Внешние, желая плести венки для мужей, стараются собирать розы, лилии и остальные цветы земли; таков закон сплетателей земных венков. А мы, приготовляя венок блаженному Стефану, пожнём духовные цветы у самого Стефана, чтобы сплести на голову Стефана венок благодатей. Блаженный Стефан есть луг, исполненный всякого благоухания, орошаемый кровью Христа, помазуемый Святым Духом и облагоухающий всё собою. Вот память Стефана, и всё исполнено освящения: небо, принимая дух, - земля, принимая в себя тело, - воздух и все вместе исполнены мира благоухания. А мы имеем в нём ходатая за нас, красоту Церкви, борца благочестия, Христова ученика, обличение иудеев, вождя мучеников, заступника вдов, кормильца голодающих, помощника изнуряемых работою, стража святого Христова города, венец прекрасных диаконов, столб Церкви, украшение мучеников, похвалу вселенной, основание Церкви; (он) - страж наших душ, - он молился за преследующих и защищал побивающих камнями, и потому прославил своё лицо ангельской благодатью: "И все", - говорится, - "сидящие в синедрионе, смотря на него, видели лице его, как лице Ангела" (Деян. 6:15). Увенчаем теперь борца Стефана, первоборца Христова, и усыплем (его) цветами слов. Итак, он был украшением хора апостолов, и считался между учениками благочестия; кротостью превосходил всех людей и был выдающимся человеколюбцем; он терзался не так своими трудами, как чужими, нужду ближнего считал собственною, и исцелял страдание, присущее другому, как присущее самому. Во время первой проповеди слова, когда вера роскошно цвела, и богатые тотчас слагали с себя бремя денег, а бедные получали этот излишек, - Стефан был домоправителем такого прекрасного согласия и порядка, и в нём бедность имела заступника и помощника, а богатый руководителя. На нём почивала сила Духа, и для благодати этот человек был собственным домом. Воспоём и мы, возлюбленные, с первомучеником Стефаном, награждающего венцами, святую и единосущную Троицу, так как Ей прилична слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.