У нас все дома

Глава 8 Час от часу не легче

Без оружия, без ненависти, без насилия”…

– А что, неплохая бы получилась эпитафия, – размышляет вслух Фердинан, увлеченно читая биографию вора Спаджари, противника насильственных методов. – Проблема в том, что ко мне это, в общем, не имеет отношения. Мне лучше что-нибудь вроде: “Наконец отстали! Без сожалений, слез и сучек”… Не факт, что “сучек” разрешат… С другой стороны, если это слово есть в словаре, какие проблемы. Надо проверить.

Фердинан хватает свой запылившийся “Ларусс”.

– Итак, на букву “С” есть… “собака”, вот уж некстати. “Сова”, нет, далековато. Так, так, так… О нет! “Сучки” в словаре нет. Ну, дают! Интересно, почему там куча слов, которые никто никогда не употребляет! Кому могут понадобиться “сысяки” и “сямбы”? Или, может, словарь устарел. 1993 год. Сучки уже существовали, разве нет? Что скажешь, Дейзи, тебя это тоже касается, между прочим! – С этими словами он повернулся к урне, стоящей на его письменном столе. – Ты что думала, я без тебя уйду? Попрошу, чтобы твою урну похоронили рядом со мной. Марион заартачится. Но, в конце концов, за свои деньги я делаю что хочу! Если “сучки” не пройдут, заменю на “заморочки” по примеру Азнавура.

Пора назначать встречу в похоронном бюро! Скоро пригодится. Хватит неудачных опытов с автобусом. Я нашел более прямой путь к тебе, Дейзи. Где телефонный справочник?

Звонок.

– Ну уж нет!.. Только не это!! Почему этот телефон просыпается всегда в тот момент, когда я сам собираюсь позвонить?!

– Да! Кто это?! A, Марион, это ты. Ты не вовремя, я занят. Давай попозже.

– Нет, папа. Это срочно. Ты должен меня выслушать.

– Ты опять о своем бывшем муже? Спасибо, не надо. Я твоими сердечными историями сыт по горло, нашла себе психолога! Кстати, тебе бы не мешало проконсультироваться… В Сингапуре есть психоаналитики?

– Нет, папа, я о другом. Мне нелегко это говорить, но ты не оставил мне выбора. Извини меня… Раньше с тобой хотя бы Дейзи была, и я не так волновалась. Если бы с тобой что-то случилось, она дала бы знать, нашла бы способ. Ну не мне, конечно, но хотя бы соседям. А теперь ты совсем один, на улицу не выходишь, не моешься, ешь кое-как и всем грубишь. И еще под автобусы бросаешься!

– Ты закончила?

– Нет. Что ты в следующий раз учудишь? Мне за тебя страшно! Я слишком далеко, чтобы о тебе позаботиться.

– А я и не прошу…

– Папа, ты не понимаешь. Я позвонила в один дом престарелых. Нам просто повезло, они могут принять тебя уже через месяц, у них есть комнатка, куда ты сможешь перевезти свою мебель. А чуть позже тебе дадут комнату побольше, когда…

– Это еще что такое? Почему я должен туда переезжать? Об этом и речи быть не может, Марион! Ты так просто от меня не отделаешься. Нечего за меня решать! И точка.

– Папа, я бы рада была найти другой выход, но ты представляешь опасность для самого себя и для окружающих. Если бы я услышала хоть один аргумент в пользу того, что тебе можно доверять, что ты собираешься изменить…

– В моем возрасте уже не меняются, поезд ушел. Что выросло, то выросло. Либо так, либо никак.

– Хорошо. Разговор окончен. Ты отправишься в дом престарелых. Они заберут тебя в первый понедельник следующего месяца. Эрик поможет, если что.

– Ты собираешься задействовать полицию? Лучше смерть, чем богадельня! И моя кончина будет на твоей совести, Марион!

– Папа! Это для твоей же пользы! Я тебя люблю и не хочу, чтобы ты себе навредил.

– Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Я себе навредил? Меня чуть не раздавил автобус, и при этом я же еще и самоубийца? Ничего себе заявочки!

– Докажи, что ты встал на путь исправления, и я все отменю.

– Ну если ты настаиваешь, я попробую…

– Прекрасно, тогда я попрошу кого-нибудь периодически проверять твою квартиру, холодильник и личную гигиену. Этот человек будет посылать мне отчеты раз в месяц, и если я узнаю, что ты хамишь соседкам, не следишь за собой или сам себе копаешь яму, то попрошу Эрика отвезти тебя в дом престарелых. Бронь твоей комнаты я на всякий случай отменять не буду. Ты понял? Надеюсь, ты будешь благоразумен.

– Поступай как тебе совесть подсказывает, дочь моя. Посылай кого хочешь, наплевать, скрывать мне нечего. Я уже сказал, что умирать не собираюсь.

– Я обращусь к мадам Суареш.

– Еще чего не хватало! К этой мымре? Получше ничего не придумала? Она с радостью заявится ко мне в роли агента гестапо.

– Обещай, что не будешь чинить ей препятствий.

– Твоя мадам Суареш может хоть под мышками у меня понюхать, если ей неймется, милости прошу! Правда, она совсем не в моем вкусе… Уродина и гадюка.

– Окей, enough[2]. Я тебе позвоню дней через пять. К тому времени консьержка пришлет мне первый отчет. Папочка, целую!

Хм, консьержка твоя будет у меня как шелковая. И десяти дней не пройдет! Не успеет оглянуться.