У дочери графа есть тайна

Волшебство поляны для Эллейн померкло. Светлячки уже не так привлекали внимание. Отчего ей так не по нраву пришлось известие о том, что она все же похожа на кого-то из лесных ведьм? Ведь она сама хотела узнать… Но не о том, что Шорох сравнивает ее с кем-то, кто нравился ему в прежние времена.

— Не внешностью, — добавил вдруг маг и Эллейн сбилась с мысли. — Нрав у нее был такой же… отчаянный. Если уж что-то вбила себе в голову, так обязательно этого добивалась. Не самое легкое было служение, в общем.

— А потом она тебя отпустила?

— Магические животные остаются с ведьмами до самой их смерти. Ведьмин зверь, считай, все равно что магический амулет…

Эллейн не нашлась, что сказать. Ведь Шорох упомянул, что провел в образе кота всего пять лет.

— Это было совсем не так, как в ловушке, — сказал Шорох. — Я даже ничего не почувствовал. Будто закрыл глаза, а когда открыл — уже был Хранителем.

Вот оно как. Шорох действительно был человеком. Только давно, в былые времена. А теперь… Вот.

— И ты… никогда не жалел? — спросила она. — О том, что случилось… не хотел снова стать человеком?

Шорох пожал плечами.

— Давно уже нет, — помолчал, потом признал со вздохом: — Но бывало, конечно.

— И… у тебя не появлялось мысли просто уйти? — продолжала допытываться девушка. Внезапно потемнело — это светлячки прекратили свой волшебный танец, а небо начали затягивать тучи.

— Даже если бы хотел, — сказал Шорох, и глаза его засветились в темноте, — Эта земля уже забрала мою жизнь. Я существую, пока служу источнику. Предам его — и тотчас перестану быть.

Эллейн вздрогнула. Так это прозвучало, будто предостережение специально для нее, потому что она уже переступила черту дозволенного…

— Не надо! Не говори больше ничего! — выдохнула девушка. — Мне не нужно, чтобы ты показывал источник. Если это так опасно для тебя — лучше вообще туда никого не води! Я только…

Взгляд стальных глаз смягчился.

— Встретив тебя, я вновь вспомнил, что когда-то был человеком, — признался вдруг Шорох, и от этих слов Эллейн охватило еще большее волнение. Ей было и радостно, и отчего-то страшно. Она невольно отвела взгляд.

— Послушай… ты говорил, что существует нечто, способное навредить тебе… И что до тебя были другие Хранители. Выходит, тебя можно убить?

— Конечно, — серьезно ответил Шорох, ни мгновения не поколебавшись.

— Но лесных ведьм больше нет. Появится ли другой Хранитель вместо тебя?

— Это мне не ведомо. Может быть, для Лорга наступят совсем другие времена.

Эллейн уже пожалела, что спросила.

Не нужно было.

Не нужно.

— Ты достаточно побыла здесь, — сказал Шорох мягко. — Жар спал, тебе теперь станет лучше. Возвращайся.

— Мы еще встретимся? — тихо спросила Эллейн.

— Ты этого хочешь?

— Хочу.

— Тогда обязательно встретимся. Разве не все твои желания сбываются?

Лучше Эллейн стало не сразу. Еще несколько дней она чувствовала страшную слабость, и голова начинала кружиться, стоило только встать с постели.

Эллейн по-прежнему пила отвары, приготовленные для нее Мод. И малодушно надеялась, что отец еще не скоро решится завести с ней разговор о помолвке. Сейчас она меньше всего хотела слышать что-либо о молодом Гервале. Но девушка понимала: рано или поздно этот разговор состоится.

И в душе ее крепло решение.

Она должна была позаботиться о младшем брате, прежде чем покинуть родной дом.

И, когда граф Лорг пришел ее навестить, она сама направила беседу в нужное русло.

— Отец, выслушайте меня.

— Чего хочет моя дочь? — спросил граф, стараясь меньше хмуриться. Все же, дочь у него была одна, и он ее любил.

— Отправьте Ланси учиться, — попросила Эллейн.

— Что это тебе в голову взбрело? — удивился граф, поморщившись. — Должно быть, жар еще не прошел, хоть Мод и говорила, будто тебе стало лучше.

— Отец, я совершенно серьезна!

— Не желаю это обсуждать! — начал было граф, но, видно, заметил, как побледнела Эллейн и вспомнил наказы Мод и старших сыновей быть помягче. Вздохнув, он произнес:

— Твой брат не обладает магическим талантом, чтобы попасть в королевскую академию.

— Вы забываете, что там могут учиться и молодые люди, не одаренные магически! — воскликнула Эллейн.

Граф не совладал с собой и помрачнел.

— К тому же, — добавила девушка, — его дар мог до сих пор не проявиться, но на вступительных испытаниях все обязательно выяснится.

— Почему ты в этом так уверена?

«Хранитель выбрал его, — едва не вырвалось у Эллейн. — Разве стал бы он выбирать неодаренного?»

В последний момент девушка опомнилась и сказала все же другое:

— Мне порой кажется, что он способен к прорицанию. Ланси очень ясно видит окружающее. Так, будто читает у людей в головах. У него живой ум. Вы недооцениваете его способности…

— Не хватало еще, чтобы он опозорился принародно, — будто не услышав ее слов, пробормотал граф. — О Лоргах и без того идет дурная слава.

— Он мог бы обучаться искусствам, — запальчиво воскликнула Эллейн, чувствуя, как сдавливает грудь и ломит в висках. Она спешила сказать все, что хотела, прежде чем граф заметит ее состояние и прервет разговор. — В художестве нет ничего постыдного, отец!

— Доблести в этом тоже нет, — отрезал отец. — Люди будут смеяться над нами!

— Его величество король покровительствует людям искусства…

— Быть может, потому он и не обращает внимания на важные вещи. Слишком увлекается красивыми картинками! — вышел из себя граф.

Эллейн закусила губу. На глаза навернулись слезы. Может быть, в другое время она бы взялась за дело аккуратней, постаралась бы задобрить графа, а уже потом начинать нелегкий разговор. Но ей почему-то казалось, что времени осталось совсем мало, что Герваль уже вот-вот явится, чтобы забрать ее из отчего дома.

И Ланси останется один, без поддержки среди старших братьев. А она уже видела, как далеко способен зайти отец в гневе. Если бы не случилась еще история с Берни…

Эллейн не могла надеяться, что муж согласиться дать Ланси приют. И уж тем более — оплатит расходы, которые потребуются на обучение младшего из Лоргов.

Потому-то она и хотела уговорить отца. Понадеялась, что он не вынесет женской слабости и поддастся, а потом — уже не сможет отступить от обещанного. Лорги ведь не идут на попятные.

Что-то сдавило грудь, хрип рвался наружу. Граф, наконец, понял, что Эллейн снова стало хуже. Он уронил:

— Я подумаю над твоими словами, дочь.

Но по непримиримому выражению его лица было видно, что соглашаться граф не желает.

Когда он ушел, Эллейн обхватила себя руками за плечи. Только теперь она осознала, что натворила. Едва не испортила все дело!

Вечером к ней заглянул Роберт. Принес отвар от Мод. Снадобье пахло особенно резко. Должно быть, граф предупредил, что Эллейн еще не пришла в себя. Вот экономка и расстаралась, заварив отвар покрепче.

— Мод просила передать, — сообщил он с улыбкой. — А я решил проверить, не заморила ли она тебя напрочь этими травками. Хороший кусок мяса, вот что нужно, чтобы восстановить силы!

Эллейн невольно улыбнулась. Роберт, как всегда, источал стремление к действию. Рядом с ним неловко было чувствовать себя слабой и беспомощной.

— Видимо, в последнее время вы только и дело, что восстанавливаете силы, — заметила она. — Потому что мне достается только бульон.

Она выпила отвар и поморщилась: напиток и на вкус показался особенно горьким.

— Отдыхай, сестрица. Ты у нас всегда была сильной. А тут вдруг расквасилась, — Роберт потрепал Эллейн по волосам. — Тебе вовсе не следовало напоминать отцу о Ланси.

— Ты уже все знаешь, да? — вздохнула девушка. Слова толкались у самого горла, хотелось разрыдаться. Но Эллейн, истинная Лорг, сдержала себя, не выдав степени своего огорчения.

— Не желаю, чтобы Ланси сбежал как Берни, — с неожиданной даже для себя откровенностью пояснила она. Роберт убрал руку, задумчиво разглядывая сестру.

— А ведь рано или поздно может статься, что отец его выставит, — пробормотал он. — Ланси становится старше. И если уж Берни…

Роберт оборвал себя.

— Берни что? — шепотом спросила Эллейн.

Брат вздохнул.

— Отец поговаривает о том, чтобы отлучить его от рода.

— Но этого не может быть! Он так не поступит, сколь бы ни был велик его гнев…

— Лучше не лезь в это дело, Эллейн, — произнес Роберт с нажимом. — Я постараюсь поговорить с отцом. Может, что-то и получится. Ланси у нас действительно голова. Вдруг из него выйдет толк?

Он еще какое-то время занимал ее безобидными разговорами, смешил, припоминая случаи из детства, когда кто-нибудь из братьев хулиганил. Ни разу при этом не упомянул о шалостях Берни. Но Эллейн была благодарна за этот тихий вечер.

Потом ее начало клонить в сон, и Роберт ушел, растворился, будто его и не было рядом. Эллейн впала в состояние, которое поначалу показалось знакомым. Ее потянуло летать, и сердце затрепетало от ощущения предстоящей встречи с Шорохом.

Но тело было тяжелым, словно налитое свинцом. Или это одеяло вдруг стало таким неподъемным? Эллейн едва не застонала от обиды и разочарования.

Должно быть, она все же уснула, а когда проснулась, обнаружила себя посреди туманной поляны. Эллейн сидела на поваленном дереве. В траве искрились светлячки, среди облаков в небе висела болезненно распухшая луна, неимоверно большая, какой Эллейн ее прежде не видела. Время тянулось в одиночестве бесконечно долго. Потом послышались шаги.

Эллейн обернулась. Шорох выступил из тумана, посмотрел с укоризной.

— Где твой волк? — поинтересовалась она.

— Охотится, — Шорох присел рядом с ней. — Зачем ты пришла?

— Ты обещал, что мы еще встретимся.

— Вот как?

Они помолчали.

— Что-то случилось? — спросила Эллейн, встревожившись вдруг. Уж очень странно выглядел Шорох… Как будто сам не свой.

— Что может случиться с Хранителем? — небрежно отозвался маг. — А вот ты…

— Я знаю, знаю. Ты каждый раз говоришь одно и то же. Но я не властна над этим, — Эллейн пожала плечами.

Шорох продолжал хмуриться.

— Послушай, Эллейн, — сказал он вдруг. — А как ты нашла меня?

— Что? — Эллейн растерялась. Ей ведь еще не приходилось никому рассказывать о мамином подарке. Да и Шорох столько времени не спрашивал! Но скрывать что-то от него девушка не хотела.

— У меня есть волшебное перышко. Его подарила мама. Оно приведет к тому, кого очень хочешь найти. По правде сказать, я искала Ланси… я вовсе не собиралась искать тебя!

— Я верю, верю, — успокоил маг. — Но послушай, Эллейн… отдай мне его.

— Отдать?

— Оно тебе не нужно. Граф не знает, что ты со мной встречалась, пусть так и остается. Если пожелаешь, мы встретимся снова. Не сейчас. Позже. Или… не хочешь отдавать?

Он был прав, конечно. Вот только перо было памятью о маме… И потому Эллейн колебалась.

Шорох терпеливо ждал.

— Ты ведь понимаешь, для чего это необходимо? — спросил он, пристально глядя на нее своими стальными глазами.

Эллейн медленно кивнула.

— Хорошо, — наконец, согласилась она.

И Шорох улыбнулся.

Проснувшись, она первым делом вспомнила об этом разговоре. И спохватилась, что не спросила, как Шорох желает, чтобы она отдала ему перо? Поехать к дальнему ручью и оставить мамин подарок там? Способ казался ей ненадежным…

Или повесить на шею и ждать, когда получится в следующий раз «полетать»?

Но в тайнике под подоконником, где она хранила старую куклу и прочие безделушки, среди которых вряд ли кто-то ожидал бы найти истинное сокровище, пера не оказалось.

Должно быть, Хранитель нашел способ забрать. Раз уж Эллейн дала свое согласие.

Было немного жалко. Но о маме остались и другие воспоминания. А от пристального взгляда Шороха до сих пор было не по себе. Если бы перо попало в руки отца и братьев, они бы первым делом попытались найти источник.

Роберт почти столкнулся с ней в одном из замковых коридоров.

— Элли, ты в последнее время бывала у дальнего ручья?

— Пару раз, — осторожно кивнула Эллейн. — Но дальше не заезжала.

— На тебя не похожа такая послушность, — хмыкнул Роберт.

— Я, может быть, своевольна, но не легкомысленна, — возмущенно отозвалась Эллейн.

— Ладно-ладно, я понял, сказал лишнего, — дурашливо поднял руки вверх Роберт. — И ты ни разу не видела ничего странного? Марвин говорил, что видел издалека странного зверя… Может быть, оборотень, который поселился в Тихом лесу, начал выбираться в поля.

— Так это все же оборотень?

— Кто его знает.

— Может и нет, — внезапно смягчился Роберт. — Мало ли, что люди придумают. Не беспокойся сестренка. Я просто не хочу, чтобы ты рисковала лишний раз. Твое здоровье для нас важно.

На этом разговор и завершился, но Эллейн почувствовала, как поселился в сердце холодок. Ей хотелось встретиться с Шорохом, но в ту ночь сны ей не снились.

А следующим утром она узнала, что братья уехали в лес с утра пораньше, прихватив с собой пару самых свирепых охотничьих собак.

Душа ныла. Эллейн не находила себе места весь день, поднялась на башню, и долго смотрела на дорогу, в ожидании возвращения братьев. Она надеялась, что они все же поехали не в Тихий лес.

Но куда им, в самом деле, было еще ехать?

Тревога не оставляла. К вечеру разыгралась страшная гроза. Как предзнаменование.

Как предупреждение. Или упрек.

Внезапно Эллейн услышала со двора громкий смех, ругань и заливистый лай псов. Граф Лорг вышел встретить сыновей.

Девушка выглянула в окно, посмотреть, что происходит во дворе. Горели факелы. Лай стал оглушительным, злым. Вокруг Роберта и Марвина собрались, должно быть, все охотничьи и сторожевые псы, какие были в замке. Старший из сыновей графа Лорга пытался их отогнать, прикрикивал и даже взмахивал факелом, который сжимал в руке. Возле Марвина в грязи лежал белый волк, лапы его были связаны, веревка стягивала его пасть. Он ничего не мог сделать против псов, которые так и норовили подобраться и вцепиться клыками ему в бок.

Эллейн бросилась вон из комнаты. Она не могла смотреть спокойно на то, что происходит. К тому моменту, когда она выбежала во двор, слуги уже заперли собак на псарне. Волк лежал у ног Роберта и Эллейн показалось, брат собирался пнуть поверженного зверя.

— Роберт! — выдохнула она. Получилось тише, чем она ожидала, но ее услышали. Граф Лорг обернулся и нахмурился.

— Ступай в свою комнату, дочь, — сказал он. — Здесь не на что смотреть.

— Но отец, — возразила Эллейн, шагая прямо под хлеставший дождь.

Роберт направился к ней. Взгляд брата был жестким, решительным. Он взял Эллейн за плечо.

— Слышала, что сказал отец? Ступай к себе, — отрезал он. — Мы поймали зверя, который вредил людям.

— Зачем он вам? — вырвалось у Эллейн, и она тут же устрашилась собственного вопроса.

«Да все ты понимаешь», — говорил взгляд Роберта.

Сам Роберт сказал:

— Это не твоего ума дело, Эллейн. Думай лучше о своем, девичьем. А это — всего лишь волк.

— Ты знаешь, что это не так, — выпалила Эллейн.

— Дай отцу знать, что и ты знаешь, — хмыкнул он зло. — И до самой свадьбы не выйдешь из своей комнаты. Дождь холодный, у тебя снова начнется жар.

И потянул ее прочь со двора. Эллейн попыталась оглянуться. Но отец загородил от нее волка, а Роберт неумолимо тянул вперед.

На крыльце как раз появился Ланси.

— Ступай, позови Мод! — рявкнул на него Роберт. Ланси не смел ослушаться.

— Пусти, — сдавленно попросила Эллейн. — Роберт, пожалуйста!

Он почти доволок ее до комнаты, втолкнул внутрь, без приглашения шагнул за порог. Процедил:

— Что это ты устроила при слугах?

И такая от него исходила злость, что Эллейн показалось — кто-то другой стоит перед ней, не брат. Не тот, кто носил для нее из лесу орехи и рассказывал смешные истории, когда ей было грустно.

Но Лоргов не так легко заставить испугаться за себя. И Эллейн отчаянно бросилась в атаку.

— Вы совершили дурное дело, брат!

— Мы сделали то, что давно следовало! — возразил Роберт. — А вот ты не должна была скрывать! Должно быть, ты и Ланси уговорила молчать? Так вот представь, в какую ярость придет отец, когда узнает, что вы вдвоем его обманывали. Об учебе мальчишке точно нечего будет и думать.

Эллейн побледнела.

— Ты угрожаешь Ланси?

— Лишь пытаюсь показать, как ты сглупила, сестренка, — отрезал Роберт. — Или, может, его тебе жальче?

Брат кивнул в сторону окна. Эллейн невольно оглянулась.

— Если бы твоя безделушка работала как надо, нам бы не понадобилось его ловить, — добавил Роберт.

— Так это ты! — выдохнула Эллейн. — Все ты!

Она вспомнила и вопросы Роберта. И странный взгляд Шороха из ее последнего сна. И горький вкус напитка, который принес брат. Опоил ее, чтобы выведать тайну! А она так легко все рассказала.

— Если так за него переживаешь, ступай и уговори показать, что нам нужно, — сурово сказал Роберт. — То, что принадлежало Лоргам, должно вернуться к Лоргам.

— Но Лорги согласились на условия договора! — напомнила Эллейн. — А теперь вы хотите нарушить данное вашими предками слово?

— Ты наверняка знаешь, что слово было взято честным путем? — Роберт скривился. — Что-то я не вижу справедливости. И защищенность наших земель тоже под вопросом. Что бы он тебе ни сказал. Отчего ты веришь ему, а не нам?

А и правда? Тонкий, коварный голосок сомнения зазвучал в ушах.

Отчего? Отчего? Отчего?

Или отец твой не заботился о тебе?

Или братья твои прослыли злодеями?

— Отдай мне перо, Роберт, — попросила Эллейн. — Оно принадлежало маме. Ты не имел права его забирать.

— Равно как ты не имела права врать о столь важных вещах, — возразил Роберт и вдруг смягчился: — Пропало твое перо. Ну, прости. Не знал, что оно мамино.

«Тебя это не беспокоило», — с горечью подумала Эллейн.

Тут в коридоре послышались шаги.

— Я привел Мод, брат, — произнес Ланси прежде, чем оказаться на пороге комнаты. И Мод прорвалась вперед, захлопотала, заохала.

— Да как же это. Платье-то хоть отжимай. Ступайте, ступайте, господин Роберт, уж я обо всем позабочусь.

Ланси стоял позади нее с кувшинчиком в руках. Роберт глянул на младшего брата свысока, Эллейн показалось — она уловила зависть и… обиду. И снова не узнала гордого наследника графа Лорга.

— А холодно-то здесь как, — неодобрительно покачала головой Мод. — И вы юный господин, ступайте. Пускай Дженни приготовит грелку для вашей сестры.

— Я поставлю отвар здесь, Мод, — сказал Ланси, опуская свою ногу на сундук с плоской крышкой, что стоял у стены. Взглянул на Эллейн, едва заметно качнул головой. И ушел.

— Скорее переодеваться, — поторопила Мод. — Вам бы и самой догадаться, госпожа. Только-только оправились, хотите опять слечь? Или, может, вы так от женитьбы увиливаете?

Эллейн фыркнула.

— Брось, Мод, глупости какие!

— Я знаю, что вас мужем не напугать, — довольно закивала экономка. — Да только вы не желаете брата оставлять, разве я что-то не так говорю? Помяните мое слово, вам все равно не удастся переупрямить отца. Только здоровье надорвете. Как потом детей рожать?

Эллейн могла бы переодеться и сама, но Мод уже споро распускала завязки.

— Давайте-давайте, — ворковала она. — А Дженни вам волосы расчешет…

— Ничего мне не нужно, Мод! — возмутилась Эллейн. — Что ты со мной, как с маленькой…

— Привыкайте вести себя сообразно статусу. В мужнем доме столько воли, как у отца, вы не увидите.

Эллейн открыла было рот, и только усмехнулась.

Появилась служанка с медной грелкой на длинной ручке. Из-под крышки только что дым не шел. Должно быть, Дженни не пожалела тлеющих угольев.

— Вот дуреха! — возмутилась Мод. — Да ты никак пожар вздумала устроить.

Эллейн не знала, как избавиться от докучливого общества женщин.

— Мод, я устала, — сказала она, наконец.

— Голова разболелась? — всплеснула руками экономка. — А ведь я говорила, говорила! Беспечные мужчины, совсем ни о чем не думают! Ну-ка, выпейте отвара, на ягодах, с медом, — тут же напомнила та, кивая на кувшинчик.

— Я выпью, конечно, — пообещала Эллейн. — И со мной все в порядке. Не нужно больше за мной ухаживать. Я просто хочу отдохнуть.

— Обязательно выпейте, — настаивала Мод, и Эллейн принужденно кивнула. Ей казалось, ее никогда не оставят в покое. Она еще не знала, что собирается сделать, но…

В замке повернулся ключ.

Эллейн метнулась к двери. Забарабанила по ней кулаком.

— Мод! Мод, зачем это?

— Распоряжение вашего брата, госпожа. Уж простите меня, не могу его ослушаться.

Эллейн сжала кулаки, прислонилась лбом к двери.

— Так нельзя, — прошептала она. — Так нельзя…

— Выпейте отвар, — донеслось из коридора. — А я потом дверку отопру. Господин Роберт беспокоится, только и всего. Он скоро смягчится.

Эллейн горько усмехнулась.

Неужто брат счел ее опасной? Поверил, что она способна помешать? Воистину, впору загордиться.

Она ничего не могла с этим поделать. Оставалось только ждать, пока Мод ее выпустит.

Двор опустел. Не было там ни братьев, ни отца.

И белого волка тоже не было.

А Мод все не появлялась.

Гроза все не заканчивалась. Эллейн, укутавшись в шаль из козьего пуха, все стояла у окна, размышляя, что же делать.

Слова Роберта все не шли у нее из головы. Уговори его… Роберт точно знал, кто такой белый волк. Сама Эллейн вот долго сомневалась. Лишь ближе к последней встрече подумала, что Шорох никогда не появлялся перед ней вместе со своим помощником. Но в лесу проще прятаться зверю, а не человеку.

Не удивительно, что братья не могли его найти так долго.

Взяли перо и отправились к источнику.

А поймали Хранителя.

И ведь если бы во время последней встречи Шорох задал любой другой вопрос… А где мы повстречаемся в следующий раз? И она бы рассказала о камне. Предала бы его… Хотя она и так, выходит, предала.

Уговори его…

Как она могла еще и уговаривать Хранителя показать Лоргам источник? Против его воли…

«Ну, а может, все же есть условие, может, он просто упрямится, — снова зашептал все тот же противный голосок сомнений. — Хранитель в земле Лоргов достоин самих Лоргов, такой же, как они, на уступки никогда не пойдет. Но если согласится… если признает право отца побывать у источника… Тогда условия договора будут соблюдены и самому Шороху ничего грозить не будет! Он останется жив, это главное. Ему все равно в тягость ноша, которую он не выбирал. Что бы Шорох ни говорил, как бы ни храбрился. Никто не жаждет вечности в одиночестве! Он просто забыл каково это — наслаждаться каждым днем. Не сознает, что достоин большего…»

Мыслей все прибывало и прибывало, и голова от них пухла, как тесто для сдобы… И вот уже Эллейн начала бормотать вслух, убеждая себя саму.

Отец и братья вовсе не изверги. Они не будут удерживать Хранителя силой, если договорятся с ним полюбовно. Извинятся, отпустят. Постараются загладить вину. Обо всем можно договориться. Просто мужчины иногда об этом забывают…

Запах трав бил в ноздри. Перед глазами плыло. Эллейн уже заговорила вслух, убеждая саму себя, споря… Ей вдруг показалось, что проклятое снадобье Мод действует одним своим ароматом. Или, может, Дженни что-то подсыпала в грелку по наущению Роберта. Хотя никогда брат не был сведущ в травничестве…

Эллейн распахнула окно, зло дергая медную ручку, потом бросилась к сундуку, схватила кувшинчик, и выплеснула содержимое. Окно потом долго не удавалось закрыть, ветер словно вознамерился помешать, давил снаружи, плескал в лицо холодной водой. Одно из стекол, синее, то, что больше всего нравилось Эллейн, треснуло и едва не выпало, но удержалось. Девушка с трудом разжала замерзшие, онемевшие пальцы и уперлась в подоконник ладонями.

В этот момент она услышала, как в замке поворачивается ключ.

На пороге стоял Ланси.

Эллейн даже не нашлась, что сказать. А брат скользнул в комнату, прикрыв за собой дверь.

— Так и знал, что ты не спишь, — сказал он тихо. — У тебя здесь очень холодно.

— Откуда у тебя ключ? — спросила Эллейн.

— Позаимствовал у Мод, — ответил младший брат таким тоном, будто это было чем-то само собой разумеющимся. — Я слышал, отец и братья вернулись. Должно быть…

Он не договорил. Но Эллейн поняла. Надолго или нет, но Хранителя они оставили в покое.

Ветер с новой силой врезался в окно. Эллейн вздрогнула.

Или просто они получили, что хотели.

Поздно думать и на что-то надеяться.

— Они думают, что ты спишь, — тихо добавил Ланси. — А со мной Роберт договорился. Сказал: если я не буду вмешиваться, он похлопочет перед отцом о моей учебе. Потому никто из них не остался сторожить. Уверены, что никто им не помешает… Ты пойдешь со мной, Эллейн?

Девушка вздрогнула. Действительно ли младший брат стоял перед ней? В сумраке показалось — решительный и взрослый молодой человек, ничем не уступающий своим любому из старших наследников Лорга.

— Да, Ланси, — ответила она.

— Тогда прихвати с собой нож.

— А этот ключ у тебя откуда? — удивилась Эллейн. Ланси провел ее в северную башню. Света они не включали и крались по собственному дому, словно воры.

У Ланси действительно был ключ от входа в северную башню. Да не от входа снаружи, а от маленькой дверцы, в которую упирался замковый коридор…

— От Берни, — шепотом сказал Ланси.

— Берни?!

— Да… И потайной ход тоже он показал.

Ланси долго шарил по стене ладонью, пока, наконец, что-то не щелкнуло. Часть стены как будто провалилась, ушла в глубину, открыв узкую щель, за которой обнаружилась лестница, ведущая куда-то вниз, в темноту.

Эллейн не верила. И это — ее тихий младший брат, который любит рисовать и старается не попадаться на глаза отцу и братьям? Знает обо всем, что происходит в замке. Даже о Берни…

— Тебе было известно, что Берни собирается сбежать? — спросила Эллейн.

— Я провожал его, — серьезно отозвался Ланси. Только здесь, на лестнице, Ланси зажег маленькую лампу.

Лестница закончилась длинным коридором, больше похожим на шахту. Ланси уверенно прошел несколько десятков шагов, потом снова что-то поискал на стене. На этот раз, открыл маленькую дверцу, из-за которой плеснуло затхлостью.

Ланси вошел первым. Эллейн последовала за ним.

Волк лежал в клетке, все еще опутанный веревками. Горло стягивал широкий ошейник. Зверь не пошевелился при их появлении, и Эллейн поначалу испугалась, а потом вдруг обнаружила, что волк смотрит прямо на нее. Стальные глаза в темноте светились.

— Шорох, — позвала Эллейн. — Это правда ты?

Волк только смотрел.

Ланси осматривал клетку.

— Тут засов простой, — сообщил он, наконец. — Должно быть, не боялись, что он выберется.

— Ты сильно ранен? — спросила Эллейн у волка. Шерсть зверя уже не была белой, свалялась, слиплась от грязи.

Волк вяло, словно через силу, шевельнулся.

— Может быть, ослабел вдали от леса? — предположил Ланси. Он ведь не знал, что Шорох провожал Эллейн к замку. Не к воротам, конечно, но уж точно за дальний ручей…

— У отца есть какой-то магический предмет, — прошептала Эллейн. — Специально против Хранителя…

Она ожидала, что младший брат усомнится.

Но Ланси лишь сказал:

— Вот, значит, как.

Он отворил дверцу клетки. Волк тихо зарычал.

Ланси не отшатнулся, даже руки не отдернул. Опустившись перед клеткой на колени, чтобы удобней было доставать волка, он проговорил:

— Клянусь, что хочу лишь помочь. Я сделаю все, чтобы вернуть тебя в Тихий лес.

— Шорох, пожалуйста, — взмолилась Эллейн. — Братья ведь могут вернуться… Мы не потребуем ничего взамен.

Ланси достал нож.

— Разрежу веревки, — пояснил он. Волк замер, затаился, продолжая пристально следить за младшим Лоргом. А тот, не раздумывая больше, принялся пилить веревку ножом, затем зашел с другой стороны клетки, чтобы дотянуться до узла на ошейнике.

— Хорошо, что не цепь, — рассудил Ланси, действуя деловито и сосредоточенно.

Эллейн словно очнулась. Достала свой нож и помогла избавить волка от остатков веревки. Вдвоем они кое-как извлекли волка из клетки. Зверь попытался подняться на все четыре лапы трижды и трижды падал.

— Придется нести, — рассудил Ланси.

— Может, вернуться за лошадью… — начала было Эллейн и сама себя оборвала. Опасно. Если отец или братья заметят — тут же догадаются, что происходит. Ведь она должна спать под действием отвара Мод, а у Ланси не было привычки гулять по ночам верхом.

— Лошадь выведет Ганс, — сообщил Ланси.

— Что? — изумленно переспросила Эллейн.

— Я договорился с ним. Заплатил серебряную монету. У меня больше нет… — Ланси развел руками.

Эллейн не знала, что сказать. Ланси как будто заранее готовился к тому, что может произойти. Она не знала, что предпринять, а младший брат даже успел позаботиться о лошади.

Волк тихо фыркнул, словно посмеивался над ее замешательством. Эллейн перевела на него взгляд. Зверь снова предпринял попытку подняться и снова — тщетно. Заворчал, скрывая боль и досаду. Почему-то в человека он даже не думал превратиться. Может быть, не хватало на это сил.

— Если бы мы только могли снять этот ошейник, — в отчаянии проговорила Эллейн. Она ощупывала кожаный ремень, который изнутри оказался «украшен» шипами. Но даже намека на застежку не обнаружилось. Она попыталась разрезать ошейник, но он вдруг стал сжиматься, Волк захрипел, засучил лапами. Эллейн в ужасе отдернула руки. Прошло страшное мгновение, и Шорох смог вздохнуть.

— Не трогай пока. Потом что-нибудь придумаем, — решил Ланси.

Волк, по счастью, весил не столько, сколько человек. Может, оно и к лучшему, что Хранитель оказался в замке Лоргов в звериной ипостаси.

Тайный ход оказался длинным и постепенно сужался. Под конец пришлось идти, пригибаясь. В волосы то и дело вцеплялись корни, свисавшие с земляного потолка.

Эллейн боялась: их окликнут, начнется погоня. Мало ли, вдруг Мод решит проверить ее или Ланси и доложит Роберту, что комнаты пусты. Или кто-то из братьев обнаружит открытую дверь, ведущую в тайный ход.

Но погони не было.

Они выбрались из потайного хода в стороне от замка. Ганса не было видно. Волк повел носом, принюхиваясь, потом слабо зашевелился, лапой указал направление. Из кустарника послышалось конское ржание. Их дожидался гнедой конь Ланси.

Ланси помог Эллейн забраться в седло, вдвоем они водрузили на встревожившегося было, но быстро успокоившегося коня и волка. Видно, зверь распознал в хищнике Хранителя.

— Ты только подожди, — попросила Эллейн волка. — Все будет хорошо.

Небеса иссякли. Гроза выдохлась, лишь где-то вдалеке недовольно рокотал гром, будто предостерегая.

Беглецов так и не хватились. Вот уже показался дальний ручей, высились впереди деревья черные деревья.

Тихий лес ждал. Ни ветерка, ни крика птицы…

У Эллейн в груди заныло. Но волк завозился, поднял голову. Приободрился, понимая, что лес уже совсем близко? Может, когда Хранитель окажется в собственной вотчине, ему сразу станет лучше? Эллейн надеялась, что так и случится.

Они с Ланси перевели коня через ручей, ставший полноводнее после отбушевавшей грозы.

Стоило им войти в лес, как волк снова зашевелился. Еще немного, и упал бы с коня. Ланси и Эллейн вовремя придержали, спустили на землю. Волк вздохнул раз, другой, потом начал подниматься. Нетвердо встал на лапы, посмотрел на Ланси и Эллейн.

— Тебе нужно к источнику, — сказала девушка. — Если хочешь, я останусь здесь, мне не нужно знать, где он. Пусть Ланси тебя проводит, он ведь там был. А ты… вдруг упадешь по дороге.

Волк мотнул головой, покачнулся. Эллейн бросилась к нему. Он лизнул ее ладонь, поднял голову, заглядывая в глаза.

— Мы можем как-то снять ошейник?

Волк повернул голову к Ланси.

— Я? — спросил тот и получил в ответ кивок. — Но как?

Волк вздохнул, показывая, что не в силах объяснить. Трава зашелестела, открывая перед ними тропинку. Волк побрел по ней вглубь леса, и Эллейн с Ланси пошли следом. Волк шел все медленнее, лапы его заплетались.

— Шорох, — со страхом позвала Эллейн.

Впереди показался знакомый камень, поросший мхом. Волк дошел до него, остановился, словно отдыхал, набираясь сил. Да так и завалился набок. Эллейн вскрикнула, упала рядом с ним на колени.

— Шорох, милый, вставай! — уговаривала она. — Еще немножечко нужно пройти! Источник тебе обязательно поможет, ты же Хранитель, ты же исполнил свой долг, значит, все хорошо.

Волк приоткрыл глаз, посмотрел на Эллейн тускнеющим взглядом. И тяжко, с хрипами задышал. Видно, ошейник снова начал затягиваться.

— Нет! — выкрикнула Эллейн. Ланси оказался рядом с ней, молча взялся за ошейник. Пробормотал растерянно:

— Не знаю, что делать…

Эллейн словно толкнуло что-то в грудь. Девушка едва не упала навзничь. Между ней и Ланси, склонившимся над волком словно встала стена.

И увидела Эллейн, как за спиной Ланси вырастает темная кривая тень. Дохнуло холодом, послышался отчетливый шепот:

— А так ли нужен Хранитель источнику? Быть может…

— Ланси, не слушай! — выдохнула Эллейн. Но Ланси не откликнулся. Он сосредоточенно продолжал ощупывать ошейник.

— Да снимайся же ты! — потребовал он. — Все в землях Лоргов подчиняется Лоргам! Снимайся, ну?! Приказываю тебе!

Ошейник змеей скользнул в мокрую траву, почернел, рассыпался трухой. А следом за ним — растаяла и страшная тень. Словно светлее стало в лесу. Волк выгнулся, загребая лапами землю. Вокруг него начал разгораться свет. Ланси поднялся, отступил к Эллейн.

Вскоре перед ними уже лежал человек, судорожно скребущий ногтями горло. Ланси и Эллейн навалились, схватили его за руки.

— Шорох, Шорох! — закричала Эллейн. — Приди в себя!

Маг все бился, а потом обессилел, затих. Он был с ног до головы грязный, в изорванной одежде.

Эллейн склонилась к его груди, послушать, бьется ли сердце. И услышала. Слабо-слабо теплилась в Хранителе жизнь.

— Думал уже, ты не догадаешься, — просипел спустя долгое время Шорох.

Девушка помогла ему сесть. Ее трясло, и маг обнял ее за плечи. Сказал:

— Спасибо вам.

Эллейн помотала головой.

— Это из-за меня братья тебя нашли. Они… у меня было волшебное перо. И оно оказалось у Роберта. Они искали источник и… и…

— К источнику их бы никакое волшебство без меня не привело, — заметил Шорох, успокаивающе поглаживая ее по спине. — Но теперь об этом нечего переживать. Этот ошейник подчинялся Лоргам. И только наследник рода Лорг мог с меня его снять. А у Ланси оказалось столько сил, что теперь ошейника и вовсе нет. Теперь все будет хорошо. Ты же сама мне пообещала! Лес нас поддержит…

Эллейн спохватилась. Это, может, Шороху лес помогает, а Лорги после нападения на Хранителя ему вряд ли по нраву.

— Здесь кто-то был… что-то… — проговорила она, оглядываясь и протягивая руку к Ланси. Хотелось быть уверенной, что младший брат не пропадет. А вдруг духи все же заберут его? Теперь, когда им некуда бежать…

— Испытание, — пояснил Шорох. — Каждый Лорг его проходит.

— Что за испытание? — подал голос Ланси.

— Ты разве не слышал ничего? — спросила Эллейн. — Не видел ту страшную тень?

Ланси покачал головой.

— Не думал, что и тебе удастся увидеть, — произнес Шорох. — На самом деле, нет никакой тени. Это всего лишь отголосок древнего заклинания.

— Того самого, что создали ледяные шаманы? — вырвалось у Эллейн. — Значит… и Роберт… и отец?! Они одержимы! Они…

— Они вольны были выбрать другой путь, — с сочувствием сказал Шорох. — И сейчас могут. Но сами, ты им ничем не поможешь.

— Никогда не видела Роберта таким, — возразила Эллейн. — Это был не он! Кто-то другой говорил за него!

— Хотел бы я сказать, что ты права, — печально заметил маг.

— Неужели ничего нельзя сделать? — растерянно спросил Ланси. — Если дать им воду из источника… ведь можно? По глотку. Пожалуйста! Ведь это наш отец и наши братья!

Шорох вздохнул.

— Они не достойны пройти к источнику. Но я не могу отказать вам в вашей просьбе, — сказал он. — Ланси, ты прав. Вода из источника могла бы им помочь. Вот только…

— Что? — спросила Эллейн.

— Ваша мать просила о том же. Она тоже могла видеть тени… и пришла просить за Лоргов. Я объяснил ей: то, что она видит как тень — это темная часть души ее мужа. С этим ничего нельзя сделать. Он волен не слушать.

— Ты отказал ей? — спросил Ланси.

— Отчего же? Она все же не была Лоргом по крови, поэтому провести к источнику ее я не мог. Но мог выполнить просьбу. Так что воды дал. Всем по глотку, и ей самой. Источник откликается только на желания Лоргов. Но глоток воды — это здоровье и сила… Тогда младшей у нее была дочь, — проговорил Шорох задумчиво. — С тех пор я ее не видел.

— Она умерла, — проговорила Эллейн.

— Я понял, — кивнул Шорох. И не стал продолжать, что, вероятно, свой глоток мама Эллейн и Ланси так и не выпила, отдав его Ланси, который родился слабеньким.

— Тебе действительно лучше? — спросила девушка. Шороха все еще пошатывало от слабости.

— Намного. Но к источнику лучше сходить. Твоему брату требуется восстановить силы.

Эллейн тревожно взглянула на Ланси. Тот только пожал плечами, будто ничего не почувствовал.

Они шли долго, и тропинка исчезала сразу за ними, а деревья смыкались. Иногда казалось, они бродили кругами. То знакомое бревно, покрытое мхом, показалось справа. На нем осталась одна единственная ветка, торчавшая вверх. То сухое дерево с большим дуплом, из которого торчал истлевший мох. Должно быть, здесь было чье-то жилище, теперь оставленное.

— Лес защищает дорогу, — словно услышав мысли Эллейн, пояснил Шорох.

Наконец, впереди показалось озерцо. А возле него — крепкий деревянный дом с крытым крыльцом да резными наличниками и коньками.

Деревья недовольно зашумели, сдвинулись, закрывая дорогу, по которой пришли Хранитель и Лорги.

— Давно здесь никого не было, — пояснил Шорох.

Эллейн взглянула на брата. Нет, если бы Ланси видел дом, обязательно нарисовал бы его, не удержался.

— Нам ведь придется возвращаться, — с сомнением проговорил младший брат.

— Ваши братья сюда все равно не попадут против моей воли, — покачал головой Шорох. — А теперь им и принудить меня нечем…

Он вдруг замолчал, странно глядя на Эллейн. И у девушки от его взгляда запылали щеки.

— Что? — спросила она.

— Нет… ничего, — неловко ответил маг. — Идемте.

В его доме было мало мебели. Грубо сколоченный стол, да лавка у стены. Большой ларь в дальнем углу, у печи. Над ним развешены были пучки сухой травы… Тут было тепло и спокойно. Пока Эллейн оглядывалась, хозяин куда-то пропал. Ланси пошел к окну.

— Погляди-ка, у него там борть, — заметил он.

— Целое хозяйство, — пробормотала Эллейн, усаживаясь на лавку.

И совсем она не волновалась о том, что Хранитель может нарушить свое слово: не дать живительной воды из источника, запереть в доме да принудить отрабатывать вину братьев и отца. Как ведьмы заставили его самого служить за попытку воровства.

Ланси устроился рядом. Вздохнул:

— Жаль, нет бумаги, зарисовать бы… хотя, наверное, и не нужно.

Он скоро начал клевать носом. К тому моменту, когда появился Шорох, умывшийся, посвежевший, в чистой одежде, Ланси уже посапывал, привалившись к плечу Эллейн. Шорох посмотрел на него, улыбнулся. Подошел, аккуратно поднял с лавки и отнес к печи, уложил там на полатях.

— Пусть поспит. С ним все будет в порядке, просто нужно отдохнуть. Не ожидал я, что у него такая силища. Столько лет этот отвратительный ошейник мне покоя не давал уже одним своим существованием. А твой брат его одним словом… — Шорох покачал головой.

— А ты сам как?

Ран видно не было. Должно быть, без ошейника да в лесу, Шорох вернул себе магию да излечился. А ведь на какое-то мгновение Эллейн показалось — он умирает.

— Вы спасли меня.

На столе вдруг появилась посуда. Простая, глиняная да берестяная. Зато как ароматно запахло ягодами.

— Хлеба у меня здесь почти не бывает, — пояснил Шорох. — Зато мяса достаточно.

— А печь ты не топишь? — спросила Эллейн.

— Топлю, — усмехнулся Шорох. — Но дыма людям не видно.

— Чудеса. Я, признаться, думала, у тебя нора есть, и ты все больше волком по лесу бродишь.

Шорох тихо засмеялся.

— Нора тоже есть. А дом на самом деле мне достался от ведьм. Мне самому он не всегда нужен. Я действительно большую часть времени волк… был волком. В общем, если захочешь, нору я тебе тоже как-нибудь покажу.

Эллейн улыбнулась. Это было все равно, что обещание встретиться вновь.

— Я рада, что ты жив, — сказала она. — Я так испугалась, когда увидела тебя. Это… лучше уж не выходи из леса вовсе, чем снова случится такое…

— Больше не случится, — пообещал Шорох.

— Только обещаешь! — возразила она. — А сам едва не умер! Как самый обычный человек.

Шорох сел рядом с ней, обнял за плечи, и эта близость была нужна ей, чтобы точно помнить: с ним действительно все хорошо. Потому Эллейн не вырывалась и не напоминала о приличиях.

— Знаешь, я стал Хранителем не потому, что был благороден и подходил на эту роль, — проговорил Шорох задумчиво. — Обычно-то этой чести удостаивались самые благородные из Лоргов.

— Правда?

— Они же связаны с этой землей, сильнейшие из духов возрождались Хранителями. А тут я… и, признаться, мне не особенно нравилось то, что я должен был делать. Я и служить ведьмам не особенно хотел. Какое-то время считал, что меня… ну, все равно что на цепь посадили.

— А ты точно был не из благородных? — подозрительно спросила Эллейн. Шорох засмеялся.

— Ладно, признаю, кое-какая благородная кровь имелась.

— Но ты не Лорг?

— Не Лорг. Это и ведьмы подтвердили. Сказали: мне повезло, что источник меня признал. А я иначе смотрел на это признание. И даже спрашивал, могу ли избавиться от обязанностей.

— И что тебе ответили?

— Мертвый останется мертвым, — усмехнулся Шорох. — Да со временем я и вовсе забуду, как это — быть человеком. Тогда и сожаления пропадут. Потом действительно стало легче. Все равно что ли. И человеческий облик я принимал все реже. В нем тяжелее, силы быстрее истощаются. Но ведьмы также сказали и еще кое-что. Сердце Хранителя может забиться вновь. И тогда он снова станет человеком. Не полностью, конечно, просто ему уже не нужно будет на это тратить магический резерв.

— Я слышу, как бьется твое сердце, — прошептала Эллейн. — И раньше слышала.

— Да… честно говоря, я сам не сразу понял, что произошло.

— Что же?

— А ты не понимаешь?

Шорох заглянул ей в глаза.

— Ты так красива… я не должен был к тебе выходить. И уж тем более, заговаривать с тобой.

— Почему?

— Потому что Хранитель показывает источник только наследнику рода Лорг. И проводит обряд, чтобы укрепить силы будущего владельца земель.

Эллейн вздрогнула.

— Ты показал источник Ланси!

Шорох кивнул.

— Так и есть.

— Но… наследник — Роберт!

— Я вижу то, что вижу, — медленно произнес Шорох. — Рано или поздно Ланси станет наследником Лорга.

— Вот как, — прошептала Эллейн, невольно оглядываясь на печь. — А я хотела, чтобы он поехал учиться.

Шорох пожал плечами.

— Каждый проходит свой путь. Если ему это нужно… когда-нибудь он все равно сюда вернется.

— Что же может случиться? Война с Севером? — со страхом спросила Эллейн. Страшно было подумать, что родные могут погибнуть…

— Этого я не знаю, — ответил Шорох. — Послушай, Эллейн… почему ты мне помогла?

— Снова думаешь, все из-за того, чтобы ты привел меня к источнику? — нахмурилась девушка.

Шорох покачал головой.

— Там, в темноте… всякие мысли посещали. И я подумал: если так, то без разницы, что со мной будет. А еще мне очень хотелось найти выход и снять ошейник. Очень хотелось жить. Чтобы увидеть тебя снова.

От этих слов у Эллейн запекло в груди. Хотя она совершенно не представляла, что с этим делать.

— И что теперь? — спросила она. — Так и будешь смотреть на меня издалека?

— Это уже немало, — отозвался он.

Эллейн разозлилась.

— Ну, так знай, что скоро я выйду замуж, дело это решенное. И больше меня не будет в Лорге, я уеду в дом графа Герваля! Ты, наверное, даже не знаешь, где это! Что ты на это скажешь, глупый волк?

— Ты злишься? — удивился Шорох.

— А ты сам-то не злишься? Ты только что признался, что у тебя сердце забилось при виде меня. И после этого — просто порадуешься моей свадьбе?!

Шорох склонил голову.

— Не хочешь за него?

— А вот и хочу! — возразила Эллейн запальчиво. — Или, может, думаешь, мечтаю волчицей по лесу всю оставшуюся жизнь пробегать?!

Шорох не дал ей больше ничего сказать, стиснул в объятьях почти до боли. Запечатал губы поцелуем. И был этот поцелуй слаще меда. У Эллейн невольно вырвался стон.

— Я мало тебе могу предложить, — с решимостью сказал Шорох. — Здесь не графский замок. Но и волчицей тебе быть не придется. Если понадобится золото, добуду тебе золота. Здесь и каменья найдутся, в землях этого леса немало древних кладов. Просто раньше они мне были ни к чему. Пожелаешь хоромы — будут тебе хоромы…

— И слуги, — напомнила Эллейн едко. — Чтобы меня ко сну переодевать да обед мне готовить.

Шорох замолчал, пристально глядя на нее.

— Если тебя устроит, что слуги будут лесными духами…

— Остановись, иначе я решу, что стану лесной царицей! — хмыкнула Эллейн.

— Ну уж и царицей… Белки, к твоему сведению, не очень любят подчиняться, так что править тут ты не сможешь.

— Какое разочарование! А я-то уже себе нафантазировала.

Шорох отстранился, но взял Эллейн за руки.

— Ты сейчас надо мной не шутишь, Эллейн Лорг? — спросил он. — Тебе не страшно говорить о том, чтобы жить в лесу с Хранителем?

— Я говорю о том, чтобы жить с тобой, — возразила она. — Об этом — не страшно.

— Останешься со мной?

Эллейн не отвела взгляда.

— А если откажусь, ты не дашь воды из источника для отца и братьев? — спросила она. Шорох отпустил ее руки. Встал, молча вышел из дома. Скрипнула дверь, оставшаяся незапертой.

Через некоторое время Шорох вернулся. В руках его была глиняная бутылочка.

— Никаких условий, Эллейн, — тихо сказал Хранитель. — Ни за что бы я не стал тебя принуждать.

— И если я захочу вернуться домой — не запретишь?

— Как я могу запретить тебе?

— Ты Хранитель, ты здесь хозяин.

— Значит, хочешь уйти… — проговорил Шорох. Он протянул руку и вложил бутылочку Эллейн в ладонь.

— Я должна убедиться, что с отцом и братьями все в порядке.

— Они ведь поймут, как я сбежал, — заметил Шорох. — Если только кто-то из них причинит тебе вред…

Эллейн покачала головой. Она помнила, как отец в ярости замахивался плетью на Ланси. Помнила и то, как страшилась, что в гневе граф Лорг мог навредить Берни.

И все же она не могла оставить отца и братьев.

Тем более, теперь, когда узнала, какая опасность им грозит.

— Ты обещал, что не запретишь мне вернуться.

— Я… уже пожалел о своих словах.

— Я вернусь, — пообещала Эллейн.

Чудеса случаются, и потому Ланси и Эллейн никто не хватился. Все Лорги собрались за общим столом к завтраку. И пили вино, которое казалось необычайно вкусным.

И потом граф Лорг ушел в северное крыло, а вернулся оттуда — мрачнее тучи. Но ни младшего сына, ни дочь не упрекнул он в том, что случилось. И Роберт пришел к Эллейн повиниться за то, что был груб с ней.

— Что вы сделали с волком? — спросила Эллейн.

— Он сбежал, — ответил брат, и больше ничего не добавил. Если старшие Лорги и подозревали что-то, оставили свои мысли при себе. Замок походил на усталого пса, прилегшего отдохнуть в тенечке. Не было спешных сборов и облавы с охотничьими псами, не было ругани и обвинений. Слуги только диву давались. Поймали господа белого волка — и будто успокоились.

Так шли дни.

Однажды служанка передала, что граф желает видеть Эллейн. Сердце девушки затрепетало в предчувствии. Но к отцу она явилась спокойная, с гордо поднятой головой.

— Роберт сказал, ты уже обо всем догадалась, — заметил граф. — Ты превратилась в прекрасный цветок, моя дочь. Пора передать тебя в руки мужа, который отныне будет заботиться о тебе.

— Я ждала, когда вы заведете этот разговор, отец, — сказала Эллейн. Граф нахмурился: на мгновение ему почудилось, дочь противится отцовскому решению. Однако Эллейн покорно ждала, и он добавил:

— Мужем тебе будет Сеймур Герваль. Он прибудет в замок через три дня.

— Три дня, — повторила Эллейн. — Я поняла, отец.

— Я люблю тебя, дочь моя и желаю тебе счастья, — неожиданно мягко сказал старший из Лоргов. — Помни об этом. И еще помни о чести нашего рода.

— Я помню, — прошептала Эллейн. — Помню…

Той ночью небо затянуло тучами, и Луна едва проглядывала сквозь них, напоминая о себе бледным сиянием.

Ланси сидел в своей комнате и что-то рисовал. Разбитое стекло в его окне временно заменили промасленной бумагой.

Раздался стук в дверь. На пороге стояла Эллейн.

— Сегодня? — только и спросил Ланси, взглянув на ее лицо, озаренное печальной улыбкой.

— Я не хочу оставлять тебя одного, — проговорила Эллейн. — Мне страшно.

— Я справлюсь, — пообещал Ланси.

— Ты стал таким сильным, — сказала его сестра с гордостью, заставив мальчика смутиться. Сам-то он в себе особых перемен не заметил.

… Только Ланси знает, что случилось дальше. Пока весь замок спал, он проводил сестру по тайному ходу, а оттуда — к дальнему ручью. В траве мелькнуло белое пятно. А потом навстречу вышел Хранитель Тихого леса.

— Ты все-таки пришла, — сказал Шорох.

— Если ты сомневался в моих словах, почему ждал здесь? — отозвалась Эллейн.

— Надеялся дождаться.

— Что же… счастлив ты теперь?

— Лучше всего об этом скажет мое сердце.

Эллейн прильнула к груди Хранителя. И улыбнулась.

Там, у ручья, брат и сестра попрощались, крепко обнявшись напоследок.

— Я обещаю беречь твою сестру, — серьезно пообещал младшему Лоргу Шорох.

А Эллейн пожелала:

— Пусть у тебя в жизни будет все хорошо, братец.

… Больше никто никогда не видел Эллейн в замке Лорг.

Только говорят, что на следующее утро птицы слетались в Тихий лес и впервые он наполнился дивным пением, будто случился какой-то большой праздник.

Говорят еще, граф Лорг и старшие братья пытались отыскать Эллейн, много месяцев подряд они вновь и вновь отправлялись в Тихий лес. Но следов не находили.

Ланси продолжал рисовать. И отец, помня просьбу любимой дочери, все же отправил сына учиться в школу изящных искусств, которая располагалась в самой столице королевства. Так уж случилось, что в ту пору юный Лорг повстречался с одним из младших принцев, который обучался в магической академии. Знакомство переросло в дружбу. И однажды его высочество даже показал работы Ланси королю. В восхищение тот не пришел, но одобрительно хмыкнул.

А еще Ланси получил письмо от брата Бернарда, который, как оказалось, жил теперь на юге и служил в одной из пограничных крепостей. Берни назвался чужой фамилией и Ланси никому не рассказал о нем. Хотя и был счастлив узнать, что у брата все хорошо.

Однажды Ланси, как обычно, собирал принадлежности для рисования. Ему было уже семнадцать лет, и он завершал обучение. Наставник предлагал ему остаться работать в школе. А еще друг этого наставника заведовал королевской художественной галереей и как раз подыскивал себе толкового помощника. И ему указали на юного Лорга, шепнув, что молодой человек не лишен магического дара.

В общем, жизнь младшего из сыновей графа Лорга складывалась как нельзя лучше.

Ровно до тех пор, пока за ним не явилась королевская стража и не заковала в цепи прямо во дворе школы искусств.

Несколько дней Ланси провел взаперти в маленькой камере в абсолютном неведении. Наконец, к нему пришел его друг, сын короля. Он-то и рассказал, что отец Ланси и старшие его братья стали зачинщиками мятежа в северных графствах. И граф Лорг, и старшие его сыновья погибли в бою.

Вот и получилось, что остался только Ланси.

Младший Лорг должен был предстать перед судом, а прежде — ему предстояли долгие допросы.

Ланси обвинили в пособничестве. Не мог он не знать о том, что замышляли его родственники. Не мог не участвовать. И, уж конечно, вряд ли случайно он оказался в столице, да еще так удачно попался на пути самого сына короля.

Ланси отрицал свое участие в заговоре. Не рассказал он ничего и про Берни, хотя у него и пытались вызнать, известно ли ему о судьбе брата…

Принц уговаривал отца пощадить Ланси, но король был непреклонен. Может быть, юноша и не знал о планах отца и братьев, но достаточно уже того, что он принадлежал к мятежному роду. Закон требовал сурового наказания.

Приближался день вынесения приговора. Принц предпринял еще одну попытку спасти друга, рискуя навлечь на себя отцовский гнев. Разговор складывался трудно. Внезапно вошел донельзя растерянный слуга.

— Вам послание, государь. От Хранителя Тихого леса, — промямлил он.

— Надо же, — протянул король заинтересованно и жестом остановил собравшегося уйти сына. — На магию проверили?

— Никакого вредоносного содержания, ваше величество, — ответил слуга.

— Что же, давайте его сюда.

Вскоре внесли письмо. Король сорвал печать, развернул послание и внимательно прочел. Хмыкнул.

— Известно ли моему сыну, где располагается Тихий лес? — спросил он.

— Да, ваше величество. В графстве Лорг, на севере. Не знал, что тамошний Хранитель способен писать письма, — ответил принц.

— Признаться, на моей памяти такое случается впервые. Здесь говорится, что твой друг Ланси — вовсе не сын графа Лорга. Его родня — лесные духи, о чем известно многим людям. И сам граф неоднократно об этом заявлял… А кто доставил сие занимательное послание? — спросил король у слуги.

— Лесная ведьма, — ответил тот. — Она дожидается в приемной.

— Лесная ведьма, — повторил король и слуга, посчитав, что государь счел заявлением нелепицей, добавил:

— С ней белый волк, мой господин.

— Тоже в приемной? Кхм, ну, не бывает ведь лесной ведьмы без волшебного зверя. Прекрасно! Что же, мы не можем отказать столь редким гостям. Поговорим с ними в изумрудной гостиной. Прикажите подать для дамы чай и сладости.

— Отец, позволите и мне присутствовать при встрече? — спросил принц. — Я никогда не видел лесной ведьмы. Считал, они все давно исчезли из нашего королевства.

— Так и есть, — проговорил король задумчиво. — Так и есть. Никто не видел лесных ведьм вот уже сотню лет. И уж тем более, нет их в Тихом лесу. Зато, насколько мне известно, у графа Лорга была дочь. Которая пропала несколько лет назад. Говорят, девушка скандальным образом сбежала из-под венца. Или же была похищена.

И они отправились смотреть на лесную ведьму. Признаться, гостья действительно выглядела впечатляюще. В платье с длинным серебристым шлейфом, в дорогой диадеме в виде соединенных друг с другом листьев, она выглядела по меньшей мере повелительницей своего пропавшего народа. У ее ног смирно сидел волк с лоснящейся белоснежной шерстью.

Разговор продлился недолго, но весть о чудных гостях уже разлетелась по дворцу, и придворные изнывали от любопытства.

Его величество велел доставить из королевской тюрьмы заключенного Ланси Лорга. Поскольку тюрьма располагалась на окраине столицы, пришлось ждать несколько часов, пока приказ был исполнен. Юный Лорг явился на аудиенцию в свежем костюме, и держался с достоинством, только выглядел бледным. Он поклонился правителю, приветствовал и принца, а потом, наконец, обнаружил лесную ведьму.

И замер в изумлении. Так смотрели они друг на друга с улыбками, которые не могли сдержать, и, кажется, происходил между ними молчаливый разговор.

— Нам стало известно, — сообщил король, нарушая установившееся молчание, — что вы, юноша, были лишь приемным сыном графа Лорга, не состоите с ним в кровном родстве и воспитывались в доме как слуга. Подтверждаете ли вы, что не принадлежите к роду мятежников?

Ланси побледнел еще больше.

— Ваше величество, — произнес он, — я не откажусь от своего отца и от своих братьев.

Лесная Ведьма порывисто шагнула к молодому человеку, но его тут же отгородила от нее стража.

— Государь! — взмолилась прекрасная гостья.

Король поднял руку, призывая присутствующих к сохранению спокойствия.

— Надо ли понимать, что сия дама умышленно вводит нас в заблуждение?

Ланси склонил голову.

— Ваше величество, что бы не утверждала людская молва, граф Лорг воспитал меня. Я не меньший Лорг, чем мои братья. И как Лорг обязан защитить супругу Хранителя Тихого леса. Хранитель не одно столетие защищает земли графства, а значит — и само королевство. Накажите меня, только не причиняйте вреда этой женщине… Я же не откажусь от своего отца и своих братьев лишь для того, чтобы спасти собственную жизнь.

Король задумчиво хмыкнул.

— Достойный ответ. Что же… Графство Лорг не должно остаться без хозяина. Однако я не могу исключать, что ваши родные как раз и рассчитывали на то, что я вынужден буду оставить вам жизнь ради сохранения рода Лоргов.

— Он может принести магическую клятву, отец, — предложил принц.

— Разумное решение, — одобрительно кивнул король. — Завершите обучение, пока я назначу управляющего.

И говорят, после этого Ланси уже не вернулся в тюрьму, хотя до принесения магической клятвы он оставался под наблюдением королевской стражи. И никого к нему не пускали еще неделю, сделали исключение только для госпожи лесной ведьмы, которой дал разрешение на встречу сам его величество.

Охранявшие Ланси Лорга стражники видели, как обнимала прекрасная женщина молодого опального дворянина и рыдает у него на плече. И как потом поклонился юный Лорг белому волку, терпеливо дожидавшемуся, когда на него обратят внимание. Слышали, как тихо спрашивает юноша: «Разве можно вам было приехать?» И женщина с мягкой улыбкой ответила: «Ради сохранения рода Лоргов, Ланси. Только один раз, больше ему нельзя… Слишком далеко и долго… Но я так счастлива увидеть тебя!».

Вскоре молодой Лорг вернулся в графство. Видно было, что с тяжелым сердцем переступает он порог родного замка. Однако от обязанностей своих не отказался, хоть и прослыл нелюдимым: почти не выезжал и сократил штат слуг до самого малого числа.

Однажды в замок нагрянул принц со свитой. В его обязанности входило наблюдение за графством Лорг, вот он и нанес дружеский визит под предлогом строжайшей проверки. Ланси только взял себе жену, прекрасную девушку из старого, но разорившегося рода. Ее отца и мать не испугала история сына мятежника, хотя слухи ходили всякие.

К своему удивлению, принц обнаружил в замке троих детей. Двух мальчиков-погодок со льняными волосами и серыми глазами, и совсем еще малышку — зеленоглазую кудрявую девчушку.

— Племянники, — не скрываясь, поведал Ланси. — Им пока сложно среди людей.

Тут дети заметили их. Мальчики слаженно прикрыли сестру и подошли, чтобы учтиво поклониться гостю. Девочка выглядывала из-за плеча одного из братьев, и тот на всякий случай взял ее за руку. Принц самым серьезным образом приветствовал их и заверил, что для него большая честь быть знакомыми со столь выдающимися молодыми людьми.

А вечером он своими глазами видел троих волчат, играющих во дворе графского замка.

Хотя, говорят, что уж это-то точно сказка. Нет, принц, конечно, ездил в Лорг и по возвращении обо всем доложил его величеству королю, да только доклад этот остался секретным.

Так что кто знает, кто знает. Может, слухи приукрасили то, что было на самом деле.

Люди горазды придумывать всякое.

Конец