Твины

Глава вторая

«Одни ошибочно принимали Твинов за религиозную секту, другие за новую субкультуру. Выдвигались идеи о массовом гипнозе и управлении сознанием. Кто-то обвинял военных, кто-то политиков. Но все они были настолько далеки от истины, насколько можно быть от нее далеко» (интервью с первым советником Комиссии по Объединению, Марком Бушуевым. 23-й год после Объединения.)

Утром я звонил Мартине, но она не брала трубку. Видимо, боулинг затянулся надолго, и она еще спит. До обеда я гулял по городу, выпил пиво в парке с Томашем. Настроение портилось с каждой минутой. Снова жара, снова давящее чувство тесноты в груди. Всегда прекрасный старинный город становился похожим на древнее кладбище, где каждый дом склеп, а каждый памятник – твое собственное надгробие. Ближе к вечеру снова набрал Мартину: результат тот же. Трубку она не поднимала. Я поймал такси и поехал к ней домой. На душе было тревожно, как будто чувствовал неладное. Поднявшись бегом по лестнице, я позвонил в дверь, за ней тишина, ни шороха. Достав свой ключ, открыл дверь. Комнаты были пусты. Казалось, что квартира оставлена совсем недавно. Скомканная спортивная одежда лежала в корзине для белья. Кофта, которая была на Мартине вчера вечером, небрежно брошенная, валялась на самом верху. Я провожал ее в боулинг и прекрасно помнил, что на ней было. Кровать была не заправлена, посуда не мыта. Это было не похоже на Мартину – всегда опрятную любительницу чистоты. Сердце пропускало удар за ударом. Где она? Что с ней? Я в очередной раз набрал ее номер. В спальне раздались первые ноты «Полета валькирий». По коже пробежали мурашки. И зачем она поставила эту мелодию? Телефон нашелся на тумбочке. Отрыв список последних вызовов, нашел несколько своих пропущенных, последний звонок от нее вчера вечером, когда Мартина сообщила мне, что они продлили время на дорожках, и несколько звонков подругам (за два часа до этого она созванивалась с теми перед встречей). Я набрал номер одной из подруг. Шли вызовы, но трубку никто не брал. То же самое со второй и третьей девушкой. Меня накрыла волна паники. Присев на пол около кровати, я пытался ровно дышать. Получалось с трудом. Через десять минут я смог набрать Томаша и рассказать что произошло. Разговор с ним немного меня успокоил. Мы решили подождать еще несколько часов прежде, чем звонить в полицию. Все-таки была вероятность, что это очередной протест девчонок против близких отношений или еще что-то в таком роде. Верил я в это слабо, но Томаш сказал, что заявление у нас все равно не примут до завтра, так что выбора не оставалось. Я походил немного по квартире, посмотрел наши с Мартиной фотографии и начал успокаиваться. Не могло с ней ничего случиться. «Все будет хорошо», – сам себе твердил я. Когда начало темнеть я уехал домой. Утром нужно было сдавать статью, а у меня еще и заголовка не было.

Работа не клеилась. Ночь уже накрыла город своим колпаком: давящим, душным и влажным, а я все сидел перед монитором, тупо смотря в одну точку. Снова набрал Мартину – результат тот же. Голова готова была разорваться от паники и тревожных мыслей. Пришлось выпить успокоительное и запить стаканом виски. Вырубился я практически сразу.

***

Проснувшись в восемь утра, я некоторое время соображал, что произошло. Затем, схватив телефон, набрал Мартину.

– Да, – заспанный голос любимой был пределом моих мечтаний. Меня сразу отпустило из тисков липкого страха, которые успели появиться, пока шли гудки вызова. Я даже почувствовал, как расслабились мышцы, зажавшиеся за ночь, и опустились плечи.

– С добрым утром, милая, – я едва не кричал от счастья. – Как ты? Что случилось? Где ты была? – я не мог остановиться.