У меня все будет Хорошо!

10 глава

— Билл Комптон! — объявила Пэм. Суокки и обрадовалось и в тоже время вся зажалась: сейчас перед целым залом людей ей прийдется целоваться! Она старалась не разрыдаться прямо здесь, "думай о другом, думай о другом!" — повторяла она про себя и глубоко дышала.

— Поздравляю, Билл! — Пэм чмокнула его в щечку, Суокки решилась поднять на него свои потерянные глаза. Он смотрел очень спокойно, без тени ухмылки или удовольствия от победы. Мужчина подошел и аккуратно взял ее за руку, прикосновение немного успокоило Суокки, она, не ощутив в нем опасности, почувствовала себя смелее. Вот он наклонился совсем близко к ее лицу, Суокки

даже успела подумать, неужели он полез к ней целоваться? Но нет, он прошептал ей в ушко: " Тебе совсем не обязательно делать это сейчас и вообще, если ты не хочешь". Его бархатный голос словно проник ей в голову, близость губ в области шеи и уха откровенно будоражила ее сознание, уже в следующую минуту Суокки захотелось повторить это ощущение приятного волнения и внутреннего трепета. Билл стал отстраняться, и Суокки крепко ухватила его за локоть, притягивая обратно к себе:

— Нет! Ты выиграл, так забирай свой приз! — уверенным голосом сказала девушка. Лицо Билла мгновенно переменилось, пропали спокойный взгляд и расслабленное положение тела, вместо того перед ней стоял жаждущий прикосновения мужчина, он напрягся всем телом, стал казаться даже крупнее, глаза не скрывали более его желания обладать девушкой, она четко это поняла. Однако, Суокки не испугалась, напротив она почувствовала небывалую уверенность в себе, она сама хотела бросить ему вызов.

В зале стало совсем тихо, ничего не осталось кроме них двоих. Билл стоял к гостям спиной. Суокки надоело тянуть резину, она уверенно пошла к мужчине, тот не двинулся с места, предоставляя ей право выбора, тем не менее глаза его пылали неудовлетворенным огнем. Суокки подошла к нему вплотную, и оказавшись практически телом к телу, она она вдруг сдрейфила, страх схватил ее за глотку. Так бы, наверное, она и стояла прекрасной застывшей статуей, но в этой игре участвовали двое: Билл не мог терпеть ее близость, не касаясь девушки, он приблизил лицо к ее, и нежно ладонями заключил маленький подбородок в объятия. Мало кто представляет, каких усилий ему стоило вести себя аккуратно, чтобы не спугнуть ее окончательно, он понимал, что от его выдержанности будет зависеть их будущее.

Суокки почувствовала легкое прикосновение к лицу, это были прохладные пальцы Билла, вот его губы оказались совсем близко к ее… он накрыл их своими в целомудренном поцелуе, немного задержался на них, казалось, он хочет продлить ощущение ее губ. Суокки смотрела на все это как бы со стороны, сама ничего не ощущала, она была напрочь парализована страхом, но вдруг Билл сначала лизнул ее нижнюю губу, а затем легонько прикусил ее. Суокки очнулась и мгновенно окунулась в волну возбуждения и желания, которые окутывали их, такое было ощущение, что эту жажду можно было потрогать. Билл почувствовав, что Суокки, наконец, откликнулась на его прикосновение, одной рукой притянул ее за талию, а другой за шею совсем плотно к себе. Поцелуй его стал углубляться, своими раскрасневшимися от возбуждения губами, он стал раздвигать губы Суокки, пытаясь языком проникнуть внутрь. Девушка была почти в отключке от захлестнувших ее ощущений, тело поплыло, лишь жар поцелуя был реальным. Она еще не до конца отдалась этому поцелую, но Билл упорствовал. В одно мгновение она почему-то открыла глаза и из-за плеча Билла увидела его холодные голубые глаза. Он стоял, облокотившись о колонну, ноги и руки скрещены, лицо ничего не выражало, но смотрел он прямо Суокки в глаза, смотрел так что весь жар ее тела от прикосновений Билла смыло словно ледяной водой. Она почувствовала себя виноватой, плохой: "да, что, черт побери, происходит?" — злость взорвалась внутри нее, адреналин предал смелости и бесшабашности, и она отстранилась от Билла, не смотря ему в глаза. Тот не хотел ее выпускать, но разжал пальцы, и снова сжал их в кулаки так, что костяшки побелели. Взять себя в руки было выше его сил, сейчас, когда он ощутил ее близость, ее нарастающее желание, еще бы секунда и он набросился бы на нее прямо здесь, на его счастье заиграла музыка. И Пэм быстро увела Суокки подальше от мужчины. Лафайет что-то объяснял гостям, и публика с удовольствием переключила внимание на него.

Пэм вывела Суокки из зала, она хотела было утешить девушку, попыталась обнять, но та резко вырвалась и убежала, ей срочно нужно было выпустить слезы и запереться где-нибудь. На первом этаже была гостевая уборная, там она и нашла свое убежище. Как только она закрыла дверь, ее накрыла истерика, всхлипывая и издавая горловые звуки от рыданий, она судорожно плескала себе в лицо холодной водой. Выревевшись, истерика стала сходить на нет, она смогла спокойно дышать, но началась икота. Она посмотрела на себя в зеркало: от таинственной красотки не осталось и следа, вместо нее выглядывала девушка с красным носом, припухшими глазами. Вся в пятнах и с прической набекрень. Картину дополняла икота. И Суокки рассмеялась: "нет, видимо, сегодня мне суждено пройти все стадии истерики, от рыданий и икоты, до безумного смеха, а потом меня должна накрыть великая опустошенность" — мелькнула в голове мысль — "однако, раз я могу еще ехидничать, я не потеряна окончательно" — и она улыбнулась. "Нет, я определенно истеричка!". На душе стало легче, Суокки решила распустить волосы, она вдоволь напилась воды, но икота не прошла до конца, изредка и неожиданно она все-таки икала.

Суокки стала думать, что ей делать дальше: пойти в комнату не хотелось, там Тара начнет расспрашивать; о том чтобы вернуться в зал не было и речи, тут она вспомнила про зимний сад, туда и пошла.

Она вошла в сад с канделябром в руке, света от свечей было недостаточно, но хоть что-то ей было видно. Как-то жутковато оказалось в саду ночью: темно, повсюду слышались непонятные звуки, мелькали страшные тени от кустарников. Суокки дошла до скамейки, села и поставила свечи рядом. "И чего меня понесло сюда? Ну неужели приключений на сегодня мало?" — сама себе поражалась она. Вдруг девушка четко услышала шорох, ей стало так жутко, что она даже перестала дышать. "Мать твою!" — выругалась она округляя глаза, из глубины сада к ней двигалась фигура. Наверное, когда она уже ничего не соображала, на свет вышел Эрик. Напряжение отпустило, она шумно выдохнула и откинулась спиной на скамейку. В голове Суокки вспоминала все ругательства что знала, Эрик в это время шагнул к ней. Она тут же вскочила на ноги и отпрыгнула от него назад, уходя со света. Но он в мгновение очутился рядом с ней. Они стояли в полумраке и смотрели друг на друга в ожидании, что сделает другой. Суокки двинулась в сторону, Эрик за ней, в другую — он повторил ее движение, не пропуская ее. Стало ясно, что просто так мужчина ее не отпустит. Адреналиновый запас организма для нее на сегодня закончился, и она, поставив руки в бока, спросила его:

— Какого черта тебе от меня надо? — прозвучало грубо и угрожающе, насколько это могло быть из уст молоденькой девушки, на четыре головы ниже мужчины. Если у Эрика и улыбнулись глаза, то все равно было слишком темно, чтобы это заметить. Эрик приблизился к Суокки еще ближе, и глядя ей прямо в глаза, сказал:

— Подчинись мне! — он продолжал смотреть, а Суокки язык проглотила от его наглости. Она стояла и часто хлопала ресницами, наконец, сказала:

— Что сделать? Да ты не в себе! — вспылила Суокки, и щеки ее налились горячим румянцем, лицо пылало. Эрик не ожидал такого поворота, и замешкался, увидев, что хватка мужчины немного ослабла, Суокки посчитала, что он сдался, и попыталась пройти к выходу. С затаенным дыханием прошла она к свободе, девушка уже была за его спиной, когда он вцепился выше ее локтя и резко дернул ее к себе, развернул лицом, обеими руками взял ее за плечи. Эрик приблизился лицом к ней так близко, что дыханием стал касаться щек Суокки, а в ответ получил обжигающий огонь румянца, он сказал растягивая слова:

— Я приказываю тебе, целуй меня!

Суокки хотела что-то сказать, уже открыла рот, чтобы сказать ему все, что о нем думает, как вдруг громко икнула:

— ОЙ! — вскрикнула девушка и прикрыла рот рукой как делают дети. Ей стало стыдно и жутко смешно.

Эрик и в самом деле растерялся окончательно, не этого он ожидал от гипноза. Суокки от смеха стояла скорчившись пополам, в промежутках продолжая икать, от чего смеялась она еще больше. Наконец, она стала успокаиваться. Суокки подошла к Эрику и сказала:

— Извини, красавчик, но ты не в моем вкусе! — и послав ему воздушный поцелуй, выбежала из сада.

Эрик остался один. Свет в саду потух, и слышался лишь удаляющийся глубокий мужской смех.