Ты больше не уйдешь!

Глава 25

Адам

И когда ко мне кто-то зайдет?

Они завели меня в комнату, по размеру не больше одиночной камеры в тюрьме, и заперли дверь. Окон нет. По ощущениям прошло больше пяти часов. Я сидел на полу, привалившись спиной к стене.

Ожиданием мучили намеренно. Надеялись пошатнуть мои нервы? В таком случае даже трое суток здесь меня не испугают. Но без телефона, часов, любых гаджетов, в полном одиночестве было время подумать.

Не скажу, что я совершенно не тревожился. За себя был спокоен. Но Марта… Она сейчас в истерике, слезах. Лишь бы не наделала глупостей. Мой друг должен о ней позаботиться.

Сколько раз ей нужно сказать, чтобы верила мне? Да, сегодня ситуация серьезная. Во Французской Полинезии у меня нет связей. Как и во Франции. Но убивать меня не будут.

Мучить пытками? Добывать информацию? Кроме меня есть другие люди, посвященные в секретные дела, и из них куда проще что-либо вытянуть.

Были варианты, зачем я здесь. Каждый я проработал, прикинул свои дальнейшие действия. И отложил их, занялся приятным делом.

Я множество раз перебирал в голове воспоминания о лете в Нидерландах, и они не надоедали. Это точно любимый фильм, который с удовольствием пересматриваешь снова и снова. Некоторые моменты горчили, вырезать бы их. Но тогда рассыпется вся картина.

Мне нужно было припрятать ящики в надежном месте. Подаренное кафе идеально подходило. Конечно, я Марте не сказал, что ночью спрятал их в подсобном помещении в подвале, куда редко заходили. Начались бы лишние вопросы, требования их убрать. А если я начну уходить от ответа, успокаивать ее, игнорировать просьбы, мы поссоримся.

Ссориться с ней я не хотел. Мы только-только сблизились.

Когда вдвоем явились к нотариусу на следующий день после ее звонка, он был, мягко говоря, в шоке. Ведь нужно обратно переоформить кафе на Марту. Мой человек хоть и играл покупателя, но по документам купля-продажа состоялась.

Позвонила она мне как раз именно для этого — забрать себе кафе. Это был большой шаг мне навстречу. Передумала возвращаться в Россию. Улыбалась мне, светилась хорошим настроением.

От ее улыбки я себя чувствовал на вершине мира. В ее карих глазах плясали искорки. Мне сложно было оторвать от нее взгляд. Нотариус терпеливо ждал, пока мы перестанем играть в гляделки и подпишем бумаги.

— Давай зайдем в мое кафе? — предложила Марта, когда мы вышли на улицу. — Я по нему ужасно соскучилась за эти дни.

У меня были намечены другие планы на нее, более интересные, но как ей отказать? Я очень рад, что подаренное кафе ей так нравилось.

Думаю, она потом ужасно тосковала по нему, когда я его продал с концами. Пришлось.

А пока она отперла ключом дверь и вошла внутрь. Говорила, что позвонит официанткам и баристе, что снова свяжется с поставщиками. Спрашивала моего совета, не стоит ли поменять стулья? Может, поставить диванчики?

Я захлопнул дверь. Табличка висела надписью “закрыто” в сторону улицы. Никто не зайдет. Мы одни. Я больше не мог сдерживаться, когда она такая… такая… открытая, радостная.

— Адам? Так что ты думаешь? — Марта показала мне на смартфоне фотографию диванчиков.

Я виноват, что не смотрел на фото. Пялился на ее губы, шею, угадывал, какой формы грудь под ее блузой и бюстгальтером. Настолько сильно тянуло на нее наброситься, что я сжал руки в кулаки.

Рано. Рано! Потерпи еще!

— Не нравится? — Марта заглянула мне в глаза. Точно маленький олененок, смотрела на меня. Нежная, сладкая, красивая, дерзкая малышка.

— Сделаешь мне кофе, и я подумаю, — процедил я с усилием сквозь зубы.

Она хмыкнула и двинулась к стойке. Пусть отойдет. Так будет легче.

Волосы шикарные. Так и хочется запустить в них пальцы, сжать у корней, зарыться в них носом, вдохнуть запах.

Ведь собирался стоять на месте. Или присесть за столик. Но меня повело следом за ней.

— Что такое? Хочешь мне помочь? — улыбнулась она, обернувшись от кофемашины.

Я бы сказал чего хочу.

— Хочу посмотреть, как ты его делаешь… — Я зашел к ней за стойку.

— Тебе какой кофе? Молока нет, но могу добавить сироп. Добавлять?

Никакого кофе я не хочу. А вот сироп… На ее теле… Очень даже. Она пока ни о чем не подозревала. Суетилась, возможно, нервничала. Я, словно хищник, подкрадывался со спины, не давая себе отчета в действиях.

А пошло оно все к чертям…

Я поймал ее сзади, прижал хрупкое тело крепко к себе. Марта вскрикнула, выронила чашку с горячим кофе. Наконец-то она в моих руках. Я могу ее чувствовать, трогать, стискивать. Я не обращал внимания на то, что она говорила. Просила меня прекратить? Я уже не мог контролировать свои руки. Много сил и так уходило на то, чтобы удержать член в штанах и не сорвать с нее одежду.

Шаги в коридоре вырвали меня из воспоминаний. Я напрягся, приготовился встать. Стук ботинок по полу приближался, пронесся мимо двери и удалился. Я вздохнул и расслабился, уперся затылком в стену.

Корабль уже отплыл. Для меня не проблема потом его догнать. Но Марта изведет себя за то время, пока меня не будет. Теоретически, чтобы поломать мне все планы, в курсе которых Назар, они могут продержать меня здесь до конца круиза, и лишь потом потребовать то, что им нужно.

Если этот урод попадется мне, я его прибью. Не попадется — найду и прибью.

Марта иногда совершала невообразимые поступки. Как тогда с соком, или с электрошокером в машине. Но я не ожидал, что она рискнет выскочить на балкон моей каюты и перебраться по перилам в соседнюю. А потом еще в соседнюю, к Назару. Так они и познакомились.

Скользкий тип специально поселился возле меня. Скорее всего, хотел подобраться напрямую ко мне, а тут удачно подвернулась Марта.

Когда я набросился на нее в кафе, она могла надеть мне чашку кофе на голову. Вонзить в ногу каблучок. Треснуть меня затылком по подбородку. Дочка детектива явно знала, что нужно делать, если мужчина нападает сзади.

Тогда я еще не был в курсе, кто ее родители. Сейчас на сто процентов уверен, что она хотела, чтобы я ее сжал в своих руках. В тот момент меня не останавливали ее тихие возмущения. Я чувствовал, что ее тело откликается на меня. Возможно, против воли рассудка. Неважно.

Марта дернулась, чтобы повернуться, и я слегка ослабил хватку. Ее глаза темнели гневом. Ладошки уперлись в мою грудь. Она пыталась меня отодвинуть с силой щеночка.

— Адам, мы сюда не за этим пришли.

Я склонил лицо к ней ближе. Сантиметр остался между нашими носами. Она замерла, затаила дыхание. Не стала еще больше упираться. Она ждала, что я преодолею оставшееся расстояние.

— В таком случае предлагаю переместиться в более подходящее место для этого, — сказал я и уставился на ее губы.

— Куда?..

Нехорошо заставлять девушку долго ждать поцелуя. Потом мы обязательно куда-нибудь переместимся. Потом она охотнее согласится.

Я набросился на ее губы, крепче прижимая к себе ее тело. Руки, что упирались в меня, сначала застыли, а затем скользнули мне на плечи. Ласковая малышка. Ее губы сладкие, мягкие, вкусные. Я не мог от них оторваться и углубил поцелуй. Просунул язык ей в рот и поигрался с ее влажным язычком.

Мои руки неспешно прощупывали границы. Хотелось сразу положить ладони ей на ягодицы и вжать ее в свой пах, где член обрел каменную эрекцию. Но этим можно все испортить. Я сжимал ее талию, гладил лопатки, опускался к бедрам все ниже, и Марта тут же напрягалась.

Еще рано. Она мне ответила на поцелуй, и этим нужно пока удовлетвориться.

Я слегка отстранился от нее, ловя взгляд карих глаз. Ее повело, точно от стакана коньяка. Веки немного прикрыты. Ее губы стали еще аппетитнее. Покраснели и слегка набухли после поцелуя. Как дотерпеть до всего остального, самого вкусного? Едва мы окажемся в более подходящем месте, я тут же на нее наброшусь. И что меня остановит? Я найду ее чувствительные точки — кнопки на теле, которыми можно отключить здравый рассудок.

Чтобы немного остыть, я предложил погулять. Показал любимые места в городе, мы перекусили в хорошем ресторане и словно невзначай прошлись мимо витрин магазинов. Я пристально следил за ее взглядом. На что она обращает внимание? На что засматривается? Когда загораются ее глаза?

Мне не хотелось дарить ей банальную ерунду. Мне хотелось ее реально порадовать. Засыпать подарками.

Когда она улетела в Россию, я разговаривал с ее подругой. Марта кое-что отдала ей, а остальное выбросила. Я дико разозлился. Мне не жаль денег. Она вместе с подарками выбросила мое внимание, мои старания.

Такая жестокая месть за мой поступок. Я вздохнул. Не верю, что уже сейчас она готова простить. Я не собирался больше приставлять дуло к ее виску. Но то, что случилось, уже не изменишь.

Наверно, я недостаточно ценил ее. Жил сегодняшним днем, не задумывался о будущем с ней. Не подозревал, что она действительно может уйти после всех дней и ночей, проведенных вместе.

Я ее водил по всем интересным заведениям в городе. Где мы только не были? Сначала я не тащил ее в постель, но наши прелюдии заходили все дальше и дальше. Вот она уже простонала мне в губы, когда я во время танца в клубе положил ладони на ее ягодицы и с жадностью их сжал. В кинотеатре на показе короткометражных фильмов я не выдержал и забрался ей в трусики. Пару кинолент мы пропустили, заняты друг другом.

Тогда я еще не повел ее к себе домой. Но на следующий день, когда я подъехал к ее дому, она опаздывала и предложила подняться, выпить чай. Уже не в первый раз. Марта красиво и долго наряжалась на светские вечеринки, куда я ее водил. Открыла мне дверь в соблазнительном платье… и мне сорвало крышу.

К черту вечеринку… Мы трахнулись, так и не дойдя до спальни. А потом дошли и трахнулись еще раз. Я решил, что наш первый раз вышел не слишком романтичным для нее, и повез ее к себе в особняк.

Начался бешеный марафон. Мы не спали ночами, я не мог насытиться ею. Хотел больше и больше. Воплощал с ней свои фантазии, которым не было конца.

А потом эти гребаные ящики. В моем окружении оказался предатель, дал наводку полиции, и как раз, когда мы с Мартой пришли в ее кафе, встретились с дизайнером, чтобы обсудить, как улучшить интерьер, нагрянул обыск.

С того момента стало все рушиться. Я пытался дать понять, что сутки в камере, это чепуха. Что у меня достаточно влияния, чтобы исправить мелкие неурядицы. А ей нужны были ответы на вопросы, которые я не мог дать.

И до сих пор... То, чем я занимаюсь, — дело государственной важности. Через меня секретные службы стран тайно переправляют оружие. Об этом ей сказать? Что ящики под завязку набиты винтовками, пулеметами, автоматами… в общем, всем, чем можно убить.

Нет, я не хочу, чтобы Марта знала, что я перевожу. Достаточно того, что она знает про мое хобби — алмазы.

После суток за решеткой ящики вернули. Но обратно в то же кафе их нельзя прятать. Мне нужна была новая точка, где они временно побудут. Всего неделю.

И я купил новое кафе, больше, чем предыдущее. От старого необходимо избавиться.

Марте это не понравилось. В тот день мы крупно поссорились. Она просила оставить ее в покое, больше не трогать. Трое суток не отвечала на звонки, не открывала дверь, не выходила из дому. Потом только появилась в новом кафе…

Я подумал, что она остыла. Мрачный взгляд говорил о другом.

— И какой же у тебя бизнес? Ты мне лгал, Адам. Не удивлюсь, если ты действительно связан с криминалом… Хотя так и есть. Можешь говорить что угодно. Я не хочу быть с таким человеком, как ты.

Она решила меня бросить. Это как мощный удар в висок. Я не собирался ее отпускать. Я подошел к ней, пытался обнять и увидел впервые, как себя ведет Марта, когда не хочет. Влепила пощечину, треснула между ног, до искр перед глазами. Крикнула, чтобы я ближе чем на два метра не подходил к ней.

Я слишком соскучился. Я невыносимо хотел прижать к себе мою ласковую малышку. Вторая попытка была более настойчивой и жесткой с моей стороны. Я заломал ей руки, притиснул к стене, злой, бешеный. Не давал ей поднять колено. Поймал ее лицо за подбородок, чтобы насильно поцеловать…

По ее щекам текли слезы — они отрезвили меня. Я отступил.

— Никогда больше не прикасайся ко мне! — выкрикнула она.

Насилием, конечно, ничего не изменишь. Можно сделать лишь хуже.

Но что значит “никогда не прикасайся”? Она еще не остыла… Нужно дать ей больше времени. Я примирительно поднял руки. И ушел.

Чтобы вернуться. А сначала напиться.

Утром с тяжелой головой после вчерашнего я заявился в кафе с цветами и подарком. Марта сухо улыбнулась, забрала все. В ее глазах я видел желание треснуть меня букетом. Не шаловливо, а со злостью. Официантки и бариста многозначительно переглядывались.

На улице пришло сообщение: “Мне от тебя ничего не нужно. Я просила: оставь меня в покое”. Она приняла цветы и подарок лишь потому, что не хотела перед знакомыми устраивать скандал.

Что мне делать? Я час сидел в машине и тупо пялился в одну точку. Еще пять дней назад она не отлипала от меня, постоянно улыбалась, ее глаза светились, мы почти каждую ночь наслаждались друг другом в постели. Сейчас будто ничего и не было. Будто я в самом начале.

Нет, хуже. В конце.

Что ей нужно? Какая разница, откуда у меня деньги? Я никого не убиваю, не пытаю, к криминальному миру, о котором она думает, не отношусь.

Дочка бывшего полицейского… Кто живет не по закону, она всех косит под одну гребенку. Я для нее преступник, бандит. С таким ей встречаться не хочется.

Ничего, захочется. Я готов приложить для этого усилия.

Оставить ее в покое? Пусть даже не мечтает.

В следующие дни я приходил в кафе, ждал, пока Марта появится, не делал больше подарков — их она точно потом выбросит, если и возьмет — зато включался в беседы с персоналом, помогал готовить кафе к открытию. Малышка не решалась послать меня привселюдно, вытолкать за дверь. Молча терпела мое присутствие, скрипя зубами. Я мысленно улыбался ее реакции.

Злость, обида, ненависть — все лучше, чем равнодушие.

— Иди сюда.

Марта неожиданно взяла меня за руку и отвела в подсобное помещение. Если бы не ее тон, полный пассивной агрессии, я бы решил, что она проголодалась. Что захотела по-быстрому утолить голод и продолжать дальше сердиться. Я был бы не против такому раскладу.

— Что ты творишь? — шипела она. — Я нашла эти проклятые ящики внизу на складе! Убери их!

— Тихо, тихо… — Я взял ее за плечи, но она откинула мои руки.

— Тихо? Я не стану молчать! Я не хочу работать в кафе, где ты хранишь непонятно что!

— Они не будут тут долго лежать. Скоро я их заберу. Угомонись.

Вроде угомонилась, успокоилась. Позже я понял, что нет — у нее в голове просто родился план, как использовать мои ящики против меня.

В один из ближайших вечеров она пришла в особняк. Красивая, глаз не оторвать. Снова я хотел подумать, что она все-таки перестала злиться, соскучилась. Ее впустили, провели в гостиную, где я заканчивал разговор по телефону. Сегодняшней ночью ящики должны были наконец-то забрать и отвезти туда, где их ждали.

Марта не подошла близко, застыла в нескольких метрах от меня. По-прежнему сердитая. Я поднялся с дивана. Стоит двинуться к ней или остаться стоять тут?

— Адам. Твои ящики переехали, — усмехнулась она. — И я скажу, где их новое место, если ты пообещаешь меня больше не трогать, оставить в покое. И спокойно дать мне продать кафе. Знаю, ты снова кого-то подошлешь и устроишь спектакль.

— Что ты сказала? — Я в два шага подлетел к ней. — Где ящики?!

— Я тебе назвала условие. — Она вздернула подбородок. — Каким образом ты будешь гарантировать свое обещание — даю тебе возможность самому придумать.

— Ты обалдела?! Марта! Их нельзя трогать!

— Что же там такое, что нельзя? — сощурилась она.

Я был зол настолько, что мог голыми руками проломить стену. Какого черта она творила? Если ночью не доставлю ящики, у меня будут большие проблемы. Мне не нужны разборки с клиентами. Особенно, когда клиентами выступают спецслужбы.

— Сейчас же скажи, где они! Быстро! — рявкнул я. Ее не испугал мой голос. Стояла, расправив плечи, и с вызовом смотрела на меня.

— Только после того, как…

Рука сама метнулась к кобуре… Нет, я вполне осознавал, что делаю. Правой рукой схватил девчонку за локоть, чтобы не увернулась, левой приставил ей дуло к виску. Она задрожала. Карие глаза округлились в испуге. Кожа побледнела.

— Повторяю последний раз, — чеканил я. — Где ящики?

Марта неживым голосом тут же назвала место. Я сорвался, позвонил своим людям. Ящики нужно на всякий случай теперь проверить, прежде чем отдавать. И ехать за ними оказалось неблизко.

Пока я занимался оружием, моя малышка бросила все, села на самолет и улетела.

Шаги в коридоре. Я почти уснул. Думаю, уже перевалило за полночь. В этот раз стук башмаков затих у двери. Ключ повернулся в замке. Дремота сразу рассеялась. Я был готов к бою.

На пороге появился один из тех “полицейских”.

— Пошли за мной.

Я позволил застегнуть на своих запястьях наручники. Пока не разведаю обстановку, пытаться бежать нет смысла. Нужно убедиться, кто они, что хотят.

Подталкивая винтовкой в спину, меня повели по серым коридорам. Подвальное помещение. Такое может находиться где угодно.

Реально отсюда самому выбраться? И не схлопотать пулю… Я хочу вернуться к своей малышке целым, не в гробу. Стоит быть осторожным.

Перед одной из многочисленных дверей мы остановились. Ее открыли передо мной и втолкнули внутрь.

— Эй, полегче! — огрызнулся я и процедил ругательство. Дверь захлопнулась.

— Здравствуйте. Присаживайтесь.

На первый взгляд, за железным столом сидел профессор университета. Костюм мышиного цвета, очки, проплешина, которую он старался прикрыть оставшимися волосами. Зато смотрел на меня, как палач на жертву.

Кроме стола и двух стульев, в комнате не было мебели. Типичная коробка для допросов. Я уселся на стул, откинулся на спинку и развел колени, устраиваясь поудобнее.

— Здравствуйте, месье?..

— Обойдемся без имен. — Профессор сложил руки на столе и принялся вертеть в пальцах ручку. — Мы знаем, что вы давно перевозите оружие для одной страны… И мы оба понимаем, о чем речь.

— Хотите меня убрать? Я не переходил дорогу французам.

— Мы хотим, чтобы ты тоже на нас работал.

— Смотря, что вы предложите. И я подумаю, хочу ли я, чтобы вы стали моими клиентами.

У профессора слегка дрогнули брови.

— У тебя нет выбора. — В его голос добавилась сталь. — Мы можем тебя держать взаперти, пока ты не согласишься на все наши условия.

Я подался вперед.

— Знаете, насколько меня ТАМ ценят? — Я поднял указательный палец вверх. — Не думаю, что вы хотите с ними проблем.

— Проблемы будут у тебя, если не согласишься на нас работать.

— Давайте уже. — Я взмахнул руками, зазвенев наручниками, и откинулся на спинку стула. — Внимательно слушаю ваши условия.

Он повернул ко мне планшет с картой мира.

— Первая перевозка будет в установленную дату, которую тебе сообщат позже, и ты должен будешь переправить груз отсюда… — Он ткнул пальцем в один из городов Франции. — Сюда. — его палец переехал намного южнее.

Там идет гражданская война. Под каким предлогом я туда могу поплыть? Не круизным лайнером точно.

— И сколько я получу за первую перевозку с учетом, сами понимаете, каких рисков?

— Мы гарантируем достойную плату. — Профессор протянул мне листок с цифрой. Да, нулей немало.

Отказаться? Я бы так и сделал, не затащи они меня в этот огромный подвал. Поэтому устроили весь спектакль с полицией. Чтобы у меня не осталось выбора. Или чтобы в случае отказа по-тихому убить.

Согласиться? Они слишком грязно играют. Неизвестно, какую подставу можно ждать от них в будущем. Страна, с которой я работаю, вначале неплохо помогла мне, поэтому я согласился на сотрудничество. И за все время не произошло никаких инцидентов.

Согласиться, но ничего не делать? Думаю, они потом найдут, как на меня надавить. И повод будет отличный.

Сыграю пока продажную тварь.

— Неплохо, неплохо. Но дело слишком рискованное. Сумма маловата для этого.

Профессор дорисовал один ноль в конце.

— Вот это уже деловой разговор, — ухмыльнулся я.

— Подпиши бумаги. Этот согласие на сотрудничество.

Я вчитался в текст. Все кристально ясно, без подводных камней и подробностей. Вот только датировано прошлым годом. Теперь если я подпишу документ, а затем захочу выйти из игры, они могут показать эти бумаги моему куратору и сказать, что я вообще уже год работаю на французов и выдаю им государственные тайны.

Но я предупредил своего куратора после того, как Марта мне призналась о договоре с Назаром. Сообщил, что готовится что-то опасное. Теперь мой куратор вряд ли поверит, что я по своей воле подписал согласие.

Не подпишу — меня, скорее всего, убьют. Но я им отомщу за эти грязные игры.

Я поставил размашистую подпись во всех отмеченных местах и вернул бумаги профессору. Подозреваю, после подписания меня станут контролировать. Возможно, на лайнере кроме Назара есть и другие крысы. Как их вычислить?

— Не советую пытаться вести двойную игру. Мы в любой момент можем лишить тебя самого ценного. И я не про деньги и не про имущество.

Жирный намек. Марта. Ее семья, с которой я почти подружился. К маме ее тяжело подобраться, но я справлюсь.

— Можешь быть свободен. Дату тебе сообщат позже. — Следующие слова профессор крикнул в сторону двери: — Отпустите его.

Наконец я размял свободные от наручников руки. Со временем я ошибся — прошли почти сутки. На смартфоне сотни пропущенных и входящих сообщений. Меня провели до выхода. На улице я обернулся — меня держали на минус первом этаже приземистого здания без опознавательных знаков.

А еще снаружи стоял Назар, дымил сигаретой. Не думаю, что он тут случайно оказался. Поджидал специально — ни капли не удивился, заметив меня у выхода, и стрельнул бычком в сторону урны.

Я подошел ближе. Кое-что очень хочется ему сказать. Урод ехидно ухмылялся.

— Ну что? Подставила тебя твоя козочка? — хмыкнул он.

Мой кулак молниеносно влетел ему в нос. Кости и хрящи мерзко хрустнули. Хлынула кровь. Назара откинуло от меня на два метра.

— Это тебе бесплатная пластика для следующего задания, сукин ты сын.

Мне стало немного легче. Я быстрым шагом двинулся к дороге. Хочу моей малышке поскорее устроить сюрприз.