Твоя фатальная (СИ)

Глава 4

Наверное, майор всё же говорил правду, да только его благородство выглядело подозрительным. Мне почему-то казалось, что в любой момент мужчина отберёт документы и закроет где-то в тёмном подвале, а потом продаст в трудовое рабство или же сексуальное, что ещё хуже. От одних только мыслей меня бросало в холодный пот и я уже сто раз успела пожалеть, что, сидя там, в обезьяннике, додумалась назвать фамилию Полякова. Возможно, это было самой дурацкой идеей, посетившей мою не совсем трезвую голову в злополучную ночь.

Но всё складывалось иначе, к моему счастью. В подвале меня никто не запер, да и документы не отобрал. Мы приехали в загородный коттедж, от вида которого у меня в груди что-то странно ёкнуло. А потом я увидела ту самую московскую борзую. Собака явно не была рада встрече: напыжилась вся и грозно рычала, обнажая устрашающие клыки. Я даже увидела противную слюну, стекающую по тем самым клыкам и падающую прямо на снег, а потому быстренько спряталась за спиной майора.

– Оленёнок, место! – рявкнул Поляков и собака тотчас отошла от ворот, а затем, обиженно поджав хвост, и вовсе скрылась из глаз.

Я всё ещё стояла за спиной майора и мёртвой хваткой держалась за рукав его пуховика. Мужчина резко обернулся, взглянул на меня как-то не по-доброму.

– Ты ей не нравишься, – заключил вслух.

– Я как бы тоже не в восторге от вашей собаки.

– Странно. Оленёнок добрая и на людей обычно не бросается, – прищурился, – пьяниц только не любит.

– Это вы на что намекаете?

Майор ничего не ответил, лишь только кривовато ухмыльнулся и зашагал вперёд. Недолго думая, засеменила следом. Оглядывалась постоянно, всё казалось, что из засады выскочит та самая "добрая" собака и на радостях залижет меня до полусмерти. Но Оленёнок так и не появилась и я благополучно добралась до крыльца, а потом, пританцовывая, ожидала, пока мужчина справится с замком на входной двери.

Как сильно замёрзла – я поняла только лишь оказавшись внутри дома. Кожу ног покалывало тысячью маленькими иголками, а пальцы на руках и вовсе не слушались, когда я пыталась расстегнуть змейку на сапогах.

Майор обратил на меня внимание лишь на кухне. Я ходила за ним следом по всему дому, ну точно его тень: пока он раздевался, пока вешал в шкаф пуховик. Мне даже на какой-то момент показалось, что он забыл о моём существовании, но в кухне он вдруг резко обернулся. Смерил меня строгим взглядом сверху вниз и сфокусировал его на порванных колготках. От таких гляделок поджались пальцы на ногах и я почувствовала, будто стою абсолютно голая. Всё-таки не нужно было слушать Тамару и надевать эти дурацкие летние шорты, которые в январе смотрятся вообще не алё.

– Есть хочешь? – спросил майор и я закивала в ответ.

Думала, Поляков меня накормит завтраком, иначе чего он так распахнул дверцу холодильника и исследовал каждую полку?

– Вот и приготовишь, – указав рукой на продукты, развернулся корпусом в сторону выхода.

– А что готовить-то? – крикнула ему вслед, на что услышала: “Еду”.

Еду… приготовить. Хм. Какой однозначный ответ. Можно подумать, из продуктов готовят что-то другое, но спорить я с этим не стала, да и желудок предательски урчал, требуя хоть что-то съестного.

Оглянув набор продуктов, которые достал из холодильника майор и положил на столешницу, стало понятным: жрёт он как попало и на скорую руку. Яйца, колбаса “Докторская” и полупустая банка, кажется, с кабачковой икрой, но это не точно, потому что эту коричневую жижу, покрытую плесенью, я даже нюхать побоялась. Теперь неудивительно, что Поляков спросил у меня: умею ли я варить борщ. Значит, в подвал не посадит и в рабство всё же не продаст.