтобы не дергаться. Я поехала обратно в Бург, в пиццерию Пино.

За два квартала от Пино я остановилась на красный сигнал светофора и почуяла под капотом сейсмическую активность. Я высидела несколько толчков и неприятных сработанных вхолостую потуг мотора. ОБЛОМ. Пикапчик чихнул и заглох.

- Сукин сын! – выкрикнула я. – Проклятый кусок японского дерьма. Чертов лгун и мошенник этот козел долбаный механик!

На секунду я прислонилась лбом к рулевому колесу. Выражаюсь в точности, как мой папаша. Наверно, так себя чувствовали тонущие на «Титанике».

Я с превеликой осторожностью устроила пикапчик на стоянке у Пино, вылезла из-за руля и как всплывшая вверх брюхом дохлая рыба поплыла в бар. Там заказала отборное пиво, роскошный сэндвич с жареной курицей, небольшую пиццу с пепперони и картофель-фри. От несчастий я оголодала.

Бар Пино был местом постоянного сборища копов. Частично потому что половина законников жила в Бурге, а Пино располагался в удобном месте. Частью из-за того, что двое сыновей Пино были копами, а коп всегда поддержит копа. А отчасти, потому что пицца была выше всяких похвал. Куча сыра, масла, немного томатного соуса и великолепная хрустящая корочка.

На другом конце бара маячил Морелли. Он наблюдал за мной, пока я делала заказ, но сохранял дистанцию. Когда передо мной появилась еда, он пристроил рядом со мной свой стул.

- Дай догадаюсь, - произнес он, обводя взглядом тарелки. – У тебя был паршивый денек.

«Так себе», показала я рукой.

Спустя шесть часов он уже оброс щетиной. Даже в темном помещении бара я могла разглядеть тонкую сеточку морщин, обычно появлявшуюся вокруг глаз, когда он уставал. Облокотившись одним локтем на барную стойку, он стал таскать у меня картошку.

- Будь у тебя соответствующая сексуальная жизнь, тебе не пришлось бы утешать себя таким вот образом, - произнес он, скривив в усмешке губы, на фоне темной бороды сверкнули белоснежные и ровные зубы.

- С моей сексуальной жизнью все в порядке.

- Ага, - согласился Морелли. – Но иногда ради разнообразия хорошо бы иметь партнера.

Я отодвинула от него картошку.

– Был недавно на хорошем вскрытии?

- Отложили на завтрашнее утро. Док надеется, что к тому времени Кэмерон Браун оттает.

- Знаешь что-нибудь о том, что привело к смерти? Типа, какая пуля сделала эту работу?

- Не узнаешь до завтра. Откуда такой интерес?

Рот у меня был набит сэндвичем с курицей. Я прожевала, проглотила и запила все пивом.

– Простое любопытство.

Конечно, мне любопытно, поскольку с тех пор, как стала искать Мо, это уже второй наркодилер, о которого я споткнулась. Было большой натяжкой предполагать, что здесь могла бы быть связь. И все же мой радар излучал низкоуровневый шум.

Морелли страдальчески поморщился.

– Ты со своими подружками ведь не провернула это над ним еще в первый раз, не так ли?

- Нет!

Он встал и дернул меня за волосы.

– Будь осторожна, когда поедешь домой.

Потом стащил с крючка на стене в дальнем конце бара свою короткую, присобранную на талии коричневую кожаную куртку и был таков.

Я уставилась ему вслед, онемев от удивления. Он дернул меня за волосы. Сначала треплет по подбородку, а теперь дергает за волосы. Это было четко выраженное отклонение. Одно дело, когда я задираю нос перед Морелли. И совсем другое дело, когда он пренебрежительно относится ко мне. Это была игра не по правилам.

В мрачном и подозрительном настроении в девять тридцать я выкатилась от Пино на улицу. Прежде чем забраться внутрь, с минуту я постояла, уставившись на пикапчик. Бедный страдалец. Мой пикапчик больше не был прелестью. Он выглядел так, словно ему требовалась помощь ортодонта. Я заменила свечи, но у меня не было денег для капитального ремонта. Я пристроилась за рулем и повернула ключ зажигания. Пикапчик сначала было завелся и… заглох.

- ДЕРЬМО!

Родительский дом был всего лишь в трех кварталах отсюда. Всю дорогу я подгоняла машину и, наконец, с облегчением смогла позволить теперь уже мерзкому пикапчику скончаться у бордюра.

«Бьюик» как ни в чем не бывало злорадно стоял на подъездной дорожке. И ему было хоть бы что.

* * * *

От мертвецкого сна меня пробудил телефон. На цифровом дисплее прикроватных часов значилось два часа ночи. На другом конце провода прозвучал девчачий голосок.

- Приветик, - произнес голосок. – Это Джиллиан!

Джиллиан. Я не знала никого по имени Джиллиан.

- Вы набрали неправильный номер, - сказала я ей.

- Ой, - откликнулась она. – Извините-е-е. Я искала Стефани Плам.

Я приподнялась на локте.

– Это и есть Стефани Плам.

- Это Джиллиан Вурцер. Вы дали мне свою карточку и сказали, что я должна позвонить, если увижу Дядюшку Мо.

Вот сейчас я совсем проснулась. Так это Джиллиан, девочка-подросток, которая жила напротив магазина Мо!

Джиллиан захихикала.

– У меня допоздна задержался мой парень. Знаете ли, помогал мне делать уроки. И он только что ушел. А пока мы прощались, я заметила свет в магазине сладостей. Это, должно быть, лампочка в заднем коридоре. И видно, что там кто-то ходит. Не могу сказать, это Дядюшка Мо или нет, но я подумала, что так или иначе стоит вам позвонить.

- Свет еще горит?

- Да.

- Я буду через минут десять. Не спускай с магазина глаз, но не выходи из дома. Я скоро буду.

На мне была красная фланелевая ночная рубашка и толстые белые носки. Я натянула джинсы, сунула ноги в «Дока Мартенса», схватила куртку, сумку и стрелой помчалась через холл, на бегу набирая номер Рейнжера на сотовом.

К тому времени, когда добежала до «бьюика», я уже все объяснила Рейнжеру и положила телефон в сумку. Начало моросить, при этом температура колебалась на уровне замерзания так, что каждая машина покрылась корочкой льда. Дежа вю. Я воспользовалась пилочкой для ногтей, чтобы отколоть лед от дверной ручки и сосчитала до десяти, чтобы понизить свое кровяное давление. Когда в ушах прекратила стучать кровь, я пилкой проколупала шестидюймовое окошко в ветровом стекле. Потом запрыгнула в машину и отъехала, ведя машину, почти прилепив нос к стеклу.

Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста, будь еще там.

Схватить Дядюшку Мо я хотела на самом деле. Не столько ради денег, сколько из любопытства. Мне хотелось знать, что же все-таки происходит. Желала знать, кто убил Рональда Эндерса. И хотела понять, почему.

В это время ночи в Бурге было тихо. Кругом стояли темные дома. Улицы опустели без транспорта. В тумане дождя фонари подернулись дымкой. Я медленно проехала мимо магазинчика Мо. В заднем коридоре горел свет, в точности как сказала Джиллиан. Рейнжер еще не дал о себе знать. У тротуара не было никакой синей «хонды». Нигде никакого движения. Я проехала по Кинг и свернула в переулок, ведущий к гаражу Мо. Двери гаража были открыты, и глубоко в полумраке я разглядела припаркованную машину в гараже. Это и была «хонда».

Я выключила фары и поставила углом «бьюик» так, чтобы заблокировать выход из гаража. Оставив щель в окне, я посидела, прислушиваясь и наблюдая. Потом тихо выскользнула из «бьюика», прошлась по переулку, дальше по Кинг к Феррис и перешла улицу. Я стояла, укрывшись в тени за дубом Вурцеров, ждала Рейнжера и боялась, что в любую минуту свет в магазинчике погаснет, а фигура исчезнет.

Я взглянула на часы. Дам-ка Рейнжеру еще три минуты. Если через три минуты он здесь не появится, я перейду улицу и перекрою заднюю дверь. В одном кармане у меня был пистолет, а в другом перцовый баллончик.

За квартал на Кинг показались огни автомобиля. Только машина подъехала к Феррис, как свет в магазинчике мигнул и погас. Я пустилась бежать, а в это время «БМВ» Рейнжера завернул за угол и остановился.

У Рейнжера два автомобиля. Первый - черный «бронко», оборудованный современной системой слежения, по которой можно выследить любую собаку. Когда Рейнжер делает разборки и ему предстоит транспортировать преступников, он водит «бронко». А если он не несет ответственности за предстоящие разборки, то приезжает на черном «БМВ», малосерийного производства 850 Си. Я оценила машину по стоимости и решила, что ей можно приписать приблизительно семизначную цифру.

- Свет только что погас, - произнесла я громким шепотом. – Его машина в гараже. Он собирается выйти через заднюю дверь.

Рейнжер был одет в черное. Черные джинсы, черная рубашка, черный бронежилет с выведенной на спине желтой надписью АГЕНТ ПО ЗАДЕРЖАНИЮ СБЕЖАВШИХ. Его сережка отливала серебром на фоне смуглой кожи. Волосы, как обычно, были собраны хвост. Когда нога его ступила на тротуар, в руке у него оказалось оружие. Если бы он преследовал меня, я бы тут же на месте намочила трусики.

- Я возьму на себя заднюю дверь, - предложил он, уже отходя от меня. – Ты прикроешь передний вход.

Для меня это был наилучший вариант. Я была совершенно счастлива остаться на вторых ролях.

Я добежала до передней двери магазинчика, встала сбоку и вжалась в кирпичный фасад. Через окно отчетливо просматривалось, что творилось внутри магазина, и у меня была прекрасная позиция задержать Дядюшку Мо, если он будет удирать по Феррис Стрит.

Где-то залаяла собака. В спящем районе это был единственный шум. Несомненно, Рейнжер уже был у задней двери, но никакого признака того, что кто-то вышел или был схвачен, не наблюдалось. В животе у меня сжалось от предчувствия. Я закусила нижнюю губу. Минуты текли. Вдруг лавку залил свет. Я осторожно подвинулась к окну и заглянула внутрь. И ясно увидела в конце коридора Рейнжера. И больше никого в пределах видимости.

Рейнжер открывал двери в точности, как я несколько дней назад. Он искал Мо, и я нутром чуяла, что он его не найдет. Мо ускользнул. И это была только моя вина. Мне следовало бы шевелиться быстрее. И не надо было ждать Рейнжера.

Я обернулась на звук затрудненного дыхания и почти столкнулась с Мо. Лицо его было в тени, но полумрака было недостаточно, чтобы скрыть его раздражение.

- Вы заблокировали мою машину, - сказал он. – А сейчас в моем магазине вынюхивает что-то ваш поборник. Вы с ним заодно и все портите!

- Вы не показались в суде. Не имею понятия, почему вы решили сбежать, но это плохая идея. Вам следует позволить мне отвезти вас в полицейский участок, чтобы переназначить дату.

- Я не готов. Это слишком скоро. Вы должны поговорить с моим адвокатом.

- У вас есть адвокат?

- Да.

Его глаза задержались на «Бумере» Рейнжера. Дверца была открыта, ключи свисали с гнезда зажигания.

- Ооо, - произнес он. – Как любезно.

- О нет. Это плохая идея.

Уголки его губ задрались вверх в подобии ироничной улыбки.

– Выглядит, как «Бэтмобиль».

- Это вовсе не «Бэтмобиль». Бэтмен не водит «БМВ». И позволить вам уехать на нем я не могу. Вы должны отправиться со мной.

В одной руке Мо нес пластиковый пакет, а в другой мощный перцовый баллончик. Он сощурил глаза и наставил на меня баллончик.

– Не заставляй меня это применять.

Видала я людей, получивших струю. Это было не очень забавно.

- Тюремное заключение – вот что такое этот «БМВ», - сказала я ему. – Счастливого пути.

- Тюремное заключение, - повторил он. – Разумеется.

А затем уехал.

Рейнжер выбежал из-за угла и резко остановился посреди тротуара, наблюдая, как габаритные задние фонари «Бумера» исчезают в ночи.

– Мо?

Я кивнула и плотнее запахнула воротник у шеи.

- Наверно, была уважительная причина, почему ты не сцапала его.

- Его перцовый баллончик намного больше моего.

Мы постояли еще несколько минут, пялясь в туман, но машина Рейнжера больше не появлялась.

- Я должен его прикончить, - прозаично заметил Рейнжер

Я сначала подумала, что, может, Рейнжер шутит, но, осмыслив сказанное еще раз… возможно и нет.

Однажды я спросила Рейнжера, как он может позволить себе такие дорогие машины, и он сказал, что делает кое-какие неплохие инвестиции. Не совсем уверена, что он под этим подразумевал. Депозитный счет денежного рынка, кажется, немного скучен для Рейнжера. Если бы я рискнула оценить содержимое портфеля ценных бумаг Рейнжера, то склонилась бы к контрабанде, связанной с иностранными торговцами оружия.

- Нашел что-нибудь необычное в магазине? – спросила я Рейнжера. Типа мертвого тела.

- Ничего. Должно быть, он увидел тебя на улице. Ему даже не хватило времени проверить, закрыта ли задняя дверь. Просто быстренько вышел оттуда.

Я посвятила Рейнжера в историю Кэмерона Брауна на РиверЭдж, пока мы шли обратно к моей машине. Потом рассказала о Джеки, которая видела Мо на Монтгомери Стрит, выходящим из многоквартирного здания. Я поведала, как обошла здание и ушла ни с чем восвояси.

Рейнжер посмотрел на мои немытые волосы и красную фланелевую ночную рубашку, торчащую из-под куртки.

– И кто ты, по-твоему?

- Я спешила.

- Ты порочишь звание охотников за головами, разгуливая в таком виде.

Я открыла дверь Рейнжеру со стороны пассажирского сиденья, сама вскарабкалась за руль и завела мотор.

– Куда?

- На Монтгомери Стрит.

Это был бы и мой выбор тоже. Я ведь подслушала, куда уезжал «БМВ». Он направлялся на юго-восток, в сторону Монтгомери.

* * * *

- Никого нет дома, - констатировал Рейнжер после того, как обошел подземную стоянку.

- Мы могли бы подождать.

- Милашка, не знаю, как тебе это сказать, но нас нельзя не заметить. Вести наблюдение в этой машине – то же самое, что пытаться спрятать кита в банке варенья.

Тем лучше для меня. Я замерзла, промокла и устала. И хотела вернуться домой, заползти в свою замечательную теплую кровать и проспать до июля.

- Что дальше? – спросила я.

- Можешь подвезти меня на Двенадцатую и Мэйджер.

Никто не знал, где живет Рейнжер. Однажды я попросила Норму проверить его по Департаменту автомобильного транспорта, и указанный там адрес привел на пустой участок.

- Ты ведь на самом деле не собираешься его убивать? – спросила я, направляя «бьюик» на Двенадцатую.

- Если ты воруешь восемь-пятьдесят Си, тебя следует прикончить.

- Это же Дядюшка Мо.

- Дядюшка Мо - сумасшедший, - произнес Рейнжер.

- Да, но он мой сумасшедший. Я в ответе за то, чтобы ты не убил его прежде, чем я его обработаю и пролью свет на пару вещей.

Типа, кто убил Рональда Эндерса.

- Профессиональная этика.

- Ага.

- У тебя есть какие-нибудь версии?

- Нет.

- Поработаем над этим вместе, - предложил Рейнжер. – Заберу тебя завтра в пять.

- В пять утра?

- У тебя с этим проблемы?

- Нет. Никаких проблем.

* * * *

В три часа по утру Трентон вызывает дрожь. Покинутый и ушедший под землю, пульс города скрывался за темными стеклами и разъеденными кислотой кирпичами. Даже ночные обитатели, пьяницы и подростковые шайки, убрались прочь, оставив свет редких флуоресцентных ламп беспризорным голубям, бродящим по тротуарам и клюющим невесть что.

Что за народ будет таскаться по улицам в такой час? Копы, сменщики, злодеи, охотники за головами.

Я свернула на свою стоянку и заглушила мотор. Желтые лоскуты усеивали большой блок здания, высившегося передо мной. Миссис Корватт, миссис Бестлер, квартира ДеКуна, мистер Пеглионне. Старики не тратят даром время на сон. Мистер Уолески, живущий через холл напротив меня, наверно, смотрит телевизор.

Я сделала шаг от «бьюика» и услышала, как позади меня открылась и захлопнулась дверца автомобиля. При этом звуке мое сердце выдало чечетку. Я взглянула на вход и увидела, как из полумрака выступили две фигуры. Мой пистолет был все еще в сумке. Я выудила его и повернулась кругом, почти столкнувшись нос к носу с жилистым невысоким парнем.

Он тут же отскочил назад, вскинув руки.

– Эй, полегче, - произнес он.

Боковым зрением я видела еще двоих. Они встали и подняли руки вверх. Все трое мужчин были в лыжных масках и коричневых комбинезонах поверх верхней одежды.

- Кто вы? – спросила я. – Что происходит?

- Мы - обеспокоенные граждане, - сказал жилистый парнишка. – Не хотим причинить вам ничего плохого, но если вы продолжите преследовать Мо, мы должны будем принять меры.

Он залез в нагрудный карман и вытащил конверт.

– Вы деловая женщина. Мы это понимаем. Поэтому предлагаем сделку. Деньги в этом конверте представляют ваше вознаграждение, соответствующее тому, что вы бы получили, притащив Мо к Винни, плюс премия в двести долларов. Возьмите деньги и купите билет на Барбадос.

- Пункт первый: я не хочу ваших денег. Пункт второй: я хочу ответы на вопросы.

Парень махнул рукой, кого-то подзывая, и позади него мигнули фары. Подкатила машина, и открылась передняя дверь.

- Сядешь в эту машину, и я выстрелю, - предупредила я.

- Я не вооружен. Вы же не захотите стрелять в безоружного человека.

Тут он был прав. Но даже не в том дело. Начну с того, что это была пустая угроза.

* * * *

Я поставила будильник на четыре пятьдесят пять и так испугалась, когда прозвонил звонок, что свалилась с кровати. Я не позволила себе уделить время на душ, поэтому почистила зубы, оделась в тряпки, что нашла на полу валяющимися еще со вчерашнего дня, и шаткой походкой спустилась по лестнице.

На парковке меня ждал Рейнжер. Он вытащил из кармана свернутый вчетверо клочок бумаги и дал мне.

– Список жителей Монтгомери Стрит, - пояснил он. – Что-нибудь бросается тебе в глаза?

Я не спрашивала, как он добыл список. И не хотела знать детально о сети осведомителей Рейнжера. Подозреваю, что его методы добычи информации могут временами включать в себя сломанные кости и дырки, проделанные пулями небольшого калибра.

Я вручила ему список обратно.

– Никого из этих людей не знаю.

- Тогда с девяти часов мы будем ходить от двери к двери.

Как здорово.

- А пока мы устроим слежку за вестибюлем и гаражом.

План был таков. Рейнжер брал на себя вестибюль, а я взяла гараж. Мы стояли у лифтов и опрашивали отправляющихся поутру на работу жителей. В девять часов, имея на руках огромный ноль, мы стали обрабатывать этажи.

Первые четыре этажа удачи не принесли.

- Как-то все это не обнадеживает, - поделилась я с Рейнжером. – Мы поговорили с массой людей, но ничего даже не наклюнулось.

Рейнжер пожал плечами.

– Люди не наблюдательны. Особенно в таком доме, как этот. Нет чувства общности. А, может, есть и другая причина, почему его никто не видел.

- Джеки могла ошибиться.

- Она не самый надежный свидетель.

Мы миновали пролет и начали обход по холлу, стучась во все двери и показывая фотографии Мо. На третьей двери меня постиг успех.

Эта женщина была старше большинства обитателей дома. Больше шестидесяти, определила я на глаз. Нарядно одетая.

- Я видела этого человека, - сказала она, изучая фото. – Точно не знаю… Может быть, Стэнли Ларкин… Да, думаю, должно быть , видела его со Стэнли Ларкиным.

- Квартира Ларкина на этом этаже? – спросила я.

- По этой стороне дальше вторая дверь. Номер пятьсот одиннадцать. – На лбу у нее обозначились две хмурые морщинки. – Вы говорите, агенты по задержанию? Что это значит?

Я выдала ей версию несущественного предписания явиться в суд из-за пропущенного заседания, и, кажется, она успокоилась.

Рейнжер постучал в дверь Ларкина, и мы оба прижались к стене так, чтобы Ларкин не смог увидеть нас в дверной глазок.

Секунду спустя Ларкин открыл дверь.

– Да?

Рейнжер показал ему значок.

– Залоговое правоприменение. Мы можем войти и задать несколько вопросов?

- Ну, не знаю, - заколебался Ларкин. – Не думаю. Я имею в виду, что все это значит?

Ларкину было около семидесяти. Ростом около пяти футов десяти дюймов. Здоровяк. Песочного цвета волосы, поредевшие на макушке.

- Это займет всего лишь минуту, - сказал Рейнжер, взяв Ларкина под локоть и вежливо заставив отступить того на несколько шагов.

Я воспользовалась случаем, чтобы зайти и осмотреться. Это была маленькая квартирка, набитая мебелью. От стены до стены лежал ковер цвета авокадо. Золотые занавески висели, видать, еще с семидесятых. Оттуда, где я стояла, была видна кухня. Один стакан для сока и одна миска на сушилке. Кофейная кружка и газета на кухонном столе.

Рейнжер показывал Ларкину фотографию, спрашивая о Мо. Ларкин тряс головой.

- Нет, - сказал Ларкин. – Я его не знаю. Миссис Грир, должно быть, обозналась. У меня есть несколько друзей постарше. Может быть, издалека один из них похож на этого человека.

Я тихонько переместилась к двери в спальню. Там стояла кровать королевских размеров. Отлично выглядит с покрывалом расцветки темно-зеленого пейсли. На комоде стояло несколько фотографий в серебряных рамках. Радиочасы на прикроватной тумбочке.

Рейнжер дал Ларкину карточку.

- На всякий случай, - пояснил Рейнжер. – Если вы увидите его, мы будем признательны за звонок.

- Конечно, - подтвердил Стэнли.

- Что ты думаешь? – спросила я, когда мы остались одни в холле.

- Думаю, нам нужно закончить со всем домом. Если никто еще не подтвердит связь Мо с Ларкиным, я склоняюсь к тому, чтобы пока оставить эту версию в покое. Ларкин не производит впечатления типа, у которого есть тайны.

Глава 8

Мы с Рейнжером вернулись к «бронко» и уставились на многоэтажное здание.

- Ложная тревога, - озвучила я наши мысли.

Никто больше не узнал Мо.

Рейнжер молчал.

- Сочувствую насчет машины.

- Это всего лишь машина, милашка. Могу себе новую достать.

Мне пришло в голову, как многозначительно прозвучало выражение Рейнжера, что он мог бы достать новый «Бумер» в отличие от покупки нового «Бумера». И промелькнула мыслишка, что в таком случае будет бесполезно советовать писать заявление в полицию или оповещать страховую компанию насчет угона.

- Ты думаешь, нам стоит последить за домом? – спросила я.

Рейнжер прошелся взглядом вдоль улицы.

– Мы могли бы поболтаться тут какое-то время.

Мы устроились в машине, сложили руки на груди, откинули сиденья назад, чтобы дать больше простора ногам. Когда мы вот так ждем, Рейнжер никогда не разговаривает. У Рейнжера склонность к разговорам чуть больше, чем у Рекса. Меня это устраивало, поскольку мне самой было о чем поразмыслить.

Меня беспокоило, что Мо возвращался в магазинчик. Даже если бы лавка была мне дороже жизни, вряд ли я бы рискнула посетить ее. Мо тащил пластиковый пакет, который мог быть наполнен чем угодно, начиная с нижнего белья и кончая рожками с мороженым. И пахло от него не так уж здорово. От него несло плесенью. И воняло потом и немытым телом. Либо он тяжко трудился в саду, либо жил на улице.

Я все еще обдумывала эти возможности, когда в двенадцать часов Рейнжер принес нам напитки и сэндвичи от Сэла.

Мой сэндвич был похож на серую мякину с травой.

- Что это? - поинтересовалась я.

- Смесь ростков, измельченная морковь, огурец и изюм.

Изюм! Слава тебе, Господи. А то я уже испугалась, что кто-то зачерпнул содержимое моего сэндвича из клетки с кроликами.

- Бидмайеру приходится где-то останавливаться, - начал Рейнжер. – Ты проверила версию о второй квартире?

- В первую очередь. Только потратила время впустую.

- По мотелям прошлась?

Открыв рот, я выпучила на него глаза, как бы говоря: Тьфу! Нет!

- Это заняло бы время, - заметил Рейнжер. – Избегай хлопот.

Это у Рейнжера такое чувство юмора.

- Может быть, Мо живет на улице. Последний раз, когда я его видела, от него несло как от погреба.

- Погреба трудно проверить, - заметил Рейнжер. – Легче обследовать мотели.

- У тебя есть идеи, как ты хочешь это

провернуть?

Рейнжер достал листы с рубрикой «Желтые Страницы» из кармана.

– Сэлу они были не нужны, - пояснил он. Он отдал половину страниц мне. – На тебе первая часть алфавита. Покажешь фото. Спросишь о машине. Если найдешь его, ничего не предпринимай. Сразу звони мне.

- А что, если это пустышка?

- Мы расширим зону поисков.

Зря только спросила.

Полчаса спустя я сидела за рулем «бьюика». Я перегруппировала список согласно географии, начав с ближайших мотелей, прокладывая путь к Бордентауну.

Я позвонила папаше и попросила его оказать мне любезность и отвезти мой пикап обратно в сервисный центр. Он пробормотал что-то насчет выбрасывания денег на всякое дерьмо, что дети никогда ничего не слушают, а потом повесил трубку.

* * * *

К пяти часам я истратила два бака горючего и исчерпала список от A до J. К пяти часам настала кромешная тьма, и и мне не терпелось добраться до дома. Вести «бьюик» дядюшки Шандора – то же самое, что кататься в своем личном бомбоубежище. Наконец я припарковала это бомбоубежище на стоянке, ступила ногой на асфальтовое покрытие и, считай, объявила охоту для Фан Клуба Дядюшки Мо.

Поскольку на пустой желудок быть мишенью в охотничьем сезоне не пристало, я сделала крюк к родительскому дому.

Когда я подъехала к бордюру, матушка была уже в дверях.

- Какой замечательный сюрприз, - произнесла она. – Ты останешься на ужин? У меня окорок в духовке и пудинг с баттерскотчем ( ирис из сливочного масла и жжёного сахара – Прим.пер. ) на десерт.

- А ты положила ананасы и гвоздику в окорок? – спросила я. – А картофельное пюре будет?

Запищал подвешенный на моем ремне пейджер. На экране высветился номер Рейнжера.

Пришла Бабуля и решила рассмотреть устройство поближе.

– Может, когда придет мой пенсионный чек, я прикуплю одну из этих штуковин.

Из глубины своего кресла в гостиной папаша прибавил громкости на телевизоре.

Я набрала номер Рейнжера на телефоне в кухне.

- С кем ты болтаешь? – поинтересовалась бабуля Мазур.

- С Рейнжером.

Бабуля широко раскрыла глаза.

– С охотником за головами! И что ему надо?

- Текущий отчет. Ничего важного.

- Тебе нужно пригласить его на обед.

Я приложила трубку к груди.

– Не думаю, что это хорошая идея.

- Скажи-ка ему, что у нас окорок, - подсказала Бабуля.

- Я уверена, что он занят.

Матушка оторвалась от процесса отмеривания муки.

– Кто занят?

- Дружок Стефани, - доложила Бабуля. – Один охотник за головами. Он прямо сейчас на телефоне.

- И он слишком занят, чтобы прийти на обед? – произнесла матушка. Скорее испытывая праведное негодование от неверия, чем спрашивая. – Где это слыхано? Мужчина должен питаться, разве не так? Скажи ему, что у нас полно еды. Скажи-ка, что мы ставим еще одну тарелку.

- Они ставят еще одну тарелку, - передала я Рейнжеру.

На другом конце провода на какой-то момент воцарилось молчание.

- Ты происходишь из длинной череды страшных женщин, - наконец, произнес Рейнжер.

Вода в кастрюле с картошкой кипела и выплескивалась на плиту. В двухлитровой бадье готовилась краснокочанная капуста. Горошек и морковь медленно кипели на дальней конфорке. Кухонное оконное стекло снизу было покрыто инеем, а сверху паром. Стена за плитой уже покрылась влагой.

Матушка проколола картошку.

- Картофель готов, - провозгласила она.

- Я должна идти, - сообщила я Рейнжеру. – Картофель готов.

- Что случится, если я не появлюсь? – поинтересовался Рейнжер.

- Лучше не спрашивай.

- Вот дерьмо, - выругался Рейнжер.

Мой папаша - приверженец равных возможностей. Мужчину лишать его прав он не стал бы. И он совсем не человеконенавистник. Просто в глубине души он убежден, что итальянцы лучше всех, что стереотипы породил Бог, и человек ничего не стоит, если он не водит «бьюик».

На Рейнжера он сейчас уставился в замешательстве от потрясения, которого вы скорее ожидали бы от человека, на чей дом ни с того ни с сего свалилась зажигательная бомба.

Сегодня Рейнжер был в черных тонах. Двойные золотые гвоздики в ушах, облегающая черная футболка с длинными рукавами закатана до локтей, водонепроницаемые часы на черном браслете сидели на запястье, черные рэперские штаны были заправлены в черные армейские ботинки, а на шее была цепь с содержанием такого количества золота, что им можно было заплатить залог за любого убийцу.

- Угощайся окороком, - предложила Бабуля, передавая ему тарелку.

- Ты негр? – решила уточнить она.

Рейнжер и глазом не моргнул.

– Кубинец.

Бабуля выглядела разочарованной.

- Жаль, - произнесла она. – Было бы что порассказать девчонкам в салоне красоты, как я обедала с негром.

Рейнжер улыбнулся и зачерпнул ложкой картошку.

Еще маленькой я решила перестать смущаться своей семейки. В этом еще одно преимущество обитания в Джерси. Здесь каждый имеет право ставить себя в неловкое положение, не трогая других. Фактически выставлять себя периодически в неприглядном свете является почти обязательным.

Я могла представить, как матушка продирается через умственную гимнастику, выискивая безопасную тему для разговора.

- Рейнжер необычное имя, - начала она. – Это кличка?

- Это уличное прозвище, - сказал Рейнжер. – В армии я был рейнжером.

- Я слышала об этих рейнжерах по телевизору, - вмешалась Бабуля. – Слыхала, они и собак заставят забеременеть.

У папаши отпала челюсть, и кусок мяса выпал изо рта.

Матушка застыла, ее вилка повисла в воздухе.

- Это типа шутки, - пояснила я Бабуле. – В реальной жизни рейнжеры не заставляют собак беременеть.

Я обратила взор к Рейнжеру за поддержкой и заработала еще одну улыбку.

- У меня затруднения с поисками Мо, - обратилась я к матушке. – Ты что-нибудь слышала в супермаркете?

Матушка вздохнула.

– О Мо люди много не говорят. В основном тебе перемывают косточки.

Бабуля перемешивала горошек с картошкой.

– Элси Фарнуорт говорила, что видела, как Мо покупал цыплят под острым соусом. И Мэвис Рейнхарт упоминала, что видела его в гастрономе Джиовачинни. Бинни Райс утверждала, что Мо заглядывал в окно ее спальни позапрошлой ночью. Правда, две недели назад Бинни рассказывала, что в ее окно заглядывал Дональд Трамп.

Рейнжер отклонил пудинг, не желая нарушить уровень сахара в крови. Я же съела два куска и выпила кофе, решив подержать свою поджелудочную железу на пике производительности. Кто успел, тот и съел – вот моя философия.

Я помогла убрать со стола и засекла, что Рейнжер отправился к двери, когда зазвонил его сотовый. Разговор у него вышел короткий.

- Заскочим в бар на Старк Стрит, - сказал Рейнжер. – Хочешь подсобить?

Полчаса спустя мы припарковали «бронко» перед «Местечком Эда». «Местечко Эда» было стандартной забегаловкой для Старк Стрит. Одно помещение с обшарпанными пластиковыми столами на переднем плане и баром в глубине. Прокуренный и спертый воздух, воняющий пивом, грязными волосами и холодной картошкой фри. Столы пустовали. Кучка мужчин стояла у бара, игнорируя три стула у стойки. Глаза наши обшарили темное помещение, когда мы с Рейнжером вошли в дверь.

Бармен чуть заметно кивнул. Его взгляд сверлил углубление в другом конце бара. Помятая металлическая табличка над нишей гласила «Мужская уборная».

Рейнжер прошептал мне в ухо.

– Стой здесь и прикрывай дверь.

Прикрывай дверь? Это он мне? Он что, издевается? Я помахала пальцем мужчинам в баре. Никто не ответил. Я прилюдно вытащила тридцать восьмой пятизарядник из сумки и засунула спереди в «левайзы». Но это тоже не вызвало никакого отклика.

Рейнжер исчез в нише. Я услышала его стук в дверь. Он снова постучал… громче. Затем звук поворачиваемой ручки, еще стук, а потом безошибочный звук выбивания ногой двери.

Рейнжер вылетел из коридора.

– Ушел через окно в переулок.

Я последовала за Рейнжером на улицу. На долю секунды мы замерли, вслушиваясь в шаги, и Рейнжер снова сорвался с места и помчался в переулок позади бара. Я оскальзывалась на льду, вляпывалась в кухонные отбросы и тяжело дышала. Потом зацепила носком ноги кусок деревяшки и упала на одно колено. Вскочила на ноги и стала ругаться, проскакав несколько шагов и ожидая, когда утихнет боль.

Мы с Рейнжером выскочили из переулка и попали на перекресток. Темная фигура бежала к передней двери дома с террасой за полквартала от нас, и мы припустили за ней. Рейнжер нацелился на переднюю дверь, а я взяла на себя переулок, который вел к заднему выходу. Когда я добежала до задней двери, то задыхалась и судорожно нащупывала перцовый баллончик. Только я сунула руку в сумку, как дверь открылась, и в меня врезался Мелвин Морли III.

Морли был огромен, как гризли. Его обвиняли в вооруженном ограблении и нападении с оружием. Он был пьян как скунс и вонял не лучше.

Мы с грохотом рухнули на землю. Он внизу. Я сверху. Мои пальцы рефлексивно схватили его за куртку.

- Привет, «большой мальчик», - произнесла я. Может, смогу сразить его своим женским шармом.

Он что-то хрюкнул и отбросил меня как пушинку. Я откатилась назад и вцепилась в его ногу.

- На помощь! – завопила я. – НА ПО-О-ОМОЩЬ!

Морли схватил меня за подмышки, поднял и держал на уровне глаз, ноги мои болтались по меньшей мере в девяти дюймах от земли.

- Тупая белая сука, - прорычал он, пару раз со злостью встряхнув меня так, что голова откинулась назад.

- А-а-а гент по задержанию сбежавших, - выдавила я из себя. – В-в-вы арестованы.

- Никто не арестует Морли, - взревел он. – Убью всякого, кто посмеет.

Руки и ноги мои болтались во все стороны, как у марионетки, и каким-то мистическим и непостижимым образом носок моей ноги задел колено Морли.

- Ай, - завопил Морли.

Его огромные как окорока руки отпустили меня, и он согнулся. Я, пошатнувшись, отлетела назад на пару шагов, сильно ударившись о землю и врезавшись в Ренйжера.

- Привет, «большой мальчик»? – произнес Рейнжер.

- Думала, это могло сразить его.

Морли свернулся в позе зародыша, часто и прерывисто дыша, держась за колено.

- Она разбила мне колено, - задыхаясь, выдавил он. – Она разбила мне чертово колено.

- Думаю, это твой ботинок сразил его, - высказал догадку Рейнжер.

Счастливый несчастный случай.

- Так если ты все время стоял тут, то почему мне не помог?

- Не похоже было, что тебе нужна помощь, милашка. Почему бы тебе не прошвырнуться и не пригнать машину, пока я понянчусь с мистером Морли. Похоже, ножки ему отказали.

* * * *

Было почти десять, когда Рейнжер привез меня обратно к дому родителей на Хай Стрит. Пучи, двухсотлетний карликовый пудель миссис Крэндл, сидел на крыльце через улицу, проделав свои последние «звоночки» (игра слов, звоночек и мочеиспускание (разг.) обозначается одним словом – Прим.пер.) , прежде чем решил, что на сегодняшнюю ночь хватит. У миссис Кьяк, нашей соседки, лампы уже не горели. Раньше ляжешь, раньше встанешь – мудро рассудила миссис Кьяк. Не чувствовалось, что матушка с Бабулей испытывают крайнюю нужду по части смыкания глаз, поскольку они-то торчали, прилепив носы к стеклу в двери, украдкой подсматривая за мной в темноте.

- Наверно, стоят здесь с тех пор, как ты уехала, - заметил Рейнжер.

- Моя сестра нормальная, - поделилась я. – И всегда была такой.

Рейнжер понимающе кивнул.

– На фоне этого ты выглядишь еще большим хаосом.

Я помахала Рейнжеру на прощанье и направилась к крыльцу.

- Там еще остался пудинг, - сообщила матушка, когда я открыла дверь.

- Ты кого-нибудь застрелила? – поинтересовалась Бабуля. – Была ли там большая заварушка?

- Там была маленькая заварушка, - сказала я ей. – И мы никого не застрелили. Мы почти никогда не стреляем в людей.

Папаша высунулся из кресла в гостиной.

– Что это там насчет стрельбы?

- Стефани никого сегодня не застрелила, - пояснила матушка.

Папаша какое-то мгновение таращился на нас, похоже было, что он мог бы обдумывать преимущество шестимесячного тура на авианосце, а потом снова переключил свое внимание на телевизор.

- Я не могу остаться, - обратилась я к матушке. – Только заскочила, чтобы ты убедилась, что со мной все в порядке.

- В порядке? – возопила матушка. – Ты выскакиваешь посреди ночи, устраиваешь погоню за преступниками! Как может это даже навскидку быть в порядке? А посмотри на себя! Что случилось с твоими штанами? На твоих брюках огромная дыра!

- Я споткнулась.

Матушка поджала губы.

– Так ты хочешь пудинг или нет?

- Разумеется, я хочу пудинг.

* * * *

Я открыла глаза в совершенно темной комнате, почувствовав, как по мне ползут мурашки от ощущения, что я не одна. Из глубокого сна меня вытащила какая-то интуиция на глубинном уровне. Наверно, интуицию запустил шелест одежды или дуновение воздуха. Сердце билось о ребра, и я выждала момент и почуяла запах человеческого тела, который только подтвердил, что мои страхи не напрасны.

Я обвела взглядом комнату, но обнаружила только знакомые очертания. Радиочасы показывали пять тридцать. Глаза устремились в сторону комода при звуке открываемого ящика, и, наконец, я обнаружила пришельца.

По воздуху пролетели спортивные одежки и приземлились у меня на голове.

- Если мы собираемся вместе работать, ты должна держать себя в форме, - заявил незваный гость.

- Рейнжер?

- Я приготовил тебе чай. Он на ночном столике.

Я включила свет. Действительно, от чашки на ночном столике поднимался пар. Это уж слишком, хватит насмехаться над Стефани Плам, остроумной охотницей за головами.

- Я ненавижу чай, - заявила я, принюхиваясь к ядовитому вареву. Потом осторожно глотнула. – ФУ! Что это?

- Женьшень.

- Это нечто. Вкус омерзительный.

- Полезен для твоего кровообращения, - успокоил Рейнжер. – Помогает насытить кровь кислородом.

- Что ты делаешь в моей спальне?

Обычно мне любопытен способ проникновения. Но по отношению к Рейнжеру это бессмысленный вопрос. У Рейнжера свои пути.

- Я пытаюсь вытащить тебя из постели, - сообщил Рейнжер. – Уже опаздываем.

- Сейчас пять тридцать!

- Я буду в гостиной, разогреюсь.

Я смотрела, как его спина исчезает в дверях спальни. Он серьезно? Разогревается для чего? Я натянула трико и на цыпочках прокралась за ним. Он делал отжимания на одной руке.

- Мы начнем с пятидесяти отжиманий, - предупредил он.

Я опустилась на пол и сделала попытку отжаться. Через пять минут Рейнжер закончил, а я почти доделала одно отжимание.

- Ладно, - продолжил Рейнжер, совершая бег на месте. – Давай на улицу.

- Я хочу позавтракать.

- Мы сделаем быструю пятимильную пробежку, а потом вернемся и позавтракаем.

Пятимильную пробежку? Он что, чокнутый? Пять тридцать утра. Хоть глаз выколи. Холодно. Я выглянула в окно. Там шел долбанный снег!

- Великолепно, - сказала я. – То, что надо.

Я закуталась в лыжную куртку, набила карманы платочками и бальзамом для губ, закутала шею шарфом, натянула на руки толстые шерстяные варежки и последовала за Рейнжером по лестницам.

Рейнжер без усилий пробежал несколько кварталов. Его шаг был стабильным и размеренным. Внимание направлено внутрь. За ним с трудом плелась я… из носу текло, дышала с трудом, а внимание направлено на то, чтобы выжить в следующий момент.

Мы проскользнули в ворота на игровую площадку позади школы и свернули на дорожку. Я перешла на шаг и прошлась по губам бальзамом. Рейнжер обогнал меня, и я заработала тычок. Рейнжер еще несколько раз меня подталкивал, а затем вытолкал с дорожки обратно через ворота на улицу.

Солнце на горизонте еще не обозначилось, но небо под покровом облаков и снегопадом уже начало светлеть. Я могла видеть, как блестит лицо Рейнжера, как пот проступает сквозь его футболку. Лицо все еще хранило скучное сосредоточенное выражение. Дыхание его снова стало ровным, теперь, когда он замедлил шаг и приноровился ко мне.

Молча, мы вернулись ко мне домой, войдя в переднюю дверь и пробежав по вестибюлю. Он побежал по лестнице, а я побежала лифтом.

Когда двери лифта открылись, он уже ждал меня.

- Я думал, ты позади меня, - удивился Рейнжер.

- Я и была. Приотстала.

- Все дело в отношении, - заключил Рейнжер. – Хочешь быть сильной, должна вести здоровый образ жизни.

- Начнем с того, что я не хочу быть сильной. Я хочу быть… пригодной.

Рейнжер снял свою футболку.

– Пригодная – это когда можешь пробежать пять миль. Как ты собираешься ловить плохих парней, если не можешь их обогнать?

- Плохих парней, которые умеют бегать, Конни отдает тебе. А мне достаются жирные, потерявшие форму плохие парни.

Рейнжер достал из холодильника пакет и загрузил в блендер кучу какой-то дряни. Он щелкнул кнопкой блендера, и дрянь приобрела розовый цвет.

- Что ты творишь? – поинтересовалась я.

- «Смути» (ягодное пюре со льдом – Прим. пер.).

Он налил половину «смути» в большой стакан и вручил мне.

Я сделала глоток. Неплохо. Если бы стаканчик поменьше да сидеть бы неподалеку от большой кучи блинчиков, политых кленовым сиропом, было бы вполне сносно.

- Чего-то не хватает, - заметила я. – Нужно бы добавить… шоколада.

Рейнжер выпил остальное «смути».

– Я собираюсь домой, чтобы принять душ и сделать несколько звонков. Через час вернусь.

В честь нашего партнерства я вырядилась, как Рейнжер. Черные ботинки, черные джинсы, черная водолазка, маленькие серебряные колечки в ушах.

Он окинул меня оценивающим взглядом, когда я открыла дверь.

- Умница, - одобрил он.

Я послала ему то, что, надеюсь, сошло за загадочную улыбку.

На нем была надета черная кожаная куртка с бахромой во всю длину рукавов. На три четверти бахромы висели черные и голубые бусинки.

На моей черной куртке не было никакой бахромы. И бусинок тоже не водилось. Зато у меня было больше молний, чем у Рейнжера, так что, думаю, я сравняла счет. Я влезла в куртку и прихлопнула свежевымытые волосы черной спортивной шапкой с эмблемой «Металлики».

- Что теперь? – спросила я.

- Сейчас мы будем искать Мо.

Снег все еще шел, но в «бронко» Рейнжера было тепло и уютно. Мы покружили по улицам, выискивая на парковках и в районах среднего класса «Бэтмобиль». По моему предложению мы посетили несколько фотоателье. Двое продавцов узнали Мо, но сказали, что последнее время его не видели. Еще падал снег, и транспорт еле полз из-за машин, которые не имели счастье принадлежать к высокому классу.

- При такой погоде Мо не будет болтаться снаружи, - заключил Рейнжер. – Можем свернуть лавочку на сегодня.

Я не собиралась спорить. Наступила пора ланча. Я ужасно проголодалась и не хотела грызть ростки и соевый творог.

Рейнжер подбросил меня до дому и укатил на своих четырех. Перепрыгивая через две ступеньки, я взлетела наверх и фактически пробежала по холлу. Потом открыла дверь. Внутри все было тихо и спокойно. Рекс спал. Нежно гудел холодильник. Метель хлестала в окно. Я скинула башмаки, стянула джинсы и, загрузив полную охапку вкусностей, пошла в спальню. Включила телевизор и плюхнулась в кровать с пультом.

Эх, я знаю, как хорошо проводить время, верно?

В шесть тридцать я покинула двухчасовое MTV и приближалась к стадии вегетативного состояния. Я пыталась выбрать между «Тернер Классик» (кабельный канал, показывающий старые фильмы без рекламы – Прим. пер.) и новостями, как вдруг в голову мне стукнула мысль.

У Мо был адвокат.

С каких это пор? В деле, которое было у меня на руках, говорилось, что от адвоката он отказался. Единственный человек, у которого можно было поспрашивать, это Джо Морелли.

- Да? – произнес Морелли, отвечая на звонок.

Только «да». Никаких тебе «здравствуйте».

- Что, у тебя паршивый день?

- Хороших дней у меня не бывает.

- Ты знаешь, кого Мо нанял в адвокаты?

- Мо отклонил юридическую помощь.

- Я случайно столкнулась с ним, и он сказал, что у него имеется адвокат.

На другом конце наступила пауза.

– Ты наткнулась на Мо?

- Он был в магазинчике сладостей.

- И?

- И он сбежал.

- Я слышал, на пуговичной фабрике нужны служащие.

- По крайней мере, я знаю, что у него есть адвокат. Это больше, чем знаешь ты.

- Тут ты меня обскакала, - согласился Морелли. – Проверю завтра в суде, но, судя по моему опыту, нас не информируют о юридических консультациях.

В список добавился новый вопрос. Зачем Мо понадобился адвокат? Ему нужен был бы адвокат, если он подумывал сдаться. Наверно, были и другие причины, но я не могла их придумать.

Я подошла к окну и выглянула наружу. Снег перестал, и на улицах прояснилось. Я прошагала по спальне. Потом прошла по гостиной. Подошла к столу в столовой и написала в блокноте «Мо взял адвоката». Затем добавила надпись «Три человека думают, что они могли видеть Мо на Монтгомери Стрит».

Я нарисовала большую круглую голову и заполнила ее вопросительными знаками. Это была моя голова.

Я снова стала вышагивать по квартире. Монтгомери Стрит никак не могла от меня отвязаться. Проклятье, подумала я, надо туда прогуляться. Все равно мне больше нечего делать.

Я оделась и потащилась туда, на ночь глядя, в «бьюике». На Монтгомери я припарковалась почти в том же месте, что и в предыдущие сеансы слежки. И увидела в точности тот же самый пейзаж. Желтое многоквартирное здание, миссию, церковь, магазин бытовой техники. Единственное отличие было в том, что сейчас было темно, и там был свет. Технически было еще темно в первые два часа, что я провела с Рейнжером, но поскольку я была тогда в полусонном состоянии, то это не считается.

Ради смеха я навела на здание бинокль, выискивая освещенные без занавесок окна. Я не увидела ни обнаженку, ни убийства, ни Мо. Подглядывание слишком уж перехвалили.

В миссии не было света, а вот возле церкви наблюдалось скопление кое-какого транспорта. Миссия и церковь занимали два здания, в каждом из которых было по два этажа. И в то же время они были магазинами. Магазин канцелярских принадлежностей и химчистка. Реверенд Билл, проповедник геенны огненной, купил здания пять лет назад и поставил церковь. Он был одним из тех проповедников, что призывают всех криками «ура», типа, «давайте вернемся к семейным ценностям». Время от времени его фотография появлялась на страницах газет то во главе пикетчиков у клиники абортов, то выливающего бычью кровь на женщину в мехах.

Народ, входящий в церковь, выглядел вполне нормальным. Никто не нес лозунги или ведра с кровью. Большинство с семьями. Несколько одиноких мужчин. За полчаса я насчитала двадцать шесть мужчин, женщин и детей, затем служба, должно быть, началась, потому что парадная дверь осталась закрытой, и больше никто не появился. Это не была этнически разнообразная группа, что вовсе не потрясало. Ближайшее соседство было преимущественно белым, из «синих воротничков» (рабочие, технический персонал - Прим.пер.). Люди обычно выбирают церковь в пределах своего сообщества.

В девять закрылись магазин бытовой техники и «Кафе Сэла». А через полчаса из церкви один за другим вышли двадцать шесть человек. Я еще раз осмотрела окна в бинокль. Мои глаза приклеились к третьему этажу, когда в мое окошко со стороны пассажирского сиденья кто-то тихонько постучал.

Это был Карл Констанца в форме полицейского. Он смотрел на меня и укоризненно качал головой. Я открыла дверь, и Карл присел рядом на сиденье.

- Тебе действительно нужна личная жизнь.

- Ты говоришь, как моя матушка.

- К нам поступила жалоба об извращенце, который сидит в «бьюике» и смотрит в бинокль в окна жителей.

- Я проверяю, вдруг покажется Мо.

Констанца взял бинокль и наставил на здание.

– Ты еще будешь делать проверку?

- Нет. Я закончила. Даже не знаю, зачем я вернулась сюда сегодня. У меня всего лишь было предчувствие, ты понимаешь?

- В этом районе даже никто не раздевается, - поделился Констанца наблюдением, все еще переходя от окна к окну. – Ты говорила с Реверендом Биллом?

- Еще нет.

- Так тебе стоит сходить и сделать это, пока я присмотрю тут. Вот эта квартира на втором этаже выглядит многообещающе.

- Думаешь, Мо может быть там?

- Нет. Думаю, голая женщина может быть там. Давай, дорогая, - начал припевать Констанца, наблюдая за женщиной в окне, - расстегни кофточку для Дяди Карла.

- Ты отвратителен.

- Служу отечеству, - откликнулся Констанца.

Я пересекла улицу и попыталась заглянуть за занавески, закрывающие два круглых окна на фасаде Свободной церкви. Большого успеха я не достигла, поэтому открыла дверь и заглянула внутрь.

Весь нижний этаж был по существу одной большой комнатой, оформленной в стиле зрительного зала с кучей складных стульев, выстроившихся рядами, и возвышающейся платформой у задней стены. Платформа была покрыта голубой тканью, образующую юбочку. В середине платформы стоял аналой. Я предположила, что это кафедра.

На одном конце платформы мужчина складывал книги. Средней комплекции, среднего роста и с головой, как шар для боулинга. На носу у него были круглые очки в черепаховой оправе, весь розовенький и чистенький, и он выглядел так, словно должен был сказать что-то типа «Все путем, соседушка». Я узнала его по фото в газетах. Это был Реверенд Билл.

Он выпрямился и улыбнулся мне. Голос у него был приятным и мелодичным, а тон мягким. Легко было вообразить его в облачении хориста. И трудно представить, как он выливает бычью кровь, впрочем, полагаю, когда нужда заставит…

- Конечно, я знаю Мозеса Бидмайера, - сказал он приветливо. – Дядюшку Мо знают все. Многовато он нафасовал за свою жизнь рожков с мороженым.

- Пара людей сообщила, что видели его недавно здесь, на Монтгомери Стрит.

- Вы имеете в виду, с тех пор, как он исчез?

- Вы что-то знаете об этом?

- Несколько наших прихожан из Бурга. Все просто обеспокоены. Это весьма странное поведение для человека столь выдержанного, как Мо Бидмайер.

Я дала Реверенду Биллу свою карточку.

– Если увидите его, я буду признательна за звонок.

- Конечно.

Он молча уставился на карточку, задумавшись и посерьезнев.

– Надеюсь, с ним все в порядке.

Глава 9

Не горя желанием снова увидеть в своей спальне на рассвете Рейнжера, я убедилась, что окна закрыты на защелку, а на двери надежный засов. Затем для пущей уверенности соорудила перед дверью башню из сковородок и кастрюль так, чтобы если откроется дверь, посуда обрушится, и разбудит меня. Однажды я уже проделала подобное с башней из стаканов. Очаровательно сработало, если не считать того, что весь пол был усеян битым стеклом, а необходимость пить из бумажных стаканчиков царила в моей жизни вплоть до появления следующего денежного чека.

Я перечитала свои каракули в блокноте, но чудных открытий со страницы ко мне не соскочило.

В пять часов утра кастрюли загромыхали по полу, и, выскочив в ночной фланелевой рубашке, я обнаружила в прихожей улыбающегося Рейнжера.

- Привет, милашка, - произнес Рейнжер.

Я пробралась через посуду и проверила дверь. Два автоматических замка были невредимы, засов опущен, цепочка не снята. Согласно моему заключению Рейнжер наткнулся на гору посуды, просочившись под половицей.

- Полагаю, что бесполезно спрашивать, как ты это проделал, - сказала я.

- Однажды, когда уляжется суета, мы проведем урок на тему продвинутого «В и П» (на языке гангстеров B and E – breaking and entering – взлом и проникновение – Прим.пер).

- Ты когда-нибудь слышал о дверном звонке?

Рейнжер только продолжал скалиться.

Ну ладно, я бы не ответила на дверной звонок. Посмотрела бы в глазок, увидела бы стоящего там Рейнжера и вернулась бы назад в постель.

- Я не побегу, - заявила я. – Я уже вчера набегалась. Меня от этого воротит. И не буду снова это делать, ни за что. Плавали, знаем.

- Спортивные упражнения улучшат твою сексуальную жизнь, - заметил Рейнжер.

Я не собиралась делиться смущающими меня секретами с Рейнжером, но моя сексуальная жизнь вечно на низком уровне. Нельзя улучшить то, что даже не существует.

- Снег идет? – осведомилась я.

- Нет.

- Дождь идет?

- Нет.

- Ты ведь не ждешь, что я буду снова пить еще одну из этих твоих «смути», верно?

Рейнжер окинул меня оценивающим взглядом.

– Не помешало бы. А то ты выглядишь в этой ночнушке, как медвежонок Смоуки.

- И вовсе я не выгляжу, как медвежонок Смоуки! Ладно, ну не брила я ноги пару дней… но это ведь не делает меня похожей на медвежонка Смоуки. И я уж определенно не такая толстуха, как медвежонок Смоуки.

Рейнжер все еще расточал улыбки.

Я потопала в спальню и хлопнула дверью. Натянула на себя теплые кальсоны и спортивный костюм, зашнуровала кроссовки и промаршировала обратно в прихожую, где, скрестив на груди руки, все еще стоял Рейнжер.

- Не рассчитывай, что я буду проделывать это каждый день, - заявила я Рейнжеру, стиснув зубы. - Делаю это только, чтобы тебя потешить.

Спустя час я приволоклась в квартиру и без сил рухнула на диван. Мысленно я представила пистолет на ночном столике, и мне стало любопытно, заряжен ли он. А потом поразмышляла, а не испробовать ли его на Рейнжере. Или самой застрелиться. Еще одна пробежка ни свет ни заря, и я, так или иначе, скончаюсь. Может, лучше сразу с этим покончить.

- Я уже созрела для работы на фабрике, производящей предметы гигиены, - сообщила я Рексу, который прятался в банке из-под супа. – Чтобы впихивать тампоны в коробки, вовсе не требуется быть в хорошей форме. Наверно, если бы даже меня разнесло до трехсот фунтов, я все еще годилась бы для работы на фабрике гигиенических прокладок. - Я сдернула с ног обувь и стянула влажные носки. – Зачем я себя так извожу? Связалась с психом, и мы оба зациклились на поисках старого типа, который продает мороженое.

Рекс вылез спиной вперед из банки и смотрел на меня, подергивая усиками.

- Точно, - обратилась я к Рексу. – Это глупо. Глупо, глупо, глупо.

Я поворчала и встала на ноги. Потом поплелась на кухню и стала готовить кофе. По крайней мере, Рейнжер не вернулся со мной, чтобы надзирать за завтраком.

- Ему пришлось уйти из-за несчастного случая, - поделилась я с Рексом. - Честное слово, я не собиралась спотыкаться об него. И уж точно не хотела проделывать дыру на тренировочном костюме у него на колене, когда он упал. И конечно, я чувствую себя плохо из-за этого растянутого паха.

Рекс послал мне один из этих взглядов, который говорил «Ага, точно»

Когда я была маленькой, то хотела стать северным оленем – типа летающего. Года два я провела, скача вокруг, выискивая лишайники и фантазируя о мальчике-олене. Потом однажды я увидела «Питера Пена», и моя оленья фаза приказала долго жить. Я не понимала этой прелести никогда не вырастать, потому что каждая маленькая девочка в Бурге ждет не дождется, чтобы вырасти, приобрести сиськи и бегать на свидания. Я только поняла, что летающий Питер Пен лучше, чем северный олень. Мери Лу тоже посмотрела «Питера Пена», но ее амбиции были направлены на Вэнди, поэтому мы с Мери Лу составили замечательную пару. Целыми днями можно было увидеть, как мы, держась за руки, бегали по окрестностям и распевали «Я могу летать! Я могу летать!» Будь мы постарше, это, наверно вызвало бы толки.

Стадии Питера Пена на самом деле не суждено было долго просуществовать, поскольку несколько месяцев спустя я открыла для себя Чудо-Женщину. Чудо-Женщина не умела летать, но у нее были большие оттопыривающиеся сиськи, втиснутые в сексуальный Чудо-костюм. Барби надежно утвердилась на роль модели в Бурге, но Чудо-Женщина дала бы ей сто очков вперед. Она не только выставляла свой Чудо-лифчик, но и пинала серьезные задницы. Если бы меня просили назвать имя личности, которая оказала самое большое влияние в моей жизни, это была бы Чудо-Женщина.

Все подростковые годы и когда мне было чуть больше двадцати, я мечтала стать рок-звездой. То обстоятельство, что я не умела играть на музыкальных инструментах или вывести ноту не умаляло эту фантазию. В более трезвые моменты я хотела быть подружкой рок-звезды.

За очень короткий период, когда я работала продавщицей нижнего белья у Е.Е.Мартина, мои стремления обратились к корпоративной Америке. Мои грезы были о элегантно одетой женщине, отдающей направо и налево приказы раболепствующим мужчинам, пока у тротуара ее поджидает «лимузин». Реальность же пребывания у Е.Е.Мартина была такова, что я работала в Нью-Арке и считала день хорошим, если никто не помочится мне на туфлю на железнодорожной станции.

В настоящий момент у меня проблемы с возникновением добротной фантазии. Я вернулась, было, назад к желанию стать Чудо-Женщиной, но факты – упрямая вещь: я с трудом заполню Чудо-бюстгальтер Чудо-Женщины.

Я сунула замороженные вафли в тостер, и съела это подобие печенья, когда оно было готово. Потом выпила две чашки кофе и потащила свои больные мускулы в ванную, чтобы принять душ.

Я долго стояла под струями воды и мысленно перебирала список вещей, которые необходимо сделать. Мне нужно позвонить насчет пикапчика. Потом затеять стирку и оплатить несколько счетов. Я должна возвратить Мери Лу свитер. И последнее, но не самое малое – необходимо найти Дядюшку Мо.

Перво-наперво я позвонила насчет пикапа.

- Это все ваш карбюратор, - сообщил мне этот посланник небес сервисный менеджер. – Мы можем поставить новый или отремонтировать старый. Отремонтировать будет дешевле. Конечно, тогда никаких гарантий.

- Что это значит – мой карбюратор? У меня же только свечи и зажигание были неисправны.

- Ага, - согласился он. – И их тоже нужно было починить.

- А сейчас вы уверяете, что это карбюратор.

- Ага. На девяносто пять процентов уверен. Иногда возникают такие проблемы, и вы получаете неисправный клапан рециркуляции отработавших газов. Временами имеется неисправный клапан системы вентиляции картера, пропускающий воздух или поврежденная вакуумная перемычка. Может также быть неисправный насос для подачи горючего… но я не думаю, что в этом дело. Полагаю, вам требуется новый карбюратор.

- Прекрасно. Замечательно. Великолепно. Сделайте мне карбюратор. Сколько времени это займет?

- Недолго. Мы вам позвоним.

Следующим в моем списке было заскочить в контору и посмотреть, не наклюнулось ли чего-нибудь новенького. И пока я там буду, не помешает на всякий случай пройтись по кредитной истории Эндрю Ларкина, обитателя Монтгомери Стрит, которого мы с Рейнжером допрашивали.

Я натянула кучу теплых одежек, поспешно спустилась по лестнице, обломала самый свежий слой льда на «бьюике» и загромыхала в сторону конторы.

Лула с Конни уже были заняты работой. Дверь в кабинет Винни была закрыта.

- Он там? – спросила я.

- Не видела его, - отозвалась Конни.

- Ага, - добавила Лула. – Может быть, прошлой ночью кто-то вогнал кол ему в сердце, и он вообще не появится.

Зазвонил телефон, и Конни передала трубку Луле.

- Кто-то по имени Шарлин, - пояснила Конни.

Я подняла брови, глядя на Лулу. Шарлин, та, что была женщиной Лероя Уоткинса?

- Да! – произнесла Лула, повесив трубку. – Нам везет! Мы получили еще одну наводку. Шарлин сообщила, что прошлой ночью Лерой вернулся домой. А затем они затеяли большую потасовку, Лерой немного побил Шарлин и выкинул ее на улицу. Поэтому Шарлин говорит, что мы можем поиметь этого урода.

У меня уже в руках были ключи, а куртка застегнута на все молнии.

– Поехали.

- Это будет легче легкого, - заявила Лула, когда мы попали на Старк Стрит. - Мы просто подкрадемся к старине Лерою. Он подумает, что это, наверно, Шарлин за дверью. Только надеюсь, он не подскочит к двери, весь из себя от счастья, ты понимаешь, что я имею в виду?

Я точно знала, что она имеет в виду, но даже думать об этом не хотела. Я припарковалась у дома Лероя, мы посидели молча в машине.

- Ладно, - произнесла Лула. – Наверно, во второй раз свою дверь разломать он не захочет. Возможно, ему досталось от домовладельца. Двери ведь не растут на деревьях, знаешь ли.

Я обдумала сие заключение.

- Может, его даже здесь нет, - добавила я. – Когда последний раз его видела Шарлин?

- Прошлой ночью.

Мы еще немного посидели.

- Мы могли бы здесь его подождать, - предложила Лула. – Установить наблюдение.

- Или могли бы позвонить.

Лула взглянула на окна третьего этажа.

– Позвонить – идея хорошая.

Прошло еще несколько минут.

Я глубоко вздохнула.

– Ладно, давай сделаем это.

- Да, черт подери, - согласилась Лула.

Мы задержались в вестибюле и внимательно осмотрели здание. Где-то громко бубнил телевизор. Плакал ребенок. Первый пролет лестницы мы прошли очень медленно, и, одолевая ступеньку за ступенькой, прислушивались. На площадке второго этажа мы остановились и перевели дух.

- Ты ведь не собираешься схватить гипервентиляцию, верно? – уточнила Лула. – Терпеть не могу, когда на меня опрокидываются из-за гипервентиляции.

- Я в порядке, - заверила я ее.

- Ага, - подтвердила она. – Я тоже.

Когда мы достигли третьего этажа, никто из нас уже совсем не дышал.

Мы стояли перед дверью, на которой теперь были прибиты заплаты из картона и две фанерные грязные дощечки. Я сделала Луле знак встать сбоку от двери. Она с готовностью повиновалась и распласталась вдоль стены. Я предприняла то же самое с противоположной стороны.

Я легонько постучала в дверь.

- Доставка пиццы, - прокричала я.

Ответа не было.

Я постучала сильнее, и дверь сама собой открылась. Мы с Лулой все еще не смели дышать, и я чувствовала, как кровь давит на мои глазные яблоки. Целую минуту никто из нас не двигался с места. Не издавая ни звука, мы только вжимались в стену.

Я снова позвала:

– Лерой? Это Лула и Стефани Плам. Ты там, Лерой?

Спустя какое-то время Лула откликнулась:

- Не думаю, что он там.

- Не шевелись, - приказала я. – Пойду я.

- Да пожалуйста, - отозвалась Лула. – Я бы пошла первой, но не хочу все заграбастать в этом дерьме с поимкой.

Я осторожно прошла в квартиру и огляделась. Все было так, как мне запомнилось. Никакого признака присутствия. Я заглянула в спальню. И там никого.

- Ну? – спросила Лула из холла.

- Похоже пусто.

Лула просунула голову в дверь.

– Жаль. А я надеялась на еще одну разборку. Уже настроилась надрать чью-нибудь задницу.

С перцовым баллончиком в руке я приблизилась к закрытой двери в ванную. Резко распахнув дверь, я отпрыгнула в сторону. Дверь врезалась в стену, и Лула нырнула за диван.

Я заглянула в пустую ванную, а затем посмотрела на Лулу.

Лула поднялась с пола.

- Всего лишь проверяю свои рефлексы, - пояснила она. – Отрабатываю новую технику.

- Угу.

- Не то, чтобы я боюсь, - заявила она. – Проклятье, чтобы запугать такую женщину, как я, требуется нечто большее, чем мужик типа Лероя.

- Ты трусишь, - сказала я.

- Вовсе нет.

- Угу.

- Никакого «угу». Я тебе покажу, кто боится. Только не я. Думаю, я тоже умею двери открывать.

Лула потопала к платяному шкафу и рывком открыла его. Дверца широко распахнулась, и Лула пристально уставилась на тесно висящие пальто и кучу другой одежды.

Потом одежда раздвинулась, и на Лулу выпал Лерой Уоткинс в чем мать родила и с дырой от пули в середине лба.

Лула потеряла равновесие, и они оба свалились на пол: Лерой с распростертыми объятиями, жесткий как доска, похожий на Франкенштейна из гетто, сверху Лулы.

- Страх Божий, - завопила я. – Иисус, Мария и Иосиф!

- Иииииииии, - визжала Лула, молотя руками и лежа на спине с Лероем в качестве мертвого груза на груди.

Я скакала рядом, выкрикивая:

– Встань сейчас же. Встань.

А Лула вертелась, выкрикивая в ответ.

– Убери его сейчас же. Убери.

Я схватила Лероя за руку и рванула, и Лула вскочила на ноги, отряхиваясь, как собака под дождем.

– Тьфу. Мерзость какая. Бе.

Мы покосились на Лероя.

- Мертв, - констатировала я. – Точно мертв.

- Лучше поверь. Никак стреляли из нехилого оружия. Дыру в башке схлопотал размером с Род-Айленд.

- Гнусно воняет.

- Думаю, он обкакался в шкафу, - предположила Лула.

Мы заткнули рты ладонями, подбежали к окну и высунули головы глотнуть чистого воздуха. Когда в ушах утих звон, я подошла к телефону и набрала номер Морелли.

- У меня есть для тебя клиент, - сообщила я ему.

- Еще один?

Прозвучало это скептически, да я его и не осуждала. За неделю это был уже мой третий покойник.

- На Лулу из шкафа свалился Лерой Уоткинс, - объяснила я. – И вся королевская конница, вся королевская рать не может Лероя собрать.

Потом дала ему адрес, повесила трубку и вышла в холл, чтобы подождать.

Первыми появились двое патрульных. Через секунды три следом за ними пришел Морелли. Я посвятила Морелли в детали и нетерпеливо суетилась, пока он проверял место преступления.

Лерой был голый, крови особой не было. Я подумала, что, возможно, кто-то сделал ему сюрприз в душе. Запекшейся крови в ванной не было видно, а заглядывать за задернутую душевую занавеску желания у меня не было.

Морелли вернулся после того, как прошелся по квартире и обеспечил охрану места преступления. Он проводил нас вниз на второй этаж, подальше от места действия, и мы еще раз прошлись по нашей истории.

По лестнице протопали наверх еще двое полицейских. Я никого из них не знала. Они посмотрели на Джо, а он попросил их подождать у дверей. Также продолжал бубнить телевизор. Доносились приглушенные голоса о чем-то спорящих детишек. Никто из жителей не высунулся в дверь, чтобы понаблюдать за действиями полиции. Я предположила, что любопытство не является здоровым проявлением характерных особенностей обитателей этого района.

Морелли застегнул молнию на моей куртке.

– От тебя мне больше ничего не нужно… на данный момент.

Не успела я оглянуться, как Лула была уже на полпути на лестнице.

- Я отсюда сваливаю, - сообщила Лула. – У меня еще полно работы.

- Копы заставляют ее нервничать, - пояснила я Морелли.

- Ага, - подтвердил он. – Мне знакомо это чувство. Меня они тоже нервируют.

- Кто, по-твоему, сделал Лероя? – спросила я Морелли.

- Кто угодно мог сделать Лероя. Мамашка Лероя могла сделать Лероя.

- Это необычно, что за неделю замочили уже трех наркодилеров?

- Если только не в случае какой-нибудь войны.

- А что, идет какая-то война?

- Кабы я знал.

Парочка типов в костюмах задержалась на лестничной площадке. Морелли показал большим пальцем на следующий этаж; мужчины пробормотали, что они поняли и пошли дальше.

- Я должен идти, - сказал Морелли. – Увидимся.

Увидимся? Вот так, ни с того, ни сего? Ладно, наверху лежит мертвый парень, и здание кишит копами. Я должна быть счастлива, что Морелли такой профессионал. Я должна прыгать от счастья, что мне не приходится его избегать, верно? Все же «увидимся» немножечко вызывает ощущение, что мне сказали «не звони мне, я сам позвоню». Не то, чтобы я хотела получить звонок от Морелли. Скорей я удивлялась, почему он не хочет мне позвонить. Что со мной все-таки не так, а? Почему он не делает серьезных авансов?

- Тебя что-то гнетет? – спросила я Морелли. Но Морелли уже уходил, исчезая в кучке копов на лестничной площадке третьего этажа.

Может, мне стоит скинуть несколько фунтов, подумала я, тащась вниз по лестнице. А может быть, следует добавить немного рыжего оттенка волосам.

В машине меня ждала Лула.

- Считаю, что все не так уж плохо, - поделилась Лула. – Нас не застрелили.

- Что ты думаешь о моих волосах? – спросила я. – Как считаешь, мне нужно добавить немного рыжего оттенка?

Лула откинулась назад и посмотрела на меня.

– Рыжий будет потрясно смотреться.

Я подбросила Лулу в контору и отправилась домой проверить сообщения и свой банковский счет. Сообщений не было, а на счету у меня осталось несколько долларов. Я почти укладывалась в свои траты. За квартиру я заплатила в этом месяце. Если я продолжу кормиться «на халяву» у матушки, то смогу позволить себе рыжие прядки. Я поизучала себя в зеркале, взбив волосы и представив ослепительный новый цвет.

– Не упускай своего, - приказала я себе. Особенно с тех пор, как альтернативой стало уподобиться Лерою Уоткинсу.

Я закрыла квартиру и отправилась в торговый пассаж, где убедила мистера Александера вставить меня в свое расписание. Сорок пять минут спустя я уже была под сушилкой с волосами, смоченными химической пеной, обернутыми пятьюдесятью двумя квадратиками алюминиевой фольги. Стефани Плам - космический пришелец. Я, было, попыталась читать журнал, но от жара и испарений слезились глаза. Я потерла глаза и заглянула через широко распахнутую арочную дверь и оконные стекла в пассаж.

Была суббота, и в пассаже толпился народ. В мою сторону бросали мельком взгляды прохожие. Смотрели они без всяких эмоций. Праздное любопытство, больше ничего. Мамаши с детьми. Околачивающиеся подростки. Стюарт Баггет. Ну и дела! В пассаже околачивался этот маленький идиот Стюарт Баггет собственной персоной!

Наши взоры встретились и на минуту задержались. Опознание произошло. Стюарт беззвучно произнес мое имя и бросился наутек. Я откинула назад колпак сушилки и вылетела из кресла, словно снаряд из пушки.

Мы мчались по нижнему этажу по направлению к «Сирс» ("Сирс, Роубак энд Ко."- Компания широкого профиля; владеет сетью одноименных универмагов – Прим.пер.). У Стюарта было преимущество: он взял хороший старт и запрыгнул на движущийся эскалатор. Он сталкивал людей с дороги, при этом дико извинялся и выглядел очаровательным милягой.

Я запрыгнула на эскалатор и стала локтями расчищать себе дорогу, проталкиваясь вперед. Передо мной воинственно встала женщина с сумками, набитыми покупками.

- Простите, - сказала я. – Мне нужно пройти.

- Я имею право стоять тут на эскалаторе, - произнесла она. – Думаешь, это твое личное место?

- Я гонюсь за вон тем подростком!

- Ты чокнутая, вот ты кто. Помогите! – завопила она. – Тут сумасшедшая! Тут сумасшедшая!

Стюарт спрыгнул с эскалатора и снова ринулся вдоль пассажа. Я затаила дыхание и пританцовывала на месте, стараясь не упустить его из виду. Спустя двадцать секунд я сошла с лестницы и припустила вовсю с хлопающей по голове фольгой, со все еще обвязанной вокруг талии коричневой робой из салона красоты.

Неожиданно Стюарт пропал, затерявшись в толпе. замедлила шаг, высматривая его впереди и проверяя по сторонам магазинчики. Потом припустила рысью через «Мейси». Шарфы, спортивные костюмы, косметика, туфли. Я добежала до выхода и осмотрела парковку. Стюарта и след простыл.

Я взглянула в зеркало и застыла как вкопанная. Выглядела я как помесь Женщины-Липучки от мух с компанией, производящей алюминиевую фольгу. Пассаж на Квакер Бридж обзавелся ненормальной типа Башка-Спасайся от Лучей (речь идет о маниакальных людях, обертывающих фольгой голову в целях защиты от лучей, с помощью которых якобы пытаются ими управлять, например, правительство – Прим.пер.). Если бы увидела кого-нибудь из своих знакомых, скончалась бы на месте.

Мне пришлось возвращаться через универмаг «Мейси» в пассаж, включая перебежку через отдел косметики, где могла бы столкнуться с Джойс Бернхардт, королевой преображения. А после «Мейси» мне еще предстояло преодолеть эскалатор и главный проход пассажа. А это не то, что мне хотелось бы делать в моем теперешнем состоянии.

Свою сумку я оставила в салоне красоты, поэтому вопрос о том, чтобы повязать шарф, отпадал сам собой. Я могла бы оторвать эти маленькие квадратики из фольги, обернутые вокруг волос, но я заплатила шестьдесят долларов только за то, чтобы мне их наложили.

Я еще раз взглянула в зеркало. Ладно, зато я поработала над волосами. Подумаешь, большое дело! Я вздернула повыше подбородок. Смело в бой. Я миллион раз видела эту позу у моих матушки и Бабули. Лучшая защита – нападение.

Я резво прошагала через весь магазин и свернула к эскалатору. Несколько человек глазели, но большинство упорно отводили взгляды.

Мистер Александер метался в дверях салона. Он оглядывал пассаж и что-то бормотал. Увидев меня, он закатил глаза.

Мистер Александер всегда носил черное. Его длинные волосы были зализаны назад и заканчивались утиным хвостиком. На ногах были черные модные кожаные мокасины. В ушах болтались серьги в виде золотых крестиков. Закатив глаза, он сжал губы.

- Где ты ходишь? – потребовал он ответа.

- Гонялась за залоговым попрыгунчиком, - оправдывалась я. – К несчастью, я его потеряла.

Мистер Александер стянул фольгу с моей головы.

– К несчастью, тебе нужно было засунуть голову в мойку еще десять минут назад! Вот это действительно несчастье.

Он махнул рукой одной из своих мелких сошек.

– Мисс Плам готова, - сообщил он. – Нам нужно немедленно помыть ее.

Он убрал еще кусочек фольги и закатил глаза.

- О, нет, - произнес он.

- Что?

- Я здесь ни при чем, - заявил мистер Александер.

- Что? Что такое?

Мистер Александер снова махнул рукой.

- Все будет прекрасно, - утешил он. – Немного более впечатляюще, чем мы представляли сначала.

Впечатляюще – это ведь хорошо, верно? Я тешила себя этой мыслью, пока мне мыли голову и делали укладку.

- Стоит тебе привыкнуть, и все будет великолепно, - говорил мистер Александер из-за облака лака для волос.

Я искоса бросила взгляд в зеркало. Мои волосы стали оранжевыми. Ладно, без паники. Наверно, это освещение.

- Они оранжевые, - поделилась я с мистером Александером.

- Калифорнийский поцелуй солнца, - подтвердил мистер Александер.

Я вскочила со стула и пригляделась поближе.

- Мои волосы стали оранжевыми! – завопила я. - Это же долбаный ОРАНЖЕВЫЙ!

* * * *

Было уже пять часов, когда я покинула пассаж. Сегодня была суббота, и в шесть матушка ждала меня на тушеное жаркое. «Жалкое жаркое» было бы более точным определением. Незамужнюю дочурку, слишком жалкую, чтобы субботним вечером бегать на свидания, умасливали четырьмя фунтами тушеного огузка.

Я припарковала «бьюик» перед домом и мельком осмотрела волосы в зеркале заднего вида. В темноте много не разглядишь. Мистер Александер заверил меня, что я выгляжу прекрасно. И все в салоне с этим согласились. Я прекрасно выгляжу, сказали мне все. Кое-кто предложил добавить косметики теперь, когда мои волосы «на высоте». Я приняла это за намек, что теперь по сравнению со своими неоновыми волосами, я была бледной как смерть.

Матушка открыла дверь с молчаливой покорностью во взгляде.

Бабуля тянулась на цыпочках позади матушки, пытаясь лучше разглядеть.

- Вот черт! – воскликнула она. – Да у тебя оранжевые волосы! Выглядит как явный перебор. Словно один из этих клоунских париков. Как ты вырастила все эти волосы?

Я хлопнула по голове.

– Я собиралась высветлить несколько прядок, но раствор передержали, так что мои волосы немного завились.

И еще стали оранжевыми.

- Я тоже могу такое учудить, - заявила Бабуля. – Не откажусь от большой копны оранжевых волос. Всегда очень радует глаз. - Бабуля высунула голову за дверь и обозрела окрестности. – Кто-нибудь с тобой пришел? Какой-нибудь новый дружок? Последний мне понравился. Настоящий красавец.

- Извини, - сказала я. – Сегодня я одна.

- Мы можем ему позвонить, - предложила Бабуля. – У нас в кастрюле лишняя картошка. Всегда замечательно иметь за столом секс-символа.

В гостиной скорчило папашу, телепрограмма повисла у него в руках.

- Мерзость какая, - высказался он. – Хватит того, что это дерьмо я слышу по телевизору, так сейчас еще приходится слушать эту старую кошелку, толкующую о секс-символах в моем собственном доме.

Бабуля сузила глаза и воззрилась на папашу.

– Это кого ты называешь старой кошелкой?

- Тебя! – произнес папаша. – Я называю тебя старой кошелкой. Да ты знать не будешь, что делать с секс-символом, если тебе доведется с ним столкнуться.

- Я старая, но пока еще не умерла, - возразила Бабуля. – И думаю, я имею представление, что делать с секс-символом. Может, мне стоит выбраться и притащить своего собственного.

Папаша поджал верхнюю губу.

- Боже, - только и сказал он.

- Может, я обращусь в одну из этих служб знакомств, - продолжила Бабуля. – Я могла бы даже еще раз выйти замуж.

На этом заявлении папаша навострил уши. Он не сказал ничего, но мысли его были видны невооруженным глазом. Бабуля Мазур выходит замуж и сваливает из дома. Возможно ли это? Стоит ли надеяться?

Я повесила куртку в шкаф в прихожей и пошла за матушкой на кухню. На столе стояла, остывая, чашка рисового пудинга. Картофельное пюре уже было готово и грелось в духовке под крышкой.

- Я получила наводку, что Дядюшка Мо бывал в многоквартирном здании на Монтгомери Стрит, и его там видели.

Матушка вытерла о передник руки.

– Это тот, что рядом со Свободной церковью?

- Ага. Ты знаешь кого-нибудь, кто там живет?

- Нет. Маргарет Ласки присматривала там как-то квартиру. Она сказала, там нет напора воды.

- Что насчет церкви? Не знаешь ли чего об этой церкви?

- Только то, что пишут в газетах.

- Я слыхала, что Реверенд Билл выдающаяся личность, - встряла Бабуля. – На днях его обсуждали в салоне красоты, и девчонки говорили, что он здорово продвигает свою церковь. А потом еще Луиза Базик сказала, что сын ее, Майки, знает кого-то, кто посетил однажды эту церковь и высказался, будто Реверенд – настоящий заклинатель змей.

Я подумала, что прозвище «заклинатель змей» хорошо подходит Реверенду Биллу.

Во время обеда я вся издергалась и никак не могла выбросить Мо из головы. Честно сказать, я не думала, что Эндрю Ларкин с ним встречался, но то, что Мо бывал на Монтгомери Стрит, было вполне вероятно. Я наблюдала за пожилыми людьми, входящими и выходящими из миссии, и думала, что Мо было бы удобно там пристроиться. Возможно, Джеки видела Мо, не выходящим из многоквартирного здания. Может, Джеки засекла Мо, выходящим из миссии. Наверно, Мо изредка перехватывал здесь бесплатную кормежку.

Где-то на середине рисового пудинга мое терпение иссякло, и, извинившись, я пошла проверить мой автоответчик.

Первое сообщение было от Морелли. Он сообщил, что у него имеется кое-что интересное для меня, и он заглянет ко мне на огонек попозже вечером. Что весьма приободряло.

Второе послание было более таинственное.

- Мо будет сегодня вечером в магазине, - гласило сообщение. Девичий голос. Себя она не назвала. Звучало непохоже на голос Джиллиан, но это могла быть одна из ее подружек. Или какая-то ябеда. Я ведь раздала много своих карточек.

Я позвонила Рейнжеру и оставила на автоответчике приказ немедленно перезвонить мне.

- Я должна идти, - обратилась я к матушке.

- Так скоро? Ты же только что пришла.

- Мне нужно сделать кое-какую работу.

- Какую такую работу? Ты же не собираешься искать преступников, верно?

- Мне дали наводку, которую нужно проверить.

- На дворе ночь. Мне не нравится, что ты отираешься в плохих районах по ночам.

- Я не собираюсь в плохой район.

Матушка повернулась к папаше.

- Ты должен пойти с ней.

- Нет необходимости, - запротестовала я. – Со мной все будет в порядке.

- Не будет с тобой в порядке, - возразила матушка. – Тебя то вырубают, то в тебя стреляют люди. Посмотри на себя! У тебя оранжевые волосы! - Она приложила руку к груди и закрыла глаза. – Ты доведешь меня до сердечного приступа. - Потом открыла глаза. – Подожди, я соберу кое-какую оставшуюся снедь. Заберешь с собой домой.

- Только не слишком много, - подсказала я. – Я собираюсь сесть на диету.

Матушка шлепнула себя по лбу.

– На диету. О нет. Ты и так худая, как рельса. Тебе не нужна диета. Откуда у тебя будет здоровье, если ты будешь сидеть на диете?

Я протопала мимо нее в кухню и проверила сумку с остатками еды, наполненную пакетами с мясом и картошкой, бутылкой с соусом, половиной кастрюли зеленого горошка, емкостью с краснокочанной капустой, бисквитным тортом. Ладно, сяду на диету с понедельника.

- Вот, - сказала матушка, вручая мне сумку. – Фрэнк, ты готов? Стефани уже собралась.

В дверях кухни показался папаша.

– Что?

Матушка наградила его многострадальной гримасой.

– Ты никогда меня не слушаешь.

- Я всегда слушаю. Так о чем ты говоришь?

- Стефани собирается искать преступников. Ты должен пойти с ней.

Я схватила сумку и выскочила за дверь, на ходу сдернув пальто с вешалки в шкафу прихожей.

- Клянусь, мне ничего не угрожает, - заверила я. – Я буду в совершенной безопасности.

Я соизволила выйти и быстро пошла к «бьюику». Прежде чем сесть за руль, я оглянулась. В дверях стояли матушка с Бабулей с суровыми лицами, сложив на груди руки. Нисколько не поверив в мою безопасность. За ними стоял папаша, выглядывая поверх Бабулиной головы.

- Машина очень хорошо выглядит, - произнес он. – Как она бегает? Ты проводила высокопрочные испытания? Ничего не стучит?

- Не стучит, - ответила я.

А затем я уехала. Нацелившись на магазинчик Мо. Приговаривая про себя, что буду теперь умнее, чем в прошлый раз. Я не собираюсь вырубаться и не дам себе морочить голову. И не дам Мо преимущество в перцовых баллончиках. Как только его увижу, запущу ему в морду этой дряни по полной. И никаких вопросов.

Я припарковалась через дорогу от магазинчика и пристально вгляделась в темные оконные стекла. Света не было. Движения тоже. В квартире на втором этаже свет не горел. Я вышла из машины и покружила вокруг квартала, выискивая «БМВ» Рейнжера. Я проверила переулок за магазином и заглянула в гараж. Потом вернулась на Феррис. В магазинчике все еще не было никаких признаков жизни. Тогда я припарковалась за квартал по Кинг. Может, стоит снова попытать Рейнжера. Я полезла за сумочкой. Сумочка отсутствовала. В неверии я закрыла глаза. Я так спешила сбежать от папаши, что оставила сумочку. Ничего страшного. Вернусь и заберу ее.

Я завела мотор и выехала на Феррис. Медленно проезжая мимо магазинчика, я бросила в последний раз взгляд на окна. И увидела, как в глубине лавки движется тень.

Проклятье!

Я поставила «бьюик» углом к бордюру за два дома от магазина и выскочила наружу. Хотелось бы мне иметь роскошь в виде сумки, полной причиндалов охотницы за головами типа перцового баллончика и наручников, но я не могла рисковать и упустить благоприятный случай. Я ведь не собиралась на самом деле использовать на Мо баллончик. Хотела только с ним поговорить. Мне хотелось только его урезонить. Получить некоторые ответы. Вернуть в систему, не навредив ему.

Стефани Плам – мастер рационализации. Верь в то, что требуется в данный момент.

Я переместилась в темное пятно напротив от магазина и стала высматривать, нет ли еще какого движения. Сердечко мое вздрогнула, когда на короткий миг вспыхнул свет. Кто-то воспользовался фонариком и тут же выключил его. Информация с моего автоответчика подтвердилась. В магазине был Мо.

Глава 10

Я рванула через улицу и постаралась найти укрытие в полумраке рядом с магазинчиком. Затем вплотную прижалась к кирпичной стене, медленно двигаясь по направлению к заднему выходу и прикидывая, можно ли забаррикадировать дверь. У меня возрастут шансы поймать Мо, если у него будет только один путь для бегства.

Я сделала глубокий вздох и выглянула из-за угла здания. Задняя дверь была широко распахнута. Не думаю, что это хороший знак. Мо вряд ли оставит дверь открытой, если он в магазине. Боюсь, история повторилась, и Мо упорхнул из клетки.

Я осторожно подобралась к двери и встала, прислушиваясь. Трудно было что-то расслышать сквозь стук моего сердца, но по соседству до меня не доносились звуки шагов. Не заводился двигатель машины. Не хлопали двери.

Я еще раз глубоко вздохнула и сунула голову в разверзшийся дверной проход, вглядываясь в темноту коридора, ведущего к прилавку.

Из глубины магазинчика я расслышала шарканье подошв, и чуть не упала в обморок от выброса адреналина. Моим первым побуждением было поскорее убежать. Потом захотелось заорать «на помощь». Ни одному из этих позывов я не вняла, поскольку к моему уху прижался холодный ствол пистолета.

- Будь паинькой и топай в лавку.

Это оказался жилистый коротышка, который пытался всучить мне деньги. Я его не видела, но узнала по голосу. Низкому и хриплому. Голосу курильщика. Акцент Северного Джерси. Может, Ньюарк, Джерси-Сити, Элизабет.

- Нет, - заупрямилась я. – Я не пойду в лавку.

- Мне тут нужна кое-какая помощь, - заявил этот парень с пистолетом. – Нам требуется склонить мисс Плам к сотрудничеству.

Из тени выступил второй мужчина. На нем были надеты необходимые по реквизиту лыжная маска и комбинезон. И он встряхивал перцовый баллончик. Тем самым демонстрируя мне, что знает, как работает эта штуковина.

Я, было, открыла рот, собираясь завизжать, как заработала струю. Я ощутила, как она попала мне в горло и обожгла его, почувствовала, как горло захлопнулось. Потом грохнулась на колени и задохнулась, ничего не видя вокруг, крепко зажмурив глаза от жгучей боли, ослепленная спреем.

Чьи-то руки сграбастали меня, вцепившись в куртку, и поволокли вперед через порог и дальше по коридору. Меня бросили на линолеум в задней части магазинчика, шмякнув о нечеткие от слез очертания стены и будки. Я все еще была не в состоянии справиться с дыханием.

Эти же самые руки сдернули с меня куртку, формируя некое подобие смирительной рубашки, чтобы связать за спиной руки, и по ходу дела порвали блузку. Я глотнула воздуха и постаралась подавить страх, пытаясь не придавать значения грубому обращению, пока боролась с перцовым спреем. Это пройдет, приговаривала я про себя. Ты уже видела людей, на которых прыскали из перцового баллончика. Пройдет. Не паникуй.

Они отодвинулись. Поджидая, когда я приду в себя. Я прищурилась, вглядываясь. Три огромных силуэта в темноте. Я предположила, что все они особи мужского пола в лыжных масках и комбинезонах.

Один из них посветил мне фонариком в глаза.

- Спорим, смелости у тебя поубавилось, - заметил он.

Я водворила куртку на место и попыталась подняться, но дальше карачек не продвинулась. Из носу текло, капая на пол, смешиваясь со слезами и слюной. Дыхание было еще поверхностным, но первоначальная паника прошла.

- Ну и что с этого взять? – обратился ко мне Джерси-Сити. – Мы предупреждали, чтобы ты держалась подальше. Пытались заплатить тебе. Ничего с тобой не получается. Мы стараемся договориться по-хорошему, а ты все еще остаешься настоящей занозой в заднице.

- Только делаю свою работу, - поправила я.

- Ага, ладно, так делай свою работу где-нибудь еще.

В темноте лавки вспыхнула спичка. Ее зажег Джерси-Сити. Он глубоко затянулся и выпустил дым из ноздрей. Я все еще была на карачках, и мужик внезапно наклонился и прижал кончик горящей сигареты к моей руке. Я завопила и отдернула руку.

- Это для начала, - произнес Джерси-Сити. – Мы прижжем тебя в местах более болезненных, чем тыльная сторона ладони. А когда мы закончим, ты даже не захочешь ни с кем поделиться впечатлениями. И больше не захочешь гоняться за Мо. А если не прекратишь… мы вернемся и снова прижжем тебя. А потом, возможно, убьем.

Где-то в отдалении хлопнула дверь, и за лавкой на тротуаре раздались шаги. Пока мы все прислушивались, воцарилось мгновенное молчание. Затем задняя дверь широко распахнулась, и в темноте раздался визгливый голос.

– Что здесь творится?

Это была миссис Стигер. В другое время миссис Стигер вызвала бы полицию. Сегодня же ночью ей приспичило устроить собственное расследование. Бывает же такое.

- Бегите! – завопила я миссис Стигер. – Вызывайте полицию!

- Стефани Плам! – отозвалась миссис Стигер. – Я так и знала. Выходи-ка сейчас же.

Задний дворик магазинчика Мо пересек луч света.

- Кто здесь? – вопросил другой голос. – Миссис Стигер? Что вы делаете на заднем дворе Мо?

Дороти Ростовски.

К бордюру припарковалась машина. Мигнули, погаснув, фары. Со стороны водителя открылась дверь, и на тротуар ступил мужчина.

- Черт, - выругался Джерси-Сити. – Давайте-ка сматываться отсюда.

Он припал на одно колено и приблизил ко мне свою физиономию.

- Будь умницей, - предупредил он. – Иначе в следующий раз мы позаботимся так, что спасать будет уже некого.

Джеймс Бонд выказал бы презрение, бросив остроумное замечание. Индиана Джонс презрительно рассмеялся и заявил бы что-нибудь нахальное. Лучшее, что смогла выдать я:

- О, неужели?

У задней двери случилась потасовка, и раздалось несколько испуганных восклицаний от Дороти и миссис Стигер.

Я с трудом поднялась на ноги и прислонилась к будке. Я все еще обливалась потом и тряслась, а из носу по-прежнему текло. Потом вытерла нос рукавом, и тут до меня дошло, что блузка расстегнута, а на джинсах разошлась молния. Я всосала с шумом воздух и стиснула зубы.

– Проклятье.

Еще один глубокий вздох. Давай, Стефани, соберись. Приведи в порядок одежду и пойди, проверь, как там обстоят дела с Дороти и миссис Стигер.

Я подтянула джинсы и трясущейся рукой взялась за молнию. Глаза все еще слезились, изо рта капала слюна, и я все никак не могла совладать с молнией, чтобы плавно ее застегнуть. Я разразилась слезами и еще раз весьма вульгарно прошлась рукавом по носу.

Одной рукой я собрала блузку и, пошатываясь, поплелась к задней двери. Дороти стояла, сложив на груди руки. Поза самозащиты. На земле сидела миссис Стигер. Над ней, что-то говоря, склонился мужчина. Он помог ей встать на ноги и обернулся, когда я показалась в дверях. Морелли. Кто бы сомневался.

Морелли вопросительно поднял брови.

- Не сейчас, - предупредила я.

Я попятилась назад, сделав несколько шагов, и заскочила в ванную. Там включила свет и закрылась. Я посмотрела в ржавое по краям зеркало над умывальником. Видок еще тот. У меня ушло полрулона туалетной бумаги, чтобы высморкать нос. Я сполоснула водой лицо и руки, застегнула блузку. Две пуговицы отсутствовали, впрочем, они не являлись главными в ответе за благопристойность.

Я сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. Еще раз высморкалась. Снова посмотрела на себя. Не так уж плохо, не считая того, что глаза у меня, как помидоры, да след от сигареты превратился в волдырь неописуемой красоты.

Морелли трижды стучал в дверь, осведомляясь, все ли со мной в порядке. И всякий раз следовал мой злой отклик «Да! Уходи!»

Когда, наконец, я отворила дверь, в магазине горел свет, а Морелли стоял за прилавком. Я скользнула на стул перед ним, положила на прилавок локти и сложила руки.

Морелли поставил передо мной свежую порцию мороженого со сливочной помадкой и сдобрил ее хорошей дозой взбитых сливок.

– Думаю, это могло бы помочь.

- Не повредило бы, - согласилась я, прикусив губу и стараясь не разреветься. – Как там миссис Стигер?

- С ней все в порядке. Ее столкнули с дороги, и она шмякнулась на задницу.

- Вот здорово! Всегда хотела это проделать.

Он окинул меня оценивающим взглядом.

- Мне нравятся твои волосы, - произнес он. – Пробуешь что-то новенькое?

Я запустила в него ложку взбитых сливок, но промазала, и они шлепнулись в стену и стекли за прилавок.

Морелли сделал и себе порцию мороженого и устроился на стуле рядом со мной. Молча поглощали мы мороженое, а когда покончили с ним, то все еще не двигались с места.

- Итак, - наконец, произнес Морелли. – Рассказывай.

И я поведала ему о телефонном звонке, нападении, и как неудачно все закончилось.

- Расскажи мне об этих парнях, - продолжил Морелли.

- На них всякий раз надеты лыжные маски и комбинезоны, и поскольку всегда все происходило в темноте, то мне никогда не удавалось их толком разглядеть. Напрашивается одна жуткая деталь: думаю, они люди организованные. Похоже, они принадлежат какому-то обществу и пытаются защитить Мо, но весьма вспыльчивы. Вроде линчевателей. – Я посмотрела на свою руку. – Они прижгли меня сигаретой.

На челюсти Морелли заиграл мускул.

– Еще что-нибудь?

- Под комбинезонами проглядывает респектабельный вид. Обручальные кольца на пальцах, хорошие кроссовки. И, кажется, этот жилистый коротышка у них главный.

- Насколько он мал ростом?

- Может, пять футов девять дюймов. У него прокуренный голос. Я назвала его Джерси-Сити, поскольку у него акцент жителя Джерси-Сити. Двое других было повыше и потолще.

Морелли накрыл мою руку своей, и мы еще посидели.

- Как ты узнал, что я здесь? – спросила я.

- У меня доступ к твоему автоответчику, - просто сказал Морелли.

- Ты знаешь мой код?

- Ну… да.

- И часто ты это проделываешь? Слушаешь мои сообщения?

- Да успокойся, - произнес Морелли. – Твои сообщения не особенно интересны.

- Ты ничтожество.

- Ага, - согласился Морелли. – Ты уже мне это прежде говорила.

Я соскребла сливочную помадку, которая оставалась по краям чашки.

– Так зачем ты хотел меня видеть?

- Мы получили баллистику на Лероя Уоткинса. Похоже, оружие, убившее Кэмерона Брауна и Рональда Эндерса, также прикончило и Лероя Уоткинса.

Я прекратила соскребать сливочную помадку и уставилась на Морелли.

- Черт возьми, - произнесла я.

Морелли кивнул.

– Вот уж точно.

Я выпрямилась на стуле.

– Это мне так кажется, или тут действительно жарко?

- Тут в самом деле тепло, - подтвердил Морелли. – Должно быть, Мо включил обогреватель, когда забегал сюда.

- И пахнет не ахти как.

- Я не собирался говорить об этом вслух. Думал, может, это от тебя.

Я обнюхала себя.

- Не думаю, что это от меня.

Потом обнюхала Морелли.

– И это не от тебя.

Морелли встал со стула и прошелся по магазинчику. Он зашел в коридор и остановился.

- В коридоре пахнет гораздо сильнее. – Он открыл дверь в подвал. – Ого-го.

Сейчас и я покинула стул.

– Что значит «ого-го»?

- Думаю, мне знаком этот запах, - пояснил Морелли.

- Это какашки?

- Ага, - подтвердил Морелли. – Это какашки… помимо всего прочего.

Он прошелся фонариком по верху лестницы.

Я встала позади Морелли и решила, слава тебе Господи, что мой нос все еще наполовину был заложен.

– Кому-то надо спуститься и проверить.

У Морелли в руках появился пистолет.

- Стой здесь, - приказал он.

Верный способ на сто процентов гарантировать, что я последую за ним.

Прокравшись вместе вниз, мы тотчас заметили, что подвал не представляет собой никакую угрозу. Никаких бандитов, сидящих в засаде по углам. Никаких тебе лежа поджидающих, мерзко пахнущих волосатых монстров.

- Пол грязный, - заметила я.

Морелли заправил пистолет в кобуру.

– В большинстве старых подвалов грязные полы.

На гвоздях, забитых в стену, висела парочка фуфаек. Рядом с ними выстроились у стены пакеты с каменной солью, лопаты для уборки снега, ломы и тяжелые заступы с длинными ручками. В центре подвала гудела печь. Груда пустых картонных коробок завалила большую часть помещения. Запах влажного картона смешивался с чем-то более мерзким.

Морелли разбросал несколько коробок с одной стороны. Земля под коробками была недавно вскопана. Морелли стал действовать более методично, откидывая коробки носками ботинок, пока не вскрыл участок, на котором сквозь наспех накиданную землю проглядывал черный пакет для мусора.

- Временами к старости люди становятся эксцентричными, - заметила я. – Не хотят платить за вывоз мусора.

Морелли вытащил из кармана перочинный нож и вскрыл пластик. Он сделал надрез, и наружу вышел воздух.

- Что это? – спросила я. Как будто не знала.

- Точно не леденец. - Он развернул меня и подтолкнул в сторону лестницы. – Я видел достаточно. Давай предоставим это местечко экспертам. Не хочу загрязнять место преступления больше, чем мы уже это сделали.

Мы сидели в его машине, пока он звонил в участок.

- Полагаю, сегодня ты не думаешь возвращаться к родителям? – спросил он.

- Так и полагай.

- Думаю, пожалуй, ты не хотела бы вернуться в квартиру одна.

Я тоже так думаю.

А вслух произнесла:

- Со мной все в порядке.

Рядом с полноприводной тачкой Морелли к бордюру подкатил «сине-белый». Из машины вышел Эдди Газарра и направился в нашу сторону. Мы встретили его на улице, и все вместе посмотрели на магазинчик.

- Разверни ленту, чтобы огородить место преступления, - предложил Морелли.

- Дерьмо, - выразился Газарра. – Не нравится мне все это.

Никому это не понравилось бы. Не очень-то этично хоронить тела в подвале магазинчика сладостей. И особенно было противно обвинять Мо в организации сих похорон.

Появился еще один «сине-белый». На месте преступления возникли еще несколько копов из убойного отдела. Со своим инструментарием и фотокамерой пришел криминалист. У крыльца начали скапливаться люди, которые стояли, скрестив на груди руки и перегораживая дорогу транспорту. А на крыльце росла толпа. За пределами ленты стоял, сунув руки в карманы, репортер.

Двумя часами позже, когда я все еще сидела в машине Морелли, копы вынесли первый пакет с телом. Масштабы прессы возросли до видеокамеры и полудюжины репортеров и фотографов. Из подвала на носилках выкатили еще три тела. Фотографы ринулись делать снимки. Соседи покинули уютные гостиные и высыпали на веранды.

Я подкралась к Морелли.

– Началось?

- Началось, - подтвердил Морелли. – Четыре трупа.

- И?

- И больше тебе ничего не могу сказать.

- А в костях застряли какие-нибудь пули сорок пятого калибра?

Морелли уставился на меня. Ответ говорил сам за себя.

- Что-нибудь указывает на Мо? – снова спросила я.

Еще один пристальный взгляд.

Взгляд Морелли переместился куда-то поверх моего левого плеча. Я проследила за ним и увидела подкравшегося незаметно Рейнжера.

- Йо, - поприветствовал Рейнжер. – Что тут за дела?

Морелли посмотрел в сторону магазинчика.

– Кто-то похоронил четырех парней в лавке Мо. Последнего еле присыпали.

И, наверно, похоронили не очень давно, подумала я. Похоже, есть вероятность, что той ночью, когда Мо украл машину Рейнжера и пах погребом, грязью и кое-чем похуже.

- Я должен идти, - сказал Морелли. – Мне еще заполнять бумаги.

Я тоже должна идти. Чувствовала себя так, словно в меня воткнули иголку и выпустили весь воздух. Я порылась в кармане и выудила ключи от машины. В последний раз вытерла нос и настроила себя на прогулку к своей машине.

- Как ты себя чувствуешь? – задала я Рейнжеру вопрос.

- Прекрасно.

- Хочешь, завтра утром побегаем?

Он поднял брови, но не задал ни единого вопроса.

– Увидимся в шесть.

- Шесть – хорошее время, - заметила я.

Уже на полпути домой я поймала в зеркале заднего вида фары. Когда сворачивала на Гамильтон, то снова взглянула. Фары принадлежали полноприводной «тойоте». С тремя антеннами. Машина Морелли. Он следовал за мной до дома, чтобы убедиться в моей безопасности.

Я помахала Морелли, а он в ответ просигналил. Иногда Морелли мог быть и нормальным.

Проехав два квартала по Сент Джеймс, я попала на Дануорт. Потом свернула на свою стоянку и в середине нашла местечко. Следом за мной припарковался Морелли.

- Благодарю, - произнесла я, закрывая машину и пытаясь удержать при этом сумку с продуктами.

Морелли отошел от своей машины и взглянул на сумку.

– Если хочешь, я мог бы зайти.

- Знаю я тебя, - проворчала я. – Тебя только одно интересует, Морелли.

- Раскусила меня, что ли?

- Да. И можешь об этом забыть. Не получишь моих остатков от обеда.

Морелли обхватил пальцами воротник моей куртки и притянул меня поближе.

– Милая, если бы мне хотелось твоих «остатков», у тебя, черт возьми, не осталось бы ни шанса их сохранить.

- Это отвратительно.

Морелли оскалился, белые зубы выделялись на фоне смуглой кожи и однодневной щетины.

– Я провожу тебя до двери.

Я развернулась на каблуках.

- Спасибо тебе, я сама о себе позабочусь.

Сама заносчивость. Обозленная, поскольку Морелли, наверно, прав насчет «остатков».

Он все еще глядел вслед, когда я вошла в дом, и с размаху за мной закрылась стеклянная дверь. Я еще раз ему помахала. Он махнул в ответ и отчалил.

Когда я вошла в лифт, там была миссис Бестлер.

- Поднимаемся, - скомандовала она. – Третий этаж. Женское нижнее белье и дамские сумочки.

Временами, чтобы развеять скуку, миссис Бестлер играет в лифтера.

- Мне на второй этаж, - попросила я ее.

- Ах, - сказала она. – Хороший выбор. Лучшие платья и модельные туфли.

Я вышла из лифта, еле волоча ноги, доплелась до квартиры, открыла дверь и почти упала в прихожую. Смертельно устала, как собака. Я наспех прогулялась по квартире, проверяя окна и двери, удостоверившись, что они закрыты, проверила также туалет и темные углы.

Потом свалила одежду кучей на полу, залепила пластырем ожог и ступила под душ. Долой, проклятые неприятности. Став розовой и чистенькой, я вползла в кровать и представила себя в Диснейлэнде. Стефани Плам, мастер отрицаний. Зачем иметь дело с травмой, приносящей только мучения, когда можно бесконечно от нее отмахиваться? Однажды, когда память переполнится, вот тогда я выужу эту травму оттуда и уделю ей внимание. Правило Стефани Плам для сохранения душевного здоровья – всегда оставляй неприятное на потом. В конце концов, я могла бы просмотреть все завтра, а никогда не следует пытаться смириться с ситуацией, ко всему придираясь.

* * * *

В пять тридцать меня разбудил звонок телефона.

- Йо, - поздоровался Рейнжер. – Ты все еще хочешь побегать?

- Да. Встречу тебя внизу в шесть.

Черт меня дери, если я еще раз позволю парочке парней-неудачников взять надо мной верх. Мышечный тонус вряд ли сильно поможет, когда дело касается перцового баллончика, но произошедшее довело меня до ручки. Умственная готовность и физическая пригодность будут отныне моим новым девизом.

Я натянула длинные кальсоны, спортивный костюм и зашнуровала кроссовки. Налила Рексу свежей водички и наполнила его маленькую керамическую мисочку хомячьими кусочками и изюминами. Уделила пятнадцать минут растяжке и спустилась по лестнице.

Рейнжер бегал на месте, когда я добралась до парковки. Я увидела, как его глаза зыркнули в сторону моих волос.

- Молчи, - предупредила я его. – Ни слова не говори.

Рейнжер поднял вверх руки в защитном жесте.

– Не мое это дело.

Однако уголки рта его задергались.

Я подбоченилась.

– Ты надо мной смеешься!

- Ты выглядишь, как Рональд Макдональд.

- Да не так уж все плохо!

- Хочешь, я позабочусь о твоем парикмахере?

- Нет! Он не виноват.

Мы молча бежали обычной своей дорогой. На обратном пути прихватили еще один квартал, мерно сохраняя темп. С легкостью для Рейнжера. С трудом для меня. Я наклонилась в поясе, переводя дыхание, когда мы подбежали к задней двери. Я была счастлива побегать. А стала еще счастливее, когда пробежка осталась позади.

По улице с ревом неслась машина, направляясь на стоянку. Рейнжер встал впереди меня и вытащил пистолет. Затормозив, машина остановилась, и высунулась голова Лулы.

- Я его засекла! – вопила она. – Я его засекла! Я его засекла!

- Кого?

- Старину Носочлена! Я видела Старину Носочлена! Я могла бы его достать, но ты вечно талдычишь, что мне нельзя ничего предпринимать, и прав у меня нет никаких. Поэтому я тебе пыталась позвонить, но тебя же нет дома. И вот я сюда прикатила. Где, черт возьми, ты была в шесть утра?

- Кто такой Старина Носочлен? – поинтересовался Рейнжер.

- Мо, - пояснила я. – Лула думает, что его нос похож на член.

Рейнжер улыбнулся.

– Где ты его видела?

- Я видела его на Шестой улице прямо напротив своего дома. Обычно я так рано не встаю, но сегодня у меня проблемы с кишечником. Думаю, это все буррито, что я съела за ужином. И вот пока я там сидела в туалете, то выглянула из окна и увидела Мо, входящего в дом напротив.

- Ты уверена, что это был Мо?- спросила я.

- Мне очень хорошо было видно, - сказала Лула. – Жильцы там оставляют верхний свет над дверью. Должно быть, у них своя лапа в электрической компании.

Рейнжер, выключая, просигналил противоугонной системой на «бронко».

– Тогда поехали.

- Я с вами! – завопила Лула, заворачивая на парковочное место и заглушая двигатель. – Подождите меня.

Мы все забрались в «бронко» Рейнжера, и Рейнжер понесся на Шестую улицу.

- Готова поспорить, Старина Носочлен собирается кого-то замочить, - предположила Лула. – Спорим, у него все схвачено.

Я уже рассказала Луле о четырех телах в подвале магазинчика Мо.

- Когда у мужика нос похож на член, это что-нибудь да значит, - продолжала Лула. – Такие вот штуки из нормальных людей делают серийных убийц.

Я подумала, как велики шансы, что Мо имеет отношение к убийству людей в своем подвале. Не думаю, что это связано с его носом. Я вспомнила о Кэмероне Брауне, Лерое Уоткинсе и Рональде Эндерсе. Все были наркоторговцами. А затем мне стало любопытно, не окажутся ли мужчины, похороненные в подвале Мо, тоже наркодилерами.

- Может быть, Мо является виджиланте (член "комитета бдительности" – Прим.пер.), - высказала я свое соображение. Звучит правдоподобнее, чем что-либо еще. И я размышляла, что, возможно, он не одинок в своем виджилантизме. Может, их там целая толпа, шляющаяся в лыжных масках и комбинезонах, пугающая и убивающая всех, кто, по их мнению, представляет угрозу обществу.

Лула повторила слово.

– Виджиланте.

- Тот, кто берет закон в свои руки, - уточнила я.

- Че? Думаю, я знаю, что это значит. Ты говоришь мне, что Мо типа Зорро или Робин Гуда. Только Старина Носочлен не вырезает на рубашках мужиков большую «Z». Творя правосудие, Старина Носочлен просто разбрызгивает по комнате мозги. - Она помолчала мгновение, о чем-то размышляя. – Наверно, Зорро разнес несколько голов тоже. Ты ведь знаешь, не все в кино показывают. Может, после того, как Зорро порезал тебе рубашку, он отрезал твои яйца. Или свою «Z» вырезал на твоем животе, и все кишки наружу. Слышала, что если вскрываешь кому-нибудь живот, и его кишки свисают до пола, то он при этом может прожить еще несколько часов.

Я ехала рядом с Рейнжером, прикрывая его. Я незаметно скосила глаза в его направлении, но он ушел в себя, выжимая восемьдесят миль в час между перекрестками. Ногой по тормозам, резкая остановка, вот где хорошая проверка тормозам с антиблокировкой, взгляд по обеим сторонам. Ногой на газ.

- Так что ты думаешь?- спросила Лула. – Думаешь, Зорро откалывал такое дерьмо? Типа, заставляя народ смотреть на свои болтающиеся внутренности?

Я, было, открыла рот, но слова не шли с языка.

Рейнжер свернул на Мейн, а затем на Шестую. Это был район дощатых домов с кровельной дранкой, с наклонным подъездом к крыльцу и боковыми дорожками для переднего дворика. Дома были узкие и мрачновато-темные, окрашенные в мешанину коричневого, черного и каштанового. Изначально построенные для рабочих-иммигрантов, сейчас дома были преимущественно оккупированы борющимися меньшинствами. Большинство зданий было превращено в сдающееся в наем жилье и квартиры.

- Кто живет напротив тебя? – спросил Лулу Рейнжер.

- Куча людей, - ответила Лула. - Большинство из них появляется и исчезает. На первом этаже проживает Ванесса, и никогда не знаешь, кому из ее детей приспичит у нее остановиться. Почти всегда ее дочь, Тотти и трое детей Тотти. Иногда там живет Гарольд. По другую сторону холла живет старая мисси Клейтон. На втором этаже три комнаты. Не уверена, кто обитает в тех комнатах. Еженедельно выезжают. Обычно в одной проживает Эрл Бин, но последнее время я его не видела.

Рейнжер припарковался за два дома от цели.

– А на третьем этаже?

- Ничего, кроме чердака. В нем живет тронутый Джим Кэттс. Думаю, Мо собирался повидаться с кем-то на втором этаже. Дом не похож на эти дома с наркотой или типа того, но когда сдаешь понедельно, никогда не знаешь, кого привечаешь. Наверно, вы захотите поговорить с Ванессой. Она собирает плату за жилье. Знает всех, кто снимает. Ее квартира с левой стороны, как зайдешь в дверь.

Рейнжер зорко оглядел улицу.

– Мо приехал на машине?

- Имеешь в виду украденную у тебя машину? Не-а. Я посмотрела, но не увидела ее. И вообще не видела незнакомых машин. Только тачки владельцев.

- Стой здесь, - приказал Луле Ренйжер. Он почти незаметно кивнул в моем направлении. – Ты идешь со мной.

На нем были черные спортивные штаны и черная спортивная куртка с капюшоном. Насколько могу сказать, он никогда не потел во время пробежки, в свою очередь, я стала обливаться потом после отметки на четверти мили. Одежда моя была насквозь влажной, кудряшки лезли в лицо, а ноги были, как резиновые. Я вынырнула из машины и немного побегала на месте на боковой дорожке, чтобы согреться.

- Мы поговорим с Ванессой, - предложил Рейнжер. – И осмотримся. У тебя есть с собой что-нибудь?

Я отрицательно покачала головой.

- Пистолета нет?

- Нет пистолета. Все в сумке, а сумку я оставила у родителей.

Рейнжер нахмурился.

– А пистолет заряжен?

- Не уверена.

- А то ведь твоя бабуся будет практиковаться в стрельбе, вышибая глазки у картошки.

Я поплелась за ним, взяв себе на заметку забрать пистолет как можно скорее.

Передняя дверь здания была открыта. Верхний свет все еще горел. Внутри маленького вестибюля было темно. В квартиры на первом этаже вели две двери. Рейнжер постучал в ту, что слева.

Я взглянула на часы. Семь сорок пять.

- Еще рано, - предупредила я.

- Сегодня воскресенье, - успокоил Рейнжер. – Она наверняка собирается в церковь. Женщинам нужно время на прическу.

Дверь открылась на ширину цепочки, и нам показались два дюйма физиономии.

- Да?

- Ванесса? – осведомился Рейнжер.

- Ну, я, - призналась она. – Что вам надо? Если вам нужно снять жилье, то у нас все занято.

Рейнжер показал значок.

- Залоговое правоприменение, - сказал он. Голос у него был тих и вежлив. Почтительный. – Я ищу человека по имени Мозес Бидмайер. Сегодня утром его видели входящим в этот дом.

- Я не знаю никого по имени Мозес Бидмайер.

- Белый мужчина, - пояснил Ренйжер. – Шестьдесят с небольшим. Лысеющий. Одет в серый плащ. Наверно, пришел купить наркотики.

Дверь закрылась, и послышалось, как снимают цепочку.

- Не видала тут никакого болтающегося наркомана, но если застану, то поддам ему под его костлявую белую задницу. У меня в доме дети. И я не сдаю жилье таким типам, болтающимся вокруг. В этом доме наркотикам не место.

- Вы не будете возражать, если мы проверим квартиры наверху? – спросил Рейнжер.

- Возражать? Черт, да я сама в этом поучаствую, - заявила Ванесса, исчезая в гостиной и появляясь вновь со связкой ключей.

Она была такая же широкая, как Лула, одетая в ситцевый халат с красными и желтыми цветами, с бигуди на голове. Она вырастила дочь и внуков, но не выглядела больше, чем на тридцатник. Может, на тридцать пять. Она воинственно с явной жаждой мщения постучала в первую дверь.

ТУК, ТУК, ТУК!

Открылась дверь, и на нас с подозрением уставился худой молодой человек.

- У тебя кто-нибудь здесь есть? – спросила Ванесса, без спросу просовывая голову за дверной косяк и обозревая квартиру. – Чем-нибудь занимаешься, чем не следует?

- Нет, мэм. Только не я. – Он энергично затряс головой.

- Хммм, - произнесла Ванесса и двинулась ко второй двери.

Снова ТУК, ТУК, ТУК,

Дверь резко распахнул толстяк, облаченный в шорты и майку.

- Иисус хренов Христос, - возопил он. – Только мужик собрался поспать, как шляются тут всякие.

Тут он узрел Ванессу и отступил на шаг.

- Ох, простите, - начал он извиняться. – Не знал, что это вы.

- Я ищу одного мерзкого белого парня, - объявила Ванесса, скрестив на груди руки и властно выставив подбородок. – У тебя кто-нибудь есть?

- Никого, кроме меня.

Мы все выстроились, уставившись на дверь номер три.

Глава 11

Рейнжер жестом показал Ванессе встать рядом, тихонько постучал в дверь и подождал, не откликнется ли кто. Спустя мгновение он постучал снова.

- Квартиру занимает некая дамочка, - пояснила Ванесса. – Заехала только неделю назад. Зовут ее Гейл.

Она высунулась из-за Рейнжера. – Гейл? Это Ванесса с нижнего этажа. Открой дверь, солнышко.

Отодвинулся засов, и навстречу нам выглянула молодая женщина. Она выглядела болезненно худой, с заспанными глазами и с незажившими ранками в уголках рта.

- Тебя кто-нибудь навещал сегодня утром? – спросила Ванесса.

Женщина поколебалась лишь пару мгновений. Наверно, раздумывала, что сказать. Прикидывала, что за свежие неприятности у нее на пороге?

Ванесса посмотрела мимо Гейл.

– Там ведь нет никого, верно?

Гейл неистово затрясла головой.

– Не-а. И я никого сюда не приглашала. Он сам ко мне пришел. Честное слово. Какой-то сумасшедший белый парень разыскивал моего старика.

Ванесса неодобрительно вскинула брови.

– Мне ты дала понять, что живешь одна.

- Мой старик кинул меня. Я вышла в тираж, и он сбросил меня со счетов. Сказал, что ему нужно побеспокоиться кой о чем, что тут происходит. - Она изобразила большим и указательным пальцами пистолет. – Сейчас он ушел. Испарился. Пшик и нету

Рейнжер выказал свое присутствие рядом с Ванесой.

- Имя? – спросил он у Гейл.

Гейл перевела взгляд с Ванессы на Рейнжера, а потом на меня. Еще больше колеблясь.

- НУ? – требовательно вопросила Ванесса так громко, что Гейл на дюймов шесть подпрыгнула.

- Эллиот Гарп, - сказала Гейл, словно выплевывая слова изо рта. – Все кличут его Гарпун. Но я больше не его женщина. Клянусь в этом.

Она облизала ранку на губе.

- Еще что-нибудь? - спросила она.

- Нет, - заверил ее Рейнжер. – Простите, что мы побеспокоили вас в такую рань.

Гейл разок кивнула и очень осторожно закрыла дверь. Щелчок. И она удалилась.

Рейнжер поблагодарил Ванессу. Сказал ей, как он признателен за помощь. Всегда пожалуйста, в ответ заверила Ванесса. И если ему когда-нибудь понадобится комната, или по такому поводу, или ежели ему понадобиться что-либо вообще…все, что угодно, ему стоит только вспомнить о ней. Рейнжер заверил Ванессу, что никогда о ней не забудет, и на этой ноте мы вышли.

- Дружище, - произнесла я, когда мы вышли на улицу. – Да ты мистер Очаровашка.

- К тому же в спортивных штанах, - вторил он. – Тебе стоит взглянуть, какие чудеса я откалываю в коже.

- Так где он? – поинтересовалась Лула, когда мы все уместились в «бронко» Рейнжера. – Где же Старина Носочлен?

- Не знаю, - ответила я. – Он заявился по душу Эллиота Гарпа, но Эллиота не было дома.

- Эллиот Гарп – несносный тип, - высказалась Лула. – Подлец. Среднее звено. У него по меньшей мере десяток подростков на побегушках.

- Что насчет того значка, которым ты сверкал? – обратилась я к Рейнжеру.

Он отъехал от тротуара, бросив на меня косой взгляд.

– Хочешь такой?

- Мог бы пригодиться.

Рейнжер кинул взгляд на Лулу через зеркало заднего обзора.

– Ты знаешь, где обитает Эллиот?

- Насколько я знаю, он живет на Старк Стрит. Там у него женщина. Наркоманка «про».

- Гейл?

- Угу. Гейл.

- С Гейл мы только что разговаривали. Она сказала, что Гарп слинял. Говорит, что не знает, где он.

- Очень может быть, - согласилась Лула. – Скорей всего раздает указания дилерам.

- Если Мо захочет найти Эллиота, куда он отправится дальше? – спросила я.

Рейнжер свернул на Гейнсборо и направился обратно в Бург.

– Он тоже пойдет на улицу. Будет искать Эллиота по закоулкам. Эллиот от страха в бегах, но ему все еще нужно работать.

- Эллиота сейчас на улице не застать, - возразила Лула. – Может, в районе одиннадцати часов. Вот после церкви закоулки всегда заняты. После посещения церкви наступает время снять «про» и побалдеть.

* * * *

Я вернулась домой позавтракать и переодеться. Лула поехала в магазин запастись чем-нибудь, чем можно было успокоить желудок. А Рейнжер отправился домой в свою Бэтберлогу, чтобы подкрепиться тофу и древесной корой. По плану свидание у нас было назначено на одиннадцать.

Когда я вошла в дверь, звонил телефон, и мигала лампочка автоответчика. Четыре новых сообщения.

- Где ты ходишь в такую рань? – захотела узнать матушка, когда я схватила трубку. – Я еще час назад звонила, и никого не было дома.

- Я выходила на пробежку.

- Ты уже видела газету?

- Нет.

- Полицейские нашли четыре тела в подвале Мо! Четыре тела. Ты можешь себе это представить?

- Я должна идти, - сообщила я. – Мне нужно достать газету. Позже позвоню.

- Ты у нас оставила сумку.

- Знаю. Не позволяй Бабуле играть с моим пистолетом.

- Твоя бабушка отправилась в церковь. Заявила, что ей нужно разнообразить личную жизнь. Сказала, что собирается найти себе мужчину.

Я прервала связь и отмотала назад пленку, чтобы прослушать сообщения. Звонили матушка, Мери Лу, Конни, Сью Энн Гребек. Все они рапортовали о статье в газете. Я позвонила в соседнюю дверь к миссис Карватт и спросила, нет ли у нее сегодняшнего выпуска. Да, есть, сказала она. И не слышала ли я о телах в подвале Мо.

Тремя минутами позже я возвратилась на кухню с газетой миссис Карватт, а мой телефон снова разрывался от звонков. На этот раз это была Лула.

- Ты это видела? – орала она. - Старина Носочлен попал в газету! Написали, как его загребли на ношение недозволенного, а потом он исчез, и сейчас он под подозрением. Газета пишет, что некий источник сообщил им, что тела в подвале Мо могут иметь отношение к наркоте. Ха! - воскликнула она. – Можешь поспорить на свою задницу.

Я прочитала статью, начала готовить кофе, приняла душ и отсоединила телефон после третьего звонка. Это была самая крупная новость, поразившая Бург, с тех времен, когда на своем чердаке был найден мертвым Тони Ростовщик, висевший на перекладине со спущенными штанами и с рукой, обхватившей побивающую все рекорды эрекцию. Проклятье, возможно, Мо побьет даже член Тони Р.

Самое лучшее во всем этом было то, что я перешла в категорию хороших парней. Не было больше этой ерунды насчет того, что Дядюшка Мо никогда ничего не сделает плохого. Этот тип завел в своем подвале ферму для могильных червей.

- Кажется, все прекрасно, - поделилась я с Рексом.

Я зашнуровала ботинки, обернула вокруг шеи шарф и влезла в черную кожаную куртку. Потом запрыгнула в «бьюик» и отправилась к родителям домой. Когда я появилась, в прихожей стаскивала свое пальто бабуля Мазур.

- Ты слышала о трупах? – спросила она.

- Обнаружение произвели мы с Морелли, - призналась я.

Бабуля распахнула глаза.

– Без шуток! Ты там была, когда их вытаскивали? Тебя покажут по телевизору?

Я достала из шкафа в прихожей сумку и быстренько проверила содержимое.

– Не думаю, что окажусь в телевизоре.

- Черт, - произнесла Бабуля, - уж я-то точно хотела бы там оказаться.

- Как прошло в церкви? – поинтересовалась я.

- Скукотища, - поделилась она. – Громадная трата времени впустую. Поимели кучу никчемных болванов на этой тусовке. Не с кем перепихнуться. Схожу-ка я вечерком на лото. Слышала, у них там имеются несколько деятельных красавчиков, любителей поиграть в бинго.

* * * *

Когда я свернула на муниципальную стоянку на Вудли, там уже меня поджидал Рейнжер. Он был облачен в армейскую рабочую форму и куртку цвета хаки.

- Как дела? - спросила я в качестве приветствия

- Мне шепнули словечко насчет моего НЯС Эрла Форстера. Того, что ограбил винный магазин и прострелил ногу продавцу. Сбежал из-под залога в три сотни тысяч долларов. Только что позвонили и сообщили, что Форстер заскочил повидаться с подружкой в Нью-Брансуике. У меня там парень на месте, но мне нужно самолично присутствовать. Ты сама справишься с поисками Гарпа?

- Без проблем. Лула знает, как он выглядит. И знает все его закоулки.

- Не приближайтесь к нему, - предупредил Рейнжер. – Просто используйте, как наживку для Мо. Если Мо с Гарпом куда-нибудь отправятся вместе, позволь Мо забрать Гарпа прежде, чем вмешиваться. Мы думаем, что Мо может убивать наркодилеров. И точно знаем, что Гарп укокошит любого… даже охотницу за головами.

Радостная мысль для этого дня.

- Если обернется так, что ты можешь разобраться, но тебе нужна дополнительная поддержка, звякни по сотовому или на пейджер, - добавил Рейнжер.

- Будь осторожен, - сказала я вслед его машине, когда он отъезжал. Не имело смысла говорить ему это в лицо.

Лула на полной скорости влетела на стоянку спустя десять минут.

- Извини, опоздала, - произнесла она. - У меня проблемы с кишечником, ты же знаешь. - Она огляделась. – Где Рейнжер?

- У него где-то дела на стороне. Мы предоставлены сами себе.

Если я в компании с кем-то по-серьезному устраивала слежку, то использовала две машины или партнера на своих двоих с машиной про запас. Я подозревала, что нам придется объезжать много мест и выискивать типа, который на виду не торчал. А поскольку не имела представления, как выглядел Гарп, то выбрала поездку в машине Лулы.

Был еще один пасмурный денек. Начал накрапывать легкий дождик. Температура была около нуля, поэтому ничего не замерзало. Лула вырулила свой «файерберд» со стоянки и направилась на Старк Стрит. Мы были начеку, высматривая одновременно «Бэтмобиль», Эллиота Гарпа и вообще любых негодяев. Мы проехались по Старк Стрит, добрались до конца деловой части улицы, развернулись и поехали обратным путем. Лула провела машину через жилые комплексы, через городской центр обитания проституток и пересекла Кинг. Затем она выехала на Феррис и повернула к магазинчику Мо. На магазине висел замок, и место преступления было огорожено желтой лентой. Мы сделали еще два круга. Шел дождь. И на улице шаталось не слишком много народа.

- Я до смерти проголодалась, - заявила Лула. – Мне требуется бургер. И картошка в придачу.

Я смогла разглядеть сквозь туманную морось отблеск ярко-красной и желтой вывески придорожной закусочной. Я даже чувствовала силовое поле, что притягивало нас к переговорному устройству.

- Я хочу трехуровневый бутерброд, - завопила Лула в коробку. – Дайте мне бекон, сыр и специальный соус. Хочу большую порцию картошки фри и кучу маленьких пакетиков с кетчупом. И добавьте огромный молочно-шоколадный коктейль. - Она повернулась ко мне. – А ты что хочешь?

- Мне тоже самое.

- Удвойте заказ, - заорала снова Лула. – И не забудьте про кетчуп.

Мы забрали пакеты и припарковались на Старк Стрит, где могли непосредственно наблюдать место действия. Беда в том, что наблюдать особо было нечего.

- Ты когда-нибудь думала о нем? – спросила Лула.

- О ком?

- О Рейнжере?

- А что тут думать?

- Голову даю на отсечение, что ты ничего о нем не знаешь, - заявила Лула. – Никто о нем ничего не знает. Спорим, ты даже не знаешь, где он живет.

- Я знаю его адрес.

- Ха! Это пустой участок.

Я отхлебнула молочный коктейль, а Лула прикончила картошку.

- Думаю, надо что-нибудь поискать на Рейнжера, - предложила Лула. – Полагаю, следует как-то отследить его задницу.

- Хмм, - неопределенно промычала я, не чувствуя себя особенно квалифицированной, чтобы отслеживать задницу Рейнжера.

- Фактически я могла бы последить за ним прямо завтра утром. Ты с ним каждый день бегаешь?

- Нет, если удается.

- Ладно, если завтра с ним побежишь, позвони мне. Я могла бы заняться кое-какими упражнениями.

После часа отсидки, я уже была готова ехать дальше.

- Это не срабатывает, - сказала я Луле. – Только шутки ради, давай, сгоняем на Монтгомери.

Лула проехала всю Старк, сделала крюк по жилым районам в последний раз и срезала путь через город. Мы проехали дальше на Монтгомери и припарковались за две двери от «кафе Сэла».

- Спорим, у них есть пончики, - произнесла Лула.

- А как насчет твоих проблем с кишечником? Может, захочешь подождать и посмотреть, чем кончится дело с бургером и картошкой?

- Полагаю, что ты права, но мне позарез хочется пончиков.

Должна отметить, в такую морось поесть пончиков казалось весьма заманчивой идеей.

- В кишечном расстройстве есть свои преимущества, - заметила Лула. - Наверняка, эти пончики долго со мной не останутся, чтобы обосноваться, как у себя дома, в моей заднице.

- Преимуществами лучше воспользоваться.

У Лулы уже в руках был кошелек.

– Вот именно, я тоже так думаю.

Я осталась в машине и наблюдала, как Лула выбирала дюжину пончиков.

Она вручила пончики и кофе мне, а сама устроилась за рулем. Я выбрала пончик с баварским кремом и зачавкала. Лула сделала то же самое. Потом она взяла второй пончик.

- С Джеки видишься? – спросила я Лулу. – Она все еще лечится?

- Она все собирается в клинику. Проблема в том, что можно заставить человека лечиться, но нельзя заставить относиться к лечению серьезно. У Джеки не хватает веры в себя, чтобы взяться серьезно за свое здоровье.

- Может быть, все изменится.

- Я тоже на это надеюсь. Мне повезло, что я родилась позитивной личностью. Даже когда не все хорошо складывается, я не позволяю себе пасть духом. Я начинаю действовать и суетиться. Если все время шуметь и гнать чепуху, то точно забудешь, чего надо бояться. А вот Джеки с таким позитивным отношением к жизни не родилась. Она все загоняет внутрь себя и переживает.

- Не всегда, - поправила я. – Она очень хорошо изобразила экстраверта, когда проделала дырки в Кэмероне Брауне.

Лула уставилась в коробку с пончиками, размышляя, а не попробовать ли третий пончик.

– Угу. В тот раз она отвела душу. Понимаю, что она неверно поступила с покойным, но признаюсь, мне в некотором роде доставило удовольствие понаблюдать, как она заставила старика Кэмерона попрыгать. Похоже, ей нужно еще поучиться держать себя в руках. Знаешь, нас ведь с Джеки жизнь неоднократно била. Так и происходит, когда у тебя нет папаши, а у мамочки крыша едет от крэка. Когда туда-сюда шляются всякие дяденьки и устраивают балдеж. А когда они под балдой, то бьют тебя. Плохо то, что Джеки все еще позволяет людям бить себя. Она даже не понимает, что может это прекратить. Я пыталась с ней поговорить. Говорила ей, посмотри на меня. Никто и никогда больше меня бить не будет. У меня есть самоуважение. Я буду сама распоряжаться своей жизнью. Когда-нибудь даже могу пойти в колледж.

- Конечно, ты могла бы это сделать. Куча народу возвращается в школу.

- Точно, черт возьми, - подтвердила Лула.

Я попивала кофе и смотрела в окно, по которому бежали дождевые струи. И отвлеченно наблюдала за проезжающими мимо машинами. Туманные видения и размазанные вспышки ярко-красных задних фонарей.

Через улицу из подземного гаража вынырнула машина. Это был желто-коричневый седан с чем-то длинным и черным, привязанным к крыше. Я приоткрыла щель в окне, чтобы взглянуть поближе. Ковер, подумала я. Скрученный и завернутый в пластиковый брезент.

Водитель высунул руку, проверяя прочность груза. Дверь машины открылась, и какой-то тип вышел, чтобы поправить сверток.

В то же мгновение я подалась вперед.

- Посмотри на ту машину с ковром на крыше! – заорала я, схватив Лулу за рукав, чтобы привлечь ее внимание.

- Машина у подземного гаража?

Она включила дворники и наклонилась вперед, чтобы получше разглядеть.

– Ну и дела! Это же он! Наш Старина Носочлен!

Лула выпрыгнула из машины и помчалась через улицу за Мо. В одной руке у нее был недоеденный пончик с бостонским кремом, дождь хлестал по ней, а она вопила:

- Стой! Стой именем закона!

У Мо отпала челюсть. На лице проглянули неверие и ужас. Через мгновение он подобрал свою челюсть, впрыгнул в машину и рванул с места.

- Давай обратно! – вопила я Луле. – Он смывается!

Лула развернулась и побежала обратно к «файерберду».

– Ты это видела? Он даже не обратил на меня внимания! Мне надо было в него стрелять. Я бы показала этому старому тупице, где раки зимуют.

Трудновато это проделать, вооружившись пончиком.

Она включила передачу, уперлась ногой в пол и полетела за Мо через перекресток на красный свет.

- Я его вижу! – кричала она, ударяя по рулевому колесу плашмя ладонью. – А на крыше у него не ковер. Это что-то круглое в мусорном мешке. Я говорить даже не хочу, что, думаю, торчит на крыше той машины.

У меня тоже были кое-какие мыслишки, а вероятность того, что Эллиот Гарп отправился в свой последний вояж, породила желание развернуться и уехать в обратном направлении. Мне больше не хотелось находить покойников. Мое эмоциональное равновесие приближалось к точке кипения. Я проделала очень хорошую работу, отразив атаку в лавке. И гораздо меньшего успеха добилась, лишь мельком увидев убитых людей.

Мо свернул на Слейтер, а Лула срезала угол, задев двумя колесами тротуар.

Я чуть не ударилась ногой.

– Потише! Ты нас укокошишь.

- Не бойся, - заверила Лула. – Я знаю, что делаю. У меня идеальная реакция. Как у кошки.

Мо ехал к Уэльс Авеню, и я поняла, куда он намылился. Он направлялся к Роут 1. Неважно. Он все равно не убежит от нас с тем, что у него на крыше, чем бы это ни было. Хотя сейчас ему, наверно, уже не до своего груза.

Лула преследовала Мо до магистрали, моментально сбросила скорость, когда Мо влился в поток транспорта. Мы довольно легко нашли его и сели на хвост.

Темно-зеленый пластик бешено хлопал на ветру. Мо привязал пакет к крыше бечевкой, которую, похоже, пропустил через окна. Он менял направление, и мешковатый объект мотало из стороны в сторону под веревками.

- Он совсем не присматривает за ним, ведь потеряет этот свой привесок, - заметила Лула. Она посигналила Мо. – Ну-ка, съезжай на обочину и остановись, Членонос!

Она дала «файерберду» газу и легонько стукнула Мо в задний бампер.

Я удержалась за приборную панель и стала приговаривать про себя. Святая Мария, матерь Божья… пожалуйста, не дай мне умереть на Роут 1 с такими волосами.

Лула еще раз поддела задний бампер Мо. Толчок отдался у меня в голове, а Мо, потеряв управление, завихлял. Его развернуло впереди нас, бечевка ослабла, и мусорный мешок оторвался и, как парус, взмахнул над нашей машиной.

Лула еще раз подалась вперед, но прежде чем она вошла в контакт с бампером, разорвалась вторая веревка, мусорный мешок развернулся, и на капот Лулиного «файерберда» с громким «БУМС!» с крыши машины Мо скатапультировало тело.

- Ииииииии! - завизжали мы с Лулой в унисон.

Мертвец разок отскочил от капота, а потом шмякнулся в ветровое стекло и застрял, как раздавленное насекомое, уставившись на нас незрячими глазами с разинутым ртом.

- У меня на ветровом стекле покойник! – вопила Лула. – Я не могу вести в таких условиях! У меня так не работают дворники. Как мне прикажете вести машину с трупом на дворниках?

Машину мотнуло из стороны в сторону, тело отскочило от капота, слегка подпрыгнуло и приземлилось в стороне от дороги лицом вверх. Лула нажала со всей силы на тормоз и, скользя, остановилась на обочине. Мгновение мы сидели, приложив к сердцам руки и не в силах заговорить. Потом обернулись и посмотрели в заднее окошко.

- Черт, - воскликнула Лула.

Я подумала, что это конец всему.

Мы посмотрели друг на друга и одновременно состроили гримасы. Лула развернула и бережно подала немного назад «файерберд», намереваясь встать на обочине подальше от потока транспорта. Потом остановилась в паре футов от мертвеца. Затем мы вышли из машины и подкрались поближе.

- По крайней мере, он одет, - заметила Лула.

- Это Гарп?

- Можно только гадать. Трудно сказать, когда у него вместо носа такая огромная дыра.

Мелкий дождик перешел в ливень. Я убрала с глаз мокрые пряди волос и воззрилась на Лулу.

– Нам нужно позвонить в полицию.

- Ага, - согласилась Лула. – Хорошая мысль. Ты звони в полицию, а я прикрою покойника. У меня на заднем сиденье есть одеяло.

Я бегом вернулась в машину и достала сумку. Порывшись в ней немного, нашла сотовый, открыла со щелчком и нажала на кнопку. Тусклая лампочка, вспыхнув, просигналила, что села батарея, и погасла.

- Кончилась зарядка, - сообщила я Луле. – Всю прошлую ночь телефона у меня с собой не было. Нам придется голосовать на дороге.

Обдавая нас водой, дюжина машин пронеслась мимо.

- Еще есть план? – спросила Лула.

- Доехать до ближайшего пункта и вызвать полицию.

- Ты собираешься предоставить покойника самому себе?

- Думаю, кому-нибудь из нас придется остаться.

- Тогда оставайся ты, - предложила Лула.

Мимо проревел восемнадцатиколесный грузовик и чуть не смел нас.

- Отсиживаться в канаве придется, - сказала я ей.

Лула снова бросила взгляд на Гарпа.

– Мы можем взять его с собой. Можно запихнуть его в багажник. А потом отвезти в похоронное бюро или еще куда-нибудь. Ну, ты знаешь, подвезти куда-нибудь.

- Тогда это будет искажением места преступления.

- Искажение, черт возьми. Этот долбаный покойник свалился с неба на капот моей машины. И как бы то ни было, если он останется здесь, его может переехать какой-нибудь тяжеловоз.

Она была права. Эллиот Гарп так и так проезжал транзитом, когда упал на «файерберд». Следы от шин грузовика на его груди не прибавят ему привлекательности.

- Ладно, - смирилась я. – Возьмем его с собой.

Мы посмотрели вниз на Эллиота. Потом обе с трудом сглотнули.

- Думаю, в багажник его будешь укладывать ты, - произнесла Лула.

- Я?

- Ты же не ждешь, что я буду это делать, верно? Я не прикасаюсь к трупам. Меня все еще берет оторопь при воспоминании о Лерое Уоткинсе.

- Он тяжелый. Я не смогу его затащить в багажник одна.

- Меня от этого всего снова потянуло на горшок, - поделилась Лула. – Я за то, чтобы мы сделали вид, что этого не было, и убрали отсюда свои задницы подальше.

- Было бы неплохо, - поддержала я ее, предпринимая усилия убедить и себя в том же. – Как насчет твоего одеяла? Нужно завернуть его в одеяло. Тогда можно будет упаковать его, не прикасаясь к телу.

- Думаю, так будет вернее, - согласилась Лула. – Можно попытаться.

Я расстелила одеяло на земле рядом с Эллиотом, сделала глубокий вздох, подсунула пальцы под его ремень и перекатила тело на одеяло. Потом отпрыгнула, зажмурила глаза и выдохнула. Неважно, сколько я видела насильственных смертей, к этому я никогда не привыкну.

- Мне определенно нужно в туалет, - сказала Лула. – Чувствую, что моя диарея уже на подходе.

- Забудь о диарее и помоги с покойником!

Лула схватилась за одеяло со стороны головы, я взялась за другой конец. Гарп совсем окоченел и не сгибался, поэтому мы сунули его в багажник головой вперед, ногами наружу. Потом бережно опустили крышку на колени Гарпа и закрепили ее куском веревки, который у Лулы имелся в багажнике.

- Погоди-ка, - сказала Лула, вытаскивая красный цветастый шарфик из кармана плаща и привязывая его к ноге Гарпа наподобие флажка. – Не хочу заработать штраф. Слышала, полиция сильно придирается, если из багажника что-нибудь торчит.

Особенно мертвые парни.

Мы влились в транспорт и проехали примерно полмили, высматривая место, где развернуться, а я все переживала насчет Гарпа. Меня терзали сомнения, какое впечатление мы произведем на трентонскую полицию, если приедем в участок с мертвым наркодилером, торчащим из багажника Лулы. Они ведь могут не понять процесс принятия решения, приведший к тому, что его увезли с обочины дороги.

Лула сбросила скорость на Роут 1 и остановилась на светофоре.

– Куда поедем? – осведомилась она.

- В Бург. Мне нужно поговорить с Эдди Газаррой.

Газарра был в первую очередь другом, а уж потом копом. Газарре можно было доверять, он даст мне честный совет, как наилучшим способом передать мертвое тело официальным лицам.

Сзади к нам на светофоре подъехала машина. Почти немедленно машина развернулась и дала деру на полной скорости. Мы с Лулой, стоя на светофоре, понаблюдали за этой картиной в зеркальце заднего вида и обменялись взглядами.

- Может быть, стоило получше обернуть одеяло вокруг ног Эллиота, - заметила Лула.

Светофор переключился, и Лула взяла курс на южное направление в сторону Роут 1. Она срезала по Мастерс Стрит, предпочтя проехать несколько кварталов в стороне от дороги, чем пересекать центр города с Эллиотом на виду. К тому времени, когда мы достигли Гамильтон Авеню, за облачным покровом небо потемнело, и зажглись уличные фонари.

Эдди Газарра жил в загородном доме с тремя спальнями на окраине Бурга. Дом этот был построен в шестидесятых. Красный кирпич, обшитый снаружи алюминием. Огороженный дворик размером с почтовую марку. На задворках в деревянной клетке жил кролик по кличке Чокнутый, которого выдворили туда из дома после того, как он перегрыз телевизионный кабель.

Лула припарковалась перед домом, и мы уставились в молчании на темные окна.

- Не похоже, чтобы кто-нибудь был дома, - заметила Лула.

Я согласилась, но все-таки пошла к двери. Потом нажала на дверной звонок и подождала несколько секунд. Нажала звонок снова. Перебралась через азалии, приложила ладони к окну гостиной и посмотрела внутрь. Дома никого.

Сосед Эдди, Гас Балог, высунул голову из входной двери.

– Что происходит? Это ты, Стефани Плам?

- Да. Я ищу Эдди.

- Никого нет дома. Они повезли детей в какое-то новое местечко для желторотиков. Это твоя машина… вон та, красная?

- Она принадлежит моей коллеге.

- Что это торчит из багажника? Похоже на ноги.

- Это всего лишь манекен. Ну, знаешь, такой, как в универмаге.

- Не выглядит, как манекен, - поделился соображениями Гас. – Скорей похож на мертвого парня. Это ведь не ноги Мо, верно?

Я вылезла из азалий и отступила к машине.

- Нет. Это не ноги Мо.

Потом запрыгнула в машину и захлопнула дверцу.

- Пора сматываться, - обратилась я к Луле.

Лула объехала вокруг пары кварталов.

- Ну? – спросила она.

- Я думаю. Думаю.

Проблема была в том, что я могла предложить лишь одну личность, которая могла бы помочь мне. Джо Морелли. Больше я никого не хотела видеть со своей подмоченной в данный момент репутацией. И не было никого, к кому бы я испытывала особую благосклонность. В Трентонском полицейском департаменте я никому не могла полностью довериться.

- Я замерзла и промокла, и в любую минуту на меня может напасть диарея, - заявила Лула. – Лучше решай побыстрее, что делать, или в машине будет большая куча.

Морелли недавно перебрался из своей квартиры в дом с террасой на Слейтер Стрит. Я не знала подробностей, но такой переезд казался не в характере Морелли. Его предыдущая квартира не была загромождена мебелью. Удобная с практической точки зрения. Требовала минимального содержания. Целый дом для Морелли – это было слишком по-семейному для такого типа, как он. Кто будет поддерживать его в чистоте? Одни шторы чего стоят. Кто будет выбирать шторы?

- Езжай по Чамберс и сверни влево, когда доберешься до Слейтер, - дала я Луле указания.

Слейтер была в стороне в полумиле от границы Бурга. Это был этнически смешанный район скромных домов, жители которых еле наскребали на их содержание средства.

Номер я не помнила, но знала, как выглядит дом. Как-то месяц назад меня разобрало нездоровое любопытство, и я поехала на разведку. Это был дом, крытый коричневой дранкой, в середине квартала. Два этажа, небольшое бетонное крыльцо. Специально для мелких подсобных работяг.

Мы проехали два квартала вдоль Слейтер, и я увидела машину Морелли, припаркованную у тротуара за полквартала от нас. Желудок мой нервно сжался, и я стала мысленно панически перебирать варианты.

- Что это за хныкающие звуки у тебя раздаются? – спросила Лула.

- Я просматриваю варианты.

- И?

- Ни одного подходящего.

Лула пристроилась к заднему бамперу машины Морелли.

– Похоже на машину копа. От нее за версту несет машиной копа…

- Джо Морелли.

- Так это его дом?

- Ага, - подтвердила я. – Постой-ка на обочине. Я только на минуту.

В задней части я могла видеть свет, льющийся на лестницу. Наверно, из кухни. Я постучала в дверь и подождала, размышляя, какая встреча мне светит, и моля небеса, чтобы Морелли был один. Не дай Бог, с ним женщина, мне станет так неудобно, что впору будет сбежать во Флориду.

За дверью послышались шаги, и она распахнулась. Морелли был одет в теплые носки и джинсы, черную футболку и незастегнутую фланелевую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Брови его от удивления поползли вверх. Он окинул взглядом мои мокрые волосы и заляпанные грязью джинсы. Взгляд его переместился на красный «файерберд», который Лула припарковала под уличным фонарем. Он потряс головой.

- Скажи мне, что у тебя из машины не торчат ноги.

- Э, ну, на самом деле…

- Боже, Стефани, с этим уже четыре! Четыре покойника. Восемь, если считать еще и тех, что нашли в подвале.

- Я не виновата! – подбоченилась я. – Думаешь, мне хочется все время натыкаться на трупы? Мне это тоже удовольствие не доставляет, знаешь ли.

- Кто на этот раз?

- Мы думаем, это Эллиот Гарп. У него большая дыра в середине физиономии, поэтому трудно сказать наверняка.

Я рассказала ему историю о том, как мы наткнулись на Мо и преследовали его вплоть до Роут 1, и как вышло, что Эллиот Гарп оказался в багажнике Лулы.

- И дальше? – произнес Морелли.

- И я привезла его сюда. Подумала, что ты захочешь первым расколоть это дельце.

А еще я подумала, что ты мог бы написать благожелательный рапорт, в котором бы не упоминалось, что я стащила тело. И полагаю, если втяну тебя в это, то загодя избавлюсь от дурных полицейских шуток, что из меня сделал отстойник и службу доставки для трупов.

Я мимоходом заглянула в дом Морелли, увидев деревянные полы в маленькой прихожей и старомодные деревянные перила лестницы, ведущей на второй этаж.

Морелли подал Луле знак, чтобы минуту подождала, втянул меня внутрь и закрыл дверь.

– Тебе надо было оставить тело на обочине дороги. Проголосовала бы кому-нибудь. Надо было найти телефон и позвонить в полицию.

- Алло, - произнесла я. - Ты меня слышишь? Я ведь только что все описала. Никто бы не остановился, и я решила, что опасно стоять на краю магистрали.

Морелли распахнул дверь и посмотрел на «файерберд». Потом закрыл дверь и снова потряс головой. Посмотрел под ноги и попытался спрятать улыбку.

- Ничего смешного! – возмутилась я.

- Чья была идея повязать флажок?

- Лулина. Она не хотела заработать штраф.

Улыбка стала шире.

– Она просто прелесть.

- Так что мне делать с этим парнем?

- Я позвоню в отделение патологаанатома, и кто-нибудь вас встретит в участке. Подвези Гарпа еще немного… какая разница, что проедешь еще несколько миль.

- А я не сделала ничего незаконного, а?

Морелли направился опять в дом.

– Ты не захочешь знать ответ на этот вопрос.

Я последовала за ним через холл в кухню, бросая взгляды то на гостиную, то на столовую. Комнаты были небольшие, но потолки высокие, увенчанные тонкой лепниной. Во всех комнатах еще стояли, ожидая, чтобы их распаковали, коробки. В столовой ковер был свернут к одной стене.

Морелли извлек кроссовки из-под кухонного стола и сел, чтобы зашнуровать их.

- Прекрасная кухня, - заметила я. – Напоминает мне родительский дом.

Что насчет обоев, подумала я. Не могла представить Морелли, выбирающего обои.

Морелли огляделся, будто видел эту кухню в первый раз.

– Нужно немного поработать.

- Почему ты решил купить дом?

- Да я его не покупал. Получил в наследство. Его мне оставила тетя Роза. Они с дядюшкой Салли купили этот дом, когда поженились. Десять лет назад Салли умер, а тетя Роза жила одна. Она умерла в октябре. Ей было восемьдесят три года. У них никогда не было детей, а я был любимым племянником, поэтому дом достался мне. А сестра Мэри получила мебель.

Морелли подошел к столу и вытащил куртку, которая валялась на кухонной табуретке.

- Ты мог бы его продать.

Он натянул куртку на плечи.

– Я подумывал об этом, но решил сначала сам попробовать. Посмотрим, что получится.

Снаружи раздался гудок.

- Это Лула, - сказала я. – Ей не терпится в туалет.

Глава 12

Я дала Луле указания подъехать к заднему входу полицейского участка, где мы могли бы выгрузить Эллиота, не привлекая излишнего внимания. Мы въехали в зону высадки и заглушили двигатель. Морелли припарковался с боку парковки. Вся зона высадки была под присмотром у «кабельного» полицейского телевидения, потому я знала, что дело только нескольких минут, прежде чем из задней охраняемой двери высыпят любопытные зеваки.

Мы с Лулой стояли перед «файербердом», не желая приближаться к Эллиоту ближе, чем позарез необходимо. Я вымокла до нитки, и, лишившись обдувающего меня теплом обогревателя, явно промерзла до самых костей.

- Забавно устроена жизнь, - заметила Лула. – Все ведь произошло из-за того, что я съела испорченный буррито. Похоже, Бог знал, что делал, когда послал мне диарею.

Я крепче обхватила себя руками и сжала зубы, чтобы не стучали.

– Пути Господни неисповедимы.

- В точности мои мысли. Сейчас мы знаем: Джеки была права, что Старина Носочлен бывает на Монтгомери Стрит. Мы даже благое дело для Эллиота совершили. Не то, чтобы он это заслужил, но если бы не мы, его бы сейчас уже сбросили в реку.

Задняя дверь здания открылась, и вышли двое полицейских в форме. Я не знала их имен, но регулярно с ними сталкивалась. Морелли сообщил им, что пришвартуется в зоне высадки на несколько минут. И сказал, что будет им благодарен, если они попридержат транспорт.

Появился пикап патологоанатома и стал задом поближе к «файерберду». Это был темно-синий «форд рейнжер» с белым фургоном, разделенным на отсеки, которые напоминали мне собачий питомник.

Детектив из розыскного отдела перемолвился с Морелли несколькими словами и приступил к работе.

Вышел Арни Рапп, инспектор из отдела тяжких преступлений, и, сунув в карманы руки, стал наблюдать за происходящим. Рядом с ним стоял мужчина в джинсах, черной круглой фуражке с логотипом Трентонского департамента полиции и в красно-черной шерстяной куртке. Рапп спросил у него, подготовил ли он все бумаги по краже на Раньене. Тот ответил, что еще нет. Он, дескать, первым делом закончит их утром.

Я уставилась на этого типа, и голосок тревоги прозвенел у меня в голове.

Мужчина в отместку пристально уставился на меня. С непроницаемым выражением. Вот она, физиономия копа. Сама непреклонность.

В поле моего зрения попал Морелли.

– Езжайте-ка с Лулой по домам. Вы наполовину промокли, а эта кутерьма еще займет много времени.

- Вот спасибо, - сказала Лула. – А то у меня уже революция в животе.

Морелли указательным пальцем приподнял мой подбородок и внимательно изучил лицо. – С тобой все будет в порядке?

- Точно. Со мной все х-х-хорошо.

- На «хорошо» ты не тянешь. Выглядишь так, словно с тебя семь потов сошло.

- Что это за парень стоит рядом с Арни Раппом? Парень в джинсах, полицейской фуражке и красно-черной куртке?

- Микки Маглио. Уголовный розыск. Детектив по кражам.

- Помнишь, я говорила тебе о мужиках в масках и комбинезонах? У их вожака, того, который прижег мне руку и предлагал деньги, еще был голос курильщика. С акцентом из Джерси-Сити. Я понимаю, что ты не захочешь слушать, но, клянусь, Маглио говорит, как он. И у него тот же рост и сложение.

- Ты никогда не видела его лицо?

Я потрясла головой.

– Нет.

- Маглио - хороший коп, - добавил Морелли. – У него трое детей и жена беременная.

- Ну, не знаю, - засомневалась я. – Я могла и ошибиться. Я так з-з-замерзла. Голова совсем не варит.

Морелли приобнял меня и потащил к ожидающей полицейской машине.

– Я покопаюсь. А пока держи это при себе.

Лула высадилась при первой же возможности по своей крайней нужде. Остаток путешествия я проехала в полном молчании, дрожа на заднем сидении, неспособная хоть как-то привести в порядок мысли, и боялась удариться в слезы и показаться идиоткой перед моим водителем копом.

Я поблагодарила офицера, когда он остановил машину у моих дверей. Потом выбралась из машины, вбежала в здание и поднялась по лестнице. Холл второго этажа был пуст, но наполнен обеденными запахами. Жареной рыбой из квартиры миссис Корватт. Тушеным мясом от мистера Уолески.

Зубы перестали стучать, но руки все еще тряслись, и только зажав двумя руками ключ, я смогла вставить его в замочную скважину. Толкнув дверь, я открыла ее, включила свет, закрыла дверь на засов и сделала быструю проверку безопасности.

Рекс задом вылез из банки из-под супа и одарил меня оценивающим взглядом. Мой внешний вид, похоже, напугал его, поэтому я объяснила ему, что у меня был за день. Когда я добралась до той части повествования, где Эллиота возили повсюду в багажнике Лулы, меня разобрал смех. Боже, о чем я только думала! Что за абсурдный поступок. Я смеялась, пока не заплакала и поняла, что не могу больше смеяться. Слезы струились по моим щекам, и я рыдала. Через какое-то время из носу вовсю текло, а рот открывался, но рыдания были беззвучными.

- Дерьмо, - сказала я Рексу. – Это отвратительно.

Я высморкалась, потащилась в ванну, разделась и стояла под душем до тех пор, пока кожа не сморщилась, а в голове не стало пусто. Потом надела спортивный костюм и хлопчатобумажные носки, приготовила с помощью фена из волос кучу десятидюймовых рыжих кудряшек. Выглядела я так, словно принимала душ с тостером, но меня уже ничто не заботило. Свалившись в постель, я мгновенно заснула мертвецким сном.

Просыпалась я медленно, глаза опухли от слез, голова совсем отупела. Часы около кровати показывали девять тридцать. Кто-то стучал. Я, шаркая, доплелась до прихожей и без лишних церемоний открыла дверь.

Это был Морелли. В руках он держал коробку с пиццей и упаковку пива.

- Следует глядеть в глазок, прежде чем открывать, - заметил он.

- Я посмотрела.

- Снова врешь.

Он был прав. Я не посмотрела. И прав в том, что нужно быть осторожной.

Мои глаза зафиксировались на коробке с пиццей.

– Ты точно знаешь, чем привлечь внимание.

Морелли улыбнулся.

– Есть хочешь?

- Ты войдешь или как?

Морелли водрузил коробку и пиво на кофейный столик и снял куртку.

– Хочу пробежаться по событиям дня.

Я принесла тарелки и рулон бумажных полотенец на кофейный столик и села рядом с Морелли на диван. Потом вгрызлась в кусок пиццы и выложила ему все.

К тому времени, как я закончила, Морелли пил уже вторую банку пива.

– У тебя есть еще соображения на этот счет?

- Только что Гейл, по всей видимости, нам солгала, чтобы не иметь неприятностей с домовладелицей. Эллиот уже окоченел, когда мы его нашли, то есть какое-то время уже был мертв. Мои предположения: или Гейл сказала Мо, где найти Эллиота, или тот был в ее комнате, когда появился Мо.

Морелли кивнул в знак подтверждения.

- Смотришь правильные шоу по телевизору, - произнес он. – Мы проверили номер машины. Та машина принадлежала Эллиоту Гарпу.

- Ты нашел связь Мо с Монтгомери Стрит?

- Еще нет. Но у нас там в районе есть свои люди. Тем гаражом пользуется куча народу. Можно купить на месяц карточку-ключ. Документов, удостоверяющих личность, при этом не требуется. Опять же члены Свободной Церкви пользуются гаражом. И местные жители тоже.

Я принялась за второй кусок пиццы. Мне хотелось подвести разговор к Майки Маглио, но я чувствовала, что сыпать обвинениями небезопасно. Кроме того, я уже об этом упоминала. А Морелли был уж слишком хорошим копом, чтобы пропустить такое мимо ушей и забыть.

- Так что сейчас? – спросила я. – Хочешь посмотреть телевизор?

Морелли посмотрел на часы.

– Думаю, я - пас. Мне нужно домой. - Он встал и потянулся. – Какой длинный день.

Я проводила его до двери.

– Спасибо, что помог мне пристроить Эллиота.

- Эй, - произнес Морелли, легонько похлопав меня по руке. – На что еще нужны друзья?

Я заморгала. Друзья? Мы с Морелли?

- Ладно, что происходит?

- Да ничего не происходит.

Черт возьми, что правда, то правда. Никакого флирта. Никакого тебе хватания. Секситские замечания сведены к минимуму. Я сощурила глаза, глядя, как он идет к лифту. Было только одно вероятное объяснение. Морелли завел подружку. Морелли крутит любовь с кем-то еще, а я сорвалась с крючка.

Он исчез за дверями лифта, а я вернулась в квартиру.

Ура, сказала я себе. Только на самом деле никакого «ура» я не чувствовала. Ощущала себя так, словно кто-то затеял вечеринку, а меня не включили в список гостей. Я была озадачена, пытаясь определить причину своего дискомфорта. Естественно напрашивалась очевидная причина, то есть что я ревновала. Но эта ясная как день причина не пришлась мне по вкусу, поэтому я стала выискивать другую. Наконец, я расписалась в проигрыше. Правда в том, что существовали некие неоконченные дела между мной и Морелли. Пару месяцев назад нас прервали в «бьюике» на самом интересном месте, и как бы мне не хотелось в этом признаваться, с тех самых пор я представляла его не иначе, как в жарких образах.

А потом еще этот переезд в другое жилище. Совсем не характерно для Морелли-холостяка. Впрочем, предположим, Морелли подумывает завести сожительницу. Боже мой, а вдруг Морелли думает о женитьбе?

Мне совсем не понравилась идея, что Морелли собирается жениться. Это разрушит мою иллюзорную жизнь и усилит на меня давление. Матушка будет пилить меня… «Посмотри! Даже Джо Морелли женат!»

Я плюхнулась на диван и включила телевизор, но там не было ничего стоящего. Потом очистила столик от банок пива и остатков пиццы. Воткнула в розетку телефон и включила автоответчик. Снова попыталась смотреть телевизор.

Я вскрыла третью банку пива, а когда покончила с ней, то слегка закосела. Проклятый Морелли, подумала я. Какая с его стороны наглость связаться с какой-то другой женщиной.

Чем больше я об этом думала, тем больше приходила в раздражение. Все-таки, кем была эта женщина?

Я позвонила Сью Энн Гребек и очень осторожно выспросила, кого, черт побери, трахает Морелли, но Сью не знала. Потом позвонила Мери Лу и кузине Джанин, но они тоже были не в курсе.

Ну, тогда все, решила я. Выясню сама. В конце концов, я ведь в некотором роде сыщик. Возьму и просто разнюхаю.

Проблема была в том, что последние два дня сильно меня выбили из колеи. Я не боялась темноты, но и особой любви к ней не испытывала. Ну, ладно, я боялась темноты. Поэтому позвонила Мери Лу и спросила ее, не хочет ли она пошпионить со мной за Морелли.

- А то как же, конечно, - согласилась Мери Лу. – Последний раз мы шпионили за Морелли, когда нам было по двенадцать лет. Мы задолжали.

Я зашнуровала кроссовки, натянула трикотажную кофту с капюшоном поверх той, что уже была на мне и спрятала волосы под черной вязаной шапочкой. Прогулялась через холл, спустилась по лестнице вниз и забежала в подвал к Диллону Раддику. Диллон наш управляющий и во всех отношениях прекрасный парень.

- Я дам тебе пять долларов, если ты проводишь меня до моей машины, - предложила я Диллону.

- Я провожу тебя бесплатно, - откликнулся Диллон. – Заодно вынесу мусор.

Еще одно преимущество парковки рядом с мусорным баком.

Диллан задержался на минуту у «бьюика».

- Тачка что надо, - сказал он.

Не могла с ним не согласиться.

Мери Лу ждала меня на тротуаре, когда я подъехала к ее дому. На ней были тесные черные джинсы, черная кожаная мотоциклетная куртка, черные полусапожки на высоких каблуках и в ушах большие золотые кольца. Вечерний прикид знающего толк в одежде сыщика из Бурга.

- Если ты кому-нибудь проболтаешься, я буду все отрицать. А потом найму Манни Руссо, чтоб тот прострелил тебе колено.

- Я только хочу проверить, есть ли у него женщина.

- Зачем?

Я молча воззрилась на нее.

- Ладно, - пошла она на попятную. – Я знаю, зачем.

Машина Морелли стояла перед его домом. В гостиной свет был выключен, но кухня была освещена, как и раньше.

Силуэт двигался по дому, поднялся наверх, в одной из верхних комнат мигнул свет. Потом силуэт спустился снова в кухню.

Мери Лу хихикнула. За ней захихикала я. Затем мы попытались взять себя в руки и прекратить хихикать.

- Я - мать, - произнесла Мери Лу. – Такой фигней заниматься мне не полагается. Я слишком стара для этого.

- Женщина никогда не будет слишком старой, чтобы не строить из себя идиотку. Это идет наравне с борьбой за равноправием полов и гордым выпячиванием способности рожать детей.

- Полагаешь, мы найдем его на кухне с носком на члене? (актеры, которые снимаются в обнаженных сценах, надевают на причинное место носок – Прим.пер.)

- Размечталась.

Это вызвало еще один приступ веселья.

Я завернула за угол в узкий мощеный переулок, который пересекал квартал. Потом медленно проехала по дорожке с односторонним движение, выключила фары и задержалась у дворика Морелли. Морелли подошел и стал вглядываться в окно. По крайней мере, он дома. И не поехал от меня к какой-нибудь страстной цыпочке. Я проехала дальше по дорожке, повернула за угол и припарковала «бьюик» на Арлингтон Авеню.

- Давай, - предложила я Мери Лу. – Посмотрим поближе.

Мы прокрались во дворик Морелли и остановились по ту сторону защищающего от непогоды частокола, прячась в тени.

Через несколько мгновений Морелли еще раз прошел мимо окна. На этот раз он держал у уха телефон и улыбался.

- Ты только посмотри на это! – воскликнула Мери Лу. – Он скалится. Спорим, он звонит ей!

Мы проскользнули за калитку и на цыпочках прокрались к дому. Я прижалась сбоку к стене и задержала дыхание. Потом еще чуть ближе подобралась к окну. Я не могла разобрать ни слова. Бла-бла-бла-бла-бла.

За два дома от нас открылась дверь, и большой черный пес выбежал на маленький дворик. Потом он остановился и навострил уши в нашу сторону.

- ГАВ! – сказал пес.

- Обожежмой, - прошептала Мери Лу. - Иисус Христос хренов.

Мери Лу не любила животных.

- ГАВ!

Неожиданно эта затея показалась не такой уж хорошей идеей. Мне не понравилось картина, как чертов пес разрывает меня на кусочки. А еще хуже: я не хотела, чтобы меня поймал Морелли. Мы с Мери Лу в панике бросились к задней калитке и очнулись только тогда, когда оказались за шатким заборчиком Морелли. Мы наблюдали, как пес медленно подходит к краю своего дворика. Идет дальше. Двор его был не огорожен. Вот он уже сейчас на дороге и смотрит прямо на нас.

Хорошая собачка, посылала я мысленные сигналы. Наверно, хочешь поиграть. На всякий случай… может, разумней вернуться в машину? Я отступила на несколько шагов, и пес сменил позицию. УХ, СТРАСТЬ-ТО КАКАЯ!

Нам нужно было преодолеть расстояние в два дома по Роувер, и мы со всех ног ломанулись туда. Мы были уже шагах в двадцати от Арлингтон, когда я почувствовала, как лапы ударили по спине, сшибая меня с ног. Сперва я коснулась земли рукой, потом упала на колени. А, шмякнувшись на пузо, ощутила, как из легких вышибло весь воздух.

Я приготовилась к смерти, но пес только стоял надо мной, свесив язык и виляя хвостом.

- Хорошая собачка, - произнесла я.

Он лизнул мне лицо.

Я перевернулась на спину и оценила ущерб. Порванная кофта. Поцарапанные руки и колени. И самооценка ниже некуда. Я поднялась на ноги, шуганула пса, чтобы тот шел домой, и похромала к машине, где уже ждала Мери Лу.

- Ты меня бросила, - упрекнула я Мери Лу.

- Это выглядело так, словно вот-вот обернется одной из этих сексуальных штучек. А я не хотела вмешиваться.

Пятнадцать минут спустя я уже была в своей квартире, переодетая в ночную рубашку, и смазывала коленки антисептиком. И чувствовала себя намного лучше. И никаких тебе ребяческих поступков по части прояснения некоторых дел.

Я прекратила намазывать крем, когда прозвонил телефон. Только не Морелли, молила я. Я не хотела услышать, что он видел, как я спасалась бегством с его двора.

- Алло, - осторожно ответила я.

На другом конце молчали.

- Алло, - повторила я.

- Надеюсь, та маленькая дискуссия между нами в последний раз для тебя что-нибудь да значит, - произнес мужской голос. – Потому что, если я обнаружу, что ты раскрыла свою пасть, то приду, и я тебя, как пить, достану. И любезничать не собираюсь.

- Маглио?

Звонивший повесил трубку.

Я проверила замки, поставила телефон на зарядку, удостоверилась, что пистолет заряжен, а газовый баллончик лежит рядом с кроватью. Во мне все сжималось при мысли, что в этом, возможно, участвовал Маглио. Паршиво приобрести врага в лице копа. Полицейские могут быть очень опасны.

Телефон зазвонил снова. На этот раз я позволила поработать за меня автоответчику. Звонок был от Рейнжера.

- В качестве информации только, - сказал он. – Бежим завтра в семь.

Как и обещала, я позвонила Луле и внесла ее кандидатуру в эту программу.

* * * *

В семь я была уже внизу, но не в лучшей форме. Спала я неважно и теперь буквально валилась с ног.

- Как прошло вчера? – спросил Рейнжер.

Я выдала ему подробную версию, исключив мой детский визит ко двору Морелли.

Уголки рта Рейнжера чуть приподнялись.

– Ты все выдумала, верно?

- Вовсе нет. Это то, что было. Ты спрашивал, как прошло вчера. Я рассказала тебе, как прошло вчера.

- Ладно, давай начистоту. Эллиот Гарп слетел с машины Мо, отскочил от «файерберда» на обочину Роут 1. Ты подобрала Эллиота, положила в багажник и отвезла в полицейский участок.

- Что-то в этом роде.

Рейнжер хохотнул.

– Спорим, это имело большой успех у «парнишек в синем» (прозвище полицейских по цвету формы – Прим.пер.).

На стоянку недалеко от места, где мы стояли, въехало такси, и из него вышла Лула. Она была одета в розовый теплый спортивный костюм из флиса и в розовые мохнатые наушники. Она выглядела, как розовый заяц из рекламы батареек «Энерджайзер», только на стероидах.

- Лула собирается с нами на пробежку, - пояснила я Рейнжеру. – Хочет приобрести лучшую форму.

Рейнжер окинул Лулу оценивающим взглядом.

– Ты не приобретешь, пока сначала не потеряешь.

- Да пошел ты, - среагировала Лула.

Мы рванули с места с хорошей скоростью. Я так понимаю, что Рейнжер устроил Луле проверку. Она пыхтела тяжело, но бежала за ним по пятам. Она справлялась, пока мы не достигли беговой дорожки, а там потом нашла сиденье на боковой линии спортивной площадки.

- Я не бегаю кругами, - заявила она.

Я села рядом с ней.

– И с меня хватит.

Рейнжер пробежал мимо нас, не замечая, есть мы или нет.

- Так почему ты на самом деле здесь? – спросила я Лулу.

Лула не сводила глаз с Рейнжера.

– Я здесь, потому что он сверхдерьмо.

- Сверхдерьмо?

- Угу, ты понимаешь … сверхдерьмо. Король. Крутой.

- Мы знаем кого-нибудь еще для примера, кто тоже сверхдерьмо?

- Джона Траволту. Он тоже сверхдерьмо.

Мы немного понаблюдали за Рейнжером, и я прониклась ее точкой зрения на Рейнжера, что он сверхдерьмо.

- Я вот думаю, - произнесла Лула. – Предположим, на самом деле жили супергерои.

- Типа Бэтмена?

- Типа того. Так вот что я хочу сказать. Это были те, кто был сверхдерьмом.

- Ты пытаешься мне сказать, что думаешь, будто Рейнжер – супергерой?

- Подумываю об этом. Мы не знаем, где он живет. Мы ничего о нем не знаем.

- Супергероев выдумывают.

- Да неужели? – засомневалась Лула. – А как же Бог?

- Хммм.

Рейнжер сделал еще пару кругов и сошел с дорожки.

Мы с Лулой вскочили со скамейки и последовали за ним. Через две мили перед моим домом мы уже были в отрубе до изнеможения.

- Спорим, ты мог бы бежать вечно, - сказала Лула Рейнжеру, хрипя и задыхаясь. – Голову даю на отсечение, что у тебя мускулы, как железо.

- Стальной мужик, - подтвердил Рейнжер.

Лула послала мне понимающий взгляд, типа «а что я тебе говорила».

- Ну, это все, конечно, весело, - обратилась я ко всем. – Но я сваливаю.

- А мне нужен транспорт, - обратилась к Рейнжеру Лула. – Полиция еще не вернула мне машину. Может, подбросишь меня по дороге домой? Конечно, не хочу тебя утруждать. И не хотела бы, чтобы ты делал крюк.

Рейнжер нажал дистанционное управление, и двери «бронко» со щелчком открылись. Он махнул Луле.

– Садись.

Риккардо Карлос Манозо. Мастер односложных предложений. Супергерой на воле.

Я ухватила Лулу за локоть, прежде чем она уехала.

– Какое у тебя на сегодня расписание?

- Как обычно.

- Если у тебя будет возможность, проверь для меня несколько забегаловок. Не хочу, чтобы ты потратила на это весь день, но если пойдешь выпить кофе и на ланч, посматривай, нет ли где Стюарта Баггетта. Он наверняка работает где-то в этом районе. Полагаю, он пойдет туда, где ему все знакомо.

Часом позже я была в дороге, проверяя закусочные, делая тем самым свою часть работы. Я предположила, что Лула будет смотреть поблизости от конторы, поэтому взяла на себя район Гамильтон. Я была на Шоссе 33, когда зазвонил сотовый.

- Я нашла его! – вопила мне Лула. – Пошла пораньше на ланч, и обошла парочку мест с учетом того, что каждый в конторе захотел что-то себе другое по вкусу, и тут я его засекла! Мистер Милашка служит сейчас курицей.

- Где?

- «Клушка в Лукошке» на Гамильтон.

- Ты еще там?

- Черт, да, – произнесла Лула. – И я не показываюсь ему на глаза. Отсиживаюсь в телефонной будке.

- Не трогайся с места!

Я совершила кучу ошибок. А я ведь стараюсь не делать ошибок больше трех раз из четырех. На этот раз я уж свяжу Стюарта Баггетта как рождественского гуся и запру в кутузку.

Я выжала сцепление «бьюика» и с ревом помчалась на Гамильтон Авеню. Деньги за поимку Баггетта – сейчас это было последнее, что меня волновало. Баггетт выставил и заставил меня почувствовать себя идиоткой. Мести я не желала. Месть - чувство непродуктивное. Я просто хотела достичь успеха в этом деле. Мне хотелось вернуть профессиональную гордость. Конечно, после того как я восстановлю профессиональную гордость, счастлива буду забрать и деньги.

«Клушка в Лукошке» находилась в двух кварталах от конторы Винни. Это было совершенно новое звено в цепочке мини-закусочных и во все еще в расцветающем состоянии начальной стадии. Я подъехала и вытаращила глаза на большую вывеску с цыпленком, который еще не испытал радость оказаться в лукошке жареных клушек..

Я смогла увидеть отсвет от лавки уже за квартал отсюда. Одноэтажное блочное небольшое здание было выкрашено желтым внутри и снаружи. Вечером из больших круглых оконец лился свет, и светлое пятно играло на семифунтовой курице, наколотой на вращающийся шест на парковочной стоянке.

Я припарковалась в дальнем углу парковки «Клушки в Лукошке» и увенчала себя снаряжением охотника за головами. В одном кармане куртки у меня были наручники, в другом - спрей безопасности. Электрошокер был пристегнут к поясу штанов. В спешке «смит и вессон» был забыт и остался лежать на прикроватной тумбочке.

Лула ждала меня снаружи точно перед входом.

- Он здесь, - сообщила она. – Среди тех, кто раздает петушиные бумажные шляпы детишкам.

Верно, это был Стюарт Баггетт… в костюме большого жирного цыпленка с петушиной шляпой на голове. Он изображал петушиный танец для семейства, хлопая локтями, как крыльями, и тряся жирной куриной задницей. Он издавал квохчущие звуки и выдавал каждому ребенку красно-желтую картонную шляпу.

- Ты должна признать, из него получается милый цыпленок, - сказала Лула, наблюдая за прохаживающим с важным видом на больших желтых цыплячьих ногах Стюартом. – Жаль, что мы надерем ему задницу.

Ей легко говорить. Это не она заимела оранжевые волосы. Я толкнула входную дверь и пересекла зал. Я была в десяти футах, когда наши глаза со Стюартом встретились.

- Здравствуй, Стюарт, - произнесла я.

Рядом со Стюартом стояла молодая женщина. На ней была красно-желтая униформа «Клушки в Лукошке», и в руках она держала пачку подарочных шляп. Она послала мне свое самое лучшее выражение из серии «не портите веселье» и погрозила пальцем.

- Его имя не Стюарт, - предупредила она. – Сегодня его зовут мистер Клуша.

- Да неужели? – съехидничала Лула. – Ну, так мы сейчас потащим маленькую милую цыплячью попку мистера Клуши в тюрьму. Что вы на это скажете?

- Они сумасшедшие, - обратился Стюарт к женщине «Клушке». - Просто преследуют меня. Не хотят оставить меня в покое. Заставили уволиться с моей последней работы, потому что постоянно изводили меня.

- Что за куча лошадиного дерьма, - возмутилась Лула. – Если бы мы взялись кого-нибудь преследовать, так только не цыплячьего пародиста, работающего за гроши.

- Простите нас, - сказала я, оттаскивая за локоть Лулу от Стюарта и изо всех сил профессионально улыбаясь молодой продавщице со шляпами. – Мистер Баггетт нарушает залоговое соглашение, и ему необходимо назначить новую дату суда.

- Гарри, - завопила молодая женщина, замахав мужчине за прилавком. – Вызывай полицию. У нас тут ситуация.

- Проклятье, - воскликнула Лула. – Ненавижу, когда люди чуть что зовут полицию.

- Вы все портите, - сказал мне Стюарт. – Почему бы вам не оставить меня в покое? Кто будет мистером Клушей, если вы меня заберете?

Я вытащила наручники из кармана.

– Не усложняй мне жизнь, Стюарт.

- Вы не можете надеть наручники на мистера Клушу! – возразил Стюарт. – Что подумают дети?

- Лично я не стала бы тешить себя надеждой, что они в сильном восторге, - вмешалась Лула. - Можно подумать, ты Санта Клаус. Смотри правде в глаза, ты просто какой-то маленький нытик, одетый в дурацкий костюм.

- Подумаешь, великое дело, - сказала я Стюарту насколько можно спокойно. – Я только надену наручники и выведу тебя за дверь, и, если проделать это быстро и тихо, никто даже не заметит.

Я протянула руки и попыталась защелкнуть наручники на Стюарте, но он стукнул меня цыплячьим крылом.

- Оставьте меня в покое, - произнес Стюарт, выбивая наручники у меня из рук и посылая их в полет через весь зал. – Я не собираюсь в тюрьму!

Он схватил горчицу и тюбики с особым соусом с прилавка.

- Оставайтесь на месте! – приказал он.

У меня имелся перцовый баллончик и электрошокер, но показалось непомерным превосходством сил использовать их против цыпленка, вооруженного всего лишь особым соусом.

- Я не могу тратить на тебя весь день, - заявила Лула Стюарту. – Я просто хотела взять цыплят и вернуться к работе, а ты меня задерживаешь. Ну-ка, положи обратно эти глупые тюбики.

- Не надо недооценивать эти тюбики, - предупредил Стюарт. – Я могу много бед натворить с их помощью. - Он поднял вверх красный тюбик. – Вот это видели? Это не старый особый соус. Этот сверхострый особый соус.

- Подумаешь, - хмыкнула Лула. – Полагаю, он только будет фыркать, как неисправный распылитель-брызгалка.

Лула сделала шаг по направлению к Стюарту, и ХЛЮП, Стюарт произвел выстрел горчицей ей в грудь.

Лула остановилась.

– Что за …

ПЛЯМС! Особый соус очутился поверх горчицы.

- Вы это видели? – произнесла Лула, голос набрал небывалую высоту и стал похож на голос Минни Маус. - Он окатил меня струей соуса! Мне придется нести эту куртку в химчистку.

- Вы сами виноваты, Толстуха, - парировал Стюарт. – Вы вынудили меня.

- Ну, все, - сказала Лула. – Прочь с дороги. Я его убью.

Она ринулась вперед, потянувшись руками, чтобы схватить Стюарта за цыплячье горло, поскользнулась на горчице, вытекшей из тюбика Стюарта, и грохнулась на задницу.

Стюарт кинулся прочь, проталкиваясь между столиков и клиентов. Я кинулась за ним и на ходу подставила подножку. Мы оба рухнули на пол в вихре куриных перьев, Стюарт выдавливал свои тюбики, а я сыпала ругательствами и хватала его. Мы катались по полу, и, казалось, прошла вечность, пока, наконец, я схватилась за что-то, что не было частью фальшивой курицы.

Я оказалась грудь в грудь наверху мистера Клуши, крутя его за нос в лучших, черт побери, традициях Мо и Керли (персонажи сериала 20-50-х «Три Бездельника», уже упоминались в первой книге – Прим. пер.), когда почувствовала, как чьи-то руки с силой оттаскивают меня, оторвав от этого заслуженного удовольствия.

Одна пара рук принадлежала Карлу Констанце. А другие – некоему копу, которого я встречала временами, но лично с ним знакома не была. Оба полицейских скалились, покачиваясь на пятках и засунув при этом большие пальцы за портупеи с пистолетами.

- Слыхал я о твоем кузене Винни, и о том, что он сделал с уткой. Но всегда думал, что ты в своей семейке больше похожа на Мазуров.

Я смахивала грязь с лица. Я вся была покрыта горчицей, а в волосах застрял особый соус.

– Очень смешно. Этот парень НЯС.

- У тебя есть документы? – спросил Карл.

Я стянула с плеча сумку и вытащила залоговое соглашение и контракт на преследование, который составил Винни.

- Замечательно, - сказал Карл. - Мои поздравления, ты самолично поймала курицу.

Я смогла разглядеть, что другой коп еле сдерживается, чтобы громко не засмеяться.

- Так в чем твоя проблема? – обратилась я к нему, чувствуя в некотором роде раздражение от того, что, возможно, он смеется надо мной.

Он поднял руки, сдаваясь.

– Эй, леди, у меня нет проблем. Хороший удар. Никто не смог бы лучше нокаутировать цыпленка.

Я закатила глаза и посмотрела на Констанцу, но и Констанца еще не совсем обуздал свое веселье.

- Хорошо, что поблизости не оказалось защитников прав животных, - сказал мне Констанца. – Они бы не отнеслись к тебе с таким пониманием, как мы.

Я притащила свои наручники из другого конца зала и защелкнула на запястьях Баггетта. Лула, конечно, исчезла. Я смирилась с тем фактом, что нельзя ожидать от Лулы, что она будет дышать одной атмосферой с копами.

- Тебе помощь нужна? – поинтересовался Констанца.

Я потрясла головой.

– Сама могу справиться. Спасибо.

Через полтора часа я покидала полицейский участок с квитанцией на сдачу тела, рада-радешенька, что избежала подкалываний насчет исходящего от меня запаха барбекю.

* * * *

Рекс шарил носом около своей миски, когда я пришла домой, поэтому я дала ему виноградину и рассказала о Стюарте Баггетте. Как Стюарт был одет в костюм цыпленка, и как храбро я его поймала и притащила в органы юстиции. Рекс слушал меня, поедая виноградину, и я подумала, что Рекс, может, улыбнулся, когда я подошла к той части повествования, где я схватила мистера Клушу, но трудно судить, что там себе воображают хомяки.

Я очень любила Рекса, и у него имелось много подкупающих черт, типа дешевой кормежки, и хлопот он доставлял самую малость, но истинная правда в том, что временами я притворялась, что он золотистый ретривер. Я никогда не говорила этого Рексу, конечно. Рекс очень чувствительный. Все-таки иногда я мечтала о большой вислоухой собаке.

Я уснула на диване, наблюдая, как Рекс бегает в колесе. И проснулась от телефонного звонка.

- Мне звякнули насчет моей машины, - сообщил Рейнжер. - Хочешь прокатиться?

- Конечно.

Наступила молчаливая пауза.

- Ты что, спала? – спросил он.

- Нет. Только не я. Я как раз выходила, чтобы поискать Мо.

Ладно, это была, конечно, выдумка. Но это лучше, чем прослыть лентяйкой. Или того хуже, признать правду. Поскольку правда состояла в том, что я становлюсь эмоционально дисфункциональной. Я не могла спать в темноте. А если и засыпала, то только на какое-то время и просыпалась от кошмаров. Поэтому я начала спать днем, как только выдавался шанс.

Мои побудительные мотивы в деле поиска Мо за последние пару дней претерпели изменения. Теперь я хотела найти Мо, чтобы остановить убийства. Я больше не могла спокойно стоять и смотреть на выброшенные трупы.

Скатившись с дивана, я направилась в душ. Там я заметила волдыри на пятках величиной с четвертак. Спасибо тебе, Господи. Наконец-то, у меня появилось законный повод уклониться от пробежки. Восемь минут спустя я, уже одетая, стояла в холле, закрывая квартиру.

Как только я забралась в «бронко», то уже поняла, что дела предстоят серьезные, поскольку Рейнжер обрядился в нешуточную военную амуницию и надел золотые серьги-гвоздики. Одно только оружие, заряженное слезоточивым газом, и дымовые гранаты на заднем сидении чего стоили.

- Что за дела? – спросила я.

- Все очень просто. Я получил звонок от Мозеса Бидмайера. Он принес извинения за кражу машины. Сказал, что она припаркована в его гараже, и что ключи от нее у его соседки миссис Стигер.

Я вздрогнула при упоминании о миссис Стигер.

- Что с тобой? – спросил Рейнжер.

- Миссис Стигер – воплощение Антихриста.

- Проклятье, - воскликнул Рейнжер. – Я оставил оружие против Антихриста дома.

- Выглядит так, будто ты захватил с собой все, что можно.

- Никогда не знаешь, когда понадобиться слезоточивый газ.

- Если мы напустим газ на миссис Стигер, то, наверно, я потеряю свой шанс стать Мисс Бург на Майском Параде цветов.

Рейнжер свернул в переулок с Кинг и остановился у гаража Мо. Потом вышел и подергал дверь. Она была закрыта. Он прошелся к боковому окну и заглянул внутрь.

- Ну? – спросила я.

- Она там.

Заколыхались занавески в доме сбоку, и из своего дома на нас уставилась миссис Стигер.

- Это она? – поинтересовался Рейнжер.

- Угу.

- Одному из нас следует с ней поговорить.

- Пусть это будешь ты, - предложила я.

- Ладно, Ковбой. Не думаю, что Мо околачивается поблизости, но на всякий случай, прикрой спину. Я перемолвлюсь словечком с миссис Стигер.

Через десять минут я стала притоптывать ногами, чтобы согреться, и начала переживать за Рейнжера. Я не слышала никаких выстрелов, и это был хороший знак. Так же не было воплей, полицейских сирен и звона разбитого стекла.

Рейнжер появился у задней двери, он улыбался. Он пересек двор и подошел ко мне.

– Ты действительно врала, когда была маленькой?

- Только если дело касалось вопроса жизни или смерти.

- Горжусь тобой, милашка.

- У нее есть ключ?

- Ага. Она надевает пальто. Хранить этот ключ – дело серьезное. Сказала, что это меньшее, что она может сделать для Мо.

- Меньшее, что она может сделать?

- Ты читала сегодняшние газеты?

Я потрясла головой.

– Нет.

- Так уж выходит, что все убитые имели значительное влияние в преступном мире. Торговля наркотиками сократилась. Фармацевтические представители заказывают билеты и скрываются в южные города.

- Ты хочешь втолковать мне, что Мо герой?

- Давай так скажу, его не презирают.

У задней двери одетая в пальто и шляпу материализовалась миссис Стигер. Она, пыхтя, спустилась с крыльца и пересекла свой двор.

- Фу, - обратилась она ко мне. – Все еще вынюхиваешь здесь, как я погляжу.

Мой левый глаз начал подергиваться. Я приложила к веку палец и прикусила нижнюю губу.

Рейнжер ухмыльнулся.

Супергерои не боятся Антихриста. Супергерои думают, что нервный тик – это смешно.

Миссис Стигер открыла дверь ключом и отступила назад, сложив на груди руки.

– Я закрою, когда вы заберете свою машину, - предупредила она Рейнжера.

Догадываюсь, что она беспокоилась, не свистнем ли мы несколько емкостей старого моторного масла.

Рейнжер вручил мне ключи от «бронко».

– Я поведу «БМВ», а ты можешь следовать за мной.

Нормальные люди держат машины дома. Поскольку Рейнжера причислить к нормальным людям было нельзя, я не строила предположения, куда мы направлялись.

Я держалась в хвосте, проезжая через центр. Дороги были запружены транспортом, а по тротуарам шли люди, наклонив против ветра головы. Мы оставили позади государственные учреждения, два квартала по Старк и были в районе якобы правительственных учреждений. Определенно не жилых.

Рейнжер вышел из машины и поговорил со служителем. Служитель улыбнулся и кивнул головой. Дружески. Эти двое знали друг друга.

Я припарковалась позади «Бумера» и подошла к Рейнжеру.

– Мы оставляем машины здесь?

- Бенни присмотрит за ними, пока я заберу почту

Я осмотрелась.

– Ты здесь живешь?

- Контора, - произнес Рейнжер, махнув рукой в сторону четырехэтажной кирпичной коробки рядом со стоянкой.

- У тебя есть контора?

- Так, ничего особенного. Просто помогает держать бизнес на плаву.

Я прошла за Рейнжером через двойные стеклянные двери в вестибюль. Слева от нас находились два лифта. Рядом с лифтом висел указатель арендаторов. Я просмотрела список, и не нашла никакого упоминания о Рейнжере.

- Тебя в списке нет, - заметила я.

Рейнжер прошел мимо лифтов к лестнице.

– И не должно быть.

Я заспешила за ним.

– О каком бизнесе мы говорим?

- По большей части имеющем отношение к вопросам безопасности. Телоохранное дело, частичное устранение, консультации по безопасности. Задержание сбежавших из-под залога, конечно.

Мы обошли первый этаж и прошествовали на второй.

– Что такое частичное устранение?

- Иногда какой-нибудь домовладелец желает очистить свое имущество, я могу собрать команду для такой работы.

- Ты имеешь в виду: типа выбрасывание торговцев героином из окон?

Рейнжер миновал второй этаж и продолжал идти. Он потряс головой.

– Только на нижних этажах. Выбросишь их этажом повыше, и на тротуаре будет слишком много беспорядка.

Он открыл пожарный выход на третий этаж, и я проследовала за ним по холлу к комнате с номером 311. Он вставил магнитную карточку в замок, толкнув, открыл дверь и включил свет.

Это был однокомнатный офис с двумя окнами и маленькой уборной. Бежевый ковер, кремовые стены, мини-жалюзи на окнах. Меблировка состояла из большого стола вишневого дерева с черным кожаным офисным креслом за ним и двух стульев для клиентов перед столом. Никаких амбразур на окнах. Никаких ракет правительственного выпуска по углам. На столе ноутбук. К телефонной линии был подключен модем. Здесь же на столе присутствовали многоканальный телефон и автоответчик. Кругом была чистота. Ни пылинки. Никаких банок из-под содовой. Никаких пустых коробок из-под пиццы. Слава Богу, никаких мертвых тел.

Рейнжер наклонился, чтобы забрать почту, которую доставляли посредством бросания в щель в двери. Поднялся он с полной охапкой писем и парой объявлений. Он разделил почту на две кучи: мусор и то, что нужно позже просмотреть. Позже может ждать хоть до скончания веков. Полагаю, там не было никакой почты под грифом срочно!

Красная лампочка, мигая, подавала баллистические сигналы. Рейнжер поднял крышку и вынул кассету. Потом положил ее в карман рубашки и заменил на новую кассету, которую достал из верхнего ящика стола. Значит, никаких сообщений с пометкой срочно! не было тоже, полагаю.

Я украдкой заглянула в туалет. Очень чисто. Мыло. Туалетная бумага. Коробка с тряпками. Ничего личного.

- Ты много времени здесь проводишь? – спросила я Рейнжера.

- Не больше, чем требуется.

Я подождала каких-нибудь уточнений, но ни одно не последовало. Я задумалась, заинтересован ли Рейнжер в Мо сейчас, когда он получил назад свой «БМВ».

- Ты чувствуешь желание отомстить? – спросила я у Рейнжера. – Или необходимость послужить во имя законной справедливости?

- Он снова в твоем реестре, если ты об этом.

Он погасил свет и открыл дверь, чтобы выйти.

- Миссис Стигер сказала что-нибудь, что можно счесть полезным?

- Она рассказала, что Мо появился около девяти. Мо сообщил ей, что одолжил у кое-кого машину и оставил ее в гараже для сохранности до тех пор, пока владелец не придет забрать ее.

- Это все?

- Это все.

- Может, мне стоит поболтать с миссис Стигер.

Я знала, что это рискованное предприятие, но Мо мог вернуться за своим ключом. Или, по меньшей мере, позвонить, чтобы удостовериться, все ли получилось. Мне не улыбалось проводить время с миссис Спрингер, но если я смогу уговорить ее устроить встречу или телефонный звонок между мной и Мо, это будет стоить того.

Рейнжер проверил, закрылась ли хорошо дверь.

- Собираешься объяснить ей, как преступная карьера Мо спускается в унитаз, и ей следует передать ему твой персональный номер? Тот, что гарантирует ему безопасный проход в казенное спа-учреждение?

- Думаю, стоит рискнуть.

- Безусловно, - одобрил Рейнжер. – Он не захотел говорить со мной на эту тему, но, может, тебе больше повезет. Ты завтра утром бежишь?

- Охо-хо, я бы хотела, но у меня волдыри.

Кажется, Рейнжер испытал облегчение.

Глава 13

Я подумала, что мне не помешает выглядеть профессионально, когда отправилась повидаться с миссис Стигер, поэтому облачилась в английский черный костюм, белую шелковую блузку, шелковый шарф леопардовой расцветки, темно-серые чулки и туфли на каблуках. Пусть я не была мастером по части деления в столбик, но в подборе аксессуаров мне не было равных.

Предварительно я позвонила миссис Стигер и договорилась, что заскочу к ней. Потом провела несколько минут, читая себе лекцию на тему отношения к предстоящему событию. Я уже взрослая. И профессионал в своем деле. А еще чертовски здорово выгляжу в этом черном костюме. Просто недопустимо, что на меня так наводит страх миссис Стигер. В качестве предосторожности напоследок я убедилась, что мой .38-й заряжен, и сунула его в сумку. Ничто так не красит девичью походку, как припасенное оружие.

Я припарковалась на Феррис Стрит, вышла из машины и павой поплыла по тротуару к крыльцу миссис Стигер. Потом дважды авторитетно постучала в дверь и отступила назад.

Миссис Стигер открыла дверь и смерила меня взглядом.

– Ты носишь пистолет? Я не желаю видеть тебя в своем доме с оружием.

- У меня нет с собой оружия, - заверила я. Ложь номер один. Я себя убедила, что имею право соврать, раз уж миссис Стигер этого ждет. Да она даже разочаруется, если я скажу правду. И, черт меня возьми, не хотелось бы мне разочаровать миссис Стигер.

Она провела меня, шествуя впереди, в гостиную, уселась там в глубокое кожаное кресло и указала мне на соответствующий стул по другую сторону кофейного столика.

Комната была чистой до маниакальности, и сдается мне, что миссис Стигер ушла в отставку все еще полной жизненных сил и теперь не находила ничего лучше, как наводить блеск на глянец. Окна были украшены белым тюлем и тяжелыми цветастыми шторами. Вокруг стояла приземистая мебель. Обивка и ковер подобраны в благоразумных коричневых и желто-коричневых цветах. По краям - столики красного дерева, темно-вишневая кресло-качалка. Две тарелки в виде белых лебедей для орехов стояли на столике. Тарелки под орехи без орехов. У меня было чувство, что к миссис Стигер не захаживают большие компании.

Она посидела с мгновение, устроившись на краешке кресла, наверно, размышляла, требует ли этикет Бурга предложить мне подкрепляющее. Я спасла ее от решения, немедленно втянув в свою болтовню. Я особо подчеркнула, что Мо сейчас в опасности. Он внес сумятицу в фармацевтическую погоню за прибылями, и никто ему за это спасибо не скажет. Родственники убитых безутешны. Фармацевтическое руководство на грани бедствия. Потребители и наркоманы несчастливы.

- И Мо самому нехорошо из-за этого, - добавила я. – Он же не наемный убийца- профессионал.

Даже когда я говорила это, тоненький голосочек нашептывал: восемь трупов. Сколько же нужно прикончить народа, чтобы стать профессионалом?

Я поднялась и вручила миссис Стигер свою карточку, прежде чем она заставила меня перечислить столицы всех штатов или попросила написать сочинение по Джону Куинси Адамсу, на тему биографии политического деятеля.

Миссис Стигер держала карточку двумя пальцами. Так держат, когда бояться заразиться.

– Так что ты точно хочешь от меня?

- Мне хотелось бы поговорить с Мо. Посмотреть, смогу ли я что-нибудь для него сделать. Вернуть его в систему прежде, чем он себе навредит.

- Ты хочешь, чтобы он позвонил тебе.

- Да.

- Если услышу его снова, то передам ему это сообщение.

Я протянула руку.

– Спасибо.

На том визит и закончился.

Никто из нас не упомянул инцидент в лавке. Сей предмет доставлял нам слишком большие неудобства, чтобы его обсуждать. Миссис Стигер не разоблачила мою ложь насчет оружия и не угрожала послать меня к директору, поэтому я пришла к выводу, что в целом совещание имело потрясающий успех.

Я подумала, что не помешает еще раз навестить несколько соседних домов. В надежде на более теплый прием теперь, когда в подвале Мо были обнаружены холодные покойники.

Кандидатура Дороти Ростовски для начала показалась мне весьма подходящей. Я постучала в ее дверь, и подождала, пока внутри орал ребенок.

Дороти появилась с ложкой в руке.

- Готовлю ужин, - пояснила она. – Хочешь войти?

- Спасибо, но я только на минутку. Просто хотела, чтоб ты знала: я все еще разыскиваю Мо Бидмайера.

Я почувствовала, как погода переменилась, вышел муж Дороти и встал рядом с ней.

- Множество народа в этом районе предпочитают, чтобы Мо не нашли, - заявил Ростовски.

Желудок у меня сжался, и в какой-то ужасный момент я подумала, что он мог бы вытащить пистолет или нож, или закурить сигарету и прижечь ею меня. Моя память бегом вернулась к телефонному звонку, который заманил меня тогда в лавку. Узнала бы я голос Дороти по телефону? Или племянницу миссис Молиновски, Джойс, или Лоретту Бибер, или свою кузину Марджори? И кто были те мужчины, что готовы были меня жечь и, возможно, убить? Отцы семейств наподобие этого? Соседи? Бывшие одноклассники? Может, одним из них был и муж Дороти.

- Чего мы на самом деле хотели, так чтобы это поскорей все закончилось, чтобы Мо вернулся домой и открыл лавку, - произнесла Дороти. – Дети скучают по нему.

Я с трудом скрыла изумление.

– Предполагается, что Мо убил восемь человек!

- Наркодилеров, - уточнила Дороти.

- От этого ситуация не становится нормальной.

- Она становится лучше, чем просто нормальной. Мо следует дать медаль.

- Убивать людей неправильно.

Дороти вперила взгляд в пол, изучая пятно как раз у нее под ногами. Голос ее стал тише.

– Теоретически я знаю, что это правда, но мне до чертиков надоели эти наркотики и преступность. Если Мо хочет взять дело в свои руки, я не собираюсь вставлять ему палки в колеса.

- Мне не надеяться, что ты позвонишь, если увидишь в районе Мо?

- Не надейся, - подтвердила Дороти, все еще избегая глядеть мне в глаза.

Я перешла улицу, чтобы поговорить с миссис Бартл.

Она встретила меня в дверях со скрещенными на груди руками. Не очень хороший признак, подумала я, мысленно идя на попятную.

- Это насчет Мо? – спросила она. – Потому что я собираюсь заявить тебе, что выставь Мо свою кандидатуру в президенты, я бы за него проголосовала. Давно пора, чтобы кто-нибудь хоть что-нибудь сделал с проблемой наркотиков в этой стране.

- Предполагается, что он убил восемь человек!

- Жаль, что не больше. Пора избавиться от всех до единого торговцев наркотиков.

* * * *

По дороге домой я сделала остановку, чтобы повидаться с Конни и Лулой. Конни сидела за своим столом. А Лула отключилась, как лампа, на диване.

- У нее был трудный день, - пояснила я Конни. – Бегала с Рейнжером и со мной. А потом тренировалась с особым соусом при участии цыпленка.

- Наслышана уже.

Лула открыла один глаз.

- Хм. - Потом открыла другой глаз и засекла костюм. – Ради чего это ты так вырядилась?

- Ради дела. Маскировка.

- Как движется охота на Мо? – поинтересовалась Конни.

- С переменным успехом. Рейнжер вернул свою машину.

Эта новость подняла Лулу на ноги.

– Да что ты говоришь?

Я рассказала им о двух визитах к миссис Стигер. Потом описала контору Рейнжера.

- Вот видишь, - произнесла Лула. – В точности Брюс Уэйн (в миру имя Бэтмена – Прим.пер.). У Брюса Уэйна тоже была контора.

Конни послала Луле один из своих «о чем, черт возьми, ты мелешь» взглядов, поэтому Лула взялась ей объяснять свою теорию «Рейнжер – супергерой».

- Во-первых, - возразила Конни. – Брюс Уэйн – это Бэтмен, а Бэтмен не настоящий супергерой. Бэтмен – просто какой-то невротический парень в резиновом костюме. Чтобы быть супергероем, ты должен побывать под ядерным взрывом или прилететь с другой планеты.

- У Бэтмена собственные комиксы, - резонно заметила Лула.

На Конни этот довод не произвел впечатление.

– У Утенка Дональда тоже есть свои комиксы. Ты считаешь, что Утенок Дональд тоже супергерой?

- И на что похожа его контора? – спросила Лула. – У него есть секретарша?

- Секретарши нет, - ответила я. – Контора на одного со столом и парой стульев.

- Нам стоит поболтаться поблизости и пошпионить, - предложила Лула. – Глядишь, что-нибудь разнюхаем.

Шпионить в окрестностях личных угодий Рейнжера было бы сродни самоубийству.

- Не очень хорошая идея, - сказала я Луле. – И не только из-за того, что он нас прибьет, но и в принципе это некрасиво. Он нам не враг.

Лула не выглядела впечатленной.

– Так-то оно так, но я все равно хочу заняться слежкой.

- На самом деле ты не думаешь, что он супергерой, - обратилась Конни к Луле. – Просто ты думаешь, что он крут.

- Черт побери, разумеется, думаю, - согласилась Лула. – Но это не значит, что он ничего не скрывает. У этого мужика полно секретов, скажу тебе.

Конни наклонилась вперед.

– Секреты могут означать много чего. Его могли бы разыскивать за убийство в двенадцати штатах, и он может скрываться под новым именем. А еще лучше… он мог бы оказаться голубым.

- Даже думать не хочу, что он гей, - заявила Лула. – Кажется, куда не глянь, всюду эти мускулистые парни являются геями, а все вонючие тощие мужики - гетеросексуалами. Если выясню, что Рейнжер голубой, то отправлюсь прямо в морозильный отдел супермаркета. Единственными мужиками в наши дни можно считать Бена и Джерри (основатели известной фирмы мороженого «Бен и Джерри» - Прим.пер.)

Мы с Конни кивали в знак подтверждения. Раньше я беспокоилась, что у меня уведет парня Джойс Барнхардт. А нынче приходится переживать, как бы не потерять дружков из-за ее братца Кевина.

Рейнжер вызывал у меня любопытство, но мне и близко не было так интересно, как Луле. У меня на примете была более крупная рыба. Я обязана найти Мо. И должна достать свой пикапчик. Еще придется прижать к стенке Джо Морелли, чтобы выяснить, почему он вдруг потерял ко мне интерес. Я была совершенно уверена, что это не имеет ничего общего с недостатком Y-хромосом.

Я заехала домой к родителям, чтобы завербовать папашу отвезти «бьюик» домой и запихнуть тем самым его навечно в гараж.

Папаша ничего не сказал на это оскорбление, но на лице у него было написано все, что он думает по этому поводу.

- Да знаю я, - вспыхнув, произнесла я. – У меня не было бы хлопот, купи я «бьюик».

«Ниссан» был припаркован на размеченной пронумерованной стоянке. Мы с папашей с подозрением осмотрели его.

- Хочешь, чтобы я подождал? – спросил папаша.

- Не надо.

Папаша уехал. Мы уже проделывали эту рутину прежде.

Эрни, менеджер по сервису, сидел в небольшой конторке, прилепившейся к складу с отсеками. В очередной раз узрев меня, он выступил из-за стола, снял мои ключи с крючка на стене и вытащил мой счет.

– Вы говорили со Сликом насчет карбюратора?

- Да.

Эрни улыбался.

– Нам нравится делать клиентов счастливыми. Не хочется, чтобы вы уехали, не получив полную консультацию.

Я была так счастлива, хоть вешайся. Если бы я еще немного поговорила со Сликом, то перерезала себе горло.

- Мне некогда, - заявила я, передавая Эрни свою кредитную карточку. Еще одна ложь. Мне абсолютно нечего было делать. Я напрасно вырядилась, пойти мне было некуда (опять цитата из песенки Хичкока – Прим. пер.).

Будь я лихим детективом, то припарковалась бы в фургоне за пару домов от лавки сладостей и понаблюдала бы за миссис Стигер. К несчастью, детектив из меня никакой. К тому же у меня нет фургона. Я не в состоянии его себе купить. Даже не в состоянии арендовать. А поскольку в Бурге все поднимут шум по этому поводу, наверно, и фургон не пригодится.

Только ради прикола я поехала к дому Морелли. Якобы пробная поездка на пикапчике. У тротуара была припаркована машина Морелли, а в доме горел свет. Я пристроилась в хвосте полноприводного и заглушила двигатель. Потом проверила себя в зеркальце заднего обзора. Когда у человека оранжевые волосы, то проводить оценку внешности лучше всего в темноте.

- Ладно, какого черта, - сказала я себе.

К тому времени, когда я стучала в дверь Морелли, сердце вовсю трепыхалось в груди.

Морелли открыл дверь и скривился.

– Если у тебя еще один мертвец в машине, я ничего не хочу об этом слышать.

- Это частный разговор.

- Еще хуже.

Трепыхавшееся сердечко замерло.

– И что это за «наезд»?

- Ничего. Забудь. Выглядишь так, будто замерзла. Где твое пальто?

Я ступила в прихожую.

– Я не надела пальто. Когда я выходила днем, было теплее.

Я проследовала за Морелли в кухню и теперь созерцала, как он наполняет стакан янтарной жидкостью.

- Вот, - произнес он, вручая стакан. – Самый быстрый способ согреться.

Я принюхалась.

– Что это?

- Самогон. Дядюшка Лоу гонит его в своем подвале.

Я чуток попробовала, и у меня онемел язык.

– Ну не знаю….

Морелли поднял брови.

– Трусишь?

- Я не вижу, что ты сам пьешь эту дрянь.

Морелли забрал у меня стакан и опрокинул содержимое в рот. Потом снова наполнил его и отдал обратно мне.

- Твой ход, кексик.

- Ну, с Богом, - произнесла я и осушила стакан.

- Ну? – спросил Морелли. – Что думаешь?

Я закашлялась и, открыв рот, со свистом глотнула воздух. Горло жгло, жидкость огнем завращалась в желудке и тут же отдалась в каждой отдаленной конечности тела. Кожа на голове начала потеть, а влагалище свело спазмом.

- Здорово, - наконец, ответила я Морелли.

- Еще будешь?

Я отрицательно покачала пальцем.

– Может, позже.

- По какому случаю костюмчик?

Я поведала ему историю машины Рейнжера и моего повторного визита с целью поговорить к миссис Спигер. Потом рассказала о Дороти Ростовски и миссис Бартл.

- Народ совсем чокнулся, - посочувствовал Морелли. – Долбанные сумасшедшие.

- Так почему ты не хочешь, чтобы это был частный визит?

- Забудь.

- Это из-за волос, да?

- Нет, не из-за волос.

- Ты тайно женат?

- Нет у меня ничего тайного.

- Ладно, тогда что? Что?

- Из-за тебя. Ты – ходячее бедствие. Мужику нужно быть мазохистом, чтобы интересоваться тобой.

- Ладно, - сказала я. – Может, я выпью еще стаканчик самогона.

Он налил еще по маленькой, и мы махом опрокинули. На этот раз пошло легче. Меньше огня. Больше света.

- И вовсе я не ходячее бедствие, - возмутилась я. – Даже представить не могу, почему ты так думаешь.

- Всякий раз, когда я решаюсь на частное дело с тобой, то оказываюсь наедине с собой, голый, посреди дороги.

Я округлила глаза.

– Да это всего-то раз произошло… и не был ты голым. На тебе были рубашка и носки.

- Я выражаюсь фигурально. Если ты хочешь уточнить, то, как насчет того раза, когда ты заперла меня в холодильнике рефрижератора в компании с тремя трупами? А еще того раза, когда переехала меня «бьюиком»?

Я воздела вверх руки.

– О, конечно, приплети туда еще и «бьюик».

Он потряс головой, видимо, от отвращения.

– Ты просто невозможна. Не стоишь ты усилий.

Я подцепила его спереди за край футболки и притянула поближе.

– Ты даже в своих снах представить не можешь, насколько невозможной я могу быть.

Мы стояли носок к носку, бюст мой упирался в его грудь, а мы пристально сверлили друг друга взглядом.

- Я должен выпить, - произнес Морелли.

Третий стаканчик проскользнул гладко, как шелк. Я отдала пустой стакан Морелли и облизнула губы.

Морелли увидел это облизывание, и у него потемнели глаза, и замерло дыхание.

Ага! Подумала я. Вот это уже другой разговор. Вызовем-ка его интерес с помощью старого доброго трюка с облизыванием губ.

- Дерьмо, - высказался Морелли. – Ты это специально делаешь.

Я улыбнулся. Он тоже заулыбался.

Мне показалось, что это его типичная улыбка «я тебя поймал». Как у кота, только что слопавшего канарейку. Словно меня поимели… снова.

Потом он сократил между нами расстояние, взял мое лицо в ладони и поцеловал.

Поцелуи становились жарче, я пылала жарче, и Морелли воспламенялся жарче. И вскоре нам всем стало так жарко, что потребовалось избавиться от кое-какой одежды.

Мы уже наполовину разделись, когда Морелли решил, что мы отправимся наверх.

- Хммм, - проговорила я, опустив веки. – Ты меня за кого принимаешь?

Морелли пробормотал несколько соображений на этот счет и снял мой лифчик. Рука его накрыла обнаженную грудь, и пальцы принялись играть с верхушкой.

- Тебе нравится? – поинтересовался он, нежно перекатывая сосок между указательным и большим пальцами.

Я сжала крепко губы, чтобы не вонзиться зубами в его плечо.

Он попробовал произвести другую вибрацию перекатывания соска.

– А вот так?

О да. И это тоже.

Морелли снова меня поцеловал, и в следующий момент мы были на линолеумном полу, нащупывая молнии и колготки.

Его палец прочертил маленький кружок на моих шелково-кружевных трусиках, прямо над точкой взрыва. Мозги мои съехали, а тело сказало ДА!

Морелли передвинулся ниже, проводя некоторые маневры кончиком языка, еще раз обнаружив идеальное местечко без помощи карты сокровищ или детальных инструкций.

А вот сейчас это было достойно супергероя.

Я была на грани того, чтобы запеть «Аллилуйя», когда что-то обрушилось за кухонным окном. Морелли поднял голову и прислушался. Там раздавались звуки потасовки, и Морелли уже был на ногах, натягивая джинсы. Когда он открывал дверь, в руках у него был пистолет.

Я находилась прямо позади него, моя блузка болталась на одной пуговице, колготки валялись на кухонной табуретке, пистолет был наизготовку.

- Что это? – спросила я.

Он потряс головой.

- Я ничего не вижу.

- Кошки?

- Может быть. Опрокинулся мусорный бак. Может, это соседская собака постаралась.

Я оперлась рукой о стену.

- О-ой-ой, - сказала я.

- Что «о-ой-ой»?

- Не знаю, как тебе это сообщить, но пол двигается. Либо мы попали в землетрясение, либо я пьяна как сапожник.

- Ты же выпила всего-то три стаканчика самогона!

- Из меня не ахти какой выпивоха. И я не ужинала.

Мой голос звучал, словно резонируя из маленького сосуда, все более и более издалека.

- Черт возьми, - чертыхнулся Морелли. – Насколько ты пьяна?

Я поморгала и уставилась на него. У него было четыре глаза. Ненавижу, когда такое случается.

– У тебя четыре глаза.

- Не очень хороший признак.

- Может, мне лучше пойти домой, - сказала я. Потом меня стошнило.

* * * *

Проснулась я со слепящей болью и с языком, прилипшим к небу. На мне была надета ночная рубашка, в которую, как мне смутно помниться, я вползла. Я была совершенно уверена, что на данный момент одна, хотя вечер запомнился в пьяном угаре после трех стаканчиков самогона.

Что я ясно помнила, так это то, что простимулированный Морелли оргазм еще раз ускользнул от меня. И до некоторой степени была убеждена, что и Морелли как-то в этом не преуспел.

Он взвалил на себя ответственность и настоял, чтобы я хоть сколько-нибудь протрезвела, прежде чем отправилась домой. Мы протащились пару миль на свежем воздухе. Он влил в меня кофе, силком запихнул взбитые яйца и тост, а затем отвез домой. Доставил в квартиру, и, думаю, пожелал спокойной ночи, прежде чем произошло облачение-вползание в ночную рубашку.

Я переместилась в кухню, предприняла действия в отношении приготовления кофе, и использовала его, чтобы запить аспирин. Потом приняла душ, выпила стакан апельсинового сока, почистила на три раза зубы. Взглянула на себя украдкой в зеркало и застонала. Темные круги под налитыми кровью глазами, одутловатый с похмелья вид. Неприглядное зрелище.

- Стефани, - укорила я себя. - Ты совершенно не умеешь пить.

К разгару утра головная боль прошла. К полудню я чувствовала себя почти человеком. Собравшись с силами, я уже стояла перед холодильником, уставившись на ящик с продуктами, созерцая рождение вселенной, когда прозвонил телефон.

Моей первой мыслью было, что звонит Морелли. Второй - что точно не хочу с ним разговаривать. Пусть за меня скажет машина, решила я.

- Я знаю, что ты дома, - заявил Морелли. – Могла бы и ответить. Тебе рано или поздно придется со мной говорить.

Лучше поздно.

- У меня новости об адвокате Мо.

Я схватила трубку.

– Алло?

- Тебе это должно понравиться, - предупредил Морелли.

Я закрыла глаза. У меня было дурное предчувствие относительно личности адвоката.

– Не говори мне.

Я прямо чувствовала, как Морелли скалится на другом конце провода.

– Дикки Орр.

Дикки Орр. Мой бывший. Лошадиная задница. Мне словно всадили гарпун в мозги в этот день, который и так уже был хуже некуда.

Дикки окончил Нью-Аркскую адвокатуру. Он обитал в фирме «Крейнер и Крейнер» в старом Доме Шумана и недостаток таланта компенсировал созидательной рекламой. Дикки обзавелся репутацией лихого адвокатишки. По моему убеждению, это произошло потому что он выписывал вздутые счета быстрее, чем протоколы своих судебных заседаний. Люди хотят верить, что они получают то, за что платят.

- Когда ты узнал новость?

- Около десяти минут назад.

- А сам Мо сдался?

- Пока что подумывает об этом. Полагаю, он нанял себе сделкодельца.

- Предположительно он убил восемь человек. Какую сделку он хочет? Омары каждую пятницу, стоя в очереди на смертную казнь?

Я взяла коробку "Фростед флейкс" (сухие завтраки – Прим.пер.) из кухонного буфета и запихала несколько хлопьев в рот.

- Что ты лопаешь? – поинтересовался Морелли.

- "Фростед флейкс".

- Что за детская кашка.

- Так что хочет Мо?

- Не знаю. Я собираюсь потолковать с Дикки. Может, ты захочешь ко мне присоединиться.

Я съела еще горсть хлопьев.

– А цена?

- Цена всегда есть. Жду тебя в кофейном магазине в Доме Шумана через полчаса.

Я обозрела состояние своих волос.

– Может, я опоздаю на несколько минут.

- Я подожду, - заверил Морелли.

При сплошь зеленых огнях светофоров я могла бы добраться до Дома Шумана минут за десять. По меньшей мере минут двадцать уйдет на прическу и макияж. Если я надену шапку, то на волосах можно сэкономить, и это сократит время наполовину. Я решила, что шапка будет то, что надо.

Я толкнула на бегу заднюю дверь, имея в запасе еще несколько минут. Перед этим я провела время с темно-коричневой подводкой, румянами бронзового оттенка, натуральным блеском для губ и большим количеством черной туши. Ключевой составляющей похмельного макияжа является зеленый скрыватель мешков под глазами с увлажняющими свойствами. Я надела мою кепку с «Рейнжерами», и ореол оранжевых волос образовал рамку вокруг моего лица. Сиротка Энни удавилась бы от зависти (рыжая девчонка, персонаж комиксов «Маленькая Сиротка Энни» - Прим.пер.) .

Я задержалась на светофоре на перекрестке Гамильтон и Двенадцатой и обратила внимание, что «ниссанчик» паршиво ведет себя на холостом ходу. Два квартала спустя он запукал и заглох. Я со всяческими уговорами повела его в центр города. Ффуть, ффуть, ффуть, КА-ПУ! Ффуть, ффуть, ффуть, КА-ПУ!

На светофоре рядом со мной остановился автобус. Он был битком набит старшеклассниками. Один из них высунул в окно голову.

- Эй, леди, - воскликнул он. – Звучит так, словно вы добыли пукмобиль.

Я выставила ему итальянский жест истинной благожелательности и пониже натянула на лоб шапку. Когда я нашла место, где припарковаться, перед Домом Шумана, я оживила двигатель, ударила по сцеплению и въехала задом на место стоянки с неположенной скоростью. «Ниссанчик» прыгнул на бордюр и врезался в счетчик. Я заскрежетала зубами. Стефани Плам, безумная женщина. Потом вышла из машины и и осмотрела ее. На заднем бампере наблюдалась вмятина. Отлично. Теперь зад сочетался с передом. Пикапчик выглядел так, словно какое-то гигантское ракообразное вонзило в него клешни.

Я ворвалась в кофейный магазинчик, заметила Морелли и протопала к нему. У меня, должно быть, все еще был безумный видок, поскольку Морелли, завидев меня, весь подобрался и сделал один из этих неосознанных жестов бывалого копа, исподтишка проверив, на месте ли пистолет.

Я скинула сумку на пол и бросилась на стул напротив него.

- Клянусь, я не пытался тебя умышленно напоить, - заверил Морелли.

Я крепко зажмурила глаза.

– Ха.

- Ну, ладно, хотел, - признался он. – Но не собирался упоить тебя до такой степени.

- Одно к одному.

Он улыбнулся.

– У тебя еще какие-то проблемы?

- Моя машина одержима дьяволом.

- Тебе нужно обратиться к моему механику.

- У тебя есть на примете хороший механик?

- Лучший. Баки Сидлер. Ты помнишь его со школы?

- Его исключили за то, что он напустил стаю крыс в девчоночью раздевалку.

- Ага. Тот самый Баки.

- Он как-то утихомирился?

- Нет. Но он механик от Бога.

- Я над этим подумаю.

Морелли просмотрел пачку визиток, которые водились в его бумажнике.

- Вот, - сказал он, протягивая мне карточку. – Мистер Почини-ка Что-нибудь. Можешь оставить себе карточку.

- Баки Сидлер, владелец.

- Ага, - подтвердил Морелли. – Сумасшедший тип с постоянным местом жительства.

Я заказала кока-колу и картофель-фри, а Морелли кока-колу и чизбургер.

Когда официантка отошла, я положила локти на стол.

– Думаешь, Мо может на самом деле что-то предложить в качестве сделки?

- Слухами земля полнится, будто бы Мо утверждает о своей непричастности к убийствам.

- В Бурге быть сообщником преступника – то же самое, что самому спустить курок.

- Если же он с кем-то скооперировался, и у него есть что важное, чем бы нас снабдить… - Он воздел вверх руки в жесте «кто знает».

Официантка принесла на пластиковый столик тарелки и вернулась за напитками.

Морелли стащил один из ломтиков моей картошки.

– И что ты нашла когда-то в Дикки Орре?

Этот же вопрос я миллион раз задавала самой себе и так никогда и не получила удовлетворительного ответа.

- У него была красивая машина, - отговорилась я.

У Морелли скривился рот.

– Похоже, логичный повод для женитьбы.

Я полила картофельные ломтики кетчупом и занялась ими вплотную.

– Ты сам когда-нибудь задумывался о женитьбе?

- Было дело.

- Ну и?

- По моим неутешительным наблюдениям из копов не выходят прекрасные мужья. По совести говоря, мне придется жениться на ком-то, кто не особенно нравится, чтобы не почувствовать себя жалкой личностью, что испортил ей жизнь.

- Так тебе придется жениться на ком-нибудь типа меня?

Физиономия Морелли расплылась в широкой улыбке.

– Досадно признаваться, но на самом деле ты мне нравишься. Ты в гонке не участвуешь.

- Черт побери, - произнесла я. – Какое облегчение.

- Расскажи мне о Дикки.

Я ополовинила стакан коки.

– Это цена?

Он кивнул.

– Я видел Орра в суде. Лично не знаком.

- Ну, и каково твое впечатление?

- Ходит к хорошему парикмахеру. Вшивый вкус по отношению к галстукам. Огромное самомнение. Маленький член.

- Насчет члена ты неправ.

Этим заработала еще одну улыбку.

- Он мошенничает со всем, начиная с таксы, которую сшибает с клиентов, и кончая своей подружкой, - поделилась я с Морелли.

- Что-то еще?

- Наверно, не платит за парковку. Понемногу балуется кокаином. Не уверена, правда, что все еще этим занимается. Совершал сие действо с женушкой Мэллори.

Мэллори был полицейским, который знал, как сшибить выше-чем-нормальный процент на случайных ущербах в своих досье на арест. А те арестованные, кто не хотел сотрудничать, имели привычку пересчитывать все пролеты лестниц с легкой заботливой руки Мэллори.

- Ты уверена насчет женушки Мэллори?

- Слышала от Мери Лу, которая подслушала в салоне красоты.

- Тогда это, должно быть, правда.

- Полагаю, это как раз тот сорт дерьма, что ты разыскивал?

- Сойдет.

Морелли прикончил чизбургер с кокой и бросил на стол десятку.

– Закажи себе кусок пирога. Я вернусь, когда закончу с Дикки.

Я вскочила со стула.

– Ты же сказал, что возьмешь меня с собой!

- Я соврал.

- Ничтожество.

- Бранись, детина – мне все едино…

Глава 14

Мое праведное негодование, что меня бросили, было главным образом игрой на публику. На самом-то деле я не жаждала увязаться за Морелли, когда он будет беседовать с Дикки. При мне Дикки не обмолвится ни словечком.

Я заказала кокосовое пирожное и кофе без кофеина. Помещение пустело после наплыва посетителей во время ланча. Я нянчилась с пирожным и кофе минут двадцать, потом заплатила по счету. Морелли не давал о себе знать, а я не могла представить, чтобы очная ставка с Дикки могла так затянуться, поэтому думала, что Морелли бросил меня ждать у моря погоды. Не впервой. Я накинула куртку, подхватила на плечо сумку и вышла уже за дверь магазинчика, как из-за угла показался Морелли.

- Подумала, может, ты меня подвел, - сказала я Морелли.

- Пришлось ждать, пока Дикки покончит с совещанием по селекторной связи.

По улице порывами дул ветер, и мы наклоняли ему навстречу головы.

- Узнал что-нибудь?

- Не очень много. Никакого адреса или телефона Мо у него нет. Сказал, что Мо общается с ним по телефону.

- Ты узнал, что Мо припас для торговли?

- Информацию.

Я вскинула брови.

- Это все, что я могу сказать тебе, - заявил Морелли.

Морелли снова меня подставил.

– Спасибо за ничего.

- Это лучшее, что я могу сделать.

- Твое лучшее не очень-то хорошее, не так ли?

- Это как посмотреть. – Его глаза потемнели. Порочно-постельные глаза. – Прошлой ночью ты думала, что я очень даже ничего.

- Я напилась.

Морелли подцепил пальцем за воротник куртки и притянул меня поближе.

– Ты же меня чертовски хотела.

- Это был черный день в моей жизни.

Его губы потерлись о мой рот.

– А как насчет сейчас? Сейчас у тебя черный день?

- Таким черным ему уже не бывать, - надменно промолвила я.

Морелли поцеловал меня, как будто так и надо, и отпустил мой воротник.

- Нужно возвращаться к работе, - произнес он. Потом перешел улицу, влез в свой полноприводный и уехал, даже не обернувшись.

Спустя мгновение до меня дошло, что я стою с открытым ртом. Я спохватилась и захлопнула челюсть, вытащила сотовый и позвонила Конни. Рассказав ей о Мо и Дикки, я попросила ее позвать Лулу.

- Привет, подружка, - отозвалась Лула.

- И тебе здравствуй. Как дела?

- Да еле тащатся. Прошло больше половины дня, а по подсчету трупов круглый ноль.

- Есть для тебя работенка.

- Черт возьми. Я мигом.

- Не беспокойся. Это не очень опасно. Хочу, чтобы ты встретила меня у входа в Дом Шумана.

- Сейчас?

- Сейчас?

Двадцатью минутами позже мы уже ехали в лифте.

- Что намечается? – поинтересовалась Лула. – Что мы здесь делаем?

Я нажала кнопку третьего этажа.

– Мо нанял адвоката. Адвоката зовут Дикки Орр, и мы идем поговорить с ним.

- Ладно, но зачем тебе нужна я? Этот парень опасен, что ли?

- Нет. Дикки Орр вовсе не страшный. Если уж кто опасен, так это я. Дикки Орр – мой бывший муж, и твоя задача – удерживать меня, чтобы я его не удавила.

Лула присвистнула.

– День становится все интереснее и интереснее.

Помещения конторы «Крейнер и Крейнер» были в конце холла. На двери конторы значились четыре фамилии, выведенные золотыми буквами: Харви Крейнер, Харви Крейнер мл., Стивен Оуэн, Ричард Орр.

- И почему же ваши пути с Дикки Орром разошлись? – спросила Лула.

- Он ничтожество.

- Мне этого хватит, - произнесла она. – Я уже его ненавижу.

Когда мы с Дикки поженились, он работал на прокурора округа. Его карьера в прокуратуре была только чуть длиннее, чем карьера совместной жизни со мной. С каждого из нас, полагаю, много денег не наскребалось. И после того, как я застала его на обеденном столе с Джойс Барнхард, то наделала достаточно шума, чтобы разрушить все его стремления по части политики, которые у него имелись. Наш развод заключал в себе все, что только должен иметь развод… вонь возмущения, полного громких и сенсационных обвинений. Брак распался окончательно меньше чем через год, но развод будет еще долго жить в летописных легендах Бурга. После развода, когда в моем присутствии развязывались языки, я узнала, что неверность Дикки простиралась далеко за пределы Джойс Барнхардт. За короткий срок пребывания в качестве моего мужа Дикки умудрился перетрахать половину девиц из моего школьного выпускного альбома.

Дверь с именной табличкой открывалась в маленькую приемную с двумя диванчиками и кофейным столиком, с современным письменным столом секретарши, все отделанное в пастельных тонах. Калифорния встречает Трентон. Дамочка за столом символизировала высококачественную помощь. Весьма елейная. В платье пастельных тонов. Воплощение «Энн Тейлор» (модная марка готового платья – Прим.пер.) с головы до пят.

- Да, - услужливо произнесла она. - Чем могу помочь?

- Мне нужно поговорить с Ричардом Орром. - Со всех сторон этот офис был слишком шикарным для парня по имени Дикки. – Скажите ему, что здесь Стефани.

Дамочка передала послание и направила меня в контору Дикки. Дверь была открыта, а Дикки стоял у стола, когда мы с Лулой появились на его пороге.

Выражение его лица было снисходительно-недоумевающим… оно мне было известно как выражение номер семь. Обычно Дикки отрабатывал свои выражения перед зеркалом. Как тебе это? - спрашивал он меня. Выгляжу я искренним? А так смотрюсь потрясенным? А удивленным?

Контора была весьма приличного размера с окном со спаренным переплётом. Агент по недвижимости в таком случае сказал бы «прекрасно оборудовано». Сие означало, что Дикки проводил здесь время скорее как барон, а не служитель Кодекса законодательного собрания. На полу лежал красный восточный ковер. Антикварный стол из красного дерева. Два кресла для клиентов цвета бургундского вина из кожи с латунными гвоздями. Сверхмужской стиль. Отсутствовали только волкодав и охотничьи трофеи. Совершенный офис для парня с огромным тупым членом.

- Это Лула, - сказала я в качестве приветствия, подходя к столу. – Мы с Лулой работаем вместе.

Дикки наклонил голову.

– Лула.

- Че? – сказала Лула.

- У меня несколько вопросов насчет Мо, - обратилась я к Дикки. – К примеру, когда он собирается сдаться?

- Это пока не решается.

- Когда с этим разрешится, мне хотелось бы быть в курсе. Я сейчас работаю на Винни, а Мо нарушил залоговое соглашение.

- Разумеется, - заверил Дикки. Что означало, когда рак на горе свистнет.

Я уселась в одно из кресел и откинулась на спинку.

– Я так понимаю, что Мо общается с полицией. Мне хотелось бы знать, что он выставляет на продажу.

- Это конфиденциальная информация, - сообщил Дикки.

Краешком глаза я смогла узреть, как Лула превращается в Носорожиху.

- Ненавижу секреты, - предупредила Лула.

Дикки воззрился на Лулу, а потом посмотрел снова на меня.

– Ты шутишь, верно?

Я улыбнулась.

– Насчет сделки Мо…

- Я не распространяюсь о сделке Мо. И вы должны меня извинить. У меня через пять минут встреча, и я должен приготовиться.

- Как насчет того, чтобы я его застрелила? – поинтересовалась Лула. – Спорим, если я прострелю ему ногу, он нам выложит все.

- Не здесь, - возразила я. – Слишком много свидетелей.

Лула обиженно надула губы.

– И ты, наверно, не захочешь, чтобы я выбила из него дерьмо.

- Может быть, попозже, - пообещала я.

Лула наклонилась и оперлась рукой о стол Дикки.

– Я тут такие вещи могу делать с мужиками. Тебя, наверно бы, стошнило, если бы я о них поведала.

Дикки отпрянул от Лулы.

- Это шутка, верно? – повернулся он ко мне. – Ты наняла ее в «Головорезы Напрокат»?

- «Головорезы Напрокат»? – переспросила Лула, выкатив и округлив глаза. – Ну, извините. Ты, кучка собачьего дерьма. Я стажер-охотник за головами. А не наемный головорез. Ты сам шутка. Тебе знакомо выражение… а пошел ты на хер? Я могу обеспечить тебе такую возможность.

Я снова встала и вовсю заулыбалась, потому что Дикки побледнел под своим приобретенным в салоне загаром.

- Полагаю, сейчас нам нужно идти, - произнесла я. - Это, наверно, не лучшее место, чтобы обсуждать деловые вопросы. Может, мы сможем встретиться в другой раз и обменяться информацией, - обратилась я к Дикки.

У Дикки было напряженное выражение лица. Ничего подобного на моей памяти он при мне не отрабатывал.

– Ты мне угрожаешь?

- Нет, черт побери, - произнесла Лула. – Разве мы похожи на женщин, которые угрожают мужчинам? Я так не думаю. Я скорее из того сорта женщин, которые угрожают неким прыщавым ублюдкам типа тебя.

Я не была уверена, что ожидала чего-то в результате встречи с Дикки, но почувствовала себя так, словно заплатила за что-то деньги, а получила сверх того взамен.

Когда мы очутились в лифте, я повернулась к Луле.

– Думаю, поход удался.

- И у меня такое чувство, - сказала она. – Еще где-нибудь у нас намечается вечеринка?

- Не-а.

- Ладно. А то у меня планы на остаток дня.

Я выудила из кармана ключи.

– Желаю повеселиться. И спасибо, что прокатилась со мной.

- Увидимся, - попрощалась она.

* * * *

Я проехала квартал и остановилась на светофоре. «Ниссанчик» пукнул и, как уже водится, заглох. Спокойно, уговаривала я себя. От повышенного давления может хватить удар. У моей тетушки Элинор случился удар, и это было не очень забавно. Она называла всех и каждого Тутси и красила волосы губной помадой.

Я рестартанула «пикапчик» и дала газу. Когда сменился светофор, «пикапчик» прыгнул вперед и снова пукнул. КА-ПУ! Я вытащила карточку, которую мне дал Морелли из кармана и прочитала адрес. Мистер Почини-ка Что-нибудь жил на Восемнадцатой улице, сразу за пуговичной фабрикой.

- Я даю тебе один последний шанс, - обратилась я к пикапчику. – Или ты выживай, или я оттащу тебя к Баку Сидлеру.

Через полквартала он снова заглох. Я приняла это за знак свыше и сделала разворот в обратную сторону. Морелли постоянно мне лгал, но только не насчет механика. К своему механику Морелли относился серьезно. Я дам Баки одну попытку. Если не сработает, то спущу машину с моста.

Пятнадцать минут спустя мой глушитель уже выстреливал на Восемнадцатой, в районе промышленного Трентона, лучшие дни которого миновали. Гараж Баки представлял собой шлакоблочное сооружение, состоящее из двух отсеков и представляющее собой остров в море машин. Новые машины, старые колымаги, разбитые автомобили, ржавые транспортные средства, машины, подписавшиеся на жизненно необходимую программу замены донорских органов. Двери отсеков были открыты настежь. Под одной из машин на подъемнике стоял мужчина в джинсах и теплой рубашке. Он наблюдал за мной, пока я выискивала, где бы притулиться на щебеночном кармане. Потом вытер тряпкой руки и вышел. У него была стрижка как попало и пивной бочонок, свисающий поверх ремня. Я его давно не видела, но со всей уверенностью могла сказать, что это Баки. Он был похож на парня, который способен запустить стаю крыс в женскую раздевалку.

Баки вгляделся в меня через окно.

- Стефани Плам, - произнес он, улыбаясь. – Не видел тебя со школы.

- Удивляюсь, что ты узнал меня.

- Оранжевые волосы поначалу сбили с толку, но потом я вспомнил тебя по фото, напечатанное в газете, когда ты сожгла похоронное бюро.

- Я не сжигала похоронное бюро. Это опечатка.

- Жаль, - посетовал Баки. – Я-то думал, что это круто. По звуку ясно, что у твоей машины проблемы.

- Постоянно глохнет. Джо Морелли предложил приехать сюда. Говорит, ты хороший механик.

- Он тоже дал тебе замечательные рекомендации. Прочитал их на стене туалета в магазине Марио лет десять назад и все еще могу вспомнить каждое слово.

- У меня в сумке баллончик со слезоточивым газом.

- Главным образом меня беспокоит только наличие кредитки.

Я вздохнула.

– Это у меня тоже имеется.

- Ну, - произнес Баки, - тогда приступим к делу.

Я выложила ему всю историю болезни «ниссанчика».

Потом я заводила для Баки мотор, пока он заглядывал под капот.

- Ладно, - сказал он. – Хватит.

- Ты можешь починить его?

- Конечно.

- Как быстро? И сколько будет стоить?

- Зависит от запчастей.

Это мы уже слышали.

Он указал большим пальцем на кучу хлама, выстроившегося в линию вдоль цепного забора.

– Можешь пока взять одну из этих машин на подмену. Я бы взял классический «бьюик». Такой красавчик. Пятьдесят третьего.

- НЕТ!

Когда я вошла в дверь, Рекс бегал по колесу. По дороге я останавливалась в супермаркете и набрала здоровой пищи для Рекса и для себя. Фрукты, обезжиренный деревенский сыр, картофель и несколько уже помытых и очищенных морковок, размером с большой палец, находились в сумке. Я сказала «привет» Рексу и дала ему виноградину. Мой автоответчик мигал, поэтому я ударила по кнопке и прослушала сообщения, пока распаковывала покупки .

Звонил Рейнжер и сказал, что он слышал о Мо и его адвокате, и это не должно влиять на мою работу. Все просто, заверил Рейнжер. Тебя наняли найти мужика, и это то, что ты должна делать.

Сообщение под номером два было от Баки Сидлера.

- Я смог достать запчасть, которая мне нужна, - сообщил автоответчику Баки. – Поутру первым делом заменю ее. Ты можешь забрать машину в любое время после десяти.

Я закусила губу. Боже, надеюсь, это не снова карбюратор.

Последний звонок сопровождался большим шумом. Слышались разговор людей и некий лязг наподобие того, что производят игровые автоматы. Затее раздался мужской голос.

- Я слежу за тобой, Стефани, - сказал мужчина. – Видел, как ты завтракала со своим дружком копом. И прошлым вечером наблюдал за тобой тоже. Лицезрел ваше спаривание на кухонном полу. Рад видеть, что ты решила заняться еще чем-то помимо того, чтобы беспокоить честных граждан. Продолжай сосредотачиваться на траханье с Морелли, и, может, доживешь до старости.

Я уставилась на автоответчик, не в силах дышать. Грудь стеснило до невозможности, а в ушах звенело. Я прислонилась к холодильнику и закрыла глаза. Представь, что перед тобой океан, внушала я себе. Слушай прибой. Дыши в такт с прибоем, Стефани.

Когда я привела пульс в норму, то перемотала пленку и вынула кассету из магнитофона. Потом вынула чистую из ящика со всякой рухлядью рядом с холодильником и вставила в автоответчик. Было начало шестого. Я позвонила Морелли, чтобы убедиться, что он дома.

- Ло, - ответил Морелли, как всегда сократив приветствие.

- Ты будешь сейчас дома?

- Да. Я только вошел.

- Никуда не уходи. Ты должен кое-что послушать. Я скоро буду.

Я сунула кассету в сумку, схватила куртку и закрыла за собой дверь. Спустившись на первый этаж, застыла перед дверью. А что, если они снаружи? Поджидают меня. Шпионят за мной. Я отступила на несколько шагов и выдохнула. Хорошего мало. Одно дело, когда тебя запугивают, но совсем другое позволять ограничивать свою жизнь. Я отошла от стеклянных дверей и проверила свою сумку. У меня был .38-ой, и он был заряжен. Мой сотовый был заряжен. Электрошокер тоже заряжен. Тогда я переложила газовый баллончик в карман куртки. Нет, не то. Я снова вынула баллончик и взяла в левую руку. В правой зажала ключи от машины.

Я побродила по вестибюлю из-за некоторого сердцебиения, чтобы обуздать как-то страх. Когда почувствовала в себе силы, то повернулась, вышла в дверь и пересекла стоянку. Я не сбилась с шага. Не повернула голову ни вправо, ни влево. Впрочем, я прислушивалась. Я была настороже и, случись чего, была готова к действию.

В качестве временного транспорта я выбрала зеленую «мазду». Она была ржавой, вся во вмятинах и провоняла табачным дымом, но к исполнительности нельзя было придраться. Я проверила салон, вставила ключ в замок, открыла дверь и проскользнула за руль. Потом закрыла дверь, не медля, завела мотор и выехала со стоянки.

Я не могла сказать, последовал ли кто за мной, поскольку махом оказалась на Сент-Джеймс, где светило слишком много фар, чтобы различить «хвост». Сумка лежала рядом со мной на сиденье, а газовый баллончик в ладони. Чтобы поднять свой боевой дух, я пела «Нам не страшен серый волк» всю дорогу до дома Морелли. Припарковавшись к тротуару, я осмотрела улицу. Машин не было. Никого на расстоянии фута. Я закрыла «мазду», промаршировала к дому Морелли и постучала. Полагаю, я немного была на взводе, потому что вместо «тук, тук, тук» вышло «БАМ БАМ БАМ».

- Должно быть, сегодня много каши съела, - заметил Морелли, когда открыл дверь.

Я протолкнулась мимо него.

– Ты закрываешь двери на замок?

- Иногда.

- Они сейчас закрыты?

Морелли протянул руку и щелкнул автоматическим замком.

– Да.

Я прошла в гостиную, подошла к окну и задернула занавески.

– Закрой шторы в столовой и кухне.

- Что происходит?

- Просто удовлетвори мой каприз. - Я проследовала за ним в кухню и подождала, пока он отрегулирует жалюзи. Когда он с ними закончил, я вынула из сумки запись. – У тебя есть магнитофон?

На кухонном столе лежал портфель. Морелли открыл его и вынул магнитофон. Потом вставил пленку и нажал кнопку воспроизведения.

Первым вступил Рейнжер.

- Плохой совет, - прокомментировал Морелли.

- Не это я хотела от тебя услышать.

Раздался шум толпы и затем мужской голос. На лице Морелли не было никакого выражения, пока он слушал сообщение. Лицо копа, подумала я. Он проиграл пленку еще раз, прежде чем вырубить магнитофон.

- Это не Микки Маглио, - сказал он.

- Нет, конечно.

Любой коп лучше всех осведомлен, что его голос могут записать.

- У тебя было хоть какое-то подозрение, что за тобой следят?

Я потрясла головой.

- Нет.

- Сегодня ты вычислила «хвост»?

- Нет.

- Напротив Дома Шумана есть магазинчик аудио и видеозаписей. Там водятся видеоигры. Постоянно толкутся подростки. Наверно, звонок ориентировочно был оттуда. Я пошлю кого-нибудь навести справки.

- Думаю, что тот грохот и возню, что мы слышали вчера, произвела не собака соседей.

- Кто бы это ни был, должно быть, он загрохотал мусорным баком, пытаясь лучше рассмотреть.

- Кажется, ты не сильно этим огорчен.

Над раковиной на сушилке лежала посуда. Обеденная тарелка, миска для каши, пара стаканов. Морелли схватил тарелку и шарахнул ее о противоположную стену, и она разнеслась на миллион осколков.

- Ладно, - пошла я на попятную. – Значит, я ошиблась.

- Хочешь остаться на обед?

- Не думаю, что это хорошая идея.

Морелли издал кудахтающие звуки.

- Очень по-взрослому, - укорила я. – Как привлекательно.

Морелли ухыльнулся.

Уже взявшись за ручку двери, я помедлила.

– Полагаю, ты не хочешь рассказать мне подробнее о разговоре с Дикки.

- Подробнее не расскажу, - подтвердил Морелли.

Да, как всегда.

- И не провожай меня домой, - предупредила я. – Мне телохранитель не требуется.

- Кто сказал, что я собираюсь провожать тебя до дому?

- У тебя в руках ключи от машины, а я читаю язык тела. Ты выглядишь, как моя матушка.

Ухмылка стала шире.

– Ты уверена, что не хочешь эскорт?

- Да, я уверена.

Единственная вещь, которая хуже потери головы от страха, это дать знать об этом Морелли.

Морелли открыл дверь и воззрился на «мазду».

- Похоже, ты позаимствовала одну из подменных лошадок Баки.

- Баки помнит меня со школы. Сказал, что ты дал мне полную рекомендацию на стене мужского туалета у Марио.

- Это все было во времена безрассудной молодости, - парировал Морелли. – Нынче я олицетворение благоразумия.

* * * *

Было еще рано, и я не испытывала желания отправиться домой и стряпать обед на одного. В ином случае можно было удовольствоваться «Клушкой в лукошке» или разжиться «на халяву» кормежкой у родителей. Боюсь, в «Клушке» меня могли запомнить и опознать, поэтому я предпочла навестить семью.

Матушка выглядела взволнованной, когда подошла к двери.

- Чья это машина? – спросила она.

- Взяла временную подмену в гараже. Моя машина снова сломалась.

- Ха! – прозвучала реплика папаши из столовой.

- Мы только что сели, - сообщила матушка. – У нас запеченная баранья нога с картофельным пюре и аспарагусом.

- Это Стефани? – проорала из-за стола бабуля Мазур. – Ты принесла с собой пистолет? Хочу его кой-кому показать.

- У меня есть пистолет, но ты его не увидишь, - предупредила я.

Рядом с бабулей Мазур сидел мужчина.

- Знакомься, это Фред, - представила Бабуля. – Он мой парень.

Фред кивнул мне.

– Приветик.

На вид Фреду было лет триста. Гравитация стянула кожу с его макушки вниз под подбородок, и Фред заправлял ее за воротник рубашки.

Я села напротив бабули Мазур и заметила искусственную челюсть, разместившуюся рядом с вилкой для салата Фреда.

- Это мои зубы, - пояснил Фред, - достались бесплатно через Министерство по делам ветеранов, но они не подходят. Не могу ими жевать.

- Пришлось пропустить его порцию бараньей ноги через мясорубку, - добавила Бабуля. – Это вон та кучка сероватого дерьма на его тарелке.

- Итак, - обратился папаша к Фреду. – Вы, видимо, хорошо устроены.

- Да в порядке. Получаю армейскую пенсию.

Он вынул пальцем правый глаз.

- Стеклянный, - пояснил он. – Вторая мировая.

- Воевали за морем? – спросил папаша.

- Не-а. Потерял глаз в Кэмп Килмере. Проверял свой штык, и в следующее мгновение – бац! – уже выткнул им глаз.

- То, что у него только один глаз, ничему не мешает, - похвасталась Бабуля. – Я видела, как он одновременно управляется с десятью карточками бинго и никогда не пропускает ни одного объявления. А еще он художник. Вяжет коврики. Посмотрела бы ты, какие красивые коврики он делает. На одном из них изобразил тигра.

- Я так думаю, что у вас собственный дом? – допрашивал его папаша.

Фред пожевал деснами немного серой массы.

– Не-а. Только комната в доме престарелых. Хотя, конечно, свой дом иметь хотелось бы. Хочу жениться на такой, как Дорогуша, и буду счастлив переехать к ней. Я очень тихий. Вы меня даже не заметите.

- Только через мой труп, - заявил папаша. – Можете забирать свои челюсти и катиться к черту отсюда. Вы проклятый вымогатель и ничего больше.

Фред в тревоге распахнул шире глаза.

– Я не могу уйти отсюда. Я еще не получил десерт. Дорогуша обещала мне десерт. И, кроме того, мне не на чем добраться до дома престарелых.

- Вызовите ему такси, - приказал папаша. – Стефани, пойди и вызови ему такси. Эллен, заверни ему его десерт.

Спустя десять минут Фреда спровадили.

Бабуля Мазур, как ни в чем не бывало, управлялась с печеньицем и второй чашкой кофе.

– Откуда он только такой взялся, - произнесла она. – Сказать по правде вам, он для меня староват. И вечно пугал меня этим своим стеклянным глазом… как он все время вынимал его. Когда он вытаскивал челюсть, это еще ничего, но не хотелось видеть, как этот глаз катается в его суповой ложке.

«Рейнжерс» обыгрывали «Монреаль», поэтому я осталась посмотреть игру. Наблюдение за игрой включало в себя поедание огромного количества калорийной пищи, поскольку мой папаша был еще худшим приверженцем вредного питания, чем я. К тому времени, когда закончился третий период, мы умяли противень закусочных сосисок, пакет «Читос» и миску кешью и трудились над пакетом «M&M's».

Когда я, наконец, помахала на прощание, то подозревала у себя булемию.

Побочным эффектом такой потери самоконтроля явилось то, что угроза встретиться с мужиками в масках померкла перед беспокойством, как чипсы «Читос» прокладывают свой путь к моим бедрам. К тому времени, как я вспомнила, что нужно бояться, я уже вставляла ключ в замок своей двери.

В квартире чувствовалось относительно безопасно. Лишь одно сообщение на автоответчике и никаких соблазняющих меня закусочных сосисок. Я нажала кнопку послушать сообщение.

Оно было от Рейнжера.

– Позвони мне.

Я набрала его домашний номер и получила в ответ только одно слово.

– Пойдем.

- И это все сообщение? – спросила я. – Я что, говорю с автоответчиком?

- Очень странно, милашка, но могу поклясться, что твоя подружка Лула пытается сесть мне на «хвост».

- Она думает, что ты супергерой.

- Куча народу так думает.

- Ты знаешь, как действует на всех, что твой домашний адрес – пустой участок? Она думает, что это подозрительно. И хочет разузнать, где ты живешь. Между прочим, а где ты живешь?

Я хотела получить ответ, но все, что услышала – это щелчок повешенной трубки.

* * * *

Я проснулась с угрызениями совести по поводу калорийного кутежа, поэтому в качестве кары за содеянное почистила хомячью клетку, переставила банки в холодильнике и выскребла туалет. Потом поискала, что бы погладить, но ничего не нашла. Когда что-то нуждается в глажке, я складываю это в корзину для глажки белья. Если проходит год, а вещь еще валяется в корзине, я просто ее выбрасываю. Отличная система, так как, в конце концов, у меня осталась только та одежда, которая не требует глажки.

Баки утверждал, что моя машина будет готова к десяти. Не то, чтобы я не доверяла Морелли или Баки, но я рассматривала починку машин с некоторой долей цинизма, который заблаговременно припасла для созерцания образов Элвиса.

Я припарковала зеленую «мазду» у забора и увидела свой пикапчик, ожидающий меня перед одним из открытых отсеков. Он был свежевымыт и сиял чистотой. И был бы красавчиком, кабы не большая вмятина на капоте и огромная выбоина на заднем бампере.

Баки вырулил из другого отсека.

Я скептически поглядывала на пикапчик.

– Он готов?

- Клапан регулирования выхлопных газов нуждался в одной хреновине, - сказал Баки. – Двести тридцать долларов.

- Хреновине?

- Это такой технический термин, - пояснил Баки.

- Для хреновины двести тридцать долларов звучит слишком дорого.

- Фирма веников не вяжет.

Я вернулась домой без заминки. Ни разу не заглохла. Ни пукнула. Но никакой самонадеянности, что все осталось в прошлом. Медовый месяц, подумала я скептически.

Я возвратилась домой и припарковалась на моем обычном мусорном месте. Потом очень осторожно выбралась из пикапчика и поискала вероятного противника. Не найдя никого, пересекла стоянку и проскользнула через дверь в вестибюль.

В вестибюле находился мистер Уэкслер, ожидая микроавтобус, который должен был забрать его в дом престарелых.

- Вы слышали о Мозесе Бидмайере? – спросил он. – Разве он не крутяк? Говорю вам, это не мужик, а сокровище. Давно пора кому-нибудь разобраться с проблемой наркотиков.

- Предполагается, что он убил целую кучу людей!

- Ага. Он на коне, точно.

Двери лифта открылись, и я вошла, но не почувствовала в себе желание пойти домой, я хотела наброситься на кого-нибудь.

Я вышла из лифта и вступила с мистером Уэкслером в спор.

– Убивать неправильно.

- Мы убиваем цыплят, - возразил мистер Уэкслер. – Мы убиваем коров. Губим деревья. Подумаешь, большое дело, если прикончим несколько наркодилеров.

С такой логикой трудно поспорить, потому что я любила коров, цыплят и деревья намного больше наркодилеров.

Я снова вернулась в лифт и поехала на второй этаж. Постояла там несколько минут, пытаясь втолковать себе, как хорошо расслабиться утром в ничегонеделаньи, но не смогла продать себе сию идею. Потому вернулась в вестибюль, протопала к пикапчику и втиснулась за рулевое колесо. И поскольку была уже в довольно дурном расположении духа, то подумала, что самое время нанести визит Дикки, этому мелкому ничтожеству. Мне хотелось знать, о чем он беседовал с Морелли.

Я припарковалась за квартал от конторы Дикки, пронеслась через вестибюль и одарила служащую в приемной своей мощной улыбкой.

- Мне нужно перекинуться парой слов с Дикки, - сказала я. И прежде чем она смогла ответить, я развернулась и гордо прошествовала в контору Дикки.

Глава 15

Дикки вовсе не выглядел счастливым, узрев мою персону. На самом-то деле Дикки вообще не выглядел счастливым. Он сидел за столом, схватившись руками за голову, волосы его торчали во все стороны. Делишки, видимо, были серьезней некуда, поскольку волосы Дикки всегда пребывали в идеальном порядке. Дикки уже с утра просыпался с прической волосок к волоску. Впрочем, то, что денек у него не выдался, отнюдь не притупило мой боевой настрой.

Он подпрыгнул на сиденье, лишь увидел меня.

- Ты! Ты что, чокнутая? Сумасшедшая, что ли? - Он замотал головой. – Это уж слишком. На этот раз ты зашла слишком далеко.

- Что ты мелешь?

- Ты знаешь, о чем я говорю. Я говорю о судебных запретах. Заявлении о преследовании. Попытках запугать адвоката.

- Ты снова добавлял в свой кофе этот забавный белый порошок?

- Ладно, я малость почудил, пока мы были женаты. Допустим, и развод наш не был таким же гладким, как шелк. Согласен, у тебя имеются кое-какие враждебные чувства ко мне. - Он бессознательно запустил пятерню в волосы и взлохматил их. – Но это не причина превращаться в Терминатора. Иисусе, тебе нужно лечиться. Ты когда-нибудь подумывала обратиться за консультацией?

- У меня такое чувство, что ты пытаешься мне что-то сказать.

- Я говорю о том, что ты наслала на меня головорезов сегодня утром на парковке!

- Лула напала на тебя?

- Не Лула. Какой-то другой.

- Других у меня не имеется.

- Верзила, – пояснил Дикки. – В лыжной маске и комбинезоне.

- Ну-ка, держи телефон. Я просекла. Это не мой головорез. И их гораздо больше. Их там целая шайка, они и мне угрожали тоже. Так что точно он сказал тебе?

- Он сказал, что Мо не нуждается в адвокате, и я могу считать себя свободным. Я заявил, что Мо должен лично сказать мне об этом. А потом этот парень наставил на меня пушку и заметил, что для адвоката я не слишком умен, раз не понимаю намеков. Тогда я сообщил ему, что становлюсь умнее с каждой минутой. Он спрятал пистолет и удалился.

- Он уехал на машине? Номер ты запомнил?

Лицо Дикки залилось краской.

– Я не подумал.

- У Мо свой фан-клуб, - пояснила я. – Обеспокоенных граждан.

- Это уж из ряда вон.

- А что за сделка с Мо? И каков твой вклад в это дело?

- А ты не теряешь времени даром. Я с тобой не собираюсь это обсуждать.

- Мне ведь известно так много дерьма о тебе, что ты, наверно, не захочешь, чтобы о нем распространялись. Я знаю о твоем пристрастии к порошку.

- Это уже старая история.

- Мне известно о жене Мэллори.

Дикки чуть не свалился с кресла.

– Так это ты проболталась Морелли?

- Этот Мэллори ничтожный сукин сын. Не говоря уж о том, как он отреагирует, если обнаружит, что кто-то крутил шуры-муры с го женой. Он ведь может подкинуть наркоту тебе в машину, Дикки. Потом тебя подвергнут аресту, и только подумай, как это будет забавно… личный досмотр, когда тебя раздевают донага, и эти побои в случае твоего сопротивления аресту.

Глаза у Дикки сморщились до размера маленьких твердых мраморных шариков. А я себе представила, что подобная трансформация происходит и с его яйцами.

- А где гарантия, что ты не попрешься к Мэллори, даже если я расскажу тебе о Мо? – поинтересовался Дикки.

- И потерять свое оружие? А вдруг мне захочется тебя снова пошантажировать?

- Дерьмо, - выругался Дикки. Он вжался в спинку кресла. Потом встал, походил и снова вернулся к креслу. – Здесь замешана конфиденциальность клиента.

- Как будто тебя когда-либо беспокоила конфиденциальность клиента.

Я посмотрела на часы:

– У меня не так уж много времени. Других дел полно. Мне нужно добраться до диспетчера, пока у Мэллори не кончилась смена.

- Сука, - произнес Дикки.

- Придурок.

Его глаза превратились в щелки.

- Шлюха.

- Козел.

- Толстая корова.

- Послушай, - прервала я поток любезностей. - Мне это ни к чему. Я уже получила развод.

- Если я расскажу тебе о Мо, пообещай держать рот на замке.

- На губах моих печать.

Он положил локти на стол, сцепил вместе пальцы и наклонился вперед. Если бы это был стол нормального размера, мы бы оказались нос к носу. К счастью, стол был размером с футбольное поле, поэтому между нами все еще оставалось достаточно пространства.

- Прежде всего, Мо никого не убивал. Он связался с кое-какими плохими парнями…

- С плохими парнями? А не мог бы ты уточнить подробнее?

- Я больше ничего не знаю. Я лишь выступаю в роли посредника. Все, что я делаю на данный момент, держусь на связи.

- А убийства совершили эти самые плохие парни?

- Мо был сыт по горло шайками и наркотиками, все ближе подбирающимися к его магазинчику, и считал, что копы не способны много сделать. Он понимал, что копы ограничены рамками закона и заключают сделки с преступниками. Но Мо многое знал, прислушиваясь, о чем болтают подростки. Знал имена наркодилеров. Был осведомлен, кто специализируется на продажах наркоты детям. Тогда Мо устроил свою собственную западню. Он пошел к одному наркоторговцу и предложил сотрудничество.

- Позволил наркоторговцу работать в магазинчике.

- Да. Он устраивал встречу, обычно в магазинчике или гараже, или еще где-нибудь, если дилер был нервным. Затем Мо передавал информацию о встрече своему другу. Мо исчезал со сцены, и о наркоторговце заботился этот друг. Вначале Мо не знал, что наркодилеров убивают. Полагаю, он думал, что им намнут бока или припугнут, и на этом дело закончится. К тому времени, когда он обнаружил, как обстоит дело, было слишком поздно выходить из игры.

- Почему Мо сбежал из-под залога?

- Мо запаниковал. Пистолет, который был при нем, когда Гаспик остановил его, принадлежал убийце. Пистолет использовали, чтобы прикончить дилера, которого позже пустили по течению. Полагаю, что к тому времени Мо уже кое-как с этим смирился. Проникся идеей о правомерной роли члена комитета бдительности. Мо заявляет, что никогда не пользовался оружием. Фактически, пистолет был не заряжен, когда Мо остановили на дороге. Мо, наверно, чувствовал себя кем-то вроде Джона Уэйна или типа того, возя его с собой. Не забывай, что мы говорим о скромном занудном парне, который провел всю жизнь за прилавком магазина сладостей в Бурге.

Я почувствовало внутри болезненный укол. Морелли утаил от меня эту информацию. Он ведь ни словечком не обмолвился о причастности пистолета к утопленнику, да и о самом утопленнике тоже. Сейчас все обрело смысл. Морелли заинтересовался Мо с самого начала. И почему Мо не явился в суд, после того, как был выпущен под залог.

- Почему Мо решил явиться с повинной?

- Полагаю, просто пришел в чувство, - сообщил Дикки. – Понял, что все больше и больше увязает в этом и начал испытывать страх.

- Так что за сделка? Мо продает своего дружка, чтобы ему скосили срок?

- Я так полагаю, но в действительности еще до этого дело не дошло. Как я уже сказал, я держу связь. И консультирую Мо насчет его прав и последствий его соучастия в преступлении.

- Так, может, эти типы в лыжных масках больше не защищают Мо? Возможно, настроения изменились, и сейчас они пытаются найти Мо раньше меня… Очень благородно с твоей стороны остаться консультантом после того, как тебя запугали.

- На хрен благородство, - возмутился Дикки. – Я бросаю эту заварушку.

Я опустила на стол Дикки свою карточку:

- Позвони мне, если услышишь еще что-нибудь.

Уже в лифте я поняла, что вовсю улыбаюсь, испытывая удовлетворение от того, что Дикки встревожен и напуган не на шутку. Я решила продлить праздник, нанеся еще один визит к мистеру Александеру. Если мистер Алесандер смог сделать мои волосы оранжевыми, наверняка, он способен вернуть им каштановый цвет.

* * * *

- Невозможно! – заявил мистер Александер. – У меня все расписано. Я бы хотел помочь тебе, милочка. В самом деле, хотел бы, но только взгляни на мое расписание. Нет ни секунды свободной.

Большим и указательным пальцами я держала оранжевый завиток.

- Я не могу так жить. Здесь есть хоть кто-нибудь, кто способен мне помочь?

- Может быть, завтра.

- А у меня в сумке пистолет. И еще у меня есть газовый баллончик и электрическая штуковина, которая может превратить любого в настольную лампу. Я опасная женщина, а эти оранжевые волосы превращают меня в психопатку. Даже выразить не могу, что я способна натворить, если еще похожу с такими волосами.

Администраторша второпях стала пробегать пальцем по сегодняшнему расписанию.

- У Клео отменен визит на два часа. Там была только стрижка, но она могла бы втиснуть и покраску.

- Клео творит чудеса с покраской, - заявил мистер Александер. – Если кто и способен помочь тебе, так это Клео.

Три часа спустя я возвратилась домой, все еще имея в наличии оранжевые волосы. Клео выдала лучшее, на что была способна, но цвет оранж сопротивлялся любым переменам. Оттенок стал темнее и, возможно, не столь яркий, но в основе своей это все еще был оранжевый цвет.

Ладно, фиг с ним. Итак, у меня оранжевые волосы. Подумаешь, великое дело. Могло быть хуже. Я могла бы подхватить смертельную лихорадку Эбола. Или тропическую лихорадку. Оранжевые волосы – явление временное. Волосы ведь отрастают. Жизнь моя ведь при сем не загублена.

В вестибюле, кроме меня, никого не было. Открылись двери лифта, и я вошла внутрь, мысли мои обратились к Мо. Кстати о чьей-то загубленной жизни. Если верить Дикки, вот человек, который всю свою жизнь продавал детишкам леденцы, а потом вдруг сорвался и сделал плохой выбор. Сейчас он застрял в лабиринте судебных ошибок и ужасных преступлений.

Я поразмышляла над собственной жизнью и выборами, которые когда-то делала. До недавнего времени эти выборы были относительно безопасны и предсказуемы. Колледж, замужество, развод, работа. Затем не по своей вине я потеряла работу. И вот в следующее мгновение я уже охотница за головами и убиваю человека. Это было в целях самообороны, но все еще являлось прискорбным деянием, которое поздно ночью нет, нет, а приползало тайком ко мне. Сейчас я знала такое о человеческой натуре и о себе, в частности, о чем хорошие девочки из Бурга не должны иметь представления.

Я пропутешествовала по холлу, отыскала ключ и открыла входную дверь. Потом вошла и испытала облегчение, что оказалась дома. Прежде чем мне выдался шанс повернуться и закрыть дверь, сзади меня сильно толкнули, и я растянулась на полу в прихожей.

Их было двое. Оба в масках и комбинезонах. И оба слишком рослые, чтобы быть Маглио. Один из них наставил на меня пистолет. Другой держал в руках пакет для ланча. Это был мягкий пакет наподобие тех, что используют офисные работники. Достаточно большой, чтобы втиснуть в него бутерброд, яблоко и содовую.

- Если пикнешь, пристрелю, - предупредил парень с пистолетом, закрывая дверь на засов. – Не то чтобы хотелось в тебя стрелять, но если понадобится, то за мной не заржавеет.

- Это не сработает, - поведала я ему. – Мо беседует с полицией. Он рассказывает им про вас все. Он называет имена.

- Мо следовало запереть в подвале лавки. О Мо мы сами позаботимся. Все, что мы делаем – это во благо общества… ради блага Америки. Мы не собираемся останавливаться только потому, что какой-то старикашка оказался слишком щепетильным.

- Ради блага Америки убиваете людей?

- Истребляем бич наркотический.

Черт возьми. Терминаторы народных бедствий.

Тип с пакетом для ланча, резко поднял меня на ноги и толкнул в сторону гостиной. Я, было, подумала, не завизжать ли мне или сбежать, но не была уверена, что предпримут эти чокнутые. Тот, что с пистолетом, кажется, умел с ним обращаться. Наверно, ему уже прежде доводилось убивать, а я полагала, что убийство подобно чему-то такому … чем чаще убиваешь, тем легче это делать.

Я все еще была в куртке, и на плече у меня была сумка, а предупреждение о возмездии звенело в ушах. У меня к тому же еще не прошел волдырь с последней встречи с членами комитета бдительности Мо, и мысль об ожогах вызывала тошноту в желудке.

- Даю вам шанс уйти, прежде чем вы натворите глупостей, - предупредила я, стараясь не подпустить панических ноток в голос.

Парень с пакетом уселся на мой кофейный столик.

- Это ты у нас идиотка. Мы с тобой возились, предупреждали, а ты отказалась слушать. Ты все еще суешь свой нос, куда не следует. Ты и этот адвокатишка, которого ты навещаешь. Так мы сейчас устроим тебе наглядную демонстрацию. Покажем тебе источник всех зол.

Он вытащил маленький прозрачный пакетик из пакета для ланча и сунул мне под нос:

- Высококачественный парнишка.

Следующим предметом, который он достал из пакета, оказалась маленькая бутылочка питьевой воды. Потом колпачок от бутылки с проволокой, обмотанной вокруг него в виде ручки.

- Лучшая посудина получается из крышки от винной бутылки. Удобная и глубокая. Наркоманы любят их больше, чем ложки или крышки из-под содовой. Ты знаешь, что такое этот парнишка?

Парнишка был героином. Девочкой считалась кока (кокаин – Прим.пер.) .

- Ага, я знаю, что это такое.

Этот тип наполнил колпачок водой и растворил немного порошка из пакетика. Потом вытащил зажигалку и подержал немного под крышкой. Затем достал шприц и наполнил его получившейся жидкостью.

Сумка все еще была у меня на плече. Я пощупала ее сверху трясущейся рукой и почувствовала свой тридцать восьмой.

Парень с пистолетом выступил вперед и стянул сумку с плеча:

- Забудь об этом.

Рекс был в своей клетке на кофейном столике. Когда мы ввалились в гостиную, он как раз бегал по колесу. Стоило зажечься свету, Рекс остановился, повел усиками и вытаращил глазки в ожидании кормежки и внимания. Через несколько секунд, не дождавшись ничего, он вернулся к своему занятию.

Тип со шприцем открыл крышку клетки, протянул свободную руку и сграбастал Рекса.

- Сейчас мы устроим демонстрацию.

Сердце у меня болезненно сжалось.

- Положите его обратно, - потребовала я. – Он не любит незнакомцев.

- Мы знаем о тебе массу вещей, - произнес тип. – Нам известно, что ты любишь хомяков. Мы так понимаем, что для тебя он как член семьи. А сейчас представь, что хомяк – это подросток. И предположи, будто считаешь, что даешь ему правильное воспитание: типа заботишься о здоровом питании, помогаешь с домашней работой, растишь в районе с хорошей школой. А потом каким-то образом, несмотря на все, что ты делаешь, подросток начинает экспериментировать с наркотиками. Как ты себя почувствуешь? Что ты почувствуешь к людям, дающим ему наркотики? И положим, твой подросток купил какое-то некачественное дерьмо. И тогда твой ребенок умирает от передозировки. Разве ты не захочешь пойти и прикончить наркоторговца, который убил твоего подростка?

- Я захочу притащить его в суд.

- Черта с два захочешь. Ты пожелаешь его прикончить.

- Вы судите по собственному опыту?

Тип со шприцем замешкался и уставился на меня. Я смогла разглядеть его глаза в прорези маски, и поняла, что мой вопрос попал в цель.

- Простите, - сказала я.

- Тогда ты понимаешь, почему мы должны так поступать. Мы бы предпочли тебя не убивать. Все мы разумные добрые люди. У нас есть мораль. Итак, внимание. Это последнее предупреждение. На этот раз мы убьем хомяка. В следующий раз мы прикончим тебя.

Я почувствовала, как подступают слезы.

– Как вы можете оправдывать убийство невинного животного?

- Это урок. Ты когда-нибудь видела, как умирают от передозировки? Не очень приятная смерть. И это случится с тобой, если ты не возьмешь отпуск.

Черные глазки Рекса блестели, усики подергивались, маленькая лапка болталась в воздухе, пытаясь найти опору, тельце извивалось. Такое ограничение свободы ему радости не доставляло.

- Скажи «прощай», - издевался тип со шприцем. – Я ему всажу заряд прямо в сердце.

Есть предел, как долго можно давить на женщину. Меня травили газом, сшибали с ног, пинали мужики в масках, мне лгал Морелли, и водил за нос мой механик. Но я, черт возьми, спокойно прошла через все это. Угроза моему хомяку заставляла меня установить свод новых правил. Угроза жизни моего хомяка превращала меня в Годзиллу. У меня не было никакого желания говорить «прощай» Рексу.

Я проглотила слезы, вытерла нос и сощурила глаза.

- Послушайте, вы, два мешка обезьяньего дерьма, - завопила я. – Я не в настроении. Моя машина постоянно глохнет. Позавчера я облевала Морелли. Меня назвал толстой коровой мой бывший. И если вам этого недостаточно... Вот, мои волосы ОРАНЖЕВЫЕ, ОРАНЖЕВЫЕ, ХРИСТА РАДИ! А сейчас вы набрались наглости, забрались в мой дом и угрожаете моему хомяку. Ну, так вы заходите слишком далеко. Вы переступили черту.

Я орала и размахивала руками, совершенно выйдя из себя. А пока я выходила из себя, то тайком наблюдала за Рексом, потому что знала, что случиться, если его держать слишком долго. А когда это произойдет, я буду действовать.

- Если хотите кого-то напугать, так не на ту напали, - вопила я. – И не думайте, что я позволю вам тронуть хоть волосок на голове моего хомяка!

А потом Рекс сотворил то, что сделал бы любой чувствительный недовольный хомячок. Он вонзил свои клыки в большой палец своего захватчика.

Мужик взвизгнул и разжал кулак. Рекс шлепнулся на пол и юркнул под диван. А парень с пистолетом направил оружие в сторону Рекса и рефлекторно выстрелил несколько раз.

Я схватила стоящую справа от меня настольную лампу и, воспользовавшись моментом, шмякнула парня с пистолетом по башке. Мужик свалился, как куль с песком, а я бросилась к двери.

Я была в шаге от холла, когда меня схватил сзади и дернул обратно в квартиру парень, который орудовал шприцем. Я пнула и оцарапала его, и мы двое стали бороться не на жизнь, а на смерть прямо на полу перед дверью. Моя нога попала ему в промежность, и тут все замерло на мгновение, равное удару сердца, когда я взглянула в его расширенные от боли глаза, и подумала, что он может застрелить меня, или съездить чем-нибудь тяжелым, или всадить смертельную дозу героина. Но потом он сложился пополам и стал всасывать воздух, ненароком вывалившись спиной через дверь наружу в холл.

Открылась дверь лифта, и оттуда выпрыгнула миссис Бестлер со своими ходунками. Клац, клац, клац - со скоростью молнии она протопала по холлу и налетела на типа, стукнув его по коленкам.

С грохотом распахнулась дверь квартиры миссис Карватт, и миссис Карватт собственной персоной нацелила свой пистолет сорок пятого калибра на человека, лежащего на полу:

- Что происходит? Что я пропустила?

Мистер Кляйншмидт прошаркал по холлу, волоча винтовку М-16.

- Я слышал стрельбу.

С правой стороны позади мистера Кляйншмидта появилась миссис Дельгадо. У миссис Дельгадо в одной руке был тесак, в другой «глок» вороненой стали со специальными резиновыми накладками на рукоятке, чтобы удобнее было держать.

Миссис Карватт посмотрела на пистолет миссис Дельгадо.

- Лоретта, - произнесла она, - у тебя, смотрю, новое оружие.

- Подарок ко дню рождения, - гордо заявила миссис Дельгадо. - Мне подарила его дочка Джин Энн. Сороковой калибр, точно такой используют копы. Большая тормозная способность.

- Я подумываю о том, чтобы купить новый пистолет, - поделилась миссис Карватт. – Какая отдача у этого «глока»?

Этой ночью я взяла Рекса с собой в спальню. Кажется, он пришел в себя после вечерней травмы. Не уверена, что тоже самое можно было сказать обо мне. Появилась полиция и сдернула маски с этих типов. Мужчина с иглой был мне незнаком. А тот, что держал пистолет, оказался одноклассником. Сейчас он был женат и имел двоих ребятишек. Пару недель назад я столкнулась с ним в продуктовом магазине и поздоровалась.

Я проспала большую часть утра и, встав, почувствовала себя вполне пристойно. Разумеется, я не стала самой терпеливой женщиной в мире, или самой очаровательной, или, на худой конец, самой сильной, но была на верном пути, ведущем к быстрому восстановлению душевного здоровья.

Я уже наливала вторую чашку кофе, когда зазвонил телефон.

Это оказалась Сью Энн Гребек.

- Стефани! – завопила она в трубку. – У меня для тебя есть нечто замечательное!

- Насчет Мо?

- Ага. Высококлассный порочный слух. Поступил от одного человечка. Может, даже правда.

- Давай-ка его сюда!

- Я только что была у Фиорелло и столкнулась с Мирой Балог. Ты помнишь Миру Балог? Вечно шлялась с этим придурком Ларри Скольником в старших классах. Никогда не понимала, что она в нем нашла. Он издавал жуткие звуки носом и имел привычку писать секретные записки на своих руках. Типа «С.Д.O.Б.Г.». А потом никому не говорил, что это значит. Как бы то ни было, мы с Мирой разговорились, слово за слово, и речь у нас зашла о Мо. И Мира рассказала мне, что однажды Ларри поведал ей из ряда вон выходящую историю о Мо. Сказала: Ларри поклялся, что это правда. Мы не поняли, к чему это и что это значит, потому что Ларри, возможно, все померещилось, когда он пару раз был под кайфом.

- Так что за история?

* * * *

Я пристально таращилась на телефон несколько минут после разговора со Сью Энн. Мне не понравилось то, что я услышала, но это имело смысл. Я подумала о том, что видела в квартире Мо, и кусочки головоломки сложились вместе.

Что мне нужно было сделать, так это навестить Ларри Скольника. Поэтому я добежала до стоянки, сунула ключ в зажигание и затаила дыхание. Двигатель завелся и почти бесшумно загудел. Я медленно выдохнула, чувствуя, что мой цинизм уступает дорогу осторожному оптимизму.

Ларри Скольник работал в химчистке у своего отца в нижнем Гамильтоне. Когда я вошла в химчистку, Ларри стоял за прилавком. Со времен школы он прибавил в весе фунтов сто, но не все было так уж плохо – на руках не имелось никаких секретных надписей. Он выглядел нормальным человеком, но скажем так: если бы мне предстояло выставить в качестве крайнего нападающего его личную жизнь, он скорей всего сыграл бы с ней вничью.

Ларри улыбнулся, увидев меня:

- Привет.

- Привет, - поздоровалась я в ответ.

- Зашла с чисткой?

- Нет. Пришла повидаться с тобой. Хотела расспросить тебя о Дядюшке Мо.

- О Мозесе Бидмайере?

Румянец стал заливать его щеки.

- А что насчет него?

Мы с Ларри были в химчистке одни. За прилавком больше никого не было. И перед прилавком никого. Только я, Ларри и три сотни рубашек.

Я повторила историю, которую мне рассказала Сью Энн.

Ларри беспокойно завозился в коробке с беспризорными пуговицами, которая стояла рядом с регистрационной книгой.

- Я пытался рассказать людям, но никто мне не верил.

- Так это правда?

Ларри засуетился еще больше. Он выбрал белую перламутровую пуговицу и стал ее изучать. При этом носом он издал хрюкающий звук. Лицо его покраснело еще больше.

- Прости, - извинился он. – Я не собирался хрюкать.

- Да ладно. Небольшой хрюк под влиянием стресса еще никому не повредил.

- Ладно, так и есть. Та история – правда от начала до конца. И я этим горжусь. И точка.

Если бы он сказал «нет, нет, нет, нет, нет», я бы дала ему пощечину.

- Я часто ошивался в магазинчике, - начал Ларри, разговаривая, он тыкал пальцем пуговицы, проделывая в коллекции канавки. – А когда мне исполнилось семнадцать, Мо предложил мне работу, ну, там подметать или протирать витрины. Это было здорово. Я имею в виду, работать на Дядюшку Мо. Все подростки мечтали работать у Дядюшки Мо. Дело в том, что каким-то образом мы стали навроде приятелей. А потом однажды он попросил меня… хм, ну ты знаешь. Я не делал ничего подобного прежде, но подумал, какого черта.

Он замолчал и уставился бесцельно на пуговицы. Я подождала, но Ларри просто продолжал спокойно глазеть на пуговицы. И меня осенило, что, может Ларри не просто чудак. Возможно, Ларри просто не наделен бог весть каким интеллектом.

- Мне это важно, - наконец, произнесла я. – Мне нужно найти Мо. Я тут подумала, может, у тебя есть какие-нибудь идеи, где он может быть. Мне пришло в голову, возможно, ты еще с ним общаешься.

- Ты и впрямь думаешь, что он убил всех этих людей?

- Не уверена. Думаю, его, наверняка, в это втянули.

- Я тоже так думаю, - согласился Ларри. – И у меня есть версия. Но у меня нет всех фактов, чтобы их сопоставить. Но, возможно, ты сможешь что-нибудь с этим сделать.

Он забыл о пуговицах и наклонился вперед над прилавком.

- Как-то раз у меня был партнер, парень по имени Десмонд, и мы разговорились. Вроде как один профи делился с другим, если ты понимаешь, о чем я. И Десмонд рассказал мне, как его нашел Мо. Послушай, для Мо всегда было важно найти молодых парней, потому что это то, что ему нравилось.

К тому времени, когда Ларри закончил излагать мне свою версию, я уже приплясывала от возбуждения. Я нашла совершенно невероятную связь между Мо и наркодилерами. И возобновила интерес к идее второго дома. Мо возил Ларри в домик в лесу, где он хотел, чтобы Ларри кое-чем занимался.

Не было гарантии, что Мо еще использует тот домик, но с этого места стоило начать поиски. К несчастью, Ларри подъезжал к дому вечером, а даже в ясный день память у Ларри не была на вершине славы. Все что он помнил, это ехать на юг, а затем свернуть в сельскую местность.

Я поблагодарила Ларри за помощь и пообещала вернуться с чем-нибудь нуждающимся в чистке. Потом впрыгнула в пикапчик и пустилась в путь. Я хотела поговорить с Винни, но Винни так рано в конторе не появлялся. Ладно, пока я жду Винни, можно проверить одно слабое звено в цепочке Мо.

Я припарковалась на улице напротив квартиры Лулы. Все дома в квартале выглядели одинаково, но дом Гейл найти было просто. Он был единственным с лампочкой над передним крыльцом.

Я поднялась на второй этаж и постучала в дверь квартиры Гейл. Она открыла после второй серии ударов. Снова эти заспанные очи. Глаза наркоманки.

- Че? – отозвалась она.

Я представилась и попросила разрешения войти.

- Ладно, - позволила она. Как будто это кого-то волновало.

Гейл уселась на краешек кровати. Руки она сложила на коленях, пальцы как бы невзначай теребили подол юбки. Мебели в комнате было негусто. Одежда кучками валялась на полу. На небольшом деревянном столике был свален запас продуктов. Коробка хлопьев, полбулки хлеба, арахисовое масло, упаковка «пепси», в которой не хватало двух банок. К столику был придвинут стул с прямой спинкой.

Я сама взяла стул и придвинула его поближе к Гейл, чтобы создать доверительную атмосферу.

- Мне нужно поговорить с тобой о Гарпе.

Гейл судорожно зажала в кулак юбку.

– Ниче я не знаю.

- Я не коп. Я не доставлю тебе хлопот. Просто кое-что хочу узнать.

- Я вам уже рассказала.

Справиться с Гейл не составило бы труда. Жизнь уже поистаскала ее насколько можно. А если этого недостаточно, то она уже с утра пораньше встала, чтобы проделать кое-какие фармакологические процедуры.

- Что за делишки были у Мо с Эллиотом? Они вместе вели бизнес, не так ли?

- Угу. Но с этим у меня ниче общего. Я не участвовала.

* * * *

Был уже почти полдень, когда я заявилась в контору.

Лула потрясала куриной ножкой перед носом Конни:

- Говорю тебе, ты ничего не понимаешь в жареных цыплятах. У вас, итальяшек, неправильные гены. Вы, итальяшки, только и знаете эту фигню на постном масле, политую томатной пастой.

- Знаешь, ты кто? - ворчала Конни, копаясь в корзине с цыплятами и выискивая грудку. – Ты расистска-фанатичка.

Лула откусила и прожевала кусок ножки.

- Имею право. Я меньшинство.

- Что? Ты думаешь, итальянцы – не меньшинства?

- Больше нет. Итальянцы были меньшинством в прошлом году. Пора уступить очередь, малютка.

Я обслужила себя сама, стащив нераспознаваемую часть цыпленка и салфетку.

- Винни здесь?

- Эй, Винни, - заорала Конни. – Ты здесь? Здесь Стефани.

Винни мгновенно нарисовался в дверях:

- Лучше пусть тащит хорошие новости.

- Я хочу подробнее знать о дружке Мо. Том, что ты видел в Нью-Хоупе.

- Что знать?

- Как ты понял, что они любовники? Они целовались? Держались за руки?

- Нет. Они были возбуждены. Я не имею в виду, что у них была эрекция. Подразумеваю, что они были на взводе. И смотрели свои фотографии. А этот другой парень был странным и бросался в глаза как трехдолларовая купюра.

- Ты разглядел фотографии?

- Нет. Я был в другом конце.

- Как же ты понял, что фотографии были Мо и его дружка?

- Я их не видел, но знаю, что фото были грязные.

- Должно быть, одна из этих психических штучек - вмешалась Лула. – Вроде Карнака Великолепного (персонаж шоу знаменитого комика Джонни Карсона, экстрасенс, угадывающий, что написано в запечатанном конверте – Прим.пер.).

- Эй, - возмутился Винни. – Я знаю, что такое грязь.

Кто бы сомневался.

- Ты как-нибудь можешь узнать его имя? – спросила я.

- Нет, - сказал Винни. – Никто ничего о Мо не знает. Он, должно быть, не ходил проторенными дорожками.

- Мне нужно поговорить с тобой наедине, - обратилась я к Винни, потащив его в кабинет и закрывая за нами дверь. – У меня новая сеть, и я хочу, чтобы ты подключился.

Винни пришел в восторг и практически исходил слюной, когда я рассказала ему, где, по моему мнению, ему нужно искать.

- Вот это Мо! – восклицал он. – Кто бы мог подумать?

Я оставила Винни выполнять задание, а сама позаимствовала телефон у Конни и набрала номер Морелли.

- Что ты узнал от моих двух вражин? – спросила я Морелли.

Наступила многозначительная пауза.

- Мы ничего из них не вытянули. Они достали адвоката и ушли.

Я почуяла, что за этим кое-что есть:

- Но?

- Но мы проверили кое-какие факты и набрели на интересную связь. Если я проболтаюсь тебе, обещаешь ничего не предпринимать?

- Конечно. Я обещаю.

- Я тебе не верю.

- Должно быть это отменные сведения.

- Разговор не по телефону, - предупредил Морелли. – Встретимся в закусочной напротив Святого Франциска.

Морелли заказал кофе с сэндвичем за стойкой и отнес в кабинку.

- Долго ждала?

- Пару минут.

Морелли откусил сэндвич и, жуя, произнес:

- Когда я выдам тебе эти сведения, пообещай, что не упадешь со стула и ничего не предпримешь по этому поводу. У нас там люди на месте. Если ты встрянешь, то все провалишь.

- Если я буду держаться от этого подальше, обещаешь привлечь меня, когда появится Мо?

- Да.

Мы посверлили друг друга взглядами. Мы оба прекрасно знали, что он лжет. Это не то обещание, которое может сдержать коп.

- Если я не буду присутствовать при задержании Мо, нет гарантии, что Винни вернет залог.

- Я постараюсь, - пообещал Морелли. – Клянусь, сделаю все, что в моих силах.

- Только лишь уточним… Я догадываюсь, что это не подарок. Ты не стал бы рассказывать мне это, если бы попутно я уже не имела возможности добыть информацию из другого источника.

Типа Эдди Газарры или местных газетенок.

- Тогда, полагаю, тебя не интересует десерт.

- Что у тебя есть?

- Оба типа принадлежат к Свободной Церкви Монтгомери Стрит.

Первой моей реакцией было потрясенное молчание. Второй – приступ хохота. Я зааплодировала.

- Свободная Церковь Монтгомери Стрит! Отлично.

Морелли доел остатки сэндвича.

- Я знал, что тебе понравится.

- Какой естественный союз. Мо желает избавиться от торговцев наркотиками, поэтому он идет к экстремисту Реверенду Биллу, и эти двое выводят виджилантизм на новый уровень. Затем, по не вполне еще ясным причинам, Мо решает выйти из дела и дать показания против этого праведного священника.

Морелли прикончил кофе и вытер салфеткой губы.

- Это все догадки.

А я могла бы продолжить догадки. Я могла навести теорию, что это касается не только наркоторговцев.

- Ладно, - заспешила я, - это все хорошо, но мне надо бежать. Посетить кое-какие места. Повидаться с народом.

Морелли схватил меня за запястье и припечатал мою ладонь к столу, притянув меня так, что мы оказались нос к носу.

- Ты уверена, что ничего не хочешь мне сказать?

- Я слышала, что Бигги Заремба сделал вазектомию.

- Я серьезно, Стефани. Не хочу, чтобы ты в это впутывалась.

- Боже, Джо, ты когда-нибудь прекратишь быть копом?

- Это не имеет ничего общего с тем, что я коп.

Я задрала вверх брови:

- Ой ли?

Еще один вздох, прозвучал так, будто Морели недоволен самим собой.

- Даже не знаю, почему я о тебе беспокоюсь. Господу известно, ты можешь прекрасно сама о себе позаботиться.

- Потому что ты итальянец. Это у вас в хромосомах.

- В душе я сам не сомневаюсь, - подтвердил Морелли, освобождая мое запястье. – Будь осторожна. Позвони, если понадобится помощь.

- Я собираюсь пойти домой и вымыть голову. - Я подняла вверх руку. - Клянусь. Честное скаутское. Может, еще и по магазинам пройдусь.

Морелли встал.

- Ты неисправима. С детства такая.

- И что это должно значить?

- Ты всегда была с приветом. Вечно что-то вытворяла. Ты и с гаража своего папаши прыгала, пытаясь полетать.

- А ты никогда не пытался летать?

- Нет. Никогда. Я-то знал, что не могу летать.

- Потому что родился с одной извилиной в голове.

Морелли усмехнулся:

- Что верно, то верно. Круг интересов у меня очень узкий.

- Все, о чем ты когда-нибудь думал, был только С-Е-К-С. Ты обманом заманивал в гараж своего папаши невинных маленьких девочек, чтобы заглядывать им в трусики.

- Жизнь тогда была гораздо проще. Сейчас приходится их спаивать. И, по правде говоря, тебя трудно было надуть. Ты почти поколотила меня, когда я затащил тебя в гараж.

- Ты пообещал научить меня играть в «чух-чух».

Ухмылка стала шире.

- И я сдержал свое слово.

Дверь закусочной открылась, и, пританцовывая ча-ча-ча, вошел Винни. Наши глаза встретились, Винни отвратительно хихикнул, как это умеет только он, и я поняла, что у него для меня хорошие новости.

Глава 16

Я покинула Морелли и вытащила Винни наружу, чтобы нас не смогли подслушать.

- Я достал адрес, - сообщил Винни, все еще улыбаясь от сознания, что залог у него почти в руках, и довольный, что может поведать о сексуальных извращениях какого-то парня.

Волна возбуждения окатила меня от ступней до самых корней волос:

- Ну-ка, выкладывай!

- Я напал на золотую жилу с первого же звонка. Ты была права. Мозес Бидмайер, всенародный любимец Дядюшка Мо, снимал грязные фильмы. Не из тех, что можно взять в видеопрокате. А настоящие штучки! Подлинное подпольное качественное порно.

Он работал под псевдонимом М. Бед (дословно М.Постель – Прим.пер.). И специализировался на определенном поприще. Согласно моему источнику, если хотите получить наглядный урок по отшлепыванию, поищите кино М.Беда.

Винни качал головой, растянув рот до ушей.

- Говорю тебе, этот парень просто знаменитость. Сделал целую серию сходных по содержанию фильмов. Он снял «Соски и Инструменты», «Групповые Шлепки», «Шлеп идет в колледж». Никаких тебе запретов. Куча крупных планов. Никакой фальшивки. В этом и разница между коммерческим хламом и подпольным кино. Подпольное дерьмо – это реальные съемки.

- Уймись, Винни, - взмолилась я. – Люди смотрят.

Винни не обратил внимание. Он размахивал руками с пеной у рта.

- Этот парень гений. Его шедеврами являются «Плохой мальчик Бобби» и «Школьная учительница». Фильмы исторические, костюмные. Это классика. В фильме записаны лучшие сцены со шлепками.

Я представила Ларри Скольника со спущенными штанами и в дурацком колпаке и чуть не лишилась сознания.

- Стоило тебе указать направление, все оказалось очень легко, - продолжал Винни. – У меня друг в этом бизнесе. Только он снимает дерьмо с собаками. У него немецкий дог ростом с теленка. Он натренировал эту собаку…

Я зажала ладонями уши:

- Тьфу! Какая гадость!

- Ну, как бы то ни было, - продолжал Винни. – Я смог найти, где Мо снимает фильмы. Мой друг использует тех же самых актеров и актрис, что и Мо. Друг дал мне имя одной женщины. Бебе ла Туш. Хе-хе-хе-хе. Говорит, она у дога любимица.

Я почувствовала, как моя верхняя губа непроизвольно поджалась, а все сфинктеры захлопнулись.

Винни вручил мне клочок бумаги с указаниями.

- Я позвонил ей, и по ее словам, у Мо есть домик к югу отсюда. В лесу. Она не знает адрес, но знает, как туда добраться.

Это соответствовало информации, которую я получила от Гейл и Ларри. Гейл рассказала мне, что у Гарпа были дела с Мо не в магазинчике, а в каком-то другом месте. Она вспомнила это место, потому что ездила туда однажды, когда Гарп доставлял «свежую актрису».

Я взяла бумажку и заглянула проверить, как там Морелли. Он лопал картофельные чипсы и поглядывал на меня через стеклянную дверь. Я помахала ему пальчиком и залезла в пикап. Потом завела двигатель и послушала холостой ход. Замечательно ровный. Никаких смущающих пуканий. Ничего не глохнет.

- Благослови тебя, Баки, - поблагодарила я. И благослови Господь ту хреновину.

Я проехала несколько миль по 206 Южному шоссе и срезала у Уайт Хорс, держа направление на Ярдвилль, потом снова свернула на юг к Кроссуиксу. В Кроссуиксе я повернула на двустороннее шоссе и доехала до неотмеченного перекрестка, где остановилась и сверилась с картой. Все шло по плану, поэтому я продолжила путь и через пять минут достигла Дойна. От Дойна я повернула направо и проверила свой одометр. Через две мили я начала искать ржавый черный почтовый ящик в конце грязной подъездной дороги. Я проехала одинокий дом, когда первый раз повернула, но ничего не нашла. С обеих сторон меня окружал лес. Если Мо и был где-то здесь, то он хорошо укрылся.

Через три с половиной мили я, наконец-таки, узрела почтовый ящик. Я остановилась и вгляделась сквозь редкие деревья в обшитый досками дом в конце подъездной дороги. Летом, похоже, дом с дороги не виден. Поскольку сейчас была зима, я смогла ясно разглядеть навес для автомобилей и само здание. Под навесом стояла машина, но распознать, принадлежит ли автомобиль Мо, я не могла.

Я тихо отъехала на четверть мили назад и позвонила Рейнжеру на сотовый.

Рейнжер откликнулся после четвертого звонка:

- Йо.

- И тебе йо, - поздоровалась я. – Я думаю, что у меня есть ниточка к Мо. Я торчу у дома к югу от Ярдвилля. Мне требуется подстраховка при задержании.

- Дай мне ориентиры.

Я дала ему ориентиры, выключила сотовый и открыла маленькую сумку из толстой ткани на сиденье за мной. На мне были джинсы, водолазка и черная кожаная куртка. Я сняла куртку, надела бронежилет и снова натянула поверх куртку. Следующий предмет, который я достала из сумки, оказался черным нейлоновым ремнем для оружия с кармашками для газового баллончика и дубинки, не считая моего «смит и вессона». Я вышла из пикапчика, подпоясалась ремнем, заполнила кармашки, закрепила оружие. Потом еще раз проверила «липучки», которые держали на ноге мой тридцать восьмой, заткнула сзади за ремень наручники и набила карманы куртки двумя парами запасных нейлоновых наручников.

Сейчас, когда я знала, чем занимается Мо, у меня возникло что-то вроде желания еще надеть вдобавок резиновые перчатки.

Я залезла в пикапчик и сидела в нем, похрустывая костяшками пальцев, чувствуя себя нервной и глупой: вся расфуфыренная, как принцесса полицейского спецназа.

Так я сидела, пока на «бронко» не подъехал Рейнжер и не пристроился позади меня. Я вышла ему навстречу и увидела, что он улыбается.

- Круто выглядишь. Серьезная экипировка.

- Люди имеют привычку в меня стрелять.

- Да уж, серьезней некуда, - подтвердил Рейнжер.

Он уже облачился в бронежилет. И опоясывался ремнем с оружием, пока я посвящала его в ситуацию.

- Это твое задержание, - произнес он. – У тебя есть план?

- Подъезжаем. Стучим в дверь. Арестовываем его.

- Хочешь перед или задний вход?

- Хочу перед.

- Тогда я оставлю «бронко» здесь и обойду лесом. Дай мне пару минут, чтобы оказаться на месте, и можешь приступать к исполнению.

Невелика вероятность, что Мо будет в доме. Если бы у меня было больше времени, я бы установила наблюдение. Так сказать, либо мы напугаем бедную душу до полусмерти, либо рискуем быть продырявленными прямо через дверь. В то же время, возможно, Мо и не убивал никого, и все не так уж опасно.

Я дала Рейнжеру фору, а потом снова выехала на подъездную дорогу, припарковалась позади машины под навесом и прошла к передней двери. На всех окнах были опущены шторы. Я, было, собралась постучать, как вдруг открылась дверь, и выглянул Мо.

- Ну, - произнес он. – Полагаю, вот и все.

- Кажется, вы не удивились, увидев меня

- На самом деле, до меня донесся шум машины на подъездной дороге. Но потом я понял, что это ты, и, сказать по правде, испытал облегчение.

- Боялись, что это Реверенд Билл?

- Итак, ты знаешь о Билле.

Он помотал головой.

- Я буду счастлив, когда все утрясется. Не чувствую себя здесь в безопасности. Да и нигде не чувствую.

Я просто вошла через входную дверь и осмотрелась. Две спальни, одна ванная комната, гостиная, кухня с задней дверью. Потертый, но чистый коврик. Поношенная мебель. Беспорядка немного. Цвета выгорели до невозможности. Диван, мягкое кресло, телевизор и видеомагнитофон. На кофейном столике ни пылинки.

- Полагаю, ты тоже в опасности, - заметил Мо. – Ты заставила Билла поволноваться.

Я судорожно дернула головой. Я ведь невольно разбила лагерь перед Свободной Церковью. Мо с Биллом, должно быть, запаниковали, думая, что я явилась по их душу. Иногда я изумляю сама себя. Как могут инстинкты так подводить человека, и в то же время быть такими правильными?

Мо отодвинул штору и выглянул наружу.

- Как ты меня нашла?

- Окольными путями, благодаря слухам в Бурге.

Мо повернулся ко мне, на лице у него застыл затравленный ужас. Я заглянула ему в глаза и узрела, как мысли у него несутся вскачь со скоростью миллион миль в час.

- Это невозможно, - воскликнул он, от волнения его губы побелели. - В Бурге никто не знает про этот дом.

- Знает Ларри Скольник. Вы Ларри помните? Подростка, который писал секретные надписи на руке. Работает нынче в химчистке у отца.

Я прошла к распахнутой двери в спальню и заглянула в нее. Аккуратно заправленная кровать. Тонкий коврик на полу. Прикроватный столик с лампой и часами. Во второй спальне было пусто. На ковре следы от недавней уборки пылесосом. Отметины на ковре от мебели или еще чего-то. Очевидно, комнату недавно убрали. Я проверила ванную комнату. На единственном маленьком окошке висела тяжелая штора. Фотолаборатория, решила я. Мо, наверно, делал стоп-кадры со своих звезд. Я прошла обратно к передней двери.

- Я знаю про фильмы, - сказала я Мо.

Он смотрел на меня, разинув рот. Панически. Все еще не веря. Я на одном дыхании выпалила весь список его исполнителей. Утверждая свое господство. Давая понять Мо, что игра окончена.

Мо сделал над собой усилие и задрал на долю дюйма подбородок. Оборонительный жест.

- Ну так что? Я делаю искусство с согласия совершеннолетних.

- Согласие - возможно. А вот совершеннолетние ли – это под вопросом. Реверенд Билл знает о вашем хобби?

- Реверенд Билл один из моих самых преданных поклонников. Еще с давних пор. Реверенд твердо верит в телесные наказания за плохое поведение.

- Тогда он знает об этом доме.

- Но не его расположение. Это ведь не хобби. Я профессиональный режиссер. На своих фильмах я зарабатываю большие деньги.

- Охотно верю.

- Ты же не ждешь, что я буду купаться в деньгах, продавая рожки с мороженым, а? – резко заговорил Мо. – Знаешь, каковы доходы от грошовых леденцов? Да никаких.

Надеюсь, он не ожидал, что я проникнусь к нему сочувствием. Мне с трудом удавалось удержаться от гримасы, каждый раз, как вспоминала свою фотографию на стене в его кухне.

Он тряс головой, брызгая слюной в порыве негодующего возмущения. Мо стал сам на себя не похож.

- Поверить не могу, что это случилось со мной. Жил себе поживал. Откладывал деньги на пенсию. Своим творчеством развлекал избранные круги взрослых людей. Давал работу достойной молодежи.

Я не удержалась и закатила глаза. Мозес Бидмайер платил уличным торгашам живым товаром, чтобы завербовать свежую кровь для своих порнофильмов.

Уличные торговцы знали сбежавших из дома и беспризорных детей. Они знали подростков, которые пока еще выглядели здоровыми и были готовы на что угодно ради больших денег.

- Один раз лишь оступился, - продолжал Мо. – Одна маленькая ошибочка, и все рухнуло. И все из-за этого ужасного Джамала Брусса.

Он прошел к окну, явно нервничая, бросая взгляд за штору, сжимая и разжимая руки.

- Надеюсь, ты была осторожна и не подцепила «хвост», - произнес он. – Меня ищет Билл.

- За мной не было «хвоста».

Наверное.

Мо продолжил, желая поделиться своей историей, полагаю. Выглядел он слегка потрясенным от того, как все обернулось, и болтал, продолжая вышагивать по комнате. Наверно, шагал тут и разговаривал сам с собой все время перед тем, как я появилась, пытаясь уговорить себя позвонить в полицию.

- Все из-за Брусса, - повторил он. – Наркоторговца и поставщика. Заключил с ним одну-единственную неудачную сделку на одного юношу в качестве модели. Я только хотел сделать несколько фотографий.

Мо сделал паузу и прислушался.

- Билл нас обоих убьет, если здесь обнаружит.

Не сомневаюсь. Как только появится Рейнжер, мы отсюда смоемся.

- Так что насчет Брусса? – спросила я, скорее отвлекая себя от мысли о том, а что будет, если Реверенд появится раньше Рейнжера, чем чувствуя любопытство.

- Я честно соблюдал соглашение с Бруссом, но он продолжал приставать ко мне, выдвигая все новые и новые требования. Шантажировал меня. Я был в отчаянии. Не знал, что делать. На своей лавке я не зарабатывал много денег, но у меня был определенный вес и уважение, которыми я пользовался в обществе. Брусс мог разрушить все. А потом однажды, когда Брусс был в магазинчике, у меня родилась идея. Предположим, я расскажу Биллу об этом парне, Джамале Бруссе, как он продает наркотики подросткам. Я знал, что Билл нагнал бы страху на этого парня. Может, двинул бы ему в нос или типа того. Возможно, напугал бы его так, что он убрался бы. Беда в том, что Биллу настолько понравилась идея народного правосудия, что он убил Брусса.

Но Билл совершил ошибку с Бруссом. Сбросил Брусса в реку, и того прибило к берегу спустя два часа. Биллу это не понравилось. Сказал, что непорядок. Я хотел на этом остановиться, но Билл нажал на меня и потребовал еще одно имя. Я, наконец, сдался, и вот уже Билл убил другого дилера и похоронил его в моем подвале. И прежде чем я очухался, мой подвал уже был полон покойников. Даже после моего ареста Билл продолжал убивать. Только сейчас стало труднее прятать в подвале трупы, поэтому стали их прятать, где только можно. Камерона Брауна, Лероя Уоткинса.

Мо помотал головой.

– Билл помешался на убийствах. Организовал «батальон смерти». И акция проходила столь успешно, что Билл начал убивать не только наркодилеров, но и наркоманов. «Батальон смерти» научился убивать наркоманов с помощью передозировки, поэтому все выглядело естественно.

Вот почему я нанял адвоката. Я не хочу больше участвовать в этом безумии. Они даже поговаривали о том, чтобы убить тебя. И ты не поверишь, кто принимал в этом участие. Полицейские, продавец обуви, бабушки и школьные учительницы. Это умопомешательство. Похоже на культ. Типа народного ополчения в Айдахо, которое ты видишь по телевизору. Даже меня это увлекло на какое-то время. Стал вот носить пистолет. А потом полицейский обнаружил его, и я запаниковал. Это был пистолет, из которого убили Брусса. О чем я только думал?

- Зачем вы наняли адвоката? Почему бы вам просто не пойти с повинной?

- Я - старый человек. И не хочу провести остаток жизни в тюрьме. У меня есть надежда, что, если я буду сотрудничать, и у меня будет хороший адвокат, я смогу облегчить свою участь. Я ведь никого не убивал, ты же знаешь. Только дал Биллу несколько имен и устроил несколько встреч.

- Вы все еще принимали участие после того, как наняли адвоката. Вы пристраивали покойного Эллиота Гарпа.

- Я не мог устраниться. Я просто боялся. Не хотел, чтобы кто-то узнал, что я беседовал с полицией. И так уж каждый раз, как заслышу машину на дороге, так в пот бросает при мысли, что это Билл нашел меня и пришел по мою душу.

Мне просто хотелось бы, чтобы я с самого начала выбрал другой путь. Чувствую себя так, будто именно я привел все это в движение. Весь этот кошмар.

- Выбор всегда есть, - произнес Рейнжер, нацелив ствол своего «магнума» сорок четвертого калибра в голову Мо.

Мо перевел взгляд на Рейнжера.

- Как вы вошли? Я вас не слышал!

- Я крадусь, как туман на кошачьих лапках.

Я посмотрела на Рейнжера:

- Красиво сказано.

- Карл Сэндберг, - уточнил Рейнжер. – Более или менее (имеется в виду цитата из стихотворения «Туман» Карла Сэндберга: «Туман крадется на кошачьих лапках» - Прим.пер.).

Снаружи захрустел гравий под колесами автомобиля, и Мо подпрыгнул рядом со мной:

- Это он!

Я отодвинула штору и выглянула в окно.

- Это не Реверенд Билл.

Рейнжер в компании с Мо разом подняли брови подняли брови в молчаливом вопросе.

- Вы не поверите, - произнесла я.

Я открыла на стук и обнаружила на крыльце Лулу, довольную и сияющую как медный чайник.

- Эй, подружка, - приветствовала она меня. – Винни мне все рассказал про этот секретный домишко, и я поехала оказать тебе поддержку.

Мо произнес надломленным голосом:

- Это же сумасшедшая в красном «файерберде».

- Че? – откликнулась Лула.

Я вынула из шкафа в прихожей пальто Мо и упаковала его в него, одновременно проверив на наличие оружия. Потом сопроводила его до входной двери и пока стояла с ним под навесом, уловила отдаленный шум подъезжающей машины. Мы все замерли. Машина приближалась. Мы засекли проблески голубого цвета между стволов деревьев, потом автомобиль повернул на подъездную дорожку. Это был фургон «форд эконолайн» с надписью «Свободная Церковь» на боку. Он остановился на полпути к дому, поскольку дальнейший путь ему преградил Лулин «файерберд». Открылась боковая дверь, и вылез мужчина в маске и комбинезоне. Секунду мы глазели друг на друга, потом он вскинул на плечо ракетную установку. Вспышка огня и пфнуффф! И мой пикапчик взорвался, его дверцы разлетелись в стороны как летающие тарелки «фрисби».

- Это предупредительный выстрел, - заорал мужик. – Нам нужен Мо.

Я безмолвствовала. Они взорвали мой пикапчик! Превратили его в огромный желтый огненный шар!

- Посмотри на это с другой стороны, - обратилась ко мне Лула. – Теперь тебе не нужно беспокоиться, что эта штуковина будет глохнуть.

- Его починили!

Из фургона вылезли еще два мужика. Они нацелили полуавтоматические винтовки, и мы все отступили в дом и захлопнули дверь.

- Если они взорвали пикап, то запросто могут взорвать и дом, - заметил Рейнжер, выуживая из кармана ключи от машины и вручая их мне. – Выводи Мо через заднюю дверь, а я припру этих парней к стенке. Давайте, чешите через лес к «бронко» и мотайте отсюда к чертовой матери.

- Что будет с тобой? Я не оставлю тебя здесь!

Дом прошили выстрелы, и мы все кинулись на пол.

Рейнжер разбил окно и открыл огонь.

- Со мной все будет в порядке. Я дам вам время, а потом затеряюсь в лесу.

Он посмотрел поверх меня.

- Я уже проделывал это прежде.

Я схватила Мо и толкнула его в сторону задней двери. Лула бежала за нами. Мы удирали, пригибаясь к земле, через маленький дворик в сторону леса, когда со стороны подъездной дороги снова раздались выстрелы. Мо припустил быстрее, а Лула завопила :

- Вот дерьмо! Вот дерьмо!

Мы съехали на задницах по небольшому склону, вскочили на ноги и пустились дальше, продираясь через сухой подлесок. Наши действия нельзя было назвать тихим отступлением, но где уж тут соблюдать тишину, когда позади нас разразилась Третья Мировая война.

Когда я решила, что мы уже достаточно далеко убежали, то начала сворачивать в направлении дороги. Раздался еще один взрыв, и, повернувшись, я увидела в небе огненный шар.

- Должно быть, дом, - предположила Лула.

Тон ее был мрачным. Зловещим. Мы обе подумали о Рейнжере.

Мо упал на колени, лицо его побелело, рука его держалась в том месте, где на сером пальто расплывалось темное пятно. На сухие листья упали капли крови.

- Его, должно быть, зацепило у дома, - произнесла Лула.

Я попыталась поднять Мо на ноги.

- Вы можете это сделать, - приободряла я его. – Здесь уже недалеко.

На дороге завыли сирены, и я увидела красные вспышки полицейских сигналок слева от меня между деревьев.

Мо сделал попытку встать, и мы вместе свалились, уткнувшись лицами в землю.

- Беги к дороге и зови на помощь, - обратилась я к Луле. – Я здесь подожду.

- У тебя есть пистолет?

- Ага.

- Он заряжен?

- Да. Вперед!

Она замешкалась.

- Мне не хочется тебя оставлять.

- Беги.

Она прикрыла ладонью глаза.

- Черт. Я боюсь.

Потом повернулась и побежала. Оглянулась разок и скрылась за деревьями.

Я подтащила Мо к дереву так, чтобы между нами и домом был ствол. Потом выставила пистолет и присела на корточки.

Все-таки мне нужно найти другую работу.

* * * *

Уже стемнело, когда Лула высадила меня на моей парковке.

- Повезло, что Морелли с кучей копов приехали следом за этим фургоном «Свободной Церкви», - поделилась Лула. – А то быть бы нам тостами.

- За фургоном следовали копы. А Морелли следовал за мной.

- Везет же тебе, - вздохнула Лула.

Руки Микки указывали на семь часов, но по ощущениям было гораздо позднее. Я устала до чертиков, и у меня начинала болеть голова. Еле волоча ноги, я вошла в лифт и нажала на кнопку. Благослови, Господи, лифты, подумала я. Я скорее заснула бы в вестибюле, прежде чем набралась бы сил подняться по лестнице.

Кажется, целую кучу времени допрашивали в главном полицейском управлении Лулу, Рейнжера и меня.

Пока я беседовала еще с одним детективом, внезапно появился Дикки и предложил представлять мои интересы. Я объяснила ему, что меня не арестовали, но поблагодарила за предложение. Казалось, он был разочарован. Наверно, надеялся, что сможет заключить сделку на признание меньшей вины и отправит меня на фабрику по производству номерных знаков. Подальше от Мэллори. Или, может, надеялся, что я сделала что-то гнусное. Я уже видела заголовки газет: БЫВШАЯ ЖЕНА ТРЕНТОНСКОГО АДВОКАТА СОВЕРШАЕТ ГНУСНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ. АДВОКАТ ЗАЯВЛЯЕТ, ЧТО ОН НЕ УДИВЛЕН,

Сразу же после того, как я покинула полицейский участок, пронесся слушок, что Мо выпустили из больницы, и он выглядит вполне сносно. Он потерял много крови, но пуля прошла чисто и насквозь, не задев жизненно важных органов. Эти новости принесли чувство облегчения и завершенности. Я воспрянула духом, получив дозу адреналина. Когда же, наконец, я поставила свою подпись под напечатанными показаниями о дневных событиях и поняла, что история с Мо закончилась, последние силы оставили меня.

Мы с Рексом устроили банкет на кофейном столике. Рекс из своей клетки. А я с дивана. У нас были корзина очень острых жареных цыплят, поднос бисквитов, емкость с капустным салатом, тушеная фасоль. Плюс шоколадный торт, оставшийся с воскресного обеда у моих родителей.

«Рейнжерс» играли с «Бостоном» в Гардене, а это значило, что я обрядилась в домашний трикотаж белого цвета команды. Был конец первого периода, и «Рейнжерс» вели счет.

- Вот это жизнь, - обратилась я к Рексу. – Лучше не бывает.

Я вытащила кусок цыпленка, и тут раздался стук в дверь.

- Не бойся, - успокоила я Рекса. – Это, наверно, просто миссис Бестлер.

Но я догадывалась, что это не миссис Бестлер. Миссис Бестлер никогда не стала бы стучать в мою дверь так поздно. И никто бы не стал, кто не нес неприятностей. Прошло почти две недели с тех пор, как ко мне в квартиру вломились двое типов в масках, но я все еще была настороже. Я записалась на занятия по самообороне и была озабочена тем, чтобы сократить свою настороженность. Не то чтобы мне все еще угрожали мужики в масках.

Реверенд Билл и «батальон смерти» по милости федерального правительства теперь не платили квартплату. Без участия Микки Маглио. Кое-какие копы в этом деле участвовали, но он не был одним из них. Тип, что прижег меня сигаретой, был зятем Реверенда Билли, позаимствованным из Джерси-Сити. По крайней мере, я правильно угадала акцент.

Без сомнения на свободе все еще оставались некоторые скрытые члены комитета бдительности, но они залегли на дно. Кое-какие ветры подули от крыльев общественной мельницы, когда тайную жизнь Мо предали огласке. Но как бы то ни было, движущая сила виджилантизма благополучно скончалась естественным образом без катализатора в лице Реверенда Билла.

Я тихо подкралась к двери и выглянула в глазок. С другой стороны на меня смотрел Джо Морелли. Мне следовало догадаться.

Я открыла ему дверь.

- Ты, должно быть, учуял запах курятины.

Морелли усмехался и покачивался на каблуках:

- Я не хотел бы навязываться.

Ага, как же. Я вручила ему банку холодного пива.

- Давненько тебя не видела.

- С тех пор, как мы закрыли дело по Мо. Ты же не отвечала на мои звонки.

Я шлепнулась на диван.

- Не о чем было говорить.

Морелли взялся за кольцо на банке пива.

- Ты все еще злишься на меня за то, что придерживал информацию?

- Да. Я помогла тебе, выдав секреты Дикки, а ты мне ничего не дал взамен.

- Неправда. Я сдал тебе Реверенда Билла.

- Только потому, что знал: я все равно об этом узнаю из другого источника. Я рада, что меня вырвало на тебя тем вечером на кухне.

- Полагаю, что и в этом я виноват?

-Конечно, черт побери.

На самом деле я взяла на себя всю ответственность, но не собиралась посвящать в это Морелли.

Морелли взял кусок цыпленка.

- В управлении ты всех впечатлила. Ты единственная раскопала связь со съемками фильмов.

- Благодари Сью Энн Гребек и ее язык без костей. Когда она рассказала мне о Ларри Скольнике, я подумала о Кэмероне Брауне. Убийство Кэморона всегда казалось мне не совсем верным. Он продавал немного нарокоты, но не был серьезным игроком. Его основной источник дохода – проституция. Потом Ларри и Гейл подтвердили это. Фактически Ларри уже во многом разобрался.

«Рейнжерс» забили еще один гол, и мы подались вперед, чтобы понаблюдать повтор.

Я читала газеты и беседовала с Эдди Газарой, поэтому знала кое-какие детали о Мо и Реверенде Билле. Я знала, что их обоих привлекли к суду. Не уверена, что случилось с Мо, но Биллу предъявили обвинение по семи эпизодам убийств. Плюс к этому однажды при послеполуденном рейде люди из отдела по контролю за алкоголем, табаком и огнестрельным оружием вытащили такую массу оружия из двух зданий Свободной Церкви на Монтгомери Стрит, что набили им два пятитонных грузовика. Даже для склада анархистов это было многовато.

- Я слышала, что ты опять вернулся в отдел нравов.

Морелли кивнул:

- У меня не было гардероба для убойного. И начальство заставляло бриться каждый день.

- Ты все еще живешь в том доме?

- Ага. Мне понравилось. Много места. Куча шкафов. Большая кухня. Подвал. - Он наклонился поближе. - Имеется даже задняя дверь.

Я искоса взглянула на него.

Кончиком пальца он начертил кружок на моем виске и понизил голос:

- И задний двор тоже.

- Задние дворы вещь полезная.

Палец спустился к ключице.

- Хорошо что-нибудь устраивать летом… типа барбекю.

Я отстранилась и воззрилась на него. Морелли и барбекю?

- Разыграешь свои карты правильно, и, может, я приглашу тебя на бифштекс, - заявил Морелли.

- Только на бифштекс?

- Больше, чем на бифштекс.

На ум пришла старая поговорка – будь острожен в своих желаниях, они ведь могут и исполниться.

Морелли подпустил в голос хрипотцы.

- После бифштекса я могу показать тебе мой гараж. Я упоминал, что у меня есть гараж?

- Пока нет.

- Ну, так вот. У меня есть гараж, и я знаю одну игру…

Черт возьми.

- Думаю, я знаю эту игру.

В глазах его плясали смешинки.

- Разве?

- Она связана с… перевозками. Поезда и все такое.

- Я выучил несколько новых маршрутов с тех пор, как мы играли в нее последний раз.

А потом он прошелся губами по моему затылку, посылая жаркую волну прямо в мою сами-знаете-что.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.