Ты только мой

Любовный роман — Harlequin — 1171

Глава 1

Прислонившись к двери маленькой квартирки на Вашингтон-Хайтс, в которой жила со своей матерью, Эсмеральда на мгновение задержала дыхание. Из квартиры до нее доносились возбужденная болтовня и смех. Перед мысленным взором замаячили образы матери Ивелисс и трех тетушек, устроивших свои еженедельные посиделки, что вызвало усталую улыбку на лице девушки. Склонность дражайшей родительницы и тетушек к сплетням и непристойным шуткам всегда приводила ее в хорошее настроение. Всегда приятно слышать знакомые голоса, особенно после того ужасного дня.

Улыбка Эсмеральды померкла при мысли о предстоящем разговоре. Ведь придется признаться матери, да еще в присутствии тетушек, что ее проект был отклонен. В который раз. В этот раз отказ оказался куда болезненнее, чем раньше. Все дело в том, что Эсмеральда очень ощутимо приблизилась к воплощению своей мечты. Пилотный сериал, который она пыталась продвинуть почти два года, уже находился в нескольких шагах от того, чтобы его выпустили. Однако в последнюю минуту продюсеры отказались, заявив, что сюжет не имеет коммерческой привлекательности.

Эсмеральда разочарованно фыркнула, вставляя ключ в дверь и открывая ее.

— Привет, мама! — устало крикнула она из узкого коридора, ведущего в маленькую гостиную.

Она в задумчивости снимала обувь, вешала куртку. Их с мамой квартира казалась небольшой, однако в ней было достаточно места для них. Две спальни, гостиная и кухня. Недвижимость на Риверсайд-драйв весьма престижна в Нью-Йорке. Эсмеральда вздрогнула при воспоминании о том, как они очутились в этой квартире. Размышления о причинах, по которым им пришлось перебраться в этот дом, по-прежнему вызывали ее гнев, несмотря на то что с тех пор прошло десять лет.

— Эсмеральда, мы с тетушками здесь, — громко позвала мать, будто дочь находилась от нее где-то за тридевять земель.

Улыбка тронула губы, когда девушка вошла в гостиную и обнаружила четырех пожилых женщин, развалившихся на диване, каждая с бокалом вина в руке. Они, как всегда, разоделись, словно на праздник.

Впрочем, для ее матери и тетушек любой выход из дома без идеально подобранного наряда и полного макияжа абсолютно невозможен.

— Дамы.

Эсмеральда обошла всех, одарив каждую поцелуем в щечку. Предполагалось, что тетушки обсуждают книги по саморазвитию. Правда, обычно еженедельное обсуждение книг не затягивалось более чем на тридцать минут, остальное же время посвящалось поглощению охлажденного «Москато» и сплетням о делах дома, в Доминиканской Республике.

— Вижу, книжное обозрение идет хорошо, — поддразнила Эсмеральда, усаживаясь между матерью и тетей Ребеккой.

— Что они сказали? — поинтересовалась Ивелисс, игнорируя комментарий о книгах. Естественно, упоминание о деловой встрече Эсмеральды заставило тетушек воспрянуть духом.

Ей показалось или мама на самом деле несколько напряженная? Словно кто-то стер с лица жизнерадостную улыбку. Теперь оно приобрело оттенок неуверенности. Будто мать предчувствовала неприятности. Она, вероятно, подозревала, что переговоры у дочери оказались неудачными. Эсмеральда закрыла глаза и покачала головой, чувствуя себя побежденной.

— Они отказались.

Со всех сторон тут же понеслись слова ободрения. Мама обняла ее, тетушки тянулись к ней, чтобы похлопать по руке или по плечу, пытаясь успокоить.

— Их потеря, доча. Однажды эти тупицы дорастут до твоего уровня, правда, когда это произойдет, будет слишком поздно.

Эсмеральда, открыв глаза, заметила, насколько эта новость потрясла тетю Ребекку. Она ведь с самого начала слывет поклонницей Эсмеральды номер один. Даже в те времена, когда племянница снимала короткометражные фильмы о событиях по соседству на телефон, Ребекка всегда усаживалась и смотрела, полностью сосредоточившись на ее творениях. И кстати, никогда не стеснялась давать советы.

— Спасибо, тетя. И вообще, хватит обо мне. Сегодня произошло что-нибудь интересное?

Эсмеральда очень устала и была благодарна близким за любовь, понимание и поддержку. Хотя при этом слишком измучена, чтобы вдаваться в бессмысленные доводы продюсеров по поводу отказа.

К удивлению девушки, тетки не заставили ее рассказывать о встрече. Более того, перевели выжидающие взгляды на ее маму. Та же, в свою очередь, выглядела так, словно намеревалась угостить дочь изрядной порцией доминиканского чувства вины. Эсмеральда собралась с духом:

— Что случилось, мама?

Ивелисс ответила не сразу. Сначала, наклоняясь, прихватила что-то со стола. Белый конверт. Она протянула его дочери. Эсмеральда нерешительно взяла конверт. Атмосфера в комнате накалялась. Тетушки уставились на листок бумаги так, будто это была бомба замедленного действия. Время словно замерло. В этот момент Эсмеральда заметила, что старинные часы, которые Ивелисс никогда не снимала, исчезли с руки матери и поблескивали в свете маленькой лампы на столе. Золотые часы. Подарок отца. Даже после всего, что он сделал, Ивелисс заботилась о часах, как о редком сокровище.

— Вот, пришло сегодня. Это для тебя, доча.

Слова матери вывели Эсмеральду из задумчивости. Она прищурилась, увидев подпись в левом верхнем углу конверта, узнала имя адвоката, который занимался имуществом отца.

Взяв конверт у матери, Эсмеральда заметила, что он разрезан.

— Мама! — возмущенно отчитывала она, доставая бумагу.

Ивелисс пожала плечами, даже не пытаясь каяться.

— Это произойдет завтра, Эсмеральда.

Матери не было нужды говорить, что именно произойдет. Эсмеральда уже знала. В самом верху дорогой канцелярской бумаги крупным черным шрифтом были выведены слова «последнее уведомление».

Со дня смерти Патрисио Самбрано — ее отца — прошло одиннадцать месяцев и двадцать семь дней. С тех пор как Эсмеральда, к ужасу его жены и других детей, узнала, что в своем завещании отец прописал пункт, согласно которому дочь должна была стать президентом и генеральным директором телестудии, которую Патрисио превратил в империю стоимостью миллиард долларов. Его последнее желание — оставить дочь, которую он большую часть ее жизни едва признавал, у руля своей компании. Эсмеральда по-прежнему не могла до конца в это поверить, изо всех сил стараясь игнорировать все это, когда мать пыталась совать ей в руки уведомления, которые после смерти отца приходили каждый месяц. Не вступая в наследство, девушка при этом не отказывалась от него. И вот теперь время на принятие решения почти истекло.

Патрисио Самбрано начинал с малого в 70-х, продюсируя несколько радиопостановок и новостных шоу на испанском языке для латиноамериканской аудитории Нью-Йорка. Шоу мгновенно становились сенсацией.

Вскоре он понял, что люди хотят видеть свои истории на экране, и в течение следующих пятнадцати лет привносил латиноамериканскую жизнь на американское телевидение. Он был новатором в деле популяризации культуры, смелым и непримиримым. В конце концов, «Студия Самбрано» стала первой полностью испанской телестудией в Соединенных Штатах. Словом, отец из ничего лишь с помощью своей изобретательности и необузданного таланта создал шедевр.

Афродоминиканец, едва окончивший шесть классов!

Он сделал это!

Однако, каким бы талантливым бизнесменом он ни слыл, личная жизнь Патрисио была беспорядочной и недисциплинированной. И Эсмеральда, естественно, явилась результатом одного из самых хаотичных периодов в жизни новоявленного продюсера. Всего через несколько недель после помолвки с дочерью доминиканского финансиста он женился на ней, обретя хороший источник дохода для студии. Смелый шаг, ничего не скажешь! Зато Патрисио получил ресурсы, необходимые для полной реализации своей мечты. Тем не менее этот его шаг стал неожиданностью для всех.

Особенно для матери Эсмеральды, которая состояла в отношениях с ним на протяжении почти пяти лет. Она узнала о свадьбе из вечерних новостей Самбрано. И, будучи беременной Эсмеральдой, поняла, что мужчина, которого она любит, никогда не собирался создавать с ней семью. Ивелисс, опустошенная таким предательством, наконец призналась Патрисио, что ждет ребенка. Он пообещал, что обеспечит ее финансово, при этом не планирует становиться отцом внебрачным детям. И по крайней мере, в этой части он оставался верен своему слову. Неожиданно, спустя двадцать девять лет, в течение которых он почти не общался с дочерью, Патрисио пренебрег своими законными женой и детьми, чтобы передать внебрачной дочери высшую должность в «Самбрано». Будто это должно было компенсировать двадцать девять лет ощущения, что она ничего для него не значит.

Тем не менее, отец заплатил за образование, которое дало Эсмеральде знания об индустрии, необходимые для управления студией. Как бы она ни пыталась убедить себя в том, насколько ей все равно, думает о ней отец или нет и что именно думает, она выбрала именно Университет Южной Калифорнии из-за их кино- и телепрограмм.

Решив поступать в аспирантуру, Эсмеральда получила степень МВА со специализацией в области развлечений. Несмотря на то что большую часть жизни отец ее игнорировал, она очень нуждалась в его одобрении. Правда, справедливости ради, она никогда не искала его протекции, откровенно демонстрируя дражайшему родителю, что не нуждается в нем, желала забраться на самую вершину его индустрии без него. Девушка ни разу не доставила отцу удовольствия просьбами о помощи. Ей в голову не приходило, что он когда-нибудь ее да заметит. А вот поди ж ты, его последнее желание выразилось в том, чтобы передать ей свое наследие.

Да, Эсмеральда могла бы сделать так много в качестве президента «Самбрано», но не ценой продажи себя. Ее гордость чего-то да стоит. Опять же, нет гарантии, что Патрисио просто хотел вернуть свои инвестиции в виде образования Эсмеральды, обеспечив таким образом будущее студии.

— Ах, ты здесь, моя дорогая. — Мягкий голос матери прорвался сквозь суматошные мысли Эсмеральды.

Когда она снова посмотрела на бумагу, ее охватило чувство вины. Бумага словно жгла пальцы, хотя имела все юридические основания стать шансом Эсмеральды воплотить все свои планы. Только вот помощь отца всегда стоила дорого, и ценой, как правило, оказывалась задетая гордость дочери.

— Мама, это шутка. Просто очередной выпад отца с целью поставить меня на место, не более. Его жена и дети этого не потерпят.

Мать и тетки отреагировали на ее умозаключения хором кудахтанья и покачивания головами. Тетя Йокаста опомнилась раньше, чем мать.

— Для тебя не секрет, дорогая, что я никогда не могла сказать ничего хорошего об этом гаде. — Йокаста не стеснялась в выражениях и на все лады склоняла Патрисио Самбрано за то, как он обошелся с Эсмеральдой и ее мамой. — Однако этот самый гад не стал бы рисковать своей компанией, доказывая свою правоту. Думаю, он переступил через голову женушки и назначил тебя главной, так как это, по его мнению, лучше для компании.

Вмешалась даже тетя Зинаида, которая обычно молча наблюдала за всем происходящим.

— Патрисио всегда был безжалостен, когда дело касалось его бизнеса, — заявила она, а остальные закивали. — Во всяком случае, я предполагаю, что он присматривал за тобой и твоей работой. — Она наклонилась, потянула Эсмеральду за локон, тем самым заставив ее улыбнуться. — Я ненавидела этого осла, да упокоится он с миром. — При этом тетушки дружно перекрестились, будто секунду назад не проклинали этого человека. Эсмеральда и улыбнулась бы их нелепости, но едва могла пошевелиться от противоречивых эмоций, бушующих в ней.

— Хорошо это или плохо, но он на первое место всегда ставил свою студию. — Утверждение Зинаиды вызвало шквал кивков со стороны пожилых женщин. — Думаю, он выбрал на пост президента и генерального директора тебя потому лишь, что ты подходишь для этой должности.

— Его жена превратит мою жизнь в сущий ад, — горевала Эсмеральда.

Кармелина Самбрано всегда не прочь унизить ее. Заявление дочери вернуло в обсуждение Ивелисс.

— Она, конечно, попытается, но ведь ты можешь ей противостоять. — От матери исходила уверенность. — Кроме того, это ты будешь главной в студии.

— Вот не знаю, мама.

Даже мысль о том, что ее отвергнут жена и дети отца, заставляла девушку чувствовать себя маленькой.

Ивелисс издала еще один кудахтающий звук и притянула дочь ближе к себе.

— К черту их. Иди туда завтра, займи свое место. Используй эту возможность, чтобы осуществить свою мечту.

В груди Эсмеральды затеплился уголек надежды. И почему-то тоски от слов матери. Ивелисс, безусловно, права, последние пять лет Эсмеральда выматывала себя, безуспешно пытаясь сдвинуть свои проекты с мертвой точки, но так и не смогла добиться успеха. Все ее идеи считались недостаточно «коммерческими» или приемлемыми для «основной» аудитории. Она устала оттого, что перед носом захлопывали двери из-за ее нежелания идти на компромисс. В качестве главы «Студии Самбрано» она смогла бы воплотить в жизнь свою мечту. Устраивать шоу, которые отражали бы все грани латиноамериканской культуры. Если, конечно, ее не выживет оттуда Кармелина.

— Мама, эта женщина никогда не позволит мне остаться во главе компании, а я не хочу опускаться до ее уровня.

Ивелисс слыла замечательной матерью, нежной и доброй, а когда было нужно, становилась бойцом. Упоминание о старом враге разожгло огонь в ее глазах.

— Кармелина не будет знать, как бороться с тобой, детка. Эта женщина никогда в своей жизни не работала ни дня. Когда ты войдешь туда — умная, компетентная, полная свежих идей, — совет директоров встанет на твою сторону.

Теперь уголек превратился в крошечное пламя в груди Эсмеральды, подпитываемое материнской верой. Как бы то ни было, но у нее есть кое-какой опыт, она научилась не доверять ничему, что когда-либо получала от отца.

— А разве правление уже не выбрало кого-нибудь? Мать отвела глаза в ответ на ее вопрос, и это озадачило девушку.

— Мама!

Эсмеральда вновь просматривала бумагу в поисках того, о чем не говорила мать. Добравшись до самого последнего абзаца, она все поняла. Ее тело вспыхнуло жаром и холодом, просто от прочтения этого имени. Черным по белому обозначался последний аргумент, необходимый ей, чтобы прыгнуть в океан неподходящих решений.

— Он? — коротко спросила она, краем глаза отследив, как вздрогнула мать.

Родриго Альманзар, протеже отца, человек, который в течение многих лет был единственной ниточкой, связывающей ее с Патрисио. Мужчина, которому Эсмеральда отдала сердце и тело. Этот негодяй предал ее, когда она нуждалась в нем больше всего. Мужчина, одно имя которого по-прежнему было способно заставить ее страдать от тоски и дрожать от ярости. Почему по прошествии стольких лет боль не утихла? Этот высокий, мускулистый высокомерный ублюдок, вероятно, надеялся, что Эсмеральда позволит своей гордости принять решение за нее. Собственно, она бы именно так и поступила, но в этом случае президентом и генеральным директором станет этот сукин сын.

Родриго предал ее, только чтобы продолжать оставаться комнатной собачкой ее отца. Теперь она возьмет то, за что тот продал свою душу. Как раз в тот самый момент, когда он уверен, что наконец-то получил все это.

— Вообще-то ты права. — Эсмеральда почувствовала жар в животе — признак, предшествующий ее опрометчивым поступкам; тетушки и мать смотрели на нее с разной степенью предвкушения. — Я уже много лет твержу о том, что, если бы мне дали шанс сделать собственный ход, я бы без колебаний им воспользовалась. Это не совсем то, на что я надеялась, но завтра у «Самбрано» появится новый президент и исполнительный директор.

Мать с подозрением посмотрела на дочь, вероятно теряясь в догадках о том, что именно изменило ее мнение.

Зато тетя Йокаста восторженно воскликнула:

— Слушай, Ивелисс, чего бы я только не отдала, чтобы увидеть выражение лица Кармелины, когда завтра Эсмеральда войдет в зал заседаний!

Девушка криво улыбнулась тете, мысленно тем не менее устремляясь к другому потрясенному персонажу, чью вытянутую физиономию с нетерпением мечтала увидеть.

Глава 2

Родриго Альманзар смотрел на себя в зеркало. На нем была дорогая дизайнерская одежда, которую он заказал специально для этого дня, потратив пятьдесят тысяч долларов на костюм, в котором возглавит компанию.

Конечно, он бы хотел, чтобы его назначение на пост главы «Студии Самбрано» случилось не в результате смерти Патрисио. Вспышка горя притупила предвкушение, которое он испытывал всю неделю. Лучший друг отца, Патрисио стал для Родриго больше чем наставник, научил всему, что он знал о бизнесе. У Патрисио было много недостатков, но, даже когда он, казалось, был одержим желанием оттолкнуть всех в своей жизни, связь с Родриго оставалась сильной. Даже после того, как это стоило Родриго женщины, которую он любил.

«Верен до безумия», — всегда говорила его мать, и, возможно, когда дело касалось Патрисио, это было правдой. Однажды ночью в свои последние дни, некогда сильный, а теперь истощенный болезнью, Патрисио признался, что Родриго напоминает ему самого себя. Тот отвергал это, но глаза Патрисио светились от любви и гордости. Та же привязанность и гордость удерживали Родриго, даже когда он ненавидел поступки Патрисио. Иногда ему казалось, что пребывание в этой компании уничтожает его душу. Подобный ход мыслей привел его к единственному человеку, о котором он избегал думать в течение нескольких дней.

На самом деле, нескольких недель. С тех пор как управляющий имуществом предпринял последнюю попытку связаться с Эсмеральдой Самбрано-Пенья с целью узнать, собирается ли она выполнять последнюю волю своего отца, возьмет ли на себя управление «Студией Самбрано». Родриго не нарушал правила, даже когда на то были веские причины. Однако после почти годового игнорирования звонков исполнителя решил, что подобного ответа достаточно. Независимо от того, насколько сильно хотел официально стать президентом и генеральным директором, он проявил должную осмотрительность. И сегодня никто не смог бы обвинить его в манипуляциях обстоятельствами.

Черт возьми, он изо всех сил старался, чтобы Эсмеральда получила шанс претендовать на эту должность! Однако после споров с Кармелиной Самбрано в течение целого года Родриго засомневался. У Эсмеральды не хватит темперамента противостоять этой гадюке и своре ее дружков. Вдова Патрисио будет ждать своего часа, когда Эсмеральда потерпит фиаско, чтобы забрать дело всей жизни своего покойного мужа и продать его по частям тому, кто больше заплатит.

Нет, милая, кроткая Эсмеральда не готова к такому бою.

Родриго прочистил горло, оглядывая комнату. Штаб-квартира «Самбрано» располагалась в центре Манхэттена, в здании 1920-х годов в стиле ар-деко. Патрисио скрупулезно восстанавливал оригинальную лепнину, а уж зал заседаний и вовсе стал жемчужиной представительского этажа. Огромное пространство с видом на Центральный парк.

Стены были отделаны деревянными панелями, что придавало комнате теплую атмосферу. В качестве самого примечательного экспоната выступал стол, этакое столетнее чудовище, за которым усаживались двадцать четыре человека. Идеальный овал из цельного дуба со столешницей из итальянского розового мрамора. Патрисио, потакая своей прихоти, приобрел его в 70-х годах на распродаже недвижимости и хранил на складе, пока не расширил бизнес настолько, чтобы выставлять сей экспонат на всеобщее обозрение. Когда Патрисио купил его, студия только начинала свою работу, и приобретение это, должно быть, выглядело безрассудно, высокомерно. Патрисио выполнил обещание, данное столу, построил империю, соответствующую его величию. И в настоящее время стол соответствовал статусу.

Будь проклят Родриго, если позволит жадности вдовы пустить все это прахом!

В роскошных креслах из бордовой кожи восседали все десять членов исполнительного совета. Еще в трех расположились Кармелина и ее дети, Перла и Оникс. Какой бы порочной ни была Кармелина, дети своим цинизмом превзошли свою мать. Их, казалось, ни в малейшей степени не волновала судьба семейного наследия. Перла все свое время посвящала путешествиям. Что же касается Оникса, он и вовсе вспоминал о существовании студии только тогда, когда хотел получить приглашения на вечеринки знаменитостей.

Бесполезные. Все они.

Но сейчас Родриго станет главным. Он шел к этому в течение многих лет. Неявка Эсмеральды, казалось, устранила одну из загвоздок.

Родриго интуитивно ощутил, что пора начинать встречу. Теоретически у наследницы Патрисио в распоряжении еще час, чтобы занять свое место. Хотя к тому времени, как они доберутся до этой части повестки дня, время уже выйдет.

— Леди и джентльмены. — Голос Родриго разнесся по всему пространству. — Благодарю вас за то, что пришли сегодня. Патрисио мне был как отец. — Тут даже Перла и Оникс оторвали глаза от своих телефонов, обратив внимание на Родриго. Он проигнорировал насмешку Кармелины и сосредоточился на людях, которые, как и он, были озабочены тем, чтобы дело всей жизни не пошло коту под хвост. — Я горжусь тем, что сегодня официально возглавлю «Самбрано», и надеюсь, что вместе мы сможем создать будущее студии, которым Патрисио мог бы гордиться.

Его пульс участился, когда до него дошли слова, которые он произнес. Это происходит на самом деле. Шестнадцать лет неустанной работы, жертвования своей личной жизнью ради компании окупились тем, что всегда являлось его целью: стать президентом и генеральным директором студии. Возможно, он не носит фамилию Самбрано, зато вложил в компанию душу и сердце, а теперь поведет ее в будущее. Некоторые люди в этом зале иногда шутили, что Патрисио хирургическим путем удалил Родриго эмоции, прежде чем назначить его контент-директором. Родриго не обращал внимания. Восемь лет назад, получив эту должность, он был самым молодым директором в индустрии, а когда занял пост временного генерального директора — после того, как болезнь Патрисио вынудила его уйти в отставку, — стал одним из самых высокооплачиваемых латиноамериканцев во всех сферах развлечений. Он превратился в мультимиллионера, а теперь возглавлял компанию стоимостью миллиард долларов. Некоторые присутствующие в этом зале ненавидели его, потому что сами хотели оказаться на его месте.

Но Родриго не станет извиняться за то, как сюда попал.

— Самбрано всегда был уникален в своем бизнесе, и мой план состоит в том, чтобы продолжить эту традицию.

Родриго обрадовался, услышав одобрительные возгласы некоторых присутствующих. Иные, правда, хранили молчание. Ничего не поделаешь, тема спорная. Вопрос о том, в каком направлении двинется «Самбрано» в следующем десятилетии, вызывал горячие споры. Одни хотели оставить все, как есть, другие мыслили новаторски. По их мнению, в эту новую эру потокового вещания необходимо становиться более конкурентоспособными.

Собрание было прервано.

Дверь в зал заседаний внезапно распахнулась.

Вход находился за пределами видимости Родриго. Однако, прежде чем он обернулся, шокированные взгляды тех, кто сидел лицом к двери, дали ясное представление о том, кто пришел.

— Прошу прощения за опоздание. Поезда в центре города сегодня вышли из графика.

Удивленные вздохи, а в случае Кармелины что-то очень напоминающее рев, подтвердили личность вошедшего. Десять лет — не такой уж большой срок, чтобы забыть голос человека, который когда-то много значил для Родриго. Этот голос с хрипотцой — голос Эсмеральды — он узнал бы где угодно. Он всегда думал, что ее голос был хриплым от слишком громкого смеха или пения. Правда, сейчас она вовсе не смеялась. К тому времени, когда Родриго повернулся, девушка уже стояла перед ним. Совсем не та девушка, которой он разбил сердце. Тогда она была так прекрасна, невероятно красива. Кто бы устоял! С роскошными коричнево-золотистыми локонами, ниспадающими на плечи, безупречной кожей цвета доминиканского красного дерева. И эти ее глаза, ставшие его погибелью, большие карие глаза, которые всегда видели слишком много.

С этой женщиной Родриго наделал ошибок, которые будут преследовать его всю оставшуюся жизнь. Слишком много, чтобы вспоминать их сейчас, особенно когда ее приезд вот-вот разрушит его тщательно продуманные планы.

Это была уже не та неуверенная в себе, чувствительная девушка, в которую он влюбился много лет назад. Та, которая смотрела на него, как на мужчину мечты. Та, в чьем мягком теле он терялся снова и снова. Женщина, стоявшая сейчас перед ним, излучала уверенность, смотрела на него с открытой враждебностью.

Эта Эсмеральда точно знает, какой эффект производит на него.

— Родриго.

Кто бы мог подумать, что одно лишь слово способно нести в себе столько презрения. Неплохое напоминание о том, что ему нужно принять эту игру. История с Эсмеральдой Самбрано-Пенья уже в прошлом. А позволить прошлому омрачить будущее для него недопустимо. Однажды Родриго почти позволил своим чувствам к ней разрушить свою карьеру. Больше подобной ошибки он не совершит. Не важно, насколько сильно его настораживало ее присутствие. Ее появление не должно было стать неожиданностью. Ожидание встречи дамокловым мечом висело почти год, с тех пор, когда исполнитель завещания Патрисио собрал их всех в этой же комнате и сбросил на них бомбу века. Тем не менее реакция на Эсмеральду застала Родриго врасплох. Все внутри его изнывало от желания оказаться как можно ближе к этой женщине.

Однако, когда он взглянул на нее, на дерзкие глаза, решительный изгиб рта, многое прояснилось. Он не мог недооценивать ее.

— Я вижу, вы начали без меня.

Эсмеральда явно пыталась спровоцировать его. Сарказм сочился из каждого ее слова. Полные губы сжались в жесткую линию. Глаза, в прошлом смотревшие на него с таким обожанием, теперь были холодными и отстраненными, будто она видела его насквозь. Да и сама Эсмеральда выглядела убийственно. Черный костюм сидел на ней как влитой. Даже сейчас, прекрасно понимая, что ее приезд вот-вот перевернет все с ног на голову, Родриго не мог не заметить соблазнительных изгибов ее тела.

За последние десять лет он миллион раз твердил себе, что сможет справиться с ее презрением. Что принял правильное решение — правильное для обоих, — оттолкнув ее. Теперь же, спустя мгновение после ее столь эффектного появления, он явственно осознал, что все это время лгал себе. Правда в том, что он по-прежнему питает слабость к Эсмеральде. А такие люди, как он, не имеют права позволять, чтобы ими управляли. Очень уж они уязвимы.

Он так похож на своего отца. Дражайший родитель был таким же недисциплинированным, не способным держать себя в узде. И это стоило их семье всего. Родриго много лет назад пообещал себе, что никогда не пойдет по его стопам, и не позволял страстям управлять разумом, даже когда пришлось стать безжалостным к единственному человеку в мире, которого никогда не хотел обидеть. Однажды он уже проделал такое. И это почти добило его, но он выжил, и теперь сделал бы это снова.

— Вот уж никогда бы не подумал, что ты склонна к театральности, Эсмеральда.

Родриго понимал, что ведет себя как последний ублюдок. Хотя, если она хочет занять эту должность, он будет обращаться с ней так же, как с любым другим соперником. Никаких привилегий.

Услышав его голос, Эсмеральда резко повернулась, а когда снова остановила на нем взгляд, выражение ее лица изменилось. Похоже, Эсмеральда не оставила прошлое в прошлом, значит, надо держать себя в узде. А у него, как назло, скрутило желудок, и кровь с ревом застучала в висках. Ничего не поделаешь, все дело в разочаровании от разрушенных планов.

Родриго на собственном горьком опыте научился держать эмоции в узде, не позволяя им вторгаться в его профессиональную жизнь. Кармелина и ее дети, да даже Эсмеральда, могли бы сейчас закатывать истерики, а он никогда бы не позволил себе вспышек гнева. И не мог больше ни секунды зацикливаться на нежном рте Эсмеральды, пустившись в воспоминания о том, что она умудрялась им вытворять.

— Такой вспыльчивый, Родриго. — Эсмеральда прищелкнула языком, насмешка сочилась из каждого слова, слетавшего с ее губ. — Ты расстроился, потому что я пришла, чтобы испортить твою коронацию? Думаю, никому и в голову не приходило, что я действительно могу взяться за эту работу. Все в порядке, — улыбнулась она, поворачиваясь к Кармелине Самбрано, которая практически вибрировала на своем месте в дальнем конце стола. — Я введу всех в курс дела, как только официально вступлю в должность президента и генерального директора.

С этими словами Эсмеральда подошла к тому самому месту, которое собирался занять Родриго, и села.

— Неужели вы позволите разводить здесь этот цирк!

Крик безудержного возмущения вдовы напомнил Родриго, что в комнате есть и другие люди. Он подошел к Эсмеральде, полный решимости взять этот фарс под контроль. Будто все это касалось только их, будто и не было тысяч рабочих, средства к существованию которых зависели от людей, собравшихся здесь. Он понятия не имел, какую игру затеяла Эсмеральда, но не собирался мириться.

— Эсмеральда, какого черта ты делаешь?!

На мгновение с нее сползла маска. И в это мгновение Родриго понял, что его тон удивил Эсмеральду. И в это мгновение он заколебался, охваченный желанием успокоить ее. Однако взял себя в руки.

— Ты должна понимать, что это неуместно, — выдавил он, пытаясь сохранять ровный тон, — существуют определенные временные рамки, определенные процедуры. Ты не понимаешь.

— Нет, — Эсмеральда резко вскочила со стула, — я все прекрасно понимаю. Завещание в силе еще целых, — она посмотрела на часы, — тридцать две минуты.

Она стояла так близко, что он заметил крошечную капельку пота, собравшуюся между ее грудей, и возненавидел себя за пульсацию вожделения, пронзившую его.

— Я вступаю в должность президента и генерального директора «Самбрано», и, если это повлияет на ваши или чьи-либо еще планы, — это Эсмеральда адресовала своим сводным брату и сестре, которые сидели разинув рот, — это ваша проблема, не моя. Итак, на каком пункте повестки дня мы остановились?

С этими словами она безмятежно села, а Родриго так и остался стоять.

Высокомерие Эсмеральды по идее должно было вывести его из себя. Но, черт возьми, вместо этого забыть все на свете его едва не заставила волна необузданной страсти. Даже руки чесались, так хотелось прикоснуться к ней, завладеть ее ртом, понять, по-прежнему ли он сладкий на вкус, каким Родриго его помнит. Он с трудом подавил это желание. В конце концов, ему хорошо удается подавлять эмоции. В последние дни своей жизни его мать сказала, что из-за работы Родриго потерял себя, и она не узнает человека, которым он стал. И это было бы больно, если бы не было правдой. Родриго давным-давно понял, что отрицать реальность тяжелее, чем принять и научиться жить с ней.

— Я не планирую проигрывать эту битву, Эсмеральда. Уверен, ты многое узнала об индустрии, разыскивая места съемок.

Ненависть в ее глазах заставила бы съежиться человека поменьше, но Родриго в такие моменты буквально расцветал.

— Может быть, ты и считаешь себя специалистом в киноиндустрии, но считать себя специалистом и быть им — не одно и то же. А я знаю об этой компании все. — Он заметил, как к ней подкралась неуверенность. Но он без устали убеждал себя, что ее эмоции — не его проблема. Он готовился к этому моменту всю свою профессиональную жизнь, и будь оно все проклято, если упустит его сейчас! И не важно, насколько сильно Эсмеральда Самбрано-Пенья действует ему на нервы.

Глава 3

«Держись, Эсмеральда. Ты сможешь справиться с этим!» Эта мантра крутилась у нее в голове с того момента, как она переступила порог студии. Она понимала: то, что произойдет в зале заседаний, будет пугающим. Она даже ожидала откровенной конфронтации. Не ожидала только того, насколько тревожно будет находиться в этой комнате, учитывая, что Родриго не на ее стороне.

В тех редких случаях на протяжении многих лет, когда Эсмеральда была вынуждена навещать отца, Родриго всегда старался быть где-то поблизости. Артуро, отец Родриго, был хорошим другом ее матери. Хотя нет, Артуро был больше чем другом. Он заступился за Ивелиссу, когда Кармелина навела на нее напраслину. А когда Кармелина попыталась вытеснить из игры Эсмеральду, Артуро стал и ее защитником. Когда Артуро не стало, Родриго принял эту роль на себя. В течение многих лет являлся для Эсмеральды единственным каналом связи с Патрисио Самбрано. Он вообще долгое время был ее опорой. Потом стал ее любовником. Даже больше чем любовником. А потом бросил ее из-за своей глупой преданности ее отцу.

Рассматривая Родриго, Эсмеральда дышала сквозь боль, перекрывавшую воздух в легких. Его предательство по-прежнему причиняло ей острую боль. А еще она презирала себя за то, что все до сих пор желала Родриго.

Тогда, десять лет назад, Патрисио выселил их с мамой из квартиры, в которой они жили с самого ее рождения. Родриго, вместо того чтобы поддержать, сказал тогда, что не может позволить себе отвлекаться, а она и их отношения — отвлекающий фактор. Подобные слова непростительны. И Эсмеральда никогда не простит этого мужчину.

Она собиралась недвусмысленно дать ему понять, что без колебаний заберет у него эту работу, поскольку так же научилась быть безжалостной, как вдруг кто-то с другого конца комнаты позвал ее по имени.

— Эсмеральда. Повернись и посмотри на меня.

Давно она не видела Кармелину Самбрано и ничего о ней не слышала, однако голос этой женщины не забудет никогда.

Ей потребовалось мгновение, чтобы удержать маску бесстрастного презрения, которую она нацепила. Она знала, что эта женщина порочна и без колебаний унизит ее.

Незаконнорожденный ребенок, которого Кармелина пыталась вычеркнуть из жизни Патрисио почти тридцать лет, теперь здесь и угрожает всему, что ей дорого. Ничего, пусть злится, сколько угодно, обзывается, устраивает сцену. Это не изменит завещания Патрисио.

— Ну, естественно, я повернулась и посмотрю на тебя, — протянула Эсмеральда, поворачиваясь лицом к вдове своего отца. — И хочу, чтобы ты внимательно посмотрела на меня, Кармелина. Ты так усердно притворялась, что меня не существует, возможно, даже начала в это верить. Теперь тебе будет несколько труднее игнорировать меня, не так ли?

Вдова отца резко вдохнула, а когда попыталась взять себя в руки, у нее аж прическа подпрыгнула.

— Тебе это с рук не сойдет, — шипела Кармелина сквозь стиснутые зубы.

— Посмотрим. — Эсмеральда понимала, что оказывает на пожилую женщину давление, видела по ее глазам, что та вот-вот взорвется, но ей пришлось столько вынести, а потому она не намерена отступать. — С этого момента все будет немного иначе.

На мгновение показалось, будто в глазах Родриго мелькнул проблеск чего-то напоминающего гордость. Эсмеральда чувствовала, что все взгляды в комнате устремлены в ее сторону.

— Итак. — Она ни к кому конкретно не обращалась. — Как мы собираемся это сделать?

Прежде она никогда не бывала в зале заседаний, однако, несмотря ни на что, знала каждого человека за столом. Не только потому, что это компания ее отца, но и потому, что совет директоров «Самбрано» пестрел самыми известными в латиноамериканском бизнесе именами. Да, кроме того, эти двое. Перла и Оникс Самбрано. Впрочем, они торчали тут только из-за своей фамилии. Она не видела их с тех пор, как те были детьми, но с первого взгляда заметила поразительное сходство себя с ними. Тот же нос, те же густые брови. У Перлы немного веснушек на щеках, как и у Эсмеральды.

— Мисс Самбрано.

Взгляд Эсмеральды переместился на человека, позвавшего ее по имени.

Она узнала Октавио Нуньеса — авторитетного человека на испанском телевидении на протяжении десятилетий. Октавио появился в студии вскоре после того, как телеканал начал вещание на национальном уровне, и стал первым испаноговорящим ведущим вечерних новостей в истории американского телевидения. И вот теперь он — член правления «Самбрано», точнее, председатель правления. А также двоюродный брат Кармелины.

Интересно, чего от него ожидать. Эсмеральда понятия не имела.

— Самбрано-Пенья, — уточнила она, сфокусировав взгляд на мужчине, который встал, чтобы обратиться к ней.

Выражение его лица было настороженным — не дружелюбным, но и не враждебным. Ей хотелось перевести взгляд на Кармелину, понаблюдать, как она смотрит на брата.

Как вдруг позади нее раздался шепот:

— Они ненавидят друг друга. Октавио, на чьей бы стороне ни была Кармелина, она примет другую сторону.

Родриго. Эсмеральда наклонила голову, отмечая то, что он сказал, но промолчала. Октавио заговорил вновь:

— Добро пожаловать. Это сюрприз. После того как все наши попытки связаться с вами не увенчались успехом, правление предположило, что вы не заинтересованы.

Кармелина сделала попытку встать, но что-то ее удержало. И тут Эсмеральда заметила руку Перлы на руке своей матери. Октавио не удостоил кузину даже взглядом, его внимание было приковано к Эсмеральде.

— Желание вашего отца, чтобы вы приняли на себя роль президента и генерального директора студии, стало неожиданностью для всех нас.

За столом послышался гул согласия. Обнадеживающе.

— Вы молоды, — продолжал Октавио, — тем не менее ваш опыт работы на телевидении и в кино впечатляет. — На этот раз он действительно бросил взгляд в сторону Кармелины. — Ни для кого не секрет, что в последние несколько лет Патрисио не сходился во мнениях с советом директоров по некоторым вопросам, но по большей части мы все заинтересованы в том, чтобы делать то, что лучше для «Самбрано». Ваш отец предоставил совету директоров свободу выдвигать некоторые условия относительно того, как оценить, подходите ли вы для этой работы.

Эсмеральда услышала нерешительность в голосе Октавио, и страх пронзил ее, как свинцовый шар. Какими бы ни были эти «условия», она им не рада.

— И еще кое-что. Патрисио попросил, чтобы его личная доля в компании — двадцать пять процентов от общего количества акций, если быть точным — находилась в доверительном управлении до тех пор, пока вы не решите выполнить его пожелания.

— Что это значит? — в замешательстве недоумевала Эсмеральда, больше не заботясь о том, как звучит ее голос.

Октавио ободряюще улыбнулся и подвинул к ней папку.

— Это означает, что теперь вы являетесь владельцем двадцати пяти процентов «Самбрано». Семьдесят пять процентов принадлежат вашим брату, сестре и миссис Самбрано.

Эсмеральда была рада, что она уже сидит, в противном случае не удержалась бы на ногах. Это же надо! Компания стоимостью миллиард долларов! Да эти акции должны стоить сотни миллионов. Потом ее осенило, что она получит эти акции только при условии выполнения всех пожеланий отца. Потому что с Патрисио никогда ничего не было бесплатным. Как ни ужасно, но эти акции все равно дадут ей некоторый рычаг давления. И она определенно воспользуется этим!

Раздался еще один приступ кашля. Эсмеральда заметила, что Перла уже силой удерживает мать на месте.

Но заткнуть Кармелину — это утопия.

— Возмутительно! Очевидно, кто-то повлиял на Патрисио. В конце концов, он был не в своем уме. Это единственное объяснение! — кричала она, молотя маленьким кулачком по столу. — Она не имеет никакого отношения к «Самбрано»! Ты не можешь этого сделать. Я пытаюсь защитить законное наследие моих детей! Я не позволю этой самозванке стать лицом компании моего мужа. — Рот Кармелины искривился в уродливой усмешке, когда она закричала. — Я бы предпочла увидеть, как компания сгорит дотла, чем позволить тебе сидеть в этом офисе.

Сердце Эсмеральды бешено колотилось в груди, желудок скрутило от отвращения, исходившего из каждого слова Кармелины. Эта женщина всегда ее презирала. Даже когда она была ребенком. Кармелина невероятно жестокая! В тех редких случаях, когда Эсмеральду приглашали в дом отца, Кармелина делала ее жизнь невыносимой. В конце концов мать совсем перестала отправлять дочь к отцу. Теперь Эсмеральда не маленькая девочка и не позволит вдове отца забрать у нее что-либо еще. Положив обе руки на стол, она обратилась непосредственно к женщине, которая причинила им с мамой столько боли.

— Хорошо, что твои желания ничего не значат. Значение имеют лишь желания моего отца. Я не просила его об этой должности, тем не менее я здесь. Итак, мы все просто примем тот факт, что я теперь часть «Студии Самбрано». Нравится тебе это или нет, но это и мое наследие тоже.

При упоминании о происхождении Эсмеральды Кармелина скривила рот.

От девушки не ускользнули одобрительные взгляды некоторых присутствующих в зале.

— Мистер Нуньес, что вы говорили? — Она постаралась придать голосу спокойствие и невозмутимость.

Октавио, казалось, оценил ее подход.

— Как я уже говорил, мы рады видеть вас назначенным президентом и генеральным директором и если решим, что вы лучше всего подходите для этой работы… — Он посмотрел на Родриго, который застыл в ожидании того, что будет дальше. — Вот как это будет происходить. У вас есть неделя, чтобы представить пятилетний стратегический план студии. Через неделю мы снова встретимся здесь.

Кожу покалывало от волнения, когда она задалась вопросом, как осуществить это за неделю. Ей потребовались месяцы, чтобы подготовить презентацию для своего пилотного проекта, а теперь предстоит всего за семь дней разработать стратегический план для целой сети, в которой десятки программ. Она расправила плечи, принимая вызов, высоко подняла голову, понимая, что это лишь часть испытания. Если бы она пожаловалась, попросила у правления больше времени, это бы сыграло против нее. Теперь ей нужно что-то доказать.

— Хорошо. Я могу это сделать, — заверила она Октавио. Он не казался врагом, а ей явно не помешает один-два соратника на своей стороне. — Мне понадобится место для работы и доступ к архивам и расписанию программ. Мне также нужно будет получать брифинги от каждой продюсерской студии, — кровь прилила к ее ушам, пока в голове проносились все те вещи, которые ей нужно подготовить, — включая съемки фильма. Я знаю, что они осуществляются на Западном побережье, но нам нужно организовать телефонную конференцию с руководителями разных департаментов. — Она достала телефон, чтобы сделать несколько заметок.

— Эсмеральда!

Она вскинула голову, услышав голос Октавио. Что-то в том, как он позвал ее по имени, напрягло, даже волосы на затылке встали дыбом.

— Родриго Альманзар, который занимал должность временного генерального директора в прошлом году, а до этого был нашим техническим директором почти восемь лет, станет вашим непосредственным помощником во время подготовки. Он также будет консультироваться с вами по поводу контента, который мы хотели бы видеть.

Нет. Нет. Нет. От этой новости по ее телу пробежали мурашки. Вот почему Октавио так мил и спокоен с ней. Никто никогда не предполагал, что она займет эту должность. Они притворялись, что предоставляют ей шанс, в то время как Родриго будет подставлять ей подножки на каждом шагу. Совет директоров, вероятно, разработал этот план в тот момент, когда узнал о завещании Патрисио. Эсмеральда сжала кулаки, пытаясь подавить боль и гнев, кипевшие внутри.

Что ж, она им покажет!

— Если это требование правления… — Ее голос был холоден настолько, насколько это вообще возможно. Повернувшись к Родриго, она едва могла видеть его сквозь прищуренные глаза. — Я уверена, что мистер Альманзар выполнит свой долг. Впрочем, как и всегда. Независимо от последствий. — Эсмеральда вложила в эти слова весь яд, отпущенный ей природой. Правда, похоже, успеха не достигла. Ее сентенции никак не задели высокого красивого мужчину.

— Можешь называть меня Родриго, Эсмеральда.

Он оказался рядом с ней, в очень опасной близости. Ей показалось, или она в самом деле ощутила жар, исходящий от его тела.

— Только мои друзья называют меня Эсмеральда, а ты мне не друг. — И она, отвернулась.

Октавио, выглядя смущенным, прочистил горло.

— Мы верим, что Родриго сделает для студии все самое лучшее.

Решительность Октавио явно давала понять, что спорить нет смысла. Эсмеральда перевела взгляд на своего бывшего любовника. Его рот снова сжался в тонкую линию, хотя она и заметила в его глазах потаенную боль.

Она заставила себя ничего не чувствовать, когда снова оглядела зал заседаний. Ее взгляд не задержался ни на ком. Даже на самодовольной физиономии Кармелины.

— В таком случае я приступаю к работе. Жду вас всех здесь через неделю.

С этими словами она вышла. Родриго следовал за ней по пятам.

Эсмеральда четко усвоила урок от матери, смысл которого в том, что нужно делать лимонад, если жизнь подсовывает лимоны. Она поклялась себе, что в следующий раз выйдет из зала заседаний новым президентом и генеральным директором.

Глава 4

Родриго в смятении плелся за Эсмеральдой, не совсем еще осознав, что же все-таки произошло. Он и понятия не имел, что планировало правление. Октавио был не против завещания Патрисио, хотя некоторые члены правления пребывали в ярости из-за нее.

Собственно, правление и придумало этот план. Родриго будет рядом с Эсмеральдой во время ее фиаско и примет на себя основную тяжесть ее гнева, когда все пойдет наперекосяк. А она, скорее всего, потерпит неудачу. Опыт работы в отрасли — это далеко не все умения, необходимые для управления студией стоимостью миллиард долларов.

— Эсмеральда, подожди, — позвал он, — нам нужно поговорить.

— Мне нужна минутка, Родриго. — Она даже не обернулась.

— Джойя, эспера![1]

Эсмеральда вполне ожидаемо замерла на месте. Повернулась к нему лицом. Ее глаза засверкали яростью.

— Не смей больше так меня называть, Родриго Альманзар.

Эсмеральда, раздувая ноздри, поджала губы, пристально глядя на него. Родриго знал, что использовать прозвище, которое он придумал для нее много лет назад, — удар ниже пояса. Он связался с Эсмеральдой вопреки здравому смыслу.

Патрисио Самбрано назвал своих детей в честь драгоценных камней. Эсмеральда, Оникс, Перла. Эсмеральда — первая драгоценность в его жизни. Тем не менее Патрисио даже не представлял, каково это — заботиться о ней так, как она того заслуживает. Он так и не оценил драгоценный камень, который ему подарили. За него это сделал Родриго. Он полюбил Эсмеральду еще в детстве и всегда защищал ее. А потом полюбил ее как женщину, которая уже в двадцать лет имела очень четкое представление о том, кто она такая.

Десять лет борьбы за мечту, которая, казалось, постоянно оставалась вне пределов досягаемости, не затмили ее свет. Во всяком случае, в тридцать лет она засияла еще ярче.

Эсмеральда со злостью взглянула на Родриго. Он указал в сторону маленькой комнаты.

— Давай поговорим здесь.

Он, конечно, мог отвести ее в свой офис, но она ведь пришла сюда, чтобы занять именно тот офис, а потому он решил пообщаться с ней на нейтральной территории.

Она и пальцем не пошевелила.

— Никуда я с тобой не пойду. Ты все это подстроил.

Если бы на ее месте находился кто-то другой, Родриго был бы рад помешать всеми возможными способами. Но речь шла об Эсмеральде.

— Я понятия не имел об их планах, представляю, как ты злишься. Только запомни, ты не выиграешь, позволив эмоциям овладеть тобой, — наставлял Родриго.

Эсмеральда лишь усмехалась. Однако он, казалось, игнорировал это.

По выражению ее лица было ясно, что она не поверила, а ему очень хотелось, чтобы это не причиняло ей такую боль, ранило ее. Так или иначе, а она, окинув его презрительным взглядом, вошла в предложенную комнату. Он вошел следом за ней и закрыл дверь. Ее аромат заполнил все пространство. Тот же пряный аромат лемонграсса и имбиря, которым она пользовалась в течение многих лет.

— И да, я возмущен намеком на грязные игры с моей стороны. Я бы никогда не ударил тебя вот так в спину, Эсмеральда. Ты знаешь…

— Интересно, что я знаю? — спросила она грозно. — Хотя да, знаю. После того, как ты тысячу раз пообещал мне всегда находиться рядом, отпустил меня за секунду, не так ли? И в конце концов ты выбрал Патрисио?

Это походило на удар в солнечное сплетение, каждая унция кислорода шаг за шагом покидала легкие Родриго. Он хотел сказать ей правду о том, как Патрисио попался на ложь и интриги Кармелины.

— Я никогда…

Гнев и разочарование, бурлящие в нем, расплавленной лавой проникали в вены, растекаясь по ним. Необходимость рассказать ей правду почти разрушила его самоконтроль. Нет, он не может. Поскольку поклялся никогда не рассказывать о том, что случилось, даже для того, чтобы защититься от ненависти Эсмеральды.

Да и какой в этом прок? Спустя десять лет признаться наконец Эсмеральде в том, что произошло на самом деле, лишь еще больше осложнит ситуацию. Прошли считаные минуты — всего лишь минуты! — после того, как она вернулась в его жизнь, а холодное и контролируемое поведение, которым Родриго так гордился, затрещало по швам. Тем не менее вместо того, чтобы покинуть эту комнату, пойти куда-нибудь, чтобы собраться с мыслями, он двинулся к Эсмеральде. У него раздувались ноздри. А тело напряглось от желания прикоснуться к ней.

— Мы можем сохранить профессиональные отношения, — предложил он. — Я хочу быть генеральным директором. Я работал ради этого. Более того, думаю, я заслуживаю этого.

Эсмеральда собиралась возразить, но то, что увидела на лице Родриго, заставило ее остановиться.

Он продолжал:

— Несмотря на его недостатки, я уважал твоего отца и никогда бы не воспротивился его желаниям. Если ты лучше всех подходишь для этой работы, я не буду вставлять тебе палки в колеса, но и не откажусь от этого поста добровольно.

— Тогда будь готов сражаться, потому что я приложу максимум усилий к этой битве, — подошла ближе, испепеляюще глядя на него. Она была невысокой, ее макушка не доходила даже до его плеча. Тем не менее то, чего ей не хватало в росте, она всегда с лихвой компенсировала силой собственной личности.

Она на протяжении многих лет отвергала все попытки, предпринимаемые Родриго, чтобы связаться с ней. Отвергала все попытки своего отца помочь ей продвинуться в индустрии. Она была полна решимости сделать себе имя самостоятельно. И вот теперь Эсмеральда здесь, готовая заявить о своих правах. Родриго отдавал себе отчет в том, что за это она будет сражаться до смерти. Его джойя — воин. И ему действительно нужно бы придумать способ перестать думать о ней как о своей женщине. Но как это сделать, когда все в нем буквально кричит от желания обладать ею! Заключить ее в объятия, тем самым показав, что он никогда не переставал желать ее?

— У тебя всегда намного лучше, чем у меня, получалось не позволять страстям брать над тобой верх. Но теперь и я этому научилась, — заверила Эсмеральда.

Родриго не смог сдержать едкий смешок, невольно вырвавшийся у него.

— За исключением тех случаев, когда это касалось тебя. Находясь с тобой рядом, я всегда забывался.

— У тебя забавный способ показать это, Родриго.

Глаза Эсмеральды снова сузились, и она подошла настолько близко, что их тела практически соприкоснулись. Родриго пришлось сжать кулаки, чтобы не прижать ее к себе.

— Это что, провокация, Эсмеральда? Родриго усмехнулся, находясь достаточно близко, чтобы почувствовать ее жар. Вот тогда-то он и понял, что за разочарованием в ее глазах таилось желание. Это стало понятно по тому, как сбилось ее дыхание. Он почувствовал это, когда она невольно потянулась к нему всем телом, хотя и пыталась держаться на некотором расстоянии. Его глаза сфокусировались на ее сочных губах. Они приоткрылись для него, будто он — оазис в пустыне, на который она набрела после нескольких дней странствий. В общем, дураки они оба! Так ничему и не научились за эти годы. Тем не менее Родриго не смог заставить себя уйти.

— Эсмеральда. — Он произнес ее имя так, будто оно уже само по себе что-то да значит. Впрочем, так было всегда. Родриго почувствовал, как заколотилось в груди его сердце, он положил руку ей на затылок и притянул ее к себе. — Ты сводишь меня с ума, — рычал он сквозь стиснутые зубы, страстно желая сократить расстояние между ними.

— Я ненавижу то, что хочу тебя так сильно, — пробормотала она, обвивая руками его шею.

Здравый смысл покинул его, уступив место потребности, которая разгорелась в нем, как лихорадка.

— Я хочу взять тебя прямо здесь.

Напряжение пульсировало вокруг них.

Дверь внезапно распахнулась.

— О боже мой, мне так жаль, мистер Альманзар. Я не знала, что здесь кто-то есть.

Родриго узнал в молодой женщине исполнительного помощника одного из вице-президентов. Похоже, она только что спасла его от самого себя.

— Все хорошо. Мы с мисс Самбрано-Пенья обсуждали некоторые детали пятилетнего стратегического плана. Не могли бы вы оставить нас на минутку?

Глаза женщины расширились, едва до нее дошло, что она чему-то помешала. Та быстро схватилась за дверную ручку.

— Конечно.

Щелчок двери в тишине комнаты прозвучал как выстрел. Родриго готов был поклясться, что услышал стук их сердец.

— Это не должно повториться. — Голос Эсмеральды был низким и хриплым, жар последних нескольких минут явно все еще струился по ее венам. Этот несостоявшийся поцелуй — своего рода отчаянная попытка вернуть то, что давным-давно выскользнуло из его пальцев. Единственный выход — двигаться вперед.

— Это больше не повторится, — пообещал Родриго, взглянув на Эсмеральду. — Пойдем, я покажу тебе офис, а завтра ознакомлю с материалами.

Она распахнула дверь и вышла. Он последовал за ней, чувствуя себя не в своей тарелке. Хочет или нет, а он сделает свою работу. В конце концов, именно этим он и известен. Родриго Альманзар никогда не отклоняется от поставленной задачи. Все остальное могло отойти на второй план, а он всегда добивался успеха. Иногда даже ценой собственного счастья.

Глава 5

Родриго зашел в офис, где Эсмеральда развела бурную деятельность. Всего сутки прошли после ее появления в студии, а она уже обложилась кипами архивных бумаг. Было раннее утро. Родриго недоумевал, а уходила ли она вообще ночевать домой, и очень переживал за нее. Хотя, конечно, уходила, учитывая то, что на ней другая одежда. Он немного успокоился.

— Я принес тебе кое-что, — заявил он вместо приветствия.

Эсмеральда с подозрением оглядела сумку, но, когда увидела логотип, ее лицо сразу же озарила улыбка.

— Ты ездил в Ла-Нуэва? — удивилась она, когда он положил сверток на стол перед ней.

— Это в моем районе.

Она бросила на него подозрительный взгляд, когда осматривала содержимое.

— Ты принес мне сливочный сыр и датскую гуаябу. Неужели не забыл! — Ее голос звучал почти оскорбленно. Оказывается, Родриго по-прежнему помнит ее любимую выпечку из пекарни, в которую они ходили детьми.

Эсмеральда, возможно, и забыла, что они присутствуют в жизни друг друга с первого дня, зато Родриго никогда не забудет этого. Они привязаны друг к другу, и так будет всегда. Их матери были лучшими подругами, самыми близкими людьми.

Родриго всегда казалось неправильным, что Эсмеральда никогда не сможет стать частью жизни Патрисио. Она жила в маленькой квартирке и ходила в католическую школу по соседству, в то время как ее сводные брат и сестра обитали в пентхаусе на Парк-авеню и учились в школе-интернате в Швейцарии.

Родриго никогда не забудет тот день, десять лет назад. Они с Эсмеральдой уехали в Лос-Анджелес на три дня. В пятницу отправились в Лагуна-Бич, отведали севиче, выпили холодного пива в ресторане на воде. Их субботние планы поехать на виллу Гетти отменились, поскольку Родриго до полудня продержал Эмми в постели.

Они держали свои отношения в секрете, но в те несколько дней Родриго был полон надежд, хотя при этом достаточно глуп, чтобы думать, что их любовь друг к другу в состоянии выдержать все испытания. Как же он заблуждался! Воскресным утром Родриго позвонила мать, и этот звонок разрушил радость тех нескольких дней. Глория сообщила весьма неприятную новость: в пятницу мать Эсмеральды получила уведомление, что у нее в запасе неделя, чтобы освободить квартиру, в которой она жила. Это было очередной пакостью Кармелины.

Надеясь разрешить ситуацию, не расстраивая Эсмеральду, Родриго улетел в Нью-Йорк, не объяснив ничего своей девушке. Он застал Патрисио пьяного в его кабинете, несущего абсурд о тестах на отцовство и о том, что Ивелисс — лгунья. Оказывается, Кармелина убедила его, что Эсмеральда — не его дочь, при этом продемонстрировав тест на отцовство.

Родриго догадался, что тест сфабрикован, и потратил несколько часов, дозваниваясь до лаборатории. В итоге ему подтвердили, что такой тест не проводился и результаты поддельные. Можно было бы праздновать победу.

Но…

Родриго выдал его собственный пыл. Патрисио, безусловно, догадался, что его с Эсмеральдой связывает нечто большее, чем просто детская дружба. Вместо благодарности за раскрытый обман старик поставил ему ультиматум: либо он расстается с его дочерью, либо пусть проваливает из его компании.

Если бы вопрос касался только Родриго, он бы, не задумываясь, выбрал Эсмеральду. Только вот в те дни он раздавал долги за своего отца, и его мать была тяжело больна. Как бы он решился уволиться с такой работы. Последнее, что он сделал для Эсмеральды перед тем, как расстаться с ней, — обезопасил ее от дальнейших нападок со стороны Кармелины.

Десять лет спустя, учитывая боль, которую оба пережили, Родриго задавался вопросом, правильно ли поступил.

— Я не знала, что ты переехал из центра.

Голос Эсмеральды вернул его из мучительного путешествия по переулку воспоминаний.

— Пару лет назад я купил особняк в Шугар-Хилл. — Он потягивал кофе, наблюдая за тем, с каким аппетитом она поглощает любимые лакомства, — Приятно вернуться в старый район. Ты, кстати, видела приглашение Октавио на сегодняшний прием?

Его глаза невольно принялись гулять по телу Эсмеральды. Все в этой женщине казалось привлекательным. Пышная грудь выглядела слишком уж соблазнительно. Сквозь ткань Родриго мельком разглядел кружево бюстгальтера. Ему пришлось даже скрестить ноги, чтобы не опозориться.

— Смотри мне в лицо, Родриго.

— Я пытаюсь, Эсмеральда, но, когда ты вот так облизываешь губы, не могу приказать глазам не смотреть на них.

— Да, я видела приглашение. Но не пойду.

Ее пренебрежительный тон разозлил его.

— Это не предложение. Тебе нужно пойти, Эсмеральда. Там будут все наши крупнейшие рекламодатели.

Она упрямо покачала головой.

— Слушай, Родриго, у меня нет подходящего наряда для официального приема в Клойстерс.

— Истерики не помогут тебе на этой неделе, джойя. — Он чуть не рассмеялся, заметив, как сузились ее глаза, а датское печенье замерло на полпути ко рту. — Прими это как совет доброй воли, каковым тот и является. С твоей стороны неразумно упускать шанс пообщаться с правлением. Им будет полезно увидеть, как ты ведешь себя, как сможешь представлять студию. Теперь ты акционер, и это не изменится, даже если ты не станешь генеральным директором.

Эсмеральда замерла, переваривая то, что он сказал. Родриго даже отследил тот момент, когда она наконец поняла ценность его слов. Эсмеральда умна, умнее любого из сотрудников, снующих по зданию. И да, она всегда заслуживала места за столом в главном зале. Жаль, что на место, которое хочет занять она, претендовал Родриго да и сейчас не был готов от него отказаться.

Эсмеральда перевела на него взгляд, уже не столь вызывающий.

— Я понимаю твою точку зрения, но мне действительно нечего надеть. У меня просто нет времени тратить весь день на поиски дизайнерского платья.

— Предоставь это мне. — Слова сорвались с его губ прежде, чем он смог остановить себя. — Я найду тебе платье, а ты сосредоточишься на работе, пока не придет время собираться.

Сосредоточиться на презентации. Да, это необходимо. Именно это Эсмеральда собиралась обсуждать с Родриго, не зацикливаясь на том, как его руки сжимали ее накануне. Однако при мысли о том, как близки они были к поцелую, ее живот сделал сальто.

Прерывисто вздохнув, Эсмеральда заставила себя переключить внимание. Вчера она весь день провела за просмотром некоторых материалов, после чего у нее появилось некоторое представление о том, в каком направлении двигаться, чтобы удачно провести презентацию. Правда, оставалось несколько пунктов, которые не сходились.

— Могу я спросить тебя кое о чем? Родриго кивнул.

— Куда подевались все афролатиноамериканцы?

«Самбрано» начинала как студия, которая создавала контент для всех латиноамериканских сообществ. В то время как появившиеся позже испаноязычные сети ориентировались на очень специфическую аудиторию, «Самбрано» всегда охватывала множество сторон латиноамериканской культуры со всеми ее оттенками. В отличие от остальных СМИ, которые, казалось, игнорировали данную тему, «Самбрано» уделяла внимание чернокожим и коренным общинам, которые также хотели видеть себя на экране.

В этом не было ничего удивительного. Патрисио — чернокожий, и для поддержания своего наследия ему, по крайней мере, поначалу, казалось важным быть частью бренда «Самбрано». В 90-х студия придерживалась той же концепции, что и другие американские телеканалы, выпускавшие хитовые шоу с участием исключительно чернокожих. В отличие от «Самбрано», которая сделала их главными персонажами своих программ, другие испаноязычные телеканалы отказались приглашать чернокожих актеров и съемочный персонал из числа коренного населения. Это выделило студию среди латиноамериканской аудитории. Однако за последние двадцать лет эта тема отошла на второй план.

Просматривая фильмы и телешоу, которые в настоящее время продюсировала «Самбрано», Эсмеральда не могла понять, почему все так изменилось, почему студия забыла свои корни. Да, с тех пор, как Родриго занял кресло директора по контенту, программы стали более разнообразными, а канал тем не менее слишком отдалился от первоначального курса.

Эсмеральда хотела понять, почему отец, который, казалось, почти искренне стремился представлять каждое лицо латиноамериканского сообщества, предал собственное видение.

Прежде чем открыть рот, Родриго с минуту глядел на нее.

— В зависимости от того, кого спросишь, ты получишь разные ответы на этот вопрос.

— Я хочу услышать твой ответ.

Эсмеральда не слишком много знала о том, кем стал Родриго за последние десять лет, зато была осведомлена о том, что более преданного студии человека, чем он, и не найдешь. Родриго снова заерзал на стуле, теперь уже от напряжения. Он явно не был готов ответить на этот вопрос.

— Кармелина всегда оказывала на Патрисио большое влияние. Он был гордым человеком, но его доконала неуверенность в себе из-за недостатка образования. И Кармелина знала, как им манипулировать. Он стал следовать ее советам, даже в ущерб себе. Во всяком случае, так все началось. — Родриго с отвращением покачал головой. — У нее всегда был миллион идей. И большинство из них заключалось в том, чтобы сделать «Самбрано» точной копией американских сетей, убрать из него всю латиноамериканскую культуру и просто гнать те же программы, но на испанском языке.

Что-то притаилось в выражении лица Родриго. Едва сдерживаемое разочарование. Эсмеральда понимала, как он переживал по этому поводу в течение долгого времени.

— Я всегда напоминал Патрисио, что мы должны снимать фильмы и программы, в которых наши люди могли бы увидеть себя. Но Кармелина была неумолима. Она никогда не понимала, что нашим самым большим преимуществом было доверие зрителей к нашей аутентичности.

Ее рот наполнился горечью. Как мог отец позволить Кармелине уничтожить собственное детище, его наследие? Как мог Родриго позволить такому случиться?

— Разве ты не главный специалист по контенту? Почему в таком случае позволил ей настолько сильно влиять на происходящее?

Эсмеральда понимала, что критика Родриго ничего не исправит. Но ей было противно, что этот человек пошел на поводу руководства, чтобы сохранить свою многомиллионную зарплату. Да-да, она уже видела его платежные ведомости и была поражена суммами.

— Я — не Оникс, не Перла и даже не ты. У меня нет фамилии Самбрано. Твой отец упустил из виду свою миссию, при этом так и не признал свою ошибку. Потом он заболел.

Эсмеральда заметила, как с каждым словом напрягаются плечи Родриго, а челюсть подрагивает от напряжения.

— Единственная причина, по которой на канале осталось хоть что-то прежнее, заключается в том, что я боролся изо всех сил. И не думай, что Кармелина не пыталась запугать меня, привлекая в стан своих сообщников в интригах. Но, вопреки сплетникам, я не продался. — Он бросил пустой кофейный стаканчик в мусорную корзину и придвинулся ближе к ней. — И это одна из многих причин, по которым я должен руководить студией «Самбрано», — заявил он, тем самым стирая следы дружеской беседы, которую они вели. — Ты и понятия не имеешь, с чем столкнулась, Эсмеральда. Идет борьба за будущее нашей компании, и, если думаешь, что я отступлю только потому, что ты пришла, вынужден тебя разочаровать. Ты меня совсем не знаешь.

— О, поверь мне, я догадываюсь, что ты вновь ударишь меня ножом в спину.

Родриго отшатнулся, будто от пощечины, правда, быстро пришел в себя и вскоре уже перегнулся через стол с перекошенным от гнева лицом.

— В отличие от жены Патрисио и его детей мне небезразлично, что происходит с компанией. Или, может быть, теперь, когда ты стала акционером, тебя интересуют только дивиденды?

А вот это удар ниже пояса!

Хотя при этом хорошее напоминание о том, что Родриго не на ее стороне.

— Я никогда не рассчитывала ни на цент от Патрисио Самбрано. — Эсмеральда выпрямилась во весь рост. — Ты, как никто другой, должен это знать. Твое место в семейной драме, если не ошибаюсь, находилось в первом ряду, когда мой отец из прихоти выгнал на улицу меня и мою мать. Или что, ты вычеркнул это из своей памяти вместе со всеми другими воспоминаниями обо мне?

Ноздри Родриго раздулись, и Эсмеральда поняла, что ее слова попали в точку, прозвучали правдиво. Его светло-коричневая кожа покраснела.

— Это ты прервала все контакты, Эсмеральда, — возразил он сквозь стиснутые зубы. — Я никогда не утверждал, что мы не можем оставаться друзьями.

Она заметила боль в его глазах и сразу же прониклась желанием отступить. Но она подавила это чувство.

— Остаться друзьями? После твоего предательства? Ты серьезно? Отец причинил мне боль и бросил меня, но я никогда и не ожидала от него ничего лучшего. Зато ты вырвал мое сердце. — Она вышла прежде, чем он успел ответить, и прежде, чем увидел слезы, покатившиеся по ее лицу.

Глава 6

— Откуда это?

Родриго еще не пришел в себя после неприятного разговора, поэтому появление раздраженной Эсмеральды в его кабинете с охапкой платьев еще больше испортило ему настроение.

— Это платья для сегодняшнего вечера. — Он не поднял глаз от электронного письма, которое отправлял.

— Я же сказала, что не пойду, — прорычала Эсмеральда.

— Что-то не так с платьями?

— Нет, они идеальны.

— Хорошо, тогда в чем проблема?

Он чувствовал себя неуютно рядом с этой женщиной.

— Это не стоит того, чтобы терять целый вечер на общение и распитие шампанского. В то время, как я могла бы поработать. — Ее лицо раскраснелось.

Родриго недоумевал, уж не их ли близость тому причиной? Вполне возможно. Несмотря на дурное настроение, в нем горячей волной поднималось возбуждение.

Но прежде чем он успел открыть рот, в его кабинет вошел человек, которого он бы не хотел видеть никогда.

— Родриго, ты тратишь деньги компании на платья?

Кармелина Самбрано знала о телевидении и кинопроизводстве меньше, чем воспитательница детского сада, и тем не менее считала себя экспертом в этом виде деятельности. Она была одета в свой обычный жакет и юбку в тон от Шанель, сшитые на заказ. Впрочем, не имело значения количество денег, потраченных женщиной на дизайнерскую одежду. На Кармелине любая одежда выглядела дешево.

Родриго удивился тому, как долго она выжидала, прежде чем прийти к Эсмеральде, и заметил, как Эсмеральда смотрит на вдову отца. С прищуром, не предвещающим ничего хорошего. Хотя в ее взгляде и не было ненависти. Правда, она не в курсе, насколько низко пала Кармелина, пытаясь вычеркнуть ее из жизни отца. И Родриго был обеспокоен тем, о чем девушка никогда не узнает.

Теперь-то Эсмеральда готова завладеть призом, к которому вдова Патрисио шла десятилетиями. Кармелина отнюдь не глупа, а потому день ото дня отчаивалась все больше. А отчаявшаяся Кармелина невероятно опасна.

Родриго даже не пытался скрыть то, что откровенно насмехается над ней.

— Чего ты хочешь?

— Просто пришла лично сообщить вам, что я запретила использовать любые кинопленки с участием моего мужа для этого фарса.

Она повернулась к Эсмеральде:

— Если ты ничего не знаешь о своем отце, то только потому, что он так хотел. Тебе придется продолжать предпринимать жалкие попытки бунта, не просматривая его интервью.

— Кармелина, — рявкнул Родриго с явной угрозой в голосе, — следи за тоном!

Зато Эсмеральда не дрогнула, демонстрируя равнодушие, не обнаружила и малейших признаков того, что ее задела язвительность женщины.

— А я и не просила отснятых материалов. У меня и без того найдется с чем поработать.

— Я попросил, чтобы отснятый материал находился в твоем распоряжении, — парировал Родриго. — Речь идет о документальном фильме, который мы готовили на тридцатипятилетие студии в следующем году. Правда, не успели его закончить.

— Значит, он тебе помогает! — Желчь, переполнявшая Кармелину, хлестала из каждого ее слова. — Достопочтенный Родриго Альманзар, который отвернулся от собственной семьи, чтобы занять законное место моего сына. Не доверяй ему. Этот человек предал бы и собственную мать в надежде сохранить этот пост.

Ее голос сочился презрением, но Родриго давно поставил заслон, а потому слова Кармелины не достигали его. Единственное, о чем он тревожился, — как бы эта баба не запустила свои когти в Эсмеральду. Этого он не потерпел бы.

А оказывается, Кармелина еще не закончила.

— И теперь этот лицемер пытается отнять у моих детей их наследие. Мне не нужны деньги этой студии. Просто Родриго пытается уничтожить то, что не сам создавал.

Нет, он бы никогда в жизни не поднял руку на женщину, и только именно по этой причине не вытолкнул вдову из своего офиса силой.

— У меня тоже есть право на «Самбрано», — спокойно возразила Эсмеральда, будто едкие слова Кармелины и вовсе не коснулись ее сознания.

Кармелина направилась было к двери, но, не удержавшись, остановилась перед платьями.

— Никакая, даже самая дорогая эксклюзивная одежда не замаскирует твое происхождение. Ты — незаконнорожденная дочь Патрисио.

Эсмеральда демонстрировала беспечность.

— А зачем мне вообще что-то скрывать, если я все равно вписана в завещание?

Кармелина зло посмотрела на нее и выбежала из кабинета.

Сердце Родриго бешено стучало. Хотя это не имело никакого отношения к Кармелине. Причиной всему Эсмеральда. Время и расстояние ничуть не уменьшили его влечения к ней.

— Не бери в голову слова этой стервы, — посоветовал он.

— И не подумаю. Хотя, знаешь, ты прав. Сегодня вечером я буду на приеме. Покажу всем, что не собираюсь прятаться.

Эсмеральда явно гордилась собой. Тем не менее Родриго заметил, что в ее голос вкрались надтреснутые нотки. Он тепло улыбнулся ей:

— В таком случае тебе необходимо примерить платья. Можешь это сделать прямо здесь.

Его скрутил всепоглощающий жар. Ее секундное замешательство и смущение не укрылось от его глаз, тем не менее он не дал ей ответить и нажал на какую-то кнопку. Стеллаж отъехал в сторону, обнажив проход в стене.

— Ого! — Эсмеральда всматривалась в темноту узкого коридора, ведущего в просторную спальню с ванной комнатой. — Это что, комната моего отца?

— Патрисио построил ее давным-давно. Как-то он признался, что не прошло и шести месяцев с их с Кармелиной свадьбы, как ему насущно потребовался способ немного отдалиться от нее. Их брак никогда не был счастливым, всего лишь деловое соглашение. Поначалу, я полагаю, оно казалось взаимовыгодным, но за последние десять лет я увидел, что Патрисио стал жестче. Он всегда говорил, что твоя мать — единственный человек, способный вернуть его хорошие черты.

— Он не заслуживал ее, — тихо отреагировала Эсмеральда, по-прежнему не решаясь шагнуть в сторону спальни. Она выдержала паузу, снова посмотрела на Родриго, будто надеялась угадать его тайные мотивы. — Спасибо тебе за платье. Почему ты так добр ко мне?

Вопрос на двести миллионов долларов, не так ли? Родриго мог бы сказать, что в долгу перед Патрисио, что он профессионал и оказал бы подобную любезность любому другому. Только все это окажется ложью. А он и солгал:

— Я добр ко всем.

— Да ты сама добродетель. — Лукавая улыбка на лице сгладила резкость ее слов. Боже, как Родриго хотел ее! Потребность прижать к себе была слишком сильной.

Он кивнул, когда дверь за ней уже закрылась. Не нужно кому-либо знать, что его глаза были прикованы к великолепному виду идеальных ягодиц Эсмеральды, когда она уходила.

В общем, он по уши в дерьме. Целая жизнь упорной работы ради единственной цели грозила кануть в Лету. И все потому, что между ним и его мечтой встал единственный человек, ради которого он в состоянии пожертвовать всем.

Глава 7

— Застегивайся уже, черт возьми! — В который раз Эсмеральда, безуспешно пытаясь застегнуть молнию на платье, разочарованно вздохнула. Как странно находиться в этой комнате. Место, куда сбегал ее отец, когда в его семейной жизни происходили изменения.

На высоком комоде, где хранились его вещи, стояло несколько фотографий в рамках. В частности, фотографии Эсмеральды. Это очень удивило ее. Один кадр с ее второго дня рождения — родители по обе стороны от нее, натянутые улыбки на лицах. Она не помнила этого, но знала, что первые несколько лет ее жизни Патрисио появлялся только по особым случаям.

Вот фотография с ее выпускного вечера в средней школе. И фотография, где она получает награду за короткометражный фильм на кинофестивале в Трайбеке.

Что-то шевельнулось в груди, когда она увидела, что у нее было место среди других детей отца. Кстати, фотография, где она запечатлена с матерью, тоже красовалась на комоде.

Очередная попытка застегнуть платье не увенчалась успехом. Эсмеральда посмотрела на будильник рядом с кроватью. Почти шесть. Ладно, к черту все, ей понадобится помощь Родриго с этим платьем. Она подошла к раздвижной двери, которая вела в кабинет генерального директора, медленно открыла ее. Родриго стоял к ней спиной в другом конце комнаты, глядя в огромные окна, из которых открывался захватывающий вид на июньский закат над Манхэттеном.

Он действительно выглядел потрясающе в своем строгом деловом костюме. Хотя рядом с ней он казался не серьезным, а напротив веселым и страстным. В течение многих лет он так много значил для нее, впрочем, что уж там скрывать, он и сейчас значит слишком много.

— Родриго. — Ее голос ворвался в тишину комнаты.

Он всегда мог свести с ума одной улыбкой. Он обернулся. Эсмеральда скользнула по нему взглядом. Родриго подошел к ней. Было заметно, как вспыхнули его глаза. К тому времени, как он приблизился к ней, биение ее сердца стало невыносимым. Она почувствовала себя обнаженной. Развернулась и пошла обратно в тайную спальню отца, чувствуя себя слишком незащищенной, чтобы находиться в кабинете, где кто-нибудь мог ее увидеть.

Родриго молча последовал за ней. Эсмеральда не осмелилась обернуться. Наконец, оказавшись в комнате, она повернулась к нему, не поднимая глаз.

— Ты можешь застегнуть мне молнию?

Она остановила свой выбор на изумрудно-зеленом платье без рукавов.

— Этот цвет идеально тебе идет, джойя.

Родриго снова назвал ее этим именем, провел пальцем по обнаженной коже спины. Казалось, касание обожгло кожу пламенем. Эсмеральда не отодвинулась, очарованная его прикосновением. Она столько раз убеждала себя, что этот мужчина ничего для нее не значит. И вот, надо же! Хватило одного прикосновения, чтобы она игнорировала все инстинкты самозащиты, так ей захотелось, чтобы эти сильные руки обхватили ее вокруг талии.

А Родриго лишь застегнул молнию на платье и отступил.

— Повернись, я хочу тебя видеть.

Эсмеральда удивилась, почему ее не разозлил его требовательный тон. Она повернулась и увидела страсть в его глазах, готовую легко превратить их обоих в пепел.

— Эрмоса! Ты великолепна, моя радость. Видеть тебя так близко и не иметь возможности прикоснуться — это ад.

Голос Родриго охрип от желания. В этот момент она поняла, что даст ему все, о чем бы он ни попросил. Он шагнул ближе, так что ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Родриго провел пальцами по ее щеке. Она закрыла глаза от прикосновения. Ее дыхание сбилось от ощущения его близости.

— Я хочу поцеловать тебя, Эсмеральда.

Она покачала головой в ответ на эту просьбу, с ее губ сорвался тихий стон, а руки невольно обвили его шею.

— Если хочешь, просто сделай это, Родриго.

Он без колебаний накрыл ее рот своим. И мир исчез. Его язык проник внутрь, казалось, будто не прошло и дня с тех пор, как они целовались последний раз. Эсмеральда прижалась к нему, он осыпал ее шею трепещущими поцелуями. Где-то в глубине души она понимала, что это верх глупости и они оба играют с огнем. А вдруг кто-нибудь узнает об этом. Она, вероятно, потеряет шансы получить одобрение правления. Но так трудно думать, когда Родриго шепчет по-испански опьяняющие слова. С его стороны абсолютное безумие называть ее своей, а хуже то, что она наслаждается этим. Хочет этого настолько отчаянно, что даже кожу покалывает, а под его умелыми прикосновениями напрягается и расслабляется тело.

— Я не могу насытиться тобой. Впрочем, никогда не мог.

Эсмеральда понимала, что им необходимо остановиться. Им скоро на вечеринку. И ей наверняка придется освежить макияж. Но вместо того, чтобы остановиться, она откинула голову и позволила Родриго спуститься вниз по ее шее. Его зубы задели ее кожу, когда он одной рукой сжал ее ягодицы, а другой потянул вниз бретельку платья.

Его дыхание коснулось ее груди.

— Можно я поцелую тебя здесь?

— Да.

Родриго провел губами по ее коже, пока не коснулся края платья. У Эсмеральды от удовольствия перехватило дыхание.

— Ты сводишь меня с ума! — прорычал он, прижимая ее к себе, его возбужденный член, подобно раскаленному железу, прижимался к ее животу.

Ее рот наполнился слюной при мысли о том, чтобы ласкать его губами. Она хотела признаться ему в этом. Но за ней явно присматривают ангелы, иначе как объяснить, что в тот момент, когда она собиралась сжечь остатки собственных чувств, женский голос, позвавший Родриго, удержал их от того, чтобы все разрушить.

Глава 8

— Успокойся. Мы с ней давно расстались, — убеждал Родриго Эсмеральду, наблюдая за прибывающими на прием гостями.

Он был рад тому, что его бывшая, Химена, появилась именно в самый нужный момент, тем самым спасая его от самого себя. С тех пор как Эсмеральда вошла в зал заседаний, он совершал одну глупость за другой. И, что еще хуже, не пожалел об этом ни разу. Ну, не дурак ли он после этого?

Прием проходил в полузакрытом розовом саду, который, казалось, был освещен тысячами мерцающих огоньков. Ошеломляющее зрелище! Однако Эсмеральда казалась равнодушной, пребывая в странном настроении по дороге на прием. Будто Родриго нарушил какой-то уговор, встречаясь с Хименой без ее ведома.

Эсмеральда — единственный человек в жизни Родриго, который знал, через что пришлось пройти им с матерью, когда его отец проиграл в казино все, что у них было. И да, Эсмеральда единственная поддерживала его в больнице, пока Глории делали первый курс химиотерапии. Тем летом Родриго и Эсмеральда стали больше чем друзьями. Она была его спокойной гаванью, и он отчаянно хотел принадлежать ей. Но вместо этого стал еще одним человеком, который разочаровал ее.

— Химена — мой друг и коллега. Мы взрослые люди. Да, у нас были отношения, а потом мы их разорвали без взаимных обид.

Эсмеральда зло посмотрела на Родриго. А ему так нравилось, что она собственница. Очень хотелось затащить ее в темный угол и дать реальную причину разгорячиться. Неужели она действительно расстроена из-за его отношений с другой женщиной? Или, может быть, Химена сказала ей что-то малоприятное? Эта женщина может быть беспощадной, когда дело касается ее близких, а Эсмеральда, по сути, претендует на его место.

Родриго напрягся, вспомнив ее встречу с Хименой. Коллега застала их целующимися. Родриго пришлось сбежать под благовидным предлогом, чтобы взять себя в руки. Посмотрев на Эсмеральду, он понял, что его спутница чем-то обеспокоена.

— Химена тебе что-то сказала?

— Нет, ничего такого. А почему ты спрашиваешь?

— Ты слишком напряжена.

— Я чувствую себя не в своей тарелке.

Теперь все стало на свои места. Эсмеральда ненавидит чувствовать себя аутсайдером. Если бы она принадлежала Родриго, он мог бы это исправить. Каждый человек в этой комнате знал бы, что она — королева и перед ней надо преклоняться. Она заслужила это. Но она не принадлежит ему. Больше не принадлежит.

— Ты имеешь в виду претенциозных ослов, которые думают, будто они лучше всех? — Его насмешливый тон вызвал ее улыбку.

— Да. Примерно так. — Эсмеральда широко улыбнулась, в его груди вновь вспыхнуло что-то очень похожее на счастье.

Но нет, он не должен утешать ее.

— Это тот самый мир, в который ты стараешься попасть, — резко заявил Родриго и уловил момент, когда его слова дошли до ее сознания. Мягкий рот сузился в напряженную линию, глаза цвета меда, которые секунду назад были широкими и любопытными, прищурились.

— О, поверь мне. Я очень хорошо это понимаю. — Эсмеральда пробежала по нему глазами и умчалась, не сказав больше ни слова.

Лицо Родриго напряглось, пульс участился, но оттолкнуть ее было самым разумным поступком. Он окажет ей необходимую помощь, как ему и было поручено. Однако между ними уже ничего не будет так, как раньше. Для него не существует золотой середины, когда дело касается Эсмеральды. Кроме того, в конце этой недели ему придется стать безжалостным, если он хочет остаться генеральным директором.

— Кажется, она поняла, что выбрала неверный путь.

Вместо того чтобы ответить на насмешку Химены, Родриго сделал большой глоток из бокала, наблюдая, как стремительно уходит Эсмеральда.

— Это не смешно. Или подкрадываться к людям — твое новое хобби? — хрипло осведомился он, поворачиваясь лицом к своей коллеге.

Та ухмыльнулась и потянулась за его бокалом.

— Возьми свой, Химена.

— О боже. Такой капризный, — пробормотала она, глядя в ту сторону, куда ушла Эсмеральда. — А эта девочка сильно на тебя влияет.

Родриго не спускал взгляда с Эсмеральды. Он заметил, что многие в этом зале оценили ее имидж. Люди оборачивались, чтобы посмотреть на нее, и да, это было любопытство, по крайней мере, поначалу. Многие посылали ей теплые и очень долгие взгляды, пока та пробиралась сквозь толпу. Едва Эсмеральда добралась до бара, как ее начали окружать мужчины. Однако она общалась с ними, как профессионал. Вежливая, но держащаяся на расстоянии.

— Я просто хочу убедиться, что Эсмеральда разговаривает с нужными людьми.

Химена рассмеялась, понимая, что Родриго попросту лжет. Более того, они оба это знали.

— Конечно, ты весь такой деловой. Эсмеральда милая, не такая, как я ожидала. Но слишком уж чиста, Родриго. Она не сможет плавать с этими акулами и сохранять идеализм.

— Она в состоянии справиться с ними. Я не был уверен, что она готова к такому сражению. Ты бы видела, как Эсмеральда сегодня дала отпор Кармелине. Люди недооценивают ее, потому что она не цинична и не озлоблена. Но она сообразительная и целеустремленная, готовая к бою.

Эсмеральда обвела взглядом комнату и заметила, что Кармелина и Оникс, наклонившись друг к другу, разговаривают в углу. Все выглядело так, будто они пытаются поговорить, находясь друг от друга как можно дальше. Напряжение брата было заметно даже на расстоянии. Эсмеральда потягивала шампанское, наблюдая за ними, заинтригованная дискомфортом в языке их телодвижений. Такое разительное отличие от теплоты и непринужденности, которые сложились в ее отношениях с собственной матерью. Оникс с Кармелиной явно горячо спорили о чем-то. Внезапно Оникс попятился от матери, его лицо покрылось красными пятнами. Он выглядел озлобленным, когда умчался прочь, оставив мамашу сердито смотреть ему вслед. Что бы ни произошло между этими двумя, это явно не задушевный разговор матери и сына.

Глаза Эсмеральды на секунду задержались на сердитом лице Кармелины, но та стремительно бросилась в сторону лестницы. Эсмеральда принялась осматривать роскошный сад, пока не увидела свою сестру. В отличие от Эсмеральды, которая унаследовала цвет волос от отца, Перла Самбрано была белокурой, с ниспадающими светлыми волосами и пронзительными серыми глазами, очень стройная, почти хрупкая на вид. Она была красива! А сегодня вечером одета в шикарное пурпурное платье в стиле ампир с высокой талией. Она казалась очень маленькой, стоя в углу и пытаясь привлечь внимание мужчины, высокого и властного, затмевавшего ее своим ростом. Он, казалось, едва замечал ее присутствие. Вскоре Перла сдалась и ушла, проводя пальцами под глазами.

Быстро пробираясь к выходу, она заметила Эсмеральду и на мгновение остановилась в нерешительности. Сердце Эсмеральды бешено заколотилось в груди. Перла пристально посмотрела в ее сторону, и ей показалось, что сестра собирается подойти что-то сказать. Но Перла просто опустила взгляд и прошла мимо.

Почему-то Эсмеральду расстроил уход Перлы. Она стояла, обдумывая картину, свидетелем которой только что стала, пытаясь разобраться в своих чувствах. В ее клатче зазвонил телефон. Эсмеральда грустно улыбнулась шквалу сообщений от матери и тетушек. В начале вечера она отправила селфи в зеленом платье. Их ответы варьировались от смайликов с фейерверками до «Белиссимо!», «Эрмоса!» и прочих сентенций, обозначающих на испанском «красивая». Сообщения — хорошее напоминание, что недалеко отсюда ее ждут люди, которые любят ее. Люди, которые поддерживали ее и никогда не оставили бы плакать в одиночестве в углу, не говорили бы прилюдно гневные слова.

Очень громкий голос раздался рядом:

— Так, так, так! Вот, значит, он — маленький грязный секрет моего отца. Тебе не надоело притворяться, что твое место здесь?

Эсмеральда обернулась на голос. Увидела брата. Оникс нетвердой походкой приближался к ней, все взгляды обратились к ним. Ее лицо вспыхнуло от смущения, захотелось спрятаться. Она ненавидела быть в центре внимания. Правда, если Оникс думает, что может смутить ее, он ошибается.

— Рада тебя видеть, Оникс. Тебе пришлось выкроить немного времени из своего плотного графика охоты за знаменитостями, чтобы прийти сюда сегодня вечером? — Она, конечно, редкостная сука, но ей все равно. — Я надеюсь, тебе понравилась бесплатная выпивка.

Судя по невнятной речи, Оникс переусердствовал, наслаждаясь баром.

— Ты никогда не будешь генеральным директором «Самбрано». Моя мать позаботится об этом. — Рот брата искривился в уродливой усмешке, он смотрел на Эсмеральду с неприкрытым отвращением.

Брат действительно ненавидел ее, хотя это и не новость. Оникс был всего на пару лет младше, но даже в детстве не выносил ее. Похоже, с тех пор его чувства только усилились. Эсмеральда ожидала соперничества, но ненависть ранила больше. Осознавать, что кровная родня презирает ее, почти ничего о ней не зная, очень неприятно, больно. Однако будь она проклята, если позволит кому-нибудь увидеть это!

— Извини, брат, что напоминаю, но студия «Самбрано» и моя тоже. Так хотел наш отец. Теперь у нас с тобой равные доли. — Она подняла бокал, словно произносила тост за счастливую новость, хотя желудок, казалось, грозился подползти к горлу. — В общем, привыкай видеть меня рядом.

Эсмеральда избегала смотреть по сторонам, не желая замечать неодобрительные лица. Сейчас нужно сосредоточиться на разговоре.

— Тебе здесь не место. Ты не его настоящая дочь, — выплюнул брат, подходя ближе, однако, прежде чем смог сделать еще шаг, Родриго так сильно дернул его за руки, что даже оторвал от земли.

— Даже не думай об этом, — яростно прошептал он, вытаскивая Оникса из комнаты, как тряпичную куклу.

Тот пытался вырваться из хватки Родриго, но это было бессмысленно. Невысокий и худощавый, он определенно не мог сравниться с почти двумя метрами крепких мышц.

— Отпусти меня, — бушевал он, когда Родриго, держа его в охапку, направился к выходу.

Эсмеральда шла следом. В комнате воцарилась тишина, если не считать яростных протестов Оникса и стука ее туфель на шпильках. Все в комнате застыли в восхищении, наблюдая за разворачивающейся драмой.

Эсмеральда понимала, что этот поступок для Родриго не характерен. Он ненавидел беспорядок, а здесь бросился в драку. Лучше бы углубляться в причины его поступка.

Краем глаза Эсмеральда заметила, как за происходящим наблюдает Перла. На секунду она задумалась, присоединится ли Кармелина к этому цирку, но Родриго двигался быстро и вскоре уже вытолкнул Оникса в дверь, ведущую в маленькую нишу, прислонив к ближайшей стене.

— Родриго, отпусти его! — взмолилась Эсмеральда с безопасного расстояния, понимая, что лучше не вставать между двумя мужчинами.

Но это было равносильно разговору со стеной. Родриго полностью проигнорировал ее и продолжал дышать в лицо Ониксу.

— Ты что, с ума сошел, Оникс?

— Убери от меня свои руки, — завизжал Оникс, яростно отбиваясь от крепкой хватки Родриго. Впрочем, безрезультатно.

Оникс огляделся, будто искал кого-то, кто мог бы ему помочь. Наконец, его взгляд остановился на Эсмеральде, и его лицо вновь скривилось в знакомой злобной гримасе.

— О, я все понял. Вы объединились, — рассмеялся он. — Запомни, милая, ты запрягла свою лошадку не в ту повозку. Этот мужчина — хладнокровный ублюдок. Заботится только о себе. Если ты на него рассчитываешь, то нам определенно не о чем беспокоиться. — Оникс скривил рот в довольной улыбке.

— Я думаю, ты просто недолюбливаешь людей, которые зарабатывают честным трудом. А, младший брат?

Эсмеральда понимала, что не стоит вмешиваться в их разговор, но ее возмутило, как Оникс отзывается о ее бывшем любовнике, учитывая то, сколько Родриго сделал для поддержания компании отца. Родриго бросил на нее удивленный взгляд, снова сосредоточив внимание на Ониксе. Однако пьяному парню не достало ума заткнуться. Он не унимался:

— Ты ничего не знаешь обо мне, внебрачное отродье. О любом из нас. Ты не часть этой семьи.

Уродливая усмешка слетела с лица Оникса, когда Родриго хорошенько его встряхнул, сильнее прижимая к стене.

— Не разговаривай с ней так. Ты маленький засранец и не заслуживаешь даже того, чтобы лизать ее сапоги.

Оникс побледнел. Даже Эсмеральда уловила холодную угрозу в голосе Родриго. А уж если он потеряет самообладание, Оникс позаботится, чтобы все обвинили в этом Эсмеральду. Удерживая спокойное выражение лица, она подошла к мужчинам почти вплотную.

— Родриго, пожалуйста, остановись. — Она, насколько смогла, попыталась придать голосу непринужденности. — Он этого не стоит. И ему нечего терять. А нам — есть.

Слова достигли цели. Через мгновение Родриго отступил и ослабил хватку. Однако Оникс по-прежнему не унимался:

— Если ты спишь с ним, то уже проиграла. Он продаст тебя в любую минуту, чтобы остаться на вершине.

— Ты напрашиваешься, Оникс, — зарычал Родриго. — Как же меня достала ваша семейная драма!

Семейная драма? Он имеет в виду не только Оникса с матерью, но и Эсмеральду?

— Я не просила тебя вмешиваться в это, Родриго, и в состоянии сама о себе позаботиться.

Она направилась к двери, даже не дав ему шанса объясниться. Хватит. Ей нужно вернуться к тому, для чего она здесь. Доказать совету директоров, что она единственная, кто может встать у руля телевизионной империи.

Глава 9

Через несколько часов Родриго вошел к ней в кабинет. Он потерял самообладание еще на вечеринке, вел себя как законченный неандерталец, хотя и не печалился об этом. Ну, почти. Он сожалел, что поставил Эсмеральду в неловкое положение.

— Почему ты так ушла, Эсмеральда?

— А почему я должна была там оставаться, а, Родриго? Как видишь, я работаю. А что здесь делаешь ты? Я думала, на сегодня с тебя хватит драмы семейства Самбрано.

Эсмеральда казалась разозленной. Впрочем, кто ее обвинит.

Да, он действительно сыт по горло Ониксом, Кармелиной с их мерзкими характерами. Но вместо того, чтобы пойти домой, как разумный человек, он оказался здесь, по дороге дюжину раз пытаясь убедить себя в том, что необходимо закончить кое-какую работу, хотя на самом деле надеялся застать здесь Эсмеральду и убедиться, что с ней все в порядке.

Эсмеральда просто великолепна. Сумела постоять за себя, заступилась за него. Ощутить поддержку, находясь среди этих людей, стало полной неожиданностью. Родриго слишком привык к тому, что его все тихо ненавидят.

— Я думал, эта сцена на приеме тебя слишком утомила.

Она усмехнулась:

— И что потом? Позволить оскорблениям моего так называемого братца отпугнуть меня? Достаточно того, что Кармелина Самбрано всю жизнь старалась вычеркнуть меня из своей жизни. Не вышло. Я все еще здесь и ни за что никогда не доставлю им удовольствия знать, что они могут меня задеть.

Эсмеральда прислонилась к стене, говорила спокойно. Однако в глубине ее глаз Родриго видел, как глубоко потрясла ее сцена на вечеринке.

— Кто бы сомневался, — буркнул он, раздраженный и уставший, правда, при этом ничуть не смутив Эсмеральду.

Он вдруг заметил, что она даже не потрудилась переодеться. Просто стерла макияж, собрала волосы в пучок на макушке, сняла туфли и приступила к работе. В общем, осталась верна себе, не свернула с намеченного курса, не позволила драме отвлечь себя.

Родриго так не умеет. Для всего мира он словно вытесан из камня, а сам чувствовал себя измотанным. Иногда даже едва может вспомнить, почему любит эту работу. Быть у руля телевизионной империи — значит иметь власть и престиж, но, когда тебя все воспринимают лакеем, полагая, что ты получил работу, целуя задницу боссу, приходится постоянно держать лицо. Родриго устал от необходимости сталкиваться с презрением людей, которые не смогли бы пережить даже один день его жизни. И в этом, по крайней мере, у него с Эсмеральдой есть нечто общее. Патрисио игнорировал свою дочь всю ее жизнь. И тем не менее из всех его детей она единственная унаследовала решимость и амбиции дражайшего родителя, единственная сделала карьеру на телевидении.

— Над чем ты работаешь? — спросил Родриго, снимая куртку и подходя посмотреть на экран. Ему необходимо отвлечься.

Эсмеральда окинула его мгновенным взглядом, задержавшись на расстегнутых пуговицах рубашки. Его глаза непроизвольно остановились на ее губах, рот наполнился слюной при воспоминании о том, каково было целовать ее сегодня вечером. Несмотря на усталость, при мысли о том, чтобы проделать это снова, по его телу пробежала волна желания. В мечтах он покрывал этот рот жесткими, голодными поцелуями, поднимал ее, разводил сильные ноги вокруг своей талии и прижимал ее к стене. Терялся в крепких всепоглощающих объятиях, пока они оба не выдохлись бы.

Остановись, Родриго!

Эсмеральда занимается своим делом. Вот и ты займись своими делами.

Он пододвинул стул и сел рядом с ней, закатывая рукава, указал на слайд, над которым та работала. Она бросила на него подозрительный взгляд.

— Расскажи мне об этом.

— Ты серьезно? — недоверчиво спросила она.

— Правление знает, что я могу выполнить эту работу. Они хотят посмотреть, а сможешь ли ты.

Эсмеральда, глядя на Родриго, закатила глаза. Что-то в его лице, казалось, разгладило морщины напряжения на ее лбе.

— Основная идея в том, — объясняла она, — что я предлагаю вернуть некоторые программы, которыми «Самбрано» была известна первые годы своего существования. Помнишь старые комедийные скетч-шоу, которые вы делали с комиками со всей Латинской Америки? Шоу, ориентированные на афролатинскую культуру. Я также подумала, что у нас могла бы выходить программа, посвященная только латиноамериканской еде. И не только тако или севиче — единственным, по мнению людей, продуктам, которые мы едим. Я представляю себе соревнования по выпечке, состязания на гриле. Имею в виду кондитеров гарифуна, пекарей кечуа, аргентинских мастеров гриля. Я хочу, чтобы были представлены все регионы и культуры.

С каждым произнесенным ею словом мозг Родриго пробуждался все больше. Становилось ясно, что он заинтригован.

— У многих латиноамериканских шеф-поваров появилось огромное количество подписчиков в социальных сетях. Держу пари, они захотят оказаться на телевидении, понимаешь.

Родриго нахмурился, постигая некоторые из ее концепций. Они, бесспорно, хороши. Инновационные, при этом соответствующие бренду. То, к чему он стремился первые годы работы в «Самбрано», но отказался от этого после того, как его идеи отвергли в очередной раз.

К тому же идеи Эсмеральды намного смелее. Там, где он делал маленькие шаги, она предлагала прыжки. Он предлагал кулинарное шоу, она собиралась открыть целую программу.

Родриго перевел взгляд на открытую папку на столе и замер.

— Что это?

Эсмеральда посмотрела туда, куда указывал Родриго, и подняла, сияя, на него глаза. Гнев и негодование, пережитые ранее вечером, были забыты. Родриго это всегда в ней нравилось. Эсмеральда никогда не могла долго сердиться.

— Сопроводительного письма нет, поэтому я не знаю, кто составил докладную записку. Записке почти одиннадцать лет, но концепция, по сути, является прототипом того, что я хотела бы предложить.

Сердце Родриго забилось быстрее.

— Послушай, — она указала на бумагу, — мы должны выполнять обещание, данное нашим зрителям. Помнишь, да? Не важно где, в Патагонии или Нижней Калифорнии, но они смогут вернуться домой, настроившись на канал «Самбрано». — Эсмеральда лучезарно улыбнулась, взглянув на Родриго. — Вот, собственно, и все. В этом и заключается миссия. Мы должны исходить из того, что наши традиции достаточно широки и богаты и вполне заслуживают целых кабельных сетей, полностью ориентированных на нас. Наши истории, привлекающие местных продюсеров, кинематографистов африканского происхождения. Мы можем сделать, что угодно, например, проект «Подиум», но с латинским акцентом.

Эсмеральда улыбнулась Родриго. Он обнаружил, что улыбается в ответ.

— Я хочу, чтобы были представлены все аспекты латиноамериканской культуры. Чтобы быть замеченным, «Самбрано» должен мыслить шире. Одного канала, чтобы рассказать, что мы собой представляем, недостаточно.

Эсмеральда почти вибрировала от возбуждения, устремив взгляд в безграничное будущее. Художник, стоящий перед пустым холстом с кистью, красками и бесконечными возможностями. Вот это и есть сила, с которой придется считаться.

— Ты тогда был здесь, — напомнила она так, будто только что вспомнила тот случай. — У тебя есть какие-нибудь версии по поводу того, кто это написал? Я бы с удовольствием поговорила с тем человеком, выяснила, почему его идеи так и не были реализованы.

Родриго нервничал, желая открыть эту тайну.

— Это моя записка.

Он едва не рассмеялся, когда она открыла рот от удивления. И кто ее обвинит. Сам Родриго едва мог вспомнить двадцатипятилетнего младшего разработчика контента — автора записки. Когда последний раз он чувствовал подобное вдохновение? Когда не боялся браться за что-то только потому, что испытывал к этому страсть? Он не мог вспомнить.

Ее глаза расширились от удивления.

— Ты?

Родриго скрестил руки на груди, чувствуя себя обиженным ее удивлением. Складывалось впечатление, что он защищается.

— Неужели так трудно поверить, что я мог это написать?

— Я просто удивлена. Ты всегда казался таким… не склонным к риску.

— Ты хотела сказать «скучным»? Я реалист, — заявил Родриго, изо всех сил пытаясь скрыть раздражение в голосе.

Эсмеральда бросила на него долгий взгляд из-под густых темных ресниц. Он заметил намек на улыбку на ее губах.

— Я имела в виду солидный, надежный. Тот, кто придерживается проверенных идей. Мне это в тебе нравилось. — Она говорила почти печально. — Твоя уравновешенность.

Родриго вздохнул. Эсмеральда, вне всяких сомнений, говорила искренне. Он десять лет убеждал себя, что с ней покончено и их отношения были ошибкой. И более того, он интересен ей только в качестве способа отомстить отцу, а вообще между ними ничего нет и не было. Казалось, он уничтожил все шансы вернуть ее. И это лучше для них обоих. Ложь обратилась в прах в тот момент, когда он снова встретил ее.

— А вот интересно, что случилось с парнем, который написал это? — В голосе Эсмеральды послышалась печаль.

— Этот парень усвоил, что идеализм ни к чему хорошему его не приведет. А чтобы добраться до вершины, ему пришлось пойти на компромисс.

И теперь он на вершине. Правда, задается вопросом, не слишком ли за эти компромиссы высокая цена.

— Я думаю, ты лжешь.

— Ты знаешь меня намного хуже, чем тебе кажется, Эсмеральда, — возразил Родриго напряженным от избытка чувств голосом.

— Мне известно, что парень, который написал эту записку, и парень, в которого я влюбилась, один и тот же человек. Более того, даже несмотря на то, что тот парень позволил моему отцу с его дерьмовым взглядом на мир поглотить себя, он же при этом помог своей семье, когда она все потеряла. Возможно, ты повернулся спиной к этому парню, но он все еще в тебе.

Она и не подозревала, что попала в больное место. Родриго встал, дрожа от того, насколько ее слова задели его.

— А еще я знаю, что ты умираешь от желания закончить то, что мы начали в той жуткой спальне сегодня днем. — Эсмеральда словно не замечала его негодования.

Родриго пришлось подавить смех, хотя от ее слов затвердел его член.

— И… Я согласна, если ты хочешь.

Его кареглазая красавица прикусила нижнюю губу и заправила за ухо локон, ожидая его реакции. Глупо целовать ее. Но он уже вошел в раж и не мог отказаться.

Глава 10

— Эсмеральда, если я тебя сейчас поцелую, мы не остановимся, пока я не получу тебя всю, — предупредил он, направляясь к ней.

В одно мгновение ощущение пронизывающей до костей усталости уступило место безумию, которое потрескивало у него под кожей. Эсмеральде всегда удавалось пробить его хладнокровное спокойствие. Родриго молча наклонился и подхватил Эсмеральду на руки. Она удивленно вскрикнула и обвила ногами его талию.

— Почему у меня не получается держать руки подальше от тебя, — ворчала она, целуя его в шею и одновременно расстегивая на нем рубашку.

Вероятно, в настоящий момент Патрисио переворачивался в могиле. Но даже эта мысль не остановила бы Родриго. Он устал сдерживаться, запрещать себе иметь то, чего хотел. В несколько быстрых шагов он добрался до двери в спальню.

Эсмеральда прикусила ему мочку уха. Родриго достиг кровати и опустил ее. Она скользнула рукой к его промежности и схватила твердый член через штаны.

— М-м-м, похоже, кто-то готов наброситься на меня.

Она обхватила ногами Родриго. Он, наконец, позволил себе исследовать ее.

— Попробуй и узнаешь, Эсмеральда, — предупредил он, вызвав у нее злой смех.

— Обязательно, Родриго.

Свет горел только в ванной. Родриго на секунду отстранился. Эсмеральда находилась в тени, виднелись только ее полные жара хищные глаза, похожие на тлеющие угольки. И эти глаза всегда сжигали его дотла.

— Я хочу тебя, — прохрипел он, обнимая ее. Она извивалась под ним, задыхаясь от его прикосновений, а он хотел увидеть, как она кончит. — Я собираюсь как можно сильнее углубиться внутрь тебя, — шептал он, вызывая ее восхитительный тихий стон, — но сначала хочу заставить тебя кричать. — Он поднес руку к ее груди и ущипнул напряженный сосок, помня, как свести ее с ума.

— Родриго.

В ее голосе слышалась нежность, и желание дать ей все, что она попросит, стало почти непреодолимым. Родриго хотелось сделать это медленно, насладиться в полной мере. С мучительной нежностью он взял ее лицо в ладони, притянул ее так, что их губы соприкоснулись. Он высунул язык, пробуя их на вкус.

— Не дразни меня, черт возьми! — запротестовала Эсмеральда, заставив его улыбнуться.

— Такая нетерпеливая, джойя, — поддразнил Родриго, прежде чем перейти к грубому поцелую.

Он впился в ее рот. Их языки сплелись в неистовом танце. Родриго знал, что никогда не насытится Эсмеральдой. Только она в состоянии утолить его голод. Он почувствовал, как в легких шипит кислород и горит каждая клеточка. Все свидетельствовало о том, что он, наконец, получил то, в чем нуждался.

Его руки скользнули вниз, расстегивая молнию на платье Эсмеральды, потом быстро справились с бюстгальтером, а зубы нежно прикусили ей шею.

— Скажи мне, чего ты хочешь! — потребовал Родриго, обхватывая ее обнаженные груди.

Его член становился невероятно твердым только от ощущения их тяжести. Он не смог удержаться и провел кончиком языка по одному соску, потом по другому. Он мог бы поглотить Эсмеральду, и все равно этого бы оказалось недостаточно, чтобы утолить его голод.

— Тебя, — прошептала Эсмеральда прежде, чем приложить его руку к своему горячему лону.

Когда ладони скользнули по ее бедрам, Родриго ощутил шелковистость ее кожи. А когда он добрался до ее сердцевины, у него перехватило дыхание.

— Где твои трусики, Эсмеральда?

Она с улыбкой прижалась к его шее.

— Я приняла душ перед вечеринкой, а у меня здесь нет сменной одежды.

Она сообщала это небрежным тоном. Однако Родриго почувствовал, что она очень довольна собой.

Он стянул с нее платье, раздвинул ей ноги и мгновение любовался.

— Ты такая красивая.

Родриго скучал по ее телу. Безупречная смуглая кожа, к которой приятно прикасаться, лизать, сосать. Он раздвинул ее складки и прижался губами к сердцевине, высунув язык, чтобы попробовать ее на вкус.

— Не останавливайся.

Ему всегда нравилась требовательность Эсмеральды. Она теряла контроль всякий раз, когда ее касались его руки и рот. Вот и сейчас она застонала и сжала его волосы, прижимаясь к Родриго, пока он старался доставить ей удовольствие. Тихие стоны и вздохи, которые она издавала, воспламеняли его кровь. Вскоре Эсмеральда уже извивалась у его рта. Крики экстаза пронзали тишину комнаты.

— Я скучала по твоему рту, — шептала она, задыхаясь и поглаживая по его плечам и спине, при этом его чувствительную кожу мягко задевали заостренные ногти.

Родриго задрожал от нахлынувших эмоций.

— Я скучал по всей тебе, — признался он, теряясь в ее прикосновениях, покрывая поцелуями ее теплую кожу, двигаясь вверх по ее телу.

У него были отношения после нее, были любовницы. Однако почему-то казалось, что он провел десять лет без секса, и это первые руки, которые коснулись его за многие годы. Его кожа выглядела иссушенной сухой землей, а ее руки стали живительным дождем.

— Ты мне нужен. Пожалуйста, Родриго!

Ее слова казались такими громкими в тишине комнаты. Она расстегнула ему ширинку, в ее глазах пылал безудержный голод. Через несколько секунд Родриго уже был на Эсмеральде, накрыв ее своим крупным телом. Кожа к коже, тела, слившиеся воедино. И ничто не могло бы остановить сейчас этого мужчину. Он достал презерватив, надел его, пока она извивалась на кровати. Ее похотливые стоны разносились по комнате, и, если бы он не вошел в нее, сошел бы с ума.

— Возьми меня! — потребовала Эсмеральда, когда Родриго прижался к ее влажному лону, не в состоянии и дальше отказывать и ей, и себе, и вошел в нее.

— Боже, — выдохнул он, когда удовольствие заполнило его тело, а сердце бешено заколотилось в груди. — Ты совершенна. Я хочу быть внутри тебя вечно.

Эсмеральда застонала и начала двигать бедрами навстречу ему. Родриго просунул руку между ними и стал водить круги по ее клитору, отчаянно желая почувствовать, как ее стенки сжимаются вокруг него.

— Я кончаю, — выдохнула она, пульсируя вокруг него.

Вскоре оргазм захлестнул и его. Они обменялись жесткими, голодными поцелуями. Да, именно то, чего ему не хватало. И как бы опрометчиво это ни было, он не мог найти в себе сил сожалеть об этом.

Глава 11

Эсмеральда с длинным зевком ответила на звонок:

— Привет, мама!

— Доча, я не слышала, как ты вернулась домой прошлой ночью, а сегодня утром ты ушла до того, как я проснулась!

— Я пришла очень поздно, не хотела тебя будить.

Жар залил лицо Эсмеральды при воспоминании о том, почему она вернулась домой почти в два часа ночи. Спать с Родриго — абсолютное безумие, да. Однако она по-прежнему ощущала восхитительную боль в мышцах — последствие прошлой ночи.

Да, глупо.

Но так чертовски здорово.

И он такой сильный.

Все эти годы Эсмеральда пыталась убедить себя в том, что секс с Родриго не такой уж и потрясающий, насколько помнит, и она просто приукрасила воспоминания потому, что он стал ее первым мужчиной. Однако, как ни крути, а он по-прежнему такой же нежный и внимательный любовник, как и десять лет назад. Хотя стоит отметить, что нынешний Родриго явно поднабрался опыта.

— Эсмеральда Луиза Самбрано-Пенья! — Мать назвала ее полным именем.

Это заставило Эсмеральду подпрыгнуть на стуле. Она поняла, что мечтала о сексе все время, пока мать разговаривала с ней по телефону. И ее лицо снова вспыхнуло.

— Прости, мама, у меня просто много дел. По-хорошему, мне бы нужно много времени, но у меня в запасе всего четыре дня, так что придется постоянно оставаться здесь.

— Зато у тебя есть Родриго. Он хороший мальчик и поможет тебе.

Эсмеральда закатила глаза. Что ни говори, но, несмотря ни на что, ее мама хорошо относится к Родриго. Она — единственная в курсе их отношений десятилетней давности. Она поддерживала дочь после их расставания, утирала ей слезы. Однако при этом ни разу не сказала о Родриго ничего плохого.

— Я пытаюсь занять его место, мам. Он не союзник. К тому же вспомни, что он сделал десять лет назад.

Мать прищелкнула языком, похоже не одобряя мнение дочери об этом человеке.

— Ты должна больше доверять ему. Он неплохой человек.

— Родриго Альманзар — враг до тех пор, пока я не заполучу себе должность генерального директора.

— И вам доброе утро, мисс Самбрано-Пенья.

Дерьмо.

— О, привет. — Да, в ее голосе не было слышно раскаяния, хотя, судя по выражению его лица, он все слышал.

Проклятие.

Конечно, она не хотела продолжения прошлой ночи, хотя при этом также не хотела, чтобы он злился на нее. Сначала, значит, переспала с ним, а теперь злословит о нем за его спиной. Не очень-то хорошее развитие событий.

Эсмеральда указала на свои наушники.

— Это мама. Я сейчас закончу разговор.

Лицо Родриго будто окаменело, так бывало и раньше, и Эсмеральда, хотя силилась, никогда не могла разгадать, что это значит. Недавний жар в его лице теперь сменился жестким взглядом.

— Я здесь не для того, чтобы болтать, просто хотел напомнить тебе, что через десять минут у нас встреча с финансовым директором.

В ее груди образовалась дыра, до того отстраненно говорил с ней Родриго. Будто она для него никто, будто прошлой ночи никогда и не было. А разве она не этого хотела?

Родриго уже поступал с ней подобным образом. Сделал ее слабой и беспечной, а потом оставил одну, выбросил из своей жизни. Боже, а она после этого еще и переспала с ним! Эсмеральда и хотела бы разозлиться, более того, разъяриться. Но Родриго так прикасался к ней прошлой ночью, так прошептал ей на ухо, что ему было больно за нее. Как такое забудешь!

Ее мысли лихорадочно метались.

— В твоем офисе?

Родриго нахмурился. Мгновение Эсмеральда думала, что он как-нибудь прокомментирует прошлую ночь. Упомянет о десятках поцелуев, которыми они обменялись перед тем, как попрощаться. А он лишь бросил короткое «да» и вышел.

Встреча была жестокой, и не по тем причинам, которые ожидала Эсмеральда. Магдалена Поланко, финансовый директор, была великолепна и по просьбе Эсмеральды представила краткий отчет всех операционных расходов студии. Люди, хорошо владеющие цифрами, всегда пугали Эсмеральду. Ее сильной стороной считалось видение общей картины, и не тонкости работы, а всеобъемлющее видение. Однако, казалось, работать с Магдаленой легко. Эсмеральда даже подумывала о том, как было бы неплохо иметь такого человека в своей команде.

Самым сложным в этой встрече оказалось общение с Родриго. Всякий раз, когда она обращалась к нему с вопросом, он либо отвечал односложно, либо вежливо уступал Магдалене. Это безумно раздражало. Конечно, было бы намного проще, если бы он не выглядел так чертовски хорошо. Несмотря на то что с утра он побрился, она еще чувствовала каждое место, где его щетина царапала ее чувствительную кожу.

— Мисс Самбрано-Пенья, есть ли у вас еще какие-нибудь вопросы ко мне? — Магдалена вернула Эсмеральду в реальность.

Черт возьми, она снова ушла в свои мысли!

— Нет. Огромное спасибо. Теперь у меня есть все, что нужно. Скажите, а если возникнут вопросы, могу ли я вам позвонить?

Магдалена тепло улыбнулась ей, запихивая бумаги в папку.

— Конечно. У вас есть мой телефон. Да и Родриго знает, как меня найти, если случится что-то срочное. — Пожилая женщина ласково улыбнулась объекту лихорадочных размышлений Эсмеральды.

— Скажи Гилю, что я позвоню ему на этой неделе, — с ответной улыбкой предупредил Родриго. — Мы решили пойти пострелять по обручам.

Глядя на Родриго, Магдалена просияла.

— Мой младший сын был товарищем Родриго в колледже, — пояснила она Эсмеральде, — и я очень рада, что у Гиля такие замечательные друзья.

Она с нежностью смотрела на Родриго. Тем не менее Эсмеральда почувствовала укол ревности. Однозначно, эта женщина питает сильную симпатию к боссу. Улыбнувшись на прощание Эсмеральде, Магдалена вышла из офиса.

— У тебя, безусловно, много поклонников среди сотрудников.

Он оторвал взгляд от компьютера, внимательно посмотрел на нее. Несмотря на разговор с матерью сегодня утром, Эсмеральда вела себя так, словно Родриго — ее мужчина, и не обращала внимания на то, что Магдалене хорошо за семьдесят.

— Ты, значит, теперь ревнуешь к Магдалене? Да у нее внуки твоего возраста.

— «Ревнуешь»? Ну и ну, ты такой тщеславный.

— Это очевидно, Эсмеральда. Но я думал, что я враг.

Она повела плечом, изо всех сил стараясь изобразить безразличие, которого совсем не чувствовала.

— Мы по разные стороны баррикад, и глупо было бы забывать об этом.

В ответ на ее слова Родриго выгнул бровь. В этот момент он выглядел идеально. Безукоризненная прическа, сшитый на заказ костюм сидит как влитой. Ни дать ни взять, генеральный директор. С головы до ног. Человек, достойный занимать этот кабинет.

Коварная неуверенность, подкравшись, поглотила Эсмеральду. Она хочет возглавить эту компанию. Чтобы доказать — совету директоров, вдове отца, брату и сестре, — что желания ее отца родились не из чувства вины, а потому, что она подходит для управления студией. Правда, она задавалась вопросом, действительно ли обладает всеми необходимыми качествами, чтобы отнять работу у Родриго.

Пока Эсмеральда переваривала противоречивые чувства, зазвонил телефон Родриго. Сбросив звонок, он встал и махнул рукой в сторону двери.

— Иди в свой офис и возьми то, что тебе нужно на остаток дня. Мы кое-куда отправляемся.

— Что ты имеешь в виду? — Эсмеральду раздражал его командный тон. По какому, собственно, праву!

— Я хочу, чтобы ты кое-что увидела.

Пытаясь скрыть, насколько разозлил ее такой ответ, Эсмеральда улыбнулась:

— Может, хотя бы намекнешь мне? Ты же знаешь, я ненавижу сюрпризы.

Родриго шагнул к ней. Достаточно близко, чтобы она могла ощутить жар, исходящий от его тела. Он наклонился так, чтобы его губы почти касались ее уха.

— Тебе просто придется довериться мне, джойя.

Черт бы побрал этого мужчину за то, что так невыносимо соблазнителен! Эсмеральда хотела было возразить, что не собирается играть в игры. Но, присмотревшись повнимательнее, увидела, что Родриго далеко не беззаботен. Плечи напряжены, глаза насторожены. Похоже, боится, что Эсмеральда никогда не сможет доверять ему. Она подумала о его дружбе с Хименой и явной привязанности и уважении Магдалены. Значит, он — настоящий профессионал. Да, несмотря ни на что, Эсмеральда по-прежнему доверяет Родриго Альманзару. По одной простой причине. Ее мать права: он хороший человек.

Глава 12

— Большой дворец? Он вообще открыт в полдень в будний день?

Эсмеральда сыпала вопросами все тридцать минут езды в центр города. Ей не нравилось, когда ее держали в неведении. Родриго улыбался про себя, глядя, как она практически вибрирует от любопытства. Его так и подмывало наклониться и поцелуем выбить из нее раздражение.

— Сегодня дворец открыт для нас. Я хочу, чтобы ты кое-что увидела. — Он открыл дверь машины.

Эсмеральда и с места не сдвинулась.

— Нет уж, сначала скажи мне, что мы здесь делаем.

Родриго скрестил руки на груди, повторяя ее движения.

— Нас там кое-кто ожидает. — Он указал на человека, который действительно терпеливо ждал, пока они выйдут из машины.

— Будто после этого стало яснее, — ворчала Эсмеральда, пока Родриго выходил из машины и помогал выйти ей.

Как только оба ступили на тротуар, ему пришлось заставить себя отпустить ее Руку.

— Сеньор Альманзар, — ожидавший их человек подошел к ним с приветливой улыбкой, — а это, должно быть, мисс Самбрано.

— Самбрано-Пенья, — поправила Эсмеральда дружелюбно.

Родриго восхищало в Эсмеральде то, что она знала, кто такая. И ничто этого не изменит.

Родриго протянул руку мужчине и представил его:

— Эсмеральда, это Хучи Пьера — куратор и архивариус театра. Господин Пьера был достаточно любезен, чтобы подготовить некоторые кадры, которые, я думаю, будут полезны для твоей презентации.

На мгновение лицо Эсмеральды озарила довольная улыбка от осознания того, что Родриго сделал что-то ради нее. Он заметил этот взгляд. Ему так хотелось признаться, о чем он на самом деле думал! Ведь он проснулся с мыслями о ней, желая ее. Ни на секунду не мог выбросить из головы прошлую ночь. И он отчаянно хотел знать, думала ли Эсмеральда о нем.

— Сюда, мисс Самбрано-Пенья, — позвал Пьера, разрушая чары между Родриго и Эсмеральдой.

В следующую секунду она уже сосредоточилась, проследовала за куратором в закрытую зону показа.

— Вы бывали здесь раньше на представлениях? — спросил куратор, когда они пересекли большое театральное фойе и поднялись по винтовой лестнице в мезонин.

— Да. Я была здесь много раз. — Она оглянулась вокруг.

Большой дворец представлял собой великолепный старый театр, построенный в 1930 году известным архитектором Томасом У. Лэмбом. Роскошная филигранная резьба на стенах была выполнена изысканно и сделала его одним из самых красивых театров на Манхэттене.

— Очень красивое здание. В прошлый раз я приводила сюда маму посмотреть на Джонни Вентуру. — Эсмеральда сделала паузу, любуясь красотой места. Она всегда была поклонницей чужого ремесла.

Пьера издал одобрительный звук при упоминании легендарного афродоминиканца.

— Это были отличные шоу.

— Я пропустил их, — с сожалением отозвался Родриго. — Хотя и хотел прийти, но у меня так и не получилось достать билеты.

— В следующий раз билетами пусть займется твоя девушка. Моя жена, в отличие от меня, всегда гораздо более организованна в таких вещах.

Оттого что пожилой мужчина назвал Эсмеральду его девушкой, Родриго так разволновался, что пропустил последнюю ступеньку и чуть не упал на лестничной площадке.

— Она не моя девушка.

Как только эти слова слетели с губ, он понял, что совершил ошибку. Эсмеральда напряглась от его резкого тона.

— По твоему тону можно подумать, что быть моим парнем — оскорбление для тебя. — С этими словами Эсмеральда повернулась к Пьере: — Мы не встречаемся. На самом деле мы вообще едва ли друзья.

Пьера поднял бровь и остановился сразу за дверями в маленький кинозал.

— Извините. Это моя ошибка. — В его голосе не слышалось ни капли сожаления. Он пребывал в том возрасте, когда латиноамериканцы могут безнаказанно говорить все, что хотят или думают. И живут ради того, чтобы совать нос в чужие дела. — А вот это зря. Вы составляете очень элегантную пару.

Родриго еле сдержал рычание, указав на открытые двойные двери.

— Там все, что нужно?

Куратор одарил его своей бесстыдной стариковской ухмылкой и кивнул:

— Да, для тебя все готово.

Он подмигнул Родриго, будто они были участниками одной и той же шутки, затем повернулся к Эсмеральде:

— Я оставил копии некоторых старых фотографий, которые у нас есть, с тех пор как твой отец ставил в этом театре «Навидад Пара эль Пуэбло». — Блаженная улыбка расцвела на лице старика при упоминании бесплатных концертов для латиноамериканского сообщества в Нью-Йорке, которые Патрисио спонсировал десятилетиями. — Твой отец был великим человеком и настоящим защитником нашей культуры. Он спас театр в девяностых, когда застройщики хотели его снести. Ты знала об этом?

Эсмеральда ахнула от откровения Пьеры и повернулась к Родриго, вопросительно приподняв бровь. Ее голос слегка дрожал, когда она наконец заговорила:

— Я понятия не имела.

При виде ее реакции Родриго почувствовал, как у него защипало в горле. Он был так поглощен событиями этой недели и совсем забыл, что это значит для Эсмеральды. Нет, не просто борьба за место, это ее шанс наконец вернуть ту часть себя, которой она была лишена всю жизнь.

Пьера ласково улыбнулся Эсмеральде:

— Мистер Самбрано сделал многое для групп, стремящихся сохранить и задокументировать культуру диаспоры. Именно это можно увидеть на кадрах, которые я приготовил. Жаль, что документальный фильм так и не был закончен.

— Мы смотрим кадры из документального фильма? Я думала, что… — Эсмеральда в недоумении переводила взгляд с Пьеры на Родриго.

— Я возьму это на себя. Спасибо вам, мистер Пьера.

Старик снова наклонил голову и указал на несколько дверей, которые были видны с балкона в мезонине.

— Мои офисы находятся внизу. Приходи, когда закончишь. Вы здесь совсем одни, так что, если вам что-нибудь понадобится, можете позвонить вниз с этого телефона, — Пьера показал на аппарат, — просто набери ноль. Было приятно познакомиться с вами, мисс Самбрано-Пенья.

С этими словами он оставил их наедине.

— После тебя. — Родриго встал перед Эсмеральдой, указывая на дверь.

— Когда Кармелина поклялась, что я не притронусь к архивам фильма, она именно эти материалы имела в виду? — озорно спросила Эсмеральда.

— Именно, — теперь ухмыльнулся Родриго.

В глазах Эсмеральды читалось: «Не хочу признавать, но тем не менее, я впечатлена».

— Я знал, что она позвонила всем, кто мог бы позволить мне посмотреть видеозапись. Но люди делают то, что она говорит, не из уважения, а из страха. Единственный способ для такого человека, как я, продвинуться вперед, — помнить, что хорошие отношения — самый дорогой актив, который у меня имеется. — Родриго оглядывал маленькую комнату, Эсмеральда переваривала его слова. — Несколько лет назад, когда театру понадобились некоторые средства на покупку оборудования для хранения своих архивов в помещении с контролируемым климатом, я помог им. Когда Кармелина запретила студии предоставлять тебе доступ к отснятому материалу, я вспомнил, что Пьера просил оставить копии в архиве. И попросил об одолжении.

— Это довольно хитро, Родриго Альманзар, — оценила Эсмеральда, и на ее губах появилась заговорщическая улыбка.

— Я — это не только хорошенькое личико, Эсмеральда, — пошутил Родриго, тем самым вызвав у нее смех.

Комната оказалась маленькой. Перед большим экраном дюжина больших плюшевых кресел с откидывающейся спинкой. Не более того. В передней части комнаты стол, уставленный тем, что заказал Родриго. По удивленному выражению ее лица он понял, что Эсмеральда впечатлена.

На ее лице появилась глупая улыбка.

— Это что, мофонго и шампанское?

— Сейчас время обеда. А «Эль Малекон» находится прямо через дорогу. Раньше эта еда была твоей любимой, — напомнил Родриго.

Эсмеральда прищелкнула языком, сделав несколько шагов к столу. Подойдя ближе, она вдохнула. Пахло действительно потрясающе.

— Когда ты ведешь себя так мило, очень трудно держать в голове то, что мы — соперники.

Родриго обескуражил ее. Только что испугался, предположив, что они пара, а в следующий момент ведет в частный кинотеатр с ее любимой едой и шампанским. В прямом смысле на серебряном блюде.

— Кто готовит бананы в паре с «Моэтом», Родриго?

Эсмеральда тщетно изображала раздражение, которого на самом деле не чувствовала. Родриго налил ей немного охлажденного шипучего.

— А кто любит бужи по-доминикански, а, Эсмеральда?

Он шутя передал ей бокал. Эсмеральда заметила, как улыбка тронула уголок его рта.

Она поднесла шампанское к губам. Как вдруг, прежде чем напиток коснулся губ, в голову зашла мысль о том, что пузырьки шипят уже у нее под кожей. Родриго всегда заставлял ее бурлить энергией. У нее в горле вновь возникли вопросы.

«Неужели мы снова потеряем друг друга? Неужели позволим моей победе украсть у нас это? Неужели ты не чувствуешь, как твой мир тоже перевернулся с ног на голову прошлой ночью, а, Родриго?» При этом вслух она не задала ни единого вопроса. Она бы и не стала раскрывать душу только для того, чтобы он вновь предпочел ей студию «Самбрано». Так или иначе, но Эсмеральда принялась поглощать еду.

Закончив, она снова налила себе в бокал игристого и подошла к одному из плюшевых кожаных кресел перед гигантским экраном. Родриго выключил свет, оставив их на мгновение в полной темноте, прежде чем экран загорелся.

— Я нервничаю, — призналась она.

Ее и впрямь захлестнули противоречивые эмоции.

Глаза Родриго смягчились от такого признания.

— Все будет хорошо, джойя. — Он потянулся к ее руке.

Черт возьми, уверенное прикосновение оказалось именно тем, что ей было нужно!

— Ты готова? — спросил Родриго мягко, почти шепотом.

Эсмеральда кивнула. Несмотря на слезы, подступившие к горлу, звук голоса отца уберег ее от необходимости говорить что-либо, кроме хриплого спасибо. Она откинулась на спинку стула, чтобы посмотреть на творение отца.

Патрисио Самбрано, однажды вознамерившийся создать нечто такое, чего раньше никто не делал, действительно родственная душа. В его карих глазах горел хорошо знакомый Эсмеральде огонь. Да, он не растил ее, тем не менее его амбиции и напористость передались и ей, были у нее в крови. Он мечтал о чем-то большом и осуществил это. Эсмеральда сделает то же самое. К тому времени, когда экран потемнел, у нее от потока людей, которые ей дали интервью и отснятый материал, закружилась голова. Родриго прав: это именно то, что ей нужно было увидеть, чтобы наконец собрать воедино кусочки программы, которую она представит совету директоров. Она знала, чего хочет от будущего «Самбрано», и ей стало легче оттого, что Патрисио одобрил бы ее выбор. Несмотря на то что отвергал дочь, он оставил ей наследие, которое необходимо сохранить и приумножить. Более того, Эсмеральда планирует завершить то, что не сумел и не успел Патрисио: сделать «Самбрано» представителем всех латиноамериканцев.

Эсмеральда повернулась к Родриго, который по-прежнему тихо сидел рядом с ней. Всепоглощающая волна благодарности накрыла ее с головой. Никто другой не сделал бы для нее столько, сколько он. Родриго делал то, что лучше для нее, даже если это и подорвет его собственные шансы остаться на посту генерального директора. Словом, Родриго Альманзар действительно хороший человек. Прежде чем остановиться, Эсмеральда наклонилась и поцеловала его.

— Спасибо, — прошептала она ему в губы.

Ее переполняло слишком много эмоций, а потому подобрать правильные слова оказалось невозможно, Не теряя времени, Родриго посадил ее к себе на колени, углубляя поцелуй. Вскоре мягкие благодарные объятия превратились во что-то жаркое и настойчивое. Из его груди вырвался собственнический рык, а пальцы обхватили талию Эсмеральды.

— Родриго. — Она ахнула, уже настолько захваченная им, что едва могла вспомнить, где находится. Прижалась к нему, ощущая его твердость. Всего несколько слоев ткани отделяли ее от того, в чем она так нуждалась. Теперь она сидела верхом на нем.

— Расстегни блузку, — приказал Родриго, и это повелительное рычание вызвало влажный жар. — Я хочу увидеть твою грудь.

— Кто-нибудь может войти, — опасалась она, однако при этом расстегивая первую пуговицу.

— Никто сюда не придет, пока я не позову. В отличие от тебя другие люди обычно подчиняются моим просьбам. — Родриго ухмыльнулся, глазами остановившись на ее груди, скользнул рукой под струящуюся юбку, провел грубой ладонью от ее колена до бедер, прошелся по краю ее трусиков, двумя пальцами поглаживая влажные складки поверх кружевного нижнего белья.

— Ты хочешь, чтобы я был здесь?

— Да, — прошептала она.

— Я чувствую, какая ты горячая и влажная. — Его голос сочился вожделением и той гранью грубого собственничества, которая сводила Эсмеральду с ума. Он прикасался к ней так, словно она принадлежала ему.

— Прикоснись ко мне.

Она ахнула, когда шероховатость кружева задела ей клитор, а бедра по собственной воле прижались к руке Родриго. Не отрывая от нее взгляда, он грубо стянул с нее нижнее белье. Два пальца ловко раздвинули ей складки. Вскоре он кружил вокруг этого комочка нервов, пока ее кожа не загорелась.

— Сними бюстгальтер. Я хочу поцеловать твои соски.

— А-а-а!

Эсмеральда не могла произнести ни слова. Ее тело пылало от потребности и удовольствия. Она спустила бретельки с плеч и расстегнула бюстгальтер, подчиняясь воле Родриго. Она чувствовала себя беззащитной, при этом хотела того, что Родриго ей давал.

— Положи руки мне на плечи, наклонись. О да, — сказал он низким голосом. — Ты же сама этого хочешь.

Она хотела, она действительно хотела. Он лизнул ложбинку между грудями, заставляя ее дрожать.

— Ты всегда была такой чувствительной здесь, — пробормотал он, касаясь губами ее сосков, пальцами лаская ее сердцевину.

Так он ласкал ее до тех пор, пока удовольствие, которое он ей дарил, не затопило все ее сознание.

— Кончай для меня, джойя! — потребовал Родриго.

Эсмеральда подчинилась. Дрожь сотрясала тело, когда на нее обрушился оргазм. Она обвила руками его шею и прижалась к ней лицом.

Эсмеральда обманывала себя, говоря, что не хочет встреч с Родриго. Единственный способ сдержать обещание — никогда больше его не видеть. До тех пор пока он тянется к ней, она будет ему поддаваться.

— Пьера больше не пустит нас сюда, ведь мы осквернили его святыню, — смеялась Эсмеральда. — И как это тебе удается сочетать работу с развратом?

Что-то в лице Родриго изменилось.

— Да, пожалуй, не стоило этого делать, — резко сказал он, пока она приводила в порядок белье и застегивала блузку. — Я помогу тебе найти нужную информацию, Эсмеральда, но не собираюсь отдавать тебе пост генерального директора.

Слова обрушились на Эсмеральду, словно ушат холодной воды. Хотя, впрочем, это и к лучшему. Не стоит забывать, кто они сейчас. И да, их отдаляет борьба за пост. Даже если они физически не в силах дистанцироваться друг от друга.

Эсмеральда злилась на отца за то, что тот поставил ее в столь щекотливое положение, хотелось — действительно хотелось, — чтобы Родриго хотя бы раз мог выбрать ее. А он бы этого не сделал. «Самбрано» — любовь всей его жизни, единственное, ради чего он снова и снова жертвует всем.

Он никогда бы от нее не отказался.

Эсмеральда разгладила юбку, и ее лицо вспыхнуло от смущения, когда она почувствовала влажное пятно прямо там, где юбка касается лона. Она была так возбуждена, что намочила ткань, тем самым поставив себя в неловкое положение.

В отличие от нее Родриго не позволял похоти вмешиваться в свои планы. Ей бы взять с него пример и вести себя подобным образом.

Эсмеральда схватила сумочку и направилась к двери. Но вдруг, повернувшись, бросила взгляд на Родриго. Он только что овладел ею, а она по-прежнему его хотела и ненавидела себя за это.

— Мой план состоит в том, чтобы стать генеральным директором. Ты понял, Родриго. Да, ты подарил мне несколько потрясающих оргазмов, но это ничего не меняет.

Глава 13

Эсмеральда вышла из кинотеатра, поблагодарив Пьеру, молча села в машину. Родриго, догнав ее, примостился рядом.

— Не мог бы ты попросить водителя высадить меня у моей квартиры? Пожалуйста. У меня есть все, что нужно, я могу работать из дома. Не хочу сегодня возвращаться в «Самбрано».

Обычно Родриго не волновался по поводу того, что кто-то на него злится. Однако его реакция на все, что имеет отношение к Эсмеральде, была далека от нормальной. Впрочем, как обычно. Он чувствовал, что теряет контроль, и в нем, подобно лавине, нарастало разочарование. Он пребывал не в духе, сожалея о том, что испортил момент и отреагировал на ее слова подобным образом. Надо было просто оставить Эсмеральду в покое, отвезти домой и продолжить свой день.

— Мэнни, мы отвозим мисс Эсмеральду домой. Риверсайд-драйв, 419.

Она резко обернулась, и он понял, что совершил ошибку.

— Откуда ты знаешь, где я живу?

И как, скажите на милость, ответить на ее вопрос. Она не в курсе, что он уже бывал в этой квартире, и никогда не должна узнать, иначе возненавидит его еще сильнее.

— Наверное, мама мне говорила, — солгал он.

Эсмеральда поверила, хотя ее взгляд смягчился при упоминании матери Родриго.

Она много лет назад боролась с раком, и мама Эсмеральды Ивелисс сидела с ней целыми днями. Женщины были очень дружны. Родриго рассказывали, что Эсмеральда приходила на поминки его матери на несколько часов, когда его отозвали, чтобы сделать что-то для Патрисио. Даже на похоронах матери ему пришлось поставить студию на первое место.

— Мама скучает по ней. — Голос Эсмеральды стал хриплым от эмоций.

Заметив, как ей больно за его мать, Родриго изменился в лице. Он никогда не говорил о своих родителях, даже перестал упоминать имя своего отца после того, как тот исчез, оставив сына с долгами за безрассудную азартную игру. А потом заболела мама. Если кто-то и знал, что значила для Родриго мать, так это Эсмеральда. Его жизнь между двадцатью и тридцатью годами прошла как в тумане. Постоянный стресс и парализующий страх не справиться с долгами. А еще он боялся, что мать умрет, потому что он не сможет обеспечить ей достойный уход. Тем не менее ему удалось сделать то, что от него требовалось. Не высовывался и стал незаменимым для Патрисио Самбрано. Это принесло результаты. К тридцати годам он стал получать восьмизначную зарплату. Десять лет ада и единственные моменты настоящего счастья, связанные с женщиной, которая сейчас сидела рядом и не хотела с ним разговаривать.

Машина остановилась. Родриго увидел дом Эсмеральды. Он был здесь всего один раз, но все, что имело отношение к ней, навсегда запечатлелось в его памяти.

Не сказав ему ни слова, она открыла дверцу машины. Родриго следовало бы вернуться к своим обязанностям, а он вместо этого вышел из машины и пошел за ней.

— Ты даже не собираешься попрощаться со мной, Эсмеральда, — прорычал он, следуя за ней по пятам.

— До свидания.

Она не обернулась, направляясь к входу. Потом набрала код на двери. Родриго следом за ней шагнул в вестибюль, понятия не имея, что творит. Просто не мог ее отпустить.

— Ты ведешь себя неразумно. Это моя жизнь, — прошипел он.

Эсмеральда остановилась как вкопанная, когда его гневные слова разнеслись в пространстве, и повернулась к нему так быстро, что они едва не врезались друг в друга.

— Это и моя жизнь, Родриго. Я не набивалась Патрисио в дочери, не заставляла его писать такое завещание. Но и шанс не упущу, — засмеялась она, правда, смех вышел грустным. — Я хочу этого, Родриго. У меня есть амбиции. А ты не задумывался о том, что я, может быть, хотела бы, чтобы все было иначе? Я… — Ее голос сорвался, и она подняла глаза к потолку, быстро моргая. — Мне жаль, что нам обоим выпала такая судьба. И я действительно думала, что мы могли бы… — Она не смогла закончить фразу. — Не важно, забудь.

Она развернулась и направилась к лифту. Родриго стоял, словно окаменевший, не в состоянии следовать за ней, но и не желая уходить, не исправив то, что происходило между ними. Ему хотелось выяснить, что она недоговаривает.

Двери лифта открылись, и вестибюль наполнился шумом женских голосов. Это навстречу Эсмеральде вышли ее мать и тетушки.

— Доченька, почему ты не сказала мне, что приедет Родриго, — прослезилась ее мать, заключая его в объятия.

Макушка ее головы едва доставала до его плеча. Зато недостаток роста Ивелисс с лихвой компенсировала темпераментом. Она положила руки на щеки Родриго, а он наклонился, чтобы она могла поцеловать его в щеку.

— У тебя лицо Глории. Правда? — Ивелисс обернулась к сестрам, которые тут же обняли Родриго еще крепче.

Последовать сюда за Эсмеральдой — ужасная идея. Сейчас ему бы уйти.

— Дорогие мои, было так приятно повидаться с вами, но мне пора уходить. Собственно говоря, я просто провожал Эсмеральду.

Ивелисс слыла умной женщиной, ее взгляд перемещался с Родриго на дочь.

— Я не выпущу тебя из дома, пока ты не поднимешься и не выпьешь с нами кофе. Верно я говорю, Эсмеральда?

Эсмеральда выглядела очень несчастной, но не могла ничего возразить.

— Мой водитель ждет в машине, — взмолился Родриго, понимая, что она явно не рада подобному развитию событий.

Однако переубедить Ивелисс — это утопия.

— Ребекка, скажи водителю, что Родриго собирается подняться в гости.

Вот так он и оказался в гостиной Эсмеральды, наслаждаясь кофе и доминиканской выпечкой. И это посреди рабочего дня!

Глава 14

Эсмеральда от всей души желала, чтобы под ней разверзся пол, поглотив ее целиком. Она была почти уверена, что в буквальном смысле источает секс. Но в настоящий момент ее окружали мать и тетки. И воркуют с Родриго, от которого тоже, вероятно, разит сексом.

Они сидели на диванчике рядышком, в то время как женщины суетились вокруг них, расставляя еду для почетного гостя. По их мнению, а скорее по традиции, если в дом пришел гость мужского пола, его надо чествовать, как императора.

— Эсмеральда, милая, что с тобой? Перестань смотреть на мою еду так, будто она тебя обидела.

Похоже, если Эсмеральда не перестанет смотреть на все происходящее свирепо, Ивелисс догадается, что дело неладно. И непременно задаст ей двадцать вопросов в присутствии всей компании.

— Прости, мама, — пробормотала Эсмеральда и наклонилась, чтобы взять пастелитос. Она была и раздражена, и голодна одновременно. Жареная выпечка с сырной начинкой, по крайней мере, сможет поднять настроение.

Когда она откинулась на спинку дивана рядом с ненавистным Родриго, ее рука случайно задела его бедро. Твердое и очень мускулистое бедро, на котором она сидела верхом всего час назад. Прежде чем этот мужчина не напомнил вновь, что она ему безразлична. Эсмеральда ожидала, что Родриго будет раздражен или заскучает, а он вел себя совершенно непринужденно, раскинув руки на спинке дивана. Вместо того, чтобы чувствовать себя здесь неуместно в своем костюме за пять тысяч долларов.

— Я скоро уезжаю, — прошептал Родриго Эсмеральде. — Я просто не хотел быть грубым с твоей матерью.

Ее тело затопило жаром так, что она едва смогла выдохнуть.

— Все в порядке, — повернулась она к нему. — Тетушки тоже не приняли бы твой отказ.

В этот самый момент из маленькой кухни вышла ее мать, неся поднос, уставленный дымящимися чашками с кофе. Родриго вскочил с дивана и принял поднос.

— Ивелисс, ну, позвала бы меня, я бы тебе помог.

— Ты всегда был таким вежливым мальчиком, — ответила она и отдала поднос.

Что-то в выражении лица матери заставило Эсмеральду задуматься.

— Ребекка, как твоя работа? Ты по-прежнему в «Грегорио Лупероне»?

Тетя Эсмеральды оживилась, услышав вопрос Родриго о ее любимых учениках.

— Это американские горки, — ответила она со смехом. — Учить этих детей-математиков тому, что искусство также важно, всегда непросто. Но я по-прежнему пытаюсь.

— Если кто-то и сможет достучаться до них, так это ты. — И он одарил Ребекку нежной улыбкой.

К этому моменту взгляды женщин постарше были прикованы к нему. Эсмеральда не имела права их винить. Этот мужчина в буквальном смысле ходячая сексуальная мечта.

— Возможно, я смогу тебе помочь, — пообещал он тетушке, откусив при этом огромный ломоть пастелитос. — Мой подопечный только что начал свой первый год в программе киноведения Нью-Йоркского университета и поступил в «Луперон».

— Ты все еще этим занимаешься? — Эсмеральда перебила его. — Я имею в виду программу «Большой брат». — Эти слова слетели с губ прежде, чем она смогла остановиться, вскоре на нее уставились четыре пары глаз.

— Да, — кивнул Родриго, нахмурив брови.

— Ты участвуешь в этой программе наставничества еще с колледжа.

Родриго снова опустил голову.

— Да, я действительно начал программу наставничества в «Самбрано». Вначале у нас были только офисы в Нью-Йорке, но все прошло так хорошо, что мы расширились до Майами и Лос-Анджелеса. Всего у нас около двухсот наставников.

— Как замечательно, Родриго.

Ивелисс всегда была поклонницей Родриго номер один. Остальные тетушки согласно закивали. Видя, с какой искренней теплотой общаются с ним мать и тетушки, Эсмеральда вспомнила, насколько сильно их всех связывает прошлое. Она бы предпочла, чтобы он так и остался в прошлом. А Родриго вдруг вознамерился вновь стать частью настоящего.

Спустя некоторое время Эсмеральда позвала Родриго в свою комнату. Ее осенила идея о презентации, и она хотела показать ему несколько файлов на компьютере. За последний час ей удалось оттаять, да и Родриго было приятно провести время с Ивелисс и ее сестрами. Ему все время приходилось крепко держать себя в руках на работе, он даже забыл, каков он на самом деле. До того как все пошло наперекосяк с его родителями и Эсмеральдой, он был ориентирован на деятельность в «Самбрано» и ценил семейные отношения. В то время Эсмеральда была для него частью семьи. Однако с тех пор, как они расстались, Родриго сильно изменился. Замкнулся, убедив себя в том, что, кроме работы, ему не нужно ничего. Работа, и только работа.

И вот теперь, спустя всего три дня, ее присутствие стремительно разрушало тот барьер, который он воздвиг между собой и миром. Он чувствовал, как с каждым поцелуем рушится его самоконтроль. Однако вместо того, чтобы отступать, отчаянно искал способ вернуться в безопасное отчуждение. Хотя всего-то хотел подойти ближе. Не имея понятия, как это сделать, как сохранить и Эсмеральду, и работу. Он вполне отдавал себе отчет в том, что единственный шанс на нормальное будущее — найти такой способ.

Родриго, стоя в нескольких сантиметрах от спины Эсмеральды, осторожно придвинулся ближе. Эсмеральда на удивление не отстранилась от него, более того, наклонилась. Он почти инстинктивно обнял ее за талию, прижался губами к ее шее, проводя языком по теплой коже.

— Я хотела бы кое-что показать тебе.

Ее рука соскользнула с клавиатуры. Он проложил дорожку поцелуев от ее рта до верхней части груди, прикасаясь к коже.

— Рядом с тобой я не контролирую себя, — простонала она, задыхаясь от удовольствия.

Ее поглотил острый голод, настолько сильный, что остановиться было невозможно. И это несмотря на то, что мать и тетки находились в опасной близости от нее.

— Дай мне посмотреть на тебя, джойя, — попросил Родриго.

Она моментально подчинилась, обнажив перед ним великолепные груди.

— М-м-м, покажи мне, где ты хочешь чувствовать мои руки, милая.

Его руки хотели прикоснуться к ней. Игра, в которой Эсмеральда ублажала себя, пока Родриго наблюдал, всегда была их любимой. Она взяла его руку и направила ее к набухшему пику. Родриго сжал сосок между большим и указательным пальцами, наблюдая, как Эсмеральда задыхается от удовольствия.

— Мне нравится видеть тебя такой.

«Я не думаю, что смогу жить без этого», — чуть не обмолвился Родриго. Но нет, он сосредоточился на текущем моменте. Придвинулся, чтобы поцеловать Эсмеральду. Она, также как и он, чувствовала всепоглощающий голод и ответила с жаром.

Он, задыхаясь, отстранился.

— Я хочу тебя.

Эсмеральда отчаянно кивнула, собираясь еще раз поцеловать его.

— Я не могу уйти от мамы сегодня вечером, — возразила она с сожалением. — Но может быть, завтра, — пообещала она.

И в его груди заурчало чистое удовольствие.

Родриго хотел еще раз поцеловать Эсмеральду, тем самым продемонстрировав, как сильно он ее хочет. В это время зазвонил его телефон. Этот рингтон он установил специально для друзей, а их теперь осталось совсем немного. И если они звонили, а не писали сообщение, значит, дело срочное. Он нежно поцеловал Эсмеральду в подбородок и с сожалением отстранился.

— Прости, я должен ответить.

Она понимающе кивнула, поправляя топ.

— Мы все равно должны остановиться. У моей мамы уже накопилась тысяча вопросов.

Улыбка тронула его губы. Он нажал, чтобы принять вызов… От Химены?

— Что случилось? — спросил он в трубку, когда Эсмеральда вышла из комнаты.

Химена пустилась в безумный рассказ о Кармелине.

— Притормози. Я не понимаю ни единого слова из того, что ты говоришь.

— Извини. — Она втянула воздух, будто только что вынырнула из-под воды. — Я просто схожу с ума.

Родриго вздохнул, сердце бешено колотилось в его груди. Химена — самый хладнокровный человек из всех, кого он знал. И этот человек расписывается в собственном бессилии, едва ли не сходит с ума. Значит, наверняка происходит что-то действительно плохое.

— Рассказывай.

— Я только что получила интересный звонок от одного из моих друзей, который работает в офисе юрисконсульта во «Всемирных сетях». Ходят слухи, будто Кармелина и ее дети завтра встречаются с Бертом Дерринджером.

У Родриго при упоминании генерального директора компании, которая ранее предприняла агрессивную попытку купить «Самбрано», волосы встали дыбом. Он и раньше знал, что Кармелина — порядочная стерва. Но продажа компании Дерринджеру — откровенное зло!

— Она продает ему свои акции, — зловеще продолжала Химена. — Будь проклята Кармелина и ее неудержимая жадность! Очевидно, Оникс и Перла тоже.

Родриго почувствовал, как в нем, подобно огненному шару, поднимается волна гнева. Предыдущая заявка Дерринджера на покупку «Самбрано» была подана шестью годами ранее, сразу после того, как Родриго занял пост директора по контенту. Деньги «Сети» предложили огромные, однако, когда те представили свои планы относительно канала, Патрисио отказался. «Сети» намеревались полностью изменить концепцию студии.

Они не были заинтересованы в сохранении бренда «Самбрано», просто хотели владеть всем, чем могли. И теперь, всего через год после смерти мужа, Кармелина собиралась продать компанию тем, кого Патрисио меньше всего хотел бы видеть у власти.

— Как она могла это сделать?

— Ничего удивительного. Она жадная до денег ведьма.

— Нет, дело не только в этом. Она предпочла бы увидеть это место в руинах, чем позволить Эсмеральде стать лицом «Самбрано». За последние несколько дней она не упустила случая напомнить ей об этом. Я надеялся, что она не опозорится так ради мести, но ошибся.

Родриго качал головой, меряя шагами небольшое пространство между кроватью Эсмеральды и столом. Ощущение теплоты и легкости, чувство, которое витало всего несколько минут назад, теперь переросло в болезненный страх.

Химена вздохнула, прищелкнув языком.

— Я не могу поверить, что Перла пошла бы на такое.

— Она далеко не так плоха, как Оникс, — согласился Родриго, — просто позволяет Кармелине управлять собой.

Младшая дочь Патрисио не шла ни в какое сравнение со своей злобной матерью.

— У нас в наличии акции Эсмеральды, к которым она не может прикоснуться, для передачи компании они ей не нужны.

— Нет, у нее три голоса.

Химена напряглась от беспокойства, подтвердив то, что знали они оба. Трое из четырех мажоритарных акционеров согласились на продажу. На данный момент акции разделены поровну между Кармелиной и тремя детьми Патрисио, поэтому у Эсмеральды нет шансов сохранить контроль над компанией. Ярость Родриго возросла, когда он догадался о последствиях того, что запланировала Кармелина. Если бы она добилась своего, то не только избавилась бы от Эсмеральды, но и, наконец, убрала бы со сцены Родриго. Гнев, словно раскаленные угли, обжигал ему живот.

— Подожди, — призывала Химена, выводя его из задумчивости. — Я только что получила загадочное сообщение от Магдалены и рассказала ей о встрече с Дерринджером. А она сама тоже кое-что раскопала.

Финансовый директор «Самбрано» очень умна, и, если бы что-то пошло не так, она бы это обнаружила.

— Что она сказала? — Родриго снова сосредоточился на Химене.

— Она просит меня прийти к ней через час, говорит, у нее есть кое-какая информация о финансах Кармелины.

Родриго даже слышал, как стучат по клавиатуре пальцы Химены.

Впрочем, он вообще услышал достаточно. Выбежал из комнаты, пообещав встретиться с Хименой в пентхаусе Магдалены через час.

Войдя в гостиную, Родриго увидел улыбающуюся Эсмеральду, которая весело болтала с матерью и тетками. Будь он проклят, если позволит Кармелине вновь попытаться сломить эту женщину.

— Я должен идти, — объявил он.

— С тобой все в порядке?

Вероятно, Эсмеральда заметила напряжение, волнами исходящее от него. На секунду Родриго задумался, не рассказать ли ей о том, что происходит. Но буквально ощутил, каким станет ударом осознание того, что Кармелина даже не рассматривала игру в открытую. А брат и сестра вступили в сговор со своей матерью для того лишь, чтобы лишить Эсмеральду шансов. Ему не хотелось, чтобы махинации Кармелины еще больше испортили Эсмеральде настроение. Кроме того, он по-прежнему генеральный директор компании, и исправлять ситуацию — это его работа.

— Я в порядке, — солгал Родриго, наклонившись поцеловать Эсмеральду в щеку. — Произошло кое-что, о чем мне нужно позаботиться. Увидимся завтра в офисе.

Эсмеральда медленно кивнула, на ее лице отразилось сомнение. Ясное дело, что-то случилось, но она не стала допытываться.

— Хорошо, я собираюсь закончить презентацию сегодня вечером. Посмотришь ее утром?

— Конечно. — Родриго был рассеян, разум лихорадочно перебирал все, что ему нужно сделать.

Он попрощался с дамами и через несколько минут вернулся в машину. Его телефон зажужжал, а желудок сжался в ответ, когда он увидел имя Кармелины Самбрано, мигающее на экране.

— Как ты могла это сделать?! — прорычал он в динамик, прежде чем у нее появился шанс вставить слово.

— Ого, Родриго, ты действительно способен на эмоции?

Он дышал через нос, пытаясь справиться с всепоглощающим гневом, который вызывала в нем эта женщина.

— Ты действительно собираешься бросить дело всей жизни твоего мужа только для того, чтобы у Эсмеральды не было шанса стать генеральным директором?

— На самом деле мне неинтересно обсуждать детали по телефону, зато у меня для тебя предложение.

— Почему ты думаешь, что я когда-нибудь соглашусь хотя бы на что-то из предложенного тобой? — Родриго чувствовал, как его накрывает ярость.

— Да просто я уверена, что ты сможешь сохранить работу и, что более важно, зарплату в пятьдесят миллионов долларов, ради которой ты, по твоим же собственным словам, многим пожертвовал. Дерринджер согласился оставить тебя на посту генерального директора, если ты поможешь провести переговоры. При твоей поддержке продажи правление будет более сговорчивым.

Кровь моментально прилила к голове Родриго, он почувствовал, что его сейчас стошнит. Неужели эта женщина действительно думает, что сможет просто подкупить его. А он предаст Патрисио, Эсмеральду и самого себя ради денег. С другой стороны, Кармелина не ведала, что такое верность, не понимала, каково это — стоять на чем-то потому, что ты в это веришь. Она верит только в себя и заботится только о своей победе. Вот тут-то он и обыграет Кармелину в ее собственной игре.

Глава 15

— Проклятие. Где он, черт возьми!

Эсмеральда старалась не паниковать, однако прошло уже целых восемнадцать часов с тех пор, как Родриго вылетел из ее квартиры, перестал отвечать на ее сообщения. После его ухода она принялась за работу, используя файлы, которые получила от мистера Пьеры. И всю ночь работала над своей презентацией. Она была довольна тем, что придумала, уверенная, что совет директоров поддержит этот план. Это было смело и более амбициозно, чем все, что студия делала за последние десятилетия, но она верила, что это ключ к светлому будущему «Самбрано». Вот только ей не с кем было это обсудить. Родриго находился вне зоны доступа. Хотя и обещал находиться сегодня в офисе. А его никто не видел и не слышал все утро. Может быть, он игнорировал ее, потому что собирался позволить ей пойти на заседание правления и упасть лицом в грязь? Вряд ли она такая уж дура и полагает, что, если он был мил с ее матерью и тетушками, значит, все в порядке.

Эсмеральда взяла себя в руки и решила опираться не на чувства, а на факты. Она профессионал в своем деле, знает рынок и отрасль.

— Мне не нужен Родриго, чтобы делать это, — решила она, почувствовав себя сильнее.

— Ну, и зачем тебе теперь эта презентация? Тебя разве не предупредили?

Эсмеральда резко подняла голову от слайдов, которые просматривала, и обнаружила Оникса, стоящего перед ней, такого же озлобленного, как и на приеме.

— Ну, и зачем ты здесь?

Эсмеральда даже не пыталась замаскировать враждебность. Брат усмехнулся и повел плечом, словно повелитель времени.

— Да вот просто зашел проверить, предупредил ли тебя Родриго о встрече с покупателями.

— Покупателями? О чем ты говоришь?

Она понятия не имела, о чем он говорит и что это вообще означает. Однако ее сердце бешено заколотилось в груди, а живот скрутило колючее предчувствие.

— Значит, он тебе не сказал? Так вот, сегодня Родриго встречается с представителями «Всемирных сетей». Они сделали предложение о покупке студии. Он едет туда с моей матерью. Руководство «Сети» согласно оставить его на посту генерального директора, так что он поддержал продажу.

Эсмеральда отказывалась верить.

— Ты лжешь!

— Да неужели? А интересно, кто-нибудь вообще видел Родриго сегодня?

Оникс говорил так небрежно, как будто они просто болтали о погоде. Боже, как он жесток. И как он прав.

Весь воздух разом вышел из легких Эсмеральды, боль от предательства Родриго словно ножом вонзилась ей в живот. Но будь она проклята, если позволит Ониксу получить удовольствие от того, что ее уничтожили. Она взяла себя в руки и, приложив определенные усилия, попыталась уничтожить брата испепеляющим взглядом.

Как мог Родриго так поступить? Неужели он изначально вступил в сговор с Кармелиной? И это после того, как неоднократно уверял в том, что хочет занять пост генерального директора только в случае честной игры. Или уверен, что Эсмеральда, как ни крути, не заслуживает должности?

— Убирайся из моего кабинета, Оникс, — потребовала она. — В отличие от тебя у меня есть работа, которую нужно делать. Если Родриго плетет интриги с твоей матерью, удачи ему. Не далее чем два дня назад Кармелина говорила ему, что он никто, а сегодня ведет с ним бизнес. Похоже, они стоят друг друга.

С этими словами она, в попытке игнорировать уродливую усмешку Оникса, переключила внимание на монитор.

— На твоем месте я бы начал собирать вещи. — Голос брата стал ужасно певучим, чистый елей.

— На случай если ты забыл, я по-прежнему владею двадцатью пятью процентами акций этой компании.

К удивлению Эсмеральды, от этого замечания Оникс стал еще более самодовольным. Хотя куда уж более!

— Сегодня тебя ждут всевозможные сюрпризы, — злорадно предупредил он, прежде чем умчаться.

Эсмеральда почувствовала, как к горлу подступают рыдания, и немедленно подавила их. Будь она проклята, если кто-нибудь в этом заведении увидит, как она прольет хотя бы одну слезинку!

Она схватила телефон и быстро набрала номер единственного человека, который мог бы помочь ей решить, что делать.

— Мама. — Она едва смогла выдавить это слово и вздохнула с облегчением, услышав любящий знакомый голос матери.

— Доча, что случилось?

Эсмеральда прерывисто, но с облегчением вздохнула. Она всегда могла рассчитывать на неизменную уравновешенность матери. Даже когда больше ничего не помогало, та всегда оказывалась рядом с ней. Ее опора, надежный человек.

И, несмотря ни на что, всегда рядом. Какое-то время Эсмеральда верила, что Родриго тоже может стать для нее надежной опорой. А он снова и снова доказал обратное. Его единственная преданность — самому себе и «Самбрано».

— Я не совсем понимаю, что происходит, но только что здесь был Оникс, который утверждает, будто Родриго и Кармелина встречаются со сторонним покупателем. Родриго работает с ней, чтобы остаться на посту генерального директора и избавиться от меня. Я отказываюсь верить, что снова позволила ему использовать меня.

— Эсмеральда, сделай вдох, любовь моя. О чем ты говоришь? Что случилось? — Голос матери был натянутым от напряжения.

— Родриго собирается помочь Кармелине продать студию, чтобы таким образом остаться на посту генерального директора.

Эсмеральда зажмурилась, услышав потрясенный вздох матери.

— Ты уверена? А я не могу поверить. Неужели он решился на такое!

— Все так, мама! — воскликнула Эсмеральда, чувствуя тошноту, поднимающуюся в животе. — Кармелина, ясное дело, плетет интриги против меня, черт возьми, я даже ожидала гадостей, — она старалась говорить как можно тише, — но вот так узнать, что Родриго заодно с ней… Я должна была догадаться, что он не изменился. — От тошноты и беспокойства у нее скрутило живот. — Даже представляю, почему я так удивлена. Родриго и раньше поступал со мной подобным образом.

Возможно, все к лучшему, и мне просто стоит держаться подальше от всего этого.

До нее донесся судорожный вздох матери. На мгновение она задумалась, не лучше ли ей просто уйти.

— Эсмеральда, выслушай то, что я собираюсь тебе сказать. Я долгое время скрывала это от тебя, полагая, что так будет лучше. Необходимо, чтобы ты все поняла правильно.

Впервые Ивелисс Пенья говорила настолько серьезно. А она из тех женщин, которым удается сохранять позитивный настрой даже в самые мрачные дни жизни. Тем не менее в настоящий момент она пребывала в подавленном состоянии.

— Мама, о чем ты говоришь?

— Мне нужно рассказать тебе правду о причине, по которой твой отец выселил нас из той квартиры и почему Родриго исчез в те выходные.

Эсмеральда почувствовала, как от этих слов на ее лице напряглась кожа, а тошнотворный страх скрутил внутренности.

— Родриго улетел от тебя, потому что его мать позвонила ему и рассказала, что вытворяет Патрисио. Вот он и прыгнул в самолет, поспешив мне на помощь.

Эсмеральда пыталась говорить, голос казался чужим.

— Что? Почему он не сказал мне этого, мама?

— Ох, Эсмеральда, он очень осторожничал тогда. На кону стояло слишком много. — Ивелисс устало вздохнула. — Я до сих пор не представляю, как ему это удалось, но в течение двадцати четырех часов этот парень нашел мне эту квартиру, сделал первоначальный взнос и нанял грузчиков, чтобы помочь с переездом. — Мать прищелкнула языком, Эсмеральда знала, что этот звук мама издает только тогда, когда напряженно думает. — Я поклялась, что никогда не признаюсь тебе, но я думаю, сейчас самое подходящее время все рассказать. Твой отец прислал мне уведомление о выселении после того, как Кармелина показала ему поддельный тест на отцовство. Она уверяла, что ты — не его дочь. — Голос матери сорвался.

Безусловно, Кармелина порочна до мозга костей, но это совсем уж чудовищно. Эсмеральда, с трудом веря в то, что слышит, ошеломленно молчала. А потом вдруг закричала в трубку:

— Что она сделала?

— Она подделала тест на отцовство, — механически повторила мать. — Это случилось после того, как Патрисио согласился оплатить твою магистратуру в Нью-Йоркском университете. Кармелина знала, что ты получаешь образование, которое даст тебе возможность когда-нибудь возглавить компанию, и, как злобная сука, которой она и является, пыталась саботировать тебя.

Эсмеральда опустилась в одно из кресел, потрясенная признанием матери.

— Я не понимаю. Мой отец просто поверил ей на слово?

— Я не собираюсь придумывать оправдания для Патрисио, потому что у него не было повода сомневаться, зато, очевидно, были документы.

И только Родриго смог доказать ему, что документы подделаны.

Сердце Эсмеральды снова едва не выскочило из груди.

— Я не представляю, как Родриго удалось найти доказательства фиктивности этих бумаг, но в итоге Патрисио разозлился на Кармелину. Сказал, что я могу остаться в прежней квартире. Но к тому времени Родриго уже помог мне с переездом.

Эсмеральда услышала еще один долгий и тяжелый вздох, когда пыталась переварить услышанное.

— Доча, Родриго позаботился о том, чтобы Кармелина больше никогда не выкинула ничего подобного. Этот мальчик противостоял твоему отцу и рисковал потерять работу, но убедился, что ты будешь в безопасности. Естественно, он не идеален, но я не верю, что человек, который столько сделал для нас, способен на столь чудовищное злодеяние. Так предать тебя. Особенно с этой женщиной.

Эсмеральде показалось, что пошатнулся пол. Ее разум отказывался воспринимать все, что она узнала за последние пять минут. Негодование и боль, которые она держала в себе в течение десяти лет, были основаны на лжи. Родриго никогда не был на стороне ее отца, он помогал ее матери, присматривал за ней.

С губ Эсмеральды сорвалось настоящее рыдание.

— Почему мне никто не сказал? Почему Родриго порвал со мной?

Мать вздохнула.

— Он умолял меня не говорить тебе о том, что он помогал, а по поводу разрыва я не в курсе, милая. Он тогда только что окончил аспирантуру, и у него накопились кредиты отца. Его мать была больна, а Патрисио по-прежнему помогал ему выкарабкаться из всех долгов, которые наделал бездельник Артуро. Кто знает, что произошло между ними? Патрисио был не из тех, кто хорошо относится к людям, противостоящим ему, а потому воспринял бы то, что Родриго встречается с тобой за его спиной и помогает мне, как оскорбление. Может быть, Родриго отдалился от тебя, чтобы успокоить твоего отца. Я действительно не знаю.

— Даже если это правда, почему он мне не сказал? Конечно, и в этом случае было бы больно его терять, но, по крайней мере, я бы поняла!

Мать попыталась успокоить дочь.

— Все будет хорошо, доча. Я знаю, вы двое разберетесь с этим.

Теперь Эсмеральда открыто плакала. Сейчас ее разум напоминал торнадо, мысли проносились настолько быстро, что у нее закружилась голова.

— Мне необходимо выяснить, что происходит. Я должна найти Родриго. — Эсмеральда буквально оцепенела, будто кто-то взял и отключил ее эмоции.

— Я думаю, это хорошая идея. И помни, милая, ты имеешь право находиться там, и люди на твоей стороне. Никогда не забывай этого.

Эсмеральда чувствовала себя невероятно одиноко в этом здании, будто на ее стороне не было ни одного человека. И только слова матери служили небольшим утешением.

В этот момент кто-то позвонил по второй линии.

Эсмеральда нахмурилась, увидев неизвестный номер.

— Мама, мне кто-то звонит.

— Позвони, как только появятся новости.

Пообещав, что так и сделает, она приняла звонок со второй линии, бросив отрывисто:

— Эсмеральда Самбрано-Пенья.

— Поговори с Хименой Куэвас. — Голос в трубке был явно женский, хотя собеседница и пыталась приглушить его, чтобы ее не узнали.

— Кто это? — коротко спросила Эсмеральда. — Почему мне нужно переговорить с Хименой?

— Она расскажет то, что тебе нужно знать, — увещевал приглушенный голос.

И звонок оборвался.

Задумываться, уж не пытается ли кто-либо подшутить над ней, времени не было. Эсмеральда поднялась в кабинет юрисконсульта. Исполнительный помощник Химены попытался остановить ее, но она, игнорируя его, ворвалась в кабинет.

— Эсмеральда, — если Химена и была удивлена, увидев ее, ворвавшуюся в офис без предупреждения, то никак это не показала, — входи, пожалуйста.

Ее тон был дружелюбным, она, казалось, была рада видеть ее. Эсмеральда добавила бы это обстоятельство в растущий список странных происшествий дня.

— Ты знаешь, где сейчас Родриго?

— Закрой дверь, — попросила Химена на этот раз более серьезно.

Эсмеральда так и сделала. Химена сразу же приступила к делу.

— Родриго пытается помешать Кармелине продать свои акции и акции ее детей другой фирме.

— Помешать? Но Оникс сказал…

Химена покачала головой, ее рот кисло скривился при упоминании Оникса.

— Родриго должен был их убедить в том, что он на их стороне. Меньше чем через час они встречаются с покупателями. Надеюсь, у Родриго есть все необходимое, чтобы вовремя остановить ее. — Химена написала что-то на листке бумаги и протянула его Эсмеральде. — Вот, возьми. Они встречаются в этом конференц-зале.

— Я иду туда.

— Хорошо, — одобрила Химена, — я попрошу моего помощника организовать для тебя машину.

— Лучше пройтись пешком, это рядом. На машине получится не намного быстрее, а прогулка пешком даст возможность собраться с мыслями.

Подруга Родриго склонила голову, будто только сейчас по-настоящему рассмотрела Эсмеральду.

— Ты мужественная, но уравновешенная, — отметила она с одобрением. — Ты хорошо подходишь Родриго.

Эсмеральда не собиралась отвечать на это и двинулась к выходу. Однако голос Химены ее остановил:

— Родриго, конечно, будет зол. Однако ему давно пора понять, что он не может все делать сам.

Глава 16

— Естественно, я понимала, что ты придешь, — высокомерно заметила Кармелина.

Родриго глубоко вздохнул, входя в маленький конференц-зал. Кармелина пришла сюда, чтобы распродать наследство своего мужа. Родриго посмотрел на нее, едва сдерживая подступающую к горлу желчь. Кармелина в молодости была красивой женщиной с бледной кожей и поразительными голубыми глазами. Но старость ее явно не пощадила. Лицо было искажено и опухло от многочисленных косметических процедур. На ней был один из фирменных костюмов от Шанель темно-синего цвета с кремовой отделкой на шее и манжетах. Костюм дорогой и элегантный. Тем не менее на ней он сидел плохо и выглядел потрепанным.

— Итак, вы взяли на себя обязательство продать студию, — заявил Родриго, едва сдерживая гнев.

— Конечно. — У Кармелины был чертовски самодовольный вид.

Сидя во главе стола в конференц-зале и ожидая Родриго, она действительно думала, что заполучила его. После многих попыток манипулировать им ей казалось, что удалось найти то единственное, из-за чего он предал бы «Самбрано». Но это извечная проблема Кармелины в том, что она считала всех такими же меркантильными, как и она сама. Кармелина пригласила Родриго сюда, думая, что он у нее в руках. Она и понятия не имела, насколько сильно просчиталась.

— Вы не сочли уместным проконсультироваться с советом директоров по поводу вашего плана продать три четверти компании из-под их контроля. — Родриго был слишком разгневан на эту женщину, чтобы не требовать ответов.

Кармелина повела плечом, насыпая пакетик за пакетиком подсластитель в свой чай со льдом.

— Я не нуждаюсь в консультациях с правлением. Мне нужны трое из четырех мажоритарных акционеров на борту. И у меня это есть, — торжествующе заявила она, улыбнувшись резкой, угрожающей улыбкой.

Волна отвращения и негодования пробежала по спине Родриго.

— Остановись, Кармелина. Мы оба знаем, о чем идет речь — о злобе и деньгах. Ты не можешь избавиться от Эсмеральды, поэтому предпочитаешь уничтожить компанию Патрисио.

Родриго не знал, чего ожидать — раскаяния или хотя бы проблеска эмоций. Все это напоминало разговор со стеной.

— Есть у меня подозрение, что ты умнее, чем кажешься, Родриго. Единственная моя забота — убедиться в том, что мне никогда больше не придется слышать имя этой девушки или видеть ее.

Родриго не мог этого выносить.

— То, что Эсмеральда стала частью студии, было решением Патрисио. Ради всего святого, это его последнее желание. Неужели ты настолько мертва внутри, что тебя не волнует последняя воля твоего мужа?

— Патрисио всегда был слишком сентиментален. Я единственная готова сделать то, что необходимо. Это к лучшему.

Когда дверь открылась, Кармелина вскочила.

— Это Дерринджер. И пожалуйста, постарайся не выглядеть так, будто вот-вот отправишься на виселицу. Хорошо, Родриго?

В этот момент в комнату вошли трое мужчин. В одном из них Родриго узнал Дерринджера, остальные, по его предположениям, явно его адвокаты. Лицо Дерринджера постоянно мелькало во всех новостях. Магнат онлайн-ритейла, переключивший свои интересы на телевидение и кино, он за последние несколько лет собрал множество каналов, стриминговых сервисов и киностудий. Кроме того, он превращал СМИ в источник рекламы для других своих компаний. Приобретя «Самбрано», Дерринджер превратит канал в сплошной рекламный ролик на испанском языке.

— Джентльмены, входите, — пропела Кармелина, расплываясь в улыбке.

Шоу началось, когда в комнату вошел Оникс. Нахмуренное лицо молодого человека и тревожные складки вокруг рта резко контрастировали с чрезмерно добродушным тоном Кармелины. Она не сводила глаз с двери в конференц-зал, пока сыночек что-то шептал ей на ухо. Родриго улыбнулся про себя, прекрасно понимая, что сейчас произойдет. Он уловил момент, когда Кармелина поняла, что происходит. У нее плечи напряглись, рот искривился в оскале. Родриго видел, каких усилий стоит Кармелине контролировать себя, и подлил масла в огонь:

— Перла не придет, Кармелина. — Его голос был таким же приторно-сладким, как и у Кармелины буквально минуту назад.

Она повернула голову, подозрительно глядя на него:

— Что за чушь? Придет. Еще как придет!

— Какие-то проблемы, господа? — осведомился один из двух мужчин, стоявших по бокам от Дерринджера.

Сам магнат что-то с увлечением рассматривал в своем телефоне, даже не поднимая взгляда на присутствующих. Он, по-видимому, пришел лишь для того, чтобы подписать документы и продолжить свой день. Тот факт, что Кармелина готова отдать все, ради чего ее муж так усердно трудился, кому-то, кто видит в этом еще одну пешку на своей шахматной доске, вызвал гнев Родриго.

— Просто небольшая заминка с моей дочерью. Но мы доставим ее сюда прямо сейчас, — заверила Кармелина.

Оникс испуганно посмотрел на мать.

— Нет, я бы сказал, что это нечто большее, чем небольшая заминка, — парировал Родриго. — У тебя больше нет семидесяти пяти процентов акций для продажи.

Кармелина истерично рассмеялась.

— О чем ты говоришь? Мои дети и я готовы продать наши акции. У нас есть три из четырех голосов мажоритарных акционеров.

— Нет, это не так, — поправил Родриго, извлекая бумаги из своего портфеля. — Этим утром Перла продала мне свои акции и, следовательно, свой голос за сумму в двести миллионов долларов.

Ему пришлось продать почти все свое имущество и попросить помощи у всех, у кого мог, но это стоило того, чтобы увидеть, как на лице Кармелины появится осознание того, что он победил ее в ее же собственной игре.

— У вас нет акций Перлы, чтобы продать их «Сетям».

Кармелина истерически заорала:

— Ты не можешь этого сделать! Ты никто, ты наемный работник. Эта компания принадлежит моим детям!

Она посмотрела на Дерринджера. Тот уже складывал свои вещи, собираясь выйти из зала. Родриго поднял руку, чтобы остановить ее ложь.

— Ты продаешь компанию, потому что на мели. Инвестиции твоего отца за последние десять лет полностью истощили состояние вашей семьи, и ты выпрашивала деньги у Патрисио, чтобы удержать отца на плаву. И теперь собираешься продать то, что осталось, чтобы продолжать спускать деньги в бездонную яму.

Дверь снова распахнулась. Вошли Эсмеральда с Октавио Нуньесом. Оба выглядели так, словно шли на битву.

— Ты! Это все твоя вина. — Кармелина бросилась к Эсмеральде. — Я не позволю тебе забрать то, что принадлежит мне. Я не позволю тебе забрать это! Я скорее уничтожу студию, чем позволю тебе выиграть. Патрисио был только рад поверить этой золотоискательнице, когда она сказала ему, что беременна его отпрыском. Я могу доказать, что ты не ребенок Патрисио и не имеешь права на акции!

Она отчаянно кричала, роясь в бумагах.

Дерринджер и его люди встали, явно устав от драмы «Самбрано».

Родриго был готов ко всему.

— Перестань лгать, Кармелина. Все кончено, — взревел он, вставая между Кармелиной и Эсмеральдой. — Вот. — Он передал другой документ, который принес с собой, одному из адвокатов Дерринджера. — Это письменное показание под присягой, подписанное Патрисио Самбрано, подтверждающее, что он на самом деле отец Эсмеральды.

Родриго увидел, как у Эсмеральды подкосились ноги. Он посмотрел на вдову своего наставника, которая застыла на месте, лихорадочно переводя взгляд с Родриго на Дерринджера.

— С тобой покончено, Кармелина.

Глава 17

Родриго и Эсмеральда вышли из зала.

— Объясни, что ты здесь делаешь?

До них все еще доносились вопли Кармелины.

— Я имела право знать, что Кармелина работала за спиной совета директоров, чтобы вывести компанию из-под моего контроля и продать ее.

Родриго хотел протянуть к ней руку, но не знал, как она отреагирует на это. Эсмеральда выглядела разъяренной и обиженной. Октавио с мрачным выражением лица подошел к ним.

— Объясни, пожалуйста, что происходит, Родриго!

Он покачал головой. Октавио показалось, что за одну ночь Родриго постарел на десять лет.

— Мы созываем экстренное совещание на послезавтра. — Октавио повернулся к Эсмеральде: — Мне жаль, но нам придется сократить ваше время на подготовку. Завтра вам необходимо выступить.

Лицо Эсмеральды вытянулось, однако она кивнула:

— Хорошо, я буду готова.

Грудь Родриго переполняла любовь к ней. Его джойя. Такая сильная, всегда готовая к борьбе, никогда не отказывающаяся от своих мечтаний.

— Как вам удалось заставить Перлу продать акции?

Родриго взглянул на Эсмеральду. Она уже отошла от шока, явно недовольная происходящим.

— Перла не так уж и доверяет матери, как все полагали. Несколько лет назад я помог ей нанять независимого финансового консультанта. Когда он просветил ее о том, что Кармелина пыталась получить доступ к ее трастовому фонду, Перле, наконец, надоело плести интриги. Она захотела уйти. Впрочем, ее никогда не привлекали игры, в которые играет ее мать. Она не такая, как Оникс.

— К счастью для Перлы и тебя, — заметил Октавио и, попрощавшись, направился к выходу из отеля.

Остались только Родриго и Эсмеральда.

— Я надеюсь, ты счастлив. — Она скрестила руки на груди.

— Почему ты злишься на меня? Я думал, ты будешь рада услышать, что Кармелина больше не контролирует компанию.

Не говоря ни слова, Эсмеральда направилась к маленькой комнате. Родриго молча последовал за ней, уверенный в том, что ей будет неприятно все, во что бы он ни ввязался. Как только они оказались в комнате, Эсмеральда повернулась к нему лицом. Ее глаза были полны ярости.

— Как ты допустил то, что я на протяжении десяти лет была уверена, что ты предпочел мне моего отца? Как ты мог, Родриго?

Он запнулся, когда до него дошел смысл сказанного ею. Значит, ей все известно.

— Ивелисс не должна была ничего рассказывать! — воскликнул он в смятении. — Ты никогда не должна была узнать. Я пытался уберечь тебя, защитить от грязной лжи и интриг, всей этой мышиной возни.

Родриго посмотрел на Эсмеральду, и ему вдруг показалось, что она увидела сокрушение в его глазах. Он понял, что скрывать это и далее у него не получится. Да и сил не осталось.

— Ты действительно все это время позволял мне верить тому, что выбрал его в тот момент, когда я больше всего нуждалась в тебе? Что я для тебя ничего не стою? — Эсмеральда покачала головой, из ее глаз брызнули слезы.

Боже, как же он все усложнил!

— У меня не было выбора, Эсмеральда. — Теперь его гнев и негодование хлынули наружу. — Впрочем, ты, как и все остальные, предпочла поверить, что я холодный, эгоистичный ублюдок.

Эсмеральда вздрогнула от его слов, но быстро взяла себя в руки.

— А тебе не кажется, что мы все так думаем, потому что ты показываешь себя именно с этой стороны, а, Родриго? Тебе нравится быть мучеником. Ведешь себя так, будто никому нет до тебя дела. Будто Родриго Альманзар пытается выстоять один против всего мира. Может быть, люди судят о тебе так потому, что никто из нас по-настоящему тебя не знает? Ты ведь никогда никого не впускаешь?

— Я впустил тебя. — Голос Родриго стал едва узнаваем.

От этих слов из горла Эсмеральды вырвались рыдания. Когда Родриго потянулся к ней, она подошла к нему. Он прижался губами к ее губам в неистовом поцелуе, со всей очевидностью ощущая, что хватается за последний шанс, который когда-либо ему выпадал, прикоснуться к ней. Она открылась ему, будто нуждалась в нем так же отчаянно, как и он в ней. Правда, еще через мгновение, покачав головой, оттолкнула его.

— Нет, не могу. Я занималась этим всю неделю. Позволяя моим чувствам предать забвению то, как тяжело было потерять тебя. Как больно сознавать, что моей любви к тебе оказалось недостаточно. И никогда не будет достаточно.

— Эсмеральда, я люблю тебя!

Эти слова словно вертелись на кончике языка.

Она зажмурила глаза, будто ей было невыносимо слышать эти слова.

— Не говори так. Не говори мне этого, ведь ты скрывал от меня правду. Любовь — это не просто желание и похоть, это доверие и партнерство, Родриго. Мой отец годами внушал моей матери, что любит ее, а потом позволил ей узнать из новостей, что женился на другой. Повернулся к ней спиной, даже ничего не объяснив. — Эсмеральда вытерла щеки, мокрые от слез. — Ты говоришь, что любишь меня, но при этом за последние двадцать четыре часа позволил мне оставаться в неведении относительно ситуации, которая ко мне имеет самое непосредственное отношение. Это могло бы определить мое будущее.

Неприкрытая боль в ее голосе ранила Родриго.

— Я просто не хотел тебя волновать. Кармелина — гадюка, и ее не будут мучить угрызения совести. Я лишь хотел избавить тебя от необходимости иметь с ней дело.

Эсмеральда горько рассмеялась.

— Слушай, Родриго, думаешь, я не знаю, что собой представляет Кармелина? Эта женщина запретила мне навещать отца, когда он умирал в больнице. Если бы не ты, я бы узнала о его смерти из некролога. — Эсмеральда выглядела измученной, невероятно уставшей. — Я не ребенок, Родриго. Знаешь, почему я решила претендовать на должность генерального директора? Да, я хотела занять свое место, это правда. Мне выпал такой прекрасный шанс сформировать собственное видение. Кроме того, я хотела отобрать этот шанс у тебя.

Родриго выпрямился, хотя в его животе осел страх.

— Мне было так больно. Двое мужчин в моей жизни всегда предпочитали мне свои проклятые угловые офисы. Так что да, я хотела отыграть это у тебя. — Ее голос звучал тихо, она была уязвлена. Но даже когда ее слова достигли своей цели и словно пробили дыру в его груди, ему было больно не за себя, а за нее. — Мой отец со своими играми превратил всех в пешек. Правда, теперь я понимаю, что ему нечего было предложить. Единственной любовью моего отца была «Самбрано». Я заслуживаю того, кто разглядит во мне равного себе.

— Видишь ли, Эсмеральда, работа — это все, что у меня есть, — выдавил он и увидел, как последний луч света погас в ее глазах.

— Это ложь, в которую ты слепо веришь. Смотри, чтобы не стало слишком поздно все это осознать. Ты рискуешь оттолкнуть от себя всех, кто тебя любит.

С этими словами Эсмеральда, не оглянувшись, покинула Родриго.

Глава 18

После ссоры с Эсмеральдой Родриго отправился домой, проигнорировав всех, кто пытался с ним связаться. Он был разбит и не знал, что делать, потому что как ни крути, а Эсмеральда права во всем.

Либо он сохранит работу, и она возненавидит его, либо она получит эту должность, и ему придется начинать все сначала.

Хотя…

«Начинать все сначала» — не совсем верно. Ведь теперь у него двадцать пять процентов «Самбрано».

На следующий день Родриго, по-прежнему ни с кем не общаясь, приехал в офис.

«Может быть, Кармелина права и я действительно продал свою душу за этот кабинет?» — думал он в отчаянии. А еще он вспомнил отреставрированный особняк, который стоил миллионы, ранчо в Санта-Фе с гектарами земли, на которых он даже никогда не бывал, о вилле в Пунта-Кане, на которую теперь тоже редко наведывался. Деньги и недвижимость когда-то казались недостижимыми. Зато теперь у него есть все, о чем он раньше только мечтал. А счастлив ли он?

Родриго подозревал, что ответ на этот вопрос ему не понравится.

Голос Химены выдернул его из раздумий.

— Страдаешь в гордом одиночестве?

— Нет. Просто мне кажется, Кармелина права.

— Кармелина никогда не бывает права, — кратко заявила Химена. — Что именно тебя тревожит?

Родриго всю жизнь работал на совесть, за это его многие презирали. В конце концов, это ожесточило его. Он стал холодным, лишенным всяких эмоций. После ухода Эсмеральды и смерти матери он замкнулся в себе. Это продолжалось до тех пор, пока неделю назад в его жизнь не вернулась Эсмеральда и не заставила усомниться во всем.

Похоже, Химена прочла его мысли — настолько очевидно они отразились на лице Родриго.

— Послушай, а тебе не приходило в голову, что в течение шестнадцати лет ты действовал в тени блестящего, но глубоко испорченного человека? Да, он заботился о тебе, но при этом относился к людям, которых любил, как к дерьму. — Голос Химены был мягким, но ее взгляд не обманул Родриго. Значит, сейчас последует малоприятное но. — Но это означает, во-первых, тебе нужен хороший психотерапевт, и как можно скорее, и во-вторых, необходимо определиться, чего именно ты хочешь. Ты можешь покинуть «Самбрано» очень богатым человеком с резюме и набором навыков, которыми обладают всего несколько десятков человек на планете. Я навскидку могу назвать по крайней мере пять компаний, которые приняли бы тебя на твоих условиях.

Безусловно, Химена права. Но Родриго не хотел покидать «Самбрано». И причина вовсе не в уютном кабинете или громкой должности.

— Я хочу остаться в «Самбрано». Наконец-то настал мой час. Спустя столько лет я готов сделать то, что всегда хотел сделать со студией.

Родриго подумал о старой записке, которую нашла Эсмеральда, о собственных идеях, так и не воплощенных в жизнь. Он подумал об Эсмеральде, которая использовала в качестве основы его задумки, превратив их в видение будущего «Самбрано». Они бы хорошо сработались вместе. Из них получилась бы отличная команда.

— У меня есть проекты, которые я хочу довести до конца, и кое-какие дела. Словом, я хочу остаться.

Ему нравилась его деятельность и была невыносима сама мысль о том, чтобы упустить возможность остаться у руля.

Кстати, а почему бы вторым капитаном не назначить Эсмеральду?

— А чего еще ты хочешь? — Химена понимающе усмехнулась.

— Я хочу, чтобы Эсмеральда была рядом со мной.

— Тогда иди и приведи ее. — Химена продолжала хитро ухмыляться.

В своих мыслях Родриго уже сформировал определенный план. Его сердце подпрыгнуло от открывающихся перспектив. Он улыбнулся, когда его план стал обрастать деталями и конкретикой, приобретая вполне реальные очертания. Возможно, даже созрело решение, как они с Эсмеральдой могли бы оба оказаться у руля «Самбрано». Ему просто нужно убедить ее, что им будет лучше вместе, чем порознь.

И в бизнесе, и в любви.

— Доча, ты что, прячешься от меня? — удивилась Ивелисс, обнаружив, что Эсмеральда попыталась выбраться из квартиры рано утром, до того, как проснется мать.

— Нет, мама, — солгала она, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Я ждала тебя почти до полуночи.

— Я просто просматривала мою презентацию, поскольку заседание правления переносится.

Эсмеральда замолчала. Мать, конечно, понимала, что дело не только в презентации.

— Ты так и не рассказала мне, чем закончилась история с Кармелиной и Родриго. Информации о том, что он не играл против тебя, недостаточно, я хочу знать подробности.

С этими словами Ивелисс осторожно коснулась тонких серег-обручей, которые Эсмеральда носила в ушах. Тех, что из переплетенного розового, желтого и белого золота. Тех, которые дочь всегда носила наудачу. Тех, что на двадцать первый день рождения подарил ей Родриго.

— Скажи мне, доча.

— Мы с Родриго…

Что вообще она могла сказать? Что они перепихивались, как похотливые подростки? Что призналась Родриго в любви, и он сказал это в ответ, а потом она ушла от него?

Тихий смех матери вывел ее из крайне неловких раздумий.

— Вам обоим всегда очень плохо удавалось скрывать свои чувства друг к другу.

— Ну, теперь все кончено, — объявила Эсмеральда несчастным голосом.

Она ушла с той ужасной встречи с ним, отправилась прямиком в свой маленький офис и просидела там до поздней ночи. Она могла бы пойти домой, но у нее не хватило бы духу отвечать на вопросы матери.

Тем не менее она подготовилась к презентации во многом благодаря Родриго. Видеозапись, к которой он предоставил доступ, и найденная ею его записка зародили идею ее презентации. Кроме того, они много разговаривали на неделе, тем самым развивая эту идею.

Несмотря на разочарования и множество трудностей, с которыми пришлось столкнуться за время работы в «Самбрано», Родриго по-прежнему верил и в компанию, и в собственную миссию. Однако ему никогда не удавалось отделить чувство долга и ошибочную привязанность к Патрисио от своих чувств к Эсмеральде. Она любила его, но при этом не хотела быть с мужчиной, который ей не доверяет, не видит в ней равноправного партнера.

Отец отвернулся от нее, потому что она не вписывалась в образ семьи, который Патрисио хотел продемонстрировать миру. Родриго ушел от нее, потому что попался в ловушку ужасного выбора. Он не смог поверить, что Эсмеральда сможет принять правду. Более того, просто вытолкнул ее из своей жизни.

Такая вот она, всегда не к месту. Человек, чье отсутствие ничего не изменило бы. Эсмеральда решила сломать все стереотипы, стать незаменимой. Она заслужила это.

— Не смеши меня. — Голос матери отвлек ее от размышлений, а при виде решительного выражения лица Ивелисс она невольно улыбнулась. — Вы оба без ума друг от друга. — Ивелисс, игнорируя ошалевшее выражение лица дочери, продолжила: — И все, хватит думать, что тебе там не место. Твой отец…

Ивелисс закрыла глаза, отвлекаясь от того, что собиралась сказать. Эсмеральде всегда было интересно, о чем думает мать, вспоминая свои отношения с Патрисио. Они были вместе почти пять лет, потом он бросил ее ради Кармелины. С тех пор ее мать редко касалась их отношений. Будто Эсмеральда и часы от Картье остались единственным доказательством того, что между ней и Патрисио Самбрано вообще что-то было. Эсмеральда даже не могла припомнить, видела ли она когда-нибудь их рядом. Когда отец разорвал отношения с матерью, она словно перестала существовать. Эсмеральда удивлялась, как это маме удалось справиться со всем этим и при этом воспитать дочь в доме, полном любви, доброты и оптимизма.

— Твой отец… — голос матери казался грозным, — так и не научился любить себя. Даже несмотря на все, чего он достиг. Ведь Патрисио построил империю из ничего. Его ум был чудом. В этом ты напоминаешь мне его. — Мать улыбнулась горько и сладко одновременно, посмотрела в окно, из которого открывался вид на реку, остановилась взглядом на чем-то там вдалеке. — Но он так и не смог избавиться от демонов своего прошлого. Он никогда никого не подпускал достаточно близко. Ни меня, ни Кармелину, ни детей. Но все это не имеет никакого отношения к тебе и твоему праву находиться там. Патрисио за всю жизнь совершил много ошибок, но, думаю, его завещание — своеобразный способ загладить вину перед тобой.

Эсмеральда покачала головой:

— Завещанием он поссорил меня и Родриго, и насколько это справедливо для любого из нас?

— Это заставило вас воссоединиться вновь, — заметила Ивелисс. Эсмеральде потребовалось время, чтобы обдумать эту фразу. — Патрисио мог быть настоящим придурком, даже жестоким. Но он редко допускал промахи в своем бизнесе.

— Вот уж не знаю, мама, чем все это закончится, — призналась Эсмеральда.

— Твое место в зале заседаний. Ты — Самбрано. Независимо от того, согласны другие или нет. Теперь у тебя есть средства проложить свой путь, доча. Если тебе не нужны акции, продай их. Создай собственную компанию. Но если хочешь остаться, не позволяй никому отнять это у тебя.

Слова матери подбодрили Эсмеральду, тем не менее проблемы с Родриго не решали. Стремление к тому, чего она хотела, причинило бы ему боль. Зачем отец поставил их в такое положение? Как же она ненавидит все это!

— Получив должность генерального директора, я тем самым вытолкну Родриго.

Хотя это вовсе не означает, что Родриго не может оставаться в «Самбрано». Только вот вряд ли захочет быть на вторых ролях.

— Вам просто надо обсудить эту ситуацию.

— Я сказала ему, что все кончено.

— Тогда вернись и скажи, что ты была не права. — И мать притянула дочь к себе, чтобы обнять. — Скажи ему, что ты просто испугалась. А вот теперь хочешь попробовать еще раз. Родриго — не твой отец, детка. Конечно, он не идеален, — признала Ивелисс, — но этот мальчик верен, и он не отказывается от людей, которых любит. Может быть, ему нужно услышать, лишний раз убедиться, что ты тоже будешь рядом с ним.

Глава 19

— Послушай, мне нужно с тобой поговорить, — сказали они оба в унисон, когда Родриго ворвался в кабинет Эсмеральды.

Он прождал ее почти час в предвкушении встречи. Встреча с правлением была назначена на полдень, а после разговора с Хименой он постоянно размышлял, как сохранить и работу, и любимую женщину. Было одиннадцать утра, оставался час до того, как решатся их судьбы. Родриго был почти уверен, что нашел решение.

Естественно, в тот момент, когда он вошел в ее офис, она спутала все его планы. Он ожидал, что она отправит его собирать вещи, поэтому приготовился умолять. К его удивлению, она, казалось, так же стремилась увидеть его, как и он ее. И похоже, ей тоже было что сказать.

— Я не хочу, чтобы кто-то из нас проиграл в этом, Родриго. — Голос Эсмеральды звучал напряженно, но решительно, и это лишь усилило его надежды на то, что все может наладиться.

— Я тоже. — Ему до боли хотелось прикоснуться к ней, поэтому, с трудом удерживаясь от этого, пришлось засунуть руки в карманы брюк. — Мы оба заслуживаем этого шанса, и я думаю, более того, знаю как, но сначала мне нужно кое-что сказать. — Его голос почти сорвался на последних словах.

— Ты не обязан, Родриго, я…

— Пожалуйста, джойя. Позволь мне сказать тебе это, — взмолился он, поскольку речь наконец зашла о самом важном моменте его жизни.

Он потерял слишком много времени, удерживая свои чувства взаперти. Он позволил женщине, которая значила для него все, думать, что она ему безразлична.

— В общем, я должен рассказать о встрече с «Всемирными сетями». То, что сделал, я сделал не для себя, не для «Самбрано» и даже не только для тебя. Я сделал это для нас, любимая. — Слово «любимая» слетело с губ Родриго настолько естественно, будто годами вертелось на кончике языка и вот теперь наконец вырвалось наружу. — За последние несколько лет я утратил страсть к работе. Хотя упрямо оставался в «Самбрано», но только потому, что не мог придумать достойного занятия для себя. Однако через несколько дней твоего присутствия здесь, — Родриго взял руки Эсмеральды и не в силах сдержаться прижал к груди, — ты напомнила мне о причинах, по которым я влюбился в этот бизнес.

— Правда?

Эсмеральда, задыхаясь, прижималась к нему. Если она хочет близости с ним, возможно, у них действительно есть шанс.

— Мне нужен был партнер, кто-то, кто разделял бы мое видение наследия твоего отца. Кто-то, кто понимает, какой может быть эта компания. Я ждал тебя.

Родриго увидел, как глаза Эсмеральды наполнились слезами, и улыбнулся. Маленький уголек надежды затеплился в его груди.

— Я думаю, мы оба должны возглавить «Самбрано».

Он наблюдал, как его слова дошли до ее сознания.

Эсмеральда широко улыбнулась:

— Мы оба? Но ведь правление настаивает на выборах. Эту должность может получить один человек. Ну, и как быть?

Родриго кивал в ответ на ее вопросы и с каждой секундой все больше убеждался, что это путь вперед. Единственный способ управлять компанией так, как этого хотел бы Патрисио.

— Значит, в компании появится еще одна должность.

— Что? Но как?

Он кивнул, надеясь, что она согласится.

— Президент и генеральный директор. Генеральный директор отвечает за юридическую сторону компании. Этим могу заняться я, поскольку имею некоторый опыт. А вот президент должен смотреть на картину в целом. Это намного лучше получается у тебя, Эсмеральда.

Ее брови сосредоточенно нахмурились, голова склонилась. Она обдумывала его предложение.

Он опасался, что она не согласится, поскольку не доверяет ему, однако надеялся, что доверие еще осталось.

Эсмеральда отпустила его руки. Родриго кожей почувствовал напряжение. Она анализировала, а когда наконец посмотрела на него, в ее прекрасных глазах цвета виски был блеск, которого он не видел, казалось, целую вечность.

Сегодня Эсмеральда, отказавшись от традиционного офисного костюма, надела более подходящий для себя наряд. Темно-зеленое платье до колен выглядело профессионально, но при этом подчеркивало каждый соблазнительный изгиб ее тела. Медовые кудри каскадом ниспадали на плечи. Присмотревшись, Родриго улыбнулся при виде ее сережек-обручей.

Эсмеральда шагнула вперед, сверля Родриго глазами.

— Прежде чем согласиться на это, я хочу проговорить мое видение роли. Во-первых, я не буду молчаливым партнером. Я хочу, чтобы мы оба имели одинаковую власть.

— Конечно, мы же будем управлять компанией вместе.

— Во-вторых, у меня будут планы, и тебе придется прислушиваться ко мне и уважать мое мнение. Некоторые из моих планов будут отличаться от твоих или противоречить им. Нам придется искать компромисс.

— Я ожидаю, что ты будешь каждый день находиться в офисе напротив моего и помогать мне создавать сеть, которой мы оба можем гордиться. — Родриго потянул ее за руку, притягивая немного ближе.

— И ты действительно готов поделить одну зарплату на две должности? — допытывалась Эсмеральда, выражение ее лица стало более серьезным.

Родриго нагло улыбнулся.

— Получать двадцать пять миллионов вместо пятидесяти, владея четвертью акций «Самбрано», — это не та потеря, о которой стоит раздумывать.

Он заключил ее в объятия. Она прижалась к нему.

— Мы действительно сможем это сделать? А если правление выступит против?

Родриго коснулся губами ее волос, ему было просто необходимо находиться как можно ближе.

— Совет директоров заинтересован в сохранении основных ценностей компании, как только все увидят твою презентацию и услышат наш план, они не смогут отказать.

— А что насчет Кармелины?

Он не смог сдержать рычания, вырвавшегося из горла при упоминании этой женщины.

— Она потеряла свою силу. Теперь мы диктуем, что происходит с «Самбрано». У нас двоих вместе власти больше, чем у нее.

Эсмеральда посмотрела на него снизу вверх, в ее глазах светилось что-то неуловимо напоминающее его будущее, потянулась вверх, пока их губы не соприкоснулись.

— Я хочу, чтобы это сработало, — призналась она ему.

— Мы заставим это сработать. Потому что самая важная часть этого плана — ты и я, и это у нас уже есть.

Они прижались друг к другу лбами, их губы встретились вновь. Вскоре Родриго уже крепко держал Эсмеральду, углубляя поцелуй. Каждая клеточка его тела настроилась на эту женщину.

Кто-то постучал в стеклянную дверь кабинета. Эсмеральда попыталась отстраниться, но Родриго лишь крепче обнял ее. Он скорее умрет, чем будет скрывать, что значит для него эта женщина.

— Сэр, вас ждут, — сообщил помощник и незаметно выскользнул.

— Ты готов? — спросила Эсмеральда, сжимая руку Родриго и направляясь к двери.

Он посмотрел на нее сверху вниз, ошеломленный правильностью момента.

— Такое чувство, будто мы ждали этого полжизни, — заметила она почти мечтательно.

— Наше будущее ждет нас, любимая. Давай заявим об этом.

С этими словами он вышел из офиса. Любовь всей его жизни находилась рядом с ним.

Эпилог

Год спустя

— Блаженство. М-м-м… Мне нравится начинать рабочую неделю вот так. — Эсмеральда ахнула, когда Родриго осыпал поцелуями ее тело, приоткрыв губы, чтобы ласкать разгоряченную кожу.

— Технически, сегодня у нас выходной, милая. День путешествия, — напомнил он, прежде чем взять в рот ее твердый сосок.

— Хорошо, — одобрила она пронзительным от желания голосом.

Они собирались вылететь в Лас-Вегас через несколько часов. Впереди важная неделя, из-за которой Эсмеральда немного нервничала. Однако руки и рот Родриго обладали столь невероятной силой, что все остальное казалось несущественным. Особенно когда его губы коснулись ее жара. Она пульсировала от потребности, желание сворачивалось внутри все туже и туже, пока она не задрожала от этого. Его язык прошелся по клитору, заставив ее вскрикнуть.

— Мне нравится, когда ты кричишь для меня, моя любимая, — заметил Родриго низким развязным тоном.

— Я хочу тебя, — взмолилась Эсмеральда, разводя бедра в стороны.

Вскоре Родриго скользил вверх по ее телу, держа член в руке и собираясь войти в нее.

— Это то, чего ты хочешь? — прорычал он ей на ухо.

Она ахнула. Удовольствие угрожало уничтожить ее.

— Глубже, пожалуйста, я хочу тебя всего.

— Я люблю тебя, — простонал Родриго, входя в нее.

Он был крупным мужчиной, и, даже когда Эсмеральда сгорала от страсти к нему, ей требовалось время, чтобы вместить его всего. Иногда ей хотелось медленных, сладких занятий любовью, и тогда Родриго доставлял удовольствие в течение нескольких часов. Но этим утром она хотела быстрого и жесткого секса. Впрочем, Родриго, казалось, всегда точно знал, чего она хочет. В пару толчков он вложил себя в нее. Наполняя до краев.

— Ты идеальна, — прошептал он.

Его бедра двигались так, что внутри ее заискрился каждый нерв. Его жар всегда мог растопить ее. Она ахнула, двигаясь ему навстречу толчок за толчком.

Год назад они начали строить жизнь, о которой мечтала Эсмеральда. Они стали равноправными партнерами во всех аспектах.

Когда Родриго двигался в ней, она покрывала поцелуями его кожу, благодарная ему за ту жизнь, которая у нее теперь была.

— В каких облаках ты витаешь, детка? Неужели я недостоин твоего внимания?

Родриго явно дразнил, а в груди Эсмеральды растекалось тепло. Он поднес к ее рту большой палец.

— Намочи его для меня, милая.

Эсмеральда судорожно выдохнула и обхватила губами палец. Родриго медленно достал его, проведя по ее полным губам, погладил влажным от слюны кончиком пальца по клитору.

Через несколько секунд неистовая электрическая волна удовольствия захлестнула ее. Он удвоил свои усилия, безжалостно вонзаясь в нее, и вскоре застыл над ней в беззвучном крике. Его поглотила собственная кульминация. Он обнял Эсмеральду, словно драгоценность.

Прижимаясь к нему, она в очередной раз поразилась тому, насколько ее жизнь сейчас отличается от той, что была год назад, когда она ворвалась в зал заседаний «Самбрано», чтобы заявить свои права на наследство. После того как они вместе представили свой план совету директоров, все встало на свои места, будто судьба ждала, когда они, наконец, додумаются до этой идеи. Правление не только одобрило разделение должностей президента и генерального директора, но и сочло это идеальным решением.

Как только разобрались с этим, Родриго и Эсмеральда принялись строить свои отношения. И это тоже стало замечательным приключением. В прошлом месяце они переехали в свой новый дом — отремонтированный особняк в Верхнем Вест-Сайде, который они купили вместе. И теперь Эсмеральда лежала в спальне, из которой открывался великолепный вид на Гудзон. У нее теперь было все, о чем она когда-либо мечтала. Включая мужчину, который похитил ее сердце.

Поцелуй в висок вывел ее из задумчивости, а хриплый голос Родриго заставил вздрогнуть.

— О чем ты думаешь?

— Знаешь, я счастлива и чертовски нервничаю из-за предстоящей поездки.

Вместо ответа, она получила еще один поцелуй, на этот раз более глубокий и горячий, от которого у нее поджались пальцы на ногах, а сердце затрепетало.

— Мы справимся, детка, — пообещал Родриго.

В глубине души Эсмеральда знала, что у них все будет хорошо, но тем не менее нервничала. Сегодня они направлялись на Международную встречу телестудий, где «Самбрано» должна была представить свой новейший продукт: пакет каналов, вещающих исключительно латиноамериканский контент. Еда и путешествия, история, музыка, а еще художественные и документальные каналы, посвященные каждой латиноамериканской культуре от Мексики до Аргентины. Родриго и правление позволили Эсмеральде реализовать свое видение, и теперь они были готовы обнародовать его. Результаты бета-тестирования были невероятно успешными, и теперь ее детище появится на свет.

— Надеюсь, людям это понравится.

— Это великолепно.

Родриго положил руку ей за голову, притягивая ее для поцелуя. Его красивое, любимое лицо, когда он улыбался ей, становилось открытым и светлым. Он теперь часто улыбался.

— Ты великолепна. Ты подарила «Самбрано» светлое будущее. А еще подарила счастливое будущее мне.

— Люблю тебя. — Глаза Эсмеральды наполнились счастливыми слезами.

Она позволила мужчине, которого любила, заключить ее в объятия.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.