Труп на рождество

Глава 10

Около восьми вечера я внезапно осознал, что предложить себя в качестве наживки — шаг весьма опрометчивый. Мне не следовало поступать так необдуманно. Айрис Мейлон была, несомненно, права: я спятил! Любой здравомыслящий детектив позаботился бы о подстраховке: даже если бы что-то пошло не так, приманка все равно сработала бы.

Проигрыватель был включен и обеспечивал мне успокоительный звуковой фон, но пуленепробиваемый костюм или хотя бы жилет был бы сейчас гораздо уместнее. В пятнадцатый раз за последние полчаса я извлекал из поясной кобуры свой тридцать восьмой, проверяя его. Один стаканчик, который я разрешил себе за весь вечер, давно был выпит и забыт, а моя твердая уверенность в успехе постепенно таяла.

Вдруг зазвонил телефон. Я судорожно схватил трубку.

— Уилер! — сказал я и услышал в ответ лишь слабый щелчок — на противоположном конце провода кто-то осторожно повесил трубку.

Секунд через пятнадцать после этого раздался звонок в дверь. От неожиданности я прямо подскочил. «Какого черта, — подумал я. — Звонивший не мог так быстро добраться до моей квартиры!» Звонок повторился, а я все еще стоял в нерешительности, не зная, как поступить: открыть дверь или забраться под кушетку, в надежде, что пришедший, кто бы он ни был, в конце концов уйдет?

Когда я все же отворил дверь на целых два дюйма, в руке у меня был зажат мой кольт. Я приготовился выпустить всю обойму в человека, который хотя бы отдаленно будет смахивать на Санта-Клауса. Однако стоявшую за дверью блондинку в шикарном вечернем туалете, даже если бы ей вздумалось заблеять или замычать, я бы узнал с первого взгляда.

— Ну, — холодно произнесла она, — собираетесь вы впустить меня, лейтенант? Мне казалось, что именно этого вы хотели?

— Разумеется, — вымученно улыбнулся я, сунул кольт в кобуру и распахнул дверь. — Входите, прошу.

Айрис Мейлон прошла мимо меня в гостиную. Прежде чем последовать за ней, я тщательно запер входную дверь. Айрис стояла в ожидании меня, зажав в руке изящную сумочку. Вечернее платье до пола было предельно простым. Лишь края глубокого декольте были обшиты оборкой из дорогих черных кружев, выгодно оттенявших прекрасные плечи и смело обнаженную полную грудь. Казалось, стоит Айрис глубоко вздохнуть, и ее прелестный туалет соскользнет на пол.

— Вы не собираетесь предложить мне присесть, лейтенант?

— Один момент, — ответил я. — Сначала небольшая формальность.

Забрав у нее сумочку, я проверил ее содержимое. Поскольку в ней не было ничего опасного, разве что губная помада, я вернул сумочку владелице.

— Вот теперь садитесь, пожалуйста! — вежливо пригласил я.

Она опустилась на кушетку и, облизав губы кончиком языка, нерешительно улыбнулась:

— Это будет нелегко… Не могу ли я чего-нибудь выпить?

— Разумеется. Чего вы хотите?

— Безразлично. Скотч будет в самый раз.

Я вышел на кухню и, послав к черту все запреты, приготовил два скотча. Когда я принес напитки в гостиную, Айрис Мейлон по-прежнему сидела на кушетке и курила сигарету. Взяв бокал, она поблагодарила кивком. Я уселся на стул напротив нее.

— Я все время думала о том, что вы сказали мне утром, — призналась она ровным голосом.

— И?

— Вы всерьез говорили, что сделаете все, что в ваших силах, чтобы помочь тому, кто назовет вам настоящего убийцу?

— Конечно.

— Что вы могли бы сделать, чтобы помочь человеку, оказавшемуся в подобном положении? Я имею в виду, в чем это практически выразится?

Я пожал плечами:

— Вы сами понимаете, что эффективная помощь полиции в корне меняет отношение судьи к подсудимому.

— Но все равно придется какое-то время провести в тюрьме?

— Очевидно. Но срок будет минимальный по сравнению с остальными членами преступной группы.

— Какой срок?

— Это решает судья. Думаю, игра стоит свеч.

Она медленно выпила весь бокал и взглянула на меня:

— Ладно. Я верю, что вы сдержите слово.

— Не сомневайтесь. Я ничего не забуду…

— Человек, который вам нужен, — Ларри Вулф, — заявила она без раздумий.

Я медленно выпил глоток, поднеся бокал ко рту, и кивнул, словно с самого начала был уверен, что услышу именно это имя.

— У нас у всех были личные причины желать Дину Кэрроллу смерти, — продолжала она тем же ровным бесцветным голосом. — Ларри заверил нас, что если мы совместными усилиями обставим убийство надлежащим образом, то ни один не пострадает. В общем, он гарантировал, что осуществление этого… — она поперхнулась, — акта ничем нам не грозит.

— Каким образом вы заманили Кэрролла в гостевую комнату?

— Как только началась игра в убийство, туда отправился Вулф. А через пять минут я сказала Дину, что Ларри ожидает его в гостевой комнате по какому-то срочному делу. Убив его, Вулф спрятал тело под кровать, вышел и продолжил игру в убийство вместе с остальными гостями. Ну а через полчаса туда пошли Тони и Грег и спустя некоторое время сделали вид, будто совершенно неожиданно обнаружили там труп… Остальное вы знаете.

— Что скажете про убийство Джанис Айверсен?

— Это тоже идея Ларри, клянусь! — прошептала она. — Никто из нас даже не догадывался, что он сделает такое. Не рассказывал он нам и о своем намерении свалить вину за смерть Дина на Йорганса.

— Ну и Ларри! — покачал я головой. — Каков хитрец!

Она удивленно посмотрела на меня:

— Вы хотите еще что-нибудь узнать?

— Мне думается, у меня и так уже достаточно всего для начала, — откровенно ответил я. — Впрочем, меня беспокоит еще одно — мотивы Вулфа.

— Ну, это мне кажется совершенно очевидным! — фыркнула она. — Дин шантажом заставил его перейти в его фирму, забрав у Йорганса деньги с его банковского счета. Он грозил Ларри, что раскроет его прошлое, а это означало бы, что Ларри больше не смог бы работать в благотворительных фондах.

— И поэтому он убил Кэрролла? Но ведь непременным следствием убийства стало бы копание полиции в прошлом Кэрролла. А как только раскрыли бы его преступную деятельность, выяснились бы и имена его сообщников. Можно сказать и иначе: пока Кэрролл был жив, существовала лишь опасность, что он разоблачит Вулфа. В случае же его убийства разоблачение становилось неизбежным. Ладно, давайте по-говорим о других странностях… Хотите вопрос на засыпку?

— Но… — Она на мгновение запнулась. — Но Ларри…

— Вы попросили выпивки еще до того, как сели несколько минут назад на кушетку, — заговорил я насмешливо. — А пока я был на кухне, вы открыли входную дверь и впустили своего сообщника. — Я выхватил кольт из кобуры и бросил взгляд на дверь. — Так что мой вопрос на засыпку: кто стоял в прихожей все время и слушал наш разговор?

Ее реакция была настолько стремительной, что застала меня врасплох. Выплеснув мне в лицо напиток из бокала, она на какой-то миг ослепила меня. Послышались чьи-то быстрые шаги, и в следующее мгновение кольт выбили у меня из руки. Когда я снова прозрел, возле кушетки передо мной стоял высокий, атлетически сложенный парень, с пистолетом, нацеленным мне в грудь. На сей раз он был одет в серую рубашку с нарядным галстуком в сине-красную клетку. Аккуратно уложенные волосы на затылке являли образец парикмахерского искусства.

— Хочу дать вам совет, лейтенант, — в его честных глазах мерцали огоньки, — помните всегда: нельзя недооценивать возможности женщин.

— А я почему-то был уверен, что вы скажете: «Да, Вирджиния, Санта-Клаус перед вами!» — горько заметил я.

Он был слегка удивлен:

— Так вы разобрались? По части дедукции это было просто здорово, лейтенант!

— Практически единственной альтернативой выдуманному Санта-Клаусу был Санта-Клаус не выдуманный, который прибыл на вечеринку до приезда гостей, — сказал я. — Тот самый, который в гостевой комнате дожидался Дина Кэрролла.

— Понял, лейтенант, — задумчиво кивнул Джерри Шоу. — Так вы не верили в рассказ Айрис о тайном сговоре?

— Сговор мог иметь место. Но не пяти или шести человек, — ответил я. — Когда речь идет об убийстве, невозможно доверять такую тайну большому кругу людей. Поскольку при гостях убийца в одеянии Санта-Клауса не смог бы незаметно проникнуть в дом, то отсюда следует, что он попал туда до начала вечеринки. А это было реально лишь при содействии Айрис. Спрятать на время его, подослать в подходящий момент Кэрролла, а позднее Грега Толлена и миссис Кэрролл и, наконец, устроить «случайную встречу» Джанис Айверсен с Санта-Клаусом на кухне — все это было под силу только хозяйке дома.

— Выслушав вас, я ощутил комплекс неполноценности. Я говорю о моем ущемленном самолюбии, — печально произнес он. — По моему замыслу вы должны были запутаться в разноречивых мотивах и возможностях, и тогда такого во всех отношениях подозрительного субъекта, как Йорганс, сочли бы подарком небес. Позднее, когда он оказал нам любезность, покончив с собой…

— Признаюсь, вы показались мне слишком осведомленным, когда мы впервые встретились в вашей фирме, Шоу, — начал я. — К тому же вы настойчиво подсовывали мне Йорганса буквально на блюдечке с голубой каемочкой. Но я не представлял себе тогда мотива преступления, как, впрочем, не представляю его и сейчас.

— Вы никогда не работали на такого человека, как Дин Кэрролл, — произнес он вкрадчиво. — Едва ли нашелся на белом свете хотя бы один человек, который смог бы превзойти его по части беспринципности. Большего негодяя, чем он, я не встречал. Подыскивая какую-нибудь зацепку для самозащиты, я натолкнулся на Джанис Айверсен. Может быть, у его бывшей любовницы найдется на него управа, думал я. Мне было известно, что он посылал ей ежемесячно чек на кругленькую сумму, хотя они разошлись еще до его женитьбы на Тони. Я постарался войти к ней в доверие, подружился с ней. И вот однажды вечером, когда она нагрузилась спиртным и… — он брезгливо поморщился, — прельстилась сексом, она поведала мне о прошлых мошеннических подвигах Дина.

— И после этого вы смогли его шантажировать? — хмыкнул я. — Но зачем в таком случае было его убивать?

— Дин вложил деньги в наше предприятие, я же вкладывал знания и труд! — бросил он зло. — А что я получил после девяти лет каторги? Да ничего, если не считать средненького жалованья и жалких десяти процентов акций. Я знал, что Дин не позволит мне шантажом отнять у него фирму. Он предпочитал, чтобы я разоблачил его, поскольку тогда он мог преспокойно продать фирму кому-нибудь другому. Я знал, что, когда Дин умрет, Тони достанется около восьмидесяти процентов акций. И я решил, что даже если выйду из дела, то заберу все бумаги и счета и стану действовать самостоятельно!

— Омерзительно! — высказался я. — Но в данный момент это не суть важно. Зачем надо было убивать Джанис Айверсен?

— Поскольку она снабдила меня соответствующей информацией, ей не составило бы особого труда догадаться, кто именно заставил Дина шантажировать Вулфа, принудив его забрать свои счета у Йорганса, — равнодушно пояснил он. — Возможно, она была достаточно сообразительна, чтобы понять, почему я прикончил Дина? Я не хотел давать ей возможности шантажировать меня и, приехав к ней, уговорил ее позвонить вам и Йоргансу.

— Каким образом вам удалось это сделать? Приставив пистолет к ее виску? — поинтересовался я.

— Нет, к ее чудовищному бюсту! — усмехнулся он. — Если вы, конечно, предпочитаете строго придерживаться фактов, лейтенант.

Я взглянул на блондинку, сидевшую на кушетке.

— А что будет с вами? Что вы от этого получаете?

— Ну… — Она подняла глаза на Шоу и ласково улыбнулась. — Полагаю, теперь можно открыть, что я его люблю. После того, что Кэрролл сотворил со мной, я бы с радостью убила его, если была бы уверена, что мне за это ничего не будет.

— Вы знаете, что такое «борода»? — спросил я ее.

Мой вопрос явно поставил ее в тупик. Она холодно улыбнулась и сказала:

— Вы имеете в виду, лейтенант, непременную бороду Санта-Клауса?

— Нет. «Бородой» называют человека, которым прикрывается пара других людей. Скажем, у женатого человека роман с какой-нибудь женщиной, и он повсюду таскает с собой неженатого приятеля, который служит своего рода прикрытием. В кажущейся со стороны неразлучной троице женатый выглядит «третьим лишним». Думаю, вы поняли?

— Да, я поняла смысл слова «борода». Но при чем тут я? — фыркнула она.

— Человек, которого вы любите, только что объяснил, каков был его мотив убийства Кэрролла. Я сказал, что это омерзительно и нечистоплотно во всех отношениях. Если он настолько компетентен в делах, что может в любую минуту выйти из игры, забрав себе наиболее выгодные банковские счета, почему же он не сделал этого при жизни Кэрролла?

— Я не в состоянии уловить ход ваших рассуждений. Какая-то бессмыслица!

— Ваше встревоженное лицо свидетельствует о другом, — возразил я. — Убийство Кэрролла имело смысл для вашего любовника лишь при условии, что он впоследствии женится на его вдове и ее восьмидесяти процентах акций. Вам же отведена роль «бороды», впрочем, как и Грегу Толлену. В подходящий момент Тони Кэрролл «охватило» неведомое желание заняться любовью с Толленом. Она затащила его в гостевую комнату и, изображая порыв африканской страсти, ухитрилась скатиться с кровати и обнаружить там труп собственного мужа!

— Вы — сумасшедший! — завопила Айрис. — Джерри! Скажи ему…

Ее голос замер, когда она увидела холодную враждебность в честных голубых глазах Шоу.

— Ты всегда была невыдержанной, крошка Айрис, — изрек он отчужденно. — Я собирался порвать с тобой постепенно, чтобы ты не слишком негодовала, когда узнала бы, что я женюсь на Тони. Если бы ты отправилась в полицию, тебе пришлось бы признать и свою причастность к убийству. Поэтому, по моим расчетам, самое большее, что ты смогла бы сделать, — это не послать нам свадебного подарка. — Он медленно покачал головой. — Но сейчас — другое дело. И винить во всем ты должна лейтенанта.

— Другое дело? — спросила она дрожащим голосом.

— Я хотел избавиться от него. Ведь ты это знала? — Он улыбнулся ей, и она испуганно отпрянула назад. — А теперь я вынужден прихлопнуть и тебя.

— Жуть как интересно! — вмешался я. — Однако каким образом вы объясните наличие двух трупов в моей квартире?

— Вы — единственный человек в офисе шерифа, который не верит в то, что Йорганс был убийцей. Верно? — заговорил он почти весело. — Но в поисках фактов, подтверждающих его невиновность, вы наткнулись на обратное и попутно выяснили, что у него была сообщница. Позвонили Айрис и вызвали ее к себе домой. Поняв, что вам известна правда, она в панике застрелила бы вас.

— И что потом? — усмехнулся я. — Выбросилась бы из окна, как Йорганс?

— Нечто в этом духе… Конечно, сначала она написала бы записку.

— Ты воображаешь, что я ненормальная?! — заорала блондинка. — Написать записку — то же самое, что подписать себе смертный приговор!

— Совершенно справедливо. Но ты всегда смертельно боялась боли, не так ли? — Свободной рукой он схватил ее за ухо и сжал так сильно, что она закричала от боли. — Поняла, что я имею в виду? — Он насмешливо улыбнулся. — Могу поспорить, что ровно через десять минут ты сама будешь умолять меня разрешить тебе написать записку.

Отпустив ее ухо, он сосредоточился на мне. Пистолет в его руке чуточку приподнялся.

— Прощайте, лейтенант! И желаю вам удачи, где бы вы ни оказались в обители вечности!

— Вы — удивительно доверчивый тип, — подмигнул я ему, — раз приняли за чистую монету мои слова, будто я — единственный в офисе шерифа, кто сомневается в виновности Йорганса…

— Вам не кажется, что это звучит как-то неубедительно? — усмехнулся он.

— С минуты на минуту позвонят в дверь, — сказал я твердо. — И, если я не открою достаточно быстро, сюда ворвется с десяток копов.

— Пустые выдумки! — покачал он головой. — Прежде чем войти сюда, мы прочесали весь квартал…

— Естественно, вы никого не увидели. Они надежно спрятались. Но откуда вы мне звонили?

— Откуда звонил? — задумчиво повторил он.

— Ну да, чтобы проверить, дома ли я! — нетерпеливо воскликнул я. — Сразу же после вас мне позвонил сержант Полник и сообщил, что вы уже на пути к моей квартире. Но он не сказал, откуда вы звонили. Я не знал, что поблизости есть телефон-автомат.

— Тут какая-то ошибка, лейтенант! — широко улыбнулся Шоу. — Мы были уверены, что вы сидите дома в ожидании Айрис, и поэтому не стали звонить.

— Так это не вы звонили? Кто же тогда?

— Пустяки! Забудьте! — повысил он голос. — Ваше время истекло, лейтенант!

И тут пронзительно зазвенел дверной звонок. В глазах Шоу внезапно мелькнуло паническое выражение, голова инстинктивно повернулась на звук. Мой адреналин сработал, как никогда прежде. Я прыгнул на него, выбил из его руки пистолет и одновременно ударил коленом в пах. Он издал какой-то придушенный вопль и начал складываться вдвое.

Однако в подобных ситуациях я люблю быть абсолютно уверенным. Поэтому я нанес ему еще один удар — по подбородку, и он свалился на пол.

Айрис Мейлон билась в истерике на кушетке. Звонок настойчиво заливался, не смолкая.

Я поспешил к входной двери, на ходу подобрав с пола оба пистолета. Я решил, что самое малое, что смогу сделать, — это открыть дверь и должным образом поблагодарить моих благодетелей. Я готов был даже целовать руки и предложить все, что пожелают. За исключением денег, разумеется.

Выражение холодной враждебности на физиономии Лейверса меня ни капли не смутило. Если бы у меня не было других, более неотложных дел и я бы не боялся потерять работу, то предложил бы ему переночевать в моем доме, чтобы иметь возможность над ним хорошенько посмеяться.

— Ладно! — пробасил Лейверс. — Вы сможете рассказать все утром, Уилер! Не исключено, что тогда я усмотрю в случившемся хоть какой-то смысл.

— Судя по тому, как вопила Айрис Мейлон, когда парни увозили ее отсюда, — заметил я сухо, — вы уже сегодня все услышите от нее раз пять-шесть подряд.

— Да, мы рассчитываем сегодня получить ее чистосердечное признание, — с кислым видом подтвердил он. — Я отослал Полника за миссис Кэрролл. Полагаю, больше ничего нет?

— Если не считать того, что мне не надо теперь писать формальное извинение? — спросил я с невинным видом.

На его лице появилось какое-то отчужденное выражение, и он гаркнул:

— Вы! Можете…

Все же ему удалось закрыть рот, но это потребовало от него колоссальных усилий. Несколько минут он тяжело дышал, как бык после погони, и наконец выдавил из себя:

— Да, Уилер, не надо писать ту бумагу. — Неожиданно его голос зазвучал октавой выше. — Но если вы хотя бы на минуту допускаете, что я стану извиняться перед вами, то вы…

— С какой стати мне ожидать ваших извинений, шериф? — спросил я почтительно. — Только потому, что я снова оказался прав?

Он издал нечто подобное утробному мяуканью и быстро двинулся к выходу. Я проводил его до прихожей. Однако у двери он внезапно остановился и оглянулся на меня. В его маленьких глазках вспыхнуло недоверие.

— Я знаю, в чем дело! — рявкнул он. — Меня не оставляет ощущение, что здесь что-то не так. Где труп, Уилер?

— Какой труп? — пробормотал я.

— Практически каждый раз, — громыхал он, — едва вы закрываете дело, то непременно предъявляете труп убийцы вместе с какой-нибудь неубедительной историей о самозащите. Так что же произошло на этот раз?

— Не могли же вы ожидать, чтобы я пристрелил Шоу прямо здесь? — заявил я ошеломленно. — В моей собственной квартире, шериф? Весь мой ковер был бы забрызган кровью!

Он чуть не сорвал дверь с петель, вываливаясь в прихожую.

— Спокойной ночи, шериф! — сказал я вежливо.

— До меня дошло! — Он даже щелкнул пальцами. — Дежурный сержант доложил, что нам звонил женский голос и сообщил, что вы задержали убийцу. Если я послал Полника задержать миссис Кэрролл в то время, как она находилась тут… — Он угрожающе прищурил глаза.

— Шериф! — возмутился я. — Вы отлично знаете, что я никогда не завожу романов с подозреваемыми в убийстве. В особенности после того, как узнаю, что они виновны.

— Давайте договоримся! — Его губы изогнулись в неприятной усмешке. — Вы обещаете никогда больше не упоминать про то извинение в письменном виде, а я не стану возвращаться и обыскивать вашу квартиру в поисках ваших сомнительных подружек.

— Согласен, согласен! — торопливо пробормотал я, закрывая за ним дверь.

А через две секунды я приоткрыл дверь спальни и велел сиротливо сидевшей там фигуре в пальто выходить.

— Большое спасибо! — обиженно сказала она. — Если бы я знала, что мне придется проторчать здесь целый час, я бы ни за что не нажала на ваш проклятый звонок!

— Не говорите так! Вы же спасли мне жизнь! А теперь, когда все разошлись, почему бы вам не устроиться поудобнее в гостиной, пока я приготовлю нам чего-нибудь выпить?

Когда я принес бокалы, она была уже в гостиной. Но продолжала сидеть с нахохленным видом в пальто. Забрав у меня оба бокала, она осушила их один за другим и гневно спросила, почему я торчу на месте, когда посуда пустая!

Во второй раз она взяла себе только один бокал. Тогда я осмелился уточнить, она ли звонила мне и сразу же повесила трубку.

— Да, я. Мне просто хотелось удостовериться, дома ли вы, прежде чем отправиться с визитом. Какая я кретинка! Здесь что-то не так…

— Что — не так?

— А! — Она неопределенно махнула рукой. — Нет ни подсветки, ни музыки…

— Я мигом!

Проигрыватель уже через секунду заполнил помещение негромкой страстной музыкой. Верхний свет был погашен. Две настольные лампы создавали уютный полумрак.

— Ну и как? — спросил я.

— Лучше… Вообще-то я приехала извиниться, но теперь не уверена…

— Извиниться?

— За мое поведение накануне. Позднее я подумала и поняла, что вы легко могли неправильно истолковать…

Она приподняла голову. В ее шелковистых черных волосах сверкнула серебряная прядь.

— Забудьте. Это было недоразумение, Мэгги!

— И виновато мое идиотское платье! — Неожиданно она тепло мне улыбнулась. — Во всяком, случае, теперь я все исправила. Подержите-ка!

Я взял у нее бокал. Она встала и сбросила пальто на кушетку. На ней было то же самое черно-белое платье, удерживаемое шнурком, туго затянутым над ее высокой грудью.

— Понимаете, Эл, — заговорила она, тщательно подбирая слова, — когда я вернулась домой и стала думать о нашей ссоре, то сообразила, что если бы я вела себя поумнее, у нас был бы потрясающий вечер и мне не пришлось бы скучать одной в моей квартиренке. И тогда я починила платье!

Ее пальцы шаловливо поигрывали шнурком.

— Просто за него не надо так резко дергать. Достаточно легонько потянуть — и все…

Только что Мэгги стояла передо мной строго и элегантно одетая, а мгновение спустя она была столь же элегантно раздета. Нас ждал интимный вечер в моей квартире. Ее щиколотки снова были погружены в черно-белый шелк, а остальная часть ее тела являла взору потрясающий контраст между минимумом голубого и максимумом кремово-белого цветов. Бюстгальтер из голубых кружев не выдерживал упругого напора полных грудей, голубые трусики плотно обтягивали округлые бедра. Длинные ноги балерины — без чулок! — смело могли соперничать по красоте с ее телом.

— У нас будет умопомрачительный вечер! — прошептал я.

— Нет, если вы не поставите куда-нибудь бокалы! — пробормотала она.