Убийца Войн

9

Вивенна – первеница короля Идриса Деделина – взирала на великий город Т’Телир. Гаже места она не видывала.

На улицах толклись люди, позорно укутанные в цвета, – они орали, и болтали, и брели, и воняли, кашляли и сталкивались. Ее волосы посерели, и она плотнее завернулась в шаль, изображая – уж как получалось – старуху. Она боялась выделиться, хотя ей было нечего опасаться. Разве это возможно в таком столпотворении?

Но лучше поберечься. Она прибыла в Т’Телир считаные часы назад, чтобы спасти сестру, а не угодить в плен.

План был смел. Вивенне с трудом верилось, что она сумела его измыслить. И все-таки многое, чему ее научили наставники, держалось в уме – особенно одно. Вожак – тот, кто действует. Больше Сири никто не поможет, а значит, это сделает Вивенна.

Она сознавала свою неопытность. Надеялась, что память об этом удержит ее от безрассудства, но в своем королевстве она получила лучшее образование, поднаторела в политике, и немалая часть подготовки сосредоточилась на Халландрене. Будучи верной дочерью Остра, она всю жизнь училась не выделяться и умела спрятаться в таком шумном городе, как Т’Телир.

А тот был необъятен. Она заучила карты, но ее не подготовили к видам, звукам и запахам в базарный день. Тем паче – к цветам. Даже скот украшали разноцветными лентами. Согбенная, Вивенна стояла на обочине у здания, задрапированного трепещущими вымпелами. Перед нею погонщик гнал на рыночную площадь небольшую отару овец. Бяшек расписали красками. «Неужели это не портит шерсть?» – кисло подумала Вивенна. Разноцветные животные смотрелись настолько дисгармонично, что ей пришлось отвернуться.

«Бедная Сири, – подумала она. – Вариться в этом, быть запертой при Дворе богов, – наверно, до того измучилась, что ничего не соображает». Вивенну натаскали достаточно, чтобы выдержать ужасы Халландрена. Хотя ее тошнило от красок, ей хватало мужества терпеть. Как это удастся крошке Сири?

Стоя близ здания в тени высокой статуи, Вивенна топнула. «Где этот умник?» – подумала она. Парлин еще не вернулся из разведки.

Оставалось лишь ждать. Она подняла взгляд на статую: то был прославленный Д’Денир Калабрин. Большинство изваяний изображало воинов. Они стояли по всему городу во всех мыслимых позах, вооруженные и часто наряженные в цветные одежды. Из уроков Вивенна помнила, что жители Т’Телира считали одевание статуй веселым времяпрепровождением. Лор был первым, кого поручил нарядить Миродатель Благословенный – возвращенный, захвативший власть в Халландрене после Панвойны. Число статуй росло с каждым годом, поскольку возвращенные щедро за них платили, а деньги, конечно, были народными.

«Тщета и избыток», – подумала Вивенна, качнув головой.

Наконец она заметила шагавшего по улице Парлина. Она насупилась, увидев на нем дешевую безделицу – похожую на носок, но гораздо крупнее. Ярко-зеленая шляпа наполовину скрывала его квадратное лицо и выглядела совершенно неуместной в сочетании с тускло-бурой походной одеждой идрийца. Рослый, но не долговязый, Парлин был всего на несколько лет старше Вивенны. Она знала его почти всю жизнь – сын генерала Ярды вырос во дворце. Последнее время он уходил в леса, следя за халландренской границей или охраняя северные пути.

– Парлин? – сказала она, старательно прогоняя раздражение с лица и волос. – Что у тебя на голове?

– Шляпа, – с характерной лаконичностью ответил тот.

Парлин не был груб, ему просто редко бывало что сказать.

– Парлин, я вижу, что шляпа. Где ты ее взял?

– Человек с рынка сказал, она очень модная.

Вивенна вздохнула. Она сомневалась, стоит ли вести Парлина в город. Он был хорошим человеком, она не знала никого надежнее, но жил дикарем и охранял далекие заставы. Наверно, город произвел на него чересчур сильное впечатление.

– Шляпа нелепая, Парлин, – заявила Вивенна, изгоняя из шевелюры легкую красноту. – И ты в ней выделяешься.

Парлин снял шляпу и затолкал в карман. Он больше ничего не сказал, но повернулся и начал глазеть на проходившую толпу. Казалось, что люди нервируют его не меньше, чем Вивенну. А то и больше. Однако она была рада его компании. Парлин – в числе тех немногих, кому она доверилась, зная, что он не пойдет к отцу; она понимала, что Парлин неравнодушен к ней. В юности он часто приносил ей лесные дары. Обычно животных, которых сам умертвил.

По мнению Парлина, ничто не выдавало любовь сильнее, чем оковалок чего-то мертвого и кровоточащего на столе.

– Это странное место, – произнес Парлин. – Люди ходят стадами.

Он проводил взглядом прошедшую мимо хорошенькую халландренскую девушку. Бесстыдница была почти голой, как большинство женщин в Т’Телире. Блузки, настежь распахнутые сразу под горлом; юбки изрядно выше колен; иные даже, как мужики, щеголяли в брюках.

– Что ты узнал на рынке? – отвлекла его Вивенна.

– Там много идрийцев, – ответил он.

– Что?! – Забывшись, Вивенна не сумела скрыть потрясения.

– Идрийцев, – повторил он. – На рынке. Одни торгуют, многие смахивают на простых работяг. Я понаблюдал за ними.

Скрестив руки, Вивенна нахмурилась.

– А ресторан? – осведомилась она. – Ты проверил, как я просила?

Он кивнул.

– Выглядит чистым. Удивительно, как люди едят пищу, приготовленную незнамо кем.

– Заметил что-нибудь подозрительное?

– Что может быть «подозрительным» в таком-то городе?

– Не знаю. Это ты настоял на разведке.

– Она всегда хороша на охоте. Меньше шансов спугнуть животных.

– Увы, Парлин, но люди не животные, – напомнила Вивенна.

– Это мне ясно, – ответил Парлин. – Животные полезны.

Вивенна вздохнула. Однако она отметила правоту Парлина хотя бы на этот счет. Она отследила компанию идриек, шагавших по соседней улице, – одна тянула тележку с товаром. Их было легко отличить по замызганным платьям и слабому акценту. Странно, что они забрели так далеко. Правда, торговля не особенно процветала в Идрисе в последнее время.

Вивенна нехотя прикрыла глаза и, пряча трансформацию под шалью, сменила цвет волос с серого на каштановый. Если по городу бродили другие идрийки, она вряд ли бросится в глаза. Попытка изображать старуху будет подозрительнее.

И все же выставляться не следовало. В Бевалисе ее узнали бы мгновенно, правда народу в нем лишь несколько тысяч. Здесь же придется приспосабливаться к гораздо большему числу т’телирцев.

Она подала знак Парлину и, скрипнув зубами, влилась в толпу, с которой направилась на рыночную площадь.

Внутреннее море все изменило. Т’Телир был главным портом, и краски, там продававшиеся – составленные из Слез Эдгли, местного цветка, – превратили его в центр мировой торговли. Вивенна видела свидетельства повсюду. Экзотические шелка и наряды. Загорелые торговцы из Тедрадела с длинными черными бородами, туго повязанными кожаными шнурками и оттого похожими на цилиндры. Свежие продукты из прибрежных городов. Жители Идриса были рассредоточены по фермам и пастбищам. В Халландрене – стране, которая управляла доброй третью побережья Внутреннего моря, – дела обстояли иначе. Они могли развиваться. Расти.

Стать эффектными.

Издалека Вивенна видела плато Двора богов – самого богохульного места под красочным взором Остра. В его же стенах, в ужасном дворце Бога-короля, держали Сири – узницу самого Сьюзброна. Логически Вивенна понимала отцовское решение. С точки зрения политики Вивенна ценнее для Идриса. Если война неизбежна, то в качестве отсрочки разумнее было послать не столь полезную младшую дочь.

Но Вивенна отказывалась считать Сири «не столь полезной». Да, она излишне компанейская, но зато всегда улыбается, когда остальные печалятся. Она из тех, кто приносит подарки, когда их не ждут. Она выводила из себя, но также была чиста. Кроха-сестренка Вивенны, и вот кому-то понадобилось ее отобрать.

Бог-король потребовал наследника. Это считалось долгом Вивенны – ее жертвой во имя народа. Она была готова и желала этого. Казалось неправильным, что Сири пришлось пойти на нечто столь чудовищное.

Отец принял решение: лучшее для Идриса. Вивенна приняла свое. Если надвигается война, то Вивенна выведет сестру из города в миг, когда станет опасно. Впрочем, Вивенна надеялась спасти Сири еще до начала войны – например, провести халландренцев, убедив их, что Сири мертва. Совершить некие действия, которые спасут сестру Вивенны, но не умножат насилие.

Отец бы подобного не стерпел. Поэтому она оставила его в неведении. Если дела пойдут плохо, ему лучше остаться непричастным.

Вивенна шла по улице, потупив взор и стараясь не привлекать к себе много внимания. Уйти из Идриса было на удивление просто. Кто ожидал такого дерзкого поступка от Вивенны, считавшейся совершенством? Никто не удивился, когда она попросила еды впрок, пояснив, что хочет сделать запасы на случай войны. Никто ни о чем не спросил, когда она заявила о желании удалиться повыше в горы для сбора ценных кореньев – предлог, которого хватало для объяснения первых недель отсутствия.

Уговорить Парлина было достаточно просто. Он доверял ей – возможно, излишне, и превосходно знал дороги и тропы, ведущие в Халландрен. Годом раньше, занимаясь разведкой, он добрался до самых городских стен. С помощью Парлина она завербовала его нескольких друзей, таких же лесников, для своей охраны и в качестве сопровождающих в «экспедиции». Сегодня утром она отослала их назад. От них было бы мало толку в городе, где она уже обрела других союзников. Товарищи Парлина передадут словечко отцу, который, верно, уже прослышал о ее деянии. Перед уходом Вивенна велела служанке отнести ему письмо. Подсчитав дни, она заключила, что послание доставили этим самым вечером.

Вивенна не знала, как поведет себя отец. Возможно, он тайно отправит за ней солдат. Может, оставит ее в покое. Она предупредила, что если заметит ищущих ее идрийских воинов, то пойдет прямиком во Двор богов, разъяснит ошибку и обменяет сестру на себя.

Она искренне надеялась, что этого не понадобится. Верить Богу-королю не стоило; он мог захватить Вивенну в плен и сохранить Сири, тем самым получив для утех двух принцесс вместо одной.

«Не думай об этом», – велела себе Вивенна и, несмотря на жару, еще плотнее закуталась в шаль.

Лучше найти другой способ. Первый шаг – разыскать Лемекса, главного отцовского шпиона в Халландрене. Вивенна несколько раз списывалась с ним. Отец хотел познакомить ее со своим лучшим агентом в Т’Телире, и эта предусмотрительность могла обернуться против него. Лемекс знал Вивенну, и ему было велено исполнять ее приказы. В день прощания с Идрисом она послала шпиону письмо с целым кавалерийским отрядом, дабы тот поскорее прочел. Если послание благополучно прибыло, шпион встретится с ней в ресторане.

План казался приличным. Она была готова. Почему же ее так ошеломил рынок?

Она стояла смирно – скала, обтекаемая уличным людским потоком. Огромное пространство, заполненное шатрами, загонами, зданиями и людьми. Здесь не было булыжника, только песок и земля с редкими пучками травы, а здания стояли беспорядочно. Улицы возникали лишь там, где ожидался поток людей. Торговцы расхваливали товары, вымпелы колыхались на ветру, зазывалы заманивали публику в балаганы. То была оргия движения и цвета.

– Обалдеть, – тихо сказал Парлин.

Вивенна стряхнула оцепенение и повернулась.

– Не сюда ли ты и ходил?

– Ходил, ага, – ответил Парлин. Глаза у него блестели. – И все равно обалдеть.

Вивенна покачала головой:

– Идем в ресторан.

– Сюда, – кивнул Парлин.

Вивенна раздраженно последовала за ним. Это был Халландрен – ей не следовало благоговеть перед ним. Полагалось содрогаться от отвращения. Однако она настолько полнилась впечатлениями, что было трудно обнаружить в себе что-то, кроме легкого подташнивания. Она не сознавала, насколько естественной считала прекрасную простоту Идриса.

Хорошо, что рядом знакомый человек. Вивенну накрыла мощная волна запахов и шума. Кое-где народу было столько, что не протолкнуться. Время от времени Вивенна оказывалась на грани паники, стиснутая грязными, отвратно расцвеченными телами. К счастью, ресторан не был слишком далеко, и они прибыли точно в тот миг, когда она чуть не сорвалась на крик от окружающего изобилия. Впереди на доске красовалось изображение веселой лодочки под парусом. Если запахи не обманывали, то судно соответствовало фирменному блюду ресторана: рыбе. Вивенну чуть не вырвало. Готовясь к жизни в Халландрене, она несколько раз ее ела, но так и не полюбила.

Парлин вошел, немедленно шагнул в сторону и присел настороженно, словно волк перед прыжком, давая глазам привыкнуть к сумраку. Вивенна назвалась ресторатору вымышленным именем, известным Лемексу. Ресторатор изучил Парлина, пожал плечами и отвел их к столику в дальнем конце помещения. Вивенна села; невзирая на подготовку, она не вполне понимала, как вести себя в ресторане. Наличие таких мест в Халландрене казалось важным – здесь кормили не путешественников, а местных, которые не удосуживались готовить еду и обедать дома.

Парлин не сел, стоял рядом, оглядывая зал. В его позе она уловила напряжение. Он нагнулся и тихо сказал:

– Вивенна, волосы.

Она вздрогнула, осознав, что ее волосы посветлели от переживаний в толпе. Они не стали белоснежными, для этого она была слишком хорошо натаскана, но побелели, как припудренные.

Испугавшись, Вивенна снова накинула шаль и отвернулась, когда владелец ресторана подошел, чтобы принять заказ. На табличке было нацарапано короткое меню, и Парлин наконец сел, отвлекши внимание ресторатора от Вивенны.

«Надо было учиться усерднее, – строго подумала она. – Всю жизнь изучать Халландрен». Волосы потемнели, восстановив каштановый цвет. Перемена была слишком тонкой для постороннего глаза, – наверное, ее бы сочли игрой света. Стыдясь, она не снимала шали. Всего одна прогулка по рынку, а она уже не владеет собой?

«Думай о Сири», – велела она себе. Это придало ей сил. Ее миссия была безрассудным, но важным экспромтом. Вновь обретя хладнокровие, она отложила шаль и подождала, пока Парлин выберет блюдо – жаркое из морепродуктов, после чего хозяин заведения удалился.

– Что дальше? – спросил Парлин.

– Ждем, – ответила Вивенна. – В письме я велела Лемексу заглядывать в ресторан ежедневно в полдень. Мы будем сидеть, пока он не появится.

Ерзая, Парлин кивнул.

– В чем дело? – невозмутимо осведомилась Вивенна.

Он посмотрел на дверь.

– Я не доверяю этому месту, Вивенна. Я ничего не чую, кроме запаха тел и приправ; ничего не слышу, кроме чужой болтовни. Здесь нет ни ветра, ни деревьев, ни рек, только… люди.

– Я знаю.

– Я хочу выйти.

– Что? – не поняла она. – Зачем?

– Если место незнакомое, с ним придется ознакомиться, – неуклюже растолковал Парлин.

Других объяснений он не дал.

Вивенна, предчувствуя, что останется одна, вздрогнула от страха. Но было бы неправильно требовать от Парлина не уходить и опекать ее.

– Ты обещаешь быть поблизости?

Он кивнул.

– Тогда ступай.

Парлин вышел. Он двигался не как халландренцы – слишком проворный, слишком похожий на рыщущего зверя. «Наверное, стоило отправить его домой с другими». Но мысль о полном одиночестве была невыносима. Ей нужен помощник в поисках Лемекса. Она и без того чувствовала, что слишком рискует, вступая в город всего с одним охранником, даже с таким искушенным, как Парлин.

Но сделанного не воротишь. Теперь волноваться бессмысленно. Она села прямо и сложила руки на столе, размышляя. В Идрисе план спасения Сири выглядел проще. Сейчас перед ней раскрылся его подлинный смысл. Она должна каким-то образом попасть во Двор богов и выкрасть сестру. Как совершить такую дерзость? Разумеется, тот надежно охраняется.

«Лемекс что-нибудь да придумает, – сказала она себе. – Пока же нам делать нечего. Я…»

К ней за столик подсел человек. Одетый не так кричаще, как большинство халландренцев, – в наряд преимущественно из бурой кожи, хотя поверх незнакомец нацепил символический красный жилет. Это был не Лемекс. Шпион старше, ему за пятьдесят. У этого, покрепче, были вытянутое лицо и модная прическа, а лет исполнилось не больше тридцати пяти.

– Терпеть не могу быть наемником, – признался он. – А знаете почему?

Потрясенная и застывшая, Вивенна лишь чуть приоткрыла рот.

– Предубеждения, – объяснил мужчина. – Все остальные трудятся, требуют денег, и их за это уважают. Но не наемников. Своим трудом мы снискали дурную славу. Сколько менестрелей измочалили за то, что приняли деньги от того, кто дал больше? Скольким пекарям стыдно за то, что продают пирожные сперва одному, а затем такие же – его недругам? – Он рассматривал ее. – Нет. Это удел наемников. Вам это не кажется несправедливым?

– К-кто вы такой? – наконец выдавила Вивенна.

Она попыталась вскочить, но с другого бока уселся второй. За спиной у тучного громилы висела дубина. На ее конце сидела пестрая птичка.

– Я Дент, – представился первый, пожимая ей руку. – А это Тонк Фах.

– Рад знакомству, – сказал Тонк Фах, беря ее руку, когда Дент закончил вступление.

– К сожалению, принцесса, – заявил Дент, – мы пришли вас убить.