Турне вампиров

Глава вторая

Вот и приехали мы в Америку… Рад. Искреннее рад, что наконец-то мы находимся на твердой земле. Что же до остального… Ну первые впечатления – весьма неплохо. Уютная и чистая территория, аккуратный автобус доставивший нас в здание аэропорта… Приятно. Однако, говорить что-либо с полной уверенностью, формулировать мнение пока еще рановато. Действительно, едва успели покинуть самолет, когда бы тут впечатлений набраться? Хотя выражение лица Элен уже весьма кислое, словно ее давно на лимонную диету посадили.

– Что вид такой нерадостный? Мы почти у цели!

– Предчувствия одолевают… не лезь в душу, граф. Ну не люблю я эту страну, не люблю! И сомневаюсь, что тебе здесь тоже понравится.

– Пессимистка ты.

– Увы, всего лишь реалистка.

Надо сказать, что сомнения Элен начали оправдываться практически немедленно. Уже в самом аэропорту, при прохождении таможенного контроля её чадра вызвала совершенно нездоровый интерес служащих, да и простые граждане косились на нас с сильным неодобрением. Досмотр же затянулся до такой степени, что мне даже пришлось прибегнуть к небольшому внушению, чтобы ускорить эту неприятную процедуру. Наконец, мы миновали все бюрократические препоны и, наконец, вышли из аэропорта.

Вот и стоянка такси. Отлично. А то желания идти пешком до гостиницы я не испытывал ровным счетом никакого. Погода стояла просто отвратительная. Яркое солнце било в глаза даже через темные очки, изливая нескончаемые потоки губительного для нас ультрафиолета. Я искренне порадовался, что все же заставил Элен нацепить густую чадру, не доверившись достижениям современной солнцезащитной косметики.

Так что, выбрав среди стоящих на стоянке машин со знакомыми шашечками на крыше ту, у которой окна были максимально затонированы, я открыл дверцу, приглашая свою спутницу немного прокатиться.

Возражений со стороны Элен не последовало, ну а бесовское отродье и вовсе молча проскользнул в салон, великолепно понимая, что его голос тут значения не имеет.

Сев рядом с извозчиком двадцать первого века, я не глядя скомандовал.

– В отель, да поприличнее. Быстро!

Машина тронулась с места, ну а я решил расспросить Элен о причинах её нелюбви к этой стране. В конце концов, я пока не заметил ничего особо плохого. Вежливые люди, улыбчивы, правда, не по делу, ну да это не такой уж большой недостаток. Терпеть можно. Да и то, что нас на таможне несколько задержали, так же нормально. Может вид наш их насторожил? Поскольку это мы у них в гостях, а не они у нас, – на то у них полное право имеется.

Но вот готесса моя к стране этой явно дышала очень уж неровно. Думаю, будь у ней возможности такая, – все бы спалила в миг единый. Вот и хотелось мне выяснить причины столь сильной неприязни.

– И что же ты, ма шери, нашла в этой стране такого уж чересчур ужасного? Бывшая английская колония, откуда слуги изгнали элиту, на месте которой образовалась новая псевдоэлита. Только вместо тех, кто повелевал силой клинка и пули, появились ростовщики и их последыши, опутавшие остальных липкой паутиной денежных расписок. Но таков уж закон природы – многие, очень многие, к сожалению, не могут жить без господина, в случае чего, находя его среди своего же класса вечных холуев. И, кстати, такие «господа» самые омерзительные из возможных. Но так, насколько я понял, случилось во многих странах, не только в этой. Так в чем же дело?

– А ты посмотри на тех людей, кто населяет эту страну. Жалкое, душераздирающее зрелище… По сравнению с ними то, что ты видел у нас, покажется образцами широты духа и величия разума человеческого.

– Уверена?

– Граф, да ты и сам увидишь! – взвилась готесса. – Хотя… Что тут далеко ходить – посмотри на нашего шофера. Вот он, один из классических типажей жителей этой местности.

Смотрю… Ничего особенного не вижу. По крайней мере, ничего особо выделяющегося. Смотрю магическим зрением – то же самое. И Чума тоже не видит, поскольку его мысленный фон выражает полнейшее недоумение по поводу слов Элен. Нет, однозначно надо полюбопытствовать насчет ее туманных намеков. Пусть уж прямо и четко говорит!

– И что ты в нем увидела? Самый обычный человек, лет тридцати или около того. Жирноват, конечно, да и лицо интеллектом не отмечено… Но это увы, не исключение а скорее правило. А так… классический негр, каких в Америке уже не один век довольно большое количество.

Удар по тормозам, визг покрышек по асфальту, виртуозный мат готессы, которая чье очаровательное личико вошло в слишком тесное соприкосновение со спинкой сидения нашего водителя. Это, конечно, мелочь, не стоящая особого внимания, тем более травмами вампиру не угрожающая, но все равно – неприятно. Признаться, вначале я не понял причин столь резкой остановки. Дорога вроде чистая, никакая авария нам нем грозила… Однако, спустя мгновение все разъяснилось.

Громкие вопли шофера пояснили ситуацию. И зачем так орать? Со слухом, что у меня, что у Элен все в полном порядке. Так ведь нет, разоряется, словно демократ на митинге или правозащитник перед военным парадом. Так же глупо и столь же эмоционально.

А какова тема выступлений? Стоп. Ничего не понимаю. Когда это я его национальность и расу оскорбить успел? А-а-а. Кажется понял.

Вот ведь что интересно – говорили мы с Элен по-русски, а он все равно визг поднял. Из-за чего? Дурдом! Всего лишь по поводу услышанного им слова «негр», кое на всех языках звучит почти что одинаково. А как мне его по-другому называть прикажете? Негр он и есть негр. Кожа черная, блестящая, губы крупные, темно-красные, надбровные дуги немного выдаются вперед… Типичнейший негр. Что тут такого? Я вампир, Элен – девушка, а он негр. Где здесь оскорбление?

– Краса моя, а почему он орет с таким усердием, что я всерьез начинаю опасаться за сохранность его голосовых связок? – перейдя на английский, чтобы дать понять нашему шоферу, что пока его никто и не думал оскорблять, спросил я свою спутницу, надеясь пояснить причины столь эмоционального поведения нашего возницы.

– Ну как же, ты ведь его негром назвал.

– Да ну? Пардон муа, но есть у меня смутное сомнение, что он не китаец, да и на араба не похож. Как ни присматривайся, не получится найти общих черт и с индейцем. Я уж молчу про классический типаж белой расы – тут и с дикого похмелья не перепутать.

Тут я заметил, что предмет дискуссии, продолжая изрыгать нечленораздельные вопли, в которых отдельные внятные слова вылавливать было все труднее, вознамерился выскочить из машины… Пришлось его притормозить, отключив сознание простенькими чарами..

– Эй, а куда музыку убрали? – проявился недовольный Чума. Ну да, – скандал для подобного создания, – любимейшее лакомство. – Так громко и хорошо орал, я аж заслушался.

– Слуха у тебя нет, не было и вряд ли появится, – возмутилась готесса. – Про таких обычно говорят, что им медведь на ухо наступил, но в твоем случае он не только наступил, но и находится там на постоянном местожительстве. Где ты тут музыку увидел, дурья твоя башка?

– Вы еще подеритесь… Ладно, Элен, Чуму не переделать, а вот ты объясни, что это он в истерику так резко впал?

– Еще раз повторюсь, ты его негром назвал.

– Ну и что?

– Дело в том, что эти американцы, коих ты столь трогательно защищаешь, – подпустила шпильку Элен, – совсем сдвинулись на своей политкорректности.

– На чем? Что-то я раньше о таком заболевании не слышал…

– Рада за тебя… была, – ухмыльнулась Элен. – теперь ты узрел ее проявление во всей красе. Политкорректность, в частности, это когда негра нельзя назвать негром и даже «черным». Видишь ли, принято называть афроамериканцами. Самое смешное, что подобное название велено применять даже к тем, кто никогда в своей жизни не был в Америке, никуда не выезжая из своей родной хижины где-нибудь в африканских джунглях! И это еще относительно безобидное проявление вселенского дурдома в борьбе за полное равноправие всех перед всеми.

– Стой, погоди, – остановил я набирающую обороты вампирессу. – Если это афроамериканец, то как прикажете обзывать белых?

– Евроамериканцы…

– А коли мы белого засунем в Африку?

– К счастью, там до такого не додумались. Может, съесть попытаются, но евроафриканцем точно не обзовут. Пока что… А там мало ли, прогресс идиотизма – штука заразная.

– Все на свете имеет границы, лишь тупость человеческая от них избавлена, – грустно вздохнул я. – А если это только цветочки, то ягодки видеть как-то вовсе не радует. А придется… Хотя бы ради того, чтобы знать, куда может завести дурная болезнь под названием «свобода-равенство-братство». Право слово, триппер менее проблем доставляет!

– Да ничего, – отмахнулась Элен. – Кстати, слово «братство» тут тоже не особо приветствуется… А как же права женщин?

Тут я уж и ответить ничего не мог. Да и мягкое «шмяк» свидетельствовало о том, что бесенок вновь забыл о том, что полет нужно поддерживать либо магией, либо взмахами крыльев. На сей раз он от изумления даже икать начал. Нервы, однако.

– Не удивляйся, граф, а ты, Чума, перестань из себя самопадающий предмет изображать. Местные борцы за права женщин вместо «братства» перешли на «сестринство».

Икание Чумы стало громче и чаще… Бр… до чего неприятный звук Пришлось пожертвовать ему фляжку с коньяком. Раздалось долгое, усердное бульканье и через десяток секунд раздался донельзя удивленный голос:

– Серьезно? А если им первично-вторичные половые признаки оторвать, они что, новый термин придумают?

– С них станется, – уверила бесенка Элен. – Тут чего только не случается.

Куда я попал? Не может быть, чтобы это было правдой! Такой идиотизм просто не может существовать! Может быть это просто сон? Цветной, увлекательный, и абсолютно фантастический сон, а на самом деле я все еще лежу в своей могилке, и осиновый кол потихоньку гниет в моей груди? Да нет… Во сне невозможно использование заклинания истинного зрения. Мастера-сновидцы давно это доказали. Есть даже метод такой избавление от сонных чар. Если осознаешь что спишь, и хочешь проснуться, – достаточно посмотреть истинным зрением. Пробуждение гарантировано! На всякий случай я немедленно активировал это заклинание.

Нет, не сплю! Значит это все же реальность? Да… что с миром творится. Ну а чего ж я хотел, – гусар же отменили. Вот и получили этакую несуразицу в результате. Политкорректность… Слово-то какое! Да за одно такое слово на дуэль вызывать следовало бы! Ну да ничего. Я-то снова в строю. Повозиться конечно придется преизрядно, но когда это гусары перед трудностями отступали? А если кто возражать начнет, мол «один в поле не воин», то я ему отвечу, что он с гусарами незнаком. К нам эта пословица не относится! Тем более, к гусарам-вампирам. И начну я с вот этого «рыцаря политкорректности», с гуталиновой рожей! Ишь, что выдумали – афроамериканец! Что я, негра не опознаю?

Я развеял большую часть наложенных на шофера чар, оставив лишь нежелание пока что покидать автомобиль, но в остальном полностью освободив его от ментального воздействия. Интересно, что он делать-то намерен?

– Ты кого нигером назвал, белая скотина, рабовладелец проклятый?

Гм… Интересно. У него что, есть зачатки ясновидца? Действительно ведь, будучи весьма обеспеченным человеком, владел я немалыми поместьями, и крепостных у меня хватало. Да и «проклятыми» нас, вампиров, частенько называют.

– Я на тебя сейчас в суд подам, мой адвокат из тебя все деньги выжмет, и в тюрьму засадит! А там уж тебя «черные братья» покажут настоящую мужскую любовь! Навек из долговой ямы не выберешься, и девка твоя на панель пойдет, где я её за пару баксов иметь буду, как только пожелаю! Запомнишь, как американских граждан нигерами называть, ты, русский …. Надолго запомнишь! И…

Да нет, похоже, я ошибся. Видимо это было простое оскорбление. Будь у него хотя бы малейшие зачатки ясновидца, говорить мне ТАКОЕ он не стал бы никогда и ни за что.

Заранее предчувствуя то, что готесса сейчас с ним за эти слова сделает, я вновь отправил его в парализованное состояние. Элен девушка импульсивная – прибьет, не особо раздумывая и даже не пожалеет. А я же решил, что его надо воспитывать. Воспитывать же мертвеца… Нет, в принципе это возможно, но для этого некромантом быть следует, причем куда более умелым, нежели ваш покорный слуга.

– Граф, ты чего? Он у меня сейчас завтраком работать будет. Кровь таких уродов не люблю, но попробую…

– Не кипятись, Элен, оно того не стоит. Ведь когда шавка дворовая тебя из подворотни обгавкивает, ты не становишься на четвереньки и не начинаешь лаять в ответ.

– Нет, но пинка выделить могу, если близко подойдет. Если низко полетит – к дождю.

– А если высоко? – полюбопытствовал неугомонный бесенок.

– Наверное, к снегу, – пожала плечами готесса. – И вообще, что ты к мне пристал, чудище кладбищенское? Я индюка этого на клочки порвать хочу, а он у меня метеорологией интересуется!

– Нежнее надо, нежнее. Он тут, помнится, возмущался, что его негром назвали… Так вот, больше его так вряд ли назовут. Да и черным тоже…

Небольшое воздействие, и кожа данного индивида начала менять свой цвет. Элен истерически захохотала. А что? Нежный, светло-салатовый оттенок по-моему будет вполне уместен. Так… Ну, губы можно сделать допустим… Желтыми. Да, желтое с зеленым – интересное сочетание. Заодно изменим пигментацию лба. Ярко-красная надпись по-английски – «придурок» смотрится вполне органично. К тому же в темноте она будет ярко светиться, так что никакие фонарики этому индивиду больше не будут нужны. Добрый я, не правда ли? Ну и завершающий штрих, – небольшое вмешательство в сознание, и отныне общаться с людьми не оскорбляя их для данного индивида стало абсолютно невозможным. «Политкорректные» словеса теперь будут проходить мимо его сознания, и вместо «афроамериканец» он услышит «нигер», вместо «здравствуй» – «привет, урод», а вместо «прощай» – «пошел на …» Кстати, не только слышать, но и говорить он будет точно в таком же стиле. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы он сам оказался в той самой яме, которой недавно мне угрожал?

– Класс! – выдохнула вампиресса. – Послушай, а ты ему еще язык синим сделай.

– Зачем это? Нет, ничего сложного, но интересно ведь.

– Ну как же, будет как собачка чау-чау. У них тоже язык синий.

– Не стоит… Я другое сделал. Вся область нижней анатомии у него теперь фиолетового цвета, словно у утопленника недельной выдержки, да к тому же еще и в потемках светится. Сама понимаешь, какая неповторимая гамма эмоций будет у той, кто ЭТО увидит.

– Интересно, как его теперь будут называть? – захихикал бесенок. – Тут ведь столько цветов, столько вариантов…

– Зато политкорректность ему теперь обеспечена, – припечатала Элен. – А также пристальное внимание всех окружающих. Да и бес с ним.

– Нет! Я не с ним! Я с вами! Нафиг он мне вообще сдался?!

– Ладно… Тогда политкорректность с ним и все причитающиеся прелести американского образа жизни, которых вы еще не видели. Пошли, граф, другое такси ловить, а то тут не слишком уютно будет.

Ну, насчет того что политкорректность ему обеспечена, Элен погорячилась, будучи не в курсе произведенных мной манипуляций с его сознанием, однако в принципе она права. Машину несомненно стоит покинуть. Раскрашенный попугай хамского образца освободится от действия чар где-то через полчаса, а дальнейшая жизнь его будет полна гаммой новых эмоций и событий. Да уж, есть многое на свете, друг Горацию…

Поймав другое такси, доехали без проблем. На сей раз водителем оказалась личность китайского образца. Я интересу ради несколько раз употребил слова азиат и китаец, но тут ни малейших реакций не последовало. Не только проявившихся, но и скрытых. Эмоциональный фон остался точно таким же, что не могло не радовать. И что тогда получается? Неадекватное восприятие действительности и прогрессирующий комплекс неполноценности у того, первого индивида… Видимо, именно так. Почувствуйте разницу.

Гостиница, куда нас доставили, оказалась и правда вполне приличной. Вряд ли мы тут пробудем долго, но какая-никакая временная база нам нужна. Тут и необходимость провести определенный поиск носителя Ключа, да и просто возможность отдохнуть. Опять же, Элен на дух не переносит закрывающий лицо предмет восточной одежды, а значит, днем не захочет появляться на улице.

Подходя к стойке администратора, чтобы оплатить номер, я с трудом избежал столкновения с довольно пьяным субъектом… М-да, замысловато пьян, ничего не скажешь – ноги совсем не работают, а голова вроде еще соображает. Но, право слово, он явно успел залить в себя как минимум пол-литра горючей жидкости.

– Ур-ро-ды! – по слогам, но четко и эмоционально произнес тот. – Извините, это я не вам. Страна эта – уроды!

– Граф, ты только посмотри, никак еще один разумный человек нашелся, хотя и нажравшийся в дупель.

– Я не пьян… не совсем пьян. Сеньор, сеньорита, я прошу вас, помогите усадить мое бренное тело, а то оно упадет прямо на пол.

Верно сказано одним из классиков, что джентльмен остается джентльменом даже тогда, когда напьется. Этот человек был довольно близок к сему определению. Какой-то служащий отеля, появившись рядом со мной, услужливо залебезил:

– Не обращайте внимания, мистер, этот постоялец не будет вам доставлять беспокойства. Сейчас мы его за дебош отсюда выселим…

Холуй! Стоило мне заказать номер класса люкс, как я сразу стал для всей этой братии существом высшего порядка. Фу! Достаточно было пренебрежительной отмашки, и тот мгновенно испарился в неведомом направлении.

Но изрядно набравшегося типа я приземлил на один из нескольких стоящих в холле диванчиков, где он и растекся инертной массой. Любопытно, и с чего он так надрался?

– Я н-не алкоголик, – заявил тот, словно поняв, о чем я сейчас думаю. – И выпил первый раз за полтора года. Мне пить нельзя, у меня режим…

– Спортсмен, что ли? – полюбопытствовала Элен.

– Ага… футболист. Был, пока контракт не разорвали. Даже неустойку крупную выплатили, только чтоб меня выставить. Миллион. Так что я теперь богат как Крез, мать их …!

Ну ни… чего себе! Интересно… не похоже, чтобы внезапное богатство обрадовало этого джентльмена. Что же произошло с ним? Чтобы местные красавцы добровольно выплатили миллионную неустойку – нет, тут что-то совсем невообразимое должно было случиться. Если бы чем-нибудь серьезным проштрафился – выгнали бы как не выполнившего условия контракта. Плохо играл – тогда оставили бы в резерве и не стали бы продлевать контракт. Здесь же совсем нетипичная ситуация.

– Так за что тебя вышибли, болезный? – Элен присела рядом, не в силах сдержать извечное женское любопытство. – Ведь эти менеджеры за монету удавятся, не то что за такую сумму. Или ты мячом попал по носу какому-то местному политику, которому на следующий день перед широкими электоральными массами выступать?

– Нет, я один из лучших игроков. Был. Меня даже наградили, интервью решили взять, вопросы задавали… Я и ответил!

Слушать его заплетающуюся речь, да еще и на языке, явно не являющимся для него родным было довольно затруднительно. Родным для него явно был испанский, чувствовалось по произношению, а понималось по внешнему виду типичнейшего латино – продукта слияния испанцев с индейцами. Но слушать все равно утомительно, Поэтому пришлось малость прочистить мозги случайному собеседнику. О, сразу лучше стало! Мне, конечно, не ему, поскольку футболиста воздействие наградило частичным отрезвлением и появившейся головной болью взамен.

– Ну, интервью, ну дал ты его, а за что тебя из клуба выкинули?

– За ответы! Мне что, сказали ответить на все вопросы, вот я и решил, что правду говорить надо. Сначала просто так спрашивали… Когда и где родился, чем увлекаюсь, что пью, какую музыку слушаю. А потом такой вопрос задали, что я аж не знал, что и сказать…

– Ну-ну, интересно, – подбодрила вампиресса. – Чем же тебя так изумили?

– Сеньорита, я вам вопрос задам, так вы тоже изумитесь. Так вот, сеньорита, ответьте, как вы относитесь к Дональду?

– Это к кому еще? – опешила готесса. – Имя не столь уж редкое, особенно в Британии. Уточните, пожалуйста.

– Вот и я попросил уточнить. Оказалось, Дональд Дак…

Я так ничего и не понял, а вот Элен зашлась в припадке малоконтролируемого смеха. В ментальном же плане были слышны полуистерические повизгивания Чумы, тоже находящегося в крайне веселом состоянии души. Дурдом! Идиотская фамилия, в переводе значащая Дональд Утка, но это вообще к чему все? Увидев, что я совершенно не понял суть дела, готесса пояснила:

– Граф, ну ты действительно не понимаешь. Дональд Дак – это персонаж мультфильмов, что штампуются на одной из местных студий вот уже много-много лет.

– Пусть так. Но какой смысл спрашивать у спортсмена о его отношении к… рисованной утке?

– Граф? – переспросил наш знакомец. – Это не фамилия и не прозвище, а именно титул?

– Конечно. Граф Аркадий Бельский, извините, что не сразу представился. А это Элен, девушка, прекрасная во всех отношениях.

– Фернандо Коэрас. Не граф и, увы, не отмечен благородством крови, но пытаюсь компенсировать сей злосчастный факт, возвышая дух. Простите, но вы застали меня не в лучший момент… Судьба играет жизнью человека, увы.

– Ну так схватите эту вашу судьбу за длинную бороду, да дерните хорошенько. Право слово, сразу легче станет.

– Попробую, – криво усмехнулся Фернандо. – А насчет того вопроса… Я все же видел как-то в детстве эти мультфильмы, вот и высказал свое искреннее мнение, что не только не отношусь к этой утке, но и не советую другим к ней относиться. Меня спросили, почему я так сказал, при этом их голоса дрожали, словно я своим ответом осквернил великую святыню. Ответ, что голос этого мультперсонажа похож на тюленя, пытающегося лаять, а умственный уровень годится только для поступающих в школу детей с ограниченными умственными способностями, их явно не устроил.

Во время того, как звучали эти слова, готесса попыталась передать мне мыслеобраз той самой утки из мультфильма. Простое умение, особенно если адресовано послание тому, кого ты хорошо знаешь… Вот перед внутренним взором и возникла сия довольно запоминающаяся картинка со звуковым сопровождением. Одетый в подобие матросской формы рисованный утенок изображал из себя клоуна из дешевого балагана, причем голос, коим его «наградили», представлял собой незабываемое сочетание всех возможных дефектов речи.

Да уж! Картавость, шепелявость, заикание, неразборчивое «проглатывание» отдельных слогов и слов целиком – просто живое пособие для начинающего логопеда. Ах да, еще и стойкое впечатление, что к неизвестному человеку, озвучивающему этого мультперсонажа, опасно подходить на близкое расстояние. Нет, укусить не укусит, зато заплюет не хуже взбесившегося верблюда. Одним словом, впечатление хоть и остающееся в памяти, но отнюдь не самое приятное.

– Это еще мягко сказано, Фернандо, – хохотнула Элен по поводу высказанного им. Впрочем, ее смех относился и к моей реакции на посланную мыслеформу. – Но, зная то, что эта «национальная утка» есть символ их американской жизни… Они же ее везде засунули: на футболки, в рекламу, постоянно по телевидению показывают. Того и гляди объявят, что нелестное отношение к этому плюющемуся и шепелявящему персонажу будет уголовно наказуемым деянием… Не стоило удивляться, что все закончилось разрывом контракта.

– Интерес к утке был только первым вопросом. Думаю, что ограничься они только им, меня не стали бы выгонять. Ведь я и впрямь был одним из лучших игроков. Но увы…

– Чем дальше, тем интересней. Я вся внимание, продолжайте.

– Они были уже явно недоброжелательно ко мне настроены и спросили, а что же мне тогда нравится из жанра мультипликации и вообще детских сказок. Я покопался в детских воспоминаниях и выудил оттуда сказку о Белоснежке и семи гномах. Журналисты оживились и один из них с мечтательной улыбкой на роже… Да, сеньорита, именно на роже, поскольку назвать это лицом я не могу… Так вот, он спросил, слышал ли я о том, что сказку малость скорректируют, приведя к современным нормам нравственности.

– Нравственности? – удивился я. – Помилуйте, но откуда в милой детской сказке ее отсутствие? Это же не журнал Playboy и не выступления политиков на экране телевизора.

– Понимаю ваше удивление, граф, – невесело улыбнулся Фернандо. – Я сам оказался в подобной ситуации и задал почти такой же по смыслу вопрос. И тут этот гаденыш подробно объяснил, что сказка про Белоснежку ну никак не отвечает нормам политкорректности. Оказалось, что семь гномов страдают очень существенным с данной точки зрения недостатком – они все белые. Так появилась идея сделать одного китайцем, другого негром, третьего… Ну, не помню я, да и это не очень важно.

– Раз пошла такая пьянка, то могли бы и саму Белоснежку переделать…

– А так оно и есть, – не поддержал Фернандо шутку моей вампирессы. – Белоснежку они решили сделать трансвеститом, сбежавшим из школы для умственно неполноценных.

Финиш! Элен только могла, что попытаться удержать маску спокойствия, но я великолепно чувствовал, что даже она потрясена до глубины души. Что ощущал я… сие в принципе словами не описать… Точнее описать-то в принципе можно… Вот только слова для этого те потребны, коих никакой, даже самый благожелательный цензор в мое время в печать ни за что бы не пропустил.

Нет, ну это уже начинает превращаться в недобрую традицию! Чума, скотина мелкая, опять от избытка эмоций потерял контроль и перешел в видимый спектр. Мало того, что потерял, так еще и шмякнулся в очередной раз, прямо на фужер из-под шампанского, до половины заполненный высококачественным коньяком, который наш новый знакомый аккуратно поставил на журнальный столик. Шмякнулся, и сидит, точно на троне, свесив хвост, с постепенно пропитывающейся коньяком кисточкой на конце в бокал, и растерянно моргая округлившимися от услышанного глазами.

Надо будет его малость подучить относительно концентрации, а то, не ровен час, подведет бесенка такая неаккуратность в работе с пространственным спектром.

Ладно еще, что пребывал он в таком состоянии недолго и быстро сориентировавшись, прибег к своей излюбленной маскировке, преобразовавшись… Ну пусть будет в ворона. Ма-аленького такого ворона, скорее ворону, но все таки уже не грача. Растет бес, растет, причем и в прямом смысле тоже!

Однако, на Фернандо это произвело сильнейшее впечатлении. Он охнул, протер глаза, отвернулся, затем повернулся и вновь посмотрел на Чуму.

Коварный бес ухмыльнулся, разинув клюв и продемонстрировав длинный, раздвоенный язык, после чего аккуратно, чтобы не перевернуть, слетел со своего насеста, и засунул клюв в бокал. Послышалось довольное урчание, и уровень коньяка стал быстро уменьшаться.

– Все, пить бросаю! Совсем и окончательно… – Футболист осторожно протянул руку и прикоснулся к глянцево-черному крылу. Бес лишь недовольно дернул хвостом, не прерывая своего занятия. – Такое впечатление, что тут не ворон сидел, а чертик с крыльями. Хотя и птица эта тоже неизвестно откуда… – Фернандо изумленно-недоверчиво помотал головой.

– Появились в стенке руки – не волнуйся, это глюки, – продекламировала Элен, после чего добавила. – Да нет, обычная птица, довольно ручная, порой даже разговаривающая. Наш это ворон, наш, не волнуйтесь вы так. Не стоит обращать на него внимания. Лучше скажите, что дальше было в этом, интервью?

– Было и дальше… Я предложим им всей веселой компанией отправиться в ту самую школу для умственно неполноценных, которая упоминалась ранее. Часть из них действительно закончила это интервью (видимо, решила отправиться на экскурсию по упомянутому адресу), но один из оставшихся решил задать последний вопрос. Лучше бы он его не задавал!

– Неужели вопрос был еще более неприятен? – недоверчиво спросила готесса. – Вроде сложно придумать что-то этакое…

– Можно. Меня спросили, как бы я отнесся к тому варианту, что среди игроков моей команды будет введена квота на пи… прошу прощения, сеньорита, – лиц нетрадиционной ориентации.

Я закашлялся. Он это что, серьезно? Беглый взгляд на ауру футболиста подтвердил мои самые худшие опасения. Он и не думал лгать, рассказывая абсолютно реальный случай из жизни.

– Два перелома, вывих челюсти, и четыре выбитых зуба у репортера, который в ответ на вашу искренность в выражении своего мнения относительно гм… «лиц нетрадиционной ориентации» предположил, что вы относитесь к ним сами. Один подбитый глаз, и два сломанных ребра у охранников, которые попробовали вас оттащить. Расторжение контракта на следующий день и иски в суд от пострадавших, – внимательно всмотревшись в его ауру, произнес я. Картинка произошедшего «сражения» все еще гуляла в сознании бывшего футболиста, искренне жалеющего, что не успел еще и своей тренированной ногой приложиться к холеной морде лысенького репортера, и считать её не составило особого труда.

– Откуда вы знаете? – ошарашено переспросил трезвеющий на глазах футболист.

– Подумаешь, бином Ньютона, – громко проворчал нахохлившийся миниворон.

Не так давно, Чума, по настоянию Элен ознакомился с творчеством Булгакова, и ныне вряд ли на свете нашелся бы более страстный фанат «сладкой парочки» – Коровьева и Бегемота.

– Граф, при желании, и не такое может, – продолжил он, хитро подмигнул черной бусиной глаза, и снова запустил клюв в фужер с коньяком.

– Господи Иисусе, он говорит! – перекрестился Фернандо. Знакомой болью кольнуло сердце, и я на всякий случай отодвинулся подальше.

– Кто вы? – подавшись в сторону, требовательно спросил наш собеседник.

– Вам это так важно? – улыбнулся я, на этот раз, не став втягивать свои клыки. Этот человек вызывал невольное уважение, и заслуживал правды.

– Не волнуйтесь, мы не намерены причинять вам вред, – поспешил я его успокоить. – А вот этого – не надо, – остановил я его руку, когда он вознамерился меня перекрестить. Я уже отметил связь болезненных ощущений с этим жестом, или упоминанием имени бога, и не хотел рисковать.

– Меня просто заинтересовал ваш рассказ о местных порядках, – продолжил я. – Признаться честно, – весьма забавно. Прямо возникает неудержимое желание устроить то, что Содом не делал со своей Гоморрой. Ну да это успеется. Пока же… Не стоит так сильно беспокоиться из-за случившейся с вами досадной мелкой неприятности. Деньги у вас есть, слава тоже… Она только усилится от случившегося. Вы ведь, скажем так, не совсем местный?

– Да, из Мексики, – ошарашено выдавил тот, не в силах оторвать взгляда от моих глаз, которым я ненадолго вернул их истинный облик. – Говорите, Содом и Гоморра… Так это было ваших рук дело?

– Вдвойне неплохо, – продолжил я свою речь, игнорируя его вопрос. – Вот и возвращайтесь туда, овеянным ореолом успеха и несломленной самобытности. В футбол играют и там, а атмосфера для вас более близкая и родная. Там о политкорректности если и слышали, то лишь в форме анекдота. А сейчас… разрешите откланяться. Мы исчезаем, но оставим небольшой подарок. Потом поймете, какой именно.

– Граф дело говорит, – подтвердила Элен. – если сказал, то так оно и будет.

Прежде чем Фернандо успел что-либо ответить, я, не особо и напрягаясь, убрал нас из его поля зрения. То есть мы как бы были, а в то же время и нет… Отвод глаз, простенько, но со вкусом. Только Чума учудил напоследок по стандартно пакостной своей природе – за секунду до исчезновения вновь принял естественный облик, каркнул, показал длинный, раздвоенный язык и лишь тогда исчез. Вот поганец! Хотя… в такой ситуации – самое то.

Мы уже поднимались по лестнице (грешен, не люблю лифты), когда готесса, наконец, поинтересовалась относительно того, что я намереваюсь сделать насчет того самого загадочного «подарка».

– Да ничего особенного. У этого человека есть почти все, не хватает лишь большей, чем сейчас, уверенности в собственных силах. Вот я немного и подправил. Теперь не будет страдать оттенками неуверенности той или иной вариации. К тому же, еще и перенастроил его связь с внешней энергетикой. Мелочь, но для спорта очень полезно – поможет более эффективно использовать возможности организма.

Вот и до номера дошли. Я несколько задержался, решив заглянуть в местный бар, и прикупить хорошего коньяка, чьи достоинства в нашей компании уважал отнюдь не только Чума.

А когда поднялся, застал свою спутницу в весьма скверном настроении. Впрочем, благодаря довольно неплохому опыту общения с нежным полом, мне удалось довольно быстро её успокоить, и вскоре мы вновь продолжили обсуждения наших задач.

– Ну и как тебе первые впечатления? – поинтересовалась уютно расположившаяся в кресле, и отдыхающая от бурного эмоционального выплеска вампиресса. – Как люди на улицах, как общий эмоциональный фон?

Вопрос, как говорится, весьма актуальный. Неживые они какие-то… Такое впечатление, что вокруг не люди, а механические куклы с наклеенными на лица застывшими улыбками и полным отсутствием мыслей. Хотя тоже не совсем верно. Куклы, они, как правило, красивые внешне. Тут же совсем другая картина. Если и куклы, то колобкоподобные, могут спокойно под уклон катиться быстрее машины.

Эмоциональный фон… Люди, которых я видел в холле отеля, они вообще не эманировали. Никак! Извините, господа, я не могу считать эмоциями мысли о еде, сне, однообразной работе и при всем при том полное отсутствие желаний как таковых. Сказать это все Элен? Так она, по-видимому, и сама знает, именно это и хотела донести.

– Можешь не отвечать, сама вижу, что у тебя от обилия впечатлений шарики за ролики заехали, а заодно крыша улетела, вальяжно взмахивая шиферными крыльями. Но давай вернемся к основной цели нашего визита. Где искать Ключ будем?

– Сейчас примерно вычислим местоположение, а заодно и облик…

– Даже облик? Раньше ты об этом не говорил.

– А смысла не было, расстояние слишком большое. Зато теперь, когда мы рядом, можно и на личико полюбоваться. Один момент…

Я сконцентрировался на шестигранном кристалле и вот уже из одной его грани вырвался луч света, развернувшийся в иллюзорный фантом того, кто был нам нужен. Так, и что мы имеем? Мужчина, белый, на вид лет сорок. Глазки хитренькие, настороженно поблескивают из глубоких глазниц. Сложно утверждать нечто конкретное, но выглядит довольно неприятно.

– Вот и он, объект нашего интереса. Любить не обязательно, уважать тоже, но вот запомнить необходимо.

– Запомним, можешь не сомневаться, – заверила меня готесса. – Ну, раз известно приблизительное местоположение, а к тому же и внешность отныне не секрет… Что нас удерживает от нанесения визита?

– Почти ничего. Только делать это нужно осторожно, не привлекая особого внимания. Помнишь, я говорил о том, что Ключи могут защищаться… Так что делай выводы.

– Делаю. Так что давай тогда в оружейный магазин, тут их много.

– Зачем тебе оружие, ма шери?

– А как же без него… Пригодится.

– Ладно, по дороге разберемся. Для начала посмотрим, где именно искать интересующего нас человека и кто он такой. Сомневаюсь, что он обычный обыватель, с его то пока еще неизвестными, но все же паранормальными способностями.

Засобиралась Элен с максимальной быстротой. Только перед тем, как одеть закрывающую лицо чадру, она посмотрела на нее, словно это не безобидный кусок материи, а, по меньшей мере, ее враг с детских лет. Понимаю, сочувствую, но… такова уж ситуация. Хочет днем на улице показаться, к тому же в солнечную погодку – пусть вдобавок к тотальному крему еще и сей предмет гардероба на себя вздевает.