Глава третья

Кэл возвращается тем же путем, каким дошел до допросной, механически забирает вещи из шкафчика и выскакивает на улицу, под холодный ветер. Он все еще в смятении, разум лихорадит. Откуда Дюбуа известно о Марго? Он не может ничего о ней знать. Это все неправда! Нереально. Прошло столько лет с тех пор, как он перестал быть Крисом Лонгакром.

Кэл мчится по жилым улицам, монолит Бродмура остается позади. Эти тихие кварталы вокруг больницы живут по своим особым правилам. Если из больницы сбегает пациент, здесь тут же начинают выть сирены, школы закрываются, двери запираются и все окна наглухо задраиваются. Прошло несколько десятков лет с тех пор, как сбежавший из Бродмура псих убил местного ребенка, но городок тот случай не забыл и продолжает – вынужден – жить с оглядкой. Он знает: самые плохие соседи – те, о ком всегда приходится помнить.

Кэлу нужно время, чтобы все обдумать и оценить, размотать весь клубок разговора с Дюбуа. Но во время двухчасовой поездки у него так и не получается взять себя в руки. В нем уже пустил корни страх – дикий, животный, ослепляющий разум. Кэл ощущает, как ужас сковывает, почти парализует его. Он чувствует растущее напряжение. Понимает, что несется к чему-то ужасному, но не готов к встрече с ним. Пока еще не готов.

Дома никого нет. Бросив сумку, Кэл подзывает собаку и идет с ней на прогулку по берегу реки. Незамутненная гладь воды должна бы его успокоить, но мир на сердце и в душе не вернуть. Ракета то и дело убегает вперед. Радостно виляя хвостом, собака ловит насекомых, кружащих вокруг, в любопытстве зарывается носом в камыши.

Их сопровождает тень сестры. Эхо жизни, которую Кэл намеренно оставил в прошлом. Марго – та причина, по которой он сменил имя, стал Кэлом вместо Криса. Но как Дюбуа об этом узнал? Кэлу невыносима мысль, норовящая оформиться и закрепиться в его сознании. И в попытке от нее избавиться он ускоряет шаг. «Кто из нас не погряз в мусоре собственной жизни? А потом нас самих эта жизнь отправляет, как мусор, на свалку» – эти слова преследуют Кэла, не дают успокоиться.

Нет, должно быть какое-то рациональное объяснение. Другое рациональное объяснение. Ведь он вовсе не пытался скрыть, утаить свою прежнюю жизнь, твердит себе Кэл. Просто до сих пор никому не приходило в голову ворошить его прошлое. А Дюбуа – этот человек, страдающий обсессивно-компульсивным расстройством личности и не ограниченный временем, – вполне мог удовлетворить свое любопытство в отношении интервьюирующего его журналиста. Дело только в этом.

И все же… Осознание того, что Дюбуа скрывал количество своих жертв, гонит Кэла вдоль реки все дальше, отравляет сознание. Что, если существует другая причина, по которой Дюбуа о нем знает?

Нет, только не это! Все что угодно, только не это!..

Споткнувшись, Кэл садится на корточки. Через секунду в его шею тычется влажный собачий нос. Кэл цепляется за ошейник Ракеты как за якорь, теребит бархатистые уши собаки, заставляет себя дышать. Лишь бы удержаться на ногах, не позволить волне боли и страдания захлестнуть его.

А потом, отпустив собаку и глядя на чистое небо, Кэл принимает решение: он соберет все об убийце, кипы статей, новые отчеты и копии полицейских досье, обрывочные биографические сведения и вновь их изучит. Досконально, скрупулезно. И тогда он будет вооружен, готов к очередному интервью с Дюбуа. Чтобы не получилось так, как сегодня. Когда этот человек ходил вокруг да около, юлил и скалился, но ничего конкретного не сказал.

Перед глазами Кэла возникает лицо Марго – не расплывчатое, как обычно, а ясно различимое, отчетливое, почти реальное. Кэл до боли стискивает зубы. И, подозвав свистом собаку, поворачивает к дому.


Атмосфера в доме напряженная. Кэл порывается поговорить с Элли, но каждый раз, когда он подбирает слова, его решимость тут же пропадает. А жена не спрашивает, как все прошло. Она сердится. Кэл сам прежде не посвящал в подробности своих расследований ни жену, ни дочь. И как это теперь изменить? Он не может описать им образы и сцены, отпечатавшиеся в памяти: забрызганные кровью березы, разодранную кожу и маниакальное наслаждение на опухшем лице Дюбуа при воспоминаниях о том, как его жертвы искупили «вину» перед ним.

Крисси не спускается к ужину, Элли удаляется в свою студию, и Кэл ужинает один – с ноутбуком и собакой у ног, измученный воспоминаниями этого дня. И ощущает, как внутри нарастает тревога. Кэл пытается обуздать беспокойство, отказываясь озвучить и тем самым сделать реальной его причину. А утром, провожая взглядом Крисси, идущую по грунтовке к школьному автобусу в сопровождении Ракеты, он испытывает внезапный порыв – окликнуть ее, вернуть назад. Ее образ снова двоится, воплощаясь то в дочь, то в сестру. Кэл хватается дрожащими руками за подоконник.

Ему пора по делам. Пока он собирается, Элли заливает воду в посудомоечную машину. Она не замечает испарину на его коже, а если и замечает, то не подает вида. Но, повернувшись, произносит простые до щемящей в сердце боли слова:

– Ты нам нужен.

– У меня встреча с Сарой. А потом я вернусь, поработаю немного здесь. Я не буду отключать телефон, – заверяет Кэл жену; он понимает, что она подразумевала совсем другое, но не знает, как ее успокоить.

Элли снова поворачивается к раковине, ее плечи бессильно опускаются.

– Удачи тебе…

На мгновение Кэлу кажется, что он видит выход, протянутую руку. И уже хочет сообщить жене: «Убийца знает мое имя. И имя Марго. Помоги мне, Элли, помоги!» Но слова застревают в горле, и Кэл плотно смыкает губы. Как и всегда.


В Бирмингеме царит вселяющее уверенность оживление. Задержавшись на площади Виктории, Кэл наслаждается комфортом и чувством безопасности при виде людей, снующих мимо. Но чем больше Кэл на них смотрит, тем мрачнее становятся его мысли. Какие тайны хранят эти люди? Какие секреты скрывают друг от друга?

Перед глазами Кэла изваяние полулежащей женщины. Кэл еще не привык к тому, что фонтан отключили и богиня оказалась на отмели: без воды и на ложе из листьев она выглядит непривычно. Покинув площадь, он бросает взгляд на часы: «Опаздываю». Металлическое тело торгового центра «Булл-Ринг» нависает над ним как причудливая, инопланетная форма жизни. Кэл ускоряет шаг – Сара ждать не любит. Так и есть: вон она, сидит в кафе за столиком у окна, посматривая на часы и постукивая по полу ногой.

Предыдущий продюсер Кэла спокойно просидел на своем месте вплоть до ухода на пенсию. То ли он понимал, что вмешательство могло разрушить его тщательно выверенный, откалиброванный стиль общения с подопечными и их семьями, то ли ему было попросту наплевать. Но каковы бы ни были причины, он устраивал Кэла во всех отношениях. Сара другая. Она хочет соучаствовать, подстегивать, продвигать, толкать.

Справедливости ради, Кэл тоже ей не очень нравится. Сара стремится достичь карьерных высот, звездных рейтингов, популярности, а он тащит ее вниз, из-за падения рейтингов оказавшись в уязвимом положении в телекомпании. Последней идеей Сары было сделать ток-шоу с интерактивом, аудиторией, принимающей участие в дискуссии ведущих. Кэл попытался ей объяснить, что едва ли найдутся желающие выложить десять фунтов стерлингов за то, чтобы посидеть в душном зале и послушать, как щетинистый парень в футболке альпиниста болтает о пропавших людях. Впрочем, Кэл немного слукавил – у него есть преданные фанаты. И он об этом знает. Только не испытывает ни малейшего желания встречаться с ними лично и развеивать их иллюзии.

Кэл петляет между стульями, стараясь не задеть измотанную мать с коляской и пронзительно вопящим ребенком. Ему придется рассказать все Саре. Он понимает: это нельзя держать в секрете. Кэл ощущает нервное возбуждение, хотя еще не выпил кофе. Ему кажется, что злобный взгляд убийцы каким-то неведомым образом заклеймил его. И Сара обо всем догадается, как только увидит его.

– Извините, – говорит Кэл, опуская на стул рюкзак и снимая куртку. – Вам заказать еще?

Сара, нахмурившись, постукивает кончиком лакированного ногтя по столу, где стоит крошечная чашечка – уже пустая.

– Да, эспрессо, – кивает она.

Кэл и удивляется, и восхищается: как ей удается приезжать из Лондона так рано и выглядеть настолько безупречно в белой рубашке, черных брюках и сапогах на высоченных каблуках? Украшения Сары – как произведения современного искусства, а сама она всегда бодра и энергична, словно только что выпила семь чашек кофе. «Она бы понравилась и Кристи, и Элли», – проносится в голове Кэла.

Ему приходится немного постоять в очереди. Он украдкой наблюдает за Сарой, уткнувшейся в телефон, – ее раздражение из-за его опоздания, похоже, только возрастает. Направляясь к столику с двумя чашками кофе, Кэл пытается мысленно выстроить цепочку правильных слов. Но прежде чем он успевает заговорить, Сара спрашивает напрямик:

– Как прошла вчерашняя встреча?

– Хорошо.

– Да неужели, Кэл? Я прослушала записи других интервью. Они ни о чем. Абсолютно бессодержательные. Одни намеки. Никакой конкретики.

– Это первые дни. Я втираюсь к нему в доверие.

Кэл содрогается от своих же слов. Какой частью себя ты должен пожертвовать, чтобы заслужить доверие убийцы?

– Нам нужно что-то интересное, яркое, душещипательное, чтобы поднять рейтинг. Людям нравятся конкретные примеры. Найдите мне красивое лицо и обезумевшую от горя семью, или нам не с чем и незачем выходить в эфир.

Кэл слишком резко ставит свою чашку с кофе, горячий напиток выплескивается на стол.

– Черт…

Сара молча протягивает ему салфетку, но Кэл чувствует ее презрение. Вдохнув, он пытается усмирить гнев, ведь она не понимает, что говорит.

– Это Дюбуа. Марк Дюбуа. Первое интервью за все время. Это уже большая удача. С новой жертвой или без нее…

Как же донести до этой ретивой карьеристки, насколько силен, непреодолим ужас, посеянный Лесным Убийцей? Люди и так будут слушать.

– Он назвал вам вчера какие-нибудь имена? Что-либо конкретное?

Вот он, шанс для Кэла – признаться, открыть Саре правду. «Ну давай! Говори! Объясни ей все», – подстрекает он сам себя. Но тут же слышит голос сестры. И вспоминает, как заглянувшее в окно кухни солнце играло в волосах Марго, а ее рука ставила перед ним тарелку с кашей. Кэлу кажется: стоит ему произнести имя сестры вслух, и он расплачется. И уже никогда не остановится.

Сара не обращает внимания на его терзания:

– У нас пока только два рекламодателя. Этого недостаточно. Мне нужны клипы, с помощью которых я смогла бы подцепить других. Нам пора психологически настраивать ваших фанатов.

Слова продюсера сыплются на него тяжелыми колкими градинами: расходы, издержки, сроки, аудитория, количество выпусков, продолжительность передачи. Время, время, время… А внутри него чувство вины, страх, желание сохранить свою тайну и понимание, что ему необходимо открыться. Противоречивые эмоции почти парализуют Кэла. А потом появляется еще одна мысль: что, если он расскажет все Саре, а она снимет его с программы? Сара на такое способна. Он не может рисковать.

– На следующей неделе у меня намечена еще одна встреча с Дюбуа. Я его разговорю.

А всю правду он ей расскажет потом. После этого.

Сара вздыхает. А затем резко отодвигает чашку с эспрессо. И, поднявшись, надменно смотрит на него с высоты своих головокружительных каблуков.

– Вы уж постарайтесь.

Загрузка...