Убийцы чудовищ

— Конечно, — пробурчал Гвай и опять заснул — мгновенно, как пораженный заклинанием.

Асгерд недолго постояла рядом с ложем, убедилась, что Гвай действительно спит, подняла мешок и выскользнула за дверь. Прислушалась. В замке было тихо, будто в склепе. Только снаружи, из-за ставень, доносятся невнятные шорохи и что-то вроде отдаленного собачьего взлаивания. Ночь, поглощенная туманом, идет своим чередом. Отлично, нарушим ее спокойное течение!

—Достала? — Конан жадно уставился на мешок. — Очень хорошо! Распаковывай, только аккуратно. Гвай заметит, что мы залезли в его святая святых — убьет на месте.

Вскоре на столе красовался строй глиняных, стеклянных и металлических сосудиков, самый крупный из которых был не крупнее трактирного стаканчика для крепких настоек.

Если вдуматься — этот набор склянок, бутылочек и горшочков, был вдесятеро драгоценнее всего серебряного оружия Ночной Стражи вместе взятого. Охотники пользуются не только и не столько клинками да стрелами, иногда приходится применять и старинное, почти позабытое даже крупными магическими конклавами, волшебство природы.

Склянки содержали в себе два с лишним десятка редкостных снадобий, весьма полезных в ремесле охоты на монстров. Если маг пожелает видеть ночью, как днем, он прочтет соответствующее заклинание, если того же захочет жрец, придется молить богов и приносить жертву, а вот Ночному Стражу вполне достаточно сделать глоток нужной выварки из растений с добавлением минералов, и пожалуйста — будешь видеть в темноте не хуже любого филина.

Секрет создания этих замечательных декоктов передавался от одного командира отряда к следующему, иногда приходилось спрашивать совета у волшебников братства Золотого Лотоса, покровительствующих охотниками, но так или иначе снадобья действовали. Употребление некоторых настоев было совершенно безвредно, другие затем вынуждали человека сутками лежать без сил, третьи были настолько ядовиты, что к ним приходилось привыкать годами, ежедневно употребляя по капле... Поскольку Асгерд давно научилась разбираться в настоях, киммериец попросил отобрать для него самые безопасные — не хватало только свалиться без чувств, не сделав дела!

Изготовление смеси заняло полтора квадранса — в кубок с водой было намешано пять различных снадобий, каковые следовало выпить одним глотком и недолго подождать начала действия. Конан, морщась и сквозь зубы сквернословя, выхлебал невероятно противное на вкус пойло и уселся в кресло, наблюдая, как Асгерд копается в большом кошеле, набитом десятками оберегов и амулетов, отыскивая нужные. Когда варвар почувствовал изменения, произошедшие в его теле и сознании, Асгерд нацепила ему на шею два серебряных кругляшка покрытых нордхеймскими рунами.

— Руническая магия — самая древняя и надежная, — уверенно сказала девушка. — Она дарована полуночными богами Нордхейма и доселе никого не подводила. Вставай! Та-ак... Неплохо выглядишь! Если будешь осторожен, тебя никто не заметит.

Со стороны киммериец теперь смотрелся довольно необычно. Его фигура размылась, стала полупрозрачной, движения нормальным человеческим глазом почти не замечались. Сам Конан сделал десяток шагов по комнате, приноравливаясь к новым ощущениям. Все чувства обострились. Зрение, слух, обоняние стали куда сильнее чем прежде — теперь киммериец мог расслы шать, как под полом соседней, пустующей комнаты скребется поселившаяся в замке полевка и ерзают в гнезде новорожденные мышата. Снизу тянет запахом кухни и лошадей, добрую сотню необычных запахов, нахлынувших так внезапно, почти не отделить друг от друга...

— Теперь я понимаю, что чувствует идущая по следу собака, — проворчал Конан, щурясь от света ламп, ставших неожиданно яркими.

— Амулеты дают тебе возможность пройти незамеченным, — втолковывала Асгерд. — Первый отводит глаз неприятеля, но ненадолго, второй позволяет ходить тише, чем самая осторожная кошка. Настои, повышающие внимание, будут работать колокол и два квадранса, так что не задерживайся. Теперь — иди. Не зря же мы это устроили? Если все-таки попадешься, ори и отбивайся, только попробуй никого не убить. Остерегайся зеркал — они немедленно тебя раскроют, покажут истинный облик. Я буду ждатьздесь.

Асгерд выбрала одну из четырех книг, оставленных в комнате хозяевами и опустилась в кресло, давай понять варвару, что ее участие в деле закончено. Ныне все зависит от самого Конана и его ловкости, усиленной магией Ночной Стражи. Куда бы направиться? Если уж решено обследовать замок от конька крыши до подвалов, следует немедля придумать, как именно осматривать родовое гнездо барона Дортона.

Удивляясь новообретенным дарованиям (Гвай крайне редко позволял использовать декокты из своего мешка), киммериец для начала прошелся по своему, третьему, этажу главной башни, потом поднялся по лестнице. Наверху было пусто и почти безжизненно, если не считать паучков, ночных бабочек и посвистывающих под крышей летучих мышей. Любопытно, почему они не вылетели этой ночью на охоту? Тоже знают, что снаружи небезопасно?

Теперь вниз, на второй этаж, к покоям его милости Олема Дортона. Ага, ясно, барон спит за этой дверью — доносится громогласный храп. Почему нет охраны? Просим простить, не заметили сразу — вот вам и охрана: двое копейщиков неусыпно бдят возле следующей двери.

Конан лриостановился, по привычке полагая, что с расстояния десятка шагов его обязательно услышат и заметят. А что тут такого? Я просто пошел нужник искать, господа хорошие!

Стражники, однако, в сторону Конана и не посмотрели. Не слышали и не видели.

Подойти ближе? Какой смысл? И так ясно, что охраняют они очаровательную графиню, которая вовсе никакая не графиня — из-за двери пахнет благовониями и очень дорогой офирской пудрой из рисовой муки. Нет сомнений, тут обитает женщина и она благополучно спит. Один вопрос, отчего стража стоит именно возле комнаты лже-графини? Вояки с копьями от нечистой силы не защитят. Или ее милость опасается людей?

Пойдем-ка лучше в другую сторону. Вот здесь наверняка спит господин управитель — запах оружейной смазки, человеческого и конского пота и сапог. И крепкого вина, само собой. Скорее всего шемское, виноградники «Солнечный склон», неподалеку от Асгалуна. Знаем это вино, пробовали неоднократно.

Четвертая дверь оказалась заперта на врезной замок, но какая преграда устоит перед человеком, проведшим молодость в славном городке Шадизаре? Старые умения пригодились вновь — берем кинжал, вставляем острие в скважину, зацепляем язычок. Замок клацнул так громко, что варвар едва не выронил нож. Тотчас стукнули подошвы сапог — проклятие, один из стражей решил пройтись по коридору и проверить, откуда шум! Конану ничего не оставалось делать, как нырнуть в нишу, в которой и кролик не поместился бы, и приникнуть спиной к стене. Магия охотников показала себя великолепно — копейщик скользнул взглядом по замершему Конану, но прошел мимо, словно чужого человека здесь вовсе не было.

Не зря же мы открывали замок? Теперь главное, чтобы не скрипели петли. Молодец каштелян, следит за домом, петли смазаны и не произвели ни звука.

Вот как, оказывается мы забрались в кабинет хозяина! Темновато даже для ночного зрения, но можно не беспокоиться — из коридора падает луч света от факела, осмотреться можно без лишних трудностей.

Как и везде, обстановка роскошная. Мебель только офирская или аргосская, как самая изящная и дорогая. Привычный холостяцкий беспорядок. Недурная библиотека, сто-сто двадцать рукописных томов, большая подставка для тубусов, в которых хранятся свитки пергамента и папируса.

Жаль, времени мало, можно было бы покопаться и поискать хоть какой-нибудь текст, посвященный Исчезающей долине и Временам тумана! У баронов Дортонов непременно должны быть сведения о чудесах, происходивших в прежние годы в Кезанкийских горах!

Любопытная коллекция на дальней стене — вбито несколько железных крюков, на которых висят гладкие, желтые от времени черепа. Не человеческие. Один явно принадлежит гному, целых три черепа некогда носили на плечах горные гоблины, весьма неприятные твари, сохранившиеся с древнейших времен. Следующий, наиболее крупный и старый, оказался черепом пещерного тролля...

Тьфу, мы же сюда не на охотничьи трофеи баронов Дортонов смотреть пришли? Взглянем, что на столе. Завал бумаг. Некоторые покрыты тонким слоем пыли, будто к ним несколько дней не притрагивались — как, в таком случае, барон ведет дела своих немаленьких владений?

Относительно новым выглядит лишь один свиток, распечатанный и развернутый наполовину. Прочесть? Почему бы и нет?

Конан осторожно взял пергамент и вгляделся в ровные строчки. Написано почему-то на аквилонском языке, но в том нет ничего удивительного: на Закате наречие Аквилонии полагается классическим и самым изящным, дворяне полагают хорошим тоном переписываться на языке наследников Эпимитриуса.

Никаких вежливых предисловий или приветствий, депеша изложена сухим и деловитым тоном:

«Люди Альдануса будут ждать вас в Пайрогии. Явившись на место сообщите об успехе или провале дела и обстановке вокруг вас. Господин прибудет немедленно по получении письма. Не покидайте дом вплоть до приезда Господина.» Подпись, разумеется, отсутствует.

Ясно то, что ничего не ясно. Альданус — несомненно, кофийское имя, но это пока ни о чем не говорит. Кто, зачем и почему должен явиться на какое-то «место»? Какое дело должно быть успешным или провальным? Какой еще «Господин», и отчего это слово пишут с заглавной буквы, как обычно поступают при написании имени высоких особ? Непонятно.

Положим пергамент на место, но запомним содержание. Вдруг пригодится? Тем более, что депеша очень уж напоминает не стиль переписки между двумя людьми, а приказ некоему конкретному человеку от государственной управы.

Конан вышел из кабинета, не забыл (теперь уже куда аккуратнее и тише) защелкнуть замок и направился к лестнице. Вниз, на первый этаж он прошел легко, в парадной зале никого не обнаружил. Очень хорошо, кстати, что нет собак — они сразу почуяли бы чужака, животных никакой магией не обманешь.

Куда теперь? Из залы ведут три двери. Первая, запертая на огромный засов, выводит наружу, а туда идти не хочется — туман еще не рассеялся. Вторая, если судить по запаху, открывает путь на кухню, а там уважающему себя соглядатаю делать нечего — какие тайны могут скрываться в сковородах и котлах? Третья? Что ж, рискнем.

Длинная крытая галерея, судя по направлению, ведет в закатное крыло замка. Стража опять отсутствует, что нам только на руку. За галереей небольшой зал, увешанный боевым оружием — здесь хранят амуницию баронской дружины. Кольчуги, мечи, щиты. Все начищено и готово к употреблению. Судя по количеству оружия, под рукой барона Дортона ходит не менее тридцати человек, да только куда все они подевались? Замок большой, а производит впечатление необитаемого.

Новая дверь, потом лестница вниз. Вот теперь киммериец остановился, поразмыслить, как поступать дальше.

Сквозняк донес из подвала крепости человеческие голоса. Трое мужчин, судя по редким фразам, играют в кости. Сидят довольно далеко, не меньше, чем в доброй сотне шагов, но охотничья магия позволяет в точности расслышать каждое слово.

Конан недовольно и озадаченно сплюнул. Говорят-то на кофийском! Ничего себе дружина у барона! Набирал в Хоршемише? Не слишком ли далеко и не слишком ли дорого? Кофийские наемники ценятся на Закате, они хорошие воины, но какой смысл барону Дортону, обитающему в невероятной глуши Полуночной Бритунии, выписывать личную охрану аж из самого Кофа? Между прочим, выговор у всех троих именно столичный — во времена службы у Страбонуса варвар сам изучил этот язык и умел отличить акцент жителей Хоршемиша от простоватого говорка провинциалов. Загадка на загадке, честное слово! До Кофа только по прямой, без учета поворотов дорог и объездов непроходимых гор, не меньше трех тысяч лиг! Давайте еще вспомним письмецо, прочитанное в кабинете, где упоминался некий Альданус... Пока никаких выводов делать не следует, но ответы на некоторые вопросы уже вовсю напрашиваются!

Решено, идем вниз, взглянем на игроков. Какого демона эта троица сидит в холодном подвале и среди ночи дуется в кости? Неужели не обнаружилось более удобного помещения? Караулка, кухня, наконец!

Подземелья в крепости Дортон славные глубокие, выложенные гранитом, кое-где вырублены прямиком в скале. Даже если свалится новая Небесная гора, тут вполне можно будет от сидеться. Кажется, часть переходов делали гномы, слишком приметная кладка. Ничего удивительного — гномов частенько нанимают богатые жители предгорий Кезанкии и Грасскааля, и карлики с удовольствием строят дворянские укрепления. Лучших мастеров-каменщиков во всей Хайбории не сыщешь!

Конан шел по звуку. Пятьдесят шагов прямо, поворот в левую галерею, еще шагов тридцать. Теперь виден яркий факельный свет — огонь горит в небольшом круглом помещении, где и находятся люди. Подобравшись ближе, варвар увидел то, что и ожидал.

Они сидели на небольших бочонках, еще одна кадка стояла посередине. На деревянном донце кучки монет и стаканчик для костей. Игра идет довольно скучно — только бы время провести. Все трое вооружены по полной выкладке; кольчуги, перевязи с мечами, кинжалы. У одного под рукой мощный арбалет, прошибающий болтом любой доспех. Конические шлемы лежат уног.

Есть о чем подумать. Умеющий разбираться в людях варвар с первого взгляда определил, что перед ним не простые дружинные или наемники. Настоящий человек войны серьезно отличается от обленившегося десятника дружины захолустного эрла или барона, как воробей от ястреба. У него иные движения, другой взгляд, даже речь отличается от разговоров прочих людей. Конан с годами научился неким шестым чувством отделять опытного волка-вояку — тертого, бывалого-перебывалого, стреляного-резаного. Такие всегда в высшей степени опасны, если оказываются на стороне противника!

Подойдем с другой стороны. А эти трое нам враги? Барон, которому они служат, принял охотников со всем этикетом, угостил, предоставил свой дом для ночевки. Никаких враждебных действий с его стороны не замечено, если не считать парочки мутных намеков в стиле «не суйте нос, куда не следует». Правильно, кому же понравится вмешательство в его частные дела? Но окаянное шестое чувство и без всякой магии твердит: троице кольчужных волчар препоручено важное дело. Какое? Никакой загадки нет — если вооруженный человек ночью не спит и проводит время в глухом подвале, значит он что-то охраняет. И означенное «что-то» имеет большую важность.

Как любит выражаться Гвай, «перед принятием окончательного решения сто раз подумай, взвесь все "за" и "против", но решившись — действуй молниеносно.» Киммериец решился. Убивать кофийцев будет подло и это вызовет громкие последствия — барон сразу догадается, чьих это рук дело, благо чужаками в замке является только Ночная Стража. Используем два главных оружия охотников на чудовищ: силу и хитрость.В разумных пропорциях эти две составляющие победы обычно приносят великолепный результат. Короче, как гласит девиз аквилонской королевской гвардии — «Делай, что должно, и будь что будет!»

В противоположную от зальчика сторону коридора полетел подобранный варваром камушек. Только бы все трое не ринулись проверять скопом, кто произвел подозрительный шум! Тогда придется нелегко, при всех преимуществах простенького волшебства Ночной Стражи.

Повернули головы все, но, встал только один, видимо главный. Росточком не уступает отнюдь не маленькому Конану, лицо худое, хищное, в резких морщинах. Взгляд спокойного убийцы. Он-то и пошел в галерею.

Волшебство декоктов и амулетов помогло варвару буквально слиться с каменной стеной — его снова не заметили. Рослый вояка прошел дальше, не вынимая меча. Зачем? Выхватить клинок — дело одного мига, моргнуть не успеешь. Конан знал, куда бить — черенком кинжала в ямку под черепом. Если не переусердствовать и не сломать шею, человек будет мирно отдыхать до следующего полудня.

Кофиец рухнул на камень без единого возгласа, шумно ударившись об пол. Сейчас сбегутся остальные. Придется пугнуть.

Когда в светлом проеме показались два силуэта, и в стену, дробя гранит, ударил тяжеленный арбалетный болт, Конан слегка пожалел о своем решении. Впрочем, не отступать же теперь? Весь замок на ноги поднимут!

Кольчужников донельзя озадачила колеблющаяся впереди тень, чьи движения ускользали и смывались. Недолгим замешательством варвар и воспользовался. Прыжок вперед, первому супостату наносится удар снизу вверх под челюсть, второму — ногой по нежным местам пониже живота, никакая кольчуга не спасет. Если первый оказался оглушен сразу, то его напарник каким-то чудом превозмог боль и не раздумывая набросился на странную тварь, отдаленно напоминавшую человека — даже меч не выхватил, ринулся с кулаками, возможно понимая, что атака против неизвестного (и явно магического!) существа окажется бесплодной. Уважения достойно!

Киммериец повалил соперника просто — идеально действовавшая магия обманула взгляд, Конан легко ушел из-под удара, и обвалился на кофийца всей тяжестью. Тот было вскрикнул, но поздно: варвар изо всех сил саданул кольчужника по затылку. Хруста ломаемой кости черепа не послышалось, что и к лучшему. Отлежится к утру!

Теперь быстро осмотримся. Время уходит, да и не исключена возможность появления новых противников — вдруг скоро назначена смена караула?

Есть! Вот он, момент истины! Троица оберегала низкую дверь, окованную полосами железа настолько плотно, что дерева под металлом почти не видно. Засов, два навесных замка! Для шадизарского жулика — дело невеликое, но за двадцать минувших лет киммериец слегка подрастерял сноровку и, вдобавок, очень спешил. Взломом надо заниматься вдумчиво, со старанием, а не после драки. Пускай и очень кратковременной драки.

И снова легкая победа. Замки оказались простенькими до полного неприличия, курятники такими запирать. О том, что за дверью может быть схоронено нечто опасное, Конан не думал — взыграло знаменитое киммерийское любопытство.

—Эй, найдется кто живой? — варвар, нагнувшись, заглянул в темный проем. Так и есть, роскошный каземат. Каменный мешок, из которого не выберешься.

Ночное зрение позволило разглядеть человека, приподнявшегося с кучи соломы, судя по запаху, довольно свежей.

—Не бойся, я не привидение, — быстро проговорил Конан, представляя, какое впечатление может произвести его нынешний вид. — Я... Я служу его светлости герцогу Барту Райдору. Ты кто такой?

— Олем Дортон, милостью короля — владелец этого поместья, — неуверенно ответили из полутьмы. — Замок захвачен гвардией герцога? Наконец-то! Ты маг?

—В какой-то мере, — фыркнул Конан. — Быстро пошли отсюда, твоя милость. Или доверься мне, или оставайся отдыхать здесь!

...Асгерд, вдумчиво перелистывавшая труд Аккония Галпаранского, посвященный движению светил и влиянию звезд на человеческую судьбу, уставилась на ворвавшихся в комнату людей с недоумением. Если первый был Конаном Канах, пускай и слегка измененным воздействием магии внешне, то второй был молодым человеком в драной рубахе и кожаных штанах. Обуви не наблюдалась вообще. Асгерд быстро оценила, что парень хорош собой, пускай и напуган, худощав, но широк в плечах. Держится как дворянин. Что за явление, позвольте узнать?

— Вот тебе настоящий Олем, знакомься, — громко шикнул варвар. — Уму непостижимо, как мы прошли незамеченными! Близко к утру, в замке начинают просыпаться. Господина барона надо спрятать. Асгерд, придумай что-нибудь!

— Уже придумала, — девушка быстро поднялась и направилась к двери. Обернувшись, приказала: — Сидите тут, не высовывайтесь. Я разбужу и приведу Эйнара. Он лучше нас знает, как поступать в подобных случаях. Конан, возьми кубок и выпей, что я приготовила. Состав уничтожит все следы магии. Сними амулеты, они теперь не нужны. Ждите!

Главная беда Эйнара состояла в том, что броллайхэн был исключительно ленив и оправдывал леность своим почтенным возрастом. Поскольку никто (включая самого Эйнара) даже отдаленно не представлял, сколько же ему лет, сие оправдание прочие месьоры охотники не считали весомым, отчего бедолаге практически никогда не удавалось всласть отоспаться. Действовать быстро и разумно воплощенный Дух Природы умел только в случаях, когда начинал клеваться жареный петух — мигом прекращались визгливые истерики на тему «меня все обижают» и Эйнар приступал к работе. А работал он, отдадим должное, увлеченно и добротно.

Следы ночных похождений варвара по замку Дортон были заметены так старательно, что охотников не заподозрил бы самый матерущии дознаватель из знаменитого Пятого департамента Немедии, каковой оправданно считается лучшей тайной службой Хайборийского мира, от Пагана и Вендии, до Пущи Пиктов. Изъятый Конаном из подземного каземата молодой барон Дортон был спрятан так надежно, что более безопасным пристанищем для злосчастного владетеля Четырех долин оказалась бы лишь коронная башня Тарантии, которую не возьмет штурмом никакая армия. А все почему? Эйнар постарался!

После рассвета туман снаружи рассеялся, как и предполагалось — теплые лучи утреннего светила разогнали белесую мглу с быстротой горного ветра. И сразу же в замке началась мышиная возня. Конан, у которого еще сохранялись ничтожные остатки обостренного слуха, валялся на постели и не без удовольствия слушал, как внизу хлопают двери, рычит на кого-то каштелян и бегает стража.

Вчерашний слуга принес горячую воду для умывания слишком рано, с внимательностью собаки-ищейки оглядел покой варвара и приуныл: спрятаться в комнатах, предоставленных охотникам было невозможно. Тем временем беготня и тихая паника продолжались — двое или трое слуг человека, представившегося намедни бароном Дортоном, прогрохотали по лестнице наверх и теперь можно было слышать, как они топочут по доскам, наверняка производя тщательный обыск.

Теперь оставалось ничем себя не выдать и как можно быстрее переговорить с Гвайнардом — бравый командир позволил себе расслабиться и спокойно проспал вплоть до времени, когда его навестил служка с непременным кувшином воды и чистыми полотенцами. Свой любимый мешок с отравой Гвай благополучно обнаружил на прежнем месте — Асгерд вернула его хозяину немедля по завершении дела.

— Как настроение? — осведомился Гвай, заглядывая в комнату варвара. — Отлежался после трех дней в седле? Вот и отлично. Пойдем, его милость соизволили пригласить нас на завтрак.

«Есть в главном зале зеркала или нет? — напряженно думал Конан, спускаясь в трапезную, — Чтоб меня Нергал забрал, не помню! Все-таки, есть ли там зеркала? Вот было бы некстати!»

Позади шествовала невозмутимая, как нордхеймская богиня Фрейя, верная сподвижница — Асгерд шла под ручку с Эйнаром, который почему-то был непривычно хмур и неразговорчив. Впрочем, выглядел броллайхэн как обычно — волосы на висках заплетены в длинные тонкие косички, поверх рубахи Эйнар счел нужным надеть меховую безрукавку, а на пояс привесить сумочку-споран со своими невеликими ценно стями в виде десятка золотых ауреев нумалийской чеканки и пахучими корешками, какие имел обыкновение иногда жевать.

Стол накрыт, как и вчера вечером, безукоризненно. «Барон» и «графиня» пока не появлялись, но зато у дверей обнаружилась стража. Конан мгновенно узнал высокого сухощавого кофийца, которого уложил первым. Надо же, как быстро очухался!

Зачем он здесь находится, можно догадаться без подсказок — опознать мерзавца, каковой в глухую зловещую полночь ухитрился запросто повергнуть троих опытных вояк и похитить таинственного узника. Варвар глянул кофийцу прямо в глаза — если узнает, то сразу, если нет, значит опасности никакой.

Не узнал. Да и не могло такого случиться по вполне понятной причине: внешность Конана ночью была, мягко говоря, необычной. Варвар мимоходом пожалел кольчужника — хорошую же трепку устроят ему хозяева! Если уже не устроили.

Сиятельная парочка явилась вскоре — «барон» смотрелся мрачновато, но выдавать дурное настроение не спешил. «Графиня» наоборот, метала глазами молнии, поджимала губы и смотрела на господ охотников с нескрываемой подозрительностью.

Расселись, чинно и благопристойно. Конан все осматривал залу на предмет наличия хоть одного зеркала, но по счастью здесь таковых украшений интерьера не наблюдалось. Сели так: на полуденной стороне стола расположились оба самозванца, на полуночной — Эйнар, Асгерд, Гвай и Конан. Вообще-то изначально варвар планировал усадить отца-командира на самый край, но тот выбрал себе место прежде, чем его успел занять киммериец.

—Надеюсь, достойные гости почивали спокойно? — девица заговорила первой, и яда в ее голосе хватило бы на отравление всех подданных Бритунии, да и на Замору немного бы осталось. — Все эти кошмары, туман, наводят изрядную тоску и нам с его милостью приятно, что в доме находятся воители столь знаменитой гильдии, как Ночная Стража.

—Благодарю за милостивые словеса, госпожа, — не остался в долгу Гвайнард, который отлично знал куртуазию и этикет, умея изъясняться не хуже любого королевского церемониймейстера. — Нас, безусловно, насторожил опустившийся ночью туман, но мы вняли предостережениям и не покидали замок.

—Комнаты, однако, покидали, — едко сказал «барон». — Я слышал, как вы ходили после полуночи.

—Буде мы побеспокоили вашу милость — примите извинения от всего сердца...

Слушая этот куртуазный обмен любезностями и неприкрытыми колкостями, Конан пытался сдержать улыбку. Он хорошо представлял себе, какой напряженный обыск сейчас проводится в покоях наверху. Ищите, ищите! Может и отыщете кучку мышиного помета!

— Замок у меня старинный, с богатой историей, — неожиданно сказал «барон». — Тут можно встретить много странных вещей. Например, минувшей ночью вас не побеспокоил призрак?

— Призрак? — непритворно удивился Гвай. — Нет, ничего подобного!

— А вот стража наблюдала самое настоящее привидение, причем оно напало на караульных у нижних дверей... Насколько я знаю, охотники на чудовищ знакомы с различными проявлениями нечистой силы, может быть, посоветуете что-нибудь? Эрвин, подойди! Опиши уважаемым гостям тварь, которую ты видел!

Высокий шагнул вперед, чуть поклонился и заговорил на чистом бритунийском почти без акцента. Почти. Конан лишь ухмыльнулся, заслышав в речи стража чуть удлиненные «окающие» звуки, свойственные выходцам из Кофа. Описание зловредного призрака было взято, несомненно, с чужих слов — этот вояка Конана не видел, ибо киммериец напал сзади. Не совсем честно, конечно, но иногда любые средства хороши.

— Оно большое, выше человека, — басом повествовал кофиец. — Нет четкой формы, однако силуэтом смахивает на очень крупного мужчину. Передвигается абсолютно бесшумно. Я... мы так и не поняли, было это существо во плоти или же мы столкнулись с бесплотным фантомом.

— Если дерется, значит во плоти, — заключил Гвай. — Подобные наваждения, выраженные в расплывчатости фигуры, может вызывать гримлок, владеющий даром внушения... Чересчур скупое описание, я вряд ли смогу точно определить, что это за существо. Асгерд, будь добра, передай мне чистое блюдо.

Асгерд не задумываясь подала Гвайнарду начищенное серебряное блюдо для жаркого. Скользнул по стенам солнечный зайчик, отраженныйсияющим металлом.

Гвай замер и вытаращил глаза. В отражение на овальной тарелке случайно попал Эйнар. Хвала всем богам за то, что Асгерд успела отреагировать первой и не дала предводителю отряда сказать лишнего слова. Она сама поставила блюдо на стол, незаметным движением сжала ладонью колено Гвайнарда и железным голосом сказала:

— Чем тебе не нравится посуда его милости? Надраена как зеркало, прислуга любого короля позавидует. Тебе положить баранины?

— П-положить, — слегка заикнувшись, ответил Гвай. Скосился на Эйнара, будто не веря своим глазам. Конан, заметив неладное, вступил в разговор и обратился к его фальшивой милости, отвлекая внимание:

— Господин барон, дозволь спросить, есть ли в твоем замке библиотека? Нас очень интересуют записи прежних лет, хоть как-то связанные с приходящим ночью туманом. Мы подозреваем, что тут действует некая магия...

— Об этом я и хотел поговорить, — сдвинул брови самозванец. — Дело в том, что четыре дня тому, несколько моих людей ушли в горы и не вернулись. Я бы хотел просить Ночную Стражу о помощи в розысках. Безусловно, я заплачу за услуги столько, сколько потребуется. А если вы ухитритесь найти и уничтожить призрака, котогрый бродит по замку и досаждает страже, то оплата будет увеличена втройне. Вам хватит тысячи шеллинов? Для начала?

Конан, не давая никому опомниться, немедля начал торг, оговаривая самые несущественные и второстепенные детали, вроде подков для лошадей и теплой одежды, которая обязательно понадобится в горах. Постепенно в разговор втянулся Гвай, продолжавший кидать быстрые взгляды на Эйнара. Лишь сам Эйнар в течении всего завтрака молчал, как рыба и не поднимал глаз. Выражение на его лице давало повод предположить, что броллайхэн всю прошедшую, ночь скорбел животом...

И все-таки лже-барон начал что-то подозревать. Конану это было понятно по недобрым взглядам его милости и постоянному присутствию в зале охраны. Одно успокаивало: стражи к столу не приближались и не могли даже случайно увидеть отражения Эйнара в сверкающем серебре. В противном случае, их удивлению не было бы предела.

Разговор за трапезой, состоявшийся между Гвайнардом и фальшивым бароном Дортоном не принес вообще никакой пользы. Его самозванная милость отвечал на вопросы, касаемые событий, происходящих в непосредственной близости от замка так расплывчато и уклончиво, что казалось, будто он ведет существование затворника и вообще не выходит из дома, ничего вокруг себя не видя и не замечая. Это очень плохо вязалось со вчерашними соловьиными песнями о чуть ли не ежедневной охоте на разнообразное зверье в горах, лесах, полях и болотах сего ленного владения.

Нечисть? Бывает, но кметы как-то сами справляются, знаете, всякие там знахари, шаманы, деревенские жрецы... Необычные животные? Нет, не встречал, вернее встречал но очень мало, ведь чудовища охотятся ночью, в отличие от

благородных дворян... Туман и записи о нем? В библиотеке не удалось отыскать никаких серьезных упоминаний, последний раз это случалось так давно, что памяти не сохранилось и на пергаментах...

Сплошное вранье! Причем неуклюжее! Надо заметить, что красотка, якобы происходящая из семейства графов Атрейских, поглядывала на сообщника с заметным неудовольствием — плохо играл свою роль.

Каким это, позвольте узнать, образом, косные и суеверные кметы «справляются с нечистью» при помощи «шаманов» и прочих ведунов? Да завидев самую безобидную, но страховидно выглядящую чуду, обитатели деревень и хуторов бросаются не к «знахарям», а к собственному сеньору — мы платим подати, а ты обязан нас защищать! Это, господа, закон. Затем: утверждение о том, что «чудовища охотятся только ночью» вдвойне несостоятельно. Да, некоторые вампиры не переносят свет, встречаются и ночные хищники, но восемь из десяти реликтовых тварей вполне благополучно могут вами отобедать в ясный полдень, на залитой солнцем живописной лесной полянке.

После вполне закономерного вопроса о том, что же произошло с несколькими «людьми барона», незнамо по какой надобности поехавшими к Лазурному кряжу, кое-что начало проясняться. Оказывается, дружинный отряд количеством в девять человек отправился четыре дня назад в горы и бесследно сгинул, хотя было условлено возвратиться в замок Дортон через сутки. Зачем поехали? Господина барона волнуют трудности, связанные с туманом, вот он и приказал своим воинам разведать, что происходит на перевалах Лазурного кряжа. Если господа охотники столь любезно согласились помочь отыскать пропавших, им будут выделены в сопровождение несколько вооруженных людей. Для пущей безопасности.

Тут Гвай взбеленился. Сопровождение? Благодарим, но это излишне! У Ночной Стражи свои секреты, которые посторонним глазам открывать не положено! Безопасность? Вы, ваша милость, понимаете, что вчетвером нам будет стократ безопаснее, чем в окружении целой армии?! Нам придется не выполнять свою работу, а следить, чтобы ваших «вооруженных людей» не перекусали всякие чудовища, которые, как известно, бродят в горах огромными непугаными стаями! Словом, мы категорически отказываемся от столь любезного предложения. Справимся самостоятельно

— Ладно, — «барон» поморщился и пожал плечами — не ожидал столь яростного отпора. — Может быть... з... дама останется в замке, если в горах так опасно?

Асгерд, со скорбным вздохом, вынула из уложенных кос серебряную метательную иглу и слегка взмахнула ладонью — движение, человеческому глазу не заметное. Игла вошла в спинку кресла самозванца в полупальце от его виска и противно зазвенела. На том разговоры и были окончены — все стало понятно без дополнительных словопрений.

Под неусыпным надзором угрюмых дружинников доблестная четверка начала готовиться к походу — проверили лошадей, поклажу, оружие, стребовали у каштеляна запас еды на несколько дней. Управитель смотрел волком, но молчал — никаких доказательств причастности охотников к ночному нападению не было, хотя кто их знает? Недаром о Ночной Страже ходят слухи, будто подвластна им некая странная магия... А вот узник, к величайшему разочарованию, исчез бесследно. Как сквозь землю провалился! Колдовство, не иначе.

Гвай ходил как в в воду опущенный — ничего не понимал. Один раз даже пощупал Эйнара за плечо, удостовериться, настоящий он, или не совсем. Оказалось, настоящий. Только отказывается разговаривать да по приказу Асгерд целеустремленно и сноровисто седлает лошадей.

Причем, Эйнар перепутал сбрую и нацепил на гваевского жеребца более маленькое и тесное седло, принадлежавшее Асгерд. Пришлось менять.

Заявился «барон» со своей непременной спутницей — лошадок посмотреть. Он, извольте видеть, ценитель. Более всего его милость восхитился Гнедым киммерийца: экий красавец! Пуантенская скаковая порода?

—Именно, — ответил Конан. — Немалые деньги отдал...

Вежливая улыбка варвару далась с трудом: он отлично представлял, какие финты способен выкинуть Гнедой, если к нему подходят чужаки да еще гладят по морде! Недавно проклятущий монстр даже хорошо знакомому Гваю едва руку не отожрал!

Сартак поглядел на благородных господ, оценил, и выдал вполне ожидаемое:

—Демоновы задницы... — тщательно выговаривая каждый звук, молвил породистый пуантенский жеребец, прошедший у варвара достойное обучение и нахватавшийся, от хозяина достаточно крепких словечек, сопровождавших трудную походную жизнь. Засим Гнедой по-медвежьи взрычал и поднял длинную верхнюю губу, демонстрируя благодарным зрителям острейшие клычищи длиной с палец.

— Ч-что? — тонкий ценитель лошадиной красоты отступил на шаг назад, а его прелестная подруга побледнела, как льняное полотно. — Это... как?

— Так, — пожал плечами Конан. — Совсем новая породаОкажетесь на рынке в Чарнине, спросите торговца Ретула, у него еще несколько таких лошадок найдется. Весьма рекомендую.

Последние слова варвара были истинной правдой, ни на толику не солгал. Прирученных сартаков доставляли с Ауруса, мира за Бритунийскими Вратами, и продавали в Чарнине из-под полы (если, конечно, так можно сказать о крупном животном в точности напоминающем лошадь).

Похоже, нынешние владельцы замка Дортон были счастливы, когда охотники выехали за ворота. Ничего удивительного: Ночная Стража всегда была знаменита своей редкой эксцентричностью в мыслях и действиях. Что и доказала вполне блистательно. Конан себе отметил, что Гнедого придется наградить кроличьей тушкой за своевременный и ошеломляющий спектакль.

Караван в составе четырех охотников, сартака и шести лошадок, включая Малыша и заводную пару, мелкой рысью отправился на Полуночный Восход, к синеющему валу Кезанкийских гор.

Нервы у Гвайнарда не выдержали примерно на второй лиге подъема вверх по долине. Собственно, теперь не имело смысла ехать в молчании — замок остался позади, подслушать никто не сможет, а вот прояснить, что, Нергал вас всех забери, тут происходит, Гвай жаждал от всей души.

—Ну, господа соратники и сподвижники, мне наконец расскажут, что вы натворили ночью? — Гвай придержал горячившуюся лошадь, чтобы ехать вровень с остальными. — Первое: за каким демоном понадобилось использовать составы из моей сумкй? Впрочем, я догадываюсь — «привидение», о котором говорил барон, ваших рук дело? Второе. Куда подевался настоящий Эйнар и кто теперь носит его обличье? А ты парень не красней, распознать было несложно. Зеркало не обманешь. И третье: почему меня не поставили в известность сразу же? Конан, я жду внятных объяснений, а не детского лепета!

Киммериец искоса поглядел на облака с выражением лица застигнутого врасплох разбойника. Именно так выглядит любой малоопытный грабитель, когда стоит над телом убиенного, а в этот момент в комнату вваливается толпа представителей власти, имея целью непременно выяснить, зачем сей выжига злодейски убил благовоспитаннейшего господина обывателя. Выручила Асгерд:

—Ночами не спать надо, а работать, — безапелляционно заявила девушка. — Мы Ночная Стража или кто? Сначала тебя будить, потом три колокола уговаривать, к утру ты примешь решение, но будет поздно... Эйнар — тьфу! — Олем, изволь познакомиться с нашим достойным командиром. Гвайнард из Гандерланда.

—Олем, барон Дортон, — пробурчал человек, которого никто и ничто, кроме правдивых зеркал, не могли бы отличить от Эйнара. — Весьма рад, сударь.

Гвай заковыристо присвистнул, вызвав буйную радость сартака. Гнедой очень любил подражать свисту, музыке флейты и чириканию птиц.

—Рассказывайте!

Асгерд взглянула на киммерийца, который и был основным виновником ночных событий. Конан вызов принял — так или иначе придется сознаваться. Слишком много всего случилось. Он описал свои похождения в замке, вспомнил дословно непонятную депешу, обнаруженную в кабинете, засим перешел к описанию краткой схватки в подземелье и освобождению молодого барона.

...Когда Эйнар соизволил продрать глаза (Асгерд просто вылила на него полкувшина воды), броллайхэн, ознакомившийся с текущими делами, предложил простейший и самый надежный выход. Беглеца будут искать. Везде, даже в мышиных норах. Прятать его в тайнике, который по словам Олема имелся в замке, бессмысленно — придется сидеть несколько дней, а то и больше, можно будет с голоду умереть! Единственное разумное предложение — использовать магию Равновесия, которой Дух Природы владел если не в совершенстве, то, по меньшей мере, очень неплохо. Среди Алых заклинаний найдется и за клятие личины, способное полностью изменить истинный облик человека. За чем же дело стало? Поменяем местами Эйнара и Олема, если последний сможет добротно сыграть навязанную ему роль! Опасаться следует только зеркал и животных, каковых никакой магией не проведешь. На том и порешили.

Эйнар быстро придал ошарашенному внезапными приключениями барону свой облик, втолковал, как следует себя вести утром и благополучно развоплотился. Незаменимым качеством Духов Природы было умение сбрасывать телесное воплощение и сливаться с миром, который его породил. В любом виде — облако, дождь, дерево, животное. Этакая разновидность оборотня.

Где сейчас находится лично Эйнар, то никому неизвестно. Но броллайхэн обещал непременно вернуться к вечеру, когда его волшебство вновь сможет пригодиться — туман спускается с гор перед каждым закатом... Вот и вся история. Вопросы?

— Никаких, — отчеканил Гвай и вдруг подобрел. — А вы, пройдохи, сумели провернуть совершенно идеальную авантюру! Такого на моей памяти еще не было! Конан, с меня бочонок пива, за сообразительность. Для Асгерд, когда вернемся, купим в Райдоре браслет с черными опалами — я заметил, как ты вчера смотрела нагоспожу графиню с ее украшениями.

— Больно надо! — усмехнулась Асгерд. — Лучше для нашего дома новые туранские ковры купить, давно приглядываюсь...

— А ты, голуба моя, ответь, каким манером владетельного барона засунули в каменный мешок? — Гвай повернулся к Олему и смерил его взглядом. Можно присягиуть на любой святыне, это Эйнар — один к одному, до последнего волоска! Вот, что значит магия Равновесия! Сам Тот-Амон, небось, от зависти бы скукожился и в росте умалился! — Месьор Олем, я жду ответа. Учти, положение более чем серьезное. И мы действительно хотим тебе помочь.

— Перво-наперво, месьоры и милая, дама, я хотел бы поблагодарить... — очень неуверенно и смущенно начал барон Дортон, однако его перебил Конан:

— Благодарности и расшаркивания будут потом. Сейчас говори четко. И без фантазий!

— Какие, к зеленым демонам, фантазии? — возмутился Олем. — Мало мне было откровенного бесовства, которое началось две седмицы назад, так меня, вдобавок, лишают наследного имени и владений, захватывают замок... Слушайте.

Весной, во время поездки в столицу на празднование дня рождения короля Эльдарана, молодой барон раззнакомился во дворце с очаровательной парой. Госпожа Лиа и месьор Эргус представились кофийскими дворянами, собираю щимися вскоре пожениться. Сейчас они путешествуют по странам Полуночи, чтобы отдохнуть и набраться впечатлений. Эргус (граф, если судить по гербу), оказался заядлым охотником, не хуже самого барона Дортона. На том и сошлись: Олем пригласил кофийцев погостить в фамильном замке и с увлечением расписывал новым друзьям свои чудесные охотничьи угодья.

Десять дней назад Лиа и Эргус приехали в Дортон. Со свитой в виде двух десятков отъявленных головорезов и нескольких слуг. Объяснили наличие боевого отряда опасными дорогами Полуночи, где кого только не встретишь — от привычных разбойников, до страшных чудовищ. Олем, простая душа, поверил.

А следующей ночью в замке произошел маленький переворот. Спящую дружину Олема перерезали мгновенно. Убили всю прислугу. Трупы тайно вывезли и сбросили в одно из ущелий, которыми столь богата Драконья Лапа. Следов теперь не отыскать.

Самого Олема, еще пьяного после дружеского пира, скрутили и потребовали отдать ключи от библиотеки. Какие ключи, к Нергалу? Книги хранились прямо в кабинете, приходи да читай сколько влезет! Долго расспрашивали о Временах тумана и Исчезающей долине — древних легендах, известных в землях Дортонов. Ничего путного не добившись, Олема бросили в подземелье. Одно хорошо — кормили со своего стола и приносили свежую солому для лежанки. Сказали, будто Олем еще понадобится. Вот и все, если вкратце.

— Почему не убили сразу? — озадачился Гвайнард, выслушав рассказ барона. — Непонятно... Ты становишься опасным и ненужным свидетелем.

— Возможно, они хотят получить мои деньги, — хмуро предположил Олем. — Мое состояние, причем немаленькое, заключено в закладных бумагах нескольких торговых домов Ианты Офирской. Без меня деньги получить невозможно, а завещания я не составил. Какой нормальный человек будет писать завещание в девятнадцать лет?

— Деньги? Вряд ли. Кстати, а состояние большое?

— Без учета ленных земель, замка и деревень, около тысячи тысяч немедийских золотых ауреев.

Конан поперхнулся. Ничего себе! Практически все дворяне Полуночной Бритунии владели непредставимыми деньгами! Сам Великий герцог Райдорский, эрл Ронин, граф Атрейский... Ничего удивительного, Бритуния — страна неистощимых серебряных рудников. Почти как Офир, только подданные Золотой Ианты добывают золото, а, следовательно в три раза богаче... На тысячу тысяч полновесных ауреев Трона Дракона его милость Олем Дортон мог бы купить себе небольшую страну, вроде Хорайи, и стать королем. Нечестолюбивы, однако, провинциальные дворяне Бритунии!

— У нас есть почтовые соколы, — сказал Гвай. — Обо всем случившемся мы немедля сообщим герцогу, его светлость непременно поможет. По-твоему, что произошло на самом деле? Почему захвачен именно твой замок? Это связано с Временами тумана?

—Как много вопросов... — выдавил барон Олем. — И туман, будь он проклят! Конечно, я понимаю, что госпожа Лиа, которая верховодит в этой странной парочке, интересуется магией. А туман есть порождение магии и ничего другого!

Они говорили, будто скоро в Дортон приедет некая очень важная персона, имени не называли.

— «Господин»? — тотчас спросил Конан. — Ты хоть что-нибудь о нем знаешь?

— Ничего... Я читал в старых семейных хрониках о Временах тумана. Запомните главное: туман никогда не входит в человеческое жилище, оно ему неподвластно. Туман действует и днем, распространяя магический яд дальше, в глубину земель Бритунии. Туман содержит как первородное зло, так и обычную безобидную магию, не способную причинить вред. Это все, что я вынес из древних рукописей. Остальное — полнейшая загадка.

— Не входит в дом? — подняла голову Асгерд. — Гвай, ночевать придется у самого поднодия Лазурного кряжа, а может и на склонах. Старый шатер мы с собой взяли?

— Конечно. Я как чувствовал, что он пригодится!

Варвар понял, о чем ведется речь. Знакомясь с обширным набором снаряжения отряда Ночной Стражи, Конан увидел и довольно большую палатку, очень и очень тяжелую. Ткань, сверху до низу, была вышита серебряной нитью. Эдакая маленькая крепость против нечисти, заставшей охотников ночью в пути.

Туман, туман... Что же он такое? Откуда появляется, чего хочет? Ответить на данные вопросы почти невозможно — Исчезающая долина за горным кряжем, проникновение в ее пределы чревато неприятностями, самая худшая из которых называется смертью, а войско, идущее на штурм долины, состоит всего из четырех людей. Впрочем, это утверждение сомнительно. Четыре человека и один броллайхэн, который сейчас гуляет неизвестно где (спит, наверное!). Чересчур маленькое войско. Но, говорят, великий король Аквилонии Сигиберт Завоеватель, разбил объединенную армию держав Заката силами только четырех гвардейских легионов... Кто знает, может легенды правдивы? Тогда и у нас появляется твердая надежда на победу. Победу если не над всей нечистью мира, то над загадками, поставленными перед крохотным отрядом Ночной Стражи.

— Между прочим, за нами следят, — сказал Гвайнард. — Если внимательно посмотрите, между двух лощинок левее замка идут всадники. Будем отрываться?

— Зачем? — хмыкнул Конан. — Пока мы едем вполне благопристойно, приличий не нарушаем. Еще и полдень не миновал, дождемся сумерек. Там и видно будет.

— Согласен. Кто-нибудь знает хорошую песню?..

Иные поговаривают, будто Грасскальский хребет воздвигся не волею богов и природы, а был порожден Великим Бедствием — падением Небесной горы, столкнувшейся, с материком Заката в совсем уж незапамятные времена. Деревность вообще богата событиями исключительными и трагическими, превосходящими по масштабам даже Хайборийское завоевание и крушение непобедимой Кхарийской империи, раскинувшейся на землях целого континента.

Мир изменялся многократно. После Битвы Гнева, положившей конец не-человеческим цивилизациям мира, была затоплена огромная часть Закатных пределов, воздвиглась среди океанских волн Атлантида и через несколько тысячелетий вновь исчезла в пучине, погибла прекрасная Лемурия, бесследно исчезли валузийцы... Гигантские катастрофы преследовали материк неотступно, но все-таки, Небесная Гора стала символом ранимости и хрупкости населяемой человеком Сферы. Она и доныне скрыта под толщей Граскааля, утверждается, что гномы даже ухитрились проложить к ней шахты, и неизвестно, может ли погребенное в камне создание чужого мира вновь проснуться и, в очередной раз натворить бед?

И кто знает, не является ли Исчезающая долина последствием падения Небесной горы — ее магия, возможно, жива и по сей день.

Кезанкия слева и впереди, сточенные зубья Граскааля уходят вправо, на Закат, к горизонту и Грани Мира, за спиной сине-зеленым отливают холмистые равнины Бритунии. Со склонов Лазурного кряжа хорошо различимы полосы лесов, ниточки крупных рек, убегающих в сторону Немедии и к Соленым озерам. Окажись возможность использовать заклинание «орлиного глаза», то где-то вдали можно было бы различить темную точку Райдорского замка и блестки на куполах митрианских храмов Чарнины. Человеческий же взгляд преодолеть многие десятки лиг, увы, не в состоянии.

Перевал оказался на удивление проходимым, не сложным. Природа сама создала вполне удобную тропу, вьющуюся по крутому боку горы. Никаких камнепадов, оползней или угрозы схода лавин, снега на вершинах было слишком мало. Отряд поразило полное отсутствие животных — Конан давно начал размышлять о необычной тишине, стоявшей на склонах. Всякая звериная мелочь, живущая в горах и на редких, поросших низенькими соснами площадках, обязательно должна бы оказаться на пути. Обычно зверьки копошатся, ухают, скребутся, перекрикиваются тонкими голосками, но сейчас ничего подобного не отмечается. Напрочь исчезли мошкара и комары. В небе не заметно хищных птиц, которые обитают в предгорьях и на скалах во множестве. Говорить о всяко-разных горных козлах, пещерных медведях и прочих известных тварях, обычно скачущих по камню или поджидающих в засаде добычу, вообще не приходится — их нет. Кроме звуков, исходящих от человека и лошади, ничего не слышно. И не видно. Спрашивается, почему?

Подъем на перевал продолжался до середины дня, пока Гвай не обнаружил ровную и удобную площадку, где можно было устроиться на кратковременный отдых. Ручеек, травка для лошадей, нагретые солнцем плоские камни, на которые немедля улеглись люди — растянуться и дать отдохнуть спине. В дальнейшем придется покинуть седла и вести коней на поводу — тропа становится довольно крутой.

— Примечательное зрелище, — сказал Гвай, указывая вверх и вперед. — Вот вам источник ночного тумана, благоволите рассмотреть подробно! С места не двигается, пускай наверху сильные ветры, выглядит безобразно и вообще наводит на размышления о колдовском происхождении. Я разве не прав?

Конечно, Гвайнард был прав. За стеной Лазурного кряжа, колыхаясь сероватыми боками с черными прожилками, бурлила огромная туча. Довольно интересная туча, на взгляд охотников - чересчур плотная, слишком устойчивая, на диво многоцветная, пускай в гамме красок господствовали только черный и все оттенки серого цвета, от серебристого, до буроватого. Изредка облако подсвечивалось изнутри сполохами синих и белых молний, заметных даже при ярком солнце. А иногда скопившийся над горами туман приобретал очень мрачный багровый отсвет, будто за перевалом извергался вулкан.

На тучу перестали обращать внимание — существует, ну и пускай! В дороге она не помеха. Посему каждый отвлекся от недобрых мыслей и отдыхал так, как ему нравится.

Конан, покормив сартака вяленым мясом (Гнедой остался недоволен человеческой пищей, но сжевал все без остатка), разлегся на мягкой траве и устремил мечтательный взгляд в небеса. Гвай расстелил попону на ровном камне и пытался задремать, Асгерд (женщина, что возьмешь!) принялась плести, венок из красивых горных цветов, напевая что-то под нос на родном наречии нордлингов. Его потускневшая светлость, барон Дортон, с которого никак не желала сползать личина Эйнара, вызвался сторожить и теперь залег среди камней, высматривая соглядатаев, неотступно следовавших за отрядом на расстоянии лиги. Олем хотел казаться полезным.

—Хей-рр, — прозвучало вдруг за валунами. — Я говорить, не надо стрелять...

Конана и Гвая как пружиной подбросило. Голос-то откровенно нечеловеческий! В чем дело? Откуда? Кто? Все потянулись за оружием, а Гвай схватил свой замечательный арбалет, способный выпустить до дюжины стрел, одна за другой.

— Асгерд, отойди дальше, используй шурикены, — прошептал Гвай. — Конан, будешь работать клинком, если придется... Олем, не мешайся под ногами! Тихо! Эй, кто здесь?

— Стрелять не будеш-шь? — за нагромождением гранитных обломков кто-то стоял, причем неудачно, не по-охотничьи — была заметна тень. — Хочу говорить.

—Выходи и говори, — рявкнул Гвайнард. - Если не нападешь, никакого вреда тебе не причиним. Ну?

Очень осторожно, кособоко переваливаясь, на площадку вышло Нечто. Оно щурилось от солнечного света и прикрывало лицо рукой, было облачено в ужасающие тряпки, однако носило кованый нагрудник явно гномьей работы. Серо-зеленая кожа, круглые и большие желтоватые глаза, низкий лоб в морщинах и шрамах, острые уши. Ростом не превышает двенадцатилетнего ребенка. И грубый ятаган на боку.

Горный гоблин, во всей красе! Что заставило это существо вылезти из пещер среди ясного дня? И кто ответит, откуда здесь появилась тварь, чьи дальние предки служили самому Роте-Всаднику?

— Воевать идеш-шь? — гоблин при разговоре растягивал шипящие, будто змея и коверкал некоторые другие звуки. — Против темноты из глубин?

— Тебе-то какое дело? — грубовато отозвался Конан, который лишь второй раз в жизни видел горного гоблина. Ни прежде, ни теперь, обитатели пещер киммерийцу не нравились. Вид несимпатичный и характер дурной.

— Болып-шое... Можем помочь. Теперь все заодно. Темнота глубин враг для всех-х... Все боятся, мы, гномы, человек. У вас Алая магия, мы почувствовали. Алые — нам не друзья и не враги. Когда нужно — будем вместе. Ты как?

— Как? — недоумевающе переспросил Гвай. Племя горных гоблинов, в отличие от их лесных сородичей было по-своему разумным, на дух не переносило человека и обычно его сторонилось. Что же, прикажете теперь брать в союзники любую встречную-поперечную нечистую силу? Однако, гоблины к нечистой силе имели самое малое отношение, они вполне живые существа, пускай и поклоняются неизвестной людям темной силе, порожденной исчезнувшем во времени Всадником.

— Надо убрать мглу, — втолковывал тем временем гоблин. — Она плохая, не наша, не ваша... Господин ее сделал. Зачем — не знаем. У нас сила железа, у вас Алое пламя. Как?

Очень интересно, прямо-таки захватывающе! Союз древнейшего зла Роты и Алого Пламени Равновесия? Откуда проклятый гоблинище знает, что отряд Ночной Стражи владеет магией Середины, не признающей Свет и Тьму, а иду- щей по собственному пути? Или Эйнар неподалеку? Возможно, возможно...

— Условия? — быстро спросил Гвай, думая над принятием решения.

— Никаких-х... Только союз. Мы поможем. Мы слово держим. Ужас глубин идет против всех. Ну?

— Твои силы? И вообще, как тебя зовут?

— Среди нас кликают Гардагом. Я вождь. Сил хватит. Пойдем, посмотрим? Никто тебя не обидит. Мы не обижаем Алое пламя.

— Куда пойдем? — озадачился Гвай.

— В гору. Боишься — бери оружие. Говорю, не обидим. Войско хорошее. Как?

— Конан, старые карты у тебя? Возьми копию той, которая была составлена при Эпимитриусе. Глянем... Гардаг, подождешь?

— Жду. Мы долго ждем.

—Олем, возьми арбалет, следи за любым движением в округе. Асгерд, тоже присматривай. Где, чтоб вас всех зеленые демоны сожрали, Эйнар? Где шляется этот поганый нелюдь?

Поганый нелюдь на призыв отца-командира не откликнулся. Эйнар по-прежнему пребывал в неизвестном отдалении, совершенно не обращая внимания на трудности отряда.

Вот и требуемая карта. Именно на ней обозначены входы-выходы из древнего царства гномов Кезанкии, некогда именовавшейся Туманными горами. Смотрим. Вот Драконья Лапа, вот полуденная долина Четырехдолья, из которой охотники начали подъем наверх. Все правильно, именно в этом месте и на этой высоте находится одна из секретных дверей гномов. Дверги давно ушли полуденнее, в копи находящиеся возле Заморы, и немудрено, что их место заняли гоблины. Поверить Гардагу? Поверить проклятой расе? Ох и трудно дается окончательное решение! Но давайте согласимся, что гоблин в союзниках лучше, чем ничего.

Гвай созвал всех четверых на совет. Плевать, что Олем Дортон не входит в отряд по общему согласию — он вступил в него как только согласился идти вслед за Конаном из подземелья замка. Ну, как поступим? Доверимся? Риск, конечно, огромный, но...

—Почему нет? — киммериец внезапно заступился за дожидающегося в скальной тени гоблина. — Они тоже боятся. Если заметили в нас хоть небольшую, но силу, пакостничать не будут. До времени, само собой.

— Решайте сами, — закусив губу сказала Асгерд. — Но помните, что горные гоблины никогда не были нашими друзьями.

—А я решительно против! — воскликнул Олем. — Эти твари столетиями досаждают людям и гномам. Мое семейство в старое время было дружно с некоторыми гномьими кланами, записи в библиотеке остались. О гоблинах там не сказано ничего хорошего, уверяю вас!

—Двое остаются здесь и разбивают лагерь, — процедил Гвай. — Асгерд, наша «серебряная па латка» должна быть развернута к вечеру. Мы с Конаном заглянем в пещеры гоблинов. И не дергайтесь, к вам обязательно вернется Эйнар, в крайнем случае поможет. Варвар, ты согласен?

— Соглашаюсь, как родственник по варварской крови, — усмехнулся Конан. — Гандеры, киммерийцы — с одного поля ягода? Всю жизнь мечтал увидеть настоящие подземелья гоблинов. Я с тобой, Гвайнард.

— Прекрасно. Эй, Гардаг, мы согласны пойти...

Гоблин поднялся с камушка, сузил глаза и махнул рукой:

—Пош-шли. Зачем страх? Мы другие, но мы в плохие времена верим человеку. Вам нужен будет свет. Факелы есть?

— Незачем факелы, — поморщился Гвайнард, поднимая свой мешок со снадобьями. — Конан, набери водички в ручье. Опять придется тратить составы из наших запасов. Зато в любой тьме увидим каждую песчинку!

Всем известно, что общим названием «гоблины» именуется несколько совершенно разных существ, обитающих на Закате. Если лесной гоблин является маленьким полуразумным существом, живущим небольшими семьями в глухих чащобах, то про гоблинов горных (или пещерных) можно сказать, что они создали свою цивилизацию, правда, весьма отличную от человеческой.

Из самого названия этой древней расы понятно, что обитают они в горах, в естественных пещерах или старых выработках гномов. Времена жестоких войн между бородачами-двергами игоблинами давно миновали — сказался общий упадок не-человеческих рас Хайбории, но в Кезанкийских горах и Эйглофиате доселе можно встретить довольно крупные гоблинские поселения. Ничего не скажешь, народ они малоприятный и агрессивный, случаются и набеги на предгорные деревни людей, хотя в последние годы о таких нападениях слышали крайне редко. Но чтобы гоблины сами предложили союз человеку?.. О таком не слышали вообще никогда!

— Сунули голову в петлю, — бурчал под нос Конан, спускаясь по щербатой лестнице в глубины Лазурного кряжа вслед за Гваем и шествующим впереди Гардагом. — Где такое видано, чтобы всякое гоблинье приглашало в гости людей? Да нигде!

— Перестань, — поморщился Гвайнард. — Думаешь, тебя съедят? Киммерийским мясом даже гоблин отравится, можешь утешиться. Не верю я, что нас ведут в западню, не верю и все тут!Гоблины напуганы Временем тумана не хуже нас, понимают, что в одиночестве не справятся с угрозой.

— Еще хорошо бы знать, что это за угроза такая...

Как не пытался Гвай расспросить Гардага о тумане, внятного ответа получить не смог. С гоблинами вообще сложно разговаривать — человеческий язык они знают исключительно плохо, говорят короткими, часто непонятными, фразами, перемежая слова из людской речи выражениями своего неблагозвучного языка. Единственное, что Гвай вынес из шипения Гардага, это скверное известие о том, что «мгла» есть порождение древнейших времен, когда на материке безраздельно царствовал пресловутый Рота. Якобы, лично Всадник Полуночи означенную мглу и сотворил, неведомо для каких целей. Поскольку вплоть до нынешних дней слава о Роте шла исключительно дурная, можно предположить, что ничего благочестивого и добродетельного в творении Всадника нет и быть не может по самой природе.

Если уж гоблины, детища Роты, боятся сохранившейся магии погибшего господина, то что говорить о людях?

Путь вниз продолжался довольно долго — Гвай насчитал больше семисот ступеней и два поворота. Ночное зрение помогало рассмотреть, что старые лабиринты гномов находятся в состоянии заброшенном и запушенном, кое-где своды коридоров начали осыпаться, но все же нельзя было не похвалить работу двергов: копям много тысяч лет, а целы поныне. Крепко строили гномы.

Последний поворот налево, в пещеру. Конан сначала зажмурился — горели несколько факелов, разгонявших стылую подгорную тьму и глаза варвара заслезились от их света, показавшегося обостренному зрению очень ярким. Лишь привыкнув к сполохам пламени киммериец осмотрелся и рука машинально потянулась к мечу.

Гоблины. Десятка четыре, не меньше. Но присутствие подгорного народа еще можно было бы перетерпеть — в конце концов Конан знал, что идет отнюдь не в гости к аквилонской королеве. Позади гоблинской орды, хмуро взиравшей на приведенных Гардагом людей, возле арки ведущей дальше в глубины подземелий, громоздились два невероятных создания, которых варвар прежде не встречал, однако был весьма наслышан. Пещерные тролли!

...Высотой в два человеческих роста, кожа-чешуя сероватая, с болотным оттенком, широченные плечи, в четырехпалых лапищах сжимают нечто вроде боевых молотов, головы круглые, с маленькими глазками и провалом огромной пасти, в которой желтеют длинные обломанные зубищи, уши вообще отсутствуют — вместо них едва заметные темные отверстия. Один такой тролль может запросто прихлопнуть человека одним движением руки! А еще тролли угрожающе порыкивают — звук низкий, глухой, как из бочки.

Но, как видно, низенький Гардар пользовался в этой жутковатой своре нелюдей большим авторитетом. Пролаял что-то на своем языке, успокаивая гоблинов, рявкнул на троллей, которые (вот диво!) смиренно отошли подальше.

— Здесь половина войска, — сказал Гардаг повернувшись к Конану и Гваю. — Что надо делать? Охранять? Идти впереди? Разведывать дорогу?

— Гм... В долину, откуда ползет туман можно пройти как-нибудь по-другому, под горами? Вы хорошо знаете эти подземелья? Туман не должен заходить в пещеры!

— Ночью внутри горы еще х-хуже. Приходит с-страх из глубин. Демоны. Плохо.

— Так, — почесал в затылке Гвай. — Значит, лучше оставаться снаружи... Вот мы как сделаем. Гардаг, ты знаешь, где находится замок Дортон? Человеческий дом в глубине долины?

— Знаю. Надо захватить?

— Нет-нет, этого делать не нужно. Отправь часть своих... э... людей к замку, пускай скрытно следят. В крепость должен приехать один человек, я не знаю точно когда. Очень важный человек! Если он появится — пускай нам сразу сообщат. И еще одно. За моим отрядом следят другие люди, они сейчас идут ниже по тропе. Поймайте и приведите к нам. Только не калечить! Пока все.

— Хорош-шо, — Гардаг зыркнул на четверку самых здоровенных гоблинов, стоявших ближе всего, выдал грозную тираду и его подчиненные мигом исчезли в полутьме, прихватив с собой одного из троллей.

— Идите обратно, — прошипел Гардаг. — Дорогу помните или надо проводить?

— Помним, — кивнул Гвай.

— Ваш-ших врагов приведем. С-скоро. Ждите...

На середине подъема наверх Конан вытер с лица пот рукавом и ругнулся:

— Сожри их Сет, не понимаю, зачем таскаться в подземелье, когда можно было договориться обо всем не спускаясь в гору?

— Наверное, Гардаг хотел, чтобы его красавчики убедились в том, что мы действительно владеем магией Равновесия. Гоблины способны чувствовать волшебство.

— Сказки, — отмахнулся Конан. — Какие из нас двоих маги? Это просто смешно!

— А амулеты Ночной Стражи? В них содержится частица Алого Пламени... Погоди-ка... Кажется, за нами кто-то идет. Слышишь шаги? Догоняет!

По ступеням прорубленной в гранитной толще лестницы стучали кованые подошвы. Звук быстро приближался, словно неизвестный бежал. Гардаг послал кого-то из своих?

Точно, гоблин. Да какой страшенный! Рожа перекошенная, из-за толстых черных губ высовываются кривые клыки, мерцают глазищи в красных прожилках. Одет в черные обноски, на узкой груди — железная цепочка с подвеской в виде глаза со зрачком в виде звездочки, пояс украшают какие-то косточки, метелки и звериные зубы, привязанные за шнурки. Шаман, не иначе.

—Уф, — выдохнул гоблин, добравшись до ступеньки на которой стоял варвар. — Быстро же вы бегаете, други любезные! Не угонишься! Как вам новые знакомства? Правда, милые ребята у Гардага? Не говоря уже о троллях?

— Эйнар? — у Гвайнарда челюсть отвисла. — Это все твоя работа, паршивец?

— Чем вы недовольны? — обиделся гоблин. — Я с прошлой ночи только и занимаюсь тем, что выручаю вас из неприятностей, а вы ругаетесь? Свиньи вы, а не верные друзья! Чем вам гоблины не понравились? Думаете, мне легко было уломать Гардага и его ораву? Эти твари знают в горах каждый камень, каждую тропинку, могут предупредить об опасности! Конечно, я тоже предпочел бы просить помощи не у гоблинов, а у гномов, но дверги давным-давно переселились на Полдень...

— Постой, не шуми, — нахмурился Гвайнард. —Сначала расскажи, с чего вдруг тебе пришло в голову отправиться к гоблинам и каким образом тебе удалось договориться с ними? Чью личину ты принял?

— Разве не видно? — усмехнулся Эйнар, показывая все свои коричневатые зубы. — Пойдем дальше, чего стоять? Объясняю: гоблин, когда становится союзником, незаменим во многих отношениях. Я и раньше знал, что в этих местах обитает довольно крупное племя, посему решил, что поддержка со стороны наших очаровательных приятелей будет отнюдь не лишней. Не вчетвером же штурмовать Исчезающую долину?

— Впятером, — напомнил Конан. — Его милость барон Дортон теперь с нами, не прогонять же?

— Прогонять не будем, — согласился Эйнар.

—Итак, продолжаю. Утром, сбросив обличье в замке, я раздумывал, куда бы отправиться и где вас встретить. Кстати, я не сомневался, что захватившие поместье господа устроят за вами слежку — очень уж подозрительно выглядело исчезновение месьора Дортона. Доказательств никаких, но... Сами понимаете. В общем, я нашел вход в подгорные тоннели, довольно быстро обнаружил поселение Гардага и без лишних церемоний взял облик его шамана — представьте, у гоблинов есть своя религия! Поклоняются тени своего Господина, Роты-Всадника.

— А где сам шаман? — невинно поинтересовался Гвай. — Лежит в какой-нибудь пещере с перерезанным горлом?

— Что ты городишь? Я же не зверь какой! Пришлось использовать магию внушения, на гоблинов она действует даже лучше, чем на людей! Сейчас старина Шахрош приходит в себя и думает, что это именно он убедил вожака племени помочь достойнейшим Ночным Стражам... Кстати, они на самом деле уважают Алое Пламя, потому, что наша магия никогда не была враждебна гоблинскому племени. С троллями пришлось гораздо сложнее — эти безмозглые монстры видят в людях только неплохое дополнение к привычному обеду. Надеюсь, отправленных за нами соглядатаев не сожрут прежде, чем мы успеем их ласково допросить... Вот и дверь! Пошли наружу!

Асгерд и барон Олем уставились на сопровождавшее Гвая и варвара страшилище так, словно хотели своими руками швырнуть его в близ лежащее ущелье. Шатер был установлен и теперь тускло поблескивал серебряными нитями, на костре булькал котелок.

—Ням-ням! — вскричал Эйнар, бросаясь к разложенным у костра припасам. — Моя много жрать хотеть!

Асгерд потянулась к валявшейся у ног толстой палке, но остановилась, услышав слова Гвая:

— Не обращай внимания, он просто придуривается. Видишь, сегодня Эйнар перестал носить благопристойную маску и принял свое истинное обличье. Хотя прежним он мне нравился гораздо больше.

— Ну, и шуточки у вас, — покачала головой Асгерд. — Эйнар, ты что, окончательно спятил? Сними это поганое обличье, меня сейчас стошнит!

— Ладно, уговорили. — броллайхэн нарочито глубоко вздохнул, забрал мешок со своей одеждой и нырнул за камни — превращаться обратно и переодеваться. Вскоре на каменистой площадке было уже два совершенно одинаковых Эйнара, только штаны и рубаха разные.

— А как же я? — нахмурился Олем. — Всю жизнь теперь под чужой личиной ходить?

— Хочешь, переделаю под гоблина? — беззаботно спросил Эйнар. — Нет? Тогда до времени оставайся мной. Пока мы не отошли от замка на достаточное расстояние и не изловили преследователей, возвращать тебе настоящий, природный вид барона Дортона небезопасно. Может, пока ждем результатов охоты парней Гардага, слегка перекусим? Я жутко голодный!

Чревоугоднические устремления броллайхэн остались неосуществленными. По склонам Лазурного кряжа разнесся отдаленный рык, чьи-то панические вопли и послышались несколько ударов стали о сталь. Гоблины вкупе с пещерным троллем вступили в игру.

Правда, в тот момент никто еще толком не мог и вообразить, сколь высоки будут ставки в этой игре...

Текст прислал: Wenn

Редакция текста и вычитка: Хасатэ

WWW.CIMMERIA.RU