У любви на крючке

Глава 5

Остановившись у двери бабушкиной квартиры, Ханна отключила воспроизведение плей-листа «Прогулки по Вестпорту» и вытащила из ушей беспроводные наушники. В подборке в основном были композиции «Модест маус»[18], «Криденс»[19] и «Дропкик Мерфиз»[20]. Каждая из них напоминала об океане – о пиратах и о хиппи с губными гармошками, расположившихся у доков. Она постучалась и подавила невольную усмешку, услышав ворчливый голос Опал, разносящей в пух и прах идиотов, которые запускают в подъезд торговых агентов.

Опал зашаркала в прихожей, и Ханна задумалась: в какой момент она наконец привыкла к мысли, что у нее есть бабушка со стороны отца? Когда они с Пайпер были девчонками, о папиной матери им никто не говорил; они совершенно случайно нашли ее прошлым летом. Бабка оказалась чудесной женщиной: временами суровой, но в то же время нежной и забавной. Помнила множество историй об отце. Кстати, вероятно, именно поэтому Ханна решилась зайти к ней в гости лишь на четвертый день.

Да, сразу после приезда дел было невпроворот – работали на первом из мест, выбранном в качестве натуры. Ханне пришлось помогать при съемках сцены воссоединения бывших одноклассников, любивших друг друга в школьные годы. Снимали у маяка, в главных ролях – Кристиан и Максин. Достоверности добивались как раз четыре дня, однако свободные вечера Ханна проводила в пустой квартире Фокса, вместо того чтобы отправиться к Опал. Пайпер уехала – повезла родителей Брендана прошвырнуться по Сиэтлу, так что Ханна решила выждать, пока сестра не вернется. Сходят к бабушке вместе. Впрочем, тянула время она не только поэтому.

Ханна вздохнула, пытаясь подавить чувство вины.

Пайпер вернулась, и они условились сегодня навестить Опал. Интересно, сестра уже там или еще в пути?

Бабушка открыла дверь как раз в тот момент, когда Ханна вывернула шею, высматривая Пайпер в конце длинного коридора. Старушка удивленно моргнула.

– Так это не продавец подписок на журналы… Это моя внучка!

Ханна ступила через порог и тут же попала в теплые бабушкины объятия.

– Когда ты приехала? Глазам своим не верю! А у меня в холодильнике шаром покати! Сэндвич с ветчиной хочешь?

– Нет, спасибо, – покачала головой Ханна. – Я сыта, честно. Просто заскочила повидать тебя.

– Ну, давай, проходи, коли так! – зарумянившись от удовольствия, воскликнула Опал.

Обстановка в бабушкиной квартире полностью изменилась. Исчезла старая мебель, в воздухе больше не витали ароматы чистящих средств с лимонной отдушкой и виноградного сусла – довольное тоскливое сочетание. Теперь здесь пахло свежестью. На новеньком столе в гостиной стояла ваза с подсолнухами, защитную полиэтиленовую пленку с дивана сняли.

– Вау…

Ханна поставила сумку на пол и, расстегнув ветровку с эмблемой «Рожденной бурей», повесила ее на крючок.

– Так-так… Чувствуется рука Пайпер!

– Как ты догадалась? – Опал с довольным видом хлопнула в ладоши, окинув взглядом свое обновленное жилище. – Не знаю, что бы я без нее делала.

К стыду примешалось восхищение сестрой, хотя чувство вины не пропало. За последние семь месяцев Ханна говорила с Опал всего пару-тройку раз, и то по телефону. Отправила поздравительную открытку на Рождество. Нет, бабушку она обожала, даже составила прошлым летом для нее плей-лист по мотивам последнего «Вудстока»[21], и сборник стал для них своеобразной связующей нитью. Вот и сейчас, едва перешагнув порог, она ощутила теплую атмосферу бабушкиной квартиры.

Дело было в рассказах Опал о своем единственном сыне – отце Ханны. Прислушиваясь к ее болтовне, девушка каждый раз ощущала душевный дискомфорт. Воспоминаний об отце не осталось. Никаких. Ханне было всего два годика, когда Генри – ловец королевских крабов – утонул в Беринговом море. Пайпер была постарше и помнила его смех, его неуемную энергию, а у Ханны в сердце царила пустота – ни тоски, ни любви, ни ностальгии…

Проект по восстановлению бара Генри Кросса дал Пайпер возможность лучше узнать себя и освежить память об отце, потому она за это дело и взялась. А Ханна… Ханна снова играла роль второго плана – сопровождала сестру в путешествии в Уэстпорт.

Разумеется, завершение проекта принесло ей глубокое удовлетворение, ведь они положили на него не одну неделю. Поменяли название на «Кросс и дочери», однако Ханна так и не ощутила духовной близости с отцом. Поэтому рассказы Опал по телефону и старые фотографии лишь заставляли девушку гадать: неужели она – эмоциональный паралитик?

Как можно всплакнуть от песни из «Бесславных ублюдков»[22] и остаться равнодушной к покойному отцу?

Ханна плюхнулась рядом с бабушкой на новенький диван цвета морской волны и обхватила руками колени.

– Я приехала по работе – наша компания снимает здесь короткометражный фильм. Душераздирающий артхаус.

– Кино? – прищурилась Опал. – В Уэстпорте? Боюсь, в городе такую помеху спокойной жизни на ура не воспримут.

– Не беспокойся, у нас предусмотрено много второстепенных ролей и массовок. Как только местные сообразят, что есть шанс попасть на экран, – дело пойдет как по маслу.

– Твоя идея? – восхищенно хмыкнула Опал, хлопнув себя по коленке.

Ханна распустила хвостик.

– Да, мэм. То есть я заставила режиссера считать, что замысел привлечь для достоверности обычный люд принадлежит именно ему. Слава богу, что я не использую свои способности убеждения во зло!

Только жаль, что она не применяет свой дар для продвижения по карьерной лестнице – результат получился бы фантастическим. Ханне не составляло труда содержать механизм продюсерской компании в рабочем состоянии, но подобная работа ничем особо не примечательна – незаметный труд, все по накатанной. А вот попробовать себя в качестве музыкального директора – в этом был определенный риск. Тут ты у всех на виду.

Хихикнув, бабушка нежно сжала ее руку.

– Не представляешь, милая, как мне не хватало твоего нахальства.

Замок входной двери щелкнул, и Опал хлопнула в ладоши. Ханна, перемахнув через спинку диванчика, набросилась на сестру, не дав той толком перешагнуть через порог. Сама не ожидала, что испытает такое облегчение. Обняв Пайпер, она словно попала в облако теплых воспоминаний. Пайпер… Комбинезон с прозрачными рукавами, непрактичные высокие каблучки, дорогие духи – Ханна будто вновь очутилась в комнате сестры в Бель-Эйр, где они сидели на полу, перебирая бижутерию.

Рассмеявшись, девушки закружились на месте, а Опал тем временем тыкала пальцем в свой смартфон, безуспешно пытаясь настроить камеру.

– Ты уже здесь! – вздохнула Пайпер, сжав сестру в объятиях. – Моя идеальная маленькая сестренка, красотка с сердцем настоящего хиппи! Как ты смела заставить меня скучать?

– А ты? – засопела Ханна, уткнувшись в плечо Пайпер.

Наконец сестры разомкнули руки и привели себя в порядок – каждая по-своему. Ханна небрежно стерла смазавшуюся помаду, а Пайпер аккуратно поправила розовым мизинчиком подводку для глаз. Взявшись за руки, они сели на диван и прижались друг к другу.

– Ну, когда соберешься переехать насовсем? – шмыгнула носом Пайпер. – Давай прямо завтра, а?

Ханна вздохнула, откинув голову на подушки.

– Мысль-то неплохая. А что? Наймусь в «Диск энд Дэт», займу твою гостевую комнату… – Она поковыряла блестку на комбинезоне сестры. – Лос-Анджелес меня не отпускает, Пайпер. Это город, в котором меня ждет работа мечты.

Пайпер взъерошила ее волосы.

– Какой-то прогресс есть?

– Будет, обязательно, – откликнулась Ханна, прикусив губу. – Я так думаю.

– Работа мечты? – вопросительно склонила голову Опал.

– Ну да. – Ханна выпрямилась, по-прежнему прижимаясь к боку сестры. – Хочу составлять саундтреки к фильмам.

– Ого, интересное занятие! – просияла бабушка.

– Да, спасибо.

Ханна отбросила со лба волосы, предъявив на всеобщее обозрение заклеенную пластырем шишку.

– К сожалению, когда я первый раз попыталась попросить о такой возможности, заработала вот это.

Сестра с бабушкой озабоченно глянули на поврежденное место.

– Ничего, уже не беспокоит. – Ханна хихикнула и отпустила челку. – Фокс меня перевязал и угостил мороженым.

Она говорила легко и беззаботно, и все же старшая сестра явно напряглась.

– Что, серьезно?

– Шишка будет служить напоминанием, что заселение к Фоксу – твоя идея.

– Я ведь ее почти сразу отвергла! – встревожилась Пайпер. – Он… он себе что-нибудь позволил?

– Вовсе нет! – возмущенно возразила Ханна. Неважно, что она до сих пор ощущала прижавшееся к ней мускулистое плечо Фокса… – Вообще, прекрати говорить о нем так, словно он какой-то сексуальный маньяк. Я уже большая девочка и вполне могу судить, что и как. Фокс – настоящий джентльмен.

– Ты так говоришь, потому что его нет в городе, – проворчала Пайпер, разглаживая складку на комбинезоне.

– Между прочим, он приобрел для моей комнаты соляную лампу.

– Подбивает клинья! – сердито фыркнула Пайпер.

– Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? – подала голос Опал. – Я тоже хочу посплетничать про мужчин. Сто лет этим не занималась.

– Да какие там сплетни… – успокоила ее Ханна. – Просто у меня есть друг – мужчина, который… э-э… увлекается женским полом. Часто увлекается. Но мы давно договорились, что ко мне его хобби отношения иметь не будет.

– Ты ей еще расскажи про альбом группы «Флитвуд Мак»[23], – съязвила Пайпер, похлопав сестру по колену. – Давай, не стесняйся.

Ханна выдохнула, подняв голову к потолку в попытке скрыть смущение при воспоминании о тех мыслях, что внушала ей пластинка, и обстоятельствах, при которых ее получила.

– А что тут особенного?

Маленькая лгунья…

– Прошлым летом мы съездили в Сиэтл. Вчетвером: я, Фокс, Пайпер и Брендан. На какое-то время мы там разделились, и Фокс отвел меня на слет любителей грампластинок. Альбом «Флитвуд Мак» – «Слухи»[24] – сразу меня зацепил.

Ее рассказ звучал довольно обыденно, хотя на самом деле все было совсем не так.

– Цена кусалась, а мы с Пайпс тогда были на мели, так что купить его я не могла…

– А в тот день, когда Ханна улетала домой, пластинка возьми и появись. Лежала на моем крылечке. Фокс вернулся в Сиэтл и приобрел.

Опал изумленно вздохнула.

– Бог ты мой, как романтично!

– Нет, девочки, вы все неправильно понимаете. Никакой романтики, просто добрый поступок.

Пайпер и Опал обменялись понимающими взглядами.

В глубине души Ханна их не винила. Она и сама не могла расценивать тот поступок Фокса как стопроцентно дружеский. Дома она поставила пластинку на почетное место – на полку стеллажа, где хранились другие диски и пластинки, но лицом к комнате. Каждый раз, проходя мимо, Ханна вспоминала ту минуту на слете, когда ахнула при виде конверта «Флитвуд Мак» и тоскливо провела по нему пальцем. Снова ощущала тепло руки Фокса, обнявшего ее за талию, слышала тяжелый стук его сердца… Впервые она взяла кого-то с собой в свой музыкальный мир, куда обычно погружалась в одиночестве.

– Подумай, Пайпс, – продолжила Ханна. – Если бы Фокс был мной увлечен, зачем ему ждать дня моего отъезда? Почему не вручил подарок сразу?

– В ее словах есть резон.

– Спасибо, Опал. Итак, дело закрыто!

Пайпер потеребила кончики идеально завитых волос, видимо, признав свое поражение.

– Ладно. Как там Лос-Анджелес? А она – скучает по мне?

– Еще как! Знаешь, когда тебя нет, дом кажется больше, чем на самом деле. Намного больше…

Их мать, Морин, покинула Уэстпорт два десятка лет назад, находясь в глубоком трауре после смерти мужа, и переехала в Лос-Анджелес. Первое время она работала швеей на киностудии, там же встретила будущего супруга, продюсера, и вышла за него замуж. Для девочек все решилось за один-единственный день. Раз – и они втроем переехали из крошечной квартирки в шикарный дом в Бель-Эйр; Ханна жила там до сих пор.

Пока Пайпер не съехала, просторный особняк казался уютным. С тех пор как сестра переселилась в Уэстпорт, Ханна ощущала себя в доме отчима гостьей, чувствовала себя чужой в огромном дворце. Стала замечать, что у отчима с матерью своя жизнь, за которой она наблюдала словно со стороны, вместо того чтобы наслаждаться собственным счастьем.

– Подумываю снять себе отдельное жилье, – вырвалось у Ханны. – Есть разные идеи.

Пайпер посмотрела сестре прямо в глаза.

– Например?

Разговор в основном вертелся вокруг Ханны, и это ее смущало. Необходимости вовлекать кого-то в свои дела не было никакой – она вполне самостоятельный человек. К примеру, взяла и организовала поездку в Уэстпорт, потому что почувствовала себя одинокой, поняла, что ей чего-то не хватает.

– Ладно, забудь, – махнула она рукой. – Как там родители Брендана?

– Пытается сменить тему! – предостерегла Пайпер бабушка.

– Точно, давай-ка не увиливай! – Сестра ткнула в сторону Ханны пальцем с алым ноготком. – Решила съехать из Бель-Эйр?

– Наверное, уже пора, – пожала плечами Ханна. – Пришло время взрослеть, а то я застряла где-то на полпути. – Вспомнив о Бринли, она добавила: – Никто и думать не станет о карьере девушки, живущей с родителями. Во всяком случае, точно будут недооценивать. Хочешь брать на себя ответственность взрослого человека – будь добра соответствовать. Во всяком случае, сперва надо внушить себе, что ты уже выросла из детских штанишек.

– Ханнс, я более ответственного человека, чем ты, просто не знаю, – сказала Пайпер. – Твое увлечение Сергеем имеет какое-то отношение к этим планам?

– Так тут еще и не один мужчина? – вздохнула Опал, по очереди окинув взглядом внучек. – Господи, где мои двадцать лет…

– Сергей – режиссер и мой босс, только и всего. На этом фронте никаких изменений, – растолковала ей Ханна. – Карьера и любовь – разные вещи, хотя врать не буду: мне действительно хочется, чтобы Сергей видел во мне женщину, а не просто одетую кое-как личную ассистентку.

В голове зазвучал голос Фокса: Между прочим, он ревнует.

Все четыре дня с момента приезда в Уэстпорт Ханна была ужасно занята: устраивала актеров и съемочную группу в арендованном жилье, распаковывала аппаратуру, встречалась с местными бизнесменами… Тем не менее не настолько занята, чтобы не вспоминать о Сергее. Уж на съемочной площадке она его видела то и дело. В Уэстпорте темперамент режиссера бил через край, привлекая к нему всеобщее внимание. Ревновал, значит? Наверное, уже забыл о той сценке у автобуса – во всяком случае, с Ханной он общался с вежливым безразличием.

Хриплый голос Фокса продолжил: Уж поверь, если Сергей – парень стоящий, то его заставит ревновать даже рассказ о том, как я обработал тебе ранку.

Почему она постоянно возвращается мыслями к этому рыбаку, а не к Сергею? Ханна часто прокручивала в уме тот разговор на кухне – о репутации Фокса, о том, что он не хочет сплетен об их отношениях, поскольку разговоры могут повредить Ханне. Неужели сам верил в этот бред?

– Ну что ж, – перебила ее размышления Пайпер. – Я ведь тоже не так давно выросла из детских штанишек и точно могу сказать, что это процесс волнительный, но полезный. Куда деваться – и еду нужно готовить, и джинсы носить приходится. – Она сделала вид, что уронила слезу, и Ханна хихикнула. – Без тебя я повзрослеть не смогла бы. Именно ты заставила меня задуматься о возможностях, которые мне и в голову не приходили. Поэтому и не сомневаюсь: ты способна на многое. Шишка на голове тебя остановить не должна, образ чумазой ассистентки – тоже. Моя сестра – человек надежный и творческий, и унижать себя не позволит. Не получишь шанса на этой киностудии – получишь на другой, черт возьми. Извини, что я выражаюсь, Опал, – мило улыбнулась Пайпер. – Просто хочу, чтобы до Ханны дошло.

– Я – мать рыбака, дорогая, ругательства – часть нашего лексикона.

На этот раз Пайпер выступила для сестры в роли статистки, оттеняющей звезду, и Ханна оценила ее отношение. Наверное, смена ролей и заставила ее обратиться к Пайпер с необычной просьбой:

– Можешь сегодня одолжить мне кое-что из одежды? Хочу вечером выйти из образа. – Она просунула палец в дырку в рукаве толстовки. – У нас намечается вечеринка в одном из арендованных домов.

Пайпер положила руку ей на локоть.

– Ты хочешь, чтобы я тебя приодела?

– На сегодняшний вечер. Мне потребуется полная уверенность.

– Бог ты мой, – едва не прослезилась от радости Пайпер. – У меня точно есть подходящее платье!

– Только не слишком яркое…

– Тихо, молчи. Доверься мне.

Ханна подавила улыбку и примолкла. Наверное, в ней заговорило тщеславие – уж очень хотелось привлечь на вечеринке внимание Сергея. Вдруг наряд в стиле Пайпер даст ей шанс? Если она намерена продвинуться по карьерной лестнице, следует заставить коллег воспринимать ее серьезно. Вроде бы просто и ясно. В Голливуде встречают по одежке, а уж правильно это или нет… Блесни – и тебя выслушают; твоим словам будут придавать значение. Никому и в голову не придет попросить Пайпер или Бринли подержать трубочку в кофе или помешать его против часовой стрелки, а не наоборот?

Посмотрим, что ты теперь скажешь, Кристиан…

Никто ведь не ждет, что Бринли будет работать на износ, если ей не платить по заслугам? Ханна довольно долго пребывала в уверенности, что дело не в размере оклада. Какого черта? Они с родителями жили в Бель-Эйр, имели во дворе бассейн не хуже тех, в которых соревнуются олимпийцы, и круглосуточную прислугу. Вновь завоевав расположение отчима, она могла бы рассчитывать на дополнительное подспорье, если не хватало заработной платы, однако собственный скромный заработок стал вопросом принципиальным. Вряд ли съемочная группа получила бы столь идеальную натуру без их с Лэтрис неустанного труда. Другое дело, что Лэтрис точно платили столько, сколько она стоила.

Попытка добиться успеха с помощью эффектной одежды представлялась Ханне задачей не более сложной, чем те, которые она решала в последнее время, и овчинка выделки точно стоила.

– Все ваши разговоры о саундтреках и альбомах «Флитвуд Мак» мне кое о чем напомнили, – заявила Опал, прервав размышления Ханны. – Девочки, сейчас я вам кое-что покажу.

Бабушка встала и решительным шагом прошла в другой конец гостиной, где вытащила из книжной полки тонкую синюю папку. Ханна не сомневалась, что ее содержимое имеет отношение к покойному отцу, и, разумеется, пала духом. Наступила традиционная вторая часть встречи с бабушкой, которой Ханна всегда опасалась: Опал и Пайпер сейчас прослезятся, припомнив очередной эпизод из папиной биографии, а она будет сидеть дура дурой, пытаясь подстроиться под их настроение.

– Эти бумаги принес мне один из членов старой судовой команды Генри, когда мы с девчонками сидели в баре «Наповал».

В голосе Опал звучала гордость: она тяжело переживала смерть сына и довольно долго жила отшельницей – фактически до того дня, когда в ее жизни появилась Пайпер, которая заставила бабушку сделать современную прическу и приобрести модную одежду. Только после знакомства со старшей внучкой Опал вновь вышла в свет. Ханна надеялась, что и ее плей-листы помогли бабушке обрести новую жизнь.

– Это написал ваш папа, – сказала Опал, откинув обложку.

Сестры склонились над папкой и, прищурившись, начали разбирать мелкий почерк отца, покрывавший несколько пожелтевших, испещренных пятнами страничек.

– Это письма? – спросила Пайпер.

– Не письма. Песни, – ответила бабушка, проведя пальцем по неровным строчкам. – Матросские песни, если на то пошло. Он напевал их, когда приходил из моря. Я понятия не имела, что он записывал тексты.

Ханна с неохотой рассматривала отцовские каракули. Она уже не надеялась, что старая фотография или вещь, принадлежавшая отцу, сможет пробудить в ней хотя бы тень интереса.

– Он хорошо пел?

– Голос у него был глубокий, сильный. Богатый голос. И смех такой же – будто проникал тебе прямо в сердце.

Взволнованно вздохнув, Пайпер пролистала папку.

– Ханна, ты должна взять ее с собой.

– Я? – Она испытала невольное отторжение, однако смягчила тон, решив, что не стоит обижать бабушку. – Почему я?

– Это же песни, Ханна, – в недоумении пожала плечами Пайпер. – Кто у нас увлекается песнями?

– Полагаю, именно от Генри ты и унаследовала любовь к музыке, – поддержала бабушка, положив мягкую руку на бедро Ханны.

Черт, почему ей не хочется с этим соглашаться…

Что с ней не так, в конце-то концов?

Ханна уже открыла рот, собираясь отказаться…

Нет, любовь к музыке мне ни от кого не досталась. Музыка – мой мир и только мой. Случайное совпадение, вот и все.

…и сама не поняла, почему кивнула.

– Конечно. Возьму на пару дней, посмотрю.

– Отлично! – заулыбалась Опал.

Ханна забрала папку у сестры, ощутив знакомое желание перевести разговор с воспоминаний об отце на другую тему.

– Так, Пайпс. Сколько можно интриговать? Давай рассказывай – как там родители Брендана? Приехали, в конце концов, твои будущие родственники или нет?

Сестра уселась поглубже в своем кресле и закинула ногу на ногу, сверкнув ногтями с великолепным педикюром.

– М-м-м… Ну, я говорила, что на этой неделе отвезла их в Сиэтл – Брендан ведь ушел в море. Распланировала поездку до последней секунды…

– И что? – подначила ее бабушка.

– Ну что… Сначала расписала всю поездку, а потом уж осознала, что весь поход сводится к шопингу. – Пайпер перешла на драматический шепот. – Оказывается, мать Брендана ненавидит шопинг…

Ханна с бабушкой расхохотались.

– Покажите мне женщину, которая не любит прошвырнуться по магазинам, – захныкала Пайпер.

Ханна подняла руку, и сестра раздраженно по ней шлепнула.

– Слава богу, что сегодня приедет Брендан! Я уже не знаю, как их развлечь. Пятый день бесцельных прогулок…

Сердце Ханны тоже трепетало от ожидания. Нет, разумеется, возвращение Фокса тут совершенно ни при чем. Обычное дело: приезжает старый друг, и ей уже не придется в одиночестве коротать часы в его странной пустой квартире.

Пайпер бросила умоляющий взгляд на сестру с бабушкой.

– Посоветуйте что-нибудь!

Ханна на секунду задумалась, входя в роль актрисы второго плана.

– Попроси будущую свекровь научить тебя готовить любимое блюдо Брендана, которое ему нравилось в детстве. Ручаюсь, она тут же ощутит, что может принести тебе какую-то пользу, а тебе-то не повредит. Пригодится, когда будешь готовиться к дням рождения и прочим праздникам. Что скажешь?

– Гениально! – воскликнула Пайпер, обняла Ханну за шею и под смех Опал повалила ее на диван. – Теперь точно будет чем ее занять! Что бы я без тебя делала, Ханнс…

Ханна уткнулась носом сестре в плечо и вдохнула ее запах, наслаждаясь близостью родного человека. В голове заиграла песенка Синди Лопер[25] «Раз за разом»[26]. Уходить расхотелось – так здорово было сидеть в этой квартире вместе с бабушкой и сестрой… Да, она снова исполняла роль помощницы – а что в этом плохого? Ханне было комфортно в этой роли, однако именно поэтому ей и пришлось так долго прозябать в статистках. Сегодня все изменится. Сегодня дирижировать оркестром будет она.