Туман искажений (СИ)

Глава 14

Здание Крымского парламента было оцеплено солдатами в форме украинского спецназа, но двери в здание постоянно открывались и закрывались. Люди сновали по площади перед парламентом, некоторые кричали что-то и размахивали российскими флагами. К ним тут же подбегали солдаты и быстро уводили с площади. Стрельбы не было, только жуткая суматоха и суета.

— Ну, мы гордо подъехали, — сказал Хмель, остановив машину. — Что дальше?

— Дальше выходим и спокойно идём внутрь.

Хмель пожал плечами и вылез из машины, оценивающе взглянул на здание парламента и окружавших его солдат.

— Ладно, пошли.

Едва они приблизились к оцеплению, как один из солдат вытянул руку.

— Стоять.

Ткачёв моментально оценил обстановку, заметив, что внутрь пропускают только женщин с небольшими пакетами. В этих пакетах, видимо, были продукты.

— Служивый, а что тут твориться-то? — он невинно спросил солдата.

— Ничего. Отойдите, — строго выговорил тот, надвигаясь на Андрея Викторовича.

— Ладно, ладно. Не дави так…

Они отошли от оцепления на пару десятков метров.

— Спокойно внутрь зайти не удалось, — сказал Хмель. — Будем заходить неспокойно?

— Будем наблюдать, — ответил Ткачёв. — Ты заметил, что в здание женщин пропускают? Они туда носят что-то. Видимо, уже не первый день осада. Лови какую-нибудь выходящую даму, вот у неё и спросим.

Ждать пришлось недолго. Из дверей здания вышла женщина и быстро зашагала прочь. Хмель и Ткачёв догнали её в ближайшем переулке. Женщина сначала испугалась, но Андрей Викторович, проявив всё своё обаяние, сумел её разговорить.

По её словам президент Крыма заперся в своём кабинете и держит осаду. Народ носит ему еду, воду. Рядом с ним ещё несколько человек, но их количество уменьшается с каждым днём. Возле дверей кабинета четыре спецназовца и два сотрудника СБУ. По коридору тоже украинских солдат хватает. Хмель попросил её набросать схему коридора на песке.

— Так жалко Юрия Александровича, так жалко, — причитала женщина, смахивая слёзы.

Ткачёв отпустил её, и вопросительно посмотрел на агента. Тот в раздумье покусывал губы.

— Надо забирать Мешкова, — сказал он. — Долго не протянет. Но туда надо пробиваться, а у нас ничего нет.

— Спецназ тоже долго стоять не будет, — сморщился Ткачёв. — Но стрелять они не будут — факт.

— Тогда что?

— Травить будут. Другого выхода у них нет. И времени нет. Вдруг русские морпехи заявятся, как ни крути, а Севастополь рядом.

— Травить?! — удивился Хмель.

— Да. Потом вызовут машину «Скорой помощи». Вот мы и зайдём вместе с бригадой. Наверняка, там будут СБУшники, чтобы под видом оказания помощи вколоть какую-нибудь дрянь.

Хмель оглядел площадь перед зданием Парламента.

— И заходить они будут не с парадного входа.

— Да, — кивнул Ткачёв. — С парадного будут выносить. Пойдём смотреть место, откуда видно всё здание. Ты как, справишься с толпой спецназа?

Ответом было громкое хмыканье.

— Давненько я не разминался на спецназе. Всё больше урки, махающие ножом, как вилкой. Да накаченные кабаны, решившие, что они знают приемы каратэ.

Они выбрали место и стали наблюдать за «задним» двором здания, но зазвонил телефон Ткачёва.

Оказалось, что морпехи Черноморского флота подъехали к площади и искали встречи. Андрей Викторович назвал место рандеву.

На встречу пришли два крепких парня, в которых уже издали можно было узнать военных.

— Зачем так палиться? — прошипел Хмель. — Викторыч, поставь им задачу по наблюдению.

Хорошо ещё, что у них были мини-рации, и Ткачёв кое-как создал схему оповещения на тот случай, если что-то пойдёт не так.

— Мужики, — сказал он морпехам, — мы ждём приезда кареты «Скорой помощи». Надо постараться так, чтобы отсечь её от наблюдения спецназом. То есть, ближайшие посты по приезду чем-то отвлечь. И по моей команде прикрыть отход, если у нас всё получится. В случае стрельбы, докладывайте в штаб флота. Пусть прикрывают чем угодно, хоть главным калибром с крейсера «Варяг»…

— Это ракетный корабль, — заметил один из морпехов.

— Значит, ракетами, вертолётами, танками. Я же сказал — чем угодно.

— Хорошо, мы доложим капитан-лейтенанту.

Когда морпехи ушли, Хмель восторженно взглянул на Ткачёва.

— Ну, ты, прямо стратег!

Андрей Викторович отмахнулся.

— Не отвлекайся.

Ждали долго. Когда начали подступать сумерки, Хмель заметил, что спецназовцы в оцеплении зашевелились.

— Андрей, пошла движуха.

Ткачёв тут же передал по рации:

— Всем приготовиться. Ждём «скорую»…

Через несколько минут «буханка» с красными крестами на бортах, негромко тарахтя, стала подбираться к одному из боковых входов в здание парламента. К этому же входу рысцой поспешила пара спецназовцев.

— Я беру на себя эту парочку, а ты ломись в машину, — сказал Хмель Ткачёву, разминая суставы. — Я тебе помогу, дай мне немного времени. Фельдшер, наверняка, сидит рядом с шофёром, а внутри несколько громил без оружия.

— Думаешь? — с тоской спросил Андрей Викторович. — Я не мастер рукопашного боя в замкнутом пространстве.

— Не дрейфь, Викторыч. Прорвёмся. Пошли!

Они подождали, пока спецназовцы встанут у входа, затем Хмель сорвался с места так стремительно, что Ткачёв даже моргнуть не успел. Он побежал следом за Хмелём изо всех сил, не теряя из виду машину «скорой».

Хмель уже настиг ничего не подозревающих солдат, но дальше Андрей Викторович уже не видел его действий — борт «буханки» загородил обзор, и Ткачёв не смог насладиться зрелищем короткой схватки.

Дверь машины стала открываться, но фельдшер — молодая и симпатичная девушка, вылезти не успела. Подбежавший Ткачёв на ходу закрыл её дверь, и дернул на себя ручку боковой двери в салон машины…

На Андрея Викторовича недоуменно смотрели три здоровых мужика в белых халатах.

— Чего уставились?! — не растерялся Ткачёв. — Носилки давайте!

Пока мужики натужно соображали, что за хрен тут раскомандовался, в салон мимо Ткачёва буквально «затёк» Хмель.

Ближайший «врач» получил такой мощный удар по лицу, что Андрей Викторович зажмурился на мгновение, представив как тому было больно. Второй «врач» был схвачен Хмелём за чуб, слегка падающий на глаза, и весьма чувствительно соприкоснулся лбом о железный поручень сложенной в салоне каталки. Звук был такой, будто раскололся перезрелый арбуз. Третий сумел оценить мастерство Хмеля по достоинству, ноагент изловчился и, схватившись за какую-то железяку на потолке, нанес могучий удар ногами «врачу» в грудь. Потом прыгнул вслед упавшему на каталку мужику и окончательно «успокоил» тычком кулака.

Фельдшер, шофёр и два подбежавших морпеха восторженно и удивленно взирали на поле «битвы».

— Что застыли? — сверкнул глазами Хмель. — Переодеваемся в халаты и несём носилки. А вам, джентльмены, — он кивнул морпехам. — Все тушки связать и быстро отнести внутрь здания. Э, фельдшера и шофёра не трогать! Шевелитесь!

Пока морпехи разбирались с бесчувственными телами, Хмель и Ткачёв переоделись в белые халаты и потянули из задней двери «буханки» каталку. Под ней лежал небольшой арсенал: два гранотомёта и автоматы с запасными рожками. Небольшой кучкой в ящике были сложены гранаты.

Хмель протяжно свистнул.

— Какой неожиданный бонус!

И подхватив автомат, положил его на каталку, прикрыв простыней. Подумав, прихватил пару гранат. Потом свистнул шофёру.

— Любезный, ты машину не глуши — мы быстро.

Шофёр утвердительно икнул и повернул ключ в замке зажигания.

— Мадмуазель, — Хмель улыбнулся фельдшеру. — Ваш выход. За кем вы приехали со столь внушительным арсеналом?

— За Мешковым, — ответила фельдшер. — На станцию пришли те трое и приказали выезжать к парламенту. По дороге они загрузили оружие и сказали нам молча выполнять то, что они скажут.

— Тогда пошли, — Хмель кивнул Ткачёву. — Подхватывай носилки.

Они зашли в здание и по стали подниматься на второй этаж. Фельдшер чуть вздрогнула, увидев под лестницей тела, сваленные в кучу. Морпехи уже успели надеть куртки спецназовцев и прихватить их оружие.

На втором этаже их встретил офицер спецназа и, всмотревшись в лица пришедших, удивленно выпучил глаза.

— А вы кто?..

И потянулся к кобуре. Хмель стремительно прыгнул к нему и мощным ударом ладони в шею свалил с ног. Ткачёв, увидев уже бежавших к ним по коридору спецназовцев, выдернул из-под простыни автомат и бросил Хмелю, но бегущих по коридору встретили морпехи, наведя на них оружие. Бойцы спецназа остановились, не понимая, что происходит.

Хмель быстро взглянул из-за угла в другую сторону, и, отпрянув, громко сказал:

— Парни, мы не хотим крови! Отойдите от кабинета президента! Мы заберём его, и уйдём.

— А что нам делать потом? — раздался голос и щелчки взводимых затворов.

— Его всё равно должна была забрать команда со «Скорой помощи»! — крикнул Хмель. — Со мной фельдшер. Просто отойдите.

Спецназовцы с другой стороны топтались на месте под прицелом морпехов, потом решили, что под пули им лезть рановато и побежали прочь.

— Хмель, надо решать, — заметил Ткачёв. — Сейчас подмогу позовут…

Агент кивнул и достал гранату.

— У вас, парни, три секунды, чтобы смотаться отсюда!

В наступившей тишине громко раздался щелчок сбрасываемой скобы, и ребристый снаряд покатился в сторону кабинета президента. Тонкие брови фельдшера изогнулись вверх так, словно хотели улететь с её лица. Послышался быстрый топот ног, матерная ругань и грохот взрыва.

Перед Хмелем упали на живот три парня в форме спецназа, и на них посыпались ошмётки штукатурки и осколки деревянного наличника. По стенам взвизгнули разлетающиеся осколки, срикошетив, застревая в паркете.

— Дебилы, — прошептал Хмель, и по очереди, нанес по удару упавшим спецназовцам. Развернулся к Ткачёву. — В кабинет с фельдшером, быстро!

Ткачёв потянул девушку за собой. Он ногой опрокинул висевшую на одной петле изрешеченную дверь, и кинулся к худому мужчине в кресле. Аккуратные густые усы президента Крыма контрастно чернели на его бледном лице. Руки с трудом удерживали нарезное охотничье ружьё. Рядом с креслом забилась под стол пожилая секретарь.

— Юрий Александрович, мы за вами, — сказал Ткачёв, прислонив пальцы к шее Мешкова. Тот с трудом открыл глаза, и фельдшер засуетилась, прощупывая пульс. Подскочил Хмель с автоматом.

— Уходить надо. Сейчас сбежится спецназ, не отобьёмся.

Мешков, видимо, услышал Хмеля, и вяло указал пальцем на секретаря.

— Документы, — едва слышно прошептал он. — Маша, отдай им доку…

И голова его безвольно упала на плечо.

— Надо быстро в больницу! — сказала фельдшер. — Давление явно падает.

Хмель подхватил Мешкова и перебросил через плечо. Грозно взглянул на испуганную секретаршу.

— Шевелитесь!

Та вскочила и достала откуда-то из пола две папки, протянула. Ткачёв подхватил папки и фельдшера.

— Уходим!

На улице секретаршу отпустили восвояси, морпехи скинули куртки и автоматы, а Мешкова усадили в машину «Скорой помощи».

— Передайте капитан-лейтенанту, чтобы связался со мной, — сказал Ткачёв морпехам, усаживаясь в машину. — Уходите быстрее!

Карета «Скорой помощи» рванула вперёд.

— Куда едем? — крикнул шофёр, включая сигнальные маячки.

— В военный госпиталь, — приказал Ткачёв. — Там СБУшников, наверняка, ещё нет. И маячки выключи, чтобы внимание не привлекать.

Но Андрей Викторович ошибался. У ворот военного госпиталя СБУшники уже осматривали каждую заезжающую на территорию карету «Скорой помощи». Ткачёв прикрыл своим телом щуплого Мешкова, изобразив больного, а фельдшер подвесила к потолку капельницу. Хмель, на всякий случай, держал оружие под рукой, но спрятался в полумраке салона у борта.

Дверь в салон открыл немолодой пузан в форме офицера СБУ. Пристально взглянул на скорчившегося Ткачёва. Как назло, у Андрея Викторовича зазвонил телефон, и он решил импровизировать — достал спутниковый аппарат и проговорил с легким акцентом:

— Да, сэр, меня привезли в военный госпиталь. Какой-то урод возле кабинета президента Крыма взорвал гранату. У меня легкая контузия, сэр… Русские повезли бывшего президента в Севастополь.

Ткачёв состроил болезненную гримасу и свободной рукой показал пузану, что надобно дверь закрыть и машину пропустить.

Офицер, видимо, оценил новомодную технику и легкий акцент. Дверь закрылась.

— Проезжай быстрее!

Шофера не надо было уговаривать, и он повёл машину к приёмному покою. Андрей Викторович сказал в трубку:

— В Севастополь нам не добраться, повсюду посты СБУ. Мы сейчас в военном госпитале, но долго не сможем тут находиться.

— Дайте мне полчаса, — сказал капитан-лейтенант. — Я пришлю за вами транспорт и парочку сопровождающих.

— Принято, — Ткачёв отключил связь и с неудовольствием оценил заканчивающееся питание телефона.

— Это я-то урод? — вдруг «проснулся» Хмель.

— Нет! — также неожиданно воскликнула фельдшер. — Вы симпатичный.

Мешкова под видом прапорщика положили в палату к солдату, страдающего какой-то желудочной инфекцией. Ткачёв, предположив, что президенту Крыма дали не такой сильный яд, запретил медперсоналу колоть ему препараты. Состав яда был неизвестен, и любое лекарство могло спровоцировать его действие.

— Ты потерпи, Юрий Александрович, — тихо говорил он Мешкову на ухо. — Потерпи…

Тот только сжимал побелевшими пальцами пружины кровати, испытывая боль, но Ткачёв не был уверен, что в медперсонал не внедрён агент СБУ. Андрей Викторович сам представился офицером СБУ, отгоняя от палаты всех врачей. Хмель сидел с автоматом напротив входа в палату и делал вид что дремлет.

Прошло два часа и, наконец, Ткачёву сообщили, что их ждёт машина. Хмель сходил посмотреть и, вернувшись, подтвердил, что два переодетых офицера Черноморского флота постараются эвакуировать Мешкова в Россию. Вроде как, о чём-то с кем-то договорились.

— С ними поедем, — Ткачёв решил, что страховка не помешает.

Около выхода и впрямь стоял чёрный старенький «Чероки» с украинскими номерами. Измождённого Мешкова усадили на заднее сидение между Ткачёвым и одним из офицеров, а Хмель погрузил в багажник арсенал, взятый из «буханки» скорой помощи. Туда же положил документы.

— Будем эвакуировать через Керчь, — сказал офицер за рулем, видимо, старший в команде. — Там мы договорились за катер, и за пропуск на причал.

— Поехали, — кивнул Ткачёв. — Есть какой-нибудь документ на случай осмотра?

— Да, — офицер вырулил с территории госпиталя, и прибавил скорость. — Нас ждут через три часа. Нам бы только до Багерово без приключений добраться…

— А там что? — спросил Андрей Викторович.

— Там нас встретит бригада наших медиков. У них специальная машина и охрана.

— Это хорошо, — устало вздохнул Ткачёв и закрыл глаза.

Секретарь Совета безопасности России зашёл в кабинет президента. В руках он держал красную папку с гербом России.

Президент взглянул на него суровым взглядом, мол, ты чего принёс мне вместо того, чтобы поднести рюмку? Потом сообразил, что сидит не за обеденным столом и, поджав губы, указал на стул.

— Ну, что там?

Секретарь не спеша присел и раскрыл папку.

— 17 марта сего года, как вы знаете, Леонид Кучма прямым указом ликвидировал Конституцию Республики Крым от 1992 года…

— Да, знаю я! — перебил его президент. — Не тяни, давай по существу.

— Кучмой отдана команда СБУ занять все ключевые позиции на полуострове и арестовать Президента Республики Крым. Советом безопасности России дана правовая оценка этому действию, — секретарь выдержал эффектную паузу. — Это государственный переворот и аннексия Крыма в пользу Украины.

— Это почшему? — выпучил глаза президент, едва двигая разбухшим от алкоголя языком.

— Мы рассмотрели доставленные из Крыма документы. Согласно первой статье Конституции Республики Крым от 6 мая 1992 года Республика Крым является правовым, демократическим государством и осуществляет суверенные права и всю полноту власти на своей территории. Статья седьмая этой же конституции предусматривает, что территория Республики Крым является неприкосновенной и не может быть изменена без ее согласия, а особый статус города Севастополя, как неотъемлемой части Крыма, определяется соответствующими законодательными актами Республики и не может быть изменён без согласия его граждан. А в статье сто одиннадцать чётко прописано, что к полномочиям, составляющим исключительную компетенцию Верховного Совета, относятся принятие Конституции, конституционных и иных законов Республики, внесение в них изменений и дополнений. Поэтому крымскую Конституцию 1992 года должен был отменять отдельным законом только республиканский парламент, — секретарь чуть помолчал, переводя дыхание, затем продолжил. — Президента Крыма Мешкова спасли от ареста офицеры Черноморского флота. При нём были документы, удостоверяющие, что Верховный Совет Крыма не отменял Конституцию автономии 1992 года.

Выслушав, президент долго думал, постукивая пальцами по столу, и секретарь Совета безопасности неожиданно прервал его раздумья.

— Есть доказательство того, что переворот осуществлялся не без помощи американцев. К нам попали документы, в которых НАТО планирует создание в Крыму двух военных баз. Якобы, для противодействия террористической угрозе с Кавказа.

Тут до президента, что называется, дошло. Он понял, что друг Билл его просто кинул. Как и друг Леонид. Они втайне сговорились, и решили его слегка подвинуть. И это после всего, что он сделал! После того, как предложил одностороннее ядерное разоружение России.

Президент гневно схватился за трубку телефона межправительственной связи, но, едва приподняв, замер. Он позвонит другу Биллу… но потом, не сейчас. Сейчас он не в форме.

— Вынеси на утверждение Госдумой РФ постановление, в котором было бы предложено Верховному Совету, президенту и Правительству Украины обеспечить населению Республики Крым право на свободное волеизъявление по отношению к Конституции Республики Крым, — сказал он, вернув трубку на место.

В 1997 году президент РФ, в благодушном нетрезвом состоянии подписал со своим новым украинским коллегой Леонидом Кучмой «договор о дружбе», согласно которому Россия признала Крым частью территории Украины.

Это пьяное благодушие продолжилось антиНАТОвскими митингами 2006 года, устроенными жителями Крыма. Когда США с согласия Киева попытались закрепиться в Крыму. В Алуште и Феодосии было намечено строительство двух американских военных баз. Корабли НАТО завезли не только строителей, но и солдат, военную технику и оборудование. Но эти планы были сорваны.

Бывший партийный лидер Крыма Леонид Грач вспоминает: после своей отставки Ельцин в 2001 году приехал с семьёй на отдых в Крым, они встретились, долго сидели, выпивали. Леонид Иванович осмелился спросить у бывшего президента: почему он позволил при разделе СССР оставить Крым в Украине? Неужели не мог настоять? Ведь хрущёвскому решению 1954 года уже дана была правовая оценка: что оно было принято с грубым нарушением советского законодательства и юридической силы не имеет!

Ельцин смолчал…