Ты не она

Пролог

Лин

— Убирайся! Не смей ко мне близко подходить! Уходи! — я захлопываю дверь ванной и закрываю её на замок.

Отбегаю вглубь полутемного помещения и, поскользнувшись, падаю на пол. Тут же забиваюсь в угол, не обращая внимания на острую боль в колене.

— Открой, Лин. Всё не так, как ты думаешь. Дай мне объяснить...

Его голос ещё несколько минут назад такой родной и любимый сейчас кажется мне чужим. Я любила не его. Я любила преданного, честного и заботливого мужчину, а не лжеца и преступника.

Что он сделал?! Зачем он сделал это со мной?! Зачем так поступил?!

— Уходи! — визжу изо всех, чувствуя, что у меня начинается настоящая истерика.

То, с чем я вроде сумела справиться, сумела перебороть, вновь возвращается. Горло стискивает спазмом, словно вокруг него туго затянули верёвку, руки начинают дрожать, кислорода не хватает. Я как сумасшедшая один за другим делаю вдохи, но все равно не чувствую насыщения.

Мне плохо. Мне страшно. Мне больно.

— Я не буду тебя слушать. Я не буду с тобой говорить. Уходи. Уходи. Уходи! — закрываю уши ладонями и начинаю раскачиваться из стороны в сторону, давясь слезами.

— Лин...

— Пошёл вон!

За дверью становится тихо. Очень тихо. Никто и ничего больше не говорит. Никто не стучится в дверь. Я слышу лишь дождь, мерно барабанящий по крыше и окнам.

Кажется, он ушёл...

Он ведь ушёл?

Я не знаю. Я ни в чем не могу быть сейчас уверена.

Я только понимаю, что мне нужно как-то добраться до телефона, позвонить отцу и вызвать полицию. Но как это сделать, если я боюсь выйти? Если я боюсь на него смотреть...

Почему он?! Почему это оказался он?! Кто угодно, боже, только не он... Пожалуйста... Пусть это окажется страшным сном...

Я осторожно поднимаюсь, утерев слезы тыльной стороной ладони. Это не сон, к сожалению, а реальность.

Колено болит, но это ничто по сравнению с той болью, что разливается в моей груди жгучим пламенем.

Я ведь полюбила его. Я верила ему. С ума сходила! Готова была на край света за ним. А он... Он оказался чудовищем. Монстром. Предателем...

Тихо ступаю к двери ванной и стараюсь бесшумно повернуть замок. Выходить не тороплюсь — сначала надо убедиться, что он ушёл.

Мой телефон лежит на кровати. Успеть бы добраться и позвонить, пока он не вернулся.

Выглядываю из ванной, пытаясь всмотреться в темноту комнаты. Ничего не видно.

Как же быть? Идти на свой страх и риск?

Ладно... Других вариантов все равно нет. В случае чего, я просто попробую выбежать на улицу и позвать на помощь.

Выйдя из ванной, сначала иду по памяти, толком не видя пространство перед собой, но несколько вспышек молнии позволяют мне разглядеть помещение. Я тут же рвусь к кровати и хватаю телефон, лежащий посередине. Только набрать номер не успеваю, потому что сзади меня охватывают сильные руки и прижимают к крепкому мужскому телу. Знакомый запах любимого человека врезается в лёгкие и как яд начинает меня убивать. Медленно. Мучительно. Бесповоротно.

— Нет! Пусти! Уйди! Оставь меня!

— Не пущу... — хрипит он мне на ухо и сильнее вжимает в себя. — Никогда.

Глава 1

Андрей

Москва не терпит слабости. Наверное поэтому я и уехал отсюда три года назад, когда мой мир дал трещину, которую так и не получилось заделать. Мне нужно было найти другое место, где я бы мог позволить себе расклеиться хотя бы на время, набраться сил и идти дальше, стиснув зубы.

Времени ушло гораздо больше, чем я предполагал. А силы хоть и появились, каждый шаг в будущее даётся с трудом, потому что я совсем иначе представлял это будущее. В нем со мной должна была быть Аня.

Единственная женщина, которую я когда-либо любил. Но её больше нет — три года назад она умерла. А моё будущее уже никогда не станет таким, каким она описывала его в своих дневниках, что я зачитал до дыр после её смерти. Дети — мальчик и девочка, дом в лесу рядом с речкой, путешествия два или три раза в год, совместные посиделки с друзьями каждую субботу. Это её мечты, которым я позволил стать и своими мечтами тоже. Самые простые, но самые важные на свете вещи, и им не суждено исполниться.

Говорят, мужчины не умеют любить. Они умеют хотеть, умеют бороться, умеют позволять себя любить, а сами на любовь не способны.

Раньше я тоже так думал. А оказалось — хуйня все это. И определённо не про меня.

Аня изменила мой мир.

Даже не смотря на все особенности моей профессии, "благодаря" которой я почти каждый день вынужден сталкиваться со всем дерьмом этой планеты, я не потерял способности видеть свет, потому что она была моим светом и показывала мне, где он ещё есть.

С тех пор, как её не стало, свет померк, но память о нем не позволяет мне оскотиниться и превратиться в ублюдка. Эту память я пронесу с собой сквозь жизнь.

Жара откровенно заебала. Сев в машину я первым делом снимаю пиджак, затем врубаю кондиционер и какое-то время тупо сижу, пытаясь настроиться на поездку за город, где у меня сегодня встреча с одним важным хреном.

Три года назад, когда я улетал из Москвы, похоронив жену, в городе стояли лютые морозы. Как сейчас помню многодневный снегопад и почти закоченевшие пальцы рук, которыми я стряхиваю снег с памятника на кладбище.

Сейчас Россия решила встретить меня адским пеклом. Даже не знаю, что из этих двух крайностей моей суровой родины для меня предпочтительнее.

В салоне становится прохладнее благодаря кондеру, поэтому я наконец завожу мотор и срываюсь с парковки, а уже спустя несколько минут вливаюсь в мощный автомобильный поток.

В башке куча мыслей о работе. В последнее время, я стараюсь только о ней и думать — это помогает не сойти с ума. Стоит снизить рабочий темп, как в голову непременно лезут мрачные мысли о том, что мне пришлось потерять. А это, блядь, крышу рвёт и душу на части. Наверное поэтому я так херачу изо дня в день, не беру выходных, не ухожу в отпуск — только работа. Иначе просто ебнусь.

Решаю проехать дворами и мелкими улочкам, чтобы не встать в пробку. Я не сразу замечаю ЕЁ. Вообще я в последнее время мало на кого обращаю внимание. Ни одна женщина после Ани так и не отозвалась в моей душе, не затронула, не задела. А пользоваться людьми, врать о чувствах, давать ложные обещания — я не люблю. Да и нахуй оно мне не надо.

Наверное поэтому я ЕЁ не вижу сначала. Лишь когда ОНА слегка поворачивает голову в мою сторону, я невольно скольжу взглядом по ЕЁ лицу и застываю. Руки с силой сжимают руль до скрипа.

Этого не может быть.

Невозможно...

Я снова всматриваюсь в лицо незнакомки, пытаюсь убедить себя, что мне это кажется, мерещится, что крыша окончательно поехала, несколько раз зажмуриваюсь, думая, что вот сейчас мираж рассеется, но этого не происходит.

Это она. Моя Аня.

Не может этого быть... Просто не может...

Аня умерла. Я сам организовывал похороны. Я видел её в последний раз, пока она навсегда не была скрыта от меня под толщей земли и снега.

Но вот сейчас я снова вижу её. Она идёт по обочине и нервно озирается по сторонам. Кто она? Призрак? Наваждение? Галлюцинация?

Я не знаю. Но как чокнутый останавливаю машину рядом с девушкой, хватаю её за руку и затаскиваю в салон, прижав спиной к своей груди. Вдыхаю запах и умираю, потому что она даже пахнет как моя Аня.

Скольжу руками по тонкой талии, сжимаю хрупкие плечи, с ума схожу от сладкого клубничного запаха, наполняющего лёгкие.

"Аня. Аня... Анечка... Мой свет. Моё будущее. Всё мои мечты, которые потеряли смысл без тебя... " — бухает у меня в голове.

Сердце бешено херачит по ребрам, пока я изо всех сил прижимаю девушку к себе. Я будто в дурмане, будто попал в параллельную реальность, полностью лишившую меня разума. И в этом дурмане я не сразу слышу крик, исполненный страха. Настолько сильного и жуткого, что мне и подумать сложно, что подобный крик вообще может быть обращен ко мне.

Но тем не менее, я наконец понимаю это.

Девчонка в моих руках кричит и брыкается. Сквозь туман бреда, который накрыл меня с головой, я слышу её жалобную мольбу.

— Пустите... Отпустите, пожалуйста! Я не хочу...

Она вся дрожит.

На мою ладонь, которой я настойчиво вожу по её шее, падает что-то мокрое и горячее. Становится ясно, что девушка плачет.

Резко разжимаю объятия, после чего девчонка срывается и выскакивает из машины. Я хочу побежать за ней следом, хочу догнать и спросить "Кто она?! И почему так похожа на мою Аню?!" Даже выпрыгиваю из машины и делаю несколько размашистых шагов в её сторону, но... останавливаюсь.

Глубоко вдыхаю раскаленный солнцем воздух, чувствуя, как грудь распирает от боли, и не позволяю себе больше двигаться, пока тонкая фигура девушки не скрывается за деревьями.

"Блять, Андрюх, ты че творишь?! Это не может быть Аня. Её давно нет. Схватил незнакомую девчонку и затащил к себе в машину! Совсем ебнулся?! Успокойся, мужик!"

Прикрыв глаза и потерев лицо ладонями, я устало сажусь обратно в авто, где мой взгляд тут же падает на фигурку ангела, которую я повесил на зеркало заднего вида.

Анин последний подарок.

Глава 2

Несколько месяцев спустя

— Итак, всех приглашаю на продолжение банкета к себе в отель. Победу необходимо хорошенько обмыть! — Константинов Фирсов, один из моих постоянных клиентов и давний друг, расплывается в улыбке и довольно потирает руками. — Сауна, выпивка, девочки — все по высшему разряду, мужики. Ты как, Андрюх, с нами?

Честно говоря, расслабиться было бы неплохо. Я и раньше работал как бешеный, а после того, как столкнулся в парке с копией своей жены, увеличил обороты ещё больше. Просто чтобы не думать о ней и не натворить дел. Не надо мне её искать, и ей со мной встречаться не стоит. Ни к чему хорошему это не приведёт. И как я уже давно понял, самый действенный способ для меня отвлечься — это хуярить без продыха.

Но и мои силы не безграничны. Один вечер расслабона, думаю, не повредит, поэтому я соглашаюсь.

— Пожалуй, буду не против. Действительно, победа стоит того, чтобы её отметить. Все-таки почти полгода борьбы.

Фирсов обратился ко мне по делу о коммерческом преступлении. Я занимаюсь расследованиями финансовых махинаций среди международных организаций и конгломератов уже много лет. Какого дерьма только не творят люди из-за бабок и власти. Убийства, похищения, изнасилования. Полный пиздец, в общем. Следствие иногда затягивается на долгие годы. В случае с Фирсовым нам удалось закрыть дело довольно быстро, если сравнивать с моими ожиданиями.

— Отлично, Андрюх. А то я уж думал, что ты прям сейчас на самолёт рванешь.

— Он может, — мой напарник Саня Крылов усмехается.

Я вообще один предпочитаю работать, но с Саней мы смогли сработаться. Парень он толковый и с мозгами. Многое в деле удалось раскрыть благодаря ему.

— Сначала попробуйте моих шлюшек. Элита, все-таки. Сосут, как последний раз в жизни, — гогочет Фирсов, поднявшись из-за стола и достав из небольшого барчика водку с рюмками. — Сейчас по паре стопочек и поедем отдыхать. Мужик поработал на славу, значит, мужик имеет право на славу отдохнуть.

Крылов толкает меня локтем в плечо и довольно ухмыляется. Этому лишь бы девок мять. Молодой, ещё ни разу не любивший. Пусть живёт, радуется.

— Слушай, друг мой один к нам присоединится. Ты его знаешь, Андрюх, — сообщает Фирсов, разливая водку по рюмкам. — Стива помнишь?

— Дорна?

Тот кивает.

Со Стивеном мы знакомы с молодости, но виделись нечасто. Знаю только, что он с семьёй в Америке живёт, а в России часто по работе бывает. Последний раз мы с ним лет пять назад пересекались.

— Он же теперь в Москву перебрался. С женой, с дочерью. Сейчас хуйня у него творится полная в жизни. С дочкой беда случилась. Короче, свидитесь, может и расскажет тебе. Я ему намекнул, что сегодня ты, возможно, будешь со мной. И тот поговорить хотел. Просто предупреждаю заранее.

Я хмурю брови, приняв из рук Фирсова рюмку и потянувшись за долькой лимона на тарелке, которую Костя поставил перед нами.

Всё подряд я не расследую, но дохера знакомых ко мне обращаются за помощью, так как есть подвязки в Интерполе и ФСБ. Скорее всего, Стив тоже помощи хотел. Уж не знаю, что за беда случилась с его дочерью, но помочь я смогу разве что передав ему контакты нужных людей. Сам за это дело не возьмусь, потому что завтра-послезавтра улетаю.

— Ну что? За победу? — Фирсов поднимает рюмку и мы вместе с Крыловым чокаемся, после чего опрокидываем в себя крепкую горькую жидкость.

За победу.

****

Шлюхи, как и сказал Фирсов, действительно выглядят первоклассно, но как-то особо не прельщают. Демонстративная красота и искусственное поведение могло меня тронуть лет так десять назад, если не больше. Сейчас же все эти девки в моих глазах вполне обыкновенные.

Старею, наверное.

Усмехнувшись собственным мыслям, прохожу вглубь просторной сауны, стягивая на ходу рубашку. Следом семенит Крылов, сальными глазами обводя сисястых девок, сидящих за большим деревянным столом и сосущих пухлыми губами шампанское из стаканов.

На самом деле баб этих я вовсе не осуждаю. За время своей работы такого понаслушался, что привычка осуждать за такие мелочи, а это, поверьте мне, мелочь, как-то отпала сама собой.

Разумеется на "празднике" победы над делом, который организовал Фирсов, присутствует гораздо больше мужчин, а не только Стив, как тот предупредил.

Стивена я замечаю в самом дальнем углу. Он сидит обособленно от остальных, уткнувшись в бокал с виски или чем-то вроде того. Вокруг него периодически кружатся полуголые девицы, на которых он не обращает никакого внимания.

— Ладно, Андрюх, ты как хочешь, а я к девчонкам, — потирает руки Крылов и тут же направляется в сторону стола, где его театрально-торжественно представляет остальным Фирсов.

— Андрюх, иди сюда. Мои друзья должны в лицо знать того, кто вытащил меня из говна! — орёт Костя.

Вот эта вся показуха и лишние дифирамбы нахрен мне не нужны, поэтому знакомиться со всеми я собираюсь исключительно из вежливости.

Очевидно, услышав моё имя, Стивен поднимает голову от стакана и тут же упирается в меня усталым взглядом. Я коротко киваю старому другу, затем пожимаю руки по очереди всем присутствующим и опрокидываю стопку предложенного Фирсовым коньяка.

— Как тебе мои девочки, а? — ржёт Костя.

Девки тут же подхватывают его ржач и начинают верещать и хихикать.

Блондинка с пышной голой грудью мигом оказывается рядом и проводит пальцами по моему плечу.

— Какой мужчина сегодня составил нам компанию, — мурлычет девушка, но моё внимание полностью сосредоточено на человеке, сидящем на другом конце стола.

Старый друг. Всегда весёлый, добродушный, душа компании. Таким он запечатлелся в моей памяти. Сейчас же передо мной абсолютно другой человек, и я без лишних слов вижу, что дела сильно плохи. И это, блять, хуево, потому что я вроде как расслабиться сюда перся.

Но отказать в помощи тоже не могу.

Семья, блять, святое. Семья это то, чего я хотел. Пусть у меня не будет, ну хоть у кого-то.

Глава 3

Маэ, Сейшельские острова

Лин

На улице очень жарко и хоть уже стемнело, духота не спадает. Я чувствую, как по спине под топом стекают капельки пота. Невыносимо! Мне хочется поскорее добраться домой и принять душ, чтобы немного освежиться.

Я ускоряю шаг, когда слышу чуть сбоку позади себя шум колёс. Невольно оглядываюсь — мне становится страшно. С моей стороны было невероятным безрассудством задержаться допоздна в торговом центре. Я ведь знаю, что тот страшный человек меня преследует. Он нашёл место, куда я устроилась на работу, и мне пришлось уволиться. Нужно было дома остаться или вызвать такси... Глупая!

Начинаю идти ещё быстрее, почти бежать. Машина тоже начинает ехать быстрее. Надо перейти дорогу и останется совсем немного до дома, но сделать этого я не успеваю. Автомобиль преграждает мне путь. Задняя пассажирская дверь открывается. Я кричу и пытаюсь убежать, но меня хватают и буквально заталкиваю внутрь. Я ничего не вижу. В салоне темно. Меня одолевает настоящий ужас и паника. Всё, что получается разглядеть, это кулон ангела на зеркале заднего вида. Всё, что удаётся чувствовать, это прикосновения мужчины ко мне и его тяжёлое дыхание, ползущее по моим плечам...

— Лин! Ау! Ты проснулась или нет?!

Голос подруги и громкий стук в дверь вырывают меня из мерзких лап ночного кошмара, который я не хочу досматривать. Это, конечно, не совсем сон. Больше воспоминание. Почти каждую ночь мне снится тот вечер, после которого я была вынуждена прятаться. Переезжать с места на место, чтобы мой след затерялся и тот человек не смог меня найти.

Уже больше месяца я живу на Сейшелах. Здесь мне понравилось больше всего. Много покоя и красоты. Благо у папы есть возможность оплачивать моё проживание тут. А ещё я рада системе дистанционного получения образования. Это позволяет мне не бросать учёбу и при этом не возвращаться в Россию, откуда пришлось бежать.

На самом деле, я научилась находить плюсы в сложившейся ситуации. Вынужденное бегство позволило мне изучать различные культуры и языки, я познакомилась со многими замечательными людьми, в том числе с Мэй, которая сейчас стоит за дверью и ждёт, когда я открою.

Родители Мэй — владельцы крупной сети отелей здесь, на островах. Мы с ней быстро подружились и теперь часто проводим время вместе. Кроме Мэй у меня есть ещё одна подруга — Амилия. Но она далеко и пока нет возможности с ней увидеться. Мы с Ами были в ссоре, потому что тот мужчина, который охотится за мной, нашёл меня именно из-за знакомства Ами с опасным человеком. Я попросила её не общаться с ним, но та отказалась. И теперь расплачивается за это, как и я. На подругу я больше не злюсь, мне даже жаль её. Но... себя мне тоже жаль.

И хоть я стала меньше бояться и не оглядываться по сторонам каждый раз, когда выхожу на улицу, все же от кошмаров так и не избавилась.

— Встала-встала! Сейчас открою! — поднимаюсь с кровати и прям в нижнем белье плетусь к двери.

Мэй залетает внутрь, стоит мне её распахнуть, и тут же начинает щебетать по-английски.

Моя мама, кстати, русская, а папа американец, поэтому я свободно владею и тем, и другим языками, и сейчас изучаю новые диалекты.

— Ой, ну в самом деле! Вечно ты спишь долго! Совсем забыла, куда мы собираемся сегодня вечером?!

С ней забудешь...

Мэй долго упрашивала меня отправиться вместе на какой-нибудь приём, которые часто устраивают её родители в своих отельных комплексах. И хоть мне все ещё тяжело бывать в местах с большим скоплением незнакомых людей, на этот раз я согласилась.

Нужно продолжать жить дальше. Окончательно перестать бояться. Возможно, тому мужчине я и не нужна больше вовсе...

— Так сейчас утро, Мэй, а приём вечером, — вздыхаю я, плюхнувшись обратно на кровать.

— Нам ещё нужно успеть купить наряды. Так что не ленись, напяливай шорты на задницу и погнали по магазинам! — подруга вырывает у меня одеяло и недовольно тычет пальцем в сторону ванной.

— Аделин Констанция, а ну марш умываться!

Морщусь, услышав свое полное имя, и кидаю подушку в Мэй, которая, к моему сожалению, умудряется увернуться. Коза!

****

Живу я, кстати, в номере отеля, который принадлежит родителям Мэй. Тут мы с ней и познакомились.

Папа с мамой не хотели, чтобы я жила на какой-нибудь уединенной вилле вдали от людей, поэтому везде, где я была вынуждена жить, меня размещали в крупных отелях. Так родные могли быть уверены, что рядом со мной всегда будет кто-то. Конечно, охрану отец тоже приставал, хоть охранники никогда себя не выдавали, я все же знала — за мной наблюдают и охраняют. Это, разумеется, необходимость.

Наспех умывшись и придав волосам более-менее божеский вид — за эти месяцы они довольно сильно отросли — я натягиваю лёгкий топ и короткие шорты, после чего вместе с Мэй выхожу из номера прямо в уже полюбившуюся жару Сейшельских островов.

Красота здесь, конечно, невероятная. Мне нравится каждый уголок Маэ. Удивительная природа этого места завораживает, а местные жители придают своеобразный колорит.

— Заскочим в продуктовый сначала? — спрашиваю подругу, когда мы выходим на тропу, с которой начинается почти каждый наш день.

Сначала мы идём к океану, чтобы искупаться, потом в магазин или на рынок за фруктами для детей местной школы, которых я учу русскому. Это небольшая подработка — я в ней не нуждаюсь, просто мне нравится этим заниматься. Честно говоря, раньше я никогда не думала, что смогу получать такое наслаждение от работы с ребятишками. Это ещё один плюс моего вынужденного бегства — я нахожу себя, открываю новые грани собственной личности.

— У тебя же сегодня нет занятий.

— У меня нет, но у ребят есть. Хочу просто занести гостинцы.

— ОК, — Мэй пожимает плечами и кивает.

В магазине я, как обычно, беру свежие фрукты в нарезке и сок. Одно из достоинств островов — много свежей и вкусной еды. Поверьте, сильно отличается от супермаркетов Москвы и даже от ресторанных блюд.

Глава 4

Лин

— Итак... Что это был за острый перчик? — хмыкает Мэй и шутливо задевает меня плечом, когда, раздав фрукты детям и вдоволь наобнимавшись с ними, я выхожу из школы снова на улицу.

Того незнакомца поблизости уже нет.

Честно говоря не знаю точно, рада я этому или нет... Все-таки это первый мужчина с момента нападения, к которому у меня возникло влечение.

— Ты о ком? — смотрю на подругу, старательно пытаясь изобразить недоумение, но Мэй, разумеется, не ведётся.

Подруга раздраженно закатывает глаза и усмехается.

— А то ты не поняла! Да я с тобой мужиков рядом никогда не видела за все время нашего общения. А тут такой кадр сочный появился, и ты ещё делаешь вид, что не понимаешь, о ком я? — хихикает она.

Знала бы Мэй, в чем заключается настоящая причина того, что я никогда не общаюсь с мужчинами, то так бы не смеялась. Но рассказывать ей, как я уже говорила, мне не хочется. Пусть это останется моей страшной тайной, ночным кошмаром и адом из прошлого. Пусть в сегодняшнем дне этого не будет.

— Ты про мужчину, с которым я столкнулась? Он просто незнакомец. Я впервые его увидела.

— Ну, ты хоть познакомилась с ним?

— Нет. А надо было?

В этот миг я задумываюсь, что ведь даже имени незнакомца не спросила. А он моё теперь знает. Так странно, раньше я бы обязательно поинтересовалась, как его зовут, хотя бы из вежливости. Но сейчас я другая. Вряд ли я когда-нибудь стану прежней Лин.

— Ну ты даёшь! Мужик — огонь! Видно было, что при деньгах, и на тебя смотрел заинтересованно, почему бы и не познакомиться? Может, ты по девочкам у нас?

Знаю, Мэй спрашивает без насмешек и стремления унизить. Однополые отношения уже много где стали нормой. Когда я с родителями жила в Америке, там вообще можно было получить иск, если оскорбишь человека за его ориентацию. Для меня это привычно, и я не вижу в этом ничего такого, так что отвечаю Мэй тоже на полном серьёзе.

— Нет. Мне нравятся мужчины.

Нравились, во всяком случае... Теперь все сложнее. Я их ещё и боюсь.

— Значит, не теряйся в следующий раз!

— Постараюсь.

Я плавно увожу Мэй от темы про мужчин, потому что меня эти разговоры довольно напрягают. Лучше уж поболтать о шмотках, новых локациях для фото и ресторанчиках с вкусной едой, что в принципе я и делаю.

После школы мы с Мэй приходим на пляж и какое-то время купаемся в океане. Ежедневный ритуал, который стал для меня своего рода очищением души. Каждый раз, когда я окунаюсь в тёплые зелено-голубые воды, качаюсь на волнах и ныряю в параллельную реальность под водой, я чувствую, как мои раны все сильнее затягиваются и излечиваются. Боль и страх будто бы смываются волнами и уносятся в открытый океан, где тонут под синей толщей. Так я представляю и надеюсь, что уже утонувшее никогда ко мне больше не вернётся.

— Что планируешь надеть вечером? Уже решила, какой наряд будешь присматривать в магазинах? — спрашивает Мэй, откусив кусочек банана, когда после купания мы брякаемся на мягкий песок, чтобы обсохнуть на солнце.

— Неа, — безразлично пожимаю плечами и тянусь к рюкзаку за водой. — Буду решать по факту.

— Тебе бы подошло что-нибудь чёрное или красное. Думаю, смотрелось бы эффектно.

— Я не стремлюсь привлечь внимание.

Скорее наоборот...

— Ой, да ты и так красотка! Просто в роскошном вечернем наряде ты бы выглядела ещё круче. Не знаю, почему ты редко ходишь на вечеринки и никогда не наряжаешься.

— Просто не люблю.

Мэй пристально выглядывается мне в лицо, будто не верит, но допытываться не начинает, а лишь отрицательно качает головой.

— Расскажешь, если сама захочешь... Ну, что, ещё один заплыв и по магазинам?

Не дожидаясь моего ответа, подруга вскакивает и бежит к воде с весёлым визгом. Я смеюсь и благодарно смотрю ей вслед. Хорошая она все же. Ненавязчивая, границы не переходит, а ещё добрая и открытая. Здорово, что мы подружились.

Я набираю песка в кулак и высоко поднимаю руку. Разжимаю пальцы и наблюдаю, как песок разлетается, гонимый ветром. Я верю, что моя боль однажды рассыплется, словно песок. Что мне встретится такая непреодолимая сила, как ветер. Ветер снесёт боль. Развеет. И она пылью распадется у моих ног, где я окончательно её затопчу. А затем сильный ветер поднимет меня настолько высоко, к самым облакам. И там будем только мы вдвоём. Я и Он. Ветер и Я.

******
Танцовщицы с горящими факелами, тёплая романтичная атмосфера, много огней вокруг и приятная музыка. Так начинается вечер, куда позвала меня Мэй. И несмотря на все прелести происходящего, я все же никак не могу расслабиться. Хоть и людей довольно мало — во всяком случае не так много, как я ожидала.

Мой взгляд хаотично скользит по толпе незнакомцев, мозг отмечает каждую деталь: кто и как одет, местный или иностранец, какой возраст, какое выражение лица, есть ли на лице шрамы...

Ничего подозрительного я, слава богу, не замечаю.

Да и охрана рядом.

Пора бы уже перестать дёргаться.

Машинально поправляю вырез своего белстящего золотистого платья в пол. Смелое декольте и полностью открытая спина — не мой выбор. Это Мэй настояла. На самом деле платье роскошное и прежняя Лин наверняка выбрала бы его, поэтому я и уступила подруге. Может, прежней я уже никогда не стану, но хоть что-то от себя я ведь могу вернуть?

— Да ты отлично выглядишь! Перестань дёргаться! Девочка на миллиард, — хихикает Мэй, когда мы продвигаемся вглубь зала, где в самом центре стоят её родители и беседуют с кем-то.

— Давно так не одевалась просто...

— Ну, теперь будешь одеваться почаще! — Мэй хватает меня за руку и почти тащит к родителям.

Я еле успеваю переставлять ноги, потому что на каблуках я тоже ходить разучилась.

— А, девочки! — папа Мэй Стивен добродушно нам улыбается и здоровается на английском, расставив руки в стороны. — Вот и вы. Мэй, хотел тебя представить своему новому партнёру.

Глава 5

Лин

Вечер неспешно перетекает в ночь. Подобные мероприятия никогда не заканчиваются рано и чем-то напоминают балы, которые устраивали в давние времена. Они длились почти до самого утра, и только с рассветом вся знатная элита возвращалась в свои постели, чтобы отоспаться, а и без того измученные слуги должны были ещё привести все в порядок. Сейчас, конечно, все иначе, но очень похоже.

Наверное прежняя Лин обожала бы балы, наряды, танцы и общение, а настоящая чувствует себя белой вороной. Мне особо не хочется с кем-либо знакомиться, и уж тем более танцевать. Я бы с удовольствием сейчас оказалась у себя в номере и придумала какой-нибудь интересный урок для своих учеников, но мне стыдно оставлять Мэй, ведь я давно обещала ей пойти на вечер. К тому же подруге здесь вроде как нравится.

Я благодарна Мэй за то, что она не расспрашивает меня об изнасиловании, не просит подробностей и вообще больше не поднимает эту тему, которая слишком болезненная, чтобы говорить о ней. Во всяком случае, пока я ещё не могу это делать, потому что не пережила до конца случившееся и не оправилась.

— Слушай, если тебе здесь настолько фигово, можем уйти отсюда, — говорит подруга, подав мне бокал шампанского. — Прогуляемся вдоль берега океана или просто прошвырнемся по улицам. Мне не принципиально.

— Нет, все нормально, — улыбаюсь девушке, отпив немного сладкой игристой жидкости. — Нужно бороться со своими страхами. Я не могу вечно прятаться.

Мэй смотрит внимательно, будто ищет признаки лжи или увиливания в моих глазах, но в итоге просто кивает и тоже отпивает шампанского.

— Ты права, Лин. В мире хоть и существует много зла, в нем все же ещё и много прекрасного имеется. Хорошие люди, хорошие мужчины, любовь, доброта и красота. Не стоит отказываться от этого из-за одного ублюдка. Не позволяй ему повлиять на всю твою дальнейшую жизнь. Он не стоит того, чтобы себя калечить.

— Я... пытаюсь.

И это правда. Просто многим людям, особенно тем, кто никогда не сталкивался с подобным, сложно понять, насколько трудно собрать себя по частям и идти дальше по жизни цельной, здоровой личностью.

— Мэй! — подругу окликает отец, жестом показав, чтобы та подошла к нему.

— Сейчас подойду. Папа зовёт, — подруга подмигивает мне, после чего убегает в сторону родителей.

Я наблюдаю, как они начинают снова представлять её кому-то. Кажется, уже раз десятый за вечер.

Пока Мэй болтает с родителями, я решаю выйти на балкон и подышать свежим воздухом. Отель, где проходит вечер, расположен довольно высоко, поэтому по ночам здесь много ветра и прохлады, а ещё, разумеется, бесподобный вид.

Поставив бокал с шампанским на поднос мимо проходящему официанту, я начинаю пробираться сквозь толпу людей. Надо сказать, к ночи людей стало намного больше, чем было сначала. Сейчас я стараюсь расслабиться и не вглядываться в лица. За несколько часов успела успокоиться, но, к сожалению, моя тревога новой мощной волной возвращается обратно, когда, подойдя к балконной двери, я вдруг замечаю лицо со шрамом в толпе.

Оно лишь мелькает передо мной, а затем растворяется в смеющихся лицах присутствующих. Я чувствую, как сердце болезненно сжимается, а ладони покрываются липким потом. Инстинктивно начинаю искать глазами своих охранников, почти мгновенно нахожу, но судя по ним, они никого подозрительного не заметили. Мужчины ведут себя вполне расслабленно и непринуждённо. Мне бы тоже успокоиться — ведь могло просто показаться. Сначала мне везде мерещились лица со шрамами и лишь со временем я перестала их повсюду видеть.

Но механизм тревоги уже запущен, поэтому я пячусь спиной к балкону, не переставая взглядом скользить по толпе.

— Простите! — взрезаюсь в кого-то плечом, затем снова и снова, пока не оказываюсь на свежем воздухе за балконными дверями.

Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, суетливо осматриваюсь по сторонам, отметив про себя, что людей тут гораздо меньше.

Конечно, я понимаю, что если этот страшный человек действительно здесь, и мне не померещилось, то балкон не поможет мне убежать или скрыться, но становится немного легче от того, что здесь все же толпа не столь плотная и практически всех выходяших на балкон можно с лёгкостью рассмотреть.

Подхожу к каменному ограждению, за которым разверзлась пропасть, усыпанная деревьями и цветами, чуть наклоняюсь вперёд и закрываю глаза, глубоко вдохнув.

Всё хорошо, Лин. Скорее всего, это мозг с тобой играет. Так уже было. И твои страхи не оправдались.

— С вами все в порядке? — неожиданно позади раздаётся знакомый голос, мурашками прокатывающийся по моей обнажённой спине.

Я резко оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с голубыми глазами того самого незнакомца, с которым столкнулась возле школы.

******

Он смотрит пристально и тревожно. А я никак не ожидала, что он тоже будет здесь, на вечере, хотя это вполне предсказуемо, ведь если незнакомец состоятельный человек, то определённо вертится в тех же кругах, что и родители Мэй.

Его взгляд, в отличие от взгляда Леона, ни разу не опускается на мою грудь за то время, пока слегка растерянная и все ещё очень напуганная я стою в полуметре от него и взираю на мужчину, как испуганный кролик.

— Лин? Вам плохо? — незнакомец задаёт ещё один вопрос, после чего делает шаг ко мне и кладёт руку на моё обнажённое плечо.

Он не сжимает сильно и не позволяет лишнего, а вроде хочет поддержать меня, но я все равно машинально отшатываюсь, чувствуя, как горит то место, где только что были его пальцы. Мой взгляд плавно стекает к его руке, затянутой в белую ткань рубашки. На запястье дорогие часы. Мне неожиданно хочется снять эти часы, расстегнуть манжеты и закатать рукава рубашки, чтобы посмотреть, как выглядят его руки без какой-либо ткани. Наверняка они жилистые, покрытые тёмной порослью волос, сильные и мужественные. О таких мечтают девчонки.

Но почему я об этом думаю? Это ненормально.

До недавних пор мужчины таких эмоций и желаний во мне не вызывали, ведь то, что случилось, надолго перечеркнуло все хорошее, что было взрощено во мне к сильному полу. Конечно, я понимаю, не все они ублюдки. Мой отец чудесный человек, отец Мэй и папа Амилии тоже, но их я знаю, а этот мужчина мне не знаком, и с чего бы вдруг я думаю о его красивых руках и наслаждаюсь терпким ароматом его духов?

Глава 6

Лин

Голова жутко гудит. Я пытаюсь разлепить веки и оторвать голову от подушки, но не получается. Кажется, мне насыпали песка в рот, глаза заклеили скотчем, а сверху на голову положили тяжёлый груз. Кошмарное состояние. И почему мне так плохо?

Пытаюсь вспомнить вчерашний день, но от этих жалких попыток становится только хуже. Теперь ещё и тошнит.

И с чего бы меня так развезло? В конце концов, я не помню, что так много пила алкоголя... Да я вообще почти не пью.

Не знаю точно, сколько я так лежу не в силах даже перевернуться, но когда мне все-таки удаётся это сделать, первое, что замечаю — я не у себя. И не у Мэй.

А ещё запах знакомый заполняет лёгкие и усиливает головокружение. Терпкий. Сильный. Мужской.

Резко вскакиваю с кровати, когда воспоминания о вчерашнем дне наконец начинают пазлами складываться в полноценную картину. Вечер с Мэй, человек со шрамом, Андрей, много шампанского, туалет и... дальше провал.

Боже...

Тяжело сглотнув, опускаю взгляд на свое тело и понимаю, что на мне нет платья. Только нижнее белье. А из соседней комнаты раздаётся шум, будто кроме меня здесь ещё кто-то есть.

Ну, конечно есть. Это Андрей. Я не одна.

Наверное, это его апартаменты.

Что я наделала? Что он сделал?!

Он... Он меня... Мы... переспали?!

Тошнота усиливается, как и головная боль. Мне становится невыносимо мерзко от мысли, что я могла лечь в постель с незнакомцем и не помнить этого. Я не могла. Просто не могла.

А что если... Он меня изнасиловал? Или... он помогает тому человеку со шрамом?!

К тошноте и головокружению добавляется страх. Я одна. В чужом доме. Как я тут оказалась?! Где была охрана?! Почему никто меня не защитил?! Что мне теперь делать?!

Мой страх находит выход, когда дверь комнаты, в которой я нахожусь, открывается, и внутрь заходит Андрей. Я успеваю схватить одеяло и прикрыться им, после чего начинаю истошно орать, отступая от мужчины к стене. Больно ударяюсь пяткой о прикроватный столик, из-за чего теперь ещё и слезы начинают градом течь по щекам.

— Не подходите к...ко мне... Не приближайтесь... Вы... Что вы со мной сделали?! Вы кто такой?! Ч...что вам нужно?!

Андрей не слушает и продолжает идти в мою сторону, прожигая меня хмурым взглядом голубых глаз.

Сейчас я замечаю, что в руке у него стакан с какой-то шипучей жидкостью.

— Это что?! Наркотики?! Я ничего пить не буду! Не смейте ко мне подходить близко! У меня... есть охрана! Мой отец скоро будет здесь и тогда вам не сдобровать, — продолжаю скулить, когда мужчина оказывается в полуметре от меня.

Запах его духов и геля для душа, который и так царил в воздухе ещё до его появления в комнате, становится сильнее. Он обжигает лёгкие и горячей волной разливается по венам. Я почти вжимаюсь спиной в стену и стараюсь не дышать, чтобы не чувствовать этот аромат.

— Успокойся, Лин, я тебя не трону, — сурово произносит мужчина, протянув мне стакан. — Это лекарство от головной боли. Выпей. Станет легче.

Я лихорадочно качаю головой, сжав одеяло на груди так, что костяшки белеют.

— Ничего я пить не буду... Отойдите от меня! Где моя одежда и телефон?! Отвечайте немедленно! Я себя в обиду больше не дам!

Андрей поджимает губы и медленно, почти осторожно ставит стакан на столик.

— Твоё платье там, — он стреляет взглядом на шкаф, затем переводит его на небольшой комод рядом. — Телефон в сумке. Можешь взять и позвонить кому нужно. Только сначала тебе придётся меня выслушать.

— Не буду я вас слушать!

— Будешь.

— Вы чем-то опоили меня вчера, да?! Чтобы затащить в постель?! Подсыпали что-то в шампанское и сейчас хотите снова напоить какой-то гадостью?! — в ужасе смотрю на стакан, который принёс Андрей. — Не могло мне стать так плохо из-за обычного шампанского! Это все вы! Вы что-то незаметно подмешали в него! А потом увезли сюда и... изнасиловали... — я уже почти рыдаю, делая судорожные вдохи и выдохи, чтобы не потерять сознание от нехватки кислорода.

— Никто тебя не насиловал, — чеканит мужчина, после чего хватает за плечи и силой усаживает на постель.

Я бы заорала, но лёгкие мне отказывают. Даже дышать становится тяжело от страха.

Пока я отчаянно пытаюсь справиться с паникой, Андрей берет стул и ставит напротив меня, садится на него и чуть наклоняется вперёд, сложив руки в замок.

— А теперь слушай внимательно. Меня прислал твой отец, — он выуживает свой телефон из кармана брюк, разблокирует экран и показывает мне номер. — Узнаешь?

Всмотревшись, я осторожно киваю, в очередной раз громко шмыгнув носом.

— Это папин номер.

Затем мужчина вынимает симку и бросает её на стол, после чего вставляет другую.

— Сейчас позвонишь ему со своего телефона, чтобы убедиться в том, что я не лгу.

— Я не... не понимаю. Как это папа вас прислал? Кто вы? И зачем тогда была вся эта игра со знакомством?

— Ты не должна была знать, — отвечает мужчина сердито, просверливая в моем лбу дыру своим острым взглядом. — Всё должно было выглядеть максимально естественно — наше знакомство, общение, встречи. Это необходимо, чтобы прижать того, кого ты так сильно боишься. Но обстоятельства изменились.

Я все ещё ничего толком не понимаю и слушаю мужчину, открыв рот. Что вообще происходит? Почему папа так поступил и ничего мне не рассказал?

— И как же изменились обстоятельства?

Андрей напряжённо смотрит, откинувшись спиной на спинку стула и сложив руки на груди.

— Царь. Он здесь. Прилетел вчера. На вечере ты ведь от него убегала? Тебе не показалось.

******

Мне становится дурно. И до этого было плохо, а сейчас в сотню раз хуже. Мне не померещилось. Он действительно был вчера там. Я видела его. Мой мозг со мной не играл.

Новая волна паники накрывает с головой и заставляет снова дышать часто и прерывисто, что, разумеется, не укрывается от Андрея.

— Страх не поможет. Нужно действовать, чтобы не бояться, ты понимаешь, меня, Лин?

Глава 7

Лин

Первым делом я, разумеется, собираюсь позвонить папе, поэтому, все ещё укутанная в одеяло, плетусь к комоду и достаю телефон из своей сумки. На слово верить Андрею не собираюсь, хоть он и показал номер моего отца у себя в вызовах. Это ещё ничего не значит. Мне не стоит быть беспечной.

Телефон почти разрядился, но позвонить я успею. Вижу кучу пропущенных от Мэй, что вполне ожидаемо. А вот звонков от родителей нет — это даже странно.

Быстро открываю контакты и жму на папин номер.

Он довольно быстро отвечает.

— Ты как? — спрашивает сразу вместо приветствия.

Я шмыгаю носом и выпаливаю ему за несколько секунд все, что произошло вчера. И про Царя, и про Андрея, и даже про то, что отравилась алкоголем из-за того, что с таблетками его смешала.

— Пап, скажи мне, этого Андрея действительно ты прислал, или он врет?!

Отец тяжело вздыхает в трубку. Кажется, он не удивлён тому, что я рассказала, и не злится. Вероятно, если Андрей сказал правду, то с отцом они уже поговорили и тот уже в курсе случившегося.

— Это правда я его прислал, детка. Не бойся, ладно? Доверься ему. Он поможет. Андрей... мой старый знакомый. Когда-то давно мы тесно общались. Потом пересекались пару раз — ты ещё маленькой была. Его сфера деятельности, так сказать, поможет нам перекрыть кислород... этому ублюдку, который...

— Пап, — я его перебиваю, — не надо.

Не хочу, чтобы отец говорил о произошедшем со мной. И ему, и маме тяжело это далось. Наверное, не менее тяжело, чем мне.

Видеть, какой кошмар сотворили с твоим ребёнком, так же страшно, как самому пережить этот кошмар, если не страшнее.

— Детка, Андрей тебя не обидит. Ты, главное, слушай, что он будет говорить, и делай все по его наставлениям.

— Он полицейский или кто? — произношу как-то визгливо и невольно кошусь на закрытую дверь комнаты.

Конечно, Андрей прекрасно знает, что я сейчас говорю с отцом, но все равно не хочу, чтобы наш разговор подслушивали.

— Он... намного важнее, — папа отвечает уклончиво.

В принципе, я понимаю, почему. Если этот Андрей имеет власть, способную усадить за решётку Царя, или что он там собирается с ним сделать, то наверняка о роде его деятельности простым смертным вроде меня знать не стоит.

В голове стучит от напряжения. Мой взгляд в очередной раз неуверенно упирается в стакан с лекарством, который для меня принёс Андрей. Видимо, это в самом деле не отрава, раз папа верит ему, то он не может быть врагом.

Зажав телефон между плечом и ухом, подхожу к столику и беру стакан, осторожно пробую. Это типа витамина-C на вкус. Ничего необычного и подозрительного.

— Андрей сказал, ты сейчас у него. Всё нормально? Давно проснулась?

— Да, у него. Проснулась недавно и перепугалась до смерти. Надо было сразу мне все рассказать! А не играть в эти мужские игры!

— Прости, малыш, но это было его условие, кроме того, ты же знаешь, что мы должны быть осторожны. Чтобы за тобой не было хвоста, даже мы с мамой не могли приехать. А в итоге этот уё... ублюдок все равно тебя нашёл.

Да, я все это знаю. Ещё одна моя боль — невозможнось быть рядом с семьей. Царь меня искал. Отец знал об этом и делал все возможное, чтобы не нашёл. Мы даже созванивались редко, лишь бы люди Царя на меня не вышли. Но все усилия оказались тщетны. Я так от этого устала.

— Домой хочу, пап. К тебе, и к маме, — прикусываю губу до крови.

В переносице начинает щипать от подступивших к глазам слез. В эту минуту я как маленький ребёнок, которому хочется, чтобы мама и папа обняли и пожалели. Мне очень больно и обидно за свою жизнь.

*****

— Потерпи чуть-чуть, детка. Скоро все закончится. Я уверен, Андрей справится.

Мы ещё какое-то время разговариваем. Папа изо всех сил старается меня успокоить и убедить в том, что его старый друг действительно сумеет помочь. И я хочу в это верить, потому что мне надоело убегать.

— Ладно, пап. Давай я позже тебе наберу. Хочу с Андреем поговорить и понять план действий. Передай маме, что я её люблю.

Мы прощаемся и договариваемся созвониться через пару часов. Следующая на очереди звонков — Мэй. Когда я дозваниваюсь до неё, подруга орёт так, что у меня начинает звенеть в ухе.

— Я уже хотела в полицию звонить! Ты куда пропала вчера, женщина?! Совсем обнаглела?! Я-то думала, что ты домой отправилась, но в номере тебя не обнаружила с утра!

— Прости, Мэй, — морщусь, потерев пальцами ноющие виски.

Надо что-то ответить, и я понимаю, что выдавать реальную ситуацию и тем более личность Андрея никак нельзя, поэтому придётся говорить то единственное, что вообще можно сказать в моем случае.

— Я выпила лишнего вчера... Набралась смелости и, в общем, уехала с тем мужчиной, помнишь, с которым возле школы столкнулась? Он тоже на вечере был.

Мэй молчит.

— Короче, я сейчас у него.

— Поняяяятно, — тянет подруга, а в голосе её слышится улыбка. — То есть, лошадка решила вернуться в стойло?

— Вроде того, — отвечаю шёпотом и невольно краснею.

Конечно, я понимаю, что Андрей нашего с Мэй разговора слышать не может, но мне все равно неловко, что мы это обсуждаем, а он там, за стенкой, ждёт, когда я выйду к нему.

— И как? Все в порядке, Лин? Он тебя не обидел?

— Нет... Он был... Он в порядке, — я просто не могу заставить себя откровенно лгать и сказать подруге, что мы с Андреем спали, поэтому отвечаю уклончиво.

— Ну, ладно. Ты большая девочка, и сама знаешь, что делать. Я рада, Лин, что ты смогла перебороть свой страх пусть и с помощью алкоголя. Постепенно все наладится... Ты к себе когда вернёшься? Мы сегодня увидимся?

Страх я свой не переборола, но Мэй об этом знать не надо. Пусть подруга тоже верит в миф, который, возможно, навсегда избавит меня от чудовища, сломавшего мне жизнь.

— Пока не знаю. Давай, потом тебе наберу, ладно? А то я только встала.

Мэй просит меня не пропадать и быть на связи, после чего я прощаюсь с подругой, бросаю телефон обратно в сумку и обвожу слегка растерянным взглядом шкаф, в котором, как сказал Андрей, лежат для меня кое-какие вещи. Так, значит, пора одеваться, умываться и... идти на разговор с мужчиной, одно присутствие которого вызывает дрожь в коленях.

Глава 8

Лин

Какое-то время мы едим молча. Завтрак Андрей организовал вполне типичный для Сейшел — много фруктов, свежевыжатый сок и блинчики для сытности.

Благодаря лекарству, которое принёс мне в комнату мужчина, голова постепенно проходит, и думать становится легче. Мне, конечно, тяжело представить, как все будет дальше, и что именно задумал Андрей, но хотя бы тошнотворный страх отступает. Это уже плюс.

Смотреть на мужчину невероятно трудно. И не только потому, что мое тело реагирует на его присутствие. Просто есть в нем нечто подавляющее, тяжёлое, а ещё он сам смотрит на меня, так пристально и пронзительно, будто пытается что-то выискать на моем лице, но не находит.

— Лекарство выпила? — Андрей решает первым нарушить тишину, отпив немного кофе из своего стакана.

Я утвердительно киваю.

— Выпила. И вроде не отравилась. Голова начала проходить, поэтому спасибо. И за завтрак тоже.

— Пожалуйста, Лин.

Он снова замолкает, и мы продолжаем есть в тишине.

Удивительно, насколько большая разница между нашим общением вчера и сегодня. На вечере под воздействием алкоголя мне было просто с ним общаться, а сегодня я чувствую колоссальное напряжение. Но это я, а почему сам Андрей так молчалив? Или добродушие он изображал лишь для того, чтобы поближе со мной познакомиться?

— Папе и Мэй я позвонила. Отец подтвердил, что вы не... чужак.

— Хорошо.

— Но мне все равно ничего не понятно.

— Я все тебе объясню.

— Прям всё? — недоверчиво выгнув бровь, беру с тарелки кусочек банана.

Андрей чуть заметно усмехается.

— То, что тебе стоит знать.

Я и не сомневалась, что есть вещи, о которых рассказывать мне вряд ли собираются. Но ведь это не так уж и важно, верно? А важно то, что Андрей мне поможет. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Хорошо. Тогда давайте начнём. Я хочу знать, что вы планируете делать.

— Для начала, я собираюсь перевезти тебя сюда, к себе, — Андрей слегка наклоняется и кладёт руки на стол перед собой, сцепив пальцы в замок.

Мой взгляд невольно падает на его мощные предплечья. Он закатал рукава рубашки, и теперь я могу видеть разветвления выпирающих вен и тёмные волосы, покрывающие кожу. Именно так я себе и представляла его руки вчера. Сильные, мужественные, красивые...

По телу вновь пробегает дрожь.

Что он сказал? Что хочет перевезти меня сюда? В смысле, мы жить вместе будем?

— Я не понимаю, для чего?

— Для защиты, разумеется. Ты же умная девочка, Лин, и должна догадываться, что теперь, когда Царь здесь, будет гораздо безопаснее тебе находится рядом со мной двадцать четыре на семь. И мне будет так проще его зажать. Миф о том, что мы вместе, тоже будет легче поддерживать, живя вместе.

— Но... мы ведь чужие друг другу люди... Это странно...

Я в очередной раз краснею. Мне действительно сложно представить, что я буду жить под одной крышей с мужчиной, которого едва знаю, и на которого моё тело реагирует слишком ярко, несмотря на страхи и пережитый в прошлом кошмар.

— Я же не прошу тебя спать со мной и играть роль моей любовницы, когда мы за закрытыми дверями, Лин. Ты будешь жить в отдельной комнате, и я не собираюсь пользоваться своим положением и приставать к тебе. Ты в первую очередь — моя работа. И я планирую выполнить её хорошо. Кроме того, ты дочь моего друга. Я бы не стал тебе вредить... намеренно.

— А ненамеренно стали бы? — сглотнув, смотрю мужчине в глаза, и вновь ловлю усмешку на его губах.

Не знаю, почему его так веселит все, что я говорю, ведь спрашиваю я вполне серьёзно.

— Ненамеренно мы все иногда совершаем не очень хорошие поступки.

— Скажите, Андрей, может, у вас есть ответ на вопрос... — нервно заломив пальцы, я откидываюсь на спинку стула и устремляю взгляд куда-то поверх головы мужчины.

Просто не хочу сейчас смотреть прямо ему в глаза. Слишком болезненные для себя вопросы собираюсь задать.

— Зачем я ему? Почему он ко мне прицепился? Он ведь уже получил то, что хотел... — тяжело сглатываю, впившись ногтями в свою ладонь.

Больно, но физическая боль иногда спасает. Раньше я об этом не подозревала, а теперь точно знаю.

— Думаю, сейчас для него — это дело принципа. Ты — трофей, который он хочет получить и использовать. Кроме того, его злит, что ты убежала и из-за тебя на него объявили охоту. Вряд ли он планировал тебя отпускать. Типы вроде Царёва привыкли получать то, чего хотят. Они к людям относятся, как к вещам, а женщин и вовсе за людей не считают. Ты не первая девушка, с которой Царь поступил так. Были и другие. Много других.

Вздрагиваю и нервно кладу ладонь на шею, стараясь подавить приступ тошноты и отвращения.

Почему существуют такие уроды? Почему на них нет управы? Сколько ещё женщин должно пострадать?

— Я не понимаю, как так вышло, что у подобного ублюдка настолько много связей? Его же все отмазывают. Получается, он ни разу не был по-настоящему наказан за свои преступления! — в моем голосе звучит злость, обида и отчаяние.

Неужели мир может быть так несправедлив?!

— Нельзя быть такой наивной, Лин. Люди, которые приходят к власти, которые ратуют за закон и человечность, не всегда на самом деле стремятся защищать людей. Многие из них такие же, как сам Царёв. Они все повязаны друг с другом, и чтобы не потерять то, что у них есть, прикрывают друг другу задницы. Такова правда жизни, девочка.

*****

— А вы?

— Что, я?

— Вы, получается, ни с кем не повязаны? И никому... э-э-э-м... задницу не прикрываете, изображая человечность? — мои щеки и шею заливает волна жара от смущения.

Немного неловко произносить слова вроде "задницы", потому что подавляющая энергетика и явный возрастной разрыв между мной и Андреем заставляют меня чувствовать себя маленьким ребёнком. А маленькие дети не должны говорить нехорошие слова в присутствии взрослых.

— Я сам по себе, — ухмыляется мужчина.

Глава 9

Лин

К тому моменту, как Андрей отходит в сторону, моё сердце уже готово выпрыгнуть наружу и разбиться сотнями осколков возле ног. Я не понимаю, почему мужчина так странно себя ведёт. Если я для него всего лишь работа, тогда почему его взгляд уже в который раз говорит об обратном? И как мне на это реагировать?

— Проходи, конечно, — говорит Андрей, жестом указав в сторону моей спальни.

Он больше не препятствует, но я все равно будто вижу стену перед собой — мужчина продолжает смотреть пристально и тяжело, пробираясь под кожу. И мне невероятно трудно уходить под тяжестью его взгляда.

Каждый шаг ощущается так, словно к моим ногам привязали груз. Я буквально заставляю себя отлеплять ноги от пола и идти вперёд. Немного легче становится, когда я наконец оказываюсь в комнате и закрываю дверь.

Прислонившись спиной к стене, закрываю глаза и прижимаю ладонь к груди. Даже тошнит от столь бешеного сердцебиения! Я не представляю, как между нами все сложится дальше, если Андрей все время будет на меня вот так пялится.

Это же по нервам бьёт.

Пока пытаюсь успокоиться и собраться с мыслями, забываю, зачем вообще сюда зашла. За телефоном, кажется?

Ну, да. Мы же уезжать собираемся.

Хватаю сумку и телефон, после чего почему-то решаю посмотреться в зеркало. Не знаю, для чего это делаю? Мне же все равно, что Андрей обо мне думает, как о девушке?

Не могу однозначно ответить себе на этот вопрос, потому что, когда вижу в отражении опухшее лицо и копну сена на голове, расстраиваюсь. Ужас просто. Если сравнивать со вчерашним вечером, выгляжу я раз в сто хуже.

Но ведь утром я решила, что даже к лучшему, если Андрей не станет видеть во мне женщину? Или это была не я?

Раздраженно бросаю зеркальце обратно в сумку и, машинально пригладив волосы ладонью, сердито направляюсь обратно к двери и выхожу из комнаты.

Плевать вообще, как я выгляжу. Никакого мужского внимания мне не надо. Сейчас не тот период в моей жизни, когда я могла бы испытывать подобную потребность.

Я пытаюсь себя убедить, но мысленно вновь возвращаюсь во вчера, к разговору с Мэй, и к тому, что самой себе хотела доказать, что могу жить дальше, что я не фригидная.

А ещё я помню про ветер, который должен поднять меня высоко над землёй, где останемся только мы вдвоём... Я и ветер...

Когда я выхожу из комнаты, Андрея в квартире уже нет. Он сказал, что будет ждать меня на улице. На небольшом столике перед входной дверью обнаруживаю ключи — ими и закрываю дверь. Я так понимаю — это мой персональный комплект?

На удивление рядом с туфлями я ещё и свои сланцы нахожу. Андрей и об обуви позаботился, когда ко мне заезжал за одеждой. Какой внимательный.

На улице как обычно стоит пекло. Я выхожу из невысокого здания прямо под лучи палящего солнца. Квартира, которую арендует Андрей, расположена в доме, спрятанном в зелени Сейшельских джунглей. Здесь тихо и красиво. Почти нет людей. Думаю, Андрей специально выбрал именно это место. Тут проще будет защитить меня.

Машину мужчины я замечаю, как только пересекаю забор весь украшенный цветами. Мне становится жутко стыдно, что я даже не помню, как его автомобиль выглядит, а ведь он наверное на нем меня вчера к себе привёз. И сейчас догадываюсь, что это машина Андрея, только потому, что он стоит рядом с ней и с наслаждением затягивается сигаретой, опершись на капот.

Чёрный внедорожник.

Ему подходит.

А ещё ему идёт сигарета.

Глупо, наверное, так думать? Кому может идти курение?

Но, блин, некоторые курят так сексуально, что глаз не оторвать. Андрей относится к этим людям.

Я нервно облизываю губы и сглатываю, наблюдая за тем, как он в очередной раз затягивается, зажав сигарету между длинных пальцев чуть выше фильтра.

— Вы курите? — спрашиваю тихо, подойдя к мужчине и встав не слишком близко, чтобы невольно не коснуться его и не ощутить вновь то тёплое покалывание внизу живота, которое почувствовала в кухне.

Хотя даже на расстоянии Андрей действует на меня странно. Одного его взгляда достаточно, чтобы я заволновалась.

Тем более лучше стоять подальше!

— Курю, — кивает мужчина, бросив окурок под ноги и затоптав. Затем переводит на меня небесно-голубой взгляд. — Работа нервная... Готова? Садись. Поехали.

Открыв дверь, Андрей забирается в салон, а я как дурочка топчусь рядом с машиной, раздумывая, куда сесть — назад или вперёд?

Все-таки решаю назад. Впереди слишком близко к нему.

Как только я оказываюсь в салоне и, кинув сумку рядом, пристегиваюсь, сразу замечаю насмешливый взгляд Андрея в зеркале заднего вида.

— Всё боишься меня что ли?

*****

— Может быть и так... Я вас пока ещё плохо знаю.

— Будет время познакомиться...

Андрей трогается, а я проваливаюсь в запах сигарет и его парфюма. Он настолько густо наполняет салон, что, кажется, впитывается мне в кожу. И это тоже заставляет тревожиться и вызывает приятное ощущение внизу живота и в груди.

Вы когда-нибудь вдыхали запах мужчины, пытаясь понять, что в нем такого особенного, что ваше сердце неистово грохочет? Когда-нибудь разглядывали руки мужчины, расслабленно лежащие на руле, пытаясь ответить на вопрос, почему именно эти руки приковывают взгляд, а не чьи-то другие?

Если со мной подобное и происходило раньше, то это было словно в другой жизни. В этой происходит впервые.

— А где моя охрана? Я никого не заметила возле дома, — спрашиваю спустя примерно минут десять.

Молчать, оказывается, тоже тяжело в его присутствии.

— Я теперь твоя охрана, — отзывается Андрей, выворачивая на живописную дорогу, пролегающую вдоль океана.

— Мне было бы спокойнее, если бы рядом был кто-то, кого я... знаю хотя бы относительно.

Снова напряжённый взгляд в зеркале...

— Хорошо, Лин. Если ты настаиваешь.

С отцовскими охранниками я, может, лично и не знакома, но все же видела их достаточно часто и успела привыкнуть к их присутствию рядом. Поэтому меня успокаивает, когда Андрей не начинает спорить, а просто молча соглашается на мою просьбу.

Глава 10

Лин

— Давай, мамуль, пока. Люблю тебя очень и скучаю. Надеюсь, скоро вернусь домой! — сбрасываю вызов и устало откидываюсь на подушку.

Взгляд мой тут же упирается в потолок, в замысловатую люстру с вентилятором. Лопасти неторопливо крутятся, разгоняя тёплый воздух, разрезая его, будто ножом. Мне кажется, нечто подобное сейчас происходит в моей жизни. Лопасти режут её на части, и я вовсе не уверена в том, какой будет конечный результат.

Время на часах почти десять вечера. Практически весь день я провела в квартире Андрея, в этой самой комнате, изо всех сил стараясь придумать, чем заняться таким, чтобы лишний раз не выходить отсюда и не сталкиваться с мужчиной.

Он меня напрягает своими взглядами.

Сначала я пыталась убедить себя, что мне это просто мерещится, и даже старалась общаться с ним, не обращая внимание на пронзительный взгляд, проедающий до нутра, но вышло плохо. Мои вопросы мне самой казались глупыми. Что-то вроде:

"А я могу продолжать занятия с детьми в школе?"

"Да, конечно, Лин. Ты же не пленница".

"А могу выходить из дома ещё куда-то?"

"Желательно в моем присутствии".

"А у вас что, совсем нет никаких дел?"

"Ты моё дело, Лин".

Как же это все странно. Чувствую себя маленькой девочкой, с которой вынуждено нянчается взрослый мужчина. И при этом при всем, он ещё и видит во мне нечто такое, что превращает его голубые глаза в темно-синие.

Такими путями я получу нервный срыв, просто проживая с ним в одном помещении.

Мэй звонила мне сегодня раз десять — хотела убедиться, что я точно в порядке. Мама тоже неоднократно спрашивала, все ли нормально. Это угнетает, потому что у меня нет однозначного ответа на эти вопросы. Наверное, все будет хорошо, когда я окажусь дома и навсегда избавлюсь от своего преследователя. А ещё от голубых глаз, которые не получается выбросить из головы.

Перевернувшись на живот, утыкаюсь носом в подушку и тихо вздыхаю. Жарко. Я вся липкая от пота, и мне надо в душ. Но если я выйду, то, вполне вероятно, столкнусь с Андреем...

Ну и что? Столкнусь, а дальше что? Не сожрёт же он меня, в конце концов! Что мне теперь все время в комнате сидеть? Это же глупо!

Раздражённо поднимаюсь с постели, беру из шкафа сменное белье и халат, после чего почти яростно топаю к двери и распахиваю её пока не передумала.

"Чего это ты такая трусиха? Подумаешь, мужик пристально смотрит. Он же не может быть маньяком, иначе папа его не прислал бы точно. Тупо как-то избегать любого общения с ним. Воспринимай Андрея, как одного из охранников. К ним ты тоже не сразу привыкла".

С этими мыслями я, наконец, выхожу из комнаты и намеренно неторопливо иду в сторону ванной. В квартире тихо, будто кроме меня здесь никого нет, но я точно знаю, что есть, потому что до этого выходила на кухню перекусить. Андрей появился бесшумно и неожиданно — как призрак какой-то. Удивительно, что при таких габаритах он способен настолько тихо передвигаться и подкрадываться.

Дверь ванной оказывается заперта. Наверное, он там. Ну да, точно он там. Кто же ещё там может быть?!

Раздражаюсь из-за собственной глупости, но больше всего меня коробит неожиданно мелькнувшая в голове картинка — я представляю, как Андрей моется. Стоит под струями воды полностью обнажённый, глаза закрыты, голова слегка опущена вниз, прозрачные струйки будто вены обвивают все его тело...

Меня настолько поражают мои мысли, что я примерзаю к месту и какое-то время просто тупо смотрю на дверь и не могу пошевелиться.

Я не должна о таком думать. Я не могу. Это ненормально.

Нужно уйти в комнату. А лучше на кухню и облиться холодной водой из крана, чтобы в чувство прийти.

Дверь ванной распахивается до того, как я успеваю сделать то, что запланировала. В нос ударяет запах геля для душа, перед глазами возникает широкая, покрытая тёмными волосами грудь, сейчас влажная от воды.

Мой взгляд хаотично и абсолютно безвольно изучает тело мужчины передо мной. Он надел спортивные штаны и накинул рубашку, но не стал застегивать. Я вижу, какой он крепкий, мощный, можно сказать, идеальный. И мне не стоит так на него смотреть. Он может подумать плохо обо мне. Он может решить, что я хочу того, чего я вовсе не хочу.

— Лин? — окликает Андрей.

Только теперь я понимаю, что даже не попыталась поднять взгляд к его лицу. Это же просто ужасно. Стою тут, прижав трусы и халат к груди, и разглядываю тело знакомого моего папы.

— Я... Я хотела душ принять, — выдавливаю из себя кое-как, наконец, посмотрев в глаза мужчины.

Они снова темно-синие.

*****

— Иди. Душ свободен, — тихо произносит Андрей.

Его голос почему-то звучит сипло. Из-за этого мурашки бегут по коже и в животе становится щекотно. Я все ещё не могу сдвинуться с места и продолжаю стоять.

Напоминает сцену утром, когда мне нужно было обойти мужчину, чтобы пройти в комнату, только теперь все гораздо хуже, потому что я вижу его обнаженную грудь и запаха его слишком много — он буквально становится воздухом, которым я дышу.

— Да... Спасибо... Я пройду...

— Как закончишь, приходи ужинать, — Андрей говорит бесприкословно, словно приказывает.

На удивление, страха это во мне не вызывает, скорее раздражение, но с ним легче совладать, чем со страхом.

— Если буду голодна, то приду! — буркаю я, наконец сделав шаг вперёд, о чем сразу же жалею, так как теперь мы стоим ещё ближе друг к другу.

Я почти касаюсь носом его груди, а он даже не планирует отходить в сторону, очевидно. Только смотрит и смотрит, и на губах играет насмешливая улыбка, но вот удивительно, что в глазах смеха нет. В синей бездне только боль и... голод. Какой-то безумный, будоражащий, дикий.

На этот раз я не выдерживаю этого взгляда, и будто осмелев, а может это просто боязнь погибнуть под его взглядом на меня так действует, я отрываю руку от груди, второй продолжая держать халат и белье, и кладу ладонь уже на его грудь — влажную и горячую.

Глава 11

Лин

Это было глупо. Очень-очень глупо. Вы спросите, что именно? Я отвечу — идти на кухню ужинать сразу после душа.

Не знаю, зачем я так сделала, ведь понятно было сразу, что Андрей там, и все ещё не спит, а ждёт меня.

И вот теперь я сижу за обеденным столом и ковыряю вилкой в тарелке, исподтишка разглядывая мужчину, который вместо того, чтобы сесть за стол и тоже поужинать, ходит по помещению с телефоном в руках и что-то с кем-то обсуждает.

Из его слов мало чего понятно, потому что говорит он отрывистыми, короткими фразами, смысл которых можно понять только из контекста разговора. А весь разговор я, естественно, не имею возможности слышать.

Поэтому я только сначала обращаю внимание на слова Андрея, а потом просто наблюдаю за ним. ..

Рубашку он застегнул, так что его обнаженную грудь мне больше не видно, но это не делает облик мужчины менее привлекательным и волнующим. Нет, ну, конечно, проще на него смотреть, когда он одет, совсем чуточку...

— Да. Я же уже говорил об этом. Какого ху.. хера ты мне мозг выносишь?! — рявкает он неожиданно громко.

Я даже вилку роняю.

Андрей, разумеется, тут же оборачивается на звук и вперивает в меня голубой взгляд.

— Простите... Я случайно, — лепечу, наклонившись за вилкой.

Такое ощущение, что у меня расстройство личности. То я рыкаю на него, то боюсь, то нервничаю, то хочу показать свое превосходство. Не понимаю, почему меня бросает в такие крайности рядом с этим мужчиной. Наверное, причина в том, что я ему пока не доверяю и чувствую напряжение в его присутствии.

Грязную вилку отношу в посудомойку. Надо бы найти чистую. Проблема в том, что я ещё плохо ориентируюсь в кухне, и не знаю, где что лежит, поэтому начинаю тупо открывать шкаф за шкафом, чтобы не отвлекать Андрея от разговора. Сама справлюсь.

Подумаешь — вилку найти. Но я почему-то чувствую себя невероятно жалкой и неуверенной. Вообще, после случившегося в прошлом во мне сформировалось много неуверенности и боязни. Даже в отношении каких-то элементарных вещей.

Ещё больше начинаю психовать, когда вилок, и каких-либо других столовых приборов, я не нахожу.

— Где же тут всё лежит, Иисусе?!

— Вот здесь, — неожиданно раздаётся хриплый голос прямо над ухом.

Резко поворачиваюсь и упираюсь носом в грудь Андрея. В который раз.

Да это просто издевательство какое-то!

И самое главное, что в данный момент у меня даже отойти или отстраниться нет возможности, потому что позади шкафы, сбоку холодильник, а спереди... он.

Андрей все ещё прижимает телефон к уху. Я слышу в трубке чей-то голос, хоть слова и не различаю.

Мне кажется, что мужчина передо мной не слушает сейчас, что ему говорят. Он будто погружен в собственные мысли. По крайней мере, именно такой у него взгляд.

— А?

— Ты вилку искала? Они здесь.

Только теперь замечаю, что во второй руке у Андрея держатель для столовых приборов.

Кивнув, я медленно достаю оттуда вилку.

Надеюсь, этот держатель не на столе стоял прямо перед моим носом?

— Спасибо.

— Пожалуйста, Лин.

"Ну. Всё. Вилку вы мне дали. Спасибо я вам сказала. Что вы продолжаете стоять и мешать мне вернуться к столу?" — спрашиваю мужчину мысленно. Вслух, наверное, никогда не решусь такого сказать.

Это все нервно как-то. Не стоял бы он так близко, я бы ногти начала на руках грызть.

Неожиданно Андрей ставит держатель на стол позади меня, затем, продолжая удерживать телефон, тянет руку к моей голове, собирает волосы на затылке и поднимает их наверх, сильно сжав.

*****

Я не сразу нахожу в себе силы что-то сказать на это. Сначала у меня просто перехватывает дыхание, и не понятно точно — от страха, или от возбуждения? Странно то, что я предпочитаю думать, что все же от страха. Почему-то именно возбуждение и сама вероятность его возникновения, как реакции на действия мужчины, вызывает во мне ужас.

Лучше бояться, чем хотеть?! Как же это так?!

— Что вы... делаете? — наконец произношу одними губами.

Мне кажется, я даже звуков никаких не издаю. И не моргаю — глаза застекленели.

В кухне воцаряется тишина. Слышно только голос из телефона Андрея, а ещё грохот моего сердца. Секунду назад я была уверена, что оно остановилось, но нет... Всё иначе. Сейчас я прекрасно слышу, как оно отчаянно стучит, шарахает по рёбрам и болезненно сжимается в конце каждого удара.

Андрей дышит тяжело и шумно, подходит ближе и сильнее сжимает мои волосы.

Мне становится нехорошо. К горлу подступает тошнота, и я в очередной раз не понимаю, отчего именно это происходит... Лишь щекотка внизу живота намекает на то, что дело вовсе не в страхе перед мужчиной.

— Уберите... — хочу сказать "руки", но дыхания не хватает.

Я вцепляюсь в плечо мужчины и начинаю царапать его, чтобы тот отошёл, чтобы не трогал меня больше.

— Отойдите от меня, Андрей!

Его взгляд тяжёлый пристальный скользит от моих волос к глазам, затем к губам, протекает по руке, пока не останавливаются на пальцах, сжимающих его плечо. Его взгляд ищущий, странный, цепкий. Он будто бы пытается найти во мне что-то, чего никак не находит.

А потом все заканчивается. Так же неожиданно, как началось.

Андрей резко разжимает руку и отходит от меня на шаг назад. Затем грубо рявкает в трубку:

— Я перезвоню!

Мне все ещё трудно дышать полной грудью. Моя рука повисла в воздухе, когда мужчина отошёл. Вот я держала его за плечо и царапала... И вот его больше нет рядом, и мне некого касаться...

Я должна чувствовать себя лучше, спокойнее, свободнее, но не получается. Мне мгновенно начинает не хватать его запаха и тепла, а ещё силы, импульсами исходящей от мужчины.

— Что это было? Зачем вы это сделали? — спрашиваю дрожащими голосом, наконец опустив руку и пальцами вцепившись в столешницу сзади.

Во другой руке я по-прежнему сжимаю вилку, да ещё с такой силой, будто вот-вот согну металл. Но, разумеется, подобного не происходит, просто моя ладонь потеет от волнения и в итоге вилка высказывает и падает на пол. Вторая вилка за вечер...