Убийства в Плейг-Корте

Глава 8

В передней комнате передо мной предстали пять человек.

В данный момент интересней всего было видеть, как самоуверенная старая леди разваливается па куски вместе с безмятежной восковой маской у нее на лице. Она словно рассыпалась и не могла собраться. Кроме душевных переживаний, на то были и физические причины. Сидя у камина в красном одеянии, кивая, леди Беннинг, то ли хромавшая, то ли страдавшая от болей в ногах, о чем можно было судить по легкой паралитической слабости, казалась статной женщиной, как бы позирующей для портрета, прочно вжившись в роль маркизы Ватто. А как только встала и неуверенно зашагала, превратилась в дряхлую, жалкую, обезумевшую старуху, потерявшую любимого племянника. По крайней мере, такое у меня возникло впечатление, хотя в ней более, чем в других, чувствовалось присутствие духа.

Она села в то же самое кресло, где сидела раньше, рядом с дымным, давно погасшим камином, под шестью свечами, горевшими в разоренной комнате. Не вытаскивая носового платка, закрыла рукой припухшие, полные слез глаза и молчала, тяжело дыша. Рядом с ней стоял майор Фезертон, испепеляя меня взглядом. По другую сторону камина расположился Тед Латимер с кочергой в руке.

Я чувствовал себя неловко, встретившись с ними лицом к лицу, поскольку все присутствовавшие в комнате были заметно испуганы.

— Ну, сэр! — прогремел майор Фезертон, решив сразу взять быка за рога, но тут же замолчал.

Весьма импозантный, по крайней мере при хорошем освещении, одетый в строгое пальто, почти скрывавшее брюшко, он слегка откинулся назад. Склоненная набок голова со сверкающей лысиной абсолютно не соответствовала обмякшей физиономии цвета портвейна, с крупным носом и дряблым подбородком, который во время речей майора вываливался за воротник. Одна рука была по-ораторски заложена за спину, другая дергала седые усы. Бледно-голубые глаза рассматривали меня из-под седых бровей, которые следовало бы причесать. Он закашлялся. На лице появилось непонятное примирительное выражение, словно майор хотел хмыкнуть: «Гм!» За всеми этими признаками волнения чувствовалось искреннее недоумение, неподдельная нервозность, чисто британское смущение. Я ждал, что он воскликнет: «Черт побери, пусть кто-нибудь другой говорит!»

Леди Беннинг всхлипнула, и он ласково коснулся ее плеча.

— Сэр, нам сообщили о смерти Дартворта, — прохрипел майор. — Что ж, дело плохо. Чертовски плохо. В этом я вам откровенно признаюсь. Как это произошло?

— Его закололи, — объявил я. — В каменном домике, как вам известно.

— Закололи?… Чем? — быстро спросил Тед Латимер. — Кинжалом Луиса Плейга?

Юноша рывком подтащил к себе стул, уселся на него верхом, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие. Галстук сбился набок, тщательно причесанные волнистые золотистые волосы были запачканы грязью.

Я кивнул.

— Проклятие, скажите же что-нибудь! — рявкнул майор, махнув рукой, и снова мягко положил ладонь на плечо леди Беннинг. — Давайте. Никому из нас это не нравится. Когда выяснилось, что приглашенный Дином приятель, тот самый Мастерс, не кто иной как офицер полиции…

Тед сверкнул глазами на Холл идея, который рассеянно раскуривал сигарету, но встретился взглядом с сестрой и махнул перед лицом рукой, словно отгоняя муху.

— …это уже было плохо, — продолжал майор. — Совсем на тебя не похоже, Дин. Грубое нарушение правил… Из ряда вон выходящее…

— Я бы сказал, предвидение, сэр, — возразил Холлидей. — Теперь вам не кажется, что я правильно сделал?

Фезертон открыл рот и снова закрыл.

— Ох, послушайте! Мне никогда не нравились эти проклятые фокусы. Я простой человек и хочу знать, на каком свете нахожусь. Прошу прощения у дам за такие слова, но это правда. Никогда не одобрял подобных увлечений, не одобряю и не буду одобрять, Бог свидетель! — Он был раздражен, но взял себя в руки, взглянув на леди Беннинг, и переадресовал тираду мне: — Ну, сэр, давайте, в конце концов! Надеюсь, мы тут все говорим па одном языке. Леди Беннинг знакома с вашей сестрой. — В его тоне прозвучала нотка упрека. — Больше того, по словам Дина, вы служили в Третьем отделе разведывательного управления. Черт побери, я знаю вашего шефа, которого звали Майкрофтом. Хорошо знаю. Вам же наверняка не захочется впутывать нас в безобразный скандал, который за всем этим последует…

Был единственный способ заставить этих людей говорить правду. Когда я завершил объяснения, майор прокашлялся.

— А… ладно. Я имею в виду, не так все плохо. Значит, вы не из полиции? И не станете подвергать нас нелепым допросам. Так? Постараетесь помочь, если полиция… э-э-э… за кого-то возьмется…

Я кивнул. Мэрион Латимер бросила на меня странный взгляд синих глаз, как будто что-то вспомнила, и четко проговорила:

— И разгадка, по-вашему, кроется — как вы сказали? — в каких-то других связях Дартворта… скажем, в прошлом…

— Чушь! — буркнул Тед с громким смешком уличного мальчишки, который швырнул в окно камень и удирает.

— Именно так я сказал. Но сначала вы все должны честно ответить на один вопрос…

— Спрашивайте, — согласился майор.

Я оглядел собравшихся:

— Может кто-нибудь откровенно признаться, будто до сих пор верит, что Дартворта погубили сверхъестественные силы?

Игра в «правду» популярна среди подростков, жаждущих выудить смешные секреты, хотя в нее любят играть даже взрослые с определенным складом ума, внимательно наблюдая за результатами. Смотри в глаза собеседникам, следи за жестами, формулировкой фраз, подмечай искусную, изощренную ложь, неубедительную искренность… Зная характер людей, о многом можно догадаться. Задав этот щекотливый вопрос, я как раз вспомнил о компании юнцов, играющих в «правду».

Все переглянулись. Даже леди Беннинг замерла, по-прежнему закрывая глаза унизанными кольцами руками, но, возможно, подглядывая сквозь пальцы. Она содрогнулась, то ли всхлипнула, то ли застонала и беспомощно откинулась на спинку кресла в своей пышной красной накидке.

— Нет! — вскричал майор Фезертон. Напряжение разрядилось.

— Молодец, — проворчал Холлидей. — Давай, старушка, говори. Избавимся от привидений и домовых. Выкладывай, как на духу.

— Я… не знаю, — запнулась Мэрион, глядя в топку камина с мрачной и недоверчивой полуулыбкой. Потом подняла глаза. — Честно, не знаю… Впрочем… Понимаете, мистер Блейк, вы поставили нас в такое положение, что мы, сказав «нет», выглядели бы полными идиотами. Постойте! Скажу по-другому. Не знаю, верю ли я в сверхъестественное или нет. Пожалуй, верю. Есть что-то в этом доме… — Она быстро огляделась вокруг. — Я… была не в себе, но здесь есть что-то ужасное, неестественное. А если вы спросите, считаю ли я мистера Дартворта обманщиком, отвечу «да»! После рассказа того мальчика Денниса… — Она передернулась.

— Тогда, дорогая мисс Латимер, — пробубнил майор, потирая подбородок, — почему, ради всего святого…

— Понимаете ли? — тихо, с улыбкой сказала она. — Вот что я имею в виду. Дартворт мне не нравился. Можно даже сказать, я его ненавидела. За манеру речи, за поведение, ох, не могу объяснить… Я слышала о людях, которые подпадали под власть врачей. Вот и он был таким уникальным врачом, отравляющим вас… — Девушка мельком взглянула на Холлидея и быстро отвела глаза. — Ну… ужасно говорить так, но ты как будто видишь личинок, кишащих на знакомых… любимых людях! Прямо какие-то колдовские чары, как в старых книжках… Он мертв. И мы все свободны, а я и хотела быть свободной!

Лицо ее вспыхнуло, поток слов ускорился до неразборчивости. Тед издал ехидный смешок:

— Я бы на твоем месте, ангел мой, придержал язык. Ты как раз излагаешь мотивы убийства.

— Эй-эй! — оборвал его Холлидей, вытащив изо рта сигарету. — Хочешь, чтобы я тебе морду набил?

Юный интеллектуал испытующе посмотрел на него, осторожно попятился, поглаживая пробивающиеся усики. Он казался бы смешным, если бы не фанатичный огонь в глазах.

— О, если уж до того дошло дело, старик, у всех у нас были мотивы. Может быть, кроме меня, что плохо, ибо я нисколько не возражаю против обвинений в мой адрес. — Демонстрируя очень знакомое высокомерие обитателя фешенебельного района Челси, Тед, по-моему, заметил легкую гримасу Холлидея, после чего лицо его отвердело, и он быстро продолжил: — Тем более, что никого никогда не смогут арестовать. Да, я верил Дартворту и до сих пор верю! Вижу, как все вы жутко засуетились и завиляли, как только кто-то упомянул о полиции. Пусть она приходит. В определенном смысле, я даже рад. Правда откроется всему свету и тем занудам, что вечно стараются воспрепятствовать любому научному прогрессу. — Он тяжело сглотнул. — Отлично, отлично! Можете считать меня чокнутым, но истина восторжествует. Разве это не стоит человеческой жизни? Что значит человеческая жизнь по сравнению с научным достижением…

— Да, — перебил его Холлидей. — Похоже, жизнь человека интересует тебя только после его смерти. Что касается прочего, я этот опасный бред уже слышал. — Он пристально взглянул на своего оппонента. — Кстати, к чему ты ведешь?

Тед вытянул шею, медленно постучал пальцем по спинке кресла, покачал головой, скривился в нечаянной ухмылке.

— Только к одному, парень. К тому самому. Мы не совсем безмозглые. Слышали, как твой друг полицейский дверь выбивал, слышали многое, что было сказано, поняли тайные мысли… И пока твой Скотленд-Ярд не расскажет, как был убит Дартворт, я буду придерживаться собственного мнения.

Он с притворной беспечностью взглянул в топку камина, сощурился. Все почему-то страшно изумились, видя, как леди Беннинг выпрямилась.

Глаза ее уже высохли, но лицо было столь мрачным, что в своем платье с черными кружевами — роскошной, изысканной оболочке — она казалась карикатурной. Бог знает зачем — впоследствии я об этом припомнил — майор Фезертон наклонился, поправил накидку на ее плечах. Красной подкладки видно не стало, старая дама превратилась в темную фигуру в полумраке. Лишь браслеты на руках звякнули, когда она уткнулась локтем в ручку кресла и оперлась на кулак дряблым подбородком, глядя в потухшую топку камина. Потом задумчиво вздернула плечи.

— Спасибо, Уильям. Вы очень любезны. Да-да, мне уже лучше.

— Если вас что-нибудь беспокоит, Энн, — проворчал Фезертон, — я…

— Нет. — Она скользнула рукой по широкому плечу майора, когда тот распрямился. Даже не знаю, что перед нами разыгрывалось — комедия или трагедия. — Спросите мистера Блейка, Дина, Мэрион, — продолжала она, не поднимая глаз. — Они знают.

— Вы имеете в виду признание Джозефа, леди Беннинг? — уточнил я.

— Отчасти.

— Тогда скажите серьезно, вы никогда не подозревали Дартворта в мошенничестве?

Снаружи донеслись голоса — приветствие, чей-то ответ; зазвучали шаги. Глухой голос у парадного произнес:

— Неси свою ржавую треногу. Где, черт возьми…

Кто-то ответил, раздался смех, ноги затопали вокруг дома.

— Не подозревала? — переспросила леди Беннинг. — Никто не знал, что мистер Дартворт мошенник. Даже если так, в одном я уверена… Духи — не обман. Они настоящие. Он выступил против них, и они его убили.

Последовала пауза. Она почувствовала общее настроение, неожиданно подняла глаза и продолжила:

— Я старая женщина, мистер Блейк. Мало что уже может доставить мне радость. Я никогда не просила вас вмешиваться в мою жизнь. Но вы вторглись в нее в тяжелых сапогах, пугаете полоумных детей вроде Джозефа, топчете маленький садик. Ради милосердного Бога, друг мой, во имя Его любви, не делайте больше ничего!

Она стиснула руки и отвернулась.

— Тут есть одна ужасная деталь, — напомнил я. — Неужели вам хочется думать или вы действительно верите, что в вашего племянника может вселиться злой дух и свести его с ума?

Прежде чем ответить, она взглянула на Холлидея.

— Тебя? Ох, мой милый мальчик, я не сомневаюсь, что ты счастлив. Молод, богат, нашел прекрасную девушку… — Леди Беннинг говорила с легким злорадством, помахивая рукой, подчеркивая жестом каждое слово, и речь ее звучала пугающе, словно исходила из уст бурлескного Шейлока. — Ты здоров, у тебя есть друзья и мягкая постель по ночам. Не то что у бедного Джеймса там, на холоде. Почему бы и тебе немного не поволноваться и не поежиться? Почему бы твоей хорошенькой куколке с мягкими губками и красивым телом не пострадать и не погоревать всем сердцем? Ей это принесло бы больше пользы, чем бесконечные поцелуй. Почему бы мне это для вас не устроить?… Я не о тебе тревожилась. Я хотела очистить дом не для тебя. Для Джеймса. Джеймсу суждено оставаться па холоде, пока зло не уйдет из дома. Может быть, Джеймс и есть зло…

— Энн, милая, дорогая моя, — вставил майор Фезертон, — Господи помилуй, как же можно…

— А теперь выясняется, — продолжала леди Беннинг резким, но весьма обыденным тоном, — что Роджер Дартворт меня обманул. Очень хорошо. Но лучше бы мне догадаться пораньше.

Холлидей, недоверчиво глядя на тетку, пробормотал:

— Так это вы устроили…

Я его перебил:

— Он вас обманул, леди Беннинг?

Она колебалась, пытаясь взять себя в руки.

— Если он мошенник, значит, обманул. Если нет, все равно не изгнал зло из дома. В любом случае оно его убило. Он проиграл. А значит, обманул меня. — Леди Беннинг откинулась в кресле и конвульсивно затряслась от смеха, как будто высказала остроумное замечание. Потом утерла глаза. — Ах-ах… Не забыть бы. Хотите еще что-то спросить у меня, мистер Блейк?

— Да. И у всех прочих тоже. Как мне стало известно, неделю назад на квартире майора Фезертона состоялась неофициальная встреча. На ней мистера Дартворта уговорили продемонстрировать пишущего духа. Верно?

Старушка повернулась и дернула Фезертона за рукав:

— Разве я вас не предупреждала, Уильям?… Так и знала. Когда сюда недавно вошел офицер полиции и принялся нас запугивать, с ним был молодой человек. Очередной полицейский, который увел Джозефа. Мы не видели его в лицо, но я знаю, кто это такой. Шпион, подосланный к нам полицией, а мы приняли его как друга.

— Ох, будь я проклят! — вскочил Тед Латимер. — Что за гнусность! Берт Макдоннел, ну да! Мне показалось, что я узнал его в темноте, когда он приходил за бревном, заговорил с ним, а он не ответил… Нет, не может быть, черт возьми! Берт Макдоннел связан с полицией не больше, чем я сам. Чепуха! Фантастика… Слушайте, ведь это не правда?

Я, как мог, уклонился от ответа — посоветовал спросить у Мастерса, чтобы не отвлекаться от темы. Я видел, что Холл идей не позволяет Мэрион говорить, и, не сводя глаз с майора Фезертона, кратко изложил то, что нам было известно. Майор почувствовал себя неловко.

Я оглядел присутствующих:

— Нам сообщили, что Дартворт был явно испуган запиской…

— Да, Бог свидетель! — выпалил Фезертон, стукнув затянутым в перчатку кулаком по ладони. — Жутко. До смерти. Никогда такого не видел.

— Да… — пробормотал Тед. — Да, это наверняка Берт…

— А кто видел, что было написано на бумаге?

Молчание длилось так долго, что мне показалось, будто я не получу ответа. Леди Беннинг сидела с равнодушным видом, но подозрительно поглядывала на Теда, что-то про себя бормотавшего.

— Разумеется, куча дурацкой белиберды, — объявил майор и несколько раз прокашлялся. — Но… э-э-э… по-моему, я могу процитировать первую строчку. Не смотрите на меня такими глазами, Энн! Проклятие, я никогда не одобрял подобной чепухи и скажу вам вдобавок… те самые картины, которые вы мне велели купить… Гм, да. Теперь мне все ясно. Завтра же их сожгу… О чем я говорил? А, первая строчка. Отчетливо помню. «Я знаю, где зарыт труп Элси Фенвик»…

Вновь воцарилось молчание. Майор стоял, хрипло дыша и с каким-то самодовольным вызовом поглаживая усы. Не слышалось ни единого звука, кроме его астматического дыхания. Повторив фразу вслух, я оглядел собравшихся. Либо один из них превосходный актер, либо эта фраза ни для кого не имеет никакого смысла. Приблизительно за три минуты, показавшиеся очень долгими, прозвучали лишь два замечания. Тед Латимер с неудовольствием проворчал:

— Кто такая Элси Фенвик? — словно речь шла о совсем посторонней и неподобающей теме.

Потом Холлидей задумчиво признался:

— Никогда о ней не слышал.

Все стояли, глядя на майора, лицо которого, цвета портвейна, еще сильнее пошло пятнами, а хриплое дыхание стало громче — по-видимому, оттого, что в правдивости его слов усомнились.

А у меня в душе появилась уверенность, что один из пяти находившихся вместе со мной в этой комнате убил Роджера Дартворта.

— Ну? — отрывисто спросил Фезертон. — Кто-нибудь что-нибудь скажет или нет?

— Вы нам раньше этого не говорили, Уильям, — заметила леди Беннинг.

Фезертон сделал широкий раздраженный жест.

— Там же было женское имя, будь я проклят! — возразил он, будто сам не был в том точно уверен. — Понимаете? Женское!

Тед оглянулся в каком-то диком изумлении, словно увидел неподобающую карикатуру. Холлидей пробормотал что-то насчет мидян и персов[5]; Мэрион, сгорая от любопытства, тихо охнула. Только леди Беннинг мрачно, испытующе смотрела на них, вцепившись в воротник.

В коридоре затопали тяжелые шаги, и все обернулись. При виде вошедшего в комнату Мастерса напряжение переросло в холодную враждебность.

Инспектор был тоже враждебно настроен. Я никогда еще не видел его таким взъерошенным, озабоченным и зловещим. Пальто грязное, равно как и сбитый на макушку котелок. Он остановился в дверях, медленно оглядывая присутствующих.

— Ну что? — спросил Тед Латимер. В данных обстоятельствах в его резком тоне звучала не столько бравада, сколько детское нетерпение. — Можно нам отправляться по домам? Долго вы еще будете нас здесь держать?

Мастерс продолжал оглядываться вокруг. Затем, будто под влиянием какой-то мысли, улыбнулся и, кивнув, сказал:

— Что ж, я вам все объясню, леди и джентльмены. — Он осторожно снял грязные перчатки, вытащил из-под пальто часы. — Сейчас ровно двадцать пять минут четвертого. Возможно, мы просидим тут до рассвета. Вы уйдете, как только ответите на мои вопросы, разумеется, не под присягой, но честно… Отвечать будете по отдельности — вас будут приглашать по одному. Мои помощники как раз готовят комнату, чтобы всем по возможности было удобно. С остальными по моей просьбе побудет констебль, присмотрит, чтобы никто из вас не пострадал. Мы вас считаем ценными свидетелями, леди и джентльмены.

Улыбающиеся губы инспектора сжались.

— А теперь… гм… извините меня, мистер Блейк, будьте добры на минуточку выйти. Мне надо сказать вам словечко наедине.