Ты мой! Пока не наиграюсь...

Глава 24

«Вот и поговорила…» В который раз кляла себя Нина за вечное желание помогать всем и всюду. Поймал её на синдроме «спасателя». И что теперь делать? Не согласиться – подвести под статью Стаса. Встать на тропу мести – отправить мужа вслед за тренером, и кто от этого выиграет? В любом случае в проигрыше она и Лиска.

Светличный действительно отлично её изучил. Не учёл лишь одного: она не привыкла входить в одну и ту же воду дважды. На их с Павлом «счастливом» будущем можно ставить крест. Если родители поставили цель – не отступят. Ложиться под кого-то ради их чёрненького внука она не собирается. Делать ЭКО тем более. Вот как только объяснить принципиальному Стасу сложную игру в крестики-нолики, которую начнёт с завтрашнего утра.

Мерседес плавно лавировал в потоке машин, стремящихся покинуть столицу. Дорога длиною в час с возможностью хорошенько обдумать всё в одиночестве. Она даже не стала включать музыку. Размышляя, что делать в первую очередь.

Необходимо встретиться с Игорем, без его помощи ни разобраться в финансовых тонкостях. А что предложить взамен? Разбитое сердце? Он также та река, что унесла свои воды в далекое море. Да и слишком порядочен Ковалёв, чтоб бросить маленького сына. Приятное для мужского эго осознание, что и она его когда-то любила. Будет помогать до последнего, пытаясь перед ней и собой загладить собственную нерешительность. Железный в бизнесе, мягкий в быту мужчина. И это не плохо, вот только любовь виртуально–вербальная, не про неё.

Единственный, ради кого Нина могла изменить свои правила, должен покинуть страну в ближайшее время. Как объяснить влюблённому мальчику, что иначе.…Иначе они смогут увидеться через много лет, проведённых им в местах не столь отдалённых. Неправильно выполненная трансакция в офшор, и Павел выжмет из незаконного вывода из страны денежной массы всё, что сможет, подключив папочку. Он не шутит. Как сказал Бероев– финансы не в его ведении. Муж знает, на что надавить. Условие – расстаться без объяснений причин, придётся выполнить.

Она простонала, заговорив сама с собой вслух:

– Как обидеть мужчину, не сложившего лапки перед родителями, а ушедшего вслед за тобой? У Светличного статус, а у Стаса стальные яйца, это дорогого стоит и намного ближе по духу. Поймёт ли он, что вынуждена сделать это и не навсегда, а на время? Без истерик и тем более разборок за дочь.

Она забыла телефон на зарядке в квартире и не могла позвонить тренеру, чтоб как-то смягчить предстоящий разговор походом в ресторан или в то же кино. Провести время вдвоём. Алисе с няней больше ничего не угрожает. А вот её личная жизнь на повторном витке может уйти круто вниз.

Дома никого не было. Режущая по ушам тишина с предчувствием беды. Что-то витало в воздухе. Она наспех разулась и прошла в зал. Идеальная чистота, ни одной разбросанной вещи. Как будто кто-то прибрался напоследок. Больно резануло по сердцу. Она бросилась в Алискину комнату. Куклы на месте. В белоснежном комоде с ажурным рисунком аккуратно сложенная одежда ребёнка.

Цветные портьеры распахнуты, отдавая комнату в распоряжение солнечных лучей. В плательном шкафу всё на вешалках. Алиску никуда не собирали. В свою спальню и…такая же идеальная чистота, что в гостиной. Стерильно словно в операционной, но на ум лезет другое сравнение – как в морге. Она усмехнулась, почувствовав повторный укол в сердце, зная на сто процентов, кого предстоит хоронить. Телефон снят с зарядки и лежит аккуратно посередине прикроватной тумбы. Под ним записка, начертанная на белом листе размашистым почерком:

«Прости, но сидеть дольше на шее твоих любовников я не намерен. Мезальянс не для меня. Лечу строить бизнес. Времени на прощание нет, рейс через два часа. Деньги на карту стану кидать регулярно. Я вернусь за тобой и дочерью через восемь месяцев. Прошу, дождись! Люблю тебя – Стас».

Восемь коротких предложений, а в них вся боль от прочитанных сообщениях и количестве вызовов от четырёх мужчин, одним из которых был сам.

Утренний совет «не вялить уши» не был услышан. Отказ от секса неправильно интерпретирован. Она тяжело опустилась на край кровати, которую выбирали вместе, в отчаянье прошептав:

– Милый мой мальчик, что ты там себе навыдумывал? – На сердце тоска. В душе пустота, до дрожи в руках и тошноты давящей на желудок.

Не сумела объяснить, как следует, что происходит в последние сутки. Успокоить, что не может пока раскрыть чужую тайну. Порядочность возобладала над чувствами. Но тут же мысль, что он не из тех, кому всё надо разжёвывать. Уж точно без мамкиной сиськи во рту и если принял решение, значит именно так в данный момент нужно.

Необходимость в разговоре отпала, спасать больше незачем. Он начинал бизнес в другой стране без неё и неизвестно сумеет ли вылечиться от ревности за те самые восемь месяцев. Радовало, что Светличный его теперь не достанет. А ей предстоит начать игру за возврат бизнеса. Хотелось снова стать богатой, но в этот раз независимой, чтоб не жить на подачки бывших. К ним она теперь причисляла и Павла.

Нина созвонилась с няней и договорилась, что та останется на ночь. Следующий звонок Ковалёву и встреча за ужином в Одинцово, хотя…Она подумала несколько минут и перезвонила Анне. Возвращение в дом Светличного не стоит затягивать, тем более что его сейчас в нём нет. Возможность вывезти все свои драгоценности и самые дорогие вещи. Квартира в Одинцово отныне станет её штабом для встреч и местом хранения.

Звонить Стасу она не стала. Зачем, если он принял решение исчезнуть по-тихому. Больно, но дай бог ему найти новое счастье, если решит не возвращаться. Ей предстоит разобраться со старым.

Они сидели с Ковалёвым в небольшом ресторане на самой окраине. Вкусное дорогое вино, неплохие закуски и разговор никак не любовников. Играть в чувства не было времени для обоих. Поцелуй в щёчку, обнимашки и по разным углам стола. Ничего подозрительного на случай присутствия знакомых Светличного. Приглашение Игоря в свою квартиру могло быть неправильно им истолковано.

– Твои слова о работе, над возвращением мне бизнеса, не игра?

– Игра, но для Светличного. Пора понять, что я всегда держу слово.

– Прости, для меня сейчас слишком многое стоит на кону. Имела глупость навестить его сегодня в клинике. Мне выставлены жёсткие условия.– Она на недолго прикрыла глаза, вспоминая холод в душе от безлюдья в идеально чистой квартире.– И уже есть последствия.

– Что ты должна? – прямой вопрос и сверлящий лицо взгляд.

– Вернуться к нему.

– Иначе? – выгнутая бровь.

– Пострадаю не только я, но и дорогой сердцу человек. – Она протянула руку, накрыв ладонью сжавшиеся в кулак пальцы Ковалёва. И снова:– Прости.…Не могу сказать как, что и почему. Это не моя тайна.

Он вскинул голову, вперив взгляд в широко распахнутые серые глаза.

– Все те слова, при нашей встрече были правдой?

– Совершенной.

Он тяжело вздохнул, продолжив.

– Некого винить, когда сам виноват.

– Мы слишком порядочные с тобой, Игорёша.– она усмехнулась на его кивок. – Признайся, ты никогда не оставишь сына, как бы не относился к его матери. – И снова молчаливый кивок. – А если переспим, сожрёшь себя совестью

– Сейчас – да!

– Ну а в будущем давай оставим для будущего.

Он накрыл её кисть широкой ладонью.

– Если разведусь и приду к тебе, примешь?

– Да, но с оговоркой – если буду свободна.

– И то хорошо. – Он улыбнулся. Настоящий сын родителей московских интеллигентов, воспитанный на высоких идеалах.– Надежды юношу питают.

Взрослый красивый мужчина, которого захотелось прижать к груди и гладить по голове, как ребёнка.

– Ковалёв смотрю на тебя каждый раз и удивляюсь. Неужели, такие как ты, ещё встречаются в нашем мире?

Он рассмеялся, задорно, словно мальчишка, привлекая ненужное внимание к столику.

– Не обольщайся. Я вовсе не добрый мамонт, это рядом с тобой всегда тянет стать таким.

– Значит, мне повезло.– Она отняла руку и, расстегнув сумку, вывалила на стол несколько папок, предложив:– Взгляни на их содержимое.

– Что там?

– Приговор Светличного, если правильно ими воспользоваться. Ещё с утра я была против, но он сам припёр меня к стенке. Хочу припугнуть так, чтоб понял, что он не только в руках горячо любимого папочки, но и в моих. Думаю, в бумагах ты найдёшь подсказку, как вытащить из его холдинга и вернуть мои предприятия. Не хочу иметь к Светличным какое–либо отношение через восемь месяцев.

– Ты беременна? – тревожный взгляд с толикой сожаления.

– Чувством справедливого возмездия.

Непроизвольный вздох облегчения, но никакой улыбки.

– Понимаешь, что придётся подтвердить некоторые копии, что передаёшь мне, оригиналами?

Она согласно кивнула.

– Да!

– Знаешь где их раздобыть?– Пристальный сопереживающий взгляд. Сейчас он чувствовал себя подлецом, толкающим любимую женщину на неоправданный риск.

– В нашем доме.

– Значит, всё-таки к нему возвращаешься?– Игорь скривил губы. – Я выкуплю твои акции в любом случае. Настолько невтерпёж?

Нина пожала плечами. Разве был в данный момент у неё выбор?

– Придётся. Меня поджимает срок.

– А если он заподозрит неладное? – Ковалёв не видел, каким в гневе бывает Павел, но на примере лучшего друга хорошо представлял, как поступает с неугодными его отец.

– Сам позовёт и очень настойчиво. Сегодня переночую в доме, соберу вещи и, узнав, что я окончательно перебралась в Одинцово, через неделю под окнами сердечками писать станет.– Она усмехнулась.– Он думает, что хорошо изучил меня, только и я читаю его как открытую книгу, а ещё умею хорошо играть. Вот теперь он познакомится с этой стороной моей сущности. Не стоило давить на самое больное.

Досказывать не было смысла. Оба готовы на что угодно, ради счастья своего ребёнка.

– Давай договоримся так – если я найду там что-то, что позволит его разорить, не прибегая к шантажу, я сделаю это. Мне есть за что мстить, а банкротить я умею виртуозно. Моя работа. Есть люди, которые в этом помогут. Ты выйдешь сухой из воды без капли подозрений. Если нет, то найду, куда слить инфу и папа ему не поможет, если спасёт, то дорогой ценой, а это будет уже другой Светличный.

– Согласна!– Она пригубила вино.– Знала, что ты не просто так стал инвестировать в холдинг. И да поможет нам бог!

– На бога надейся, а сам не плошай. Георгий Борисович слишком засиделся в министерском кресле. Пришла пора платить по счетам.

Нина хищно улыбалась, думая про себя:– «Провинциалка без московской прописки, говоришь? Недостойная партия для вашего сына? Алиска мой пропуск в святое семейство? Ну, ну…» Перед глазами надменное лицо Павла и насмешливый, полный превосходства взгляд которым он провожал её до дверей палаты.

Она в нетерпении потёрла ладони, давно не ощущая себя настолько живой, предложив следующий тост:

– Начинаем игру!