У меня дома пчела

Кепка на поляне

Я. сижу в траве. А рядом лежит моя летняя шляпа с козырьком. Кепка, в общем. В кепку заползла маленькая зелёная гусеница и ползает там. Она подтягивает задний конец тела к переднему, выгибается, словно кошка, и стоит так некоторое время. Потом поднимает передние лапки вверх и вытягивается. Это гусеница-пяденица. Она ползает не так, как другие гусеницы: у неё не хватает шести брюшных лапок, и поэтому она не может ползать, как все гусеницы, передвигая лапками поочерёдно.

А по мне ползёт паук. У паука ноги длинные и тонкие. Паук ползёт, а кажется, что он уже всю тебя опутал в паутину. И неприятно очень.

Я сбрасываю паука с себя, и он попадает в кепку к гусенице.

Увидев паука, гусеница так и застывает от испуга в той позе, в какой была — горбом кверху. И не шевелится, будто сучок она, а не гусеница вовсе. Ну как же это я бросила паука к гусенице?!

А паук побегал по кепке и выскочил из неё и побежал по траве, словно за ним кто гонится. Только кто за ним будет гнаться?

Застывшая гусеница не шевелится, стоит как заколдованная.

Я знаю, есть гусеницы, которые, увидев врага, начинают раскачиваться, как змеи. А ещё есть гусеницы, которые умеют голову страшную делать. Именно «делать». Они свою голову прячут и так изгибаются, что на месте маленькой головы у них большая голова получается. А по бокам этой головы — огромные глаза. На самом деле — это глазчатые пятна; они только похожи на глаза, но враг гусеницы не отличит их от настоящих глаз.

У пядениц нет ни глазчатых пятен, ни раскраски какой-нибудь яркой, поэтому они и не раскачиваются, как змеи, и голову большую не делают — всё равно никто не испугается.

Зато они умеют замирать и превращаться в сучок, или в веточку, или в листик. И, превратившись, они ни за что себя не выдадут, что с ними ни делай.

Только я ничего с моей пяденицей не делаю, сижу тихо и жду, когда пяденица придёт в себя от испуга.

И вот она наконец зашевелилась. Встала на задние лапки и начала вертеть головой. Голова у гусеницы не вертится одна, без туловища. Пяденица стоит на задних лапках и вращает туловищем во все стороны: решает, куда ей ползти. Наконец решила и зацепилась передними лапками за кепку. Поползла.

Но вот она снова остановилась и снова встала на задние лапки. В одну сторону перегнулась, потом в другую, словно танец какой исполняет. И так изящно, так грациозно.

Почему такая несправедливость: бабочек любят, а гусениц нет? И ведь это только оттого, что гусеницы ползают, а бабочки летают. Потому что если вы думаете, будто гусеницу не любят оттого, что она листья ест, а бабочку любят за то, что она цветы опыляет, так ведь все знают, что без гусеницы, которая листья ест, бабочки бы не было. Ведь бабочка из гусеницы получается!

...А на меня напали муравьи. Мешаю я им. И не то чтобы они здесь жили, нет, просто гуляют тут. Встречаются, обмениваются новостями. А я их дорожки, по которым они привыкли бегать, заняла.

Муравьи лезут по ногам, по рукам, за шиворот забираются. Но не кусают. Видно, просто понять мне дают, что мешаю.

А я непонятливая — их сбрасываю. Муравьи кубарем летят в траву, встают — и опять ко мне. И опять за шиворот. Ну совершенно не боятся!

Но вот что я вижу. В то время, как я с одними муравьями воевала, другие муравьи в кепку залезли, схватили за два конца мою гусеницу и тащат.

Тогда я встала, подняла с земли кепку, и вот тут муравьи, наконец, испугались: я их от дома уношу. Бросили муравьи гусеницу и заметались по кепке. Что им теперь делать, когда они на такой высоте оказались?

Один муравей примерился и спрыгнул. За ним другой.

Я опустила кепку, и муравьи разбежались. Теперь только гусеница осталась в кепке. Лежит на дне и не шевелится. Ещё бы! Ведь её только что чуть не утащили муравьи.

Но вот гусеница вздрогнула и поползла. Осторожно ползёт гусеница. Каждую секунду готова замереть.

Вот она пересекла донышко и направилась вверх к ободку. Гусеница ползёт по ободку — ищет, где спуститься можно. Она встаёт на задние лапки и туловищу через ободок перекидывает. Только круто тут. Гусеница дальше ползёт, и опять туловище перекидывает, и опять ползёт. Наконец, доползла до козырька. А козырёк на траве лежит. Гусеница по козырьку спустилась — и в траву.

А я надела кепку и пошла домой.